0 просмотренных постов скрыто
Я держу жильё на Airbnb в Аппалачских лесах, и есть правила, которых вам нужно придерживаться
Я унаследовал дедушкину хижину после его смерти. Я бы ни за что её не продал, потому что, честно говоря, не хочу, чтобы меня преследовал его сердитый призрак. Я живу в Питтсбурге и никогда особо не был любителем отдыха на природе. В детстве я провёл несколько уик-эндов в хижине деда, потому что отец всегда говорил, что полезно выбираться из города и менять обстановку.
Я всегда думал, что это просто повод для отца прихватить пару бутылок пива и с приятелями вспомнить дни своей безрассудной молодости, потому что всякий раз, когда мы возвращались домой, у него был похмельный вид.
У деда было весело. Занятий там хватало, но, если честно, место меня немного пугало. Дед рассказывал мне и брату разные истории, и я всегда думал, что это просто небылицы и страшилки, чтобы мы по ночам не шлялись.
Теперь-то я понимаю, что всё иначе.
Не поймите неправильно: хижина уютная и отлично подходит для отдыха на выходных. Дед страшно гордился тем, что сделал её максимально домашней, и я старался это поддерживать. Идеальной, конечно, она не была, и после его смерти кое-что пришлось подправить. В ванной больше нет плесени, а водостоки впервые за десяток лет прочистили. Душ нормальный, и мы даже поставили во дворе ту самую модную деревянную купель — говорят, людям такое нравится.
В гостиной есть камин и несколько пушистых ковров. Мы убрали оленьи шкуры, которыми раньше были застелены полы, потому что жена сказала, что для более ранимых натур это может выглядеть слишком мрачно, и, пожалуй, она права.
Снаружи ещё есть очаг — для жарки маршмеллоу, приготовления с’морсов и прочего в таком духе.
Скажу честно, я не думал, что жильё заинтересует постояльцев, когда мы впервые выставили хижину на Airbnb, потому что место довольно глухое. Ближайший город — Питтсбург, но ехать около четырёх часов, а потом ещё немного по бездорожью в лес. На картах это место толком не значится, но местный рейнджерский пост о нас знает.
Мобильный интернет у нас появился всего пару недель назад — решили, что людям захочется оставаться на связи, хоть это и немного противоречит идее уехать от всего.
Это не пятизвёздочный отель. Удобно и практично. В гостиной есть диван-кровать, а в спальне — две односпальные. Кухня небольшая, но удобная, и в ней есть всё необходимое. Правда, газовая плита временами с характером.
Хорошо, с бытовыми вещами, кажется, разобрались.
Помните истории, которые дед нам рассказывал? Те самые, что я раньше считал выдумкой? Боюсь, новости плохие — это правда. Я понял это на собственном опыте, когда мы начинали ремонт перед тем, как сдавать хижину на Airbnb.
Жаль, но это не шутка, и мне нужно, чтобы вы очень внимательно меня послушали. От этого зависит ваша жизнь.
Если к концу вы всё равно не поверите — не говорите, что я не предупреждал, и не просите возврат.
Представьтесь, когда приедете.
Это дед всегда делал, и раньше мне казалось странным, а теперь всё понятно. Прежде чем отпереть дверь, поставьте сумки и повернитесь лицом к лесу. Потом, не крича, но достаточно громко, чтобы голос разнёсся, скажите следующие слова:
«Меня зовут (ваше полное имя), и я останусь здесь до (точная дата, когда вы собираетесь выехать). Я не желаю вам зла и прошу оставить меня в покое».
Честно говоря, я не могу гарантировать, что это сработает, но вежливость ещё никому не мешала.
Если вы слышите плач младенца — нет, не слышите.
Это азы Аппалачей. Иногда вы окажетесь снаружи — скажем, расслабляетесь в той самой купели — и услышите звук, похожий на рычание рыси. Вы, вероятно, подумаете: «Да это, наверное, просто рысь», но мне нужно, чтобы вы меня сейчас правда услышали.
Это не рысь.
И это не младенец.
Что бы вы ни делали, не пытайтесь найти источник звука. Просто игнорируйте, и, возможно, он проигнорирует вас.
Всегда оставляйте включённым свет на крыльце.
Сразу у входа, слева от двери, есть маленький выключатель. Как только приедете, щёлкните им, чтобы включить лампу на крыльце. Нет, неважно, даже если ещё среди бела дня, — свет должен гореть всегда.
Один гость признался, что они держали свет выключенным, чтобы экономить электричество. Всю ночь они слышали шаги на крыльце и стук в дверь. Всё прекратилось только тогда, когда они снова включили свет.
На ночь задерните шторы.
Это, по сути, дружеский совет, но я бы точно не хотел посреди ночи обернуться и увидеть лицо, уставившееся на меня.
