Горячее
Лучшее
Свежее
Подписки
Сообщества
Блоги
Эксперты
#Круги добра
Войти
Забыли пароль?
или продолжите с
Создать аккаунт
Я хочу получать рассылки с лучшими постами за неделю
или
Восстановление пароля
Восстановление пароля
Получить код в Telegram
Войти с Яндекс ID Войти через VK ID
Создавая аккаунт, я соглашаюсь с правилами Пикабу и даю согласие на обработку персональных данных.
ПромокодыРаботаКурсыРекламаИгрыПополнение Steam
Пикабу Игры +1000 бесплатных онлайн игр Игра рыбалка представляет собой полноценный симулятор рыбалки и дает возможность порыбачить в реально существующих местах из жизни и поймать рыбу, которая там обитает.

Рыбный дождь

Спорт, Симуляторы, Рыбалка

Играть

Топ прошлой недели

  • SpongeGod SpongeGod 1 пост
  • Uncleyogurt007 Uncleyogurt007 9 постов
  • ZaTaS ZaTaS 3 поста
Посмотреть весь топ

Лучшие посты недели

Рассылка Пикабу: отправляем самые рейтинговые материалы за 7 дней 🔥

Нажимая кнопку «Подписаться на рассылку», я соглашаюсь с Правилами Пикабу и даю согласие на обработку персональных данных.

Спасибо, что подписались!
Пожалуйста, проверьте почту 😊

Помощь Кодекс Пикабу Команда Пикабу Моб. приложение
Правила соцсети О рекомендациях О компании
Промокоды Биг Гик Промокоды Lamoda Промокоды МВидео Промокоды Яндекс Директ Промокоды Отелло Промокоды Aroma Butik Промокоды Яндекс Путешествия Постила Футбол сегодня
0 просмотренных постов скрыто
2
KonstantinZem
1 месяц назад
Миры Фэнтези
Серия Мир меча и магии

Мир меча и магии: Пылающая цитадель. Глава 13. Великая Библиотека⁠⁠

Мир меча и магии: Пылающая цитадель. Глава 13. Великая Библиотека Самиздат, Авторский мир, Фэнтези, Роман, Серия, Герои, Герои меча и магии, Темное фэнтези, Литрпг, Мифология, Попаданцы, Отрывок из книги, Длиннопост

Книга по мотивами Героев 3.

Глава 1 - Мир меча и магии: Пылающая цитадель. Глава 1. Монета трёх драконов

Глава 2 - Мир меча и магии: Пылающая цитадель. Глава 2. Лесные эльфы и пегасы

Глава 3 - Мир меча и магии: Пылающая цитадель. Глава 3. Чернокнижник

Глава 4 - Мир меча и магии: Пылающая цитадель. Глава 4. Трактир "Два сапога"

Глава 5 - Мир меча и магии: Пылающая цитадель. Глава 5. Армия Трэнсома

Глава 6 - Мир меча и магии: Пылающая цитадель. Глава 6. Риона

Глава 7 - Мир меча и магии: Пылающая цитадель. Глава 7. Мануфэктир. Архимаг Халон

Глава 8 - Мир меча и магии: Пылающая цитадель. Глава 8. Нападение виверн

Глава 9 - Мир меча и магии: Пылающая цитадель. Глава 9. Элементон

Глава 10 - Мир меча и магии: Пылающая цитадель. Глава 10. Путь в Тормау

Глава 11 - Мир меча и магии: Пылающая цитадель. Глава 11. Падение Трэнсома

Глава 12 - Мир меча и магии: Пылающая цитадель. Глава 12. Король Лич

Глава 13 - Великая Библиотека

Весь путь до Стоунбинда мы провели практически в полном молчании.

После посещения этого города Халон предложил попробовать отыскать и взять в плен чернокнижника.

«Нам нужна информация, кроме твоих снов у нас ничего нет, они что-то замышляют, но что именно и как именно, для нас загадка».

Ингрид стала относиться ко мне ещё теплее, фактически не отходя от меня ни на шаг.

На одном из привалов у меня получилось создать вменяемый огненный шар, который едва не сжёг дерево, но вовремя подоспевший Калберд спас его.

Мы шли через леса и поля, чтобы не привлекать к себе лишнего внимания, но временами нам всё равно встречались крестьяне и простой люд, который, однако, к нашим персонам никакого интереса не питал.

– Халон, ты думаешь король ещё не успел посетить Стоунбинд? Ты уверен, что там нет западни? – я нагнал архимага, который шёл впереди всех.

– О да, ты плохо знаешь людей и воинов Стоунбинда, они скорее заключат сделку с чернокнижниками, чем с королём.

– Каковы наши шансы, что наместник Этегар захочет помочь нам?

– Надеюсь, мы будем убедительны, Ярослав, если уж удалось уговорить владык орков, то, может быть, справимся и здесь, – Халон с улыбкой посмотрел на меня. – Но тебя ведь беспокоит другое, так?

– Да, в моём сне, Сандро говорил, что я должен отомстить тебе…Но я не могу даже представить, что ты такое можешь сделать, чтобы я хотел мести…Чисто гипотетически конечно же, – меня действительно это сильно беспокоило, ведь Халон столько сделал уже для нас, и представить не могу, что он может как-то предать.

– Если мы берём на веру тот факт, что некроманты существуют, то из легенд и мифов я слышал, что это очень коварные существа, они завладевают разумом, любят посеять в нём сомнения и ложь, ты должен научиться отличать правду от иллюзий, и не давать повода усомниться ни в себе, ни в своих друзьях.

– Где нам взять хоть какую-то информацию о некромантах? В вашем мире же должны быть какие-то письмена или какая-то библиотека о прошлых временах?

– У нас есть такое место, Великая Библиотека в пустынях Маазарта. Именно туда мы с тобой и отправимся сейчас, дорогой друг, – Халон улыбнулся, видя непонимание на моём лице.

– Что? А как же Стоунбинд?

– Калберд, Ингрид и Аэрис справятся и без нас, – мы остановились посередине небольшой поляны. – На этом месте мы вынуждены ненадолго разделиться, я с Ярославом отправимся в Маазарт, в Великую Библиотеку, после чего встретимся с вами в Стоунбинде, и надеюсь, вы встретите нас с хорошими новостями.

Я тепло попрощался с Аэрисом и Калбердом, после чего крепко обнял и поцеловал Ингрид.

– Будь осторожен, это тёмное место, вокруг него ходит много мрачных слухов, – она провела рукой по моей щеке.

– И ты береги себя, надеюсь, вы с сестрой и отцом найдёте общий язык, – я поцеловал её в лоб и ещё раз обнял на прощание.

– Помнишь свои ощущения после использования портала из таверны? Так вот, сейчас будет в разы хуже, так как расстояние намного больше, – Халон подошёл ко мне, закрыл глаза и начал произносить непонятные мне слова, держа правую руку над своим посохом. Спустя несколько секунд, зелёный рубин на его посохе загорелся ярко синим цветом. – Клади свои руки на рубин и закрой глаза.

Я сделал, что сказал Халон, и в следующую секунду все мои внутренности сжались, как будто меня сдавило несколько тонн воды, дышать было невозможно, казалось, ещё чуть-чуть и меня раздавит. Но ещё мгновение и воздух поступил в мои лёгкие, ветер бережно подхватил моё тело и унёс далеко от этой невыносимой боли. Я открываю глаза и вижу улыбающегося Халона, а вокруг нас бесконечные пески.

– Впечатляет, я думал будет намного хуже, – Халон с уважением посмотрел на меня. – Дальше своим ходом, вглубь пустыни.

– И как далеко? – я отпил воды из фляги и чувствовал себя уже как огурчик.

– Пока не кончатся силы…Пока мы не станем чем-то между миром живых и миром мёртвым, Великая Библиотека открывается только тем, кто готов отдать всё, ради её знаний, включая свою собственную жизнь…

– Звучит пессимистично, – я попытался пошутить, но, судя по серьёзному лицу Халона, понял, что это не шутка.

– Оно того стоит, ты уверен, что там есть то, что мы ищем?

– Если в нашем мире и существует место с информацией о некромантах, то это оно.

Мы замотали лицо влажными тряпками, чтобы песок и ветер не резали глаза. Первые несколько часов пути дались мне достаточно легко, а вот дальше ноги всё больше вязли в песке, как в глубоком сугробе. Каждый шаг давался всё тяжелее, вода перестала утолять бесконечную жажду, а Солнце палило сильнее любого огненного шара. Казалось, этот день не имеет конца, что в этом месте Солнце никогда не садится за горизонт. Перед глазами всё плыло, я уже даже не видел Халона, который шёл впереди меня. Ещё шаг, ещё два, ну же. Но ноги и тело не слушаются, и я без сил падаю на песок, который мягко и с любовью принимает моё тело, как мягкая уютная кровать. Он покрывает мои ноги, руки и тело, проникает в каждое отверстие в моём теле и засасывает меня в свою пучину. Вот она, смерть. В пустыне, в бездонных песках.

– Кто посмел нарушить покои Великой Библиотеки? – громкий голос возвращает моё сознание обратно.

Я открываю глаза и понимаю, что лежу на каком-то мраморном полу. Вместо потолка толстый слой песка, пустыня поглотила меня. Великая Библиотека находится внутри неё. С трудом встав на ноги, я неожиданно понимаю, что моя усталость ушла, жажды нет, я чувствую себя лучше, чем был до момента нашего похода. Вокруг огромные статуи разных Богов, а чуть дальше, в глубине пространства, высоченные, до потолка, стеллажи, наполненные свитками, пергаментами, разного цвета шарами и сферами. Но перед стеллажами ворота, которые были закрыты.

– Меня зовут Халон, я архимаг великого города Мануфэктир, это – мой друг, Ярослав. Он чародей и мой ученик. Мы прибыли в Великую Библиотеку без корыстных намерений, нам нужна только правда и слова, о, великий Хранитель, – Халон преклонил колено и бросил быстрый взгляд на меня, и я по его примеру сделал тоже самое, хотя и не видел перед кем преклоняюсь.

– Что ищешь ты, архимаг Халон?

– Письмена о некромантах…Или о Некрополисе.

– Ты готов поставить на кон свою жизнь и жизнь чародея? – голос стал ещё громче, и я увидел, как в нашу сторону идёт фигура, высотой с трёхэтажный дом. И тогда я понял, кто это. Огромные крылья орла бездвижно висели за его спиной, мощное тело льва и голова человека, это был Сфинкс.

– Да, великий Сфинкс. Я готов, – Халон встал на ноги и уверенно посмотрел в лицо Сфинксу, после чего повернулся ко мне и едва слышно сказал. – Просто молчи, чтобы пройти внутрь нам нужно отгадать три загадки.

– Хорошо, и так, первая загадка. Что рождается в воде, живёт на земле и умирает в огне? – Сфинкс достал из-за спины увесистые песочные часы и поставил перед нами.

