В издательстве «Эксмо» вышла моя первая хоррор-книга «Плюшевая голова». Это сборник самостоятельных историй, которые связаны между собой благодаря герою Артуру Глаголеву. Он буквально одержим информацией обо всем загадочном и потустороннем, с чем сталкиваются жители больших городов. Но однажды он сам заходит слишком далеко…
Книга — это коллекция дневников, которые удалось найти главному герою. Поэтому она и оформлена в стиле дневниковых записей. Но начнём с обложки. Её можно долго рассматривать. Здесь много интересных деталей, которые отсылают к сюжетам глав.
Внутри раскладывающийся форзац с большой иллюстрацией. Здесь изображены герои и монстры, которые встречаются в книге. Цапка, нектохеты, призрачная проводница, пионер с плюшевой головой и хумы.
Отдельно есть названия, описания и способности чудовищ. Дополнительная информация, которая поможет отгадывать тайны мира «Плюшевой головы».
Внутри книги читатели найдут заметки на полях, будто бы порванные и вклеенные записки, местами зачеркнутый или неразборчивый текст. Эта идея принадлежит редактору Юлии Пичугиной и другим сотрудникам издательства.
Мы оставили много загадок в оформлении книги. И, чтобы их разгадать, вам придётся прочитать каждую строчку.
«Плюшевую голову» можно найти на книжных полках во всех городах страны или заказать онлайн в маркет-плейсах, вроде OZON и Wildberries.
У меня такой случай был: Дед мой, который меня многому учил, в том числе к охоте-рыбалке пристрастил, в больнице лежал, а бабка дома была. И рассказывает мне она, что задремала как-то после обеда – и состояние полуявь-полусон, и сердце так давит, и говорит она в сердцах “Да что же болит-то так!!!!!”, как вдруг голос слышит – “А оно и не перестанет болеть”. Бабка глаза поднимает, а в комнате женщина в белом халате с белыми волосами стоит – бабка вздрогнула и женщина исчезла.
Я этому рассказу значения не придал – ну сон и сон… Вот только спустя 3 дня дед мой в больнице умер, и сидим мы с матерью дома накануне похорон и рассказывает мне она, что видела она на днях сон, что якобы в дверь среди ночи позвонили – она встала и дверь открыла, а на площадке женщина в белом плаще с белыми волосами стоит… мать проснулась. Тут у меня уже мурашки по коже забегали – вспомнил я бабкин рассказ!
А в довершение: сидим мы в день похорон пред гробом деда, и соседка по лестничной площадке рассказывает мне (прожили вместе более 30 лет с дедом и бабкой на одной площадке – двери напротив друг друга), что видела недавно сон, что ночью ей в дверь позвонили – она пошла открывать, посмотрела в глазок, а там женщина в белом плаще с капюшоном и белыми волосами развернулась и в сквозь дверь к моим старикам в квартиру зашла… Вот такая история – причем мне это три взрослых человека независимо друг от друга рассказали!
P.S. Я когда это кому-то рассказываю – всегда мурашки по коже бегают… вот и сейчас так…
В этом городе живут замечательные люди. Некоторые из них — настоящие твари.
Оказавшись в Забытом городе, Виктор Бром присоединяется к его загадочным Хранителям. Он отправляется на свое первое дежурство вместе с мрачным напарником по прозвищу Честер, вот только поездка в заброшенный дом на окраине города не сулит ничего хорошего.
Держа мальчишку за руку, Бром спускался вместе с ним по лестнице. Он хотел как можно быстрее вывести пацана из опасного дома, усадить в машину, а затем вернуться на помощь Честеру: Бром нисколько не сомневался, что напарник, вопреки уговору, наверняка уже ворвался в комнату, из которой доносились жуткие хрипы.
Как только они оказались на улице, мальчик вдруг резко остановился и, выронив плюшевого медведя, громко вскрикнул. Бром не сразу понял, что происходит: оторопев в растерянности, он наблюдал, как пацан, продолжая кричать от боли, схватился руками за голову — в том месте, где на лбу зияла рана с запекшейся кровью. У Брома сжалось сердце, когда он увидел слезы в распахнутых от ужаса глазах ребенка.
— Что случилось? — Бром наклонился к нему, осторожно дотронувшись до плеча, но мальчик дернулся от него в сторону.
— Выскочить! — простонал он, упав на колени. — Снова выскочить! Прячется внутри!
— Внутри комнаты? — опешил Бром.
— Нет! — прокричал мальчишка.
Он убрал ладони, испачканные кровью, от головы — в тот самый момент, когда из раны на лбу, словно распрямившаяся пружина, выскочил огромный слизистый отросток, похожий на щупальце гигантского осьминога.
Бром не успел опомниться: в резком броске щупальце впилось ему в горло присосками. Кожу обожгло, будто кислотой, и дыхание мгновенно перехватило.
* * *
Честер догадался обо всем сразу же, как только услышал слова, произнесенные женщиной с раной на шее. Оставив ее в комнате, он спускался по лестнице, перепрыгивая через несколько ступенек.
— В доме монстр, который скрывается в обличье мальчика-беженца! — прокричал он в рацию, когда Гаррота и Кольт, дежурившие в библиотеке, вышли на связь. — Срочно дуйте сюда!
Уже на первом этаже, когда до входной двери оставались считанные метры, Честер услышал звуки, доносившиеся с улицы. Выбежав наружу с пистолетом наизготове, он застыл на месте при виде ужасающей картины: раскинув руки, на земле лежал Бром, шея которого обвивало гигантское щупальце. Словно чудовищный побег, покрытый кровью и слизью, оно вырастало из головы мальчишки. Закатив глаза, он стоял рядом с Бромом, и было понятно, что пацан находится во власти монстра, обитавшего внутри его тела. Что касается Брома, то он, похоже, полностью отрубился: судя по тому, как сокращалось щупальце, оно с упоением высасывало кровь из шеи Брома, но он никак на это не реагировал, продолжая в отключке лежать на земле.
Честер навел пистолет на мальчишку, но тут же передумал: нет, стрелять в мелкого пацана, внутри которого завелась тварь, было чересчур даже для Честера. Он нацелил оружие на гигантский отросток, но затем, опасаясь попасть в Брома, выстрелил в воздух.
От громкого звука мальчишка дернулся на месте, и на мгновение его затуманенный взгляд сфокусировался на Честере, вот только эти налитые кровью глаза принадлежали уже не ребенку, а твари, обитавшей внутри его тела.
Щупальце вдруг оставило Брома и молниеносно бросилось на Честера. Мощным ударом оно выбило из его рук пистолет, а затем повалило на землю, обвив шею. Честер почувствовал, как присоски впились в кожу, обжигая кислотой. Сцепив от ярости зубы, он схватился руками за скользкое, покрытое кровью и слизью щупальце, пытаясь ослабить хватку, но все его попытки оказались бессильны: гигантский отросток намертво сдавил шею, с каждой секундой лишая Честера возможности дышать.
Когда перед глазами поплыли темные пятна, он на исходе сил еще попытался нашарить рукой пистолет, валявшийся где-то рядом, но его остановила резкая боль от давления в области груди. Сфокусировав взгляд, Честер увидел, как на него взобрался мальчишка. Словно дикий зверь, он стоял на четвереньках, вцепившись руками в плечи Честера. Перекошенная, оскаленная физиономия пацана, напоминавшая теперь скорее морду голодного монстра, чем лицо человека, была испачкана кровью, струйками стекавшей из раны на лбу, откуда торчало жирное щупальце, продолжавшее душить Честера.
— Бром, — сдавленно позвал он на последнем выдохе.
Проваливаясь в темноту, Честер знал, что больше не сможет вдохнуть.
* * *
Голос Честера, едва слышный, донесся откуда-то издалека, будто последний отзвук эха в бесконечно длинном, черном туннеле.
Бром распахнул глаза, и вместе с дневным светом, ударившим по сетчатке, к нему вернулись воспоминания о событиях последних минут. Он перекатился на бок, выхватив взглядом чудовищную картину: в нескольких метрах от Брома, у самого входа в дом его детства, на спине лежал Честер, придавленный к земле мальчишкой, из головы которого торчало гигантское щупальце. Обвив шею Честера, оно высасывало из него кровь, как совсем недавно делало это с Бромом. Судя по тому, как безвольно раскинулся Честер, совершенно не пытаясь сопротивляться, он находился на границе между жизнью и смертью... или был уже мертв.
Бром резким движением поднялся с земли, немного качнувшись на слабых ногах. Перед глазами поплыло, но все же ему удалось сфокусировать взгляд, когда ладонь сомкнулась вокруг рукоятки пистолета.
Бром нацелил оружие на голову мальчишки, готовый нажать на спусковой крючок. Сердце глухо ударилось о грудную клетку, заставив задуматься на короткий миг: правильно ли он сейчас поступает, собираясь пристрелить ребенка, пусть и превратившегося в монстра?
Бром не успел найти верный ответ: раздался громкий выстрел, и в ту же секунду голова мальчишки взорвалась кровавыми ошметками. Он повалился на землю рядом с Честером. Щупальце, лишенное связи с телом ребенка, ослабило хватку на шее Честера. Спустя мгновение его грудная клетка поднялась в судорожном вдохе, а из горла вырвался хрип.
Все еще находясь в ошеломлении, Бром перевел взгляд с напарника на женщину в испачканном кровью цветастом платье, стоявшую в дверях дома. Она смотрела полными слез глазами на тело мальчика с разорванной в клочья головой, продолжая сжимать в руке пистолет Честера.
* * *
В кафе «Инсомния» было тепло и уютно. Бром расположился за столиком у окна. Арника, хозяйка заведения, сидела напротив него, задумчиво наблюдая за тем, как на город опускается вечер.
Бром отпил кофе и, поставив чашку на стол рядом с пустой тарелкой, где еще недавно дымилось жаркое, заметил, как Арника перевела на него взгляд. Она улыбнулась, и у Брома потеплело на сердце: после всего, что произошло за недавнее время, кафе Арники, несмотря на старомодный интерьер и явный налет захолустности, оставалось единственным местом в Забытом городе, где Бром чувствовал некое подобие нормальности.
— Еда была великолепной. — Он улыбнулся в ответ. — Впрочем, как и кофе.
— Ты рискуешь стать моим постоянным клиентом, — рассмеялась Арника.
— Готовлю я паршиво, так что вовсе не против заглядывать сюда почаще.
Он сложил ладони перед собой, подумав о том, что в Забытом городе у него по-прежнему не было места, которое он мог бы назвать домом. Мысль о том, что ему предстояла еще одна ночь на продавленном диване в книгохранилище старой библиотеки, пробудила ноющую боль в спине, а воспоминания о старом доме на отшибе, где прошло его детство, вызвало дрожь: перед глазами все еще стоял образ женщины, застрелившей ребенка.
Должно быть, эмоции отразились на его лице, потому что Арника тихо спросила:
— Что там сегодня произошло? В доме на окраине города, куда вы поехали с Честером.
Бром поднял на Арнику удивленный взгляд:
— Откуда ты знаешь?
Арника развела руками с невинным видом на лице:
— «Инсомния» — единственное кафе в городе, и ко мне периодически кто-нибудь заглядывает. За час до тебя здесь ужинала Гаррота, она и рассказала о заварушке, которую устроили вы с Честером, но не вдавалась в подробности. Гарроте и Кольту пришлось срочно отправиться к вам на помощь.
— Когда они приехали, все уже закончилось. — Бром перевел взгляд на окно, за которым совсем стемнело: единственный фонарь на улице едва справлялся с тем, чтобы разгонять вечерний мрак. — В доме жила семья. Беженцы.
— За последние месяцы их стало больше. — Арника кивнула, а затем горько усмехнулась: — Похоже, дела во внешнем мире совсем плохи, если люди хотят спрятаться в нашем городе. Они слышат легенды о нем и думают, что Забытый город окажется тем местом, где их никто никогда не найдет, чтобы выдворить из страны.
— Женщина по имени Наида искала здесь укрытие, — подтвердил Бром. — Она рассказала нам, как окольными путями приехала в город неделю назад вместе с мужем, старшей дочерью и семилетним сыном. Семейство в полном составе поселилось в заброшенном доме на окраине.
