Зри в корень
По существу.
По существу.
А вдруг все люди, это мысли какого-нибудь супермозга?
Вот мы тут колбасимся, бухаем, грызёмся, веселимся и всякой фигнёй страдаем.
А хозяин супермозга уже все простыни измял.
Никак заснуть не может!
;)
Объясните пожалуйста, как сказанное кем-то из больших шишек в политике или бизнесе влияет на биржевые котировки чего бы там не было?
Илона может обвалить Биткоин, Бункерный Дед способен управлять долларом, и ещё куча примеров.
Как это вообще устроено, мать его?
Сегодня я узнала, что кольцам Сатурна ВСЕГО от 10 до 100 миллионов лет
Раздумывал, придёт ли сегодня зарплата, и заодно крутил в руках пакетик из-под развесного чая. Решил порвать его напополам, чтобы удобнее было доставать...
Я так понимаю, это был ответ мироздания! (И да, ЗП не пришла).
P.S. Клубок проводов не мой.
- Мне не нравится имя Марленикен, - сказала я.
- Отчего же?.. На ужин сегодня куриное филе с овощами и вареным картофелем. Я люблю вареный картофель. Лучше, чем жареный. И уж в сравнение не идет с таким ужасом, как картошка – фри.
- Я люблю картошку – фри. И обожаю жареный картофель. С зеленью… У братьев Гримм есть сказка про Марленикен. Ее сводному братцу крышкой тяжелого сундука отрубило голову. А мачеха привязала его голову к туловищу платком. Марленикен стукнула братца по уху, и его голова отвалилась…
- Для тебя я завтра же закажу жареный картофель, а на послезавтра – картошку – фри… Сказка вовсе не про Марленикен. Она там не главное действующее лицо. К тому же, своему братцу она бьет по уху с науськивания мачехи. Марленикен просила у братца яблочко, а мертвый братец молчал. Похоже на совращение яблоком. И мачеха – змея имеется. К тому же, в конце сказки братец снова оживает.
- Налей мне чаю… Это только в сказках могут оживать трупы с отрубленными головами. Кем они потом становятся? Не зомби, случайно?
- Не понимаю, как можно любить сказки. Дьявол куда гуманнее, чем братья Гримм… Чай с лимоном, апельсином, земляникой, мятой, малиной и липой… К именам глупо придираться.
- Как это?.. Шикарный чай. Бесподобный.
- Так это… Да, чай выше похвал… Если придираться к именам, то что хорошего в имени Мария – Магдалина? Проститутка. А Мария? Что случилось с ее семьей, мужем? А с ее ребенком? Какая мать на такое согласится? Только та, у которой нет выбора. Ее мнения об этом никто не спрашивал и за нее все решили. Либо она просто дура. Петр – трус. Хотя, кому охота умирать, когда спасать бесполезно? Иуда – предатель, хотя это не совсем так, ты понимаешь. Иисус – распят. Неужели кто-нибудь хочет повторить его судьбу? Можно не продолжать?
- Нужно. Бога ради, замолчи. Называй меня, как хочешь. И Марленикен ничего плохого не делала!.. И я думаю так же, как ты! Просто это невыносимо, и все!
Мы замолчали, и не сказав больше ни слова, отужинали. Затем Люк налил еще по кружке чая. Мы вышли на лоджию.
- Ну… Тогда… Значит, я, наконец, могу узнать эту таинственную историю, произошедшую в школе?
- А ты хочешь это услышать? Ты готова?
Люк пристально посмотрел на меня. Я выдержала его взгляд.
- Да. Готова. Даже больше. Мне необходимо это узнать. Прямо сейчас. Ну…
- Хорошо… - Люк вздохнул. - Речь снова пойдет, как ты понимаешь, о дьяволе.
- Да? Я думала, о боге.
Люк вздернул бровь и посмотрел на меня так, что я больно прикусила язык.
- Прости, - сказала я. – Просто это же логично… Католическая школа и бог…
- Речь пойдет о том, что не стоит шутить ни с богом, ни, тем более, с дьяволом.
- Ты столько о нем рассказывал, что я даже теряюсь… Ты же говорил, что он хороший.
Люк рассмеялся.
- Мари, детка, ты не понимаешь очевидных вещей!
- Неужели? – обиделась я.
- Речь шла не о том, что дьявол хороший, как ты выразилась по – детски, а о том, что дьявол не так уж плох, как о нем говорят. Согласись, это две большие разницы. Не так ли?
- Так, - нехотя согласилась я.
- В данной истории речь пойдет еще и о том, что нужно уметь загадывать желания.
- О… Я сто раз это уже слышала.
- Безусловно, - кивнул Люк. - И не ты одна. Это расхожая истина. Что же касается твоей логики… Ты права. Логично, конечно, что в католической школе все истории, ладно, почти все - о боге. Но ведь без дьявола нет и бога. Вот об этом забывают. И мало кто понимает, что никогда дьявол не уничтожит бога. Во-первых, это невозможно. Во-вторых, если бы это было возможно, что стало бы с дьяволом, свергнувшим бога?
- Что? – ошеломленно спросила я. Люк хмыкнул.
- Дьявол стал бы богом.
- О…
На некоторое время воцарилась тишина. Только слышно было тиканье часов на стене в гостиной. Люк пристально смотрел на меня. И лицо его застыло, как маска. Наконец, я сказала:
- А ведь дьяволу вовсе не нужно становиться богом.
Люк еле заметно усмехнулся уголками губ.
- Совершенно верно, Мария. Бог сам создал дьявола, и он ему нужен в пример того, что будет с человеком, если он отрицает бога. Но видишь ли, Марленикен, бог немножечко просчитался. Дьявол не захотел быть просто отрицанием бога. Нет. Он предлагает людям те же, грубо говоря, услуги, но по иным расценкам.
- Откуда ты все это знаешь? – изумилась я. – И зачем?
Люк тихо рассмеялся.
- Какой точный вопрос, Мария! Как контрольный выстрел в голову.