Если услышите свист — не свистите в ответ.
Мне было лет десять, мы приехали сюда на выходные. Дед колол дрова, а я предоставлен сам себе. Решил отправиться исследовать окрестности и, как это у детей бывает, ушёл далеко. В какой-то момент я услышал свист — точь-в-точь как свистел дед, — и ответил тем же: у нас была такая игра.
Я нашёл деда за работой, рассказал ему про свист, и он побледнел. Он отругал меня за такую безрассудность, и я не понял, в чём дело: думал, это он свистел. Он подхватил меня на руки, и мы побежали в дом. Он запер двери и закрыл окна. Мы слышали свист снаружи, будто кто-то обходил хижину кругами, а я ещё неделями слышал его во снах.
Что бы ни говорил старик, это не мистер Миллер.
Соседей у нас здесь немного, но мистера Миллера я помню. Его хижина — формально самая близкая к дедушкиной. У него был чудесный новошотландский ретривер по кличке Дьюи; он иногда оставлял его нам. По собачьим меркам Дьюи был ровесником самого мистера Миллера, но душа у него была щенячья. Он родился с лёгкой хромотой, но это нисколько не мешало ему носиться за бурундуками в своё удовольствие.
Я никогда не забуду, как мистер Миллер постучал в нашу дверь, едва держась, и спросил у деда, не видел ли он Дьюи: пёс гнался за чем-то в лесу и не вернулся.
Дед и мистер Миллер три дня искали Дьюи — ни следа. На четвёртый день мистер Миллер сказал, что нашёл тело Дьюи, разорванное в клочья за домом, — будто его что-то разодрало.
Ещё через два дня дед пошёл навестить мистера Миллера и нашёл его в качающемся кресле, с ружьём в руке и дырой в голове.
Так что если вы откроете дверь старику, который выглядит и говорит, как мистер Миллер, с собакой, точь-в-точь похожей на Дьюи, и он попросит стакан воды или разрешения воспользоваться ванной перед тем, как двинется дальше, — я говорю вам: это не мистер Миллер.
И уж точно это не Дьюи.
Если радио начнёт играть блюз — прячьтесь.
На кухне стоит старомодное радио. Оно ловит пару местных станций, и мы обычно считаем полезным держать его включённым ради точного прогноза погоды — здесь она непредсказуема.
Если радио начнёт играть музыку, особенно ту совсем старую песню «мы с дьяволом шли бок о бок»… как его там звали… Роберт Джонсон! Да, эту. Если вы услышите, как из радио звучит эта песня, вам нужно спрятаться так, словно от этого зависит вся ваша жизнь (потому что так и есть), и ни за что не выглядывать, даже если кто-то ходит вокруг хижины. Я сам его никогда не видел, но, по словам жены одного из наших гостей, её муж до сих пор видит кошмары.
Игнорируйте женщину, которая плачет у ручья.
Не останавливайтесь. Не спрашивайте, всё ли с ней в порядке. Не предлагайте помощь. Не смотрите ей в глаза. Не разговаривайте. Просто пройдите мимо. На обратном пути к хижине её уже не будет. Я точно не знаю, что это такое, но отец говорил, что это может быть отголосок какой-то шведской лесной нимфы. Я как-то читал об этом: по легенде они соблазняют мужчин и уводят их в постель.
Скандинавских поселенцев в Аппалачах было немного, но некоторые и сюда добрались. Работали на лесозаготовках и лесопилках и, скорее всего, привезли часть своих историй из Скандинавии.
Каждую ночь оставляйте крошечную порцию виски на нижней ступеньке.
В барном шкафчике стоит бутылка Glenglassaugh Single Malt. Это очень хороший напиток, купленный прямо на винокурне в Шотландии. Он предназначен исключительно для подношения. Если вы забудете или решите не оставлять — не приходите ко мне плакаться, Аргентина, — когда обнаружите, что все ваши носки разрезаны на миллионы кусочков, а в чемоданах — мышиный помёт.
Он злится.
Я предупреждал.
Перед отъездом обязательно объявите о своём уходе.
Точно так же, как при заселении, — это для вашей безопасности. Заприте дверь. Уберите ключ, повернитесь лицом к лесу и скажите: «Спасибо, что приняли меня. Оставайся здесь и не следуй за мной».
В девяти случаях из десяти это работает.
Вот, пожалуй, и всё. По крайней мере, главное, что, скорее всего, позволит вам остаться в живых во время вашего пребывания. У меня уйма историй о том, как я тут рос, но мне нужно хоть немного поспать. Дайте знать, если захотите их услышать.
Ах чёрт, забыл предупредить про культ. Ну да ладно — они в основном безобидны.