Он на мгновение запнулся, подумав о том, стоит ли сообщить Арнике о своем детстве, проведенном в старом доме, но решил этого не делать. Покрутив в руках кружку с остывшим кофе, Бром продолжил:
— После всего, что пришлось пережить этой семье у себя на родине, тишина и спокойствие Забытого города показались им подарком небес. До тех пор, пока Наида не стала замечать странности в поведении сына. Иногда он словно впадал в оцепенение, смотрел в одну точку, но затем вел себя, как ни в чем не бывало.
Арника закусила губу и, прикрыв глаза, тихо сказала:
— Он постепенно превращался в «перевертыша». Так действует туман на некоторых людей, и мы до сих пор не понимаем, почему это происходит.
— То же самое объяснил мне Честер, — кивнул Бром. — К сожалению, Наида и ее семья об этом не знали. Сегодня утром она отправилась в город, чтобы купить еды, а когда вернулась, то увидела, как щупальце из головы ее сына высасывает кровь из тела старшей дочери. Муж к тому моменту был уже мертв: его труп лежал рядом.
Арника спрятала лицо в ладонях, слушая Брома. Он сглотнул вязкий ком в горле, продолжая рассказывать:
— Наида попыталась помешать сыну, но он напал на нее.
Арника резко покачала головой и, убрав ладони от лица, перебила Брома:
— На нее напал не мальчик, а монстр, родившийся внутри его тела под воздействием тумана.
Бром выдержал прищуренный взгляд Арники, ставший вдруг неожиданно холодным. Он задумался: что же пришлось пережить очаровательной хозяйке кафе, если неосторожные слова о ребенке, убившем своих родственников, вызвали у нее такую резкую реакцию?
Прочистив горло, он продолжил:
— Щупальце, торчавшее из головы мальчика, набросилось на женщину и принялось ее душить, но не успело завершить начатое, потому что в этот момент мы с Честером зашли в квартиру. Монстр втянул обратно щупальце и, оставив Наиду при смерти, предстал перед нами в образе испуганного мальчишки.
Бром ощутил, как похолодели его ладони, сжимавшие чашку кофе, когда он приступил к рассказу о том, как мальчик напал сначала на него, а затем на Честера.
— Наида застрелила собственного сына, — тихим, едва слышным голосом закончил Бром.
Арника закрыла глаза. В тусклом свете единственной лампы, горевшей на потолке, ее красивое лицо казалось теперь преисполненным печалью и горем: не было сомнений, что так подействовала на нее история, рассказанная Бромом.
— Что стало с Наидой? — спросила Арника.
— Пока не знаю. Честер с Кольтом повезли ее в больницу. Думаю, там ей помогут.
— Тебе тоже не помешала бы помощь. — Арника многозначительно посмотрела на Брома.
Он дотронулся до следов на шее: кожа еще немного горела в местах соприкосновения с присосками щупальца.
— Ерунда, — отмахнулся Бром. — У Честера раны похуже, но раз он не жалуется, то и мне не стоит.
— Я имела в виду не это. — Арника мягко улыбнулась. — Я слышала, что тебе негде жить. Прошлую ночь ты провел в библиотеке, но я более чем уверена, что это не самое лучшее место для постоянного проживания.
Бром криво усмехнулся:
— Как вспомню, что мне снова придется ночевать на том жутком диване, так сразу спина начинает болеть.
Арника поднялась с места, разгладив фартук.
— Ты можешь пожить в квартире моего брата, — сказала хозяйка кафе, а затем, отметив удивленный взгляд Брома, пояснила: — Она пустует после того, как брат...
Арника запнулась. Ее лицо вдруг дернулось, а между бровей пролегла морщинка. Бром терпеливо ждал, когда девушка продолжит.
— Мой брат превратился в монстра, — наконец, призналась Арника, так и не осмелившись посмотреть на Брома. — Стал «перевертышем».
— Мне очень жаль, — тихо сказал он, наблюдая за тем, как Арника собирает со стола пустые тарелки и чашки, складывая их на поднос.
— Он попытался меня убить, но... — Арника на мгновение замолчала, явно собираясь духом прежде, чем выпалить остальные слова: — Его убил Честер, и я благодарна ему за то, что он спас меня.
Бром кивнул:
— Очень похоже на Честера.
Резко тряхнув головой, словно отгоняя дурные воспоминания, Арника с робкой улыбкой взглянула на Брома:
— Ну так что, принимаешь мое предложение?
* * *
Спасибо, что прочитали) Группа ВК с моими рассказами: https://vk.com/anordibooks Подписывайтесь, чтобы не пропустить новые «Тайны Забытого города» )
В этом городе живут замечательные люди. Некоторые из них — настоящие твари.
Оказавшись в Забытом городе, Виктор Бром присоединяется к его загадочным Хранителям. Он отправляется на свое первое дежурство вместе с мрачным напарником по прозвищу Честер, вот только поездка в заброшенный дом на окраине города не сулит ничего хорошего.
Первые секунды после пробуждения Бром соображал, где находится, и почему так сильно болит спина. Наконец, когда туман в голове рассеялся, а зрение сфокусировалось, он понял, что лежит на узком продавленном диване в одном из книжных хранилищ в библиотеке, о чем свидетельствовали ряды стеллажей, заставленных книгами, и весьма характерный запах пыли.
Бром медленно поднялся и, потянувшись, принялся одеваться. От рубашки воняло потом, что было неудивительно, ведь Бром не менял одежду несколько дней: он приехал в этот город налегке, изначально намереваясь просто убедиться в реальности его существования.
Планы резко изменились, стоило здесь оказаться — в городе, который с детства снился ему по ночам.
Совсем недавно Бром был обычным столичным легавым. Много лет он занимался поиском и задержанием преступников разных мастей, но после того, как умерла его мать, Бром обнаружил ее тайный дневник, который привел его в Забытый город — загадочное место, затерянное среди дремучих лесов.
Город, которого не было на картах.
Город, в котором кроме людей обитали опасные, жуткие существа, явившиеся в этот мир из таинственных проломов в земле.
— Доброе утро, соня. — Раздался знакомый голос — все такой же хриплый и нагловатый.
В дверях стоял Честер — один из Хранителей Забытого города. Вместе со своими боевыми товарищами — Бульдозером, Кольтом и Гарротой — он защищал местных жителей от нападений кровожадных тварей. Честер держал в руках чашку, и даже на расстоянии Бром почувствовал аромат кофе.
— Ты уверен, что в этом городе утро можно назвать «добрым»? — пробурчал он в ответ.
— Если ты проснулся живым, то оно уже доброе, — парировал Честер.
Он ухмыльнулся, наблюдая за тем, как Бром безуспешно пытался пригладить взъерошенные после сна волосы.
— Ждем тебя в читальном зале, — сказал Честер, когда Бром направился в туалет. — Долго не задерживайся: сегодня — твое первое дежурство.
Умываясь над раковиной в туалете, Бром думал о том, что ему следует как можно быстрее найти нормальное жилье, раз уж он решил обосноваться в Забытом городе. Отель, в котором он недавно остановился, оказался пристанищем твари, похожей на гигантскую мокрицу. Хранители ее уничтожили, но Брому все равно не хотелось туда возвращаться, поэтому Честер предложил ему переночевать в библиотеке, служившей штаб-квартирой Хранителей.
Закончив приводить себя в порядок, Бром прошел в читальный зал. Честер и Бульдозер сидели за столом. Оба были заняты тем, что жевали куски пирога и пили кофе.
— Я заехал по дороге в кафе Арники, — пояснил Честер, проглотив кусок. — Угощайся!
В животе заурчало, а рот наполнился слюной, когда Бром вспомнил божественный вкус тыквенного пирога с грибами, который готовила Арника — очаровательная хозяйка кафе «Инсомния».
Усевшись за стол напротив Честера и Бульдозера, Бром набросился на еду. Как и следовало ожидать, пирог оказался отменным, а крепкий кофе приятно обжигал рот и с каждым глотком дарил бодрость.
— Как спалось? — поинтересовался Бульдозер.
Он был главным среди Хранителей, несмотря на то, что потерял ноги в схватке с монстром и теперь передвигался в инвалидном кресле.
— Диван жесткий, но это лучше, чем проснуться в коконе из засохших слюней гигантской мокрицы, — ответил Бром с набитым ртом.
— Ты сам этого хотел. — Бульдозер развел руками, спрятав улыбку за нарочито строгим прищуром — как и подобает настоящему шефу. — Теперь ты один из нас. Хранитель Забытого города.
— В таком случае мне бы не помешало оружие, — напомнил Бром, глядя на Честера: тот прекрасно знал, что после нападения тварей в лесу у Брома закончились патроны.
Честер ухмыльнулся и, обменявшись взглядом с Бульдозером, направился к высокому металлическому сейфу в дальнем углу комнаты. Пока он возился с замком, Бульдозер пристально посмотрел на Брома и сказал:
— Прежде, чем ты отправишься на свое первое дежурство вместе с Честером, ты должен кое-что усвоить. Слушай внимательно. — Шеф откинулся на спинку инвалидной коляски, продолжая буравить Брома стальными глазами. — Монстры бывают разными. Они могут быть истинными чудовищами, рожденными в своем уродливом виде вне пределов нашей реальности и нашего понимания. Таких тварей узнать легко — выглядят они жутко, безобразно, пугающе. — Бульдозер на мгновение замолчал, будто старательно подбирая слова. Когда к столу вернулся Честер, он продолжил: — Другие монстры могут оказаться «перевертышами» — так мы их называем. Распознать их сложнее, потому что они прячутся за личинами обычных людей. Что еще хуже: некоторые жители города — вероятно, под действием тумана — постепенно превращаются в чудовищ. Никто не знает толком, от чего это зависит и когда произойдет. Например, мы с Честером живем в Забытом городе всю жизнь — и, как видишь, с нами все нормально. Но бывает такое: стоит кому-то пришлому оказаться в городе, как через несколько дней или недель он становится «перевертышем».
— Вы на что-то намекаете? — Бром ухмыльнулся.
Бульдозер встретил его сарказм каменным выражением на лице.
— У Хранителей есть правило: в том случае, если один из нас вдруг превратится в монстра, то коллеги обязаны его пристрелить, — процедил Бульдозер таким тоном, что кофе, который пил в этот момент Бром, показался ему сладкой газировкой по сравнению с голосом шефа.
— Хорошо. Я все понял. — Бром отставил недопитую чашку: завтракать резко перехотелось.
— Ни хрена ты не понял! — рявкнул Честер, положив на стол перед Бромом пистолет с двумя запасными магазинами. — Главное — всегда держать оружие при себе и быть готовым открыть огонь, даже если мгновение назад перед тобой стоял человек.
Бром вцепился взглядом в новоиспеченного напарника и холодно спросил:
— Даже если монстром окажешься ты?
Лицо Честера, обычно суровое и безразличное ко всему, вдруг дернулось едва заметной судорогой, но уже в следующую секунду он совладал с собой.
— Особенно если монстром окажусь я, — оскалился Честер.
* * *
Когда они вышли на улицу, Бром увидел припаркованный перед библиотекой «БМВ»: автомобиль как две капли воды походил на тот, который Честеру пришлось оставить в лесу после нападения монстров, если не считать другой номерной знак.
Заметив замешательство Брома, Честер пояснил с кривой ухмылкой:
— В городе полно брошенных машин, можно брать любую. — Он спустился по ступенькам и, подойдя к автомобилю, открыл дверь.
— Куда мы едем? — спросил Бром, устраиваясь на пассажирском месте.
— Куда глаза глядят. — Честер вырулил с пустой стоянки перед библиотекой.
Бром уже привык к тому, что улицы Забытого города в любое время суток были затянуты легкой, едва заметной дымкой. Вот и сейчас, в это утро, серая пелена стелилась у дороги.
— И как это понимать? — поинтересовался Бром, когда пауза затянулась: вместо того, чтобы продолжить свою фразу, Честер закурил.
— Во время дежурства мы просто разъезжаем по городу и смотрим, не происходит ли чего-то странного и опасного, особенно там, где сгущается туман, — наконец, соизволил ответить напарник.