Меня передернуло от этого сравнения, и Люк это заметил. Он снова стал серьезным.
- А что тебя так удивляет, милая Мари?
- Ты же директор католической школы… Ты воспитываешь детей по идеологии бога… И ты так неоднозначно относишься к дьяволу…
- А вот сейчас все неверно, Мария, - поморщился Люк. – Я воспитываю детей в идеологии того, что кроме этой жизни у них будет еще много других. И только от них самих зависит, какие это будут жизни и кем они будут в этих других жизнях. Боюсь тебя разочаровать, Марленикен, но именно бог создал Землю. И не ее одну. А все, что есть. Не за семь дней, безусловно, но это лишь поэтические детали… И видишь ли, Марленикен, все создано на противоречиях. Солнце и Луна. День и ночь. Жара и холод. Есть ли жизнь на других планетах или звездах, или ее нет… Без противостояния и противоречия нет жизни, Мария. Бог суров и строг, как старый директор школы, но он дает людям право выбора. За желания, искаженные словами, бог тоже сурово наказывает. Но у бога есть одно преимущество: он дает людям долгую жизнь и легкую смерть. А дьявол предлагает легкую жизнь и…
Люк прошелся туда – сюда, и резко остановился.
- Мало кто доживает до почтенных седин из тех, кто идет за дьяволом. Если только редкостные мерзавцы.
- Ка-ак? – прошептала я, деморализованная.
- Да, да, Мария, именно так. Именно мерзавцы живут долго и хорошо для того, чтобы и на Земле было подобие жизни бога и дьявола. Для того, чтобы у людей был выбор, как жить сейчас. Те, которые не хотят становиться мерзавцами, получают от бога в награду следующую счастливую жизнь.
- А мерзавцы? – прошептала я, совершенно сбитая с толку.
- О, они – собственность дьявола. Такие души лишены права выбора, где им родиться и как жить. Ведь единственная, настоящая и неоспоримая собственность человека – это его душа, Мари.
- О… Тогда ясно, все же, почему дьявола боятся и предпочитают бога, - прошептала я.
- Видишь ли, Мари, те, кто выбирает дьявола, никогда не думает о своей душе. Только о своей шкуре.
- Ничего не понимаю, - потрясла я головой. – Значит, дьявол все-таки плохой?.. Только не усмехайся и не говори, что это по – детски сказано, Люк…
- Отчего же, - Люк пожал плечами. – Дьявол тоже дает право выбора. Хорошая жизнь и душа чужая. Либо старая, плохая жизнь, но твоя душа. Человеку надо лишь согласиться или не согласиться.
- Те, кто соглашаются сразу, - это именно редкостные мерзавцы? – спросила я.
- Да, безусловно, Мария. Но… - Люк посмотрел куда –то вдаль и задумчиво протянул: - Есть некоторые категории…
Люк вдруг замолчал. Он молчал долго. Я вся извелась в нетерпении. Наконец, я окрикнула его:
- Люк!
Он вздрогнул, как-то виновато улыбнулся и быстро заговорил:
- Есть те, которые идут на сделку с дьяволом в безвыходной ситуации. Когда понимают, что бог в этой жизни не поможет… Таким людям дается шанс выкупить свою душу обратно. Одного из таких людей ты знаешь.
- Откуда? – испугалась я.
- Из библии, - усмехнулся Люк.
- Это Иуда? – воскликнула я.
- Да, Мария, да. Именно Иуда. Он сыграл роль земного дьявола, грубо говоря… Для чего он предал Иисуса? Не денег ради, конечно. Ради своей идеи. Иуда считал, что Иисус стал значить гораздо больше, чем его учение и люди лишь почитают его, продолжая жить так, как жили до него. Этой истории нужно было предательство, иначе бы никакой истории не получилось вообще. Иисус бы прожил долгую жизнь, умер, и через какое-то время его бы забыли. Мало ли, что он называл себя сыном бога. Мало ли таких чудаков на свете…
- О… Ну… Как в рок – опере « Иисус Христос – суперзвезда»…
Люк как-то странно усмехнулся, а я даже подпрыгнула:
- Хочешь сказать, что создатели этой оперы тоже выкупали свои души?
- Тише, тише, Мари. Давай не будем пороть горячку. Давай перейдем к сути твоего дела. Тебе нужно написать диссертацию. И тема – три несчастных случая в моей школе. Это будут грубые случаи, как в примере из учебника. Чтобы всем все было понятно. – Люк вдруг пробормотал: - А не тот, возможно, единственный случай, когда… Но об этом мы говорить не будем. Еще рано… Значит, так… Учились у меня в школе три парня…
- Как в сказке, - перебила я. – О… Ну… Извини…
- Ничего. Хотя, ты права, Мария. Именно три, как в сказке. Чтобы мало кто поверил.
- Почему? – не выдержала я. – Не понимаю!
- Потому, что жизнь потеряет ореол таинственности.
- Ну и что? – снова безмерно удивилась я.
- Так ведь скучно жить, моя дорогая Марленикен, когда все заранее известно. Нечего постигать. Не к чему стремиться. Ведь так?
- Ну… как-то так…
Люк улыбнулся и кивнул головой.
- Значит, так. Вернемся к реальной истории. Учились у меня три мальчика: веселые, неординарные, остроумные, хулиганистые, из той породы, которые не общая масса, а особая индивидуальность. А такая порода людей вообще близка к дьяволу по духу. Таким людям свойственно все отрицать, ничему и никому не верить и шутить над серьезными вещами. Все три мальчишки были из очень бедных семей и рано осиротели… - Люк закурил сигарету. – Так вот, однажды погожим вечерком, когда мальчикам уже стукнуло восемнадцать и им предстояло скоро покинуть стены этой школы, они решили пошутить… Написали объявления и расклеили их, где только можно. Два мальчика написали такие объявления: « Меняю свои ноги на новые кроссовки» и « Меняю свою голову на новую шляпу»… - Люк выпустил дым колечками и щелчком выкинул сигарету. – Ты же понимаешь, Мари, что потом произошло, да?..