Чтобы не пропускать интересные истории подпишись на ТГ канал https://t.me/bayki_reddit
Можешь следить за историями в Дзене https://dzen.ru/id/675d4fa7c41d463742f224a6
Или во ВКонтакте https://vk.com/bayki_reddit
Показать полностью
2
Страшная короткометражка "Кофе"
ТГК @creepypastahorrorstory
Мы были направлены в секретную правительственную лабораторию после утечки. То, что они там создавали, не должно было появиться на свет
Я до сих пор чувствую запах железа в воздухе. Кровь умеет цепляться к лёгким — даже если она не твоя. Я пишу это, потому что не знаю, выберусь ли из леса живым. Если кто-то это прочтёт, знайте: я не бежал. Я дрался. Бог свидетель, я пытался.
Нас было пятеро — командир Коулман, Торрес, Филдс, Мэттьюс и я. Звонок пришёл в 03:00 — сигнал SOS из Helixion Labs. «Нарушение изоляции. Многочисленные жертвы». Затем — помехи. Штаб часами пытался восстановить связь — в ответ сплошная тишина.
Коулман сказал, что это, вероятно, сбой связи. Хотел бы я, чтобы он оказался прав.
Helixion был не гражданским объектом: государственное финансирование, подземный комплекс под пятьюдесятью футами армированного бетона посреди пустоты. Генетические исследования, экспериментальная эволюция — то, что, по идее, должно было оставаться ещё десятилетиями впереди. Я слышал слухи: животные с генетическим сплайсингом, гибриды человек-животное, солдаты, способные выжить где угодно. Думал, это научная фантастика.
На рассвете мы высадились у периметра с вертолёта. Туман висел над кромкой леса, как дым. Главные ворота были открыты, одна из стальных створок выгнута наружу — словно что-то огромное выпихнуло её изнутри. Коулман не сказал ни слова. Лишь жестом велел двигаться.
Внутри электричества не было: аварийное освещение заливало всё красным. Не было слышно ничего, кроме мягкого гула нашего снаряжения и редкого шипения пара из лопнувших труб. Чем дальше мы заходили, тем сильнее становилась вонь — палёного мяса, крови и гнили.
Первое тело мы нашли у стойки ресепшена. Учёный, у которого не было половины туловища. Рёбра разорваны и вывернуты наружу, как распускающийся цветок, внутренности разбросаны по полу. На стене кровью было размазано одно слово: «БЕГИТЕ».
Мэттьюс пробормотал, что это, должно быть, зверь напал. Коулман резко отрезал: «Ни одно животное так не делает. Держим уши востро».
Мы прочесали восточный коридор — гильзы, следы от выстрелов, клочья лабораторных халатов. В одном углу тело было наполовину вросшим в стену. Плоть и бетон сливались без шва, будто они изначально были одним и тем же.
Лифты были заклинены, поэтому мы спустились по служебной лестнице на Подуровень 3 — отдел генетики. Каждый шаг отдавался эхом. Сердце будто пыталось выцарапаться из груди.
Потом мы это услышали — скрежет, металл о бетон. Филдс повернул фонарь вниз по коридору. На миг я уловил движение. Что-то бледное, слишком быстрое, чтобы сфокусироваться. Коулман приказал прочесать. Звук стих.
Мы нашли ещё одно тело — или то, что от него осталось. Кости стали мягкими, изогнутыми под невозможными углами. Кожа сползала, как воск со свечи. Торрес согнулся, его вырвало. И тут мы услышали дыхание у нас за спиной.
Оно наклонилось и проскользнуло под дверной проём. Кожа — полупрозрачная, чуть пульсирующая, прожилки светились. Челюсть висела разомкнутой, зубы — чёрные, как иглы. Но глаза — Боже, эти глаза — были осмысленны.
Первым выстрелил Коулман. Существо двигалось быстрее всего, что я когда-либо видел. Оно набросилось на Филдса прежде, чем мы успели моргнуть, разрывая его на части когтями, похожими на осколки кости. И звук, что оно издавало, был не рыком — а смехом. Исковерканным. Механическим.
Мы открыли огонь. Пули прошивали его, но оно не падало. Оно завизжало — пронзительно, так что в глазах потемнело. Когда оно наконец ушло в вентиляцию, от Филдса ничего не осталось — лишь лужа клочков плоти и крови.
В диспетчерской Коулман поднял журналы. Большинство было повреждено. Один файл всё ещё работал — видеопоток с камеры наблюдения в камере содержания. Мужчина был привязан к столу, кричал. Его кожа треснула, как кокон, и наружу выползло нечто — похожее на то, что убило Филдса.
Имя файла: Subject 47B — Regeneration Trial.
Мы долго молчали.
