Олег жил, казалось бы, в зените успеха. У него был дорогой автомобиль, дом в престижном районе, дизайнерская мебель и счет в банке, которому позавидовал бы иной небольшой город. Но каждое утро, просыпаясь в своей огромной спальне, он чувствовал лишь тяжесть и неудовлетворение. Кофе из редких зерен казался ему горьким, французские круассаны – безвкусными, а пробки на дороге к офису вызывали приступы ярости.
"Опять этот ебаный новый день," – бурчал он себе под нос, – "Работа – сплошной стресс, эти идиоты подчиненные, вечные дедлайны. Кредиты за очередной дом, налоги, счета. Да еще эта машина вечно ломается, а ремонт стоит дохуя! И этот повар, опять высушил лобстера"
Ему всегда было мало. Мало денег, мало власти, мало признания, мало комфорта. Он стремился за призраками счастья приумножая богатство, которые, по его мнению, таились за следующей дорогой покупкой, новой должностью или еще более роскошным отдыхом. Но каждый раз, достигая желаемого, он обнаруживал лишь новую пустоту, которая требовала еще большего наполнения.
В том же городе, другой жизнью, жил старик Иван. Он жил в небольшой комнатушке площадью чуть меньше десяти квадратных метров, в старом, дореволюционном доме с несколькими коллегами по соседству, где давно не было никакого ремонта. Стены были оштукатурены и кое-где облезли, пол скрипел, а мебель состояла из видавшей виды кровати, небольшого стола и пары табуреток. Работал Иван уборщиком в местной поликлинике за МРОТ.
Каждое утро, просыпаясь, Иван улыбался, вытирал слезы с уголков глаз. Он выпивал кружку кипятка, заваренного из пары веточек мяты, и чувствовал себя так, словно ему подали самый изысканный чай. На завтрак у него всегда была овсяная каша на воде. Он ел ее медленно, наслаждаясь каждым глотком, ощущая, как тепло разливается по телу. "Какая благодать. Господи, спаси сохрани. Господи благодарю благодарю. – думал он".
На работу Иван ходил пешком, радуясь каждому солнечному лучу, каждому дождю, каждому дуновению ветра. Он здоровался со всеми встречными, и его искренняя беззубая улыбка изредка вызывала ответные. На работе он добросовестно мыл полы, подметал улицу не видя в этом унижения, а лишь возможность быть полезным. "МРОТ? – говорил он коллегам, – Это целое состояние. Хватает на еду, на крышу над головой, на скромную одежду. А что еще нужно для счастья? Остальное – суета".
По стечению обстоятельств, вечером Олег постоянно сталкивался в это время с Иваном на улице но обычно обходил его.
Олег как раз вышел из дорогого ресторана и направился с своему BMW, он чуть не подрался с сотрудниками, ругаясь с ними по поводу пережаренного стейка, теплого вина и кислой бальзамики. Иван шел с рынка, неся в авоське пару картофелин, луковицу и кусок хлеба. Их взгляды пересеклись. Олег презрительно цокнул, глядя на драную одежду старика, но Иван, словно не замечая этого, от чистого сердца улыбнулся и кивнул пропустив Олега, но Олегу это надоело.
"Чему этот пидр радуется?" – подумал Олег, – "Бич, жрет помои. Шизофренник ебаный. Наверно ржёт что опять я его вонь нюхаю."
Но Иван улыбался искренне. И вот почему.
Иван давно понял простую истину, тяжело жить тому, кому всего мало. Тому кто не умеет быть счастливыми от самой жизни, факта что живёшь. Принимая страдания и все что посылает бог.
Для Олега, изысканная еда – это поле битвы, где он ищет изъяны. Для Ивана, горячая каша – это дар, дарованный богом. Он не сравнивает ее с чем-то лучшим, он просто наслаждается тем, что есть.
Бесчисленные дома и квартиры Олега – это источник бесконечных забот, налогов, ремонтов, сдачи в аренду, борьбы с арендаторами, зависти соседей. Это золотая жила, которая требует постоянного беспокойства. Комната Ивана – Келья. Он не тратит энергию на поддержание статуса, сверх прибылей, борьбы против нищеты, он принимает все что ему посылается богом и всему рад.
Работа Олега – это вечный стресс, борьба за должность, источник неврозов, общение с теми кого он ненавидит и постоянно борется с ними. Он не любит работу, но боится потерять ресурсы которые она приносит. Работа Ивана – это просто способ честно жить и платить десятину, жить по богу.
И самое главное – страдания. Олег избегал страданий любой ценой, для него отсутствие страданий - база которую необходимо соблюдать в первую очередь. Он тратил огромные деньги на психологов, еду, алкоголь, запрещенку, женщин, лишь бы не чувствовать бытия. Но боль почему-то копилась, превращаясь в хроническое недовольство, которое он выливал везде где мог чтобы не разрушить свою жизнь.
Иван же относился к страданиям иначе. Когда жизнь преподносила страдания, он не убегал. Он позволял себе прочувствовать боль. "Страдания, – говорил он, – это самая быстрая дорога к Богу".
Мудакам тяжело жить, потому что они не понимают этого. Они борются с миром, который, по их мнению, им что-то должен. Они никогда не бывают удовлетворены, потому что их счастье зависит от внешних факторов, которые всегда можно потерять и невозможно контролировать, или которые окажутся не такими совершенными, как им мечталось. Они отказываются принимать жизнь такую какая есть, считая ее недостойной .Они бегут от страданий, лишая себя самого мощного инструмента для духовного роста.
Иван же принял мир таким, какой он есть, со всеми его радостями и горестями. Он научился видеть божественное в обыденном, ценность в малом. И потому его жизнь, при всей своей внешней простоте, была полна глубокого, нерушимого счастья. А Олег, хоть и купался в роскоши, продолжал нести на себе бремя вечного недовольства, будучи несчастным в собственном золотом аду, который он сам себе создал. Ведь самое большое страдание – это не уметь радоваться тому, что даёт бог.
Раздражение Олега росло с каждой секундой, когда он видел эту идиотскую, как ему казалось, безмятежную улыбку. Старик, с его авоськой и поношенными ботинками, внезапно стал воплощением персонала ресторана без единого повода.
"Дорогу дай!" – рявкнул Олег, но Иван, кажется, не услышал или не успел отреагировать, слишком погруженный в свои тихие мысли о предстоящем ужине. Последняя капля. Вспышка неконтролируемой ярости. Олег, не думая, резко толкнул старика в грудь, чтобы тот убрался с его пути.
Иван, со своей авоськой, потерял равновесие. Его тело, истонченное годами простой, но не всегда легкой жизни, не успело сгруппироваться. Он упал навзничь, и его голова с глухим, леденящим стуком ударилась о выступ бордюра. Авоська с картошкой и луком покатилась по тротуару, рассыпав скромный ужин.
Олег замер, шокированный неожиданным звуком. Вокруг тут же от девушек послышались возгласы. "Ты ёбнутый?! Чё творишь?!" "Скорую! Срочно вызывайте скорую и полицию блядь!"
Паника начала подступать к горлу Олега, но он тут же подавил ее. "Что за чертовщина? Бич сам виноват, полез под ноги!" – твердил он себе, пытаясь успокоиться. Тем не менее, он оставался на месте, оцепенело глядя, как люди собираются вокруг лежащего Ивана. Старик не двигался испуская воздух из неестественно открытого рта. По бледнеющей коже лица медленно расползалось синее пятно, затем потекла кровь по асфальту.
Через минут 30, которые показались Олегу вечностью, прибыли полиция и скорая. Олега, как виновника происшествия, тут же задержали. "Несчастный случай! Он сам упал!" – упрямо твердил он, когда его сажали в патрульную машину. Он чувствовал гнев – на себя за секундную слабость, на этого дешёвого старика, который может стоить ему карьеры, и на девушек, которые так рьяно бросились на защиту "какого-то бомжа".
Ивана увезли в больницу. Олег, тем временем, сидел в душном кабинете следователя, высокомерно отвечая на вопросы и строя из себя жертву обстоятельств. "Да это просто какой-то бомж, он сам был неосторожен, он кинулся на меня!" – с пренебрежением бросил он, пытаясь минимизировать произошедшее.
Ночью пришло известие: Иван скончался, не приходя в сознание. Причина смерти – черепно-мозговая травма, несовместимая с жизнью. Мир Олега пошатнулся. Его будущее, его статус, его репутация – все могло рухнуть. Холодный пот прошиб его.
Олег сидел на стуле в дежурке до утра, не спал.
Утром, после еще нескольких часов нервного ожидания, к Олегу подошел следователь – не тот, что вел допрос, а кто-то повыше, с хитрым прищуром в глазах. Он присел напротив, положил локти на стол и заговорил доверительным тоном:
" Олег... Давайте так, есть информация, что покойный дед... был без семьи. Ни родственников..., ни близких, никого, кто бы стал копать. Понимаете...? Мы можем составить заключение, что он упал сам, по неосторожности. Конечно, это требует...финансов (шепотом) с вашей стороны."
Олег внимательно слуша, от радости пробежали мурашки " Спокойно!, хоть сейчас" - с комом в горле ответил он.
Следователь слегка улыбнулся. "Тихо тихо тихо... Ну, мы же люди, понимаем. Вы молодой, у вас жизнь, перспективы. Зачем ее портить из-за какого-то старика? А у нас, знаете ли, много работы, бумажки оформлять... не хотелось бы тратить время на такое. ... два ляма (шёпотом). И живите спокойно. Свидетельство о смерти без всяких ваших фамилий, дело я вам отдам на память"
Олег почувствовал, как гора свалилась с плеч. Два миллиона? Он уже морально приготовился к 50. Он даже не знал, как предложить такую сумму, чтобы не сорвать сделку. А тут – всего два. Он быстро с дрожью в голосе ответил - "Заедем ко мне, сразу отдам".
Следователь встал, пожал ему руку "Не переживай, тут уже дежурный в курсе . Ему ещё надо 1 лям, он отвезёт, на месте дело отдаст, ему передай"
Через несколько часов Олег воскрылённый с приятными мурашками и пол литровым бокалом A.E. Dor №9 уже сидел дома. Он "выкупил" себя из этой неприятной ситуации, заплатив смешную, по его меркам, цену.
"Пронесло," – подумал он, чувствуя прилив эйфории. "Все эти старые бомжи – расходный материал. Их смерть ничего не стоит, как это хорошо. Зато я жив, богат, и никаких проблем."