Я сидела потрясенная, не в силах ничего ответить. Люк продолжил.
- На следующий же день в школу поступила, так сказать, спонсорская помощь. Завезли партию кроссовок и кепок… - Люк вздохнул. – Вечером эти два парня – шутника упали на рельсы метро. Одному отрезало ноги. Другому – голову… Словом, все, как они просили…
Снова молчание и тиканье часов на стене. Я вдруг спросила:
- Дети имеют возможность свободно передвигаться по городу?
- Это не тюрьма. Просто время свободного передвижения ограничено. После обеда час и перед ужином тоже час. Родители приходят к воспитанникам по утрам. Суббота и воскресенье – свободные дни. Родители могут забирать своих детей.
- А сироты? Их не отправляют в детский дом?
- Моих – нет. - Люк усмехнулся. – Отсюда вопрос. Где ты пропадаешь и чем ты занята, Мари, если ты этого не знаешь и только сейчас этим интересуешься?..
- Я думала, за детьми всегда, даже на улице, кто-нибудь приглядывает… И вообще… Я приехала сюда не для того, чтобы писать об этой католической школе и ее режиме работы… Кстати, ты рассказал только о двух мальчиках. Тот, которому отрезало ноги, тоже скончался?
- Да. Они же не с богом пошутили. Тот бы их наказал по-другому.
Я передернула плечами.
- А как же третий мальчик? С ним что?
- Третий мальчик, мой, так сказать, любимчик, блестящий парень, оказался самым оригинальным и традиционным одновременно. В объявлении он написал: « Меняю свою душу на миллион долларов»…
- О… Ну… И что? Он получил этот миллион?
- А как же… Он вышел из нашей школы, продал свою квартирку, доставшуюся от родителей, и вложил деньги в дело… Дело, конечно же, оказалось очень прибыльным, и парень вскоре разбогател. А когда он заработал миллион долларов, его убили. Заказное нераскрытое убийство. Вот так… Парню было всего тридцать лет… Но у него остались жена и двое детей, которые не бедствуют… Попроси парень миллиард долларов, он бы прожил гораздо дольше…
- Что? – вздрогнула я.
- Не сердись, Мария. Я рассуждаю с точки зрения дьявола, который исполнил желание парня. А ты что, уже осуждаешь дьявола?
- Да. И не понимаю, как ты можешь так говорить!..
- Ты просто не знаешь историй, когда бог давал людям желаемое, - хмыкнул Люк. – Тебе ведь знакома такая фраза: « Я знаю, Господи, что ты все делаешь из любви ко мне, но, пожалуйста, люби меня меньше»…
- Ну… - растерялась я.
- Вот тебе и «ну», Марленикен. Бог испытывает человека, прежде чем дать ему счастье. А дьявол дает сразу все, о чем его просят.
- А как же подпись?
- Что?
- А подписать договор?..
Люк рассмеялся.
- Милая моя, это уже поэтические детали. Нет никаких договоров. Как нет и небесной канцелярии.
- Но как же тогда дьявол исполняет желания?.. Вот твои случаи… Мальчишки же только пошутили…
- Нет, дорогая Мари. И бог, и дьявол знают, где шутка, а где истина. И те, кто просят, получают… А шутников всегда наказывают. Все, как в нашей обычной, земной жизни. Бог посылает человеку страдания, чтобы он раскаялся, а дьявол ничему не учит. Это не его прерогатива. Вот такая вот разница…
*** *** ***Мария подозревает, что Люк - дьявол, который хочет выкупить ее душу. Так ли это? Кто такой Люк? Что станет с Марией? И чем все закончится? Если вам интересно - у меня в группе ссылка на Литресс, там роман целиком можно купить всего за 149 рублей)
- В этой школе все жестко, Мария, и это никто не скрывает.
- Почему здесь живут учителя? – спросила я, чтобы потянуть время. Я ждала, когда Люк выйдет, а я переоденусь. Но он не уходил.
- Многие учителя и воспитатели - это служители церкви. Их служба у меня – воспитывать детей. Проживание при школе – это естественно. Тем более, в этой школе находится и зал для служб, и даже небольшой орган. Службы идут на латыни. Ты почти ничего толком не узнала об этой школе, Мари, - Люк уселся на мою кровать, нога на ногу. – Чем же ты занимаешься?
Я замерла с платьем в руках. Люк не ушел. Это раз. Я совсем не интересуюсь ни школой, ни тем, что в ней произошло, и не собираю материал для диссертации. Это два. И все прочие остальные цифры… Со мной что-то происходит, вокруг меня что-то происходит, а я вдруг почувствовала себя актером второго состава, которого вывели на сцену, заменив пьесу, а я не знаю ни сюжета, ни своей роли…
Я убрала платье обратно в шкаф. Надо будет обновить свой гардероб. Почти все туалеты у меня облегающие, с коротким подолом… Пора взрослеть. Мне уже не двадцать. Надо будет купить что-нибудь стильное, но не вызывающее.
Значит, я сейчас надену кардиган и черные джинсы. Ведь пальто в церкви я либо сниму, либо расстегну, иначе угорю, - там очень тепло.
Я повернулась и посмотрела на Люка. Он смотрел на меня. Без усмешки. С каким-то напряжением. Он не хотел меня отпускать. Может, он действительно просто волнуется о моем здоровье, а может… не знаю, что он может… Но он не уходит. А я должна уйти.
Я повернулась к Люку спиной, стянула с себя водолазку, надела бюстгальтер, и стала натягивать джинсы. Да, именно джинсы. Хотя приличная девушка, хоть более менее приличная в этой ситуации, надела бы сначала кардиган.