Торрес хотел прервать операцию. Коулман отказался. «Ищем выживших, — сказал он. — Такова задача».
На Подуровне 4 воздух был густым, как туман. Стены выглядели… органическими. Будто мы шли по горлу.
Мэттьюс шёл первым, когда что-то рухнуло с потолка. На этот раз — меньшее, паукообразное, но с человеческим лицом и зашитым ртом. Оно ползло на четвереньках, кости хрустели при каждом движении. Мэттьюс панически выстрелил. Вспышка высветила десяток таких же силуэтов, цепляющихся за стены.
Мы бросились бежать. Они ринулись следом, визжа. Одно вцепилось в ногу Торреса. Я развернулся и выстрелил в упор, разнеся половину твари, — но её щупальца уже ввинчивались ему под кожу. Он кричал, пока голос не сорвался в бульканье.
Они облепили его, их отростки шевелились под его кожей, выедая его изнутри. Когда закончили, они потащили то, что от него осталось, вверх по стене — использовали его как кокон с яйцами.
Мы герметизировали Подуровень 4 и перевели дух.
Трекер Мэттьюса поймал слабые сигналы — множество отметок, движущихся медленно, рывками.
— Возможно, выжившие, — сказал я сиплым голосом.
— Сомневаюсь. Никто не мог пережить такое, — ответил он.
Коулман вздохнул: — Он прав. Но всё равно проверим.
Сигнал привёл нас в помещение, увешанное свисающими кабелями и разбитыми динамиками. Воздух был горячим и влажным, воняло разложением.
Потом раздался звук — сначала тихий, затем нарастающий.
Пение.
Мягкая, покачивающаяся мелодия, фальшивая, но странно знакомая.
Колыбельная.
Мэттьюс застыл. — Это… — начал он, но осёкся. По его лицу было видно, что он слышит совсем другое.
Музыка поднялась. Кабели начали раскачиваться — сначала легко, потом резко, дёргаясь в такт. Что-то влажное шлёпнулось Мэттьюсу на плечо.
Он поднял взгляд — и застыл. Потолок был не из кабелей. Он был из плоти.
Десятки — возможно, сотни — человеческих ртов, вмурованных в поверхность. Губы — потрескавшиеся, подёргивающиеся, зубы постукивали в идеальной гармонии. Одни беззвучно шевелили словами. Другие пели ломаными голосами. Их языки вытягивались вниз, ощупывая воздух.
— Господи… — прошептал я.
Потом они закричали. Все сразу. Звук вывернулся наизнанку, словно чья-то тяга вдруг стала вдавливанием.
Мэттьюс открыл огонь. Кровь — или нечто подобное — обрушилась с потолка занавесом, зашипела на полу. Но рты не замолкли. Они складывали звуки, не принадлежащие ни одному языку.
Язык хлестнул вниз и обвился вокруг горла Мэттьюса. Он заскрёб пальцами, глаза вылезли из орбит. Я схватил его за ноги и дёрнул — язык оторвался, но вместе с ним и половина горла. Он умер у меня на руках.
Рты рассмеялись.
Коулман метнул зажигательную гранату. Огонь охватил потолок, плоть потрескивала, как масло на сковороде. Пение стихло, уступив место крикам, которые таяли в тишине.
Когда дым рассеялся, из нас остались только мы с Коулманом.
В секторе безопасности свет мигнул — ровно настолько, чтобы показать содержимое камер.
Не люди. Не животные. Вещи, застигнутые на полпути превращения. Ребёнок с вывернутыми конечностями. Безликая тварь с рядами зубов, спиралью уходящих по шее вниз. Стекло треснуло.
Тут я понял — это не подопытные. Это солдаты. Неудачные прототипы. В Helixion не пытались лечить болезни. Они пытались конструировать саму эволюцию — и у них получилось.
Коулман принял решение: — Заканчиваем это здесь. Никаких выживших. Никаких улик.
Мы нашли генераторную. Он заложил заряды. Я прикрывал дверь.
И тогда я услышал дыхание — сверху.
Оно рухнуло на Коулмана и придавило его. На этот раз — иное, крупнее, завершённее. Будто остальные были прототипами, а это — конечный образец. Тело — лоскутное одеяло из людей, но сшитое идеально. Рот раскрывался вертикально, рассекая голову надвое.
Коулман заорал, чтобы я бежал. Я замешкался. Боже, я замешкался.
— Это приказ, Мартинес! БЕГИ! Туннель — код 8593! ЖИВО!
Потом оно разорвало его.
Я стрелял, пока затвор не щёлкнул пустым. Оно не дёрнулось. Просто смотрело — и заговорило.
Не словами. Голосами. Коулмана, Торреса, Филдса и Мэттьюса. Все кричали из его пасти одновременно.