Улицы, по которым они ехали, почти все время были пустыми, лишь иногда мимо проезжали другие автомобили — такие же старые модели, как и «БМВ» Честера. Редкие прохожие на тротуарах напоминали призраков в темных одеяниях, затерявшихся среди пространства и времени: они выходили из домов, чтобы спустя несколько метров исчезнуть в сизой мгле.
Брому пришла в голову одна идея, и он повернулся к Честеру:
— Знаешь, раз уж мы просто колесим по городу, и ничего странного пока не происходит, то почему бы нам кое-куда не заехать?
* * *
Спустя десять минут они остановились напротив дома по адресу, который назвал Бром. Шестиэтажная «панелька» располагалась возле пустыря на окраине города — в квартале, состоявшем из таких же старых, заброшенных домов.
— Какого черта ты захотел сюда притащиться? — спросил Честер, вслед за напарником выбираясь из машины.
Бром уже стоял во дворе перед домом, рассматривая покосившуюся дверь подъезда и черные провалы разбитых окон.
— Это адрес из дневника моей матери, она здесь жила, — сказал он, удивившись тому, как сдавленно прозвучал голос: воспоминания о потере все еще не давали покоя. Когда Честер встал рядом, Бром тихо добавил: — Я здесь родился.
Он направился к дому. Внутри, в подъезде, его встретили полумрак, мусор под ногами и вонь человеческих испражнений — должно быть, заброшенное здание использовалось как отхожее место.
Из дневника матери Бром знал номер квартиры, в которой она раньше жила. Он принялся подниматься по темной лестнице, обращая внимание на старые, незапертые двери квартир в поисках нужного номера. Честер шел сзади, то и дело проклиная царившую здесь вонь и разруху.
Наконец они поднялись на шестой этаж, где находилась нужная квартира. Немного помешкав в нерешительности, Бром распахнул дверь на скрипучих петлях и прошел внутрь.
Он думал, что у него екнет в груди или комом перехватит горло при виде места, в котором он вырос, но в действительности не почувствовал ничего, кроме пустоты и странного безразличия, когда оказался в крошечной прихожей, а затем прошел в гостиную.
Как и на лестнице, повсюду на полу валялись обрывки мусора и осколки разбитых бутылок. Шкаф и комод оказались пустыми: должно быть, вещи забрала мать, когда покидала квартиру, или же постарались мародеры. Ободранные обои на стенах и темные засохшие пятна на продавленном диване говорили о том, что квартира все эти годы служила пристанищем для непрошенных гостей. Другой мебели или тем более бытовой техники в помещении не обнаружилось.
Бром направился в следующую комнату. Судя по выцветшим обоям с изображением мультяшных зверят, а также по детской кровати, стоявшей в углу, именно в этих четырех стенах прошли первые годы жизни маленького Виктора Брома.
Взгляд зацепился за картину в рамке, висевшую на стене над кроватью. Рисунок, явно намалеванный неумелой детской рукой, изображал обычную семью — маму, папу и маленького мальчика между ними. Держась за руки, счастливое семейство с улыбками до ушей на круглых лицах стояло посреди ромашкового поля, над которым в синем небе сияло солнце — желтый круг с кривыми лучами.
— Это ты нарисовал? — раздался за спиной голос Честера.
— Не знаю. Наверное. — Бром неуверенно покачал головой. — Судя по записям матери в дневнике, она уехала из этой квартиры вместе со мной, когда мне было четыре года.
Честер встал рядом, рассматривая рисунок.
— Ты помнишь отца? — спросил он.
Брому пришлось сглотнуть вязкий ком в горле прежде, чем тихо проговорить:
— Мать ничего про него не рассказывала. Даже когда я стал старше, она избегала разговоров о нем.
Честер кивнул с понимающим видом:
— Если он остался в городе, то она его забыла.
Бром пожал плечами, опустив взгляд. Только сейчас он заметил потрепанного, замусоленного плюшевого медведя, лежавшего в детской кроватке. Впрочем, старая игрушка не пробудила в нем никаких воспоминаний.
— В дневнике матери об отце нет ни слова, — признался Бром, забирая из кровати плюшевого медведя. — Как будто его никогда не существовало.
Бром поднес игрушку поближе к лицу, чтобы получше ее рассмотреть, как вдруг со стороны коридора раздался приглушенный звук.
— Что это? — насторожился Бром.
Честер уже выхватил пистолет из кобуры:
— Похоже на плач. — Напарник напрягся всем телом, прислушиваясь к тихим звукам. — Кажется, он доносится из соседней квартиры.
* * *
— Твою мать! — сквозь зубы выругался Честер, когда вдруг с раздражением понял, что уже третьи сутки подряд не обходятся без приключений: Бром, словно магнит, притягивал к себе неприятности. Честер не сомневался, что детский плач не сулил ничего хорошего.
Осторожно ступая, он направился к выходу из квартиры, которая когда-то принадлежала матери Брома. Напарник шел сзади: Честер слышал его дыхание за спиной.
Наконец они оказались на лестничной площадке. Как и предположил Честер, плач раздавался за дверью соседней квартиры. Переглянувшись с Бромом, он потянул ручку на себя. Дверь со скрипом открылась, обнажив полумрак внутри.
Выставив пистолет, Честер зашел в прихожую. В отличие от квартиры, принадлежавшей матери Брома, на полу не было мусора. Когда Честер заглянул в ближайшую комнату, которой оказалась кухня, чистота и порядок внутри дали ему понять, что здесь кто-то жил.
Плач повторился. Честер и Бром, обменявшись многозначительными взглядами, направились в комнату, откуда доносились всхлипы.
Забившись в угол, на полу сидел мальчишка лет двенадцати на вид. Смуглый, с огромными черными глазами, он испуганно таращился на вошедших мужчин, обхватив худыми руками согнутые в коленях ноги, одетые в грязные штаны. Остальной одеждой служили такие же обноски: замусоленная футболка, рваная куртка и дырявые кроссовки. По щекам мальчика текли слезы, а подбородок дрожал: не оставалось сомнений, что именно его плач слышали Честер и Бром.
— Тише, тише, — попытался успокоить мальца Честер, подходя ближе.
Его грубый голос, похоже, напугал пацана: задрожав всем телом, он вылупился заплаканными глазами на пистолет в руках Честера.
— Опусти оружие, — с укоризной в голосе сказал Бром: сам он уже убрал пистолет в кобуру. — Это всего лишь мальчишка.
Честер проигнорировал просьбу напарника: он слишком долго жил в Забытом городе, чтобы вот так сходу доверять незнакомцу, пусть им и был щуплый мальчишка. Криво ухмыльнувшись, Честер проследил за тем, как Бром осторожно приблизился к пацану, а затем, показав ему раскрытые ладони, присел рядом.
— Похоже, он ранен, — сообщил Бром, осматривая мальчишку.
Подойдя ближе, Честер заметил на лбу ребенка длинный порез среди завитушек курчавых волос. Бром аккуратно убрал их со лба, и рану стало лучше видно: она была покрыта свежей корочкой, хотя по краям еще сочилась кровью.
— Как тебя зовут? — спросил Бром, и Честер удивился, как неожиданно мягко прозвучал голос напарника.
Мальчик помотал головой, перекинув испуганный взгляд с Брома на Честера.
— Нельзя имя говорить, — пропищал он тонким голосом со странным акцентом.
Честер сразу понял, что мальчишка был пришлым, а вот Брому, судя по удивленному взгляду, который он бросил на Честера, потребовалось несколько секунд, чтобы догадаться об этом.
— Хорошо, можешь не называть свое имя, — улыбнулся Бром. — Но тогда расскажи, что с тобой случилось? Кто тебя обидел?
Он кивнул на рану на лбу мальчишки, и тот, немного помедлив, тихо произнес:
— Оно выскочить и хотеть убить.
Бром снова переглянулся с Честером, а затем, наклонившись к мальчику, мягко спросил:
— Где твои родители?
Подбородок пацана задрожал, и по щекам покатились слезы.
— Только мама, — выдавил он, сдерживая рвущийся изнутри плач. — Оно выскочить и напасть.
Горе, охватившее ребенка, было настолько сильным, что Честер не выдержал и опустил пистолет: он, конечно, та еще скотина, но не до такой же степени, чтобы держать на мушке испуганного мальчишку, потерявшего мать. И не трудно было догадаться, что женщину убил монстр.
Вот только где он теперь скрывался?
Мальчишка совсем разревелся, и Брому не оставалось ничего другого, как притянуть его к себе. Пацан спрятал зареванное лицо на плече напарника, продолжая плакать. Сердце Честера — давно окаменевшее и не знавшее иных чувств, кроме ненависти к монстрам — предательски сжалось, когда он увидел, как сотрясается от плача худенькое тельце ребенка.
— Кто он такой? — тихо спросил Бром, осторожно погладив мальчика по спине, чтобы тот успокоился. — И что здесь делает?
— Черт его знает. — Честер пожал плечами. — К нам кто только не попадает из внешнего мира: преступники, сбрендившие искатели приключений, скрывающиеся от закона мигранты. — Кивнув на обноски, в которые был одет пацан, Честер добавил: — Судя по его шмоткам, он похож на беженца. Да и язык знает плохо, говорит с акцентом.
Мальчишка убрал лицо от плеча Брома. Он немного успокоился: из красных, опухших от плача глаз уже не текли слезы, а подбородок перестал дрожать.
— Где твоя мама? — мягко спросил Бром. — Можешь нам показать?
Мальчик кивнул головой на дверь, которая вела в соседнюю комнату.
— Там, — едва слышно выдохнул он: судя по тому, как исказилось его лицо, мальчишка снова готов был расплакаться. — Она там.
— Вот, держи.
Бром протянул пацану замызганного плюшевого медведя, которого вытащил из-за спины. Честер удивился тому, как ловко и незаметно напарник умудрился засунуть за пояс игрушку, обнаруженную в детской кроватке в квартире, которая когда-то давно принадлежала матери Брома.
Взяв медведя в чумазые ладони, мальчик принялся его рассматривать. Похоже, в ближайшее несколько минут он не собирался реветь, а это означало, что у напарников наконец-то появилось время спокойно осмотреть жилище.
Выставив пистолеты, они осторожно прошли в соседнюю комнату, на которую указал мальчик. Плотные шторы на окне блокировали дневной свет, поэтому Честеру пришлось включать фонарик.
Когда яркий луч скользнул вначале по стенам, а затем опустился на пол, Честер услышал, как Бром выругался сквозь зубы: посреди комнаты, на старом затертом ковре, лежали два трупа. Подойдя ближе, Честер рассмотрел, что один из них принадлежал крупному мужчине в старых штанах и куртке, а второй — женщине, одетой в цветастое этническое платье. Точный возраст мертвецов с трудом поддавался определению, поскольку их лица были обезображены чудовищной маской смерти: распахнутые в безмолвном крике рты и выпученные от страха остекленевшие глаза не оставляли сомнений, что последние минуты жизни этих несчастных были наполнены нестерпимой болью и ужасом.
Бром тем временем опустился возле тел и, быстро их осмотрев, сообщил:
— Я, конечно, не судмедэксперт, но судя по тому, что трупному окоченению подверглись только мышцы головы и шеи, смерть наступила около двух или трех часов назад.
— Наверное, это родители мальчишки, — сказал Честер. — Такие же беженцы, как и он.
— Посвети поближе на их шеи, — попросил Бром, а затем, когда Честер выполнил его просьбу, произнес в замешательстве: — Видишь странные отметины?
— Похоже на следы... от присосок, — предположил Честер, разглядывая округлые синюшные пятна на бледных шеях мертвецов.
Он хотел добавить, что такие отметины наверняка оставил монстр, напавший на этих бедолаг, но его прервал протяжный громкий хрип, который донесся из соседней комнаты.
Когда Честер и Бром с пистолетами наизготове выглянули в коридор, они увидели там мальчонку. Вытаращив испуганные глаза, он показывал дрожащей рукой на приоткрытую дверь в противоположном конце коридора.
— Там! Там! — ошалело повторял пацан.
Из дальней комнаты вновь раздался хрип. Нацелив пистолет на дверь, Честер приказал Брому:
— Уведи мальца в безопасное место.
Во взгляде Брома читалось сомнение: он явно не хотел оставлять напарника одного, и Честера это позабавило.
— Пацан напуган до смерти и сам отсюда не выберется, — теряя терпение, процедил Честер. — Я не хочу, чтобы он путался у нас под ногами, пока за дверью сидит какая-то тварь.
— Только не иди в комнату один, — сказал Бром, и Честер заметил в полумраке, как напряглись желваки на лице напарника. — Я оставлю мальчика в машине и вернусь к тебе.
— Давай, вали. — Честер усмехнулся, наблюдая, как Бром торопливо уводит пацана к выходу из квартиры.
Дождавшись, когда они уйдут, Честер направился к двери в дальнем конце коридора: изнутри вновь донеслись сдавленные хрипы.
Твою мать, что за тварь там прячется?!
Приставив фонарик к пистолету, Честер на мгновение остановился у двери, принимая окончательное решение. Он не собирался ждать возвращения Брома, но все же тревога во взгляде напарника заставила его засомневаться: может, действительно хватит уже геройствовать?
Усмехнувшись собственным мыслям, Честер вышиб ногой дверь и, проскочив внутрь, обвел лучом фонарика помещение, объятое мраком.
В углу, сгорбившись, сидело нечто — по-другому Честер назвать увиденное не мог — в испачканном платье: пятна крови, словно ржавчина, покрывали светлую ткань с витиеватыми узорами. Лицо существа пряталось за длинными засаленными волосами, черной смолой ниспадавшими с головы. Сотрясаясь всем телом, будто под ударами тока, тварь в углу держалась ладонями за горло, издавая сдавленные жуткие хрипы — те самые звуки, которые Честер и Бром услышали в другой комнате.
За годы жизни в Забытом городе Честер повидал множество «перевертышей» — монстров, скрывавшихся под человеческим обликом, поэтому почти не сомневался, что именно такое существо притаилось сейчас в углу комнаты, выжидая момента, чтобы напасть на него.
— Подними голову, — приказал Честер, нацелив на тварь пистолет. Он по-прежнему стоял на пороге комнаты, не рискуя подходить ближе: от монстров нужно держаться на безопасном расстоянии.
Продолжая хрипеть, существо выполнило просьбу Честера: медленно подняло голову. Пряди длинных волос разошлись в стороны, и луч фонарика выхватил лицо — не монстра, а обычной женщины. Кожа оливкового оттенка, широкие скулы и раскосые глаза, сощуренные от яркого света, выдавали в ней человека не из этих мест — беженку, вынужденную покинуть родные края, охваченные разрушительной войной, в поисках безопасного убежища.
Вот только Забытый город был не лучшим для этого местом.
Держась чумазыми руками за горло, женщина пыталась что-то сказать, но хрипы и бульканье, вырывавшиеся из ее окровавленного рта, мешали разобрать слова.
Наплевав на осторожность, Честер подошел на два шага ближе, чтобы расслышать женщину, и в тот момент, когда она вновь посмотрела на него темными глазами, наполненными мольбой и страхом, он понял, что чертами своего лица она напоминала мальчонку, которого Честер и Бром обнаружили в квартире.
Неужели эта беженка — его мать?
Прежде, чем Честер успел до конца обдумать настигшую его мысль, женщина убрала ладони от шеи, открыв на бледной коже ярко-алые, сочившиеся кровью округлые раны, напоминавшие следы от присосок. Затем, скривившись от боли, она произнесла первое членораздельное слово:
В таёжном крае это место считалось испокон веков гиблым и там никто не охотился. В распадке возле каменистой россыпи стояло зимовье. Вот в этом-то зимовье и по поверью обитала нечистая, причём проявлялась аномалия в виде видений только в ночное время, а днём ничего особенного.
В тех краях появились два молодых охотника и стали осваивать места и охотиться. В нечистую никакую они, конечно, не верили. В зимний сезон заехали они на промысел. Один из друзей решил охотится и жить в этой имеющей дурную славу избушке, а его товарищ – неподалёку от этого места.
Охотник был молодой и смелый человек, и у него были две преданные собаки-лайки, и поэтому он надеялся, что собаки предупредят его о любой непредвиденной опасности. Вот пришла ночь и за стенами зимовья температура опустилась за -40. Охотник впустил собак в зимовье, натопил печь и лёг спать. Через некоторое время собаки стали скрести в дверь и скулить. “Наверно сильно натопил”, – подумал промысловик, выпустил лаек из зимовья и улёгся дальше спать.
Проснулся он от тревожного состояния и головной боли. Смотрит, а к нему в открытую дверь входит обросшее страшное чудовище. Всё в инее протягивает руки прямо в открытую печь и говорит – замёрз я страшно, погреться пришёл. Руки все у него от открытого огня обгорели, и запах горелой шерсти распространился по зимовью. У нашего охотника сдали нервы, он выскочил из зимовья и по морозу побежал к другу. Прибежал, обморозил ноги и руки, обо всём рассказал товарищу. Тот вывез его в больницу в посёлок. Два месяца лечился парень но всё-таки руки и ноги спасли, и он выздоровел.
Этот случай был в 50-х годах. А позже пришли геологи и определили, что в этом зимовье печь была сложена из камней местной породы с большим содержанием меди. Вот при нагреве пары меди, испаряясь, вызывали галлюцинации и отравления парами. Собаки почуяли это раньше. Запах шерсти – от упавшей на печь рукавички. Печь сломали, поставили буржуйку и больше ни о какой нечисти там не слышали.
Этот рассказ я прочитал в старом каком-то журнале лет 25 назад, но с тех пор в тайге в незнакомом месте, если печь обложена камнями, ложась спать, закрывая дверь, оставляю небольшую щель – а вдруг какие-нибудь точно испарения…
Во Франции её зовут Le Chaperone Rouge, в Германии — Rotkäppchen, а самое забавное имя у неё в Чехии —Červená Karkulka («Червена Каркулка»). Впервые сказку о Красной Шапочке услышали в Европе в XIV веке. Как и многие сказки, ставшие потом детскими, вначале она была совсем не детской, а страшной и противной. Например, волк не съедает бабушку, а готовит из неё какое-то мерзкое кушанье и кормит им внучку... И никаких спасателей-дровосеков в конце!
Первым убрал из сказки ужасы Шарль Перро в 1697 году. Он же одел Красную Шапочку в красную шапочку: до этого в сказке не уточнялось, как девочка была одета.
Перро подарил ей не просто шапочку, а шаперон — головной убор, который в то время в городах уже давно не носили, да и в деревнях он почти не встречался. Таким образом подчёркивалось, что Красная Шапочка — девочка «из народа», а история эта произошла, скорее всего, уже давно.
Так выглядел Шаперон
Непридуманный волк?..
В привычном для нас виде сказку записали братья Якоб и Вильгельм Гримм в 1812 году. Кстати, Якоб Гримм, старший из братьев, был большим любителем древностей, старинных преданий и мифов и какое-то время служил личным библиотекарем Жерома Бонапарта, младшего брата императора Наполеона I.
Скорее всего, именно тогда Якоб Гримм услышал историю о злобном и хитром волке, нападавшем на детей и женщин французского графства Жеводан почти 50 лет назад. С 1764 по 1767 год (то есть уже после того, как Шарль Перро переписал древнюю сказку о волке-людоеде) некое существо, которое называли «жеводанский монстр», нападало на людей больше 200 раз. При этом погибли почти 100 человек.
Очевидцы рассказывали о жутком звере, по сравнению с которым знаменитая собака Баскервилей покажется пуделем. Невероятно огромный и сильный, волк отличался ещё и редкостной хитростью. Король Франции лично посылал своих лучших охотников, чтобы поймать или убить этого монстра, но тому всегда удавалось ускользнуть. Местный губернатор направил в Жеводан отряд из 50 солдат, но и они не смогли отыскать и убить жеводанского зверя.
Нападение жеводанского монстра
Жители запирались дома и не выходили на улицу поодиночке. Многие называли жеводанского волка «оборотнем»: дескать, тот умеет, подражая человеческому голосу, звать путников по имени и заманивать неосторожных в лес или в болото.
Некоторым всё-таки удавалось спастись — почти как Красной Шапочке. Как-то раз семеро крестьянских детей шли из деревни Вилларе, когда на них напал жеводанский зверь. Однако дети не испугались: у них были палки с привязанными ножами, и они смогли отбиться от монстра.
Самым смелым оказался 12-летний Жак Портфэ, и в награду за храбрость король Франции лично приказал дать мальчику образование. Когда Жак вырос, он стал лейтенантом артиллерии во французской армии.
В другой раз монстр напал на группу девушек из деревни Польяк-ан-Маржорид. Одна из девушек, Мари-Жан Валле, схватила деревянный кол и нанесла зверю серьёзную рану, после чего тот убежал — так она спаслась сама и спасла своих подруг.
...Или вымерший зверь?
Через три года нападения прекратились. Но загадка осталось загадкой: был ли этот монстр волком? Очевидцы говорили, что зверь «похож на волка, но не волк»: это был хищный зверь огромного размера, с полной острых зубов пастью, но при этом с длинным тонким хвостом и копытами вместо когтей.
Кроме того, «волк» якобы никогда не выл, как воют собаки или волки, а его голос, скорее, напоминал человеческий смех. Шкура «волка» была не серой или чёрной, а светло-коричневой, с тёмными пятнами. Наконец, «волк» прекрасно бегал по скалам и болотам, а во время атаки часто вставал на задние лапы, чего настоящие волки никогда не делают.
В ХХ веке лет в Шовэ, неподалёку от графства Жеводан, была открыта неизвестная ранее пещера. Внутри нашли больше 400 древних наскальных рисунков. Рисунки изображали животных: лошадей, оленей, вымершего шерстистого носорога, а также хищников — львов, медведей, волков и загадочного зверя, которого учёные назвали «пантера из Шовэ».
Пантера из Шовэ
Огромного размера, со шкурой, покрытой пятнами, с тонким длинным хвостом и головой, похожей на медвежью. Это животное здорово напоминает «жеводанского монстра». И ведь 30 тысяч лет — для биологии совсем небольшой срок...
— Артем! Там Кто то есть! — вырвал Артема из воспоминаний крик Андрея.
— Кто? Где?
— Там, на кладбище, у дороги!
— Так кто?
— Я не видел, я же по полю шел, но там точно кто-то был на кладбище их было несколько.
Артем задумался. Никто не знал, зачем они сюда приехали. Гости в данный момент были точно не нужны.
— Артем! Что делать будем?
— Успокойся, если это какая ни будь молодежь за острыми ощущениями на кладбище приехала, они сами к нам не полезут - забояться. А если черные копатели — ну посмотрим. Сколько их было?
— Не знаю, темно же.
— В смысле не знаешь, так ты видел или нет? Может это вообще какие-то дикие животные были? Места то заброшенные…
— Я… я видел какие-то силуэты, кладбище выше дороги, их на фоне неба и луны видно было. Там что-то мелькало, много.
— Ладно, гаси свет и прыгай сюда, посидим поедим, заодно послушаем что тут вокруг. Ты принес пакет?
Андрей спрыгнул в яму и бросил на землю пакет. Они разобрали бутерброды, и погасили свет. Несколько минут они сидели в полной тишине, в разных углах ямы, прислушиваясь к каждому шороху. Несколько раз Артем вставал во весь рост и выглядывал из ямы, но это не особо помогало оценить обстановку, так как могила была, в низине, а по краям оврага обильно росли кусты и деревья, закрывающие обзор. С одной стороны, они были надежно защищены от посторонних глаз, и даже при использовании фонарика, никто бы не заметил их со стороны дороги или кладбища. Но, с другой стороны, в центре оврага они были как на ладони, если бы кто-то захотел проследить за ними затаившись в кустах обильно разросшихся по периметру оврага.
— Короче, копаем дальше, мы двое с топорами, ломами и лопатами, да с кем-то не справимся что-ли? — сказал Артем, сам не будучи до конца уверенным, кого он хотел больше успокоить, себя или Андрея. — Только не светим особо, поставь на фонаре луч поуже, и положи вон туда.
Андрей вылез из ямы, включил фонарик, сделал луч света более узким, и положил фонарик на кучу земли у короткого конца ямы, расположив его так, чтобы он светил под небольшим углом сверху вниз. Света было достаточно — все внутреннее пространство ямы было хорошо освещено. Артем поймал себя на мысли, что теперь они в этой яме как на сцене, но быстро отогнал эту мысль и взялся за лопату.
— Все, давай уже. — сказал Артём и принялся энергично копать, чтобы прогнать страх.
Работа пошла медленнее. Артем и Андрей периодически оглядывались по сторонам или замирали, прислушиваясь к ночным звукам. Но пройдя еще полметра, лопата Андрея ударилось обо что-то твердое и звонкое.
— Оно? — спросил Андрей?
— Еще нет, это каменная печать, сейчас придется немного попотеть.
— Печать?
— Да, печать для защиты от нечисти. Это камни, небольшие, уложенные определенным типа рисунком, их немного, но придется каждый откопать и вытащить. Они не больше пары кирпичей каждый.
— М-да… какая-то неполная защита… Ну от нечисти допустим эта печать могилу защитила, факт, а от лопаты и лома, кажется, все еще нет приема, — бодро сказал Андрей, и ловким движением вывернул из земли первый небольшой камень.
Резкий порыв ветра колыхнул кусты и деревья, и над могилой раздался пронзительный вороний крик. Огромный черный ворон сидел на сухой кривой ветке дерева, связавшегося с оврага прямо над могилой.
— Заткнись птица! — полушепотом прокричал Андрей и кинул в ворона горсть земли.
Ворон перелетел на ветку на соседнем дереве, и только сейчас, в свете луны Андрей с Артемом увидели, что ворон был не один. На каждом дереве, окружавшем овраг сидело по несколько ворон. Они сидели молча и неподвижно, наблюдая за происходящим, затаившись будто зрители в зрительном зале в ожидании представления. По спине Артема пробежал холодок. Он уже видел эту картину, как в день похорон прабабушки, стая черных как ночь ворон, преследовала гроб по пути к роще, а потом рассевшись на ветках точно также наблюдала за происходящим. Деревенские мужики, тащившие гроб и закапавшие могилу крестились и читали молитвы спешно копая могилу. А с последней брошенной лопатой земли не сговариваясь пошли прочь быстрым шагом не оглядываясь, оставив маленького Артема в недоумении.
— За жуками-червяками наверно прилетели, землица то свежая, — сказал Артем. — давай уже, немного осталось и свалим отсюда.
Камни оказались действительно небольшими, легко поддевались лопатой, и выбрасывались руками. Вынув последний камень, Артем вонзил лопату в землю, и замер — послышался глухой звук. Осознав, что цель близка, друзья начали орудовать лопатами, пока из земли не показалась крышка гроба. Очистив ее полностью от земли и немного углубившись по боками, они замерли и посмотрели друг на друга.
— Ну что, почти все, — Сказал Артём.
— Крепкий, не сгнил, — заметил Андрей, и попрыгал на крышке гроба.
— Нам же лучше, значит внутри все целое.
— Давай перекурим, нам похоже еще целый час тут дерево ковырять, я уже без рук и без ног если честно. — предложил Артем.
Они сели на землю, и замолчали. Уставшие, изможденные и грязные. Говорить не хотелось. Хотелось поскорее закончить дело, сесть в машину и уехать. Ветер и снегопад усиливался, но в яме, на глубине почти полутора метров, было тихо и даже немного тепло. Доев остатки бутербродов и допив остатки воды, они почти синхронно встали.
Крышку гроба долго ковырять не пришлось, целая в середине, но сгнившая по краям, где были вколочены гвозди, она поддалась почти без усилия. Выкинув крышку из могилы, друзья сели на корточки, и склонились над гробом созерцая сокровища. Игра стоила свеч. Кинжал, несколько ветхих книг, золотое кольцо, и множество других замысловатых предметов — все было на месте, как и говорил Артем.
— Ох... не зря пачкались... — сказал Андрей и потянулся за кинжалом.
— Не трогай! — оборвал его Артем.
Андрей подозрительно посмотрел на него.
— Это моя прабабушка, мне ее и тревожить, — объяснил Артем.
Андрей понимающе вздохнул и отклонился назад. Он видел, как Артему трудно собраться с мыслями и решиться действие. У Андрея даже промелькнула мысль, а не даст ли Артем заднюю, расчувствовавшись над трупом любимой прабабушки. Артем несколько раз начинал шевелить губами, как будто хотел что-то сказать, несколько раз еле заметно поднимал и опускал руку, в нерешительности. В конце концов Артем набрался смелости, и быстрыми движениями извлек из гроба кинжал.
— На, держи, — сказал Артем, и протянул кинжал Андрею.
Кинжал был явно ручной работы, и представлял из себя что-то невообразимое. Длинный, около полуметра, необычайно легкий и с изящным изогнутым лезвием. Резная рукоять была выполнена из красного дерева и представляла собой отдельное произведение искусства. На ней были изображены несуществующие животные и явно вымышленные твари. Тыльник рукояти представлял из себя печать, выступающие элементы которой были не плоские, а острые и длинные, сделанные из заточенных полосок металла. В основании рукояти был прозрачный слегка зеленоватый драгоценный камень.
Пока Андрей любовался кинжалом. Артем аккуратно завернул книги в пленку и убрал на дно рюкзака. Золотое кольцо, амулеты, и прочие диковинные вещи отправились туда же, отдельно рассортированные и завернутые в отдельные пакеты.
— Кажется все, — сказал Артем и протянул Андрею кусок ткани. — Заверни его, и лезвием вверх, чтобы рюкзак не прорезал— сказал Артем и протянул Андрею рюкзак и кусок ткани. Андрей завернул кинжал и бережно упаковал его в рюкзак. Не успел он застегнуть рюкзак, как фонарик скатился с кучи земли, упал на дно могилы и погас. Андрей выругался, поднял фонарик, машинально включил его, направив луч на кучу земли, и заорал:
— Господи ты кто!
Артем вскочил на ноги, схватив лопату. Андрей попятился, запнулся, и упал в гроб спиной, разбросав собой кости. Луч фонаря в руках Андрея на секунду осветил все вокруг, овраг, кусты и деревья. И хотя Артем стоял спиной, и не видел того, что испугало Андрея, на доли секунды его охватил страх. Ему показалось все это знакомым. Присутствие чего-то не зримого и опасного, тени, мелькающие между деревьями, когда они с бабушкой бежали по ночной лесной дорожке в день приезда.
Андрей отполз на противоположный конец могилы и вжался в земляную стену, закрывая руками фонарик. Артем присел, держа лопату наготове.
— Что там? – шепотом спросил Артем.
— Там… там какое-то животное или кто-то!
— Так животное или кто?
— Не знаю, я кого-то видел!
— Кого блин? Ты человека от животного отличить не можешь?
Андрей молчал, не сводя глаз с кучи земли на противоположном конце ямы.
— Андрей! – рявкнул Артем и легонько ударил его по плечу лопатой.
— Там какое-то животное было, но оно стояло как человек!
— Медведь? — предположил Артём, и вспомнил, как ему неоднократно доводилось видеть на картинках медведей, встававших на задние лапы в случае опасности.
— Нет, кажется козел…
— Чего? Какой нахрен козел? Ты прикалываешься?
Не успел Артем разразиться ругательствами в адрес Андрея, как над ямой нависла тень, а через секунду на фоне лунного неба появился и владелец тени. Артем присел, нащупал фонарик в руках Андрея, взял его в руки и со словами: «Эй, ты кто», включил направив вверх.
Над ямой на задних ногах стоял огромный черный козел и пристально смотрел на друзей. Ноги козла были толще козлиных, и скорее напоминали коровьи, тело козла было покрыто длинной густой черной свисающей шерстью, а руки были неестественно длинными и напоминали скорее куриные лапы. Не успел Артем понять, что происходит, и как реагировать дальше, козел заорал. Это было что-то среднее между блеянием и человеческим криком. У Артема заложило уши и потемнело перед глазами. Крик козла подхватили вороны, и резко сорвались с веток спланировав на край могилы. По краям оврага началось будто бы какое—то шевеление. Артем и Андрей больше не чувствовали себя одинокими в этой заброшенной роще, на этом заброшенном поле, в этой заброшенной деревне. В этой тьме они теперь были явно не одни.
— Быстрее, вылазим! – прошептал Артем, и пнул в бок Андрея, чтобы привести его в чувство.
Андрей не реагировал, он смотрел на козла скованный страхом не в силах пошевелиться.
— Андрей, бежим! – заорал Артем, вырвал у Андрея рюкзак, и начал вылазить из могилы.
Вороны кинулись в атаку. Они били крыльями и когтями Артема по лицу, путались в одежде, мешая на пути. Пока Артем карабкался по земляной стене, свет фонаря в его руке то и дело выхватывал все новых и новых страшных тварей, выползавших из кустов с двух высоких краев оврага и ползущих вниз. Выбравшись из ямы, он выронил фонарик и в темноте побежал вперед вслепую, запинаясь за ветки и натыкаясь на кусты и деревья. Добежав до дальнего конца оврага, Артем на секунду оглянулся. Из могилы бил вверх свет фонаря. Козел стоял в могиле и смотрел вниз, туда, где Артем последний раз видел Андрея. Козел наклонился и исчез из виду, раздался пронзительный крик Андрея, переходящий в хрип. Козел выпрямился, и посмотрел в сторону Артема. Фонарик погас.
Артем бежал по полю в полной темноте не оборачиваясь, периодически запинаясь и падая. Он не понимал, в какую сторону бежит, и молился, что бы это было направление к дороге, где они оставили машину. Кусты чередовались деревьями и зарослями сухой травы. Через некоторое время Артем окончательно сбив дыхание и не чувствуя ног, упал на землю и перевернулся на спину. Он до сих пор не мог поверить в происходящее и начинал сомневаться в собственной адекватности. «Какого черта, что происходит вообще, я точно не сплю?» — крутились мысли в голове Артема. Он несколько раз с силой ударил затылком об землю, в желании проснутся, но не получил ничего кроме боли и звездочек в глазах, неуместно дополнявших картину звездного неба.
Не успел Артем приди в себя, как где-то в дали послышался пронзительный козлиный рев. Теперь это было именно рев. Артем вскочил на ноги и побежал дальше, продираясь сквозь заросли.
Он с трудом узнал это место. Лес практически поглотил прабабушкин двор. Никакие строения кроме дома не уцелели, а сам дом практически врос в землю. Стекла потрескались, крыша была частично разрушена, а крыльцо сгнило и развалилось. Недолго думая, Артем забежал в дом. Внутри все было точно также – как в последний день, когда он был тут последний раз. Штукатурка местами осыпалась, доски пола сгнили, повсюду были следы гниения и влаги, но предметы и мебель были не тронуты. Дому явно повезло избежать мародеров или черных копателей.
Артем закрыл дверь и сел на кровать забившись в угол, бросив рядом мешок. На ту же самую кровать, на которой прятался, когда-то от курицы. Одеяло было немного влажное, но не мокрое. Артем сгреб его в охапку, прижал в груди и уткнулся в него лицом. Оно было такое же, как и двадцать лет назад, немного колючее и с запахом шерсти. Все еще не веря в происходящее, и сомневаясь в собственной адекватности, Артем погрузился в воспоминания. «Прабабушка… колдовство… чертовщина…» — крутились мысли в голове у Артема, высвобождая из недр памяти какие-то то-ли реальные то ли фантомные воспоминания. Черные тени, мелькающие между деревьями, когда они с прабабушкой бежали по лесной дорожке в день приезда. Глаза незнакомца, принесшего курицу, с длинными прямоугольными зрачками, не похожими на человеческие. Странные гости, приходившие к прабабушке, после визитов которых она пропадала на несколько дней и возвращалась изнуренная и иногда раненная. Рассказы перед смертью.
Из воспоминаний Артема вырвало громкое козлиное блеяние, раздавшееся совсем рядом. Артем поднял голову и его охватил ужас. В окне напротив была видна огромная черная козлиная морда, с желтыми, блестящими в свете луны глазами. Артем вжался в угол и сильнее прижал к себе одеяло.
— Я… тут… — прозвучал голос Андрея, и в окне показалась окровавленная голова Андрея, оторванная от тела, которую козел держал в когтистой куриной лапе.
Козел оскалился, обнажив тонкие длинные зубы, облизал длинным языком кровь, стекающую с головы, и по-человечески засмеялся. Артем узнал этот смех. Это был смех того незнакомого мужчины, который принес курицу.
— Как долго же мы тебя сюда ждали… Зачем так усложнять? Закопали сразу… Печать поставили… А смысл всего этого, если правнук, то бестолковый оказался? Столько смертей и нелепых случайностей, и все из-за чего? Из-за старых книжек и ржавого ножика? Отдай, и катись на своих четырех на все четыре.
К…к…к…каких смертей? – спросил дрожащим голосом Артем, не сводя глаз с окна.
— Таких смертей, которые тебя в нужду поставили и сюда привели, — сказал козел и оскалился. — Ты думаешь ты по своей воле сюда приехал? По своей могилу вскрыть решился?
У Артема потемнело в глазах. Загадочные эпизоды из его жизни, начинали складываться в единую картину. Он вспомнил мать, умершую от сердечного приступа, и найденную с ужасной гримасой на лице, после смерти которой он был вынужден бросить учебу и пойти работать. Отца, попавшего в ночную аварию и так и не оправившегося, все говорившего про какую-то чертовщину преследовавшую его всю поездку, после смерти которого на Артеме повисли его долги. Смерть еще не родившейся дочери и супруги Оли, на лекарства для которой Артем «работал» последние полгода. Загадочная пропажа товара, который видел только Артем, и после пропажи которого к Артему и Андрею начались претензии, которые и привели к большому долгу перед поставщиком.
— Т…т… тварь… — выдавил из себя Артем дрожащим голосом. — Ну попробуй забери козлина!
Козел улыбнулся, подошел вплотную к окну, и осмотрел дом внутри. Знаки вырезанные прямо на деревянном подоконнике и пороге дома были целы, не смотря на печальное состояние остального дома. Он посмотрел на печку, которая от времени провалилась под пол и частично разрушилась, и улыбнулся.
—Зачем забирать? Сам отдашь… — сказал козел, и отошел от окна.
В доме было тихо и спокойно, он казался Артему неприступной крепостью, способным защитить его от любой напасти. Но последние слова козла не давали Артему покоя. Не успел он додумать что бы это значило, как на стекле окна блеснуло что-то ярко оранжевое. Через секунду пространство за окном осветилось оранжевым светом огня. Дом горел.
Артем сидел на кровати уткнувшись лицом в одеяло. В голове проносились картины из его жизни. Детство, лето с прабабушкой, прерванная учеба, смерть родителей и его семьи, проблемы с работой. «Нет, этого не может быть, это какой-то сон, это какой-то сюр…». Дом начал наполнятся дымом. Погруженный в свои мысли, он почувствовал это только сейчас. Становилось трудно дышать, подступал кашель. «Этого всего не может быть, просто не может, проснуться, только проснуться» — подумал Артем и посмотрел на рюкзак, из которого торчало острие кинжала. Он крепко сжал в ладони острие и с силой провел рукой вниз. Боль разрезала руку, кровь начала тонкой струйкой потекла по лезвию. «Не помогло» — подумал Артем, достал кинжал из рюкзака и взял его в руку. Рукоять была неожиданно теплой, а драгоценный камень в основании рукояти испускал приятный успокаивающий бирюзовый цвет.
***
— А можно мне его подержать? — спросил Артем, увидев у прабабушки на поясе настоящий кинжал.
— Да можно то можно, – ответила, улыбнувшись бабушка, да только не послушается он тебя!
— Ну дай пожалуйста я просто подержу!
Прабабушка вынула из ножен кинжал и протянула Артему.
— Только не поранься, рановато ему хозяина менять, я еще побегаю. – сказал бабушка, и улыбнувшись тихонько добавила. – Или от меня еще побегают!
Артем взял кинжал в руки и несколько раз взмахнул им. Несмотря на легкость, кинжал показался Артему неуклюжим и не удобным. Он как будто сопротивлялся каждому движению и хотел быстрее вернутся в свои уютные ножны. Чуть не выронив его при очередном замахе, Артем поспешил вернуть кинжал бабушке, чтобы ничего не сломать и не расстраивать прабабушку.
***
Воспоминания были прерваны звуком падающих бревен – кажется начинала обваливаться крыша. В доме было находится больше нельзя. Артем больше не боялся. Страх за себя и сожаление за свою поломанную жизнь уступили место гневу. Перемотав окровавленную руку тряпьем, Артем взял кинжал и встал с кровати. Рукоять клинка была горячей, но не обжигала руку, в то время как холод от лезвия чувствовался будто на расстоянии. Он взял кинжал пальцами за основание рукояти и перевернул его лезвием вверх, расположив за рукой, с обратной стороны, чтобы его не было видно.
Артем открыл дверь и вышел на разрушенное крыльцо. Зарево горящего дома ярко освещало бывший двор, заросший деревьями и кустами, между которыми стояли самые разнообразные мерзкие твари из худших кошмаров. Маленькие и большие, напоминающие каких—либо животных, или состоящие из их частей. Одни выглядывали из кустов, другие висели на ветках на ближайших деревьях, третьи стояли совсем рядом готовые в любой момент напасть. В нескольких метрах от крыльца стоял козел.
Козел оскалил острые зубы и улыбнулся. Но не успел Артем ступить и шага за порог дома, как козел вытянул руку и схватил Артема за шею. Недолго думая Артем ловким движением перевернул кинжал, и одним ударом перерубил козлу костлявую куриную руку. Ошарашенный козел выпучил глаза и сделал несколько шагов назад. Из обрубка руки стекала буро-черная жижа. Артем бросился на козла, но тот растворился в воздухе, оставив за собой облако черных едких спор. Не сбавляя скорости Артем промчался по двору до ближайшей цели – собакообразной твари на тонких длинных ногах с длинной мордой. Прежде чем тварь успела понять, что произошло, лезвие вошло в ее длинную тонкую шею по самую рукоять. Еще несколько тварей отправились обратно в ад прежде, чем поняли, что произошло.
Твари начали пятиться и скрываться в кустах и деревьях, визжа, крича и негодуя. Хор адских звуков наполнил двор. Артем огляделся в поисках козла и заметил его орудующего рукой в рюкзаке, который Артем выронил, когда козел схватил его за шею. Артем кинулся к дому, но споткнулся – костлявая куриная рука, отрубленная ранее, вцепилась ему в ногу, и перебирая пальцами, как паук лапами ползла по одежде наверх. Артем на доли секунды посмотрел на кинжал – рукоять была обжигающе горячей, а камень в основании рукояти пылал ярким зеленым светом. Артем одним движением перевернул в руке кинжал, схватил его за лезвие, выкрикнул: «Эй козлина!», и метнул кинжал в козла. Кинжал попал точно в грудь повернувшемуся на крик козлу. Вороны сорвались с веток и полетели прочь, а твари затихли, исчезая в лесу.
Артем подошел к козлу и склонился над ним. Поверженный козел уже не казался таким страшным. Артем вытащил кинжал и вытер его о шерсть козла. Только сейчас Артём заметил, что от света камня на рукояти, шерсть козла начинала тлеть, а кожа обугливаться. Также, кажется присутствие камня не давал козлу творить никакую черную магию. Артем присел, и повертел кинжал в руках.
— Знаешь, я кажется, понял зачем нужна печать на рукояти. – сказал Артем. – Больше ни одной жизни ты тварина не заберешь.
Артем крепко сжал кинжал, и со всей силы ударил тыльной стороной клинка козлу точно в лоб. Острые края печати впились в плоть, оставив на ней магический рисунок из вытекающей крови. Козел начал биться в судорогах. Его ноги и рука извивались как змеи, как будто потеряв кости. С каждым выдохом из его пасти вырывался дым и пепел. Артем схватил рюкзак и отошел назад. Через несколько секунд стена горящего дома обвалилась, похоронив под собой адскую тварь.
***
Артем подошел к могиле. Он вытащил из могилы обезглавленный труп Андрея и принялся копать для него могилу рядом. Когда все было готово, он похоронил друга и спустился в могилу прабабушки. Аккуратно, насколько мог, он собрал разбросанные кости, положил их на свои места в гроб. Перед тем, как установить на место крышку и закопать могилу, Артем коснулся костей и сказал: «Извини… Ты чертей погоняла… отдыхай… теперь погоняю я…»
UPD:
Всем привет, меня зовут Фомин Сергей, и это мой первое законченное произведение в настоящем жанре. Так что можете пинать сильно и писать обидные комментарии. Вообще хочется понять, надо этим дальше заниматься или нет, так что любая критика приветствуется. Для связи со мной если что - sergei.4min@yandex.ru
Пройдя этот тест, вы узнаете, сколько нужно сосисок, чтобы спуститься по ним на дно Марианской впадины. А еще сколько их можно съесть, пока длится самый долгий в мире поцелуй. Не пропустите!
Забуксовав всеми колесами, «Нива» остановилась посреди дороги и сразу немного отползла назад, под тяжестью своего веса скользя по грязи.
— Дальше лучше пешком, — сказал Артем и заглушил двигатель. — Иначе можем встрять тут капитально.
— Да даже если встрянем, если все получится, то я обратно хоть все сто пятьдесят километров до города на своих двоих пролечу по этой параше, — бодро ответил Андрей и улыбнулся.
Артем заглушил двигатель Нивы, и друзья вышли из машины. До старого кладбища, располагавшегося на небольшой возвышенности, оставалось метров пятьсот. Поздняя осень превратила остаток грунтовой дороги в направление. Стояла спокойная безветренная погода, и лишь изредка в воздухе проносились маленькие, едва сформировавшиеся снежинки. Зима была совсем близко.
— Хреново, что мы тут как на ладони, — заметил Андрей и осмотрелся.
Заброшенная дорога пролегала посреди большого поля, и лишь вдалеке, по краям, на горизонте, виднелась тонкая полоска леса. Машина остановилась прямо по середине поля, и была явно видна со всех сторон.
— Без разницы, «как мы тут», это старое кладбище, сюда никто не ходит. Да и село давно вымерло, и вообще, нам не на кладбище, — напомнил Артем.
Они осмотрелись и подошли к багажнику.
— Предлагаю пока взять только ломы, кирки и лопаты. Если понадобится что-то еще вернемся, а может пока копаемся возможно подморозит, и сможем подъехать ближе, — сказал Артем.
— Так может сразу все-таки попробуем подъехать? Это же, мать ее, «Нива». Неужели не выедем? — предложил Андрей, который явно рассчитывал на быстрое приключение «туда и обратно».
— А если завязнем, и за помощью идти придется, ты как все вот это вот объяснять собираешься? — ответил Артем и развел руками. — Бери ломы, я возьму лопаты, в конце концов надо найти еще то место…
Друзья взвалили инструмент на плечи, и пошли по направлению чуть правее кладбища, постепенно отдаляясь от дороги. Поле было давно заброшено и успело порасти кустарниками и молодыми деревьями.
— Постой, давай вернемся на дорогу и пройдем по краю кладбища. Я так не вспомню, где именно то место, мы ведь когда ее хоронили, не по полю шли. — сказал Артем, и не дожидаясь ответа пошел по направлению к дороге.
Собственно согласия Андрея и не требовалось. Только Артем знал место, где была похоронена его прабабушка. Для задуманного, Артему, собственно, и напарник то не был нужен, но пожалуй, не хватало самого главного - смелости. Вернувшись на дорогу, они продолжили путь до кладбища, и дойдя до первых могил свернули на направо и пошли по краю кладбища.
— Сейчас вокруг немного, и где-то справа, через поле, должна быть небольшая роща в овраге, — сказал Артем.
— Давай перекурим, — предложил Андрей. — Я уже этим железом все плечи себе отдавил.
Присесть тут было явно некуда, они осмотрелись, и направились к ближайшей могиле с высокой каменной плитой. Побросав лопаты и инструмент на землю, они сели рядом и закурили.
— Так почему всё-таки ее на кладбище не похоронили то? — спросил Андрей как будто продолжая какой-то оборванный ранее разговор.
Пока Артем раздумывал, как сменить тему в этот раз, над кладбищем разрушив тишину и громко каркая, пролетела стая ворон. Одна из ворон отделилась от стаи, и уселась на ветку, в паре десятков метров от друзей, громко каркнула, и начала внимательно рассматривать Артема.
— Не ругайся, не сюда мы, — сказал Артём глядя на ворону, как будто отвечая на ее подозрения.
Ворона, крутя головой внимательно осмотрела их обоих, громко каркнула, хлопнула крыльями и полетела вслед за стаей. Артем докурил, встал, отряхнулся от снега, успевшего собраться на одежде, и начал собирать лопаты, разбросанные по земле.
— Батюшка запретил, — соврал Артем, не глядя на Андрея. — Место кончилось на кладбище. Пойдем, скоро темнеть начнет.
Взвалив на плечи инструменты, они двинулись дальше. Артем соврал, что не помнил место, где похоронена его прабабушка. Он хорошо запомнил эти места, так отчетливо врезавшиеся в детскую память. По этой же дороге они шли, когда несли гроб в сторону кладбища. Примерно в этом же месте мужики, несшие гроб устроили привал и чуть не подрались, решая, где копать могилу. А через двести метров, будет большой камень, где они увидели одинокую рощу, и где и решили в итоге похоронить прабабушку. Артем хорошо помнил это чувство – чувство неправильности происходящего. Похороны прабабушки – были первыми похоронами в его жизни, но между тем, его не покидало чувство что все происходить это должно совсем не так. Дойдя до большого камня, они свернули в поле и двинулись к роще.
— Слушай, а не поздновато мы вообще сюда приперлись? Успеем до темноты то? — засомневался Андрей.
Артем остановился и недовольно посмотрел на него.
— В смысле «успеем до темноты»? Я же тебе сразу сказал, что мы тут до утра скорее всего.
— Да до какого утра ты че? Могилу за шесть часов максимум копают, мы вдвоем за столько же не справимся что-ли? К вечеру в город вернемся.
— Андрей, ты дурак? Ты давно последний раз что-то глубже чем на штык копал? Это профессиональные могильщики за шесть часов копают, они это каждый день делают. А мы с тобой два дебила, повезет если к полночи осилим, — с презрением сказал Артем.
—Да сам дурак! Ты толком ничего не объяснил даже! Я думал ты, как всегда, перестраховываешься! Ты вечно два дня готовишься, пять минут делаешь.
— Так может быть я потому пять минут и делаю, потому что два дня готовлюсь? — злобно сказал Артем. — Может быть, если бы у нас обоих был такой подход, мы бы не разоряли могилу моей прабабки чтобы долг отдать!?
Они оба замолчали и отвернулись друг от друга, почувствовав себя виноватыми. Андрей, потому что более винил себя в произошедшем недавно инциденте, из-за которого они были тут, и был благодарен Артему, за то, что он предложил выход из ситуации. Артем, почувствовал себя виноватым дважды, за то, что впервые в жизни назвал прабабушку — пренебрежительно «прабабкой», и за то, что кажется действительно не посвятил друга во все детали плана.
— Послушай, я провел с прабабушкой всего полгода, не уверен, что за это время даже успел ее хорошо узнать, много всякой непонятной "чертовщины" было, но когда ее хоронили, в гроб положили много диковинных вещей. Рукописные книги на старых языках, какие-то амулеты и прочие диковинные вещи, кинжал с камнем на рукояти, и самое главное — большое золотое кольцо. Даже если книги уже сгнили и ничего не стоят, одного кольца и камня из кинжала нам точно хватит, чтобы половину долга отдать, а может и весь долг. Дело простое – быстро откапываем, забираем все ценное. Попотеть и испачкаться придется, но если все получиться — мы решим все свои проблемы, — закончил Артем и мягко хлопнул Андрея по плечу.
Андрея вполне устроили объяснения, и они молча пошли дальше. Андрей всегда доверял Артему и считал его более умным и дальновидным. Хоть тот был не очень общительный, но подозрительным его тоже назвать было нельзя. Его слова никогда не расходились с делом и на него всегда можно было положится. Но последнее время Артем выглядел явно расклеенным и потерянным. Смерть жены и ребенка, неудачи в бизнесе – совместном с Андреем магазине автозапчастей, наложили свой отпечаток.
— Слушай, а почему все это «добро» вообще в гроб положили? — недоумевающе спросил Андрей. — Почему родственники себе не оставили если оно такое ценное?
— Прабабушка так наказала перед смертью. Да и не было больше никаких родственников. Сказала либо все себе оставить себе и «продолжить ее дело», либо похоронить вместе с ней под каменной печатью, — ответил Артем и замолчал, поняв, что сказал лишнее.
— Печатью? — недоумевающе переспросил Андрей.
Артем не ответил. Андрей опустил инструмент на землю и недовольно посмотрел на Артема.
— Слушай, Артем, мы с тобой вместе через многое прошли. Вместе попадали во всякое и вместе выпутывались. Но вот теперь, мы где-то у черта на куличках, идем раскапывать могилу твоей прабабки полную «сокровищ», лежащих под какой-то мать ее каменной печатью, которые стоят целое состояние, которые просто так положили ей в гроб, которые себе никто из родственников не захотел забрать, которые видело все село, и которые там до сих пор якобы лежат? Я ничего не упустил? Я не собираюсь рыть двухметровую яму чтобы потом найти одни старые кости. А может быть это все предлог, и ты меня тут собрался закопать и магазин себе оставить? Ты можешь, уже нормально объяснить?!
Они стояли на полпути, между старым кладбищем и рощей в середине поля. Ветер усиливался и небо сильнее затягивало тучами. Начинало темнеть.
— Вечно ты где-то в облаках летаешь, молчишь и ходишь с умным видом! — продолжал Андрей.
— Перестань... — ответил Артем.
— Может быть, если бы мы больше обсуждали, советовались, и вместе принимали все решения, мы бы так не облажались, и не разоряли бы могилу твоей прабабки чтобы долг отдать!?
— Ты думаешь мне хочется это делать? Прабабушка была единственным человеком кто был ко мне добр в этой ебаной жизни! — разозлился Артем, и сделал несколько шагов в сторону Андрея.
— Да, я уже начинаю сомневаться, кто там тебе и что доставляет! Никто кроме тебя ту поставку не видел! Тоже скажешь «чертовщина» какая-то случилась?
Артем бросил лопаты, и мощным толчком повалил Андрея на землю. Они боролись несколько минут с переменным успехом, выкрикивая ругательства в адрес друг друга, и припоминали былые обиды, пока обессиленные и грязные не повалились без сил на землю.
— Послушай, зачем ты вообще меня сюда поволок? — спросил обиженно Андрей. — Если все как ты говоришь, ты бы сам мог откопать все добро, отдать долг, забрать магазин себе, и я бы даже слова не сказал, ты знаешь, был бы рад что такая гора с плеч свалилась. Вернулся бы в сервис к Федоровичу, он меня давно обратно зовет.
Андрей оторвал от ближайшего куста тонкую ветку, и принялся ей вычищать грязь, обильно налипшую на ботинки. Артем сел на пустой рюкзак, и подобрал с земли смятую пачку сигарет, выпавшую из кармана в процессе драки.
— Колдуньей она была, по крайней мере так ее в деревне называли. Поэтому, она не на кладбище. Поэтому, по ее указу вещи с ней похоронили. Поэтому, никто ничего себе не решился оставить. Поэтому, все что с ней похоронили - лежит там до сих пор. А еще, потому что одному страшно, — сказал Артем, и отвернулся.
Андрей с удивлением посмотрел на Артема.
— Я с ней провел всего полгода. Но всякой чертовщины насмотрелся. Разное про нее говорили, кто-то считал ее колдуньей и боялся, другие за помощью приходили. В пятом классе Мама отправила меня в деревню к прабабушке. В последний день учебного года, когда я пришел домой из школы, она объявила, что завтра я уезжаю на все лето. Я уже тогда был ей не особо нужен. У нее на горизонте была новая жизнь с ее хахалем и большие планы на лето, а я только мешал. Она даже не провожала меня. Дала денег в аккурат на билет до ближайшей к деревне станции, и заявила, что завтра утром я должен сам сесть на электричку и доехать до нужной остановки. Еще она нарисовала на тетрадном листе схему, как пройти от станции к деревне, адрес бабушки и примерное расположение дома в деревне. Сначала я не понял, зачем мне нужна эта схема. Только позже до меня дошло, что мама даже не предупредила бабушку о моем приезде. Бабушка меня вообще до этого не видела ни разу. Утром следующего дня я сел на электричку. Дорога должна была занять около двух часов. Половину пути я просто ехал и смотрел в окно, любуясь незнакомыми пейзажами, и представляя, как меня встретит прабабушка. Но спустя час, в электричке перестали объявлять названия станций, и я запаниковал. Я знал, что ехать мне еще примерно час, но перспектива проехать свою станцию или не доехать до нее мне не улыбалась. Да, сейчас то я понимаю, что нужно было просто найти в первом или последнем вагоне, контроллеров, которые там обычно сидят, но я тогда этого не знал. Оставшийся час оказался просто пыткой. Я сообразил, что названия станций написаны на больших табличках примерно посередине станции, и как только поезд начинал притормаживать, пытался смотреть вперед, чтобы увидеть заранее название станции. На очередной станции, когда уже подходил к концу второй час пути, я не увидел никакой таблички. Поезд начал трогаться, в вагон вошла женщина. Я осмелился спросить у нее, какая это была станция, и она назвала мою станцию. Я ее все-таки проехал, мать ее. Видимо у меня было такое лицо в тот момент, что женщина все поняла. Она спросила меня, и я ей ответил, что пропустил станцию. Она улыбнулась и сказала, что следующая станция будет совсем скоро, и до предыдущей можно будет вернутся пешком максимум за час. Рассказала, что до появления железной дороги они так и ходили. Объяснила, что мне нужно сойти на следующей станции, и сразу идти по лесной тропинке налево, вдоль железной дороги. Не успела она закончить объяснения, как поезд действительно начал притормаживать. Это была следующая станция. Я так обрадовался, что пулей рванул в тамбур, и даже не поблагодарил ту женщину. До сих пор стыдно. Я вышел из электрички. Я думал, что на этой станции выйдут еще люди, и кому-то будет по пути со мной хотя бы часть дороги, но я был один. Начинало смеркаться. Я вышел на лесную тропинку и пошел в обратном направлении. Немного пройдя, я увидел впереди пожилую женщину. Она стояла посреди тропинки и смотрела на меня. Я решил, что возможно она кого-то ждет, и планировал пройти мимо, но когда я приблизился к ней, она сказала: «Оххх… погонял бабку, ну ладно, пошли…». Я решил, что она не в себе, попытался обойти ее подальше, но оступившись улетел в кусты. Она засмеялась, и видимо поняв, что я сейчас от страха могу просто ломанутся в лес сказала: «Да не бойся ты, Нина я, прабабушка твоя, тебя же ко мне откомандировали?, а ну давай показывай документы свои сопроводительские!». Она сделала ударение на букве «у» в слове «документы», а слово «сопроводительные» произнесла таким тоном, как будто учительница в школе, которая объясняет новое слово первоклассникам, и развеселила меня. Я протянул ей листок, который мне нарисовала мама. Она как фокусник достала из рукава очки, внимательно изучила листок и изрекла: «Хреновы писульки какие-то. Мало, мало Полина Ольгу то драла. Пойдем, скоро стемнеет». Полина – это моя бабушка, а Ольга – мама. Теперь я был уверен, что это прабабушка.
Артем замолчал и достал сигарету из мятой пачки. Андрей, не понимая, это конец истории, или пауза, повернул голову к Артему и вопросительно уставился на него.
— Она не знала, что я еду к ней, мать даже не сообщила ей об этом как я потом узнал, они вообще не общались с моего рождения, именно поэтому мать нарисовала мне эту дурацкую «карту», чтобы я сам нашел дом прабабушки. Она не знала, что я проехал станцию, выйду на следующей, и пешком пойду обратно. Даже если бы она все это знала, она не могла преодолеть расстояние между станциями, за то же время что и поезд. Понимаешь?
— Может быть она тебя в окно признала на своей станции? Ты на маму похож? А поезд ехал по большой дуге, между деревнями, а она лесом срезала? – предположил Андрей.
Артем не ответил.
— Мы дошли до ее дома затемно. У не был маленький дом с двумя комнатами и кухней. Она определила меня в маленькую комнату. Мы поужинали на скорую руку и готовились ложится спать. Я уже почти укутался в одеяло, как друг бабушка позвала меня из своей комнаты. Она сидела на кровати, на табуретке рядом горела свеча, не любила она электричество. Она попросила, чтобы я подошел ближе, взяла меня за плечи, и сказала, что пока я живу у нее, я должен соблюдать несколько важных правил, чтобы не случилось беды. Всю дорогу до дома прабабушка шутила, и была в веселом настроении, поэтому я подумал, что это правила типа «не есть варенье без спроса» и «не обижать кота», но прабабушка очень серьёзным тоном сказала: «Никто кроме нас тобой не должен заходить в дом после захода солнца, ни человек, ни животное. Никакие вещи из дома не должны попасть чужим людям в руки. Ты в моем доме гость – и это твоя защита помни об этом. Если со мной что-то случиться – просто уходи, и ты будешь в безопасности» — закончил Артем и чиркнул зажигалкой.
— Ну первые два правила вполне здравые, а третье и четверное… она у тебя точно с криминалом не была связана? — предположил Андрей и улыбнулся. — Если ты не при делах, вполне логично, какой с тебя спрос даже если ты родственник?
Артем бросил короткий презрительный взгляд на Андрея.
— Ну ладно не обижайся, я просто не особо верю во все это сверхъестественное… Всякие эти деревенские истории про колдунов и чертей слышал, от бабушки своей, но сам с таким никогда не сталкивался, — оправдался Андрей.
— Как-то прабабушка сказала, что сегодня у нее дела и ночью ее не будет дома. Когда я ее спросил, куда она пойдет, она сказала: «Чертей гонять», улыбнулась и сменила тему. Прабабушка постоянно куда-то уходила и неожиданно появлялась, поэтому ее ночное отсутствие меня особо не обеспокоило. До вечера я балбесничал во дворе, но с заходом солнца зашел в дом и запер дверь. Через некоторое время в дверь постучали. Кто-то за дверью сказал: «Хозяйка? Дома?». Голос принадлежал взрослому мужчине. Я подошел к двери с казал: «Бабушки нет дома». Незнакомец сказал: «Ну ладно, нет так нет, я расплатиться пришел, забирай корзинку!». Я сказал, что без бабушки не открою. Незнакомец замолчал, и будто бы ушел. Но не успел я отойти от двери, ка раздался стук в окно, и я увидел за стеклом высокого усатого черноволосого мужчину. «Ну не хочешь дверь открывать – не открывай, открой окно возьми корзинку, не обратно же мне ее волочь!» — сказал он и засмеялся. Я помнил наказ бабушки, но в просьбе этого незнакомца не увидел ничего опасного. Тем более сам он в дом попасть и не собирался. Я прикинул, что даже если я открою верхнюю часть окна, мужчина все равно не сможет пролезть. Я согласился, и открыл окно. Мужчина просунул плетеную корзину закрытую тканью и перетянутую веревкой. Мужчина сказал: «Ну бывай малец, бабке привет», подмигнул мне, и исчез в темноте. Я поставил корзину на кухонный стол, и приоткрыл ее. В корзине была обычная рыжая курица. Я быстро закрыл корзину, покрепче обмотав ее веревкой, чтобы курица не убежала, и спустил корзину на пол. Курице явно было не место в доме, но я не решился отнести ее в сарай. Курица вела себя спокойно, и я решил, что оставлю ее на ночь так, пока не придет прабабушка. В полночь я проснулся от истошного куриного крика. Я вскочил с кровати, включил свет, и пошел посмотреть, почему орала курица. Корзина была пуста, хотя тряпка была не тронута, курицы нигде не было. Я обыскал весь дом, все места, где могла бы затаится курица, но ее нигде не было. Она явно была в доме, но я не мог ее найти. Через полчаса поисков, я решил, что деваться ей было все равно некуда, ведь двери и окна закрыты, и где бы она не была, утром с бабушкой мы ее все равно найдем. Я залез в кровать и попытался заснуть. Как только я начал проваливаться в сон, я опять услышал дикий куриный крик. Как будто курица орала мне прямо в ухо. Я вскочил, сел на кровать, и огляделся, курицы нигде не было. Я просидел так минут двадцать, укутавшись в одеяло и всматриваясь в темноту. Я уже начал сомневаться, точно ли я слышал куриный крик или мне это приснилось. Я зажался в угол кровати, укутался одеялом с головой, оставил маленькую щель, чтобы видеть центр комнаты и начал прислушиваться. Если курица прячется, где-то в укромном месте, и выходит только в тишине, то я ее точно увижу. Я пролежал так не которое время, в комнате было тихо, курицы нигде не было. И вдруг прямо у себя над головой я опять услышал куриный крик. Надо мной не было ни полки, ни каких-либо вещей на стенах, где курица могла бы затаится. Меня затрясло от страха, я больше не наблюдал за комнатой, сжался еще сильнее и укутался в одеяло, поджав края одеяла под себя. Я не помню, сколько я так просидел, помню, как услышал звук открывающейся двери и зашла бабушка. Я убедился, приподняв одеяло, что это именно она, и бросился к ней. Я начал плакать, и пытался рассказать ей что произошло. В какой-то момент бабушка оборвала меня, и спросила, где корзина. Я показал. Бабушка подошла к корзине, что-то прошептала, и достала из корзины куриную ногу, перевязанную черной лентой с замысловатыми узелками. Она сердито посмотрела на меня, бросила куриную ногу в корзину, смяла корзину, закинула ее в печку и подожгла. Больше мы это не обсуждали.
Андрей молчал, не зная, как относится к рассказанной истории. Он знал Артема много лет. Артем всегда был немного у себя на уме, но никогда не давал поводов считать себя суеверным. Скорее наоборот, все кто его знали отмечали, что ему присущи рациональность и здравомыслие.
— Да ладно, я сам уже сомневаюсь было это на самом деле или приснилось, а может я тогда грибов бабушкиных обнюхался, которые она под потолком сушила… — сказал Артем и посмотрел на Андрея. — Пошли уже…
Они поднялись, подобрали инструменты и молча побрели дальше, приближаясь к роще. Роща была совсем небольшая. Скорее это был небольшой овраг посередине поля, поросший кустами и деревьями. Именно это скорее всего и спасло ее от распахивания и превращения в поля. Артем остановился и задумался.
— Не помнишь где? – спросил Андрей.
— Помню, подожди… — ответил Артем и повернулся вокруг себя.
Некоторое время они стояли молча, пока Артем уверенно не пошел вперед.
— Сюда.
Они вошли в рощу и направились в ее глубь. Пройдя пару десятков метров они спустились в небольшой овраг. Артем остановился и огляделся.
— Когда ее сюда несли, тут не было деревьев. Овраг был с кустами. Мужики, которые гроб несли все изматерились, и чуть ноги не поломали. Торопились до темноты ее похоронить. Место специально выбрали в овраге поглубже, чтобы копать меньше.
— В смысле до темноты? К чему спешка? Обычно же покойник пару дней в гробу дома лежит. За это время и могилу заранее копают и похороны организуют?
— Не было никакой могилы заранее. И похорон не было. Утром прабабушка умерла. К вечеру уже похоронили. Вот тут могила, — сказал Артем, сделал шаг в сторону, и воткнул лопату в землю.
— Удобное место, нас тут не видно будет, хоть светомузыку включай. — обрадовался Андрей, довольный тем, что хотя бы первая часть дела выполнена. — Но давай перекурим сначала, я уже себе все плечи этим железом отдавил.
Артем сел на ствол упавшего гнилого дерева, а Андрей сгреб опавшие листья в кучу, и лег на землю положив голову на подушку из листьев. Последний день осени был и без того мрачным, но в овраге темноты добавляли густые кусты и деревья, мешавшие пробиваться и без того слабому свету. Снег усиливался, накапливался на еще теплой земле, не успевая таять. На небе начали появляться первые «вечерние» еле заметные звезды. Андрей повернул голову в сторону Артема, посмотрел на него и вопросительно кивнул вверх.
— Она сама так наказала перед смертью - похоронить ее до темноты, и никто не осмелился ослушаться. Она умирала три дня. Она как будто знала когда умрет, и спешила подготовиться к этому, или подготовить меня, я не знаю. Она лежала на кровати, периодически подзывая меня и начинала что-то рассказывать. Про колдовство, нечистую силу, и как все в этом мире устроено. Но через некоторое время, как будто передумав, резко заканчивала разговор и говорила, что мне «все это не надо» и чтобы я ее оставил. Она показывала свои книги, где были изображены всякие мерзкие твари, нарисованные от руки, и рассказывала про них. Рассказывала про травы и отвары, как устроить ночлег и спастись от нечистой силы, как силу мертвых получить и энергию жизни не растерять, про знаки, которые ее дом охраняют, да и многое чего еще я уже не помню…
— А какие твари? Типа водяные, русалки, лешие? — заинтересовался Андрей.
— Нет, про весь этот фольклор она говорила, что это все ерунда и выдумки, и что по-настоящему нужно опасаться совсем других тварей, тех что она показывала. Она начинала рассказывать про одно, быстро меняла тему и продолжала рассказывать про другое. Она как будто хотела успеть научить меня всему этому, ну или хотя бы заинтересовать. Последние три дня я провел рядом с ней. Она периодически подзывала меня, что-то рассказывала, но через некоторое время обессиленная отпускала. Она как будто боялась умереть ночью. Всю последнюю ночь я провел сидя у ее кровати. Она держала меня за руку и рассказывала всякое. На рассвете, перед смертью, она сказала: «Ты можешь забрать все, но твоя жизнь никогда больше не будет прежней». Не знаю, что она имела ввиду, возможно свои вещи и книги, которые положили потом в гроб.
Холод земли все глубже проникал в тело, становилось холоднее, ветер усиливался.
— Ну что, поехали, — сказал Артем, встал, и вогнал лопату в землю на полный штык.
Андрей поспешил присоединится. Земля была мокрая и тяжелая, но друзья порядком замерзли и работали, не жалея сил, чтобы быстрее согреться. То и дело попадались ветки и корни, и приходилось использовать лом или топор. Спустя полметра земля стала суше и дело пошло быстрее. К тому времени, как они углубились примерно на метр – стало совсем темно. Ветер становился все сильнее, а снежинки пролетали все чаще и становились все больше, угрожая стать снегопадом.
— Давай передохнем, — предложил Андрей. — Я уже без спины.
— А я тебе говорил, — напомнил Артем. — Не землекопы мы, до утра тут провозимся.
— Слушай, ты если на всю ночь собирался, не взял случайно, что ни будь попить?
— Я и поесть взял, в Ниве сзади зеленый пакет.
Андрей на секунду засомневался, что это, просто констатация факта, или завуалированное предложение сбегать до машины. Но жажда и голод не оставляли выбора.
— Слушай, я сгоняю тогда, пить очень хочется. А поесть ты что взял?
— Бутерброды. Не заблудишься?
— Да нет, только я мимо кладбища не пойду, напрямик по полю до дороги побегу, я запомнил.
— Иди, монтировку захвати и кувалду, возможно скоро понадобится.
Андрей выпрыгнул из ямы, включил фонарик и побрел по направлению к машине через поле. Артем сел на землю и прижал ноги к груди. Хоть яма была еще не больше метра глубиной, этого было достаточно, чтобы ветер тут не доставал. Артем поджал ноги к груди, застегнул молнию на куртке до самого верха, спрятал лицо в воротник, и погрузился в воспоминания.