Ну уж нет! Люк специально сидит здесь, чтобы смутить меня. Надо вести себя так, будто меня это не смущает. Будто мне все равно…
Меня на самом деле это не смущало. Заводило. И мне было не все равно… Главное, чтобы Люк этого не понял…
Наверное, я соблазняла Люка, придумывая оправдание своему поведению. Да, я могла бы взять вещи, уйти в ванную и привести там себя в порядок. А я делаю это при Люке. Наверное, я уговариваю себя, что делаю это назло его наглому поведению. Я хмыкнула. Удивительно признаваться себе в подобных вещах! Но кто кого соблазнил изначально? Люк. Я не забыла его с того самого дня, как случайно увидела в парижской подземке. А увидев его в зеркалах, окончательно «съехала с катушек». Он снился мне во сне. Его образ был перед моими глазами, когда я занималась любовью с Озоновским, как я не пыталась от этого избавиться. Я зажмуривала глаза, кусала губы, хоть и не до крови, а когда смотрела на Озоновского, мне становилось неприятно и жутко. Еще одна такая пытка, и я нагло врала Озоновскому, что у меня болит голова. А потом… потом даже спать с ним в одной постели было для меня пыткой. Потому что и в постели мы были втроем. И спала я рядом, опять же, не с Озоновским, а с песочным человеком, будь он неладен! Мне бы следовало походить к психотерапевту и завести молодого любовника, а я утешала себя, что просто разлюбила Озоновского, а уйти от него не решалась, потому что он-то меня любил… Может, не стоит злиться на Озоновского? Может, правильно он меня сюда отправил?.. И вдруг мне в голову стукнуло: я же сказала Сергею, что гадая на зеркалах, видела человека, похожего на него, только моложе лет на двадцать! И что? Озоновский специально отправил меня к своему сыну? Какой ужас! Если бы он сам мне об этом сказал, я бы все поняла. Но сейчас… Сейчас мне его поведение казалось отвратительным. Меня передернуло.
- Мария, отомри! – тихо сказал Люк.
Я повернула голову и посмотрела на него. На губах – чуть заметная усмешка, в глазах – веселье. И настороженность. Глаза глубокие. Бездна. Полная демонов. Я так извелась по человеку, которого сама себе придумала, и вот он тут, рядом со мной, и он играет со мной, как кот с мышью. Что ему от меня нужно?
Я вдруг так разозлилась и на себя, и на Люка, что развернулась и зло сказала:
- Я все расскажу твоему отцу, Люк!
Если Люк играет, то и я буду играть. Что скажет его отец – мне уже совершенно безразлично.
- Это очень интересно, в самом деле, Марленикен, - тихо сказал Люк, и его губы дрогнули в улыбке. – Что отец скажет, когда узнает, что ты переодевалась при мне?
- Ты сидишь здесь! – вспыхнула я.
- Почему же ты не уйдешь в ванную комнату? - спокойно спросил Люк.
- Жду, когда тебе станет стыдно и ты выйдешь! – крикнула я.
- Я жду того же самого, - ответил Люк.
- Но это ты находишься в моей комнате и не уходишь! Как ты смеешь!
- Кстати, Марленикен, телевизор есть в моем кабинете, и пользование им не ограничено.
- Спасибо, - фыркнула я.
- А ты ждешь приглашения?
Я открыла дверь, вышла, и уже на пороге Люк спросил меня в спину:
- Как он тебя соблазнил?
Я медленно повернулась. Значит, мне тогда не послышалось…
- Кто?
- Ты знаешь. Почему пять лет?
Ты меня разозлил, Люк. Я тебе не скажу самого главного.
- Он знал очень много сказок.
- Я знаю их еще больше.
- Возможно, я захочу их услышать. Но не сейчас.
Я развернулась и закрыла дверь прямо перед его носом. Вместо того, чтобы сказать, что его отец походил на него и только по этой причине я была с ним пять лет.
Я почти бежала, сверяясь с планом Жюли, хотя и знала, почему-то твердо знала, что Люк не собирается меня догонять…
… Все, что было в церкви, прошло для меня как в тумане… Я уже не знала, нужно ли мне это и порывалась уйти. К Люку, конечно. Но ведь он не задержал меня, он меня не догнал… И я осталась…
Какие-то смутные образы… Несколько монашек и Доминик, читавший на латыни, брызгавший на меня водой. Мне показалось, что на меня не упала ни одна капля. А в глазах словно раздвоилось. Казалось, что монашек было целое море. И среди них стоял Люк и улыбался мне… Меня крестили, а я грезила о Люке…
После процедуры крещения я сидела недалеко от церкви на скамье и прислушивалась к себе. Сумбур остался, но стало немного легче.
Я прогулялась по округе, забрела в кафе, съела пирожок, выпила кофе, купила пачку легких сигарет, и снова вернулась на скамью. Выкурила сигарету. Стало еще легче.
Я сидела допоздна. Я ждала Доминика. И я дождалась.
Когда Доминик вышел за церковные ворота, я бросилась к нему и вцепилась в рукав его пальто. Доминик вздрогнул.
- Инглиш? – крикнула я.
- Ес, - спокойно и отстраненно ответил Доминик.
- Я так и знала! Доминик, ты что, не узнаешь меня? Ты же Павел. И Патрик. Помнишь, мы выпили в ресторане, и…
- Простите, я вижу вас в первый раз.
Я отпустила его рукав.
- Как?..
- Простите, Мария… Я запомнил ваше имя, потому что его невозможно не запомнить, и я вижу, как в вас сильно смятение и понимаю, что внутри вас сейчас идет какая-то борьба. Что у вас происходит? Вы можете рассказать мне, а я помогу вам по мере возможностей.
- У вас есть брат? – спросила я.
- Да, - удивился Доминик. – Павел. Мы близнецы. На днях он тоже улетел в Париж.
- Он тоже священник? – допытывалась я.
- Нет, - улыбнулся Доминик. – Он музыкант. Гитарист. На днях он женился… Но почему вы об этом спрашиваете? Я ничего не понимаю…
- Я тоже…
Мы помолчали и медленно зашагали вперед. Я снова закурила.