Я побежал.
Крики Коулмана преследовали меня, превращаясь в бульканье и влажный хруст.
Не помню ни клавиатуры, ни самого туннеля. Только люк — и лес.
Туман стал гуще. Воздух гудел, будто сама земля ожила. В деревьях что-то шевелилось.
Потом рванули заряды. Земля содрогнулась. Helixion провалился сам в себя. В небо поднялся столб чёрного дыма.
Но когда я смотрел с гребня… я увидел, как из завалов выползают силуэты. Десятки. Возможно, сотни.
Прошло три часа. Моя рация мертва, телефон вот-вот сядет. Позвонить не могу, так что надеюсь, это каким-то образом доберётся наружу.
Лес снова тихий — слишком тихий.
Если кто-то это читает, не посылайте ещё одну группу. Не посылайте никого.
Забаррикадируйте дома. Молитесь, если ещё умеете.
Потому что эти уродства теперь на свободе.
И они охотятся.
Чтобы не пропускать интересные истории подпишись на ТГ канал https://t.me/bayki_reddit
Можешь следить за историями в Дзене https://dzen.ru/id/675d4fa7c41d463742f224a6
Или во ВКонтакте https://vk.com/bayki_reddit
Показать полностью
2
Мой муж прошептал в радионяню: «Кто-то в доме»
Я распахнула глаза.
Тьма. Тишина.
Мне это приснилось? Я потянулась к Майклу.
Простыни были холодные.
«Эйприл, — прошептал он снова, где-то справа от меня. — Кто-то в доме. Тебе нужно уходить».
Погоди—
Он шептал в радионяню. Из детской.
О Боже.
Кто-то был в доме. А я была одна.
Паника подступила к горлу.
Я сдёрнула одеяло, готовая вскочить, как вдруг за моей спиной со скрипом распахнулась дверь спальни.
Я натянула одеяло обратно. Вдавила голову в подушку.
Тяжёлые шаги приблизились к кровати. Потом одеяло приподнялось, и прохладный воздух коснулся голой кожи на ногах. Матрас прогнулся под чьим-то весом.
Затем незнакомец забрался под одеяло. Тёплое тело прижалось к моей спине, горячее дыхание щекотало шею. Я задрожала. Рука скользнула мне под грудь и замкнулась, прижимая меня сзади.
С тумбочки из радионяни, сквозь потрескивание, донёсся плач ребёнка.
Пальцы скользнули по моим волосам, и чьи-то губы коснулись шеи. Низкий голос прошептал: «Проснись, Эйприл. Твоя очередь».
Я закричала и свалилась с кровати, ударившись о стену. Простыни зашуршали — незнакомец пополз ко мне.
Щёлкнул прикроватный свет. С края кровати на меня смотрело лицо моего мужа.
«Эйприл? Боже мой. Ты не ушиблась?»
Невероятно. Он напугал меня до смерти.
«Ушиблась?! — выпалила я. — Да, ушиблась. Как ты мог так со мной поступить?»
«Я просто сказал, что твоя очередь посмотреть ребёнка. О чём ты во—»
Радионяня затрещала. «Эйприл, — сказал голос. — Я вывожу Холли из дома. Уходи осторожно».
Мы в ужасе уставились друг на друга. Майкл скинул ноги с кровати, но я первой оказалась на полу. Я нырнула под кровать за коробкой с пистолетом. Он обошёл кровать и оказался с моей стороны.
Моя рука упёрлась во что-то деревянное.
Я вытащила коробку, схватила пистолет и сняла его с предохранителя.
«Дай мне пистолет», — сказал Майкл, протягивая руку.
Я шлёпнула его по пальцам и поднялась. «Некогда. У меня он. Просто иди. Иди!»
Пара толчков — и я вытолкала его из спальни. Майкл распахнул дверь детской.
За кроваткой — распахнутое окно. Тёмная фигура мужчины перелезала наружу, держа нашего ребёнка на руках.
«У меня пистолет!» — крикнула я.
Мужчина застыл — одна нога внутри, другая снаружи. Муж схватил его за рубашку и рванул обратно в комнату.
Я включила свет.
И сердце ушло в пятки.
Этот мужчина тоже был моим мужем. Два идентичных человека стояли плечом к плечу, каждый с одинаковым изумлением глядя на другого. Даже жесты — один в один.
«Эйприл, — сказал тот, что держал ребёнка. — Опусти пистолет».
«Нет. Ты опусти моего ребёнка».
Он моргнул. Потом кивнул.
Осторожно он уложил малышку обратно в колыбель. Она сморщила личико и тоненько вскрикнула.
«А теперь встаньте вон туда, — сказала я. — Оба». Я кивнула стволом на стену. Они отошли, не сводя с меня глаз, и в их взглядах был страх.
«Эйприл, — сказал тот, кто только что уложил ребёнка. — Посмотри на меня. Мы всю жизнь вместе. Мы её вместе зачали», — он взглядом указал на нашу девочку. «Ну же. Ты знаешь, что я — твой муж».
«Нет, — сказал другой, делая шаг ко мне».
Я навела на него пистолет, но он не остановился и грудью упёрся в ствол.
«Если бы в доме был кто-то посторонний, я бы ни за что, никогда не ушёл без тебя. Я бы защищал тебя, что бы ни случилось. Это я. Теперь отдай мне пистолет».
Я качнула головой, проглатывая слёзы.
«Эйприл, — сказал он. — Если ты правда думаешь, что я лгу — стреляй. Потому что если ты и вправду не видишь разницы, если ты правда считаешь, что я бы тебя бросил, — значит, я провалился как муж. Так что давай».
Я чувствовала, как его грудь поднимается и опускается, сдвигая пистолет каждым вдохом.
Я не смогла.
Сердце сказало мне, что это он.
Он аккуратно вынул пистолет из моих пальцев. «Спасибо», — сказал он, потом развернулся, прицелился и выстрелил в другого. Насмерть.
Мы выкопали яму на заднем дворе. Когда яма стала достаточно глубокой, мы сволокли туда тело клона и засыпали землёй.
На следующий день я была в шоке. Я провела весь день в детской с малышкой на руках. Не хотела её отпускать. Ни на минуту.
К ужину Майкл заглянул в дверь и сказал, что мне нужно поесть.
Я ответила, что не голодна.
Он кивнул, уже поворачиваясь уходить, но замешкался. Потом подошёл к нам.
Он смотрел на ребёнка. Провёл пальцами по её волосам и негромко усмехнулся.
«Что смешного?» — спросила я.
«Просто… наш ребёнок — самый счастливый в мире».
«Да? Почему?»
Он поднял глаза на меня. «Потому что у Хейли лучшая мама на свете». Он провёл пальцем по моей щеке, затем вышел и тихо прикрыл дверь.
У меня перехватило дыхание. Грудь сжало. Я положила малышку обратно на матрас, чтобы не уронить её. В голову разом хлынули страх и ужас.
Потому что нашу дочь зовут не Хейли.
Её зовут Холли.
Чтобы не пропускать интересные истории подпишись на ТГ канал https://t.me/bayki_reddit
Можешь следить за историями в Дзене https://dzen.ru/id/675d4fa7c41d463742f224a6
Или во ВКонтакте https://vk.com/bayki_reddit
Показать полностью
1
Мини-роман — «Последний маршрут»
Привет, Пикабу. Я только что закончил свой новый мини-роман — «Последний маршрут». Это не просто хоррор. Это философская поездка по внутренним рельсам боли, памяти и забвения. Каждая глава — отдельный вагон. Каждый пассажир — метафора. Каждый диалог — попытка выйти. Но электричка не отпускает.
Внутри — мрак, мат как ритм, ирония как защита, и тишина, которая говорит громче слов.
Если вы когда-нибудь чувствовали, что едете, но не знаете куда — эта книга для вас.
Показать полностью
1
Сердце ангела / Angel Heart (1987)
ЧТО: Мистический детективный триллер с Микки Рурком и Робертом Де Ниро
О ЧЁМ: О частном детективе Гарри Энджеле, который берётся за крайне непростое но весьма щедрое в плане оплаты задание загадочного иностранца Луи Саффера. Гарри должен отыскать мужчину-должника, который пропал около десяти лет назад, после войны, при странных обстоятельствах - получил ранение после которого потерял память и попал в психиатрическую лечебницу. Гарри пускается по следу не подозревая какой опасности подвергнет свою жизнь, и жизни тех, кто попадётся ему в процессе поисков.
МНЕНИЕ: Впечатляющий, захватывающий, и реально жуткий триллер старой школы, который смог приятно удивить - и не финальным твистом, о котором я примерно догадался с первым появлением на экране персонажа Роберта Де Ниро, а вниманием к мельчайшим деталям, густой и мрачной нуарной атмосферой, аутентичной обстановкой пятидесятых, сюрреалистическими снами (видениями), мрачным визуалом, пробирающим саундтреком и нарастающим напряжением. Очень близко фильм подошёл к границам оккультного хоррора, смог пощекотать нервы, и полюбиться. Причём последующий просмотр делает его ещё более интересным, со всеми предметами интерьера и тенями, отражениями в зеркалах. Не смотря на то, что кино несколько постарело ему есть есть что предложить вдумчивому зрителю, который желает насладиться мрачной истории с отличной актёрской игрой. Отличный пример, среди непонятых и провалившихся фильмов, которые впоследствии обрели культовый статус. Срочно смотреть если упустили.
СМОТРЕТЬ:
• любишь триллеры, детективы, и фильмы ужасов способные пощекотать нервы;
• хочешь вспомнить или познакомиться впервые с одной из лучших актёрских работ Микки Рурка;
• соскучился по фильмам с вязкой атмосферой кошмарного сна.
НЕ СМОТРЕТЬ:
• предпочитаешь держаться подальше от мрачных зрелищ;
• коллекционируешь хэппи-энды;
• не переносишь вида крови.
Моя оценка: 9 из 10
Кинопоиск: 7.4 из 10
IMDb: 7.2 из 10
Реакции, плюсы, и комментарии горячо приветствуются!
Показать полностью
9
Сонная хворь - Страшные истории
В городе Эш-Крик этот феномен прозвали «сонной хворью». Сначала людей стала мучить бессонница. Они становились вялыми, двигались медленно и говорили растянуто, словно во сне. Доктор Филмор списывал это на побочные эффекты от медикаментов или что-то в этом роде.
Первый инцидент случился в супермаркете недалеко от моего дома. Старик Ларри Мэтисон, обычно дряхлый и безобидный, укусил за руку кассиршу Шэрон, когда та отказалась принять его смятые купоны.
Но самое странное было не в укусе, а в том, как он это сделал, — его глаза оставались стеклянно-спокойными, а движения — такими же плавными и ленивыми. Он медленно двинулся в обход стойки и подошёл к ней вплотную, из-за чего та растерялась и замерла на месте, выставив руку вперёд, после чего... тот укусил.
Зубов-то у него почти не было, так что укус был скорее жестом, чем реальной угрозой. Поэтому кассирша лишь отстранилась с криком, осыпала старика потоком оскорблений и потребовала, чтобы он немедленно покинул магазин. А Ларри Мэтисон просто стоял и смотрел на неё своими стеклянными глазами, будто ничего и не произошло.
Я в тот день за хлебом зашёл после работы и видел это своими глазами. До сих пор помню, как моя рука непроизвольно сжала батон в руке. Я чувствовал, что было что-то не так, как и все вокруг, но никто и не думал что-то делать... Проще было просто перестать обращать на него внимание.
Через неделю подобных странных людей стало больше. Они не нападали, а просто подходили слишком близко, дыша на тебя затхлым, сонным дыханием. Они трогали вещи, тихо постукивали ладонями по дверям и заглядывали в чужие окна. Все их движения были медленными и целеустремлёнными. Мой брат Дэнни, шериф, пытался их урезонить, но они лишь молча кивали и улыбались усталыми, потрескавшимися губами. Каждый вечер Дэнни приходил ко мне мрачнее тучи и молча пил кофе, глядя в одну точку. Я в такие моменты просто сидел рядом, не зная, что сказать.
Вчера Дэнни не вернулся с обхода. Как бы я хотел остаться дома...
Но мама перед смертью взяла с меня слово, что я всегда буду защищать своего брата...
Естественно, я решил его поискать, ведь для мамы семья всегда была важнее всего.
Накинув куртку и кое-как обувшись, я повернул замок и вышел из дома, как вдруг замер. Передо мной, в вечернем тумане, медленно блуждали люди с бледной кожей. При моём появлении они разом остановились и застыли, уставившись на меня.
«Мистер Хендерсон из бакалейной лавки, дети с площадки, миссис Элберт... — мелькнуло у меня в голове. — Что они все делают на улице в такой час?»
В висках застучало. Эти люди просто стояли и смотрели на меня. Я неловко улыбнулся и засеменил боком к дороге, а затем, развернувшись, пошёл быстрее.
Не пройдя и десяти метров, я услышал за спиной шарканье. Обернувшись через плечо, я увидел, что они двинулись за мной. Сердце сжала паника. Они не казались опасными, но непонимание происходящего сдавливало горло. Я ускорил шаг, замечая, как из домов напротив выходят новые фигуры и смотрят на меня, провожая взглядом. Ещё через мгновение я уже бежал, пытаясь оторваться.
Они не гнались за мной. Они просто шли.
Я мчался по Мейн-стрит, спотыкаясь о брошенные сумки и опрокинутые баки. Воздух был густым и сладковатым, пахло прокисшим молоком и влажной землёй. Позади, метрах в тридцати, неспешно плелась группа, к которой присоединялись и другие. Они не кричали и не тянули ко мне руки. Они просто шли, не сводя с меня глаз. Их взгляды были тяжёлыми, и я ощущал их спиной, будто прикосновение.
Добравшись до нужного мне места, я влетел в участок шерифа, захлопнул тяжёлую дверь и щёлкнул замком. Сердце колотилось где-то в горле.
— Дэнни! — мой голос сорвался на визгливый шёпот.
Окинув взглядом помещение, я заметил его… Мой брат сидел за своим столом, уставившись в потухший монитор. Его поза была расслабленной, почти бессильной.
— Они не злые, — тихо сказал Дэнни, не поворачиваясь. — Они просто… хотят, чтобы мы тоже поспали.
Я подошёл ближе и наклонился, чтобы посмотреть ему в глаза. Его лицо было бледным, веки — опухшими. Он медленно повернул ко мне голову. В его глазах не было ни страха, ни паники, которые грызли меня изнутри. Только глубокая, бездонная усталость.
— Что с тобой? Дэнни, посмотри на себя!
Он проигнорировал мои слова. Его взгляд скользнул мимо меня, к зарешеченному окну. Снаружи, за стеклом, уже стояли они. Миссис Эллерт, наша бывшая почтальонша, мягко, почти ласково, стучала костяшками пальцев по стеклу. Тук. Тук. Тук. Ритмично, без перерыва. Её глаза были стеклянными и пустыми, всё так же устремлёнными на меня.
— Она настойчивая, — заметил Дэнни, и уголок его рта дёрнулся в подобии улыбки, а глаза закрылись.
Я схватил его за плечо, пытаясь встряхнуть. Его тело было вялым, мышцы не оказывали сопротивления. Он просто покачнулся в кресле.
— Дэнни! Проснись! Сейчас нельзя спать! — я тряс его, но это было похоже на тряску тряпичной куклы.
Он медленно поднял руку и убрал мою ладонь со своего плеча. Его прикосновение было холодным и влажным.
— Перестань, — его голос перешёл на шёпот. — Это так утомительно.
Он отодвинулся от стола и, не глядя на меня, прошёл в подсобку. Дверь закрылась. Я остался один под монотонный стук миссис Эллерт.
Ночь тянулась долго. Стук не прекращался, а рядом с окнами я видел всё больше новых фигур. Казалось, всё здание окружили сотни людей. Я не спал, вжавшись в стену и не отрывая глаз от двери, боясь, что вот-вот она откроется.
Иногда, посматривая в сторону подсобки, я пытался прислушаться, понять, что Дэнни там делает, но оттуда не доносилось ни звука.
Чтобы не сойти с ума, я вспоминал детство: как мы с отцом молча сидели на рыбалке, как мама готовила свои фирменные блинчики, как брат случайно разлил кофе на мой магнитофон...
Брат... — тихо проронил я.
Медленно поднявшись на ноги и взглянув в окно, я увидел, как глаза всех этих людей поднимались следом за мной. Всё это время они пристально смотрели на меня.
Подойдя к двери в подсобку, я коснулся холодной рукояти и аккуратно приоткрыл дверь.
— Дэнни, у тебя всё в порядке? — я заглянул внутрь, и дыхание сразу перехватило.
Он сидел в углу, словно без сознания, уставившись пустым взглядом в пол. Он был больше похож на труп, чем на человека.
— Дэнни? — окликнул я ещё раз, и он тут же поднял на меня глаза.
— Уходи, — тихо проронил он. — Тебе… нужно бежать…
По его безэмоциональному лицу прокатилась слеза.
— Что? Куда мне идти? Всё помещение окружено!
Но он уже не ответил, медленно переведя взгляд с меня обратно в пол.
Немного подумав, я закрыл дверь и вернулся в свой угол, вновь глядя на множество безэмоциональных лиц, следящих за мной через стекло снаружи.
Утром дверь скрипнула и открылась. Дэнни вышел. Его походка была мерной и плавной. Он не посмотрел на меня. Он подошёл к входной двери участка и потянулся к замку.
— Что ты делаешь? — мой голос стал хриплым от усталости. Я тут же вскочил на ноги, но, не успев сделать и шага, услышал, как он повернул ключ. Щелчок прозвучал как выстрел.
— Они ждут, — просто сказал Дэнни.
Он распахнул дверь, а на пороге стояла миссис Эллерт. За ней — мистер Хендерсон, дети и другие. Все они смотрели на меня своими спокойными, стеклянными глазами.
Дэнни обернулся. Его взгляд наконец встретился с моим. В нём не было ни злобы, ни ненависти. Лишь тихая, всепоглощающая жалость. Я не мог ничего сказать, застыв на месте.
— Не бойся, — прошептал он. — Скоро мы все сможем отдохнуть.
И сделал шаг ко мне. Они неспешно вошли следом. Никто не делал резких движений, никто не торопился. Ведь они уже знали, что мне некуда бежать... Да и бежать я уже... не хотел...
Показать полностью
1