Имена не изменены. Кто узнал себя - пожалуйста, умрите.

Из-за постоянного безденежья в семье, я начала работать в 11 лет. Листовки, дегустации, работа на аттракционах и другая деятельность доступная подросткам. Мне это было не в тягость, так как я постоянно находила лазейки где потеряться: забирала листовки, зарплату за месяц и отправилась на пляж, предварительно скинув никому ненужную рекламу в помойку. Все лето я обеспечивала свои “хочу” таким вот странным заработком, под конец лета я настолько обнаглела, что перестала приходить за листовками, только в день зарплаты. Супервайзер несколько раз пытался застать меня на точке, я просто говорила, что отошла в туалет и проверяющий, который должен был меня отфотографировать уходил не с чем. Мне безумно нравился адреналин, что меня поймают, наругают за обман, заставят вернуть деньги или даже сообщат родителям.

В тот день я ехала с “работы”. В метро двое парней пристально смотрели на меня и о чем-то перешептывались, мне стало неуютно. Один из них подошел ко мне и в развязной форме предложил познакомится, мне не нравятся наглые парни и я отказалась. Они сошли на моей станции и продолжали преследовать в сторону дома, уговаривая пойти с ними. Раскрывать свой респаун мне совсем не хотелось, я петляла. Парни выглядели старше 18, “деревенской породы”. Это выражалось в особенной речи: “покамись”, “теха” и другие словечки, которые мы не используем в городе. Один из парней был крайне симпатичен и, сквозь футболку было видно, что он подкачен. На спине Витя нес гитару в чехле, а как мы все знаем, 13 летние девочки падки на гитаристов. Парни зазывали меня покупаться в озере, призывы вызывали недоумение, ведь их аргументы были:

-- У нас есть сиська пива, погнали, будет весело - зазывал Леха.

-- Посидим на берегу, мойвы покушаем, под гитару попоем, давай, не ломайся - вторил Витя.

Я не хотела идти, незнакомые парни, некультурная речь и поведение. Но жажда приключений на задницу перекрыла доводы разума, тем более одинокий вечер за книгой не вызывал у меня восторга. Я сдалась.

Стоит сказать, что лето, когда мне было 13 я полностью провела одна в квартире, без родителей. Они купили дачу и разными, самыми изощренными способами пытались меня туда затащить. Им хотелось провести лето на природе, в большом дачном домике, а не городской душной однушке. Деревенское детство сказалось на моих уже почти пожилых родителей, их потянуло к земле. Но картошка - это не мое. Весомые аргументы с моей стороны, что я не буду мыться в бане и мыть посуду в тазике, не убеждали моих родителей, но спорами и истериками я добилась своего. Лето я провела одна в квартире. Папа сказал:

-- Ничего, есть захочет, сама прибежит.

Но деньги я уже научилась зарабатывать.

Мы шли на озеро, я не планировала купаться: без купальника, в затертых трусиках и не подходящем в цвет лифчике с пушапом - было стремно. Но немного отглотнув от сиськи пива - я поборола стеснение. Мы прыгали с обрыва в воду бомбочкой, плавали под водой на перегонки, жгли костер и пели песни. Стоя в закатных лучах, по колено в воде, Витя поцеловал меня, легко приобнимая за талию. Во мне зашептали бабочки, представляя нас как бы со стороны, я таяла от романтичности картины, как в книгах, что я читала одинокими вечерами. Было очень увлекательно, весело, только под алкоголем, наверное, можно испытать такую радость от простых вещей и от первого поцелуя. Но солнце уже "закатилось", потихоньку начинался ветер, надвигались тучи и мы решили сбежать до дождя. Пока я отмывалась от грязи костра и земли берега, ко мне подошел Леха. Рывком он развернул меня к себе и с остервенением засосал, неприятно ослюнявливая. Я забрыкалась в его крепком объятии, замолотила кулаками по груди. Он отпустил меня и извинился, а я постаралась вычеркнуть это из памяти. Парни взяли еще пива и мы уселись на детской площадке с гитарой и задушевными разговорами, все шло прекрасно.

– Я так давно хочу научиться играть на гитаре, это, наверное, очень сложно? - смущенно спросила я.

– Да, не, легко. Смотри - Витя положив гитару мне в руки, сел позади меня. Я расслабила руки, а он уверенно вел мои пальцы по струнам, зажимая аккорды. Я таяла.

– А я вот так могу - крутанул Леха сальтуху с карусели. Мы поддержали его одобрительными возгласами.

Но заметив, что мы продолжаем “обучение”, он снова совершил попытку перехватить внимание:

– А давайте, кто дальше харкнет? - для поддержки начинания Леха первым харкнул, точно попав посреди дерева в 10 шагах.

Мы смеялись: Вау, вот это ты мощный, восхищались мы, закатываясь от ржача, хватаясь за животики. Но внимание наше он все же увлек.

Мысль, что парни борются за мое внимание слишком мне льстила, и, я отвергала теорию неопровержимыми аргументами: какая я страшная, необщительная, неинтересная, мышь.

Я уговорила мальчиков отпустить меня домой, переодеться из мокрой одежды. Мы обменялись номерами и я пообещала вернуться. Дома, стоя перед зеркалом меня одолевали сомнения в адекватности затеи вернуться: уже близится ночь, одна хиленькая девочка, взрослые парни, все это было в плохих историях. Посмотрев на скомканное постельное белье валяющееся у моей кровати (с уборкой я не заморачивалась, свобода), грязную посуду, духоту квартиры. Постепенное отрезвление от пива действовало на меня раздражительно. Не хочу тут оставаться, все лучше чем тут - подумала я и двинулась на выход. С парнями мы продолжили тусить до утра, иногда зависая посидеть на бетонных блоках, иногда просто шатаясь от парка к дворам, разговоры постепенно становились все более скучными, все устали и кончилось пиво, я засобиралась домой - меня не пустили. Я не сильно протестовала, парни не сделали мне ничего плохого, а Витя мне нравился. Парни отошли поговорить и вернулись в странном настроении: бегающие глаза, фразы сказанные невпопад, засобирались в аптеку и предложили пойти к Лехе домой, поиграть в карты. Я спросила:

-- Зачем в аптеку?

-- Салфетки купить, видишь кеды грязные - показал Витя на абсолютно чистые кеды.

Вроде ничего странного, может действительно нужно протереть что-то. А ходить домой к знакомым мальчикам я начала еще в первом классе и считала это абсолютно нормальным, парни для меня были уже хорошими знакомыми. Ведь 10 часов, проведенных вместе - большой срок.

Накрапывал мелкий, противный дождик, 4 утра самое морозное время ночи.

Они не нашли денег на салфетки, все потратили на пиво. Спрашивали у меня - не найдется ли у меня мелочи, я показала пустой кошелек с жетоном на метро (да, да, я оставила зарплату дома, когда возвращалась переодеться).

Мы пошли к Лехи, парни продолжали странно шутить и вести себя дергано. Я уже устала и хотела домой, но мои слабые протесты были жестко отвергнуты. В общаге, где жил Леха странно пахло и вызывало отторжение обстановка. Мы расселись на единственном диване в половину комнаты, достали карты. Витя предложил игру на раздевание, странно глядя на меня. В этот раз я смогла уверенно отказаться, раздеваться не на пляже было для меня неприемлемо. Парни поникли, согласились играть на желания. Я не проигрывала, все детство проиграв с более взрослой подругой я поднатаскалась в азартных играх. Я загадывала желания в духе: прокукарекать под столом, станцевать с пылесосом. На последнем желании все и раскрылось. Леха играючи захватил пылесос, и начал делать недвусмысленные сосательные движения в области паха.

И вот, наконец, я осознала. В аптеку они хотели за презервативами, отходили говорить о том, как меня трахнуть, на раздевания хотели играть совсем не в шутку, как делали мои одноклассники, они просто не знают, что такое прелюдия. Мне стало страшно, очень страшно. Сердце бешено билось, руки задергались, нервно я оглядывала обстановку: на окне первого этажа - решетка, рядом на тумбочке какая-то тяжелая ваза - можно ударить по голове. К двери не пробиться, в узком проходе встал Леха, я даже не дотянусь ударить его в голову, он сильно выше меня.

Тогда я попросила отпустить меня, начиная всхлипывать и трястись. Витя злобно ответил:

-- Нет, блять. Как пива с нами бухать так норм, а как расплачиваться - так свалить. Нихуя.

-- Ребят, пожалуйста, я девственница, мне 13 лет. Я верну деньги.

-- Да, что ты пиздишь. Целка она, ага. Ведешь себя как познавшая много хуев блять.

-- Пиздит, конечно - сказал Леха, но неуверенно, немного нервно, боясь, что это правда - мы что тебе щас вилкой проверять будем? - пошутил он, улыбаясь.

В таком духе шел диалог минимум час, я уже вовсю рыдала, захлебываясь и умоляя. Меня посадили перед листком бумаги и заставили писать объяснительную. Почему бухала с незнакомыми парнями, почему не дома ночью, почему не даю, в таком случае. Я писала какую-то околесицу, слова, написанные гелевой ручкой, расплывались под моими слезами. Меня запугивали то вилкой, то кухонным ножом, обещая изнасиловать. Толками в спину, кидали в диван, вырвали стул из под меня, пока я сидела за писаниной. Им не надоедало унижать меня словами и действиями, а мои рыдания только подгоняли их. Леха забеспокоился:

-- Бля, надо валить, скоро мамка с ночной смены придет.

Мне стало смешно, мои мучители, что стояли надо мной с вилкой или ножом, с ненавистью унижающие меня, что хватали меня и кидали в диван, больно ударяя спиной, когда я пыталась вырваться. Те, кого не волновали мои рыдания и мои мольбы - боялись мамочки. Я успокоилась. Меня вывели под локоть на улицу, посадили на бетонный блок, продолжали издеваться, заставляя писать нелепую объяснительную.

-- Давай, пиши, сука. Почему ночью гуляешь с взрослыми мужчинами, пива выдула как 7-ро мужиков. Нахаляву думала, блять?

Я спокойно писала, ждала пока закончится этот спектакль.

-- Мой братан майор милиции. Мы передадим твою объяснительную, твои данные, все: фамилию, имя, где живешь, кто родители. Тебя поставят на учет, возможно посадят. Все узнают какая ты блять, родители, школа. Вот как тебе хуево будет, будешь знать как нормальных парней наебывать.

Я повернулась к Вите:

-- Да, ваще похую.

Пощечина. Моя голова, что откинулась влево от пощечины, вернулась, обращенная к Вите.

-- Еще - злобно ответила я исподлобья.

Последовала череда шлепков, моя голова моталась из стороны в сторону. Но упрямо возвращалась к Вите. Он устал.

-- Еще - не менее злобно, уничтожая взглядом.

-- Вот теперь я тебя даже зауважал - с удивлением заметил Витя.

-- Почему? - смущенно спросила я, гордая собой.

-- А теперь снова перестал уважать, не надо спрашивать. Ладно иди домой, шлюха. Ты точно блять, не определившаяся, но блять.

Я спокойно пошла домой. Находится одной в квартире было невыносимо. Пришлось ехать к родителям на дачу, предварительно спросив в смс, можно ли мне прийти. Мама ответила согласием. Я села в автобус и безучастно смотрела в окно. Нет эмоций, все вытряхнули. Пустота внутри. Так хотелось положить голову к маме на колени, чтоб она гладила по голове, все ей рассказать, чтоб пожалела меня. Но нельзя, мама не поймет, может быть даже обвинит меня, что сама виновата. И будет права.

Заваривая кофе на летней кухне, я встретилась с папой, что хозяйничал по огородным делам, уже середина дня, это я не спала ночь. Папа спросил меня:

-- Все нормально? Почему приехала?

-- Соскучилась - просто ответила я, сдерживая слезы.

Папа ушел обратно в огород, а я прочитала пришедшую смс:

--Все таки ты такая сука, столько денег на тебя, блять, потратили. Как отдавать будешь?

Звонок, я сбрасываю, плачу.

-- Я все верну. Соберу сумму и верну. Сколько?

-- 500 рублей. Чтоб точно вернула.

-- Верну - написала я, отключила телефон и забилась в истерике.

Я беззвучно рыдала, валялась по полу, широко открывая рот, задыхаясь, раздирала ногтями руки, захватывала пучки волос, в попытке выдернуть все, но не справившись даже с одним. Никакие действия не могли утихомирить мои эмоции, только осознание, что могут войти родители, а я не смогу это объяснить. Пошла помогать папе на огороде.

Моя первая истерика. До сих пор меня передергивает, когда я вспоминаю эту ситуацию. В будущем я встретила Леху еще раз, что создало еще одну травмирующую историю в моей жизни.

---

Не могу рассказывать свою историю последовательно. Мой, окутанный биполярным расстройством мозг, не может сконцентрироваться на длительном повествовании. Поэтому ссылки на посты делать не буду, все можно прочесть в моем профиле. Для того, чтобы читатель не запутался - буду указывать возраст. Если кому-то интересно читать про грязь, разврат и содомию, пожалуйста, откликнитесь. Я бы хотела рассказать свою историю со всеми неприятными подробностями, но, к сожалению, мой муж подписался на меня и мне неуютно открывать “отвратную” дверцу перед ним. В ином случае, я расскажу про взлеты и падения, про мысли о суициде, про любовь и карьеру.

Буду рада, если укажите на ошибки в грамматике, орфографии, построении текста и манеры повествования. Хочу научиться писать, а критика основной двигатель прогресса обучения.