- Простите, но я курю, святой отец… Как непривычно так вас называть… Я уже привыкала, даже привязалась к Павлу… Вы, наверное, думаете, что я сумасшедшая…
- Вовсе нет.
- Да ладно, - хмыкнула я.
- Я не вру, Мария. Я служу в церкви.
- И что, значит, каждый идиот достоин внимания, так? – вдруг рассердилась я.
- Просто расскажите, что произошло, - слегка улыбнулся Доминик.
- Хорошо, - решительно сказала я. Потом посмотрела ему в лицо…
Нет, это не может быть ошибкой. Это Павел. Патрик. Доминик. Под каким угодно именем, но это он, мой сосед в самолете и священник в маленькой церквушке… Это он… Его походка, улыбка, жесты, голос, интонации… Я бывала знакома с такой парочкой близнецов и быстро научилась их различать… А еще я чувствовала к Домнику те же чувства, что и к Павлу – Патрику. Абсолютно те же самые. Зрение еще можно обмануть, но вот как обмануть душу?..
И сейчас я могу с уверенностью сказать, что Павел – Патрик и Доминик – одно и то же лицо. Идентичность – сто процентов. Ошибка исключена…
Судя по тому, что подвыпивший Павел – Патрик мне рассказывал в ресторане, я могу предположить, что произошло… Но это из разряда фантастики… Или это все-таки Доминик? Не Павел – Патрик?.. Обман зрения?.. Мой самообман? Мне ведь всегда хотелось стать одной из сказочных героинь. Вот, пожалуйста.
- Сколько вы знаете языков, Доминик? – закинул я удочку.
- Много. Языки очень просто учить.
- Да. Я так и знала, - пробормотала я.
- Что? – переспросил Доминик.
- Все языки схожи.
- Да. Верно… А как же вы общаетесь в католической школе?
- Жестами. Мне еще везет, что церковные люди знают кто русский, кто английский. А вот в католической школе все говорят на французском. Воспитанники владеют навыками английского, но он ужасен! Скажите, а что вы знаете о Люке Озоне? Может, мне одной он кажется странным?
Доминик встрепенулся, на его лицо набежала легкая тень, но он тут же выдавил на лице улыбку.
- А вам он кажется странным? – Доминик начал что-то судорожно искать в карманах. Наверное, уверенность в том, что он говорит.
- А вам он не кажется странным? – повторилась я.
Доминик перестал шарить по карманам и подавив вздох, сказал:
- Люк Озон организовал католическую школу на свои деньги, а что можно сказать о человеке, который тратит деньги не на себя?..
- Вопрос риторический, - хмыкнула я. - И немного неверно сформулированный. Зачем человек тратит деньги не на себя, а на католическую школу?
Доминик снова встрепенулся и даже поежился. Видно было, что разговор этот давался ему с трудом. Бедняга! Павел сразу раскрылся в ресторане, еще немного, если бы я не пошла «пудрить носик», он бы выложил мне все козыри…
Значит, как не парадоксально это звучит, Павла убрали, потому что он провалил задание, и дали ему еще один шанс исправить положение… Неужели все это правда? Все эти сказки имеют место быть?.. И что мне делать? А может, вытрясти из Доминика всю правду? Вдруг я просто схожу с ума? Надо же что-то с этим сделать!.. Я выкинула окурок и достала из пачки новую сигарету. Доминик жадно на меня посмотрел.
- Хотите курить? – догадалась я.
- Я бросил, - сгорбился Доминик, закутываясь в пальто.
- А курить все равно хочется… Я вас понимаю.
- А вы много курите, Мария.
- Нет. Я курю редко. То есть, курила редко. А вот оказалась здесь, и тут такое завертелось… Боюсь, что еще немного, и я начну пить.
- Что вы говорите! – По – настоящему испугался Доминик.
- Я шучу, - рассмеялась я.
- В каждой шутке есть доля правды, - волновался Доминик.
- В каждой шутке есть лишь доля шутки. Все остальное – правда. Так говорит Люк Озон.
- Мсье Озон… Вас он так волнует? Почему? – боролся Доминик с желанием выкурить сигарету. Если предположить, что опьяневший Павел говорил правду про одолженное тело, тот человек курит.
- Не знаю, - я пожала плечами. – Я ничего не знаю. Ничего не понимаю.
- Люк Озон набрал в свою школу хороших учителей и воспитателей, он воспитывает в трудных детях здоровую жизнь, в его школе только здоровое питание и детей он держит в строгости ради их же блага, - скороговоркой проговорил Доминик. Но в голосе его слышалось сомнение и недоверие. Или это мне слышалось?
- Значит, Люк Озон – уважаемый человек, да? Вы давно его знаете?
Доминик что-то сказал на французском. Я удивленно на него взглянула. Еще один такой нашелся!
- Что? – сердито воскликнула я.
- Простите, у меня, кажется, ноги замерзли… - пробормотал Доминик.
Я резко остановилась, Доминик налетел на меня, и тут же попятился.
- Что? – встревожился он еще сильнее.
- Послушайте, к чему весь этот спектакль? Кто вы? Кто такой Люк Озон? В конце концов, выкурите вы эту проклятую сигарету и успокойтесь! Или боитесь, что вас снова заберут? Подумаешь, честное слово! Какая-то сигарета! Это не проваленное задание!
Я рывком протянула Доминику сигарету. Он нервно огляделся по сторонам, но закурил. Дым выдохнул с наслаждением. Настоящий курильщик. Я, скорее, курильщик по привычке. Я этим не наслаждаюсь. Просто себя успокаиваю. Мерные вдохи – выдохи. Сигарета мне в этом помогает.
- Да, - протянула я. – Курить бросить трудно. Мне кажется, алкоголику легче бросить пить, чем курильщику – выбросить сигарету.
Доминик еще раз затянулся, резко выдохнул дым и выкинул сигарету.
- Бросайте курить, Мария. И не вздумайте начинать пить! Считайте, это приказ. Вы приняли католичество и должны жить по заповедям. Должны быть строги к себе и своим желаниям. Господь вас направит на верный путь.
- А вы тогда для чего? – насмешливо спросила я.
- Послушайте, Мария, - Доминик начал переступать с ноги на ногу, - вы интересная девушка, необычная. С вами что-то происходит, чему вы не можете найти объяснения. Но не нужно сразу сходить с ума. Во всем нужно разобраться. Я, как человек, вас крестивший, готов помочь вам. Хорошо?
Я вздохнула. Что ж, либо Доминик прав, либо мне еще рано знать тайну.
- Хорошо, - согласилась я.
А что мне еще остается? Дальнейший путь мы прошли молча.
Доминик все время казался настороженным. Таким, который боялся, что его разоблачат… Интересно, я его разоблачила или это просто мои фантазии?..
… Двери школы мне открыл мрачный привратник. Не Жюли, которая раньше дожидалась меня…
Я прошла в свою комнату. Разделась, умылась, легла в кровать… Мне не спалось… И хотелось есть… А время позднее. Ужин для персонала закончился. Может, в столовой еще и убирают, но стоит ли туда идти? Вдруг ничего мне не осталось? Да и вообще не хочется появляться там позже всех и жестами объяснять, что голодна… Можно пойти к Люку… Нет уж!..
Я еще немного поворочалась. А почему Люк не приходит ко мне? Вроде бы так волновался обо мне… Обманщик и лицемер!.. Меня не было с обеда до позднего ужина, а ему – хоть бы хны. Каков подлец! Зачем же он тогда не отпускал меня? Чтобы посмотреть, как я выйду из себя и переоденусь при нем?.. Не успела я закипеть от злости, как в дверь тихонько постучали.
- Да! – рявкнула я.
Это был Люк. Всю мою злость как рукой сняло.
- Я думала, это Жюли. С ужином, - спокойно сказала я. – Очень хочется есть.
- А столовая уже закрыта…
Люк был бледнее обычного, вместо костюма на нем были джинсы и белая, немного мятая рубашка, которую он не потрудился заправить. Как ни странно, в этом виде он казался мне еще притягательнее и сексуальнее… А врожденный аристократизм украшал Люка лучше любой одежды.
К Доминику меня тоже тянуло, но не так, а совсем иначе. Если подбирать точные категории… К Доминику у меня была чистая любовь, а к Люку - грязная страсть. Ясное дело, грязная страсть была сильнее. К тому же, Люк – вот он, а кто такой Доминик? Священник? Ангел? Фокусник? Сказочник? Псих? Кто?..
- Жаль, что столовая закрыта, - медленно протянула я. – Может, у вас найдется чем-нибудь угостить бывшую возлюбленную вашего отца?..
- Бывшую? – приподнял брови Люк.
- Да, - пожала я плечами. – Может, вам я этого не говорила, но сказала вашему отцу. Я кое за что его не прощу. Не смогу простить. Вот и вся тайна.
- Может, еще простишь, Мария…
- Нет, - твердо сказала я. – Есть вещи, которые не прощают. Их можно понять, да. Но не простить. И давайте закроем на этом тему. Странно, что ваш отец ничего не сказал вам по этому поводу. Или сказал?
- Опять на «вы»? – покачал головой Люк. – Это просто невозможно! – Он хлопнул в ладоши. – Все, идем ко мне в кабинет, Марленикен! Я тебя накормлю. Как ты себя чувствуешь?
- Хорошо. Физически я чувствую себя хорошо.
- А как же дух? – усмехнулся Люк Озон.
- Дух в смятении и поиске. Так мы идем?
- О… Узнаю тебя, Мария – Магдалина…
- Что?
- Ничего, Марленикен, идем.
- Мне не нравится отзываться на множество чужих имен. Это просто дико. Пожалуйста, прекратите это…
Мы немного помолчали. Наконец, Люк кивнул.
- Хорошо. Я буду звать тебя Марленикен. Разве тебе не нравится это имя? Марленикен. Мария. Мари. Всего три ипостаси. Три маленьких, чудных вариации…
- У меня одна ипостась, мсье Люк Озон. Все остальное - интерпретации.
- Не одно ли это тоже?
- Нет. И вообще, в каждом синониме хранится немного свой смысл… Кстати, вы не заметили, что я лежу в кровати? Может, выйдете, чтобы я оделась? Или вы опять ждете, что я буду это делать при вас?
Люк как-то странно посмотрел на меня, потом усмехнулся, и ничего не говоря, вышел.
Я еще немного полежала в кровати. Странно. Потом быстро вскочила, нырнула в платье, пригладила волосы и вышла. Люк ждал меня у двери. Он задумчиво посмотрел на меня и пошел. Я – за ним следом.
Одна вакансия, два кандидата. Сможете выбрать лучшего? И так пять раз.
Когда Доминик вышел за церковные ворота, я бросилась к нему и вцепилась в рукав его пальто. Доминик вздрогнул.
- Инглиш? – крикнула я.
- Ес, - спокойно и отстраненно ответил Доминик.
- Я так и знала! Доминик, ты что, не узнаешь меня? Ты же Павел. И Патрик. Помнишь, мы выпили в ресторане, и…
- Простите, я вижу вас в первый раз.
Я отпустила его рукав.
- Как?..
- Простите, Мария… Я запомнил ваше имя, потому что его невозможно не запомнить, и я вижу, как в вас сильно смятение и понимаю, что внутри вас сейчас идет какая-то борьба. Что у вас происходит? Вы можете рассказать мне, а я помогу вам по мере возможностей.
- У вас есть брат? – спросила я.
- Да, - удивился Доминик. – Павел. Мы близнецы. На днях он тоже улетел в Париж.
- Он тоже священник? – допытывалась я.
- Нет, - улыбнулся Доминик. – Он музыкант. Гитарист. На днях он женился… Но почему вы об этом спрашиваете? Я ничего не понимаю…
- Я тоже…
Мы помолчали и медленно зашагали вперед. Я снова закурила.
- Простите, но я курю, святой отец… Как непривычно так вас называть… Я уже привыкала, даже привязалась к Павлу… Вы, наверное, думаете, что я сумасшедшая…
- Вовсе нет.
- Да ладно, - хмыкнула я.
- Я не вру, Мария. Я служу в церкви.
- И что, значит, каждый идиот достоин внимания, так? – вдруг рассердилась я.
- Просто расскажите, что произошло, - слегка улыбнулся Доминик.
- Хорошо, - решительно сказала я. Потом посмотрела ему в лицо…
Нет, это не может быть ошибкой. Это Павел. Патрик. Доминик. Под каким угодно именем, но это он, мой сосед в самолете и священник в маленькой церквушке… Это он… Его походка, улыбка, жесты, голос, интонации… Я бывала знакома с такой парочкой близнецов и быстро научилась их различать… А еще я чувствовала к Домнику те же чувства, что и к Павлу – Патрику. Абсолютно те же самые. Зрение еще можно обмануть, но вот как обмануть душу?..
И сейчас я могу с уверенностью сказать, что Павел – Патрик и Доминик – одно и то же лицо. Идентичность – сто процентов. Ошибка исключена…
Судя по тому, что подвыпивший Павел – Патрик мне рассказывал в ресторане, я могу предположить, что произошло… Но это из разряда фантастики… Или это все-таки Доминик? Не Павел – Патрик?.. Обман зрения?.. Мой самообман? Мне ведь всегда хотелось стать одной из сказочных героинь. Вот, пожалуйста.
- Вы можете научить меня французскому, Доминик? – закинул я удочку. – Мне это очень нужно. Это очень важно для меня. И потом я вам все расскажу. Просто мне нужно некоторое время.
Доминик остановился, я тоже.
- Пожалуйста, - попросила я. – Мы можем заниматься в любой из библиотек.
- Хорошо, - нехотя согласился Доминик, - Но у меня нет времени ходить ни к вам, ни к кому-нибудь другому… Если только вы…
- Куда угодно! – выкрикнула я.
- Я живу в гостинице…
- Почему? – вырвалось у меня.
- Я здесь ненадолго.
- О… Жаль… А как же…
- Времени нам хватит. Языки очень просто учить.
- Да. Вероятно. Наверное. Наверняка, - пробормотала я.
- Что? – переспросил Доминик.
- Все языки схожи.
- Да. Верно… А как же вы общаетесь в католической школе?
- Жестами, - рассмеялась я. – Мне еще везет, что церковные люди знают кто русский, кто английский. А вот в католической школе все говорят на французском. Воспитанники владеют навыками английского, но он ужасен!
- А что вы там делаете, Мария? – осторожно спросил Доминик.
- Приехала писать диссертацию. Говорят, в этой школе что-то произошло… что-то такое…
- А что же вы закончили?
- Кафедру истории религий и мифологии…
- О… Ну… Тогда понятно. И без знания французского вам действительно будет тяжело… Кстати, директор школы, Люк Озон, владеет многими языками, в частности, русским. Почему бы вам не поучиться у него?
- Он слишком занят, - быстро нашлась я. – Директор все -таки.
- Да, да, верно.
- А что вы знаете о Люке Озоне? Может, мне одной он кажется странным?
Доминик встрепенулся, на его лицо набежала легкая тень, но он тут же выдавил на лице улыбку.
- А вам он кажется странным? – Доминик начал что-то судорожно искать в карманах. Наверное, уверенность в том, что он говорит.
- А вам он не кажется странным? – повторилась я.
Доминик перестал шарить по карманам, и подавив вздох, сказал:
- Люк Озон организовал католическую школу на свои деньги, а что можно сказать о человеке, который тратит деньги не на себя?..
- Вопрос риторический, - хмыкнула я. - И немного неверно сформулированный. Зачем человек тратит деньги не на себя, а на католическую школу?
Доминик снова встрепенулся и даже поежился. Видно было, что разговор этот давался ему с трудом. Бедняга! Павел сразу раскрылся в ресторане, еще немного, если бы я не пошла «пудрить носик», он бы выложил мне все козыри… Значит, как не парадоксально это звучит, Павла убрали, потому что он провалил задание, и дали ему еще один шанс исправить положение… Неужели все это правда? Все эти сказки имеют место быть?.. И что мне делать? А может, вытрясти из Доминика всю правду? Вдруг я просто схожу с ума? Надо же что-то с этим сделать!.. Я выкинула окурок и достала из пачки новую сигарету. Доминик жадно на меня посмотрел.
- Хотите курить? – догадалась я.
- Я бросил, - сгорбился Доминик, закутываясь в пальто.
- А курить все равно хочется… Я вас понимаю.
- А вы много курите, Мария.
- Нет. Я курю редко. То есть, курила редко. А вот оказалась здесь, и тут такое завертелось… Боюсь, что еще немного, и я начну пить.
- Что вы говорите! – По – настоящему испугался Доминик.
- Я шучу, - рассмеялась я.
- В каждой шутке есть доля правды, - волновался Доминик.
- В каждой шутке есть лишь доля шутки. Все остальное – правда. Так говорит Люк Озон.
- Мсье Озон… Вас он так волнует? Почему? – боролся Доминик с желанием выкурить сигарету. Если предположить, что опьяневший Павел говорил правду про одолженное тело, тот человек курит.
- Не знаю, - я пожала плечами. – Я ничего не знаю. Ничего не понимаю.
- Люк Озон набрал в свою школу хороших учителей и воспитателей, он воспитывает в трудных детях здоровую жизнь, в его школе только здоровое питание и детей он держит в строгости ради их же блага, - скороговоркой проговорил Доминик. Но в голосе его слышалось сомнение и недоверие. Или это мне слышалось?
- Значит, Люк Озон – уважаемый человек, да? Вы давно его знаете?
Доминик что-то сказал на французском. Я удивленно на него взглянула. Еще один такой нашелся!
- Что? – сердито воскликнула я.
- Простите, у меня, кажется, ноги замерзли… - пробормотал Доминик.
Я резко остановилась, Доминик налетел на меня, и тут же попятился.
- Что? – встревожился он еще сильнее.
- Послушайте, к чему весь этот спектакль? Кто вы? Кто такой Люк Озон? В конце концов, выкурите вы эту проклятую сигарету и успокойтесь! Или боитесь, что вас снова заберут? Подумаешь, честное слово! Какая-то сигарета! Это не проваленное задание!
Я рывком протянула Доминику сигарету. Он нервно огляделся по сторонам, но закурил. Дым выдохнул с наслаждением. Настоящий курильщик. Я, скорее, курильщик по привычке. Я этим не наслаждаюсь. Просто себя успокаиваю. Мерные вдохи – выдохи. Сигарета мне в этом помогает.
- Да, - протянула я. – Курить бросить трудно. Мне кажется, алкоголику легче бросить пить, чем курильщику – выбросить сигарету.
Доминик еще раз затянулся, резко выдохнул дым и выкинул сигарету.
- Бросайте курить, Мария. И не вздумайте начинать пить! Считайте, это приказ. Вы приняли католичество и должны жить по заповедям. Должны быть строги к себе и своим желаниям. Господь вас направит на верный путь.
- А вы тогда для чего? – насмешливо спросила я.
- Послушайте, Мария, - Доминик начал переступать с ноги на ногу, - вы интересная девушка, необычная. С вами что-то происходит, чему вы не можете найти объяснения. Но не нужно сразу сходить с ума. Во всем нужно разобраться. Я, как человек, вас крестивший, готов помочь вам. Хорошо?
Я вздохнула. Что ж, либо Доминик прав, либо мне еще рано знать тайну.
- Хорошо, - согласилась я.
А что мне еще остается? Дальнейший путь мы прошли молча.
Доминик все время казался настороженным. Таким, который боялся, что его разоблачат… Интересно, я его разоблачила или это просто мои фантазии?..
… Двери школы мне открыл мрачный привратник. Не Жюли, которая раньше дожидалась меня…
Я прошла в свою комнату. Разделась, умылась, легла в кровать… Мне не спалось… И хотелось есть… А время позднее. Ужин для персонала закончился. Может, в столовой еще и убирают, но стоит ли туда идти? Вдруг ничего мне не осталось? Да и вообще не хочется появляться там позже всех и жестами объяснять, что голодна… Можно пойти к Люку… Нет уж!..
Я еще немного поворочалась. А почему Люк не приходит ко мне? Вроде бы так волновался обо мне… Обманщик и лицемер!.. Меня не было с обеда до позднего ужина, а ему – хоть бы хны. Каков подлец! Зачем же он тогда не отпускал меня? Чтобы посмотреть, как я выйду из себя и переоденусь при нем?.. Не успела я закипеть от злости, как в дверь тихонько постучали.
- Да! – рявкнула я.
Это был Люк. Всю мою злость как рукой сняло.
- Я думала, это Жюли. С ужином, - спокойно сказала я. – Очень хочется есть.
- А столовая уже закрыта…
Люк был бледнее обычного, вместо костюма на нем были джинсы и белая, немного мятая рубашка, которую он не потрудился заправить. Как ни странно, в этом виде он казался мне еще притягательнее и сексуальнее… А врожденный аристократизм украшал Люка лучше любой одежды. К Доминику меня тоже тянуло, но не так, а совсем иначе. Если подбирать точные категории… К Доминику у меня была чистая любовь, а к Люку - грязная страсть. Ясное дело, грязная страсть была сильнее. К тому же, Люк – вот он, а кто такой Доминик? Священник? Ангел? Фокусник? Сказочник? Псих? Кто?..
- Жаль, что столовая закрыта, - медленно протянула я. – Может, у вас найдется чем-нибудь угостить бывшую возлюбленную вашего отца?..
- Бывшую? – приподнял брови Люк.
- Да, - пожала я плечами. – Может, вам я этого не говорила, но сказала вашему отцу. Я кое за что его не прощу. Не смогу простить. Вот и вся тайна.
- Может, еще простишь, Мария…
- Нет, - твердо сказала я. – Есть вещи, которые не прощают. Их можно понять, да. Но не простить. И давайте закроем на этом тему. Странно, что ваш отец ничего не сказал вам по этому поводу. Или сказал?
- Опять на «вы»? – покачал головой Люк. – Это просто невозможно! – Он хлопнул в ладоши. – Все, идем ко мне в кабинет, Марленикен! Я тебя накормлю.
- Только не вздумай предлагать пить на брудершафт!
- Какая банальность и пошлость! Ни в коем разе! И вообще, никаких пить! Как ты себя чувствуешь?
- Хорошо. Физически я чувствую себя хорошо.
- А как же дух? – усмехнулся Люк Озон.
- Дух в смятении и поиске. Так мы идем?
- О… Узнаю тебя, Мария – Магдалина…
- Что?
- Ничего, Марленикен, идем.
- Мне не нравится отзываться на множество чужих имен. Это просто дико. Пожалуйста, прекратите это…
Мы немного помолчали. Наконец, Люк кивнул.
- Хорошо. Я буду звать тебя Марленикен. Разве тебе не нравится это имя? Марленикен. Мария. Мари. Всего три ипостаси. Три маленьких, чудных вариации…
- У меня одна ипостась, мсье Люк Озон. Остальное – всего лишь интерпретации.
- Не одно ли это тоже?
- Нет. И вообще, в каждом синониме хранится немного свой смысл… Кстати, вы не заметили, что я лежу в кровати? Может, уйдете, чтобы я оделась? Или вы опять ждете, что я буду это делать при вас?
Люк как-то странно посмотрел на меня, потом усмехнулся, и ничего не говоря, вышел.
Я еще немного полежала в кровати. Странно. Потом быстро вскочила, нырнула в платье, пригладила волосы и вышла. Люк ждал меня у двери. Он задумчиво посмотрел на меня и пошел. Я – за ним следом.