– Это дерево. Семя рождается в воде, дерево растёт на земле, сгорает в огне, – Халон удовлетворённо посмотрел на меня.

– Верно. Вторая загадка. Что всегда следует за тобой, но не может тебя обогнать? – Сфинкс перевернул песочные часы.

Халон призадумался. Полминуты он стоял безмолвно, закрыв глаза. На мгновение мне показалось, что Халон не справится, но уже в следующую секунду он ответил:

– Тень. Это тень.

– Правильно. И последняя, третья загадка. Что человек может держать в правой руке, но не в левой? Минута пошла.

Халон вновь задумался. На этот раз крупинки уходили всё быстрее и быстрее, а ответа всё не было. Сфинкс сделал два шага в нашу сторону и оголил огромный меч.

– Десять секунд, девять, восемь…

– Сейчас, сейчас, – Халон хаотично начал натирать себе лоб.

– Семь, шесть, пять…

– Левую руку…– я сам не понял как у меня вырвались эти слова.

– Что ты сказал? – Сфинкс сделал ещё один шаг, а в песочных часах упала последняя крупинка.

– Человек может держать в правой руке левую руку, но не может этого сделать левой рукой.

– Верно, – Сфинкс убрал меч и отошёл в сторону, а ворота позади него медленно открылись.

– Видишь, Ярослав, мудрость и опыт — это ещё не всё, иногда беспечность и логический взгляд куда важнее, – Халон дружески похлопал меня по плечу, и мы прошли через ворота внутрь Великой Библиотеки.

По краям стеллажей были большие буквы, расставленные в алфавитном порядке, мы потратили минут десять, пока не дошли до буквы «Н».

Огромные книги, большие свитки и руны, но напротив слова «Некромант» лежал лишь один маленький свиток пергамента, очень старый и ветхий, как будто бы вот-вот рассыпится.

Халон с трепетом и осторожностью извлёк его с полки и положил на большой стол, стоявший неподалёку.

На пергаменте были написаны несколько строк на языке, которого я не знал.

– Ты знаешь этот язык, Халон?

– Да, это очень древний язык Фениксов, меня обучали ему на уроках истории. Фениксов уже давно нет в нашем мире, но мои учителя почему-то считали, что мы должны знать и этот язык тоже, как и другие пятнадцать мёртвых языков. Ну, как видим, не зря считали, – Халон улыбнулся.

– Что же здесь написано?

Халон погрузился в текст и безмолвно шевелил губами. Так продолжалось минут десять, хотя текст был, по моим ощущениям, очень коротким.

«Изгнанный из родного города, Сандро начал путешествие между мирами, открывая порталы и уходя туда, откуда не возвращаются. С каждым новым открытием, с каждым новым заклинанием, Сандро всё больше погружался в тьму. Его сердце наполнилось жаждой власти, и он начал использовать свои знания не только для изучения, но и для манипуляции другими. Он собрал вокруг себя последователей, тех, кто был готов следовать за ним в бездну, и вместе они начали создавать тайное братство чернокнижников. Сандро мечтал о том, чтобы вернуть себе место в Энроте и отомстить тем, кто его изгнал. Спустя долгие годы, когда он стал очень силён, он решился напасть на Эрафию, но его последователи тайно заключили союз с орками и эльфами, и предали его. Сандро был убит своими же приспешниками. Но он познал такие тёмные материи магии, что его разум не умер, и он смог переродиться в другом мире. Там он построил Некрополис, город мёртвых. Но вернуться в мир живых, вернуть в Эрафию, без помощи из этого мира, он не может. Чтобы открыть портал между городом мёртвых и землёй живых нужно провести специальный ритуал, для которого понадобятся пять мощных артефактов, созданных существами разных фракций. На месте разлома между мирами, на самом краю земли, нужно соединить эти артефакты и скрепить их кровью истинной и чистой любви, ведь только страдания и боль могут создать портал, кровью потомков предателей, чтобы земля пропиталась местью, и кровью самого мирного и святого существа в мире, ибо только жестокость и грех способны поднять из мёртвых. После чего нужно произнести заклинание «воскрешения мёртвых», и портал откроется. Само заклинание хранится в Великой Библиотеке, в разделе Заклинания, том пятый, страница семнадцать, параграф четыре».

Халон прочитал это мне вслух, потом перевернул пергамент и дочитал небольшое окончание.

«Чтобы закрыть портал необходимо уничтожить созданный единый артефакт с помощью заклинания «уничтожения», а также принести в жертву жизнь по-настоящему дорогого тебе человека, ибо любовь как создаёт прекрасное, так и разрушает ужасное. Заклинание «уничтожения» хранится в Великой Библиотеке там же, где и заклинание «воскрешения мёртвых».

– Пять артефактов у Рионы уже есть, нужно заклинание, и три разных источника крови, как я понял, – я посмотрел на Халона, который стоял в глубокой задумчивости. – На месте разлома между мирами…Это где, Халон? Халон?

Архимаг взял пергамент, быстро положил его на место и побежал обратно, и я понял, что он ищет, когда мы остановились у стеллажа с буквой «З».

«Том пятый, том пятый», он проводил рукой по книгам и бормотал себе под нос.

– Есть! – он достал увесистую толстую книгу и начал её листать. – Четырнадцатая страница, пятнадцатая страница, шестнадцатая страница…Восемнадцатая страница.

Кто-то вырвал нужную страницу из книги, и мы оба прекрасно знали, кто это мог быть.

– Риона…Она была здесь, – я выругался в сердцах. – Оба заклинания у неё…

– Нам нужно спешить, Ярослав, не думаю, что у нас осталось много времени.

Выйдя из Великой Библиотеки, и воспользовавшись порталом, мы вновь оказались на той же опушке, где расстались с Ингрид, Аэрисом и Калбердом.

– До Стоунбинда несколько часов пути, ускорим шаг, – такого тревожного Халона я ещё ни разу не видел.

– Кровь потомков предателей, и кровь самого мирного и святого существа в мире, о ком идёт речь, у тебя есть предположения, Халон? – несмотря на то, что я был намного моложе архимага, я едва поспевал за ним.

– Согласно легенде, Сандро был предан и убит своими же приспешниками, Ревилом, Бинсом и Камердом. И…опять же, согласно обрывистым кускам информации и словам эльфов и орков со всего мира…До наших дней дожили только потомки Камерда…Говорят, что король Вэлиан был его потомком, а Риона, дочь короля Вэлиана.

– Если это действительно так, то с этой частью ритуала у неё проблем возникнет…А кто в Эрафии считается самым мирным и святым существом? – Я с трудом держал пеший темп Халона.

– Думаю, что даже ты слышал о них, это единороги.

– Я даже видел их, когда мы шли с Ингрид в Форестглен…– грациозные белоснежные со спиральным удивительным рогом на лбу, самое мирное и святое существо. – Тогда у Рионы есть всё, что нужно для ритуала, Халон. Артефакты есть, заклинание есть, свою кровь и кровь единорога добыть не проблема.

– Думаю, Ярослав, что камнем преткновения для неё стала кровь истинной и чистой любви, не каждая кровь обычных влюблённых подойдёт для этого, здесь нужна поистине большая и чистая любовь, безвозмездная, беспричинная…Такая, как у тебя и Ингрид, – теперь я понял, почему Халон так спешит.

– Не дай Бог, мы опоздали, Халон.

Когда уже начало темнеть, мы вышли к Стоунбинду. Ещё на подходе нас встретило несколько отрядов на аванпостах, которые осуществляли контроль и проверку входящих лиц.

Преодолев несколько охранительных редутов и досмотров, мы наконец-то добрались до главного замка наместника. Это было небольшое здание метров пятнадцати высоты. В некоем подобии зала ожидания мы увидели Аэриса, Калберда и Ингрид, которые скучающие сидели на скамейке и о чём-то беседовали. Больше в зале никого не было.

– Вы что, до сих пор не были у наместника? – Халон с удивлением встретил друзей.

– Мы пришли к ночи, когда приём уже был окончен, и вынуждены были заночевать в одном из трактиров. А на следующий день вот, как видишь сидели в очереди на приём. Кстати, мы следующие, и, собственно, последние на сегодня, – Калберд с ухмылкой посмотрел на нас. – Судя по вашим обеспокоенным лицам, вы со своей миссией справились лучше, чем мы?

Халон поведал Аэрису и Калберду о наших приключениях и находках.

– Ингрид??? – в зал вошла почти как две капли воды похожая на Ингрид девушка, в лёгкой тунике, с мечом на поясе, ничего не выдавало в ней дочь наместника.

– Диррид?! О, Боже! Моя Диррид! – Ингрид подскочила и ринулась в объятия сестры. – Я писала, все эти годы, я всегда писала и ждала ответа…

– О, моя сестрёнка, я столько тебе должна рассказать, пойдём, пойдём, – она ухватила Ингрид за руку, и они, смеясь, убежали.

– Я думал, Ингрид наш козырь в разговоре с наместником, – Аэрис вопросительно посмотрел на Халона.

– Позже, да, но при первой беседе излишняя эмоциональность нам ни к чему. Да и если они хорошо поладят с сестрой, то это будет только нам в плюс.

– Наместник Этегар готов вас принять, – дверь в тронный зал распахнулась, и к нам вышел дворецкий, который низко поклонился.

В просторном зале, на величественном троне восседал наместник Этегар. Его облачение не отличалось роскошью: отсутствие золотых украшений, ярких нарядов и помпезных корон свидетельствовало о его практичности и суровом характере. Возраст Этегара, находящийся в диапазоне от пятидесяти до пятидесяти пяти лет, свидетельствовал о его зрелости и опыте. На его щеке, от глаза до подбородка, тянулся длинный шрам, напоминающий о пережитых испытаниях. Длинные седые волосы, тронутые временем, выдавали тяжесть прожитых лет и накопленную мудрость. Этегар был облачен в легкие доспехи, на которых виднелись несколько царапин от мечей. Эти повреждения, свидетельствующие о его активной военной деятельности, подчеркивали его статус не как монарха, устраивающего пиры и охотящегося в свое удовольствие, а как опытного воина, готового в любой момент встать на защиту своих владений.

– Чем могу быть полезен для посланцев из Трэнсома? Тарнум хочет забрать у меня ещё кого-то? Или король приглашает меня на очередной бал? Тогда отвечаю так же, как и в прошлый раз, – Этегар смачно плюнул на пол перед собой.

– Тарнум мёртв, его предали и убили люди короля, он захватил уже всё королевство, остался лишь Стоунбинд…– Калберд сделал шаг вперёд.

После слов о смерти Тарнума на секунду на лице Этегара отразилось беспокойство, однако он быстро взял себя в руки.

– Вон оно что…Что ж, я всегда говорил ему, что король не отпустит такой лакомый кусочек, как Трэнсом, – он с ленцой начал изучать узоры на своей ладони и как бы невзначай спросил: – Все, кто был ему верен до его последнего вздоха, тоже погибли?

– Если вас интересует судьба вашей дочери Ингрид, то она жива, и она пришла вместе с нами, – я сделал шаг вперёд.

– Вот как? Сбежавшая блудная дочь решила вернуться в родное гнездо после смерти своего сюзерена? И где же она?

– Она встретилась со своей сестрой, и они ушли пообщаться после стольких лет разлуки, и, судя по теплоте их встречи, в разлуке не было воли Диррид, – я постарался придать своему лицу пренебрежительное выражение и говорить твёрдо.

После моих слов наместник Этегар, поднялся с трона, резко достал меч и в два коротких рывка оказался прямо перед нами, это было так неожиданно и молниеносно, что мы даже не успели отреагировать. Его охрана, стоявшая по бокам от нас, тоже оголила свои мечи.

– Моя Диррид умерла от страшной болезни пять лет назад…Я не знаю, кого вы видели, но это точно была не моя дочь, – наместник проскочил сквозь нас и с мечом наперевес выбежал на улицу, следом за ним бросились и мы.

______________________________________________________________________________________________________

Моя страница АвторТудей - https://author.today/u/konstantinfiend/works

Новый Роад-триллер - https://author.today/work/471629

Если понравилось и интересно что будет дальше, подписывайся на меня, ставь лайк, пиши комментарии!

Показать полностью 1
[моё] Самиздат Авторский мир Фэнтези Роман Серия Герои Герои меча и магии Темное фэнтези Литрпг Мифология Попаданцы Отрывок из книги Длиннопост
0
2
DuskWriter
DuskWriter
1 месяц назад
Лига Писателей

"Две сотни секир". Глава 21. Пепелище славы⁠⁠

"Две сотни секир". Глава 21. Пепелище славы Литература, Русская фантастика, Фэнтези, Темное фэнтези, Авторский мир, Отрывок из книги, Самиздат, Писательство, Роман, Попаданцы, Длиннопост

Смысл жизни не в том, чтобы ждать, когда закончится гроза, а в том, чтобы учиться танцевать под дождем. (Вивиан Грин)

- Матерь степная! - криком приветствовал нас Сарг, который теперь орудовал секирой, вместо лука. - На вас крови и кишок больше чем в мясной лавке. А ну, подсобите!

Обладающий чудовищной силой Хирд, пробил строй копейщиков, куда ринулся и я. Временная передышка позволила вновь обратиться к помощи нечеловеческих умений Рогира. Воспользовавшись открытым левым флангом, мы проходили через ряды врага, словно нож сквозь масло. В пылу сражения, я заметил, что за нами последовали и бойцы Дагзетта. Покрытые вражеской кровью и собственным потом, они, не смотря на усталость, продолжали битву с еще большей силой. Все ощущали аромат победы, что уже витал над полем брани.

Васта нигде не было видно, но знакомый волчий рык вселял надежду. Окина с верным Айгром без устали расстреливала вражеских арбалетчиков. Следом за ней скакал яйцеголовый Багмор, дротики которого били с такой силой, что врагов не спасала ни броня, ни щиты.

Противник был сломлен, но отказывался сдаваться. Даже оставаясь в окруженных нашими соратниками малочисленных группах, враги стояли насмерть. Виной такого воинственного подвига являлись имперские офицеры, достать которых было не так просто. Верхом на тяжелых жеребцах со сбруями, эти вояки все время держались на расстоянии, прячась за тяжелой пехотой и раздавая приказы. Но когда я заметил приближение Орнатта с подозрительным мешком и горящим факелом, то понял - врагам осталось недолго.

- А ну, тащите свои тощие задницы назад! - проорал он нашему отряду, подпаливая длинный фитиль.

Продолжая скакать на массивном степном волке, Орнатт раскрутил таинственный куль и метнул его в скопление имперской пехоты. Едва этот снаряд достиг цели, раздался звук разбитой посуды, а затем - оглушительный взрыв. На несколько секунд стало светло как днем. Языки бушующего пламени поглощали врагов, цеплялись за броню, оружие и лошадей. Воздух наполнился смрадом горящей плоти. Противники пустились наутек, но приставучий липкий огонь был безжалостен. Сородичи Орнатта, воодушевленные отступлением имперцев, принялись добивать врага метательными копьями. Вражеские офицеры трубили отход, но через пару мгновений после взрыва, отступать уже было некому.

Яростная Окина никак не могла остановиться. Она преследовала врагов до последней стрелы. Опустила лук воительница лишь тогда, когда раненый в плечо Дагзетт догнал и схватил ее за руку.

- Достаточно, сестра! - воскликнул он, тяжело дыша. - Мы победили.

Победа далась нелегко. Павших воинов из нашего отряда было немало. Дагзетт распорядился позаботиться и об их телах, и о погибших врагах. Данный жест лишний раз подчеркнул мою уверенность в благородности и порядочности зеленокожего народа.

Когда крики умирающих прекратились, я наконец увидел возвращающегося Васта. Татуировок на его обнаженных руках практически не было видно, из-за запекшейся вражеской крови. Большой круглый щит лейтенанта теперь походил на швейный игольник, утыканный стрелами и арбалетными болтами. На его лице не было и намека на победную эйфорию.

- Как ты, дружище? - похлопал я его по плечу.

- Сраные копейщики нас знатно потрепали, - сказал он и сплюнул в сторону. - Шило был прав.

- А где же он сам? - поинтересовался вернувший людское обличие Хирд, укутываясь в найденное полотно.

- Помчался во вражеский лагерь. Будь проклята эта его дурная привычка к фуражу.

- В одиночку? - удивился я. - Думаю, нам следует отправиться за ним, пока не случилось беды.

Вымотанные и голодные, мы с Вастом двинулись в сторону лагеря. Звезды на небе уже бледнели под натиском приближающегося утра, а проснувшиеся птицы вовсю подпевали легкому степному ветру, напоминая о том, что после каждой ночи всегда наступает долгожданный рассвет.

Вопреки внутренним опасениям, Шило был в порядке. Мы встретили его на входе в имперский лагерь. Рыжий воитель управлял большой повозкой, набитой доверху различным добром. Остановив двух могучих лошадей натянутыми поводьями, он приветственно помахал нам.

- Мать твою, Шило! - выругался Васт. - Какая была необходимость в твоем исчезновении?

- Так вот же она, - подмигнул он и указал на обоз позади. - Немного оружия, имперских пайков, десяток галлонов великолепного вина и наипрекраснейшая лютня!

Не найдя в себе сил на дальнейшие пререкания с рыжим балагуром, мы расхохотались. От предложения Шила совершить возвращение к нашим соратником верхом, отказываться никто стал. Взобравшись на скамью рядом с ним, мы отправились в путь.

Ударный отряд к нашему возвращению уже был готов выступать в Карак-Лухон. Часть орков осталась на поле брани, дабы совершить все необходимые ритуалы с усопшими противниками. В последний путь, в нашей компании, отправились две большие повозки с павшими орками.

Всю дорогу к орочьей вотчине мы провели в полной тишине, погруженные в собственные мысли. У резных врат Карак-Лухона нас встречал сам вождь. Несмотря на поддерживающую трость, Ахаррук выглядел статным и грозным, как всегда.

- Приветствую вас, защитники! - воскликнул он. - Хвала степному духу, что вы наконец возвратились.

Марширующие орки синхронно ударили себя кулаком в грудь, встречая правителя. Дети вождя спешились и крепко обняли отца.

- Мы потеряли немало достойных воинов, отец, - сказал Дагзетт. - Но враг разгромлен. Благодаря плану и участию Рогира с соратниками, мы одолели имперцев.

- Спасибо тебе, - сказал вождь, пожимая мою забрызганную вражеской кровью руку. - Клянусь предками, что не было в истории моего народа союза, достойнее нашего.

- Это взаимное ощущение, вождь, - ответил я. - Храбрость и ярость, с которой сражались твои воины, заслуживает самой лестной похвалы.

Оставив любезности, отряд наконец отправился на заслуженный отдых. Проведя остатки дня в глубоком сне, наступивший вечер мы потратили на похоронную процессию. Участие людей в этом обряде, значило многое. За всю историю существования орочьей цивилизации, ни один человек не удостоился подобной чести.

Зеленокожие друзья соорудили огромный костер недалеко от ставки. Покрытое колышущейся травой пространство, было заполнено сотнями жителей Карак-Лухона. На широких, обернутых бурой тканью древесных пластинах, возлегали почившие воины, с любимым оружием в руках. Бесстрашие и неистовость непобедимых степных героев, уступила место вечному покою и безмятежности. Принять оборотную сторону недавней победы было совсем непросто.

После прощальной речи вождя, Плоский Урд с Дагзеттом подпалили древесину. Облитые маслом бревна вспыхнули ярким пламенем, отправляя воинов в последний путь. Сидевшие рядом ездовые волки, что потеряли собственных всадников, протяжно завыли, погружая и без того истерзанные потрясением сердца, в океан нахлынувшей грусти. Хорошо, что Дагзетт решил вовремя бросить нам спасательный круг.

- У нас не принято долго горевать по усопшим, - тихо сказал он, подойдя ко мне с Вастом. - Приглашаю вас на вечерний пир. У огня в центре ставки мы будем вспоминать приключения и рассказывать истории. Наверняка и вы отыщете парочку.

- Непременно, - подмигнул Дагзетту Шило и помахал в воздухе найденной лютней.

- Черт тебя дери! - выругался Васт. - Кто в здравом уме берет бренчало на похороны?

- Дальновидный храбрец, что никогда не даст вам заскучать? - парировал Шило.

Дагзетт тихонько рассмеялся. Он приобнял рыжего соратника и повел его в орочье поселение. Мы с Вастом решили не отставать.

Вокруг большого кострища в центре ставки хозяйничал трактирщик Раггол. Пространство рядом с огнем было заполнено разноцветными ковриками для сидения. За пределами пестрого круга из подстилок, находились длинные столы, заставленные выпивкой и свежими яствами. Вечерний воздух наполнился какофонией пленительных ароматов. Давясь слюной от подобных запахов, мы уселись рядом с согревающим костром, скрестив ноги.

- Дождемся остальных, - сказал Дагзетт в ответ на урчание желудка и хлопнул меня по ноге.

Народ постепенно занимал места. Когда к нам подошли Арви с Окиной, я раскрыл от удивления рот. На зеленокожей соратнице была не привычная кожаная броня, а короткая блуза черного цвета, украшенная белой шерстью и тесная юбка из пурпурной ткани. Данный наряд ярко подчеркивал все ее выдающиеся достоинства.

Арви же предстала перед нами в длинном платье шоколадного оттенка с глубоким вырезом. Порозовевшие щеки лейтенанта подтверждали соответствие образа женщины вкусовым предпочтениям старого вояки.

- Доброго вечера, дамы, - сказал я, привстав. - Можете занять наши места, если хотите.

- Оставь, Рогир, - ответила Арви. - Мы лучше будем здесь, позади.

Они плюхнулись за нашими спинами, но находились достаточно близко для того, чтобы я ощутил горячее дыхание Окины собственной шеей. Продлилось, однако, это недолго.

- Приветствую, друзья, - сказал появившийся внезапно Хирд. - Можно подсесть?

- Пойдем сюда, - сказала ему Окина и подвинулась в сторону. Дыхание красивой зеленокожей девушки сменилось прерывистым кряхтением щуплого торговца.

Едва я хотел загрустить, как передо мной возник Шило, держащий поднос с семью наполненными кружками и тарелкой вяленой говядины.

- Раггол разрешил, - сказал он в ответ на злобный взгляд лейтенанта. - Все равно скучаем сидим.

- Ну, за победу, - кратко сказал я и стукнулся кружкой с остальными.

- За первую из многих, - добавил Дагзетт и отхлебнул вина.

Шило залпом опустошил собственный сосуд. Он схватил лакированную лютню и занял место возле костра. Сидящие поблизости жители Карак-Лухона, придвинулись ближе, заинтересованные в происходящем.

- Досточтимые жители прекрасной степи! - громко начал он. - Вы оказали нам невиданную честь - присутствовать здесь и праздновать недавнюю победу вместе с великим воинственным народом!

Лейтенант закатил глаза и громко цокнул. Мы же с остальными, завороженно наблюдали за рыжим воителем, что сыпал комплименты жителям ставки.

- Позвольте поделиться с вами толикой музыкальной культуры моего народа. Я прибыл с далекого, северо-западного острова Ки́мбрия, заросшего дремучими лесами, что восходят на сотнях гор и холмов. Места, как и люди, у нас часто суровые. Но даже в их каменных сердцах можно отыскать тягу к романтике.

Шило провел рукой по звенящим струнам, привлекая внимание публики. Он прочистил горло, прежде чем затянуть бодрую, но грустную мелодию:

Сквозь дремучие чащи и зловонье болот,

Проложил я свой длительный путь.

Видя в каждом из снов мой последний оплот,

Отгонял я приставшую жуть.

С каждым шагом, чрез боль и душевный огонь,

Вспоминал я улыбку твою.

И спустя сотни битв, неустанных погонь,

Постаревшее сердце в строю.

Ни военный трофей, ни набитый кошель,

Что сорву я с врага, в яростной схватке,

Не заменят твой взгляд или Ки́мбрийский эль,

Что мы пили в просторной палатке.

Я дернулся, ощутив на плече чью-то руку. То была Окина, которая потянула меня за шкирку к костру. Ход ее мыслей я уловил. Девушка хотела танцевать.

Свои руки Окина водрузила мне на плечи. Мои же, сами смогли отыскать теплое место на бедрах зеленокожей соратницы. Следуя нашему примеру, Арви и смущенный Васт присоединились к медлительному вальсу. Шило улыбнулся нам и взял тональность повыше:

И вот, вдалеке, огни отчего дома.

Встречайте героя, родные, друзья!

Но вновь слышу горн, звонче летнего грома,

И в новую битву иду я, грустя.

Зеленый цвет глаз, сверкнувших разок,

Оставлю в душе я на долгое время.

Так кто нас на вечные схватки обрек?

Природа, судьба и родимое племя.

В танце начали кружится еще с пару десятков жителей. Песня рыжеволосого любителя дротиков теплотой отзывалась в душах воинственного степного народа. Я заметил, как лицо Васта, обнимающего Арви, расплылось в широкой улыбке.

Стеснительного Хирда приметила пухленькая зеленокожая девица, перед напором которой торговцу не суждено было устоять. Девушка танцевала настолько активно, что едва не отрывала беднягу от земли. Жаль она не видела его в другой форме.

Ни военный трофей, ни набитый кошель,

Что я вырву зубами в яростной схватке,

Не заменят твой взгляд или Ки́мбрийский эль,

Что мы пили в просторной палатке.

Едва Шило закончил песню. как окружающая толпа взорвалась аплодисментами. Жители просили продолжения, оставив позади печаль и тревогу. Долговязый воитель порадовал слушателей еще парой музыкальных историй. Одна из них поведала об одноруком герое, что продал душу демонам для защиты собственной родины. Другая была о безумном Ки́мбрийском принце, что любил кошек настолько, что провозгласил одну из них советником при дворе.

Мы ели, пили и веселились до самой полуночи. Когда рассудок отрезвел, а люди начали расходиться, ко мне подошел Дагзетт.

- Пока отец не отправился на боковую, предлагаю встретиться с ним и все обсудить, - сказал он. - Пойдем в его шатер.

Когда мы с Дагзеттом и Окиной вошли в покои вождя, Ахаррук курил трубку, восседая на излюбленном кресле. Он громко закашлял, завидев нас. Прежде чем начать разговор, вождь дождался, пока мы рассядемся на мягких подушках подле трона.

- Сегодня вы доказали, что совместными усилиями добиться можно чего угодно. Превосходящий нас численностью противник потерпел сокрушительное поражение, а воинский дух народа взлетел на такую высоту, на которой не бывал уже очень давно. Это напомнило мне о силе единства и ярости, с которой наш народ способен сражаться.

- К чему ты ведешь, отец? - спросила Окина.

- К тому, что мы слишком тут засиделись, - он встал с кресла, подошел к дубовому столу и оперся на него руками. - Я помню ваш план, Рогир. Нашему дому точно не помешает золото и новое снаряжение. Начинайте формировать отряд. Сколько бойцов потребуется для уверенных налетов на юге?

- Две сотни, - выпалил я, не раздумывая.

Окина с Дагзеттом вскинули брови. Я же, взглянул на вождя, готовясь ко встрече с его хмурым взглядом.

- Договорились, - к моему удивлению ответил Ахаррук, а затем пожал мне руку. - Ваша вылазка не должна походить на праздную прогулку. Мне нужны сведения о том, что сейчас происходит у зуарцев и в окрестностях Лухона. Надеюсь на ваше благоразумие, Рогир.

- Благодарю вождь, - сказал я. - Думаю будет правильным сперва разбить укрепленный лагерь в южных землях, после чего отправиться с Вастом в Лухон для знакомства с его старым товарищем.

- А я займусь разведкой, - вклинилась дочь Ахаррука. - Дагзетт, со своими громыхающими доспехами, все равно не справится.

- Нет, чтобы хоть раз промолчать, - ответил брат и легонько толкнул Окину локтем. - Постараемся закончить сбор за неделю. Нужно еще подыскать хорошую броню для наших белокожих соратников.

Не смотря на то, что Васт вернулся в палатку уже глубокой ночью, с первыми же петухами он вскочил на ноги и потащил меня к кузнецу. Молчаливый старик Уголь за время примерки не проронил ни слова, но Дагзетт нас успокоил - старый мастер вел себя так со всеми. В обычное время, на изготовление доспеха из сараднита уходило около месяца. Хвала Создателю, что в закромах у кузнеца нашлись два подходящих панциря, которые нужно было лишь немного выправить - размер был великоват.

Пока вправлялась оливковая сталь, мы приступили к изнурительным тренировкам. К бескомпромиссной жесткости Васта добавилась твердолобость Дагзетта и раздражающий оптимизм Шила. Неразлучная троица, похоже, решила превратить разросшийся отряд в универсальных солдат. Один настаивал на бесконечных тренировках с боевым оружием, второй часами гонял бойцов вокруг ставки, а третий все норовил всучить проклятые дротики. Орки, привыкшие к тяжелой жизни, смиренно принимали и подобный подход, но меня это не устраивало. Я предложил друзьям составить четкий график тренировок, чтобы наши подопечные смогли найти время на отдых, а энтузиазм командиров не пропадал попусту. После разделения бойцов по оружейному признаку, дело пошло быстрее, а трое предводителей наконец смогли перестать бесконечно спорить.

Хирд, к моему удивлению, участвовал в занятиях вместе с остальными. Хилое тело торговца пока не было готово к подобным нагрузкам, но орки, повидавшие доблесть оборотня на поле боя, всячески подбадривали его, и всюду тащили за собой. Периодически он менял обличие и давал волю агрессии. По словам Хирда, это было важно, поскольку с каждым превращением торговец овладевал все большим контролем над чудищем, хоть раньше все происходило с точностью до наоборот. Наставления старого шамана оказались полезными.

Сарг с Окиной смогли отобрать пять десятков отменных стрелков и каждый день муштровали бедолаг с рассвета до заката. Поскольку обучение лучников проходило за пределами ставки, с дочерью вождя мы почти не пересекались. Удавалось, разве что, перекинуться парой словечек во время ужина.

Подготовка к путешествию заняла полторы недели. Бойцам не терпелось вступить в очередную битву, Васт изнывал от тоски, поглаживая старый пернач, а я не мог дождаться встречи с игроками из реального мира. Посему, когда наступил алый рассвет и Арви резким движением распахнула полотно на входе в мою палатку, все уже были готовы.

- Ну что, поглядим на вотчину рыжебородого старосты, тюфяки? - спросила она.

- Сначала позавтракаем, - ответил ей Васт и громко зевнул.

Я улыбнулся, а затем натянул сапоги и отправился на встречу новому дню...

Полный текст произведения тут.

Показать полностью 1
[моё] Литература Русская фантастика Фэнтези Темное фэнтези Авторский мир Отрывок из книги Самиздат Писательство Роман Попаданцы Длиннопост
1
36
markusvannorlen
markusvannorlen
1 месяц назад
CreepyStory
Серия Там, где кончаются сны

(Поход 2) Там, где кончаются сны. Глава 4⁠⁠

Глава 3

Жека оказался прав: его давний друг Саня — широкоплечий шатен в пёстром средневековом наряде — провёл друзей через пост охраны без сучка и без задоринки. Миловидная девушка в длинной тунике на римский манер лишь сделала отметку в планшете и ребята попали за ограждение. Саня представил товарищей хронистами клуба, а уже за ограждением посоветовал светить телефонами и делать вид, что они снимают видео для истории.

— Вам бы одёжку всё-таки какую надыбать, — сказал Жекин друг. — Уж больно выделяетесь в цивильном.

Он мог бы этого не говорить. Лёха и сам замечал косые взгляды эльфов, дриад, римских патрициев и прочей нечисти, собравшейся под эгидой фестиваля «Врата Мифов». Но сверкающий на солнце бейдж, притороченный к воротнику футболки, пока отводил любопытные взгляды в сторону. С этим явно нужно было что-то делать, если друзья хотели остаться незамеченными, пытаясь заглянуть туда, куда заглядывать бы не следовало.

А на пригорке кипела жизнь. Буквально на глазах из земли вырастал средневековый лагерь: устанавливались большие шатры, выставлялись столы и лавки, дымили костры, а над ними булькали внушительных размеров казаны; слева от сцены, где уже выступали менестрели — местные аналоги бардов, — собиралось ристалище, стучали молотки и скрежетали пилы. Людей без дела Лёхе заметить не удалось: эльфы что-то пилили, дриады — волокли, римские легионеры — строгали, а мужи в тогах громко кричали, выдавая цельные указания. Каждый из собравшихся здесь знал своё дело. Чувствовалась сноровка. Один лишь Лёха испытывал дискомфорт, не зная куда приткнуться. Жека буквально сразу растворился в толпе, посоветовав другу не отсвечивать.

— И как я это буду делать? — Сумрак скептически изучил свою одежду.

Битый час Лёха бродил среди шатров, столов и «купеческих лавок», делая вид, что снимает всё происходящее на телефон. Сумрак понимал, что может «спалиться» в любой момент: стоит кому-то заглянуть ему через плечо и будь здоров — приплыли, ведь камера телефона приказала долго жить. А собравшийся здесь народец был не прочь позировать.

Сегодня солнце жарило нещадно. Небесное светило будто насмехалось над Сумраком, который и без того обливался потом: он нервничал, закусывал губу, и косился в сторону ворот, порываясь сбежать. О поиске знакомых лиц Лёха и думать забыл, не говоря уже о том, чтобы расспрашивать местную братию.

К полудню Сумрак вымотался, а мокрая от пота футболка прилипла к спине. Приметив тень у шатра, он уселся прямо на траву и вытянул ноги. Прохладный ветерок приятно холодил спину. Телефон завибрировал — пришло сообщение от Алёны. Девушка продолжала слать различные фотки, где красовалась то у огромного валуна, то под большим раскидистым кедром, то у водопада. Сумрак понимал, что она таким способом, наверное, пытается вызвать у Лёхи, если не зависть, то хотя бы заинтересованность, что должно способствовать, по её мнению, выздоровлению парня. Они это несколько раз обсуждали, пусть и не в прямой форме. Впрочем, сейчас Сумраку было не до красивостей природы. Написав ответное сообщение, он убрал телефон в карман и попытался расслабиться.

Откуда ни возьмись выскочил Жека, которого Лёха узнал не сразу: друг уже успел переодеться в настоящую рванину.

— Держи, — блондин бросил Лёхе скомканный тряпичный плащ, видавший виды и, скорее всего, сшитый из старой портьеры. — Ну как успехи?

— Никак. — Леха крутил плащ в руках, покачивая головой. — Я чувствую себя полным идиотом.

— Это пройдёт. Ладно, не теряйся. Я разведаю особнячок. Если что — встречаемся в шесть у ристалища ближе к сцене.

Лёха хотел было спросить что-то ещё, но Жеки уже и след простыл.

— Да ну его нафиг, — буркнул Лёха, отбросил плащ, прикрыл глаза и попытался расслабиться.

Но надолго его не хватило. Тогда Сумрак решил пройтись, облачившись в плащ. Это сработало: и пускай в толстой портьере ему было жарко, но любопытные взгляды в его сторону больше не жгли огнём. Их не то, чтобы перестали бросать вовсе, но по крайней мере Лёха больше не испытывал жуткий дискомфорт от назойливого любопытства. Теперь на него смотрели скорее, как на новое лицо в здешней тусовке, а не как на диковинного зверя. Впрочем, ему от этого легче не стало. Желание спрашивать что-либо не появилось. Сумрак думал лишь об одном: как бы дотянуть до вечера, а потом он просто останется в машине.

Проходя мимо очередного магазинчика с «магическими» безделушками, Лёха приметил клетку, в которой на жёрдочке сидел огромный филин. Птица тоже его заметила: два янтарных глаза уставились на парня, а кисточки у её глаз затрепетали. Сумрак в ужасе отшатнулся, но филин продолжал буравить его взглядом. Лишь тучный продавец как-то странно хмыкнул и скрылся за длинным пологом. Лёха услышал голоса: мужчина спорил с женщиной. Филин всё так же не сводил с Сумрака глаз. Полог раскрылся и к прилавку вышел встревоженный продавец, впрочем, он тут же поменялся в лице, натянув дежурную улыбку.

— Филин выбрал тебя, путник. О, всемогущий Ормус! Да свершится воля твоя, — выдал какой-то бред тучный мужик и добавил что-то ещё.

Но Лёха его не слушал. Он почувствовал, как рой противных мурашек пробежал по спине, а ноги стали ватными. Полог за продавцом закрылся быстро, но Сумраку хватило этого момента чтобы рассмотреть девушку, скрывавшуюся за ним, — это была Катя. Лёха мог бы поклясться чем угодно, что это была та рыжая девушка, которая боялась сов и пыталась его задушить. Катя встретилась с ним взглядом и расплылась в улыбке.

Полог закрылся. Филин смотрел на Сумрака не мигая, а мужик продолжал нести бред.

— Спасибо, но мне ничего не надо, — выдавил из себя Лёха и на непослушных ногах направился прочь, стараясь держаться как можно более непринуждённо.

Внутренний голос кричал: «Беги! Уноси ноги отсюда, дуралей!» Но Сумрак продолжал идти вперёд, собрав всю волю в кулак.

«Это была она! Катя!» — металась мысль в голове.

Завернув за угол, Лёха прибавил шаг. Нужно срочно отыскать Жеку и валить отсюда. Конечно, никакой Кати там могло не быть, а Лёхе это всё в очередной раз привиделось — с ним уже случалось подобное за последние два месяца, но проверять это Лёха не хотел. Слишком много совпадений. Так не бывает. Ещё этот филин — птица будто узнала его. И странный мужик. Ему лет сорок, когда как возраст основной массы ролевиков не превышал и тридцати.

— Сваливать, — сказал Лёха и чуть тише добавил: — А потом обязательно к врачу.

Жека явился к ристалищу лишь в половину седьмого, заставив Сумрака изрядно перенервничать. Лёха уже было хотел накинуться на друга с выговором, но странное выражение лица блондина заставило его передумать.

— Что такое? — спросил Лёха.

— Ты рассказывал про вышку, — ответил Жека, вид у него был задумчивый. — Ну про девчонку с арбалетом.

— Слушай, давай потом. — Лёха не мог понять куда клонит друг.

— Да погоди ты, — возбуждённым тоном парировал Жека. — Как её звали?

— Кого?

— Ну, девчонку ту?! Лёха? Вышка, арбалет, рация… ну ты рассказывал.

— Саша. Её звали — Саша.

— Точно! — Жека щёлкнул пальцами. — Я видел её.

— В смысле, видел? — удивился Лёха.

— Я не могу это объяснить, — блондин смотрел на Сумрака с горящим взглядом. — Просто увидел её лицо и будто вспомнил какие-то обрывки. Вернее, не так. Ко мне пришло осознание, что я её знаю. Или видел уже. Не могу объяснить. Но это была она, Лёха. Слышишь! Она. Значит, ты был прав!

— Стой, — Лёха посмотрел по сторонам и понизил голос. — Опиши её.

— Ну такая, мелкая. — Блондин принялся тереть подбородок. — Каштановые волосы собраны в хвост, взгляд такой цепкий. Но молодая, лет двадцать.

— Чёрт, — выдохнул Лёха.

Жека описал девушку точь-в-точь. А это означало лишь одно: он вспомнил её, потому как Лёха в своём рассказе не отягощал повествование такими подробностями, как внешность. Но друг не только вспомнил её, но и встретил. И случилось это здесь. А если учесть, что Сумрак видел днём Катю у лавочника с филином, то вырисовывалась мрачная картина.

— Она тебя видела? — спросил Лёха.

— Нет.

Сумрак потянул друга за рукав.

— Всё, Жека. Надо валить.

— Куда валить?! — блондин вывернулся.

— Вообще валить, подальше отсюда.

— Э-э, нет. Погоди. Так не пойдёт.

Жека сложил руки на груди и широко расставил ноги. Плохой знак — поза упрямца.

— Мы нашли ниточку, а ты собрался валить? — спросил друг. — Я правильно понял?

— Да, — кивнул Лёха.

— Ладно, — блондин пожал плечами и протянул Лёхе ключи от машины. — Можешь идти. А я схожу к особнячку, потому как эта Саша скрылась именно в нём.

Сумрак замер с идиотским выражением лица, глядя на связку ключей. Жека выждал пару секунд, а затем развернулся и пошёл прочь. Лёхе ничего не оставалось, как последовать за другом.

— Слушай, — Лёха дёрнул блондина за локоть, нагнав того. — Это ведь всё реально. Ты понимаешь?

— Да, — Жека снова вывернулся и продолжил путь.

— Твою мать, — обронил Лёха, поспешая следом.

На сцене разыгрывался очередной театральный номер, а сопроводительная зловещая музыка разносилась по пригорку, заставляя Лёху вжимать голову в плечи при каждой высокой ноте. Липкий страх скапливался под рёбрами, сползал вниз, сковывая и без того непослушные ноги цепями. Странно, но Сумраку казалось, что после всего случившегося с ним там, страх навсегда покинул его. Но ледяной ужас воспрянул и вцепился в Лёху смертельной хваткой.

Жека шёл уверенной походкой к особняку и ни на кого не обращал внимания. Лёха старался не отставать. На пути им попалась парочка скучающих охранников, но они лишь проводили друзей взглядами. У двухэтажного особняка народу было меньше, но и тут, вопреки ожиданиям Сумрака, собрались вовсе не организаторы мероприятия, а точно такие же ролевики в пёстрых нарядах. Впрочем, ничто не мешало местному руководству облачиться в средневековые тоги или железные доспехи.

Блондин, не сбавляя темпа, поднял руку в приветственном жесте.

— Во славу Ормуса! — воскликнул он и свернул за угол дома.

Вошёл в приоткрытую боковую дверь и скрылся внутри.

— И именем его! — Лёха ляпнул первое, что пришло в голову, следуя за другом.

Нагнав друга в коридоре, Сумрак развернул того рывком.

— Да стой ты! — процедил Лёха сквозь зубы, косясь на дверь в ожидании, что за ними кто-нибудь кинется.

— Наглость — второе счастье, — улыбнулся Жека. — Ну, какие будут предложения?

Лёха огляделся. Коридор вёл в просторный зал, где возле камина вокруг массивного стола разместились дутые кожаные диваны с резными ножками. Лестничный марш с точёными мраморными балясинами убегал из зала вверх — на второй этаж. Всюду, куда ни кинь глаз, висели картины, а на лакированных паркетных полах лежали ковры с плотным ворсом.

У камина стояли двое в длинных римских тогах. Жека дёрнул ручку первой попавшейся двери — она оказалась не заперта — и потянул за собой Лёху. Заперев дверь, друзья замерли, прислушиваясь. Вроде никто не кричал и не стучал сапогами по паркету.

— Кажись, пронесло, — выдохнул Лёха, осматриваясь.

Друзья очутились в меленькой кладовой, которую освещала лишь одна тусклая лампа. На стеллажах располагалась различная хозяйственная утварь, покрытая толстым слоем пыли, в углах висела паутина. Помещение выглядело так, словно его не посещали десятки лет. Пахло здесь пылью и старостью. В носу тут же засвербело.

— Смотри, — Жека указал в дальний угол на приоткрытую дверь.

Лёха мог бы поклясться, что мигом ранее её там не было. Блондин усмехнулся, а во взгляде его промелькнуло хитрое выражение. Схватив с полки не то черенок швабры, не то какой-то шест, Жека юркнул за дверь. Сумраку оставалось лишь прошептать ругательства другу вслед.

— И зачем я ему всё рассказал? — с горечью прошептал Лёха.

Впрочем, отступать уже было поздно. Взяв с полки увесистую сковороду, Сумрак шагнул за дверь. Темнота сразу поглотила его. Лишь одинокий огонёк мерцал вдали, да силуэт друга маячил впереди — Жека преодолел уже половину пути.

Дойдя до источника света, блондин обернулся и скрылся за углом.

— Ну куда тебя несёт?! — прошептал Лёха, стискивая рукоять чугунной сковороды.

Лаз вывел в ещё один коридор с картинами и коврами на паркетном полу. Жека, осторожно ступая, крался вперёд. Он вертел головой с интересом рассматривая картины. Сумрак поспешил за другом, но вдруг замер, как вкопанный. На одной из картин он увидел до боли знакомый пейзаж: чёрный зёв пещеры и мощённая каменными плитами тропинка, по обеим её сторонам возвышались чаши; пламя в них было будто живым и трепыхалось на ветру, Лёхе даже почудилось, что он слышит запах горелого масла; снизу художник изобразил почему-то деревянный сруб вместо каменного домика, возле которого сидела на цепи чёрная как смоль пантера и стояла женщина — светлые волосы её разметал порыв ветра.

Лёха хотел было окликнуть друга, но опоздал: позади послышался скрип дверной петли, а следом раздался знакомый голос:

— Мальчики, ну наконец-то.

Сумрак обернулся уже зная кого увидит перед собой — в конце коридора стояла Мия. Блондинка выглядела точно так же, как и при их первой встрече: светлые волосы её спадали волнами на плечи, в ушах блестели серёжки, а приталенная спортивная одежда подчёркивала фигуру. Лёха, сам того не ведая, бросился на блондинку: ноги просто понесли его вперёд, а рука занесла тяжёлую сковороду для удара. Липкий страх разом улетучился, сменившись праведным гневом.

Мия даже не пошевелилась. Её лицо вдруг исказилось на миг, и Сумрак увидел проступивший сквозь черты лица блондинки хищный лик. В грудь что-то несильно толкнуло, и Лёха растянулся на мягком ковре. Жека, кинувшийся другу на помощь, замер. Друг смотрел на Мию с прищуром, но нападать не спешил.

— Всё? — блондинка повела бровью. — Тогда прошу за мной.

Не дожидаясь реакции друзей, она скрылась за дверью.

— Твою же мать… — процедил Жека сквозь зубы. — Ты видел это? Её лицо?

— Видел. — Лёха поднялся с пола, подбирать оброненную сковороду он не стал.

Жека покрутил черенок в руках, кивнул каким-то своим мыслям и отбросил бесполезную более вещь.

— Идём? — спросил он.

Лёха тяжело вздохнул и пошёл к двери.

Мия сидела в глубоком кресле и что-то изучала на широком мониторе. На вошедших она внимания не обратила. Эта комната отличалась от остального убранства особняка аскетизмом: стол, кресло и дубовый шкаф под стеклом, ковёр на полу отсутствовал, а единственное окно прикрывали жалюзи.

— Ты, блин, кто такая? — Жека решил брать быка за рога с порога.

— Мия Брэм — адвокат, — ответила блондинка, не отрывая взгляда от монитора.

— Адвокат? Чей ты адвокат, не мели ерунды.

— Дьявола, — тихо сказал Лёха, но Мия его услышала и перевела взгляд на него.

— Прошу, — предложила она занять её место, вставая. — У нас не так много времени, так что перейдём к делу.

Выйдя из-за стола, Мия подошла к шкафу и, открыв стеклянную дверцу, стала перебирать папки. Лёха колебался. Жека же смело шагнул вперёд и уставился в экран. Его лицо тут же исказилось от удивления, и он как-то странно посмотрел на Лёху.

— Пусть посмотрит, — сказала Мия, не оборачиваясь, будто видела всё происходящее спиной.

— Что там? — спросил Лёха, обходя стол.

Жека молча отстранился. Сумрак посмотрел на экран и оторопел. Он увидел заснеженный горный пик и знакомый мост, перейти через который ему так и не удалось. Через мост бежали двое: парень и девушка, а за ними семенили на четвереньках иные. Камера, словно подчиняясь Лёхиному приказу, облетела мост сбоку и приблизилась к бегущим: Сумрак отчётливо рассмотрел лицо девушки — это была Алёна.

UPD:

(Поход 2) Там, где кончаются сны. Глава 5

Показать полностью
[моё] Сверхъестественное Мистика Выживание Горный туризм Поход Фантастика Приключения Попаданцы Текст Длиннопост
7
2
Philauthor
Philauthor
1 месяц назад
Миры Фэнтези
Серия Цикл книг "Гиллиана"

Книга "Рубиновый рассвет. Том I"⁠⁠

Глава 3, продолжение

А потом раздался звук, похожий на смех.

Только Гилен заметил крошечную метку в коде: "".

Матросы оцепенели.

— Да это же морская нечисть! — завопил юнга, выронив весло.

— Чёрт побери, она дразнит нас! — прохрипел боцман, и его лицо побелело.

Капитан Мейер медленно повернулся к Гилену. Его единственный глаз прищурен, взгляд тяжёлый, изучающий.

— Рубиновый... — произнёс он тихо. — Ты либо везунчик, либо знаешь что-то...

Он намеренно не договорил. Но смысл был ясен.

Вода вокруг "Морской Девушки" лежала зеркально-спокойной, лишь лёгкая рябь золотилась под утренним солнцем. Но Гилен знал — это обман. Она здесь. Прямо сейчас.

— Кажется, плеснулась именно тут… — его голос прозвучал нарочито беспечно, но указательный палец дрогнул на миллиметр, отмечая точку, где вода едва вздрогнула неестественным движением.

Капитан Роберт Мейер, бородатый великан с глазом, навсегда затянутым шрамом-молнией, развернулся с яростью штормового ветра.

— Клянусь плавниками морского дьявола! Если это опять твои чертовы фокусы, Рубиновый…

Воздух дрогнул прежде, чем раздался всплеск. Вода вздыбилась внезапно — не от ветра, а будто невидимый великан рванул снизу шелковое покрывало океана.

— ВСЕ К БОРТУ! Сети за борт! — рёв капитана разрезал тишину, и палуба ожила безумной суетой.

Железные кольца сетей звякнули, словно кандалы, прежде чем исчезнуть в пучине. Секунда тишины. Две. И вдруг — канаты натянулись так, что заскрипели уключины.

— ДЕРЖИТ! ЧЕРТОВА РЫБИНА ДЕРЖИТ! — взвыл боцман, его жилистые руки превратились в узлы из вен.

Юнга, забыв весь страх, бросился помогать, его тонкие пальцы впились в мокрый канат.

— Смотрите! Видите?! — чей-то сдавленный крик.

И тогда случилось невозможное.

Маскировка дрогнула. Будто невидимый художник стёр акварельную гладь океана, и перед ними предстало... ЭТО.

Существо. Длинное, как корабельная мачта, гибкое, как шёлковый шарф. Чешуя — не чешуя вовсе, а тысячи жидких зеркал, переливающихся расплавленным серебром и перламутром глубин. Плавники мерцали бирюзовой фосфоресценцией, оставляя в воздухе светящийся шлейф. Но хуже всего были глаза. Два огромных чёрных диска, отражающих небо, корабль, их лица — смотрели СЛИШКОМ осознанно.

— Матерь морская… — канат выскользнул из ослабевших пальцев боцмана, упав в воду с глухим плеском.

Капитан застыл. Его единственный зрячий глаз расширился, вбирая невозможное зрелище.

— Великая пучина… — шёпотом прошептал он. — Так вот ты какая.

Рыба (если это можно было назвать рыбой) изогнулась в странном, почти танцующем движении. Сети вдруг запели — тонкий металлический звон, будто десятки струн натянули до предела.

— НЕ ОТПУСКАТЬ! ДЕРЖАТЬ! — рёв капитана превратился в хрип.

Слишком поздно.

Чешуя вспыхнула ослепительным каскадом света, будто тысячи зеркал одновременно поймали солнце. Сети лопнули с сухим треском рвущейся стали. И существо — просто исчезло. Не нырнуло, не уплыло — растворилось в толще воды, оставив лишь медленно расходящиеся радужные круги и... тихий, отчётливо насмешливый всплеск.

Тишина повисла тяжёлым покрывалом.

— Чёртовы жабры… — капитан медленно разжимал кулаки, на ладонях проступали кровавые полумесяцы от ногтей. Его голос дрожал странной смесью ярости и чего-то ещё — неутолимой жадности? Глубокого, почти религиозного потрясения?

Он повернулся к Гилену. Медленно, как корабль-призрак.

— Ты видел её с самого начала. — это не было вопросом.

Гилен молчал. Его глаза всё ещё были прикованы к воде.

— Значит, так. — капитан шагнул вперёд, его тень накрыла Гилена. — Отныне ты мой ловец. Потому что без тебя… — он бросил взгляд на теперь уже спокойную воду, — ...мы эту тварь никогда не возьмём.

Боцман судорожно наложил на себя священный знак моряков. Томми-Крыса же стоял как заворожённый, его глаза отражали пустую гладь, но видели совсем другое.

А где-то в бездонной синеве, на глубине, куда не проникает солнечный свет, что-то сверкнуло в ответ. Будто смеялось. Будто... ждало.

Капитан Мейер застыл на мгновение, его борода дрожала от невысказанных эмоций. Внезапно он развернулся к команде с новой яростью:

— Вы, сопливые отпрыски морских червей! Видели теперь, с чем имеем дело? Это не рыбалка - это война! — Его сапог гулко ударил по палубе. — Клянусь солью в моих ранах! Мы получим эту тварь, даже если придётся вычерпать всё море черпаками!

Боцман Кук, всё ещё дрожащий, неуверенно поднял руку:
— Капитан... а если она... ну... не простая рыба?

Мейер повернулся к нему с опасной улыбкой:
— Ты, мешок с костями, только сейчас догадался? Да это же удача всей нашей жалкой жизни! — Он размахнулся руками, будто обнимая горизонт. — Такую дрянь на рынке Аль-Дейма купят за вес в золоте! А может, и дороже!

Гилен молча наблюдал, как капитан топал по палубе, оставляя вмятины в дереве. А орал он так, что в соседних водах, вероятно, тонули корабли-призраки

— Новые сети! — гремел капитан. — С плетением тройной толщины! И пусть каждый узел будет завязан с проклятием в сердце!

Юнга Томми-Крыса вдруг оживился:
— Капитан! А если... если она магическая? Может, нужны особые...

— ЗАТКНИСЬ! — Мейер внезапно присел перед мальчишкой, его единственный глаз горел. — Всё, что плавает — можно поймать. Всё, что можно поймать — можно продать. Запомни это, крысёнок.

В этот момент вода у борта — именно там, где исчезло существо — вдруг вспыхнула слабым бирюзовым свечением. На секунду. Меньше.

Гилен едва заметно улыбнулся.

«Она играет с нами», — подумал он. «Как кошка с мышами. Как Вечные с богами».

Капитан, не заметив свечения, уже орал новые указания:
— А теперь все на места! Рубиновый — ко мне!

Где-то в глубине что-то большое и древнее усмехнулось. И стало ждать.

Гилен спокойно опёрся о поручень, его пальцы слегка постукивали по потемневшему дереву.

— Что ж, капитан, снаряжения у тебя для её поимки нет.

Мейер резко развернулся, его рыжие косички взметнулись, как щупальца разъярённого кракена. Зелёный глаз вспыхнул, будто пробитый солнечным лучом сквозь штормовую тучу.

— Да я сам, чёрт меня подери, нырну в эту ледяную жижу! — он рванул к борту, сдирая с себя кожаную куртку. Морозный ветер тут же обжег его покрытые татуировками руки. — Мы вернёмся, и ты, глазастый, мне поможешь!

Гилен лишь слегка приподнял бровь, отражение волн скользило по его тёмным очкам.

— Вряд ли. Наш договор касался только экспедиции.

Капитан замер. Его изумрудный глаз сверлил Гилена с такой силой, что, казалось, вот-вот прожжёт стеклянные линзы. Ноздри раздувались, как у разъярённого быка, а челюсть сжалась так, что послышался скрип зубов.

— Ты... — он сделал шаг вперёд, сапоги гулко стукнули по палубе. — Ты, бл*дский...

Где-то за спиной боцман нервно сглотнул, а юнга Томми-Крыса замер, будто боясь, что капитан взорвётся, как бочка с порохом.

Гилен не моргнул.

Капитан вдруг разрядился, как гром среди ясного неба:
— ДА ЧТО Ж ТЫ ЗА БЕЗРУКИЙ, БЕЗМОЗГЛЫЙ, БЕСПУЗЫРНЫЙ МОРСКОЙ ЧЕРТЁНОК! — его голос раскатился по волнам, пугая чаек. — ТЫ ДУМАЕШЬ, Я ТЕБЯ ТАК ОТПУЩУ?!

Он размахивал руками, будто пытался схватить невидимого противника:
— ЭТА РЫБИНА — СОКРОВИЩЕ! А ТЫ, ГОЛОВА ГОВЯЖЬЯ, СМЕЕШЬ МНЕ ОТКАЗЫВАТЬ?!

Гилен оставался невозмутим, но в уголке его рта дрогнула тень улыбки.

— У меня есть некоторые планы в городе.

Капитан взвыл, как раненый кит, и схватился за голову:
— ПЛАНЫ?! ДА Я ТЕБЯ...

Но тут осознание ударило его, как весло по лбу. Он замолчал, глаз сузился.

— ...Бездна. — прошипел он. — Снаряжение. Его же ещё докупить надо.

Пауза.

Ветер свистел в снастях, волны лениво шлёпались о борт.

Капитан шумно выдохнул, провёл грубой ладонью по лицу и бросил на Гилена взгляд, полный ярости и расчёта.

— Ладно, Рубиновый. — Его голос внезапно стал тише, но опаснее. — Но запомни: если эта рыба уплывёт — твоя доля уменьшится ровно настолько, насколько мне будет приятно видеть твои страдания.

Гилен, наконец, улыбнулся по-настоящему.

— Договорились.

Где-то в глубине что-то снова усмехнулось.

‗‗‗‗‗‗‗‗‗‗‗‗‗‗‗‗‗‗‗

"Жгучая Мэри" с глухим скрипом приткнулась к причалу Аль-Дейма, словно усталый зверь, возвращающийся в каменную клетку.

Город впился в скалу, как нож в спину — ярусы домов, вырубленных в черном базальте, нависали над портом, будто готовые обрушиться. Верхние уровни сверкали золотыми куполами и витражами, отбрасывая на нижние тени в форме оскаленных черепов. Нижние же... Там ютились лачуги из корабельных обломков, а по узким улочкам волочились фигуры в лохмотьях — смертники, осужденные на Ледяные шахты, или те, кого мир уже счел мертвецами.

Капитан Мейер, уперев руки в бока, оценивающе окинул порт:
— Черт возьми, даже "Бешеные Псы" здесь... — он кивнул в сторону группы кораблей с рваными алыми парусами. — Значит, слухи о скором отливе уже разнеслись.

Его взгляд скользнул к Гилену:
— Таверна "Трезубец Зартукса". Ты не перепутаешь — там дверь с якорем, пробитым черепом.

Гилен кивнул, его рубиновые глаза за стеклами скользнули по темным переулкам, где тени двигались слишком живо. "Идеальное место... Никто не заметит, если пропадут один-два отброса."

— Запомнил. — его голос был ровным, но внутри уже звучал шепот будущих заклинаний.

Капитан хмуро похлопал его по плечу:
— Не задерживайся. Отлив — со дня на день. Если опоздаешь — оставим тебя гнить здесь.

Где-то выше, с верхних ярусов, донесся смех и звон бокалов — богачи пировали, не глядя вниз.

А в переулках уже шевелилось что-то голодное.

Гилен улыбнулся.

"У меня как раз есть время".

Гилен ступал по грязному камню порта, каждый его шаг сопровождался хлюпающим звуком — где-то под ногами проступала смесь морской воды, гниющей рыбы и человеческих отходов. Воздух был густым, словно пропитанным гарью и потом, с едким привкусом металла на языке. Крики надсмотрщиков, лязг цепей и хлесткие удары кнутов сливались в один непрерывный гул, прерываемый лишь стонами осужденных, которых гнали в Ледяные шахты.

"Сколько миров я видел... а везде одно и то же".

Он миновал "Трезубец Зартукса" — низкую каменную постройку с дверью, изъеденной временем, из-за которой доносились пьяные вопли и запах пережаренного жира. Не останавливаясь, он свернул в узкий проход между домами, где каменные стены, покрытые липкой плесенью, почти смыкались над головой. Здесь было темнее, несмотря на день, а под ногами хрустели кости — то ли животных, то ли... не стоило задумываться.

Где-то впереди капала вода, но звук был странным — слишком густым, будто падала не вода, а что-то более вязкое. Гилен наклонился, пальцы скользнули по мокрому камню, пока не наткнулись на острую грань. Заточенная щепка — кривая, с зазубринами, но с явным следами крови на кончике. "Убого. Но если все сделать правильно, хватит и этого."

Он сжал ее в кулаке, чувствуя, как дерево впивается в ладонь.

За спиной раздался шорох — не один, а сразу несколько. Шаркающие шаги, прерывистое дыхание, хриплый кашель, который выдавал курильщика гниющих листьев с болот. Они шли за ним уже несколько минут, думая, что остаются незаметными. "Как мило."

Гилен свернул в еще более узкий проулок, где стены почти касались плеч, а под ногами лежали лишь мрак и тишина.

— Заблудился, красавчик?

Голос был хриплым, простуженным, с мокрым присвистом на вдохе.

Гилен медленно разжал пальцы, ощущая, как щепка лежит в его руке, словно продолжение тела.

"Нет. Но вы — уже никогда не найдете дороги назад."

Гилен медленно повернулся к ним, его лицо оставалось невозмутимым, лишь тень улыбки скользнула в уголках губ.

— Да, заблудился вот... — его голос звучал мягко, почти задумчиво, словно он размышлял вслух. — Кое-что ищу. Возможно, даже найду.

Трое мерзавцев переглянулись, их грязные лица расплылись в жадных ухмылках.

— Очки мне, — прохрипел самый тощий, тыча грязным пальцем в лицо Гилена. — Хочу щеголять, как учёный крыс.

— А мне — сапоги! — бухнул второй, здоровяк с перекошенным носом, плюнув под ноги. — Посмотрим, как быстро ты побежишь босым!

Третий, молчаливый, с глазами, бегающими, как у затравленного зверя, лишь облизнул губы, его взгляд прилип к дорогой ткани рубахи Гилена.

Тем временем Гилен стоял неподвижно, его сознание уже анализировало ситуацию: тощий — быстрый, но хрупкий. Первый бросится, если почует слабину; здоровяк — силён, но неповоротлив. Главная угроза в ближнем бою; молчаливый — опаснее всех. Не говорит — значит, наблюдает, ищет момент.

Он чуть сместился в сторону, чтобы спиной оказаться к стене, оставив перед собой пространство для манёвра. "Пусть нападут первыми... Нет, лучше пресечь это быстро."

Его пальцы сжали заточку крепче. "Сначала — горло тощему. Затем — удар здоровяку в колено. Молчаливого — последним..."

Где-то в переулке завыл ветер, донеся запах гнили и медной монеты.

Они даже не успели понять, когда он двинулся.

Гилен окинул переулок взглядом — ни души. Лишь ветер, шепчущий в щелях между камнями, да далекие крики с порта, слишком далекие, чтобы кто-то услышал. Он опустился на колени рядом с тощим, который, захлебываясь кровью, прошептал:

— О-отпусти… я… всё отдам…

— Поздно, — Гилен провел пальцем по его крови, ощущая ее тепло, ее жизнь. — Ты уже отдаешь.

Он начал рисовать. Первая руна — «Ворх» (Голод), извилистая, как змея, жаждущая насытиться. Кровь впитывалась в камень, чернея, будто выжигая саму материю.

Здоровяк, с перекошенным от боли лицом, попытался отползти, но Гилен прижал его сапогом к земле.

— Нет, нет, нет… мать твою, я всё сделаю! — булькал он, но лезвие уже скользнуло по его груди, выводя вторую руну — «Дарк» (Боль).

Молчаливый, с безумием в глазах, лишь шептал:

— Ты… ты не человек…

— Нет, — согласился Гилен, вырезая на его груди третью руну — «Зур» (Отчаяние).

Гилен встал в центр круга, ощущая, как тьма сгущается вокруг. Он поднял руки, и слова древнего заклинания полились с его губ, тяжелые, как свинец, острые, как лезвие.

— Хар-Гаал (Имя Крови).

Кровь в рунах закипела. Она поднялась в воздух, превращаясь в багровый туман, сгущающийся в шар перед Гиленом. Тела жертв дергались, их кожа сморщивалась, глаза выгорали, становясь пустыми, как у высушенных рыб.

— Что… что ты сделал?! — захрипел тощий, но его голос прервался, когда кровь вырвалась из его рта, присоединяясь к туману.

Здоровяк завыл, его пальцы скреблись по камням, но плоть уже отказывала.

— Пожалуйста… нет…

Молчаливый шептал что-то, но его губы рассохлись, слова умерли.

Тени вокруг шептали, смеялись, плакали.

— …он взял…
— …отдайте ему…
— …он придет за остальным…

Туман сжался в плотный шар, пульсирующий как живое сердце, и с резким свистом вонзился в грудь Гилена.

В первый момент он почувствовал лишь ледяное касание, будто в тело проник морозный ветер. Но через мгновение огонь разлился по венам, выжигая все на своем пути. Его кости затрещали, не выдерживая натиска древней силы - не ломаясь, а перестраиваясь, становясь плотнее, крепче. Сухожилия натягивались как струны, мышцы вздувались и сжимались в судорогах, кожа горела, покрываясь кровавым потом, который тут же впитывался обратно.

Кровь густела в его жилах, становясь тяжелой как ртуть, темной как старая медь, сильной как расплавленный металл. Он чувствовал, как она перестраивает его изнутри - каждая клетка кричала от боли трансформации. Сердце билось так сильно, что казалось - вот-вот разорвет грудную клетку. Зубы сжались до хруста, ногти впились в ладони, оставляя кровавые полумесяцы.

И вдруг - тишина.

Боль отступила так же внезапно, как и пришла. Теперь он чувствовал мир иначе:

Кровавое зрение раскрылось перед ним как новый орган чувств. Каждый человек в радиусе ста шагов светился аурами жизни - мерцающими, пульсирующими, умирающими и рождающимися с каждым ударом сердца. Он мог видеть страх в дрожащем свечении, злость в багровых всполохах, даже ложь в неровном мерцании.

Контроль крови стал таким же естественным, как дыхание. Мелкие порезы на руках затягивались сами, будто по мановению невидимой нити. Пальцы сжимались - и из-под ногтей вытягивались тонкие кровавые когти, острые как бритва, прочные как сталь.

Физическое превосходство наполняло каждую мышцу. Он знал - теперь может бежать быстрее, бить сильнее, не уставать дольше. Его тело стало оружием.

Но внешне - ничего не изменилось. Тот же высокий, худощавый мужчина в потертом плаще. Только глаза... если бы кто-то посмотрел сейчас в его рубиновые глаза, то увидел бы в них что-то древнее, что-то голодное, что-то не совсем человеческое.

Гилен вдохнул полной грудью, ощущая новый голод, новую силу, новую цель.

"Это только начало", - подумал он, а где-то в глубине сознания что-то древнее радостно зашевелилось в ответ.

Продолжение следует...

Книга дописана и полностью доступна на АТ. Здесь выкладывается по главам ежедневно, и будет выложена вся, как и следующие книги в серии.

Показать полностью
[моё] Авторский мир Фэнтези Русская фантастика Попаданцы Литрпг Книги Темное фэнтези Городское фэнтези Текст Длиннопост
0
1
Philauthor
Philauthor
1 месяц назад
Миры Фэнтези
Серия Цикл книг "Гиллиана"

Книга "Рубиновый Рассвет. Том I"⁠⁠

Глава 3. начало

Каюта, где отдыхал Гилен, была маленькой и уютной — пространство здесь словно само сжималось вокруг него, создавая ощущение тихого убежища от бурь внешнего мира. Светлая масляная краска стен казалась тёплой даже на ощупь, будто впитала энергию прошлых обитателей. Вдоль одной стены красовалась старинная гравюра: воители с мечами в руках противостояли драконам над дымившимися развалинами города. Тени от небольшого настенного светильника с мерцающим зеленым кристаллом дрожали, подчеркивая драматизм сцены.

На кровати, покрытой мягким шерстяным покрывалом, приятно пахло травами и морским ветром, который просачивался сквозь небольшие щели оконных рам. Каждый раз, шевелясь, кровать тихо поскрипывала, как старый друг, привыкший к своему хозяину.

Снаружи шумел корабельный быт: время от времени долетали грубые голоса матросов, скрип канатов, отрывистые команды капитана и резкий голос боцмана, чей грубый смех отдавался эхом по палубе. Среди всего этого шума было легко потеряться, уйти мыслями далеко-далеко...

«Здесь всё знакомое, привычное... такие же корабли, моряки, бойцы и ученые. Мир такой же, как и остальные — сотни миров почти ничем не отличаются между собой. Но именно сейчас я чувствую себя частью этой жизни. Впервые не сторонним наблюдателем, а настоящим участником событий. Теперь мне позволено видеть людей вблизи, помогать там, где раньше приходилось довольствоваться лишь подсказками издалека».

От этих мыслей становилось тепло внутри, и Гилен чуть улыбнулся, погружаясь глубже в тишину и покой своей каюты.

Алхимические зелья Сайлоса пахли мятой и чем-то едким — будто кто-то пытался замаскировать трупный аромат парфюмом. На столе рядом дымился странный аппарат, капая зелёной жидкостью в чашу с надписью «Не пить». Каждая капля падала с мягким плюхом, будто крошечное существо тонуло в забвении. Гилен задумчиво наблюдал за этим, чувствуя, как его собственное тело напоминает тот же сосуд — наполовину пустой, наполовину отравленный.

Постельный режим — это, конечно, сильно сказано. Его тело напоминало разбитый кувшин, склеенный наспех — чуть дёрнешься, и трещины дадут о себе знать острыми уколами под рёбра. Лекарь бормотал что-то о «суточном заклинании», но Гилен сомневался, что даже магия справится с его «уникальным случаем». В ушах ещё звенело эхо последнего удара — тот глухой хруст, когда его бросили на палубу. «Ну хоть не пришивали обратно голову», — подумал он с мрачной иронией, ощущая, как бинты на шее натирают кожу.

Перед ним маячили два пути. Первый — магия крови, быстрая, грязная, запретная. «Выпить чужую жизнь, как вино, и забыть о слабости». Он закрыл глаза, вспоминая, как тысячелетия назад сам вписывал её принципы в скрижали погибших цивилизаций. В носу вдруг вспыхнул знакомый запах — медный, тёплый, с привкусом страха. «Вырвать силу из живого, переплавить в рунах, стать сильнее — но какой ценой?» В памяти всплыли тени тех, кто выбирал этот путь: одни сгорали, как бумага в пламени, другие теряли себя, став рабами собственной жажды. Их крики всё ещё звучали где-то в глубине его сознания. Но разве он — как они? Разве его голод — тот же?

Второй — внутренняя алхимия, долгая и мучительная переплавка себя. «Ковать тело, как меч, день за днем». Медленная, как рост дерева в пустыне. Он сжал кулак, чувствуя, как мышцы протестуют даже против этого простого движения. «День за днём ломать себя, чтобы кости стали крепче, дух — острее, а воля — неукротимее». Надёжно. Почти благородно. Но хватит ли у него времени? За стеной капитан матерился, роняя что-то тяжёлое — раздался оглушительный грохот, за которым последовал визгливый вопль юнги.

Где-то за стеной раздался смех матросов — грубый, как скрип неотёсанного дерева. Гилен вздохнул и потянулся к чаше с зельем, ощущая, как бинты натягиваются на спине. «Хотя бы выпить можно?» Надпись «Не пить» вдруг показалась ему не столько предупреждением, сколько вызовом. Он представил, как зелье обжигает горло, заполняя тело ложным теплом.

Гилен отодвинул чашу с зельем, услышав, как за переборкой матросы орали похабную песню про русалок. Их голоса сливались в дисгармоничный хор, перекрываемый лишь рокотом волн за бортом. Запах солёного ветра, вперемешку с прогорклым жиром от камбуза, напоминал ему, что даже в таком состоянии мир не даст забыть о его бренности. «Смертные пьют, дерутся, умирают — и не задумываются, что их жертвы могли бы стать топливом для великих дел», — мелькнула мысль, острая, как бритва.

Где-то на палубе звякнуло стекло — кто-то разбил бутылку. Гилен ухмыльнулся. «Как символично». Он посмотрел на свои бинты, пропитанные зельем, и вдруг ясно осознал: оба пути ведут к одной цели. Но только один из них — его. Рука непроизвольно сжалась, будто ловя невидимый кинжал. В пальцах вспыхнуло знакомое покалывание — то ли от боли, то ли от предвкушения. «Пора вспомнить, кто здесь палач».

Дверь каюты со скрипом распахнулась, впуская поток холодного воздуха и ввалившегося коренастого матроса с миской дымящейся похлёбки. Лицо его, обветренное и покрытое щетиной, выражало откровенную досаду — словно кормить полуразвалившегося пассажира было ниже его достоинства.

— На, жри, — бросил он, едва не швырнув миску. — Капитан велел, а то сдохнешь, как щенок в трюме.

Гилен сел, смотря на липкую похлёбку в своих руках с холодным презрением. Матрос фыркнул, приняв этот взгляд на свой счёт — будто именно он виноват, что на корабле кормят, как последних нищих. Его пальцы, покрытые татуировками в виде якорей, нервно дёргались у пояса, где торчал засапожный нож.

— Чё, князь, не по нраву наш харч? — огрызнулся он, ёрзая в дверном проёме. — Можешь и голодать, коли твоя милость брезгует!

Гилен медленно приподнялся, игнорируя протест мышц. Ему, Вечному, принимать пищу, как последнему смертному — какое унижение. Он всмотрелся в мутную жижу с плавающими кусками солонины и морковью, напоминающей обрубки пальцев. Запах был омерзительным — тушёная плесень с нотками прогорклого сала.

На палубе над головой раздался грохот сапог и голос капитана, звонкий, как удар топора по льду:
— Эй, ты, сопливый ублюдок в снастях! Если ещё раз увижу, как ты спишь на вахте — пригвозжу твои яйца к рее, чтоб все видели, какого цвета трусость!

Гилен бесстрастно зачерпнул пальцами похлёбку. Густая масса обволокла пальцы, оставляя на коже жирный след. Грубо. Примитивно. Но... эффективно. «Может, и мне стоит перестать церемониться?»

Гилен с невозмутимым видом зачерпнул гущу похