Фан-фотосессия в стиле STALKER [6]
Показать полностью
3
0 просмотренных постов скрыто
Повезло так повезло! Залезла в старый дом под снос и нашла музейный экспонат!
Всем привет из промозглого Подмосковья! Несмотря на то, что за окном почти что ноябрь, яркие краски природа сменила на серость, а дороги украшают многочисленные лужи, кладоискатели любят это время.
Грибники перестали метаться по лесу в поисках питательной добычи, поля убраны, праздно шатающихся туристов на природе минимум – копай не хочу. Так и я в минувшие выходные решила разведать пару старых мест, некогда радовавших меня не только царскими монетками, но и серебром. Оседлав свой старенький велосипед (новый по такой грязи жалко юзать), я отправилась на поиски прокошенных и подходящих для поиска локаций.
К сожалению, все три поля, некогда исправно косившиеся, в этом году стоят с гордо поднятой щетиной травы, достигающей местами почти до пояса. Нечего и говорить, что в таких условиях копать будет весьма проблематично, если вообще не реально.
Объехав все свои некогда хабарные места, на которые остается только облизываться, я развернулась и решила поехать обратно не грязной лесной дорогой, а по шоссе. На выезде из деревни мое внимание привлек старенький домик на двух хозяев, без стекол и с открытыми настежь дверями. Забор вокруг снесли, весь хлам с участка вывезли и выпилили старый сад, некогда возвышающийся вокруг заброшки.
По следам строительной техники и аккуратным стопкам строительных блоков перед участком было понятно, что не сегодня – завтра домик снесут и начнут новое строительство очередного новомодного коттеджа или загородной дачи.
Такие случаи упускать грех – мое старое правило. Очень часто под снос и на выброс идут редчайшие вещи, с чем Яне раз сталкивалась.
Оставить все как есть – они канут в лету, сгниют среди мусора или будут безнадежно сломаны. Особенно жаль старые книги, к которым я питаю самые теплые чувства, открытки и детские игрушки.
Двери, равно как и все окна домика явно послевоенной постройки, были на распашку. В одном из окон виднелся узбекский тюрбан с вышитыми маковками минаретов, указывая на национальную принадлежность его последних обитателей. В прихожей мне что-то капнуло за шиворот. Я подняла голову и не зря. Крыша давно прогнила и местами отсутствовала, а сквозь прогнившие доски перекрытия угрожающе свешивался огромный старый деревянный сундук. Если такой шмякнет по темечку, то скорая может уже и не понадобиться! Поэтому ходить по старым заброшенным домам нужно крайне осторожно и лучше в каске.
В домике везде были навалены груды строй одежды, но хаоса, порой царящего в заброшках и граничащего с помойкой, не было. Было видно, что до последнего здесь жили, возможно маргиналы, которых непогода и холод согнали с хаты. Видны были устроенные постели из старых матрасов, а в одном из пакетов была книжка религиозного содержания от 2009 года и разрешение на работу иностранного гражданина узбекской национальности. То есть товарищ не был нелегалом, с коим сейчас активно взяли бороться власти и мог выполнять различные работы подсобного рабочего, о чем и гласил документ.
В проеме первой от крыльца комнаты мне грустно улыбался, помахивая огромными ушами, метровый плюшевый слон. Он не был затискан и, если бы не толстый слой пыли, выглядел бы весьма презентабельно. По другим детским игрушкам было ясно, что здесь когда-то обитал маленький ребенок, который вырос и покинул гостеприимный дедов дом. Рядом стояли старые часы с кукушкой и маятником, аккуратно собранным в пакет и догнивающим в луже воды с протекшей крыши.
В гостиной, наиболее пострадавшей от рухнувшей крыши мне бросилась в глаза старинная магнитола. Точно такая же была на даче у дедушке в моем детстве. Дед регулярно ее включал и слушал радио с новостями со всего постсоветского пространства, а вот пластинок он не ставил, считал это блажью, отвлекающей от дел насущных. В найденной радиоле устройства с пластинками так же не обнаружилось: на его месте зиял провал к плате.
Радиола оказалась легендарной моделью Ригонда 102 рижского радиостроительного завода имени А.С. Попова, и как следовало из справочника, была 1967-68 года выпуска. Раритет. Такие модели я видела не раз в музеях, посвященных советскому быту и технике. В оригинале к радиоле шли ножки, и она была самостоятельным предметом интерьера многих советских квартир, где слушали радио и заводили пластинки.
Было крайне жаль старушку, некогда бывшую предметом вожделения многих меломанов и радиолюбителей. Время обошлось с ней несправедливо, хотя многие такие модели сейчас восстанавливают, модернизируют дисководами и блютузами, ну и продают за неприличные деньги (я видела такую ценой под сотню тысяч!). Такие раритетные аппараты стоят во многих музеях, посвященных быту и жизни в Советском союзе, а тут брошена догнивать🥶
На этом у меня все, раскланиваюсь и убегаю на поиски новых историй и приключений. А вы делитесь в комментариях, любите бывать в таких местах или считаете такое времяпрепровождение чрезмерно экстремальным?
Всегда ваша Морозова ❤️🩹
Источник публикации:
Показать полностью
«СТАРТОВЫЙ КАПИТАЛ» День второй
**Второй сталкер появился на тропинке через несколько часов. От безделья **Дед второй раз начинал перечитывать инструкцию по торговле, оставленную Мужиком.
«Хорошее изобретение — очки», — раздосадованно подумал он, приближая и отдаляя бумагу от себя и обратно, чтобы различить размывающиеся буквы. — «Как их здесь не хватает».
Этот человек шёл вразвалку, иногда меняя траекторию движения прямо к его торговому столику.
— Здорова, крахобор, — неожиданно произнёс незнакомец, от которого пахло спиртным. — Давай водку.
— Две тысячи рублей, — уверенным голосом произнёс старик, которому казённое добро придавало уверенности. — Деньги вперёд.
В этот момент он привстал, упирая руки в бока, всем видом доказывая, что будет отстаивать свои права.
— Ты чьих будешь, чедушный? — выпалил сталкер, и вчерашний перегар ударил прямо в лицо старика.
— Наследственные мы, столбовые купцы, — неожиданно выпалил Дед. — Места торговые от отца к сыну передаём.
— Бумагу наследственную покажи! На землю!
Дед потихоньку начал собирать вещи со стола, убирая водку в рюкзак.
— Ты куда собрался? — недоумённо произнёс сталкер.
— К нотариусу, за бумагами с тобой пойдём.
— К какому, к чёрту, нотариусу? — покачнувшись в сторону, произнёс сталкер.
— К Пахану. Он тебе и документы предъявит все на землю, и арендный договор покажет, и за непонятливость печать на жопе нарисует, — от собственной наглости у **Деда** аж дух перехватило.
— Водку дай, — не унимался сталкер.
— «Дай» улетел в Китай, остался один — покупай.
— Купи собаку, — сталкер резко поменял тон разговора. — Хорошая, дорогая, стильная вещь.
Он резко сбросил вещмешок на землю, и там кто-то взвизгнул. Удар ноги по мешку изменил интонацию боли.
— Настоящий мопс, — произнёс сталкер, начиная развязывать верёвку на вещмешке. — Это тебе не хухры-мухры, слепые щенки за пятьсот рублей за пачку, это аксессуар.
Дед молча смотрел на возню, и сердце сжималось от систематических повизгиваний. Неожиданно сталкер выпрямился во весь рост и, держа собаку за шкирку на вытянутой руке, произнёс:
— Смотри, товар хороший, живой и без признаков мутации.
Собака издавала жалостный скулёж, иногда пытаясь укусить руку сталкера.
— На кой мне собака? — произнёс Дед, ощутив тонкую вибрацию тоски от одиночества в этом мире, смешанной с естественной жалостью к живому организму.
— Дед, ты... что, не торговец? — сталкер начал опасливо озираться вокруг, собираясь опять засунуть пса в мешок.
— Я особый торговец. Экспедитор — иногда доставляю товары под заказ, — быстренько решил слукавить старик, которого очень задел факт неосведомлённости по поводу торговли животными. — И сегодня у меня не зоомагазин, — промолвив ещё пару секунд, выпалил: — За пса сколько хочешь?
— Пятнадцать тысяч.
— Разговор несерьёзный. Я столько с собой наличных не беру, — жалость и чувство долга столкнулись лбами: за пятнадцать тысяч нужно было отдать почти весь товар без права новой закупки. — Сходи до деревни, там пса может и за двадцать пять продашь? Дело выгоднее, чем в лесу торговаться, — сочувствие к животному начинало искать выход, борясь с жестокой правдой жизни: они все здесь выживают, и думать о других **—** это роскошь.
— До деревни десять километров туда и обратно! — начал спорить покупатель спиртного. — Может, мне твоей прибылью до деревни сбегать?
— В принципе... сделка неплохая, — сказал Дед, но тут же резко переменил тон. — Я тебя, как обосаного мальчика, до деревни провожу. Заключу сделку с местным торговцем на продажу собаки и заберу половину прибыли. Собирайся, пошли.
— За кого ты меня принимаешь, старый хрыч? — сталкер вплотную придвинулся к Деду, и лишь стол разделял их.
— За дешёвку, которая и водку-то себе купить неспособна, — сердце Деда сжалось. Кругом один лес, и такая наглость могла стать последней в его жизни. Но одна мысль немного успокаивала: таких встреч впереди будет множество, и куда покруче.
— Дед, ты меня оскорбил! — сталкер сорвался на крик. — Я профессиональный сталкер, уже третий год в Зоне! — Гнев захлестнул его разум. Швырнув собаку на землю, он достал пистолет. — Сначала пристрелю эту тварь, потом тебя!
— Хочешь делового подхода — тогда слушай старого торговца, — слова стали сами формироваться после прочтения инструкции по торговле в Зоне отчуждения, обретая неожиданную уверенность. — Собаку заберу в аренду на месяц за бутылку водки. Понял? Или идём в деревню. Пусть другие посмотрят, как старики сынков за ручку водят.
**Истязатель уже не целенаправленно держал пистолет,** переводя взгляд то на деда, то на пса.
— Обманешь? — выдавил он наконец.
— Слово купца, — по наитию произнёс Дед.
— Слово купца говоришь? — сталкер заметно протрезвел. — Скажи мне, почём набор хирурга и медицинский пакет?
— Двадцать за хирургический и пять за медицинский набор, — сказал Дед, торопливо пододвигая бутылку водки к сталкеру. — Давай собаку...
Сталкер замешкался и, убрав пистолет, неожиданно засунул руку в нагрудный карман. Через минуту на стол легли два пластиковых прямоугольника размером с пачку сигарет: один синего, другой жёлтого цвета.
— Давай медикаменты, — сдерживая злость, произнёс мутный тип.
— Гони собаку, — жестко произнёс Дед. — Ты не достоин быть её хозяином. Или вали отсюда.
**Стиснувший зубы покупатель,** взяв мопса за шкирку, положил на стол. — Аренда — один месяц, потом заберу, — звучало безоговорочно.
Карточки в своей жизни Дед видел в первый раз, но читал об этом в инструкции. Профессиональные торговцы и сталкеры не носили с собой много денег, но для совершения сделок, от которых зависит жизнь, пользовались чековой книжкой — недавно введённой услугой в Зоне отчуждения. У Деда они тоже были, лежали в запечатанной коробке в рюкзаке.
Дед убрал мопса подальше с торгового стола. **Сталкер** достал нож, наклонился над столом и начал выцарапывать на пластике свою подпись. Подписав оба чека, резким движением надавил на небольшую резиновую пупырышку в углу прямоугольника. Отдернув руку, начал облизывать капельки крови на грязном пальце.
В памяти постепенно начали всплывать строки инструкции торговца. Он открыл рюкзак и достал запретную коробку. Приложил к ней первую карточку — верхняя часть крышки осветилась зелёным цветом. Приложил вторую — снова зелёная вспышка. Они были настоящими, не просроченными и только что активированными. Осталась мелочь — подтвердить продажу товаров. Тонким стилусом, входящим в комплект торговца, он поставил свою подпись и подтвердил сделку своей кровью. Снова поднёс к «торгатору» — так он начал называть этот прибор, — и он засветился жёлтым цветом, подтверждая, что деньги перешли от покупателя к продавцу по всем правилам.
Дед кивнул и достал товар из рюкзака, показывая полный комплект. Сталкер молча скатал набор хирурга, взял медицинский пакет и засунул себе в вещмешок. Он развернулся и направился по тропинке в обратном направлении. Сделав два шага, развернулся и выпалил:
— За мальчишку я тебе ещё отомщу, дрянь старая.
Дед грохнулся на стул, не отрывая взгляда от удаляющегося сталкера, на спине которого, под вещмешком, темнело огромное пятно запёкшейся крови.
Медленно, как щепки после бури, в его сознании складывались обломки случившегося. Его развели. Тонко. Профессионально. Собака, водка, истерика, взаимные оскорбления, демонстрация оружия — всё это был камуфляж, прикрывавший простую правду жизни и смерти.
Такие кровавые пятна на спине остаются, когда несешь на себе тело. Мертвого или раненого товарища. Когда ты один в лесу с раненым, выборов в Зоне не много. Добить и закопать. Смотреть, как ранненый медленно умирает. Или бежать за помощью, если есть деньги и время. Спасать самому. Тогда ты берешь остатки денег, несешься в ближайшую аптеку... и как только там чуют твою нужду, называют непомерную цену. Твари.
Торговец — тот же хищник. Понюхав кровь, он видит выгоду. Не просто наценку, а цену самой жизни.
Сталкер всё это знал. Встретив Деда на дороге, он не поверил удаче. Обратись он сразу за медикаментами — цена зависела бы только от аппетита продавца. Денег могло не хватить, и тогда пришлось бы убивать, невзирая на страх мести.
Поэтому он решил измотать оппонента — морально и физически. Убедить в своей полной несостоятельности. Показать простоту своего горя: «не хватает на выпивку» — банально и понятно. Он продает последнее. Какие уж тут барыши...
Это работает. Затягивает в воронку переговоров. Истощает силы. И тогда на вопрос «почём набор хирурга» ты называешь стандартную цену. По инструкции.
Дальше Дед просчитался, назвавшись купцом в начале диалога. Звучало авторитетно. Просчитался, дав слово, за отказ от которого могла последовать смерть. Это тонкая грань: с одной стороны, ты назначаешь цену, но не вправе превращаться в бесчеловечную скотину. За это легче убить. Легче объяснить другим, за что убил и почему. «Он взвинтил цену на лекарства, узнав, что я спасаю товарища, — тогда я выстрелил». Это звучит как оправдание даже для тех, у кого нет совести.
Он запомнил этот урок.
Собака терлась о его штаны, настойчиво напоминая о еде. Люди из клана «Чёрные торговцы» всегда были близки к своим клиентам — к тем, в чьих карманах скрыто тайн большее, чем денег. Эта близость была одновременно их благодатью и проклятием, **заставляя работать** на пределе физических и моральных сил во время мимолётных встреч с покупателями.
Больше за день никого на тропинке не было. Он подсчитал прибыль — день завершился неплохо. Осталась лишь горечь: зря он оскорбил сталкера, назвав его обоссавшимся мальчишкой.
Господа, неожиданно я подался в область создания видео игр. представляю вам переделку моего рассказа под стартовую сцену для видео игры на первые три минуты.
Здесь рассказывается о начале игрового мира в котором представлена логика противоборства двух торговых кланов .
Здесь начало нового взгляда на систему Прочитал-Сыграй. Можно пережить опыт некоторых героев рассказов.
Проект в первой стадии разработки
Показать полностью
1
STELSSER
STELSSER
[Куплет 1]
Сквозь туман и пыль аномалий,
И болот зловонный обман.
Я пробирался, волю теряя,
Не в силах себе сегодня помочь.
[Куплет 2]
Просто сталкер, метка в Зоне.
Продолжение чужого пути.
Душа разрывалась в стоне
В поисках своей судьбы.
[Пред-припев 1]
Но в тишине, за гранью слуха,
Рождался новый импульс-рассвет.
Ни артефакт, ни сила духа —
Мой разум строит новый завет.
[Припев 1]
Stelsser! Игра сознания!
Мысль — здесь чистоты закон.
Весь хаос превратится в основание.
Для сталкера — легендой став!
Stelsser! Мой титул, мой закон.
Силу Зоны я мыслю обращу в свой трон.
[Куплет 3]
Игра дает мне понимание.
Дар Зоны, сокрытый в глубине.
Здесь Импульс — новое сознание,
Чтоб миры рождать в самом себе.
Вот путь. Лестница. Градация.
От песчинки и до творца.
Реальность — больше не порок.
Мой взгляд — её итог.
[Пред-припев 2]
В каждом нейроне, в каждом порыве
Кипит и сияет расцвет.
Я выбрал новое имя.
Чтоб миру явить этот свет!
[Припев 2]
Stelsser! Игра сознания!
Мысль — здесь чистоты закон.
Весь хаос превратится в основание.
Для сталкера — легендой став!
Stelsser! Мой титул, мой закон.
Силу Зоны я мыслю обращаю в свой трон.
[Бридж]
Два состояния. Два бытия.
В одном — сталкер исчез навсегда.
Stelsser — воля вселенной, решенье.
Это не прокачка здесь просветленье,
Не механика внутри откровенье.
[Финальный Припев]
Stelsser! Игра сознания!
Мысль — здесь чистоты закон.
Весь хаос превратил в основание.
Для сталкера — легендой став!
Stelsser! Мой титул, новой музыки звон.
Я, обративший Силу Зоны в закон,
На благо свободы разрушаю свой трон.
Текс для песни созданный для видео игры.
Автор. Текста: Вячеслав Петров.
Показать полностью
Безысходск-16: Добро пожаловать в Зону (Глава 18. Станция "Конечная")
Предыдущая часть: Глава 17. И тут и там
— Статус перехода: открыто.
Металлический и равнодушный голос советского искусственного интеллекта было последним, что я услышал перед тем, как меня и Ксюшу поглотило зеркало.
Хотя нет, соврал. Последним звуком была не фраза ЭВР Л-2, а шипение тумана, стремительно приближавшегося к объекту "Зеркало".
А потом все звуки просто-напросто пропали. Как и другие ощущения. Вот я только что сжимал руку Ксюши, а теперь я даже своих рук не ощущаю. Остального тела, впрочем, тоже. Все ушло. Остались только мои мысли, плавающие посреди темноты. Это плохо? Я не знаю. Эмоции тоже пропали, безразличность ко всему захлестнула меня, из-за чего даже думать стало лень. Мне просто хотелось... Да ничего мне не хотелось.
Пришло воспоминание из детства. Мы с ребятами играли в сталкеров. Была такая игра когда-то. Мол на территории Чернобыльской зоны отчуждения случилась какая-то еще катастрофа, появились мутанты, аномалии... В общем все то, что произошло десятки лет спустя в Башкирии. Только без участия Чернобыльской АЭС. Да и вообще без участия какой-либо АЭС, если уж на то пошло.
Играли мы в сталкеров. Не знаю зачем вообще мне это вспомнилось. Я с друзьями тогда воображал себя всесильным воякой, способным победить любую нечисть, обойти любую ловушку, способную поджарить тебя или разорвать на части.
Никто из нас и не думал, что подобное может появиться в реальности. И уж тогда тот пацан, играющий во дворе даже предположить не мог, что его детское воображение станет реальностью.
Вот только реальность гораздо хуже, мрачнее и зловещее, чем в какой-то книжке или компьютерной игре. Впрочем, воспоминание уже угасло. Вместе со всем остальным.
В момент, когда мое Я почти полностью растворилось в бестелесной тьме, вдруг резко вернулось все: ощущения, мысли, желания, эмоции. Я сжал ксюшину руку, которую, как оказалось, я так и не выпустил, и понял, что мне очень сильно хочется свалить отсюда.
Через секунду вернулось зрение. Вокруг нас был тот же самый зал с объектом "Зеркало". Только никакого тумана не было. Как и пятерки выживших, которые доверились нам. В помещении стояли только мы: Куница, Ксюша, да ваш покорный слуга. Однако что-то мне подсказывало, что скоро и мы можем прекратить свое жалкое существование.
— Статус перехода в пузырь под номером двести тридцать восемь: закрыто, — проскрежетал знакомый металлический голос ИИ. — Уровень активности ката-пространства пять баллов по шкале Кайманова. Добро пожаловать в изначальную реальность.
Пауза, сопровождаемая гудением думающих частей машины.
— Я не испытываю эмоции, однако могу предположить, что у человека было бы именно это чувство. В связи с этим выводом, хочу вам сообщить. К моему глубокому сожалению, вероятность вашей смерти в здании станции "Луч" оценивается в 99,7 процента.
Искусственный интеллект затих. Вот сволочь. Еще и подначивает. Или он наоборот, посочувствовал? Кто знает, что в голове у этой железяки.
Мы оглянулись. Куница держал в руках распечатанный план здания и вдумчиво в него вглядывался.
— Что-то не так?
Он кивнул.
— Видишь на бумаге дверь? — Серега ткнул пальцем в один из выходов, а затем показал на сплошную стену. — Она должна быть тут. За ней самый короткий путь на поверхность.
Блядство, не иначе. Ну план-то девяносто второго года. За несколько десятилетий, вы думаете, "Парадокс" не приложил лапки к разработкам "Луча"? Да никогда бы не поверил.
— Зато тут есть другая, — подала голос Ксюша. И действительно. Рядом с одним шкафом, сплошь усеянном какими-то тумблерами, красовалась невзрачная дверь, больше похожая на ведущую в подсобку, нежели на выход. На плане ее, при этом, не было.
— Ну что ж, — выдохнул я. — Погнали.
Дверь легко поддалась и пустила нас в небольшой освещенный коридор. Он вывел нас в парочку идущих друг за другом помещений, который были по щиколотку залиты водой. За второй подсобкой обнаружилась винтовая лестница, ведущая вверх. Куда нам, собственно, было и нужно.
— Подозрительно тихо, — вырвалось у меня. Серега согласно кивнул.
Поднимались мы долго. Не знаю как Куница, но мы с Ксюшей шарахались от каждого звука. А их тут было действительно много. Про капающую периодически откуда-то сверху воду и скрежет металла лестницы я и не говорю. Но буквально из ниоткуда временами раздавался булькающий звук, напоминающий одновременно смех старого человека и втягивание воды в слив раковины. Ксюша шепотом пожаловалась мне, что ей слышится настойчивый лай гиен.
В один момент показалось, что мне на плечо легла чья-то рука. Я рывком повернул голову, но увидел только небольшие волны на стене рядом. Ксюша вопросительно посмотрела на меня, но я просто покачал головой.
Отец Аркадий развлекался, мать его.
— Измором берет, — сплюнул Куница, когда мы поднялись по лестнице и вошли в первую комнату. Видимо он тоже слышал какую-то потустороннюю какофонию.
Это было первое помещение, в котором оказались окна. Мы подошли поближе. Снаружи слышались грохочущие звуки выстрелов смесь отдаленного рычания, визга, лая. В общем всего, чем могли похвастаться мутанты.
И пахло паленым. Очень сильно. Чем именно паленым? Всем. Пластиком, деревом. Кажется горелым мясом и волосами.
Я выглянул в окно, мягко отстранив захотевшую посмотреть Ксюшу. Третий этаж, не спрыгнешь. Окно выходило на площадку перед станцией. Чисто. Вдалеке за забором начинались хрущевки одной из окраин Стерлитамака-16. Там уже бродили какие-то смутные человеческие силуэты. Явно не люди.
Высота этажа не позволяла рассмотреть, сколько домов в городе загорелось. Но судя по дыму, который дошел даже до отдаленной станции "Луч", горело несколько кварталов.
— Сань. Наверх посмотри, — как-то сдавленно сказал Куница, стоя у соседнего окна.
Я поднял глаза. Через зарево пожара, охватившего город, виднелось небо. Светлеющее небо.
Твою. Же. Мать.
— Установкам пиздец, — резюмировал Серега. Не защищает этот город больше ничего. Скоро в нашем слепом пятне появятся аномалии. Если уже нет.
— Серег, ты...
— Да проведу я, обещал же. Только нужно отсюда как-то выбраться, — он подошел к двери, поманил нас. — Не забывайте о фанатике-мутанте. А мы без оружия.
Перспектива — говно. Но в последние дни у нас было как-то по-другому? Кажется, что нет. Какой только пиздец не пришлось пережить. А начиналось-то все с Нового года. С обычного, теплого, уютного Нового года. Если выберемся... Точнее, когда выберемся, надо будет все-таки с Ксюшей отпраздновать по-человечески. Нет. С ребятам. И проставиться перед Серегой. Искатель нас уже выручал. И еще обещается вывести отсюда. Чую, что буду ему должен по гроб жизни. Если, конечно же, нас не убьет прямо здесь эта инфернальная тварина.
— Кстати, да, а почему бы ему не поторопиться? Пушек у нас нет, бери и убивай тепленькими, — Ксюша вздрогнула в этот момент. Дурак. Следи за языком.
Друг только пожал плечами. Видимо, он также как и я ничего не понимал.
— А почему вы решили, что он хочет вас убить? — раздался позади детский вкрадчивый голосок.
Мы втроем как по команде обернулись, у меня внутри пробежал холодок.
Посреди комнаты не касаясь ступнями пола висел мальчик. Обычный ребенок лет семи-восьми. В простой джинсовой куртке, черных штанах.
Вот только к обычным детям сверху прямиком из потолка не свешивается двухметровая рука с несколькими суставами и бледной, местами разорванной кожей. Ладонь твари держала ребенка за голову спиной к нам. Пальцы настолько сильно вдавили в кожу, что, казалось, они срослись с черепом. Или так на самом деле и было. На месте, откуда росла конечность, по местами обшарпанной штукатурке потолка исходили волны. Будто камень кинули в озеро. Сама рука подрагивала, и качалась вместе со своим грузом. Влево. Вправо. Влево. Вправо.
— Дяди и тетя, — вдруг сказал пацан. — Вы меня не слышите? Я задал вопрос.
Последнее слово он произнес медленно, угрожающе. Куница тихонько пытался открыть дверь, но безуспешно. Будто бы ее держало что-то снаружи.
Рука медленно повернула висящего ребенка к нам лицом. Ксюша вжалась ко мне в спину. Наверняка моя девочка закрыла глаза, и правильно сделала. Но я этого не видел. Все мое внимание поглотило лицо мальчика. Такое чужое и далекое, но одновременно со знакомыми чертами лица. Хоть и искаженными.
Эта тварь скопировала меня. Меня в детстве. Скопировала то ли не умеючи, то ли нехотя. Левая часть лица оплыла, словно при инсульте, правая наоборот дергалась, пытаясь приподнять уголок рта в подобие односторонней улыбки. Глаз не было, вместо них росли две маленькие, словно у младенца, уродливые ручонки с когтями. Они непрерывно шевелились, ощупывая искривленное лицо.
— Сука, я тебя урою! — закричал я. Не знаю зачем. Но стоять молча и ждать, пока эта скотина с нами расправится, мне не хотелось.
— Почему же? Разве я навредил вам? Разве ты не хочешь узнать, кто я. Саш? Я ведь тебя спрашиваю.
— Серег, что это за тварь? — крикнул я.
— Сань, я хуй его знает, надо валить!
— Вы никуда не уйдете, — прозвенел детский голосок. — Ответь Саша. Кто я?
— Ты тупой, фанатичный, мерзкий уродец!
Покачивание остановилось.
— Неправильный ответ.
Ручонки, растущий из его лица, вдруг удлинились и увеличились в размерах. Схватили меня за куртку, притянули вплотную к ребенку. Его рот зашевелился и я увидел за зубами клубки из живых червяков.
— Я настоящий Саша! — Заорал он мне в лицо. Голос стал совсем не детским, больше напоминающим какого-то демона. — Я настоящий мальчик, который ненавидел приезжать к своей бабушке! Я, а не ты, провел эти долгие года в этом карманном мире, откуда ты меня выпустил. Ты не саша, ты всего жалкий клон с искусственными воспоминаниями!
Руки отшвырнули меня в сторону Сереги. Я свалился на друга, попытался сразу же вскочить, споткнулся и снова упал, но на этот раз на бетон. Почувствовал руки, уже было отшатнулся, но понял, что меня поднимают Ксюша с Куницей.
— Что... Ты такое говоришь, — только сейчас я начал осознавать смысл слов, сказанных чудовищем. — Этого просто не может быть.
Я повернулся к ребенку, но там уже никого не было. Только ботинок втягивался в потолок, расплескивая странные волны по штукатурке.
— Саш, что он только что такое сказал? — Ксюша была близка к истерике. Да и Серега смотрел на меня с плохо скрываемым недоумением.
Какой клон, к чертям, какие воспоминания. Что я сейчас только что услышал? Я попытался вспомнить свое детство. Получалось эпизодами. Но так ведь у многих людей, верно? Видимо последнее предложение я выкрикнул, так как Ксюша испуганно отшатнулась, а откуда-то из стены послышался булькающий смех.
— Поверил, малец? — голос отца Аркадия раздавался будто бы отовсюду сразу. — Какие же вы люди легко внушаемые. Стоит наплести вам сходу придуманный бред, как сразу сомнения, сразу мысли, сразу вот это вот все ваше, человеческое.
— Ты и сам недавно был человеком, — крикнул Куница. Из стены рядом с ним высунулась рука, похожая на ту, которая держала парня. Ладонь открылась, показывая рот. Он заговорил.
— Был. Ключевое слово — был. Как видишь, человечек, я теперь нечто большее.
Сразу после этих слов из стен полезли руки. Сотни конечностей с трупными пятнами, десятками суставов, облезшей местами бледной кожей, когтями и неровным количеством пальцев. Мы с Серегой, не сговариваясь с небольшого разбегу протаранили дверь, которую не удавалось открыть. Замок с треском вылетел и дверь распахнулась. Я успел схватить Ксюшу, которая, как завороженная смотрела на приближающиеся руки.
"Бегите", — прозвенело в голове. Отличный совет, мутировавший сектант.
И мы побежали. В который раз за последние дни. Со всех стен к нам тянулись конечности этой твари, вырастали из пола, пытаясь нас остановить. Куница бежал спереди. Он где-то подобрал небольшую арматурину и отмахивался от рук, расчищая путь. Ксюшу и меня уже успели полоснуть несколько когтей, но в пылу погони я не придал этому особого значения.
Комната, коридор, еще комната. Из нее мы вышли на лестничную площадку, буквально слетели вниз на три этажа. Впереди замаячил выход. Еще секунда и мы выберемся...
Серега упал, споткнувшись за одну из вылезших прямо перед ним рук. Я тянул Ксюшу за руку и не успел остановиться во время, пробежав мимо по инерции. Остановился уже возле распахнутых дверей выхода. Возле меня лежала арматурина, которую Куница выронил при падении. Я быстро схватил ее. Железка выскальзывала из потных ладоней. Пришлось сжать ее двумя руками. Два быстрых шага и я оказался около друга. Серегу уже облепили десятки мутировавших рук. Сразу четыре ухватились за голову, одна заткнула рот. Все они утаскивали его прямо в пол. Я, не разбираясь, начал ударять по конечностям. Некоторые, получив ранение, втягивались внутрь, но на смену им сразу приходили еще несколько. При этом откуда-то раздавался истошный крик.
Серега мычал, пытаясь вырваться. Кажется кричала и Ксюша, но сейчас мне было не до этого. Я, некстати, вспомнил момент из детства, где мы с пацанами били палкой крапиву, представляя, что это щупальца неведомого кальмара или мифической Гидры пришедших к нам из глубин соседней речки.
Крапива тогда, естественно, падала под нашим натиском. Куда ей-то против палок! Только сейчас эта чертова Гидра была настоящая. Очнулся я только тогда, когда понял, что удары мои приходятся не на мягкие полусгнившие ткани рук, а на откалывающийся от столкновений с арматурой кафель.
Эта тварь втянула моего друга. Я тяжело дышал, сердце колотилось где-то в районе горла. А в ушах до сих пор стояло его мычание, полное безысходности.
— Саша! — послышался крик сзади. Кричала Ксюша, я попытался сразу развернуться и побежать к ней, но наткнулся на чьи-то ноги.
— При-вет, а-ы-а-а, — донеслось сверху.
Я попытался оттолкнуть неизвестного, но тот стоял как влитой. Я поднял глаза и увидел вросшего в пол отца Аркадия собственной персоной. Его обезображенное лицо исказила странная гримаса. Смесь бешенства и какой-то инфернальной радости. Будто этот урод сам не знал, какую эмоцию ему нужно отобразить. Он дернул головой, словно повинуясь какому-то нервному тику.
Прямо за ним на пороге станции стояла Ксюша. Ее ноги обхватили несколько чудовищных рук, выросших прямо из-под нее.
— Отпусти ее, тварь!
На его лице появилась безумная улыбка.
— Я и не хочу вас убивать. Помучить. Только помучить, малец. Ы-а-а-а, — он вдруг изогнулся, издал вопль, а затем снова вернулся в прямое положение.
— Ты серьезно думаешь, а-ы-ы... Что, я не убил бы вас, если бы захотел? За... За-хо-тел. Ы-а-а-а.
Отец Аркадий вдруг несколько раз дернулся, остановился и уставился в одну точку. Взгляд его остекленел.
Вот он. Момент.
Я замахнулся и ударил его арматурой прямо во впадину челюсти под подбородок. Металл разорвал ткани, пробил верхнюю челюсть, череп и вышел в районе затылка. Тварь взревела так, что у меня заложило уши. Ничего человеческого в голосе настоятеля не осталось. Крик был испуганным и пугающим одновременно. Что-то первобытное послышалось в нем, звериное. Так, наверное, мог кричать загнанный в угол саблезубый тигр, в которого впивались копья древних людей.
Или копья тогда еще не изобрели? Мне-то откуда знать. Охоту точно изобрели, зуб даю.
Уже через секунду я оказался около кричащей от ужаса Ксюши, оставив арматуру в голове агонизирующего отца Аркадия. Руки, сдерживающие ее, пропали, поэтому я схватил ее за куртку, и вместе мы побежали из этой проклятой станции.
Продолжение следует...
Хей-хей, посвящается всем тем, кто ждал (вас немного, но вы тут). Предвкушая вопросы, - прода на следующей неделе. Всем желаю кайфовых выходных, ведь впереди еще и воскресенье. Ну да, за ним понедельник, но сначала-то воскресенье, чего огорчаться?
Я усталь, я спать (нет), а вы прогуляйтесь по ссылочкам:
И новостной проект, непосредственно имеющий отношение к лору происходящей хтони: https://t.me/angnk13
Показать полностью
3
Красивое
Хочу поделится своими находками в мире сталкер 2,некоторые наверно уже их видели, но показать их все равно стоит.
P. S. Сорян за качество.
Пока что это все, но может быть будут еще посты по этой теме.
Показать полностью
3
Книга жизни и творения в хаосе. Автор — Импульс
Книга жизни и творения в хаосе. Автор — Импульс.
Не упорядочение хаоса создало разумную систему жизни. Импульс был раньше всего сущего вокруг. Хаос и порядок — это невидимый дар для будущих творений, возникающих в новом мире по воле Дарующего. Слово Его стало вибрацией, что колебала пустоту.
Так из вибрации явился мир, и возникло первое отражение — Начало. Первая буква бытия. Начало устремилось вперёд, разделяя пустоту, но стремление вперёд не может быть вечным. Изменчивость — тайная сущность Импульса — направляет и преображает изначальный путь. В движении по кругу перемен рождается вечная связь на грани разрыва. Двойственность, что разрушает привычную логику, хранит красоту единства. И когда Первая буква, завершив круг, повернулась лицом к Создателю, она стала Его отражением. Теперь их стало двое: Свет и его отражение, называемое Тенью.
Нечто вокруг содрогнулось от столкновения и отступило в разные стороны, давая право возникшим противоположностям закрутиться в причудливом танце жизни. Время начало свой отсчёт циклов этого вальса.
Человеческий разум возник гораздо позже и устремился к познанию и поиску Начала, находя действия двух противоположностей в окружающем его мире. Примитивное сознание, видевшее всю мощь божественной воли, не могло сразу воспринять тонкое движение изначальных сил к единству. Оно начало давать им имена: Белое и Чёрное, Порядок и Хаос, Начало и Конец. Мне же, скромному переводчику на многие языки этой книги, больше нравятся имена Огонь и Вода.
Автор. Текста: Вячеслав Петров.
Показать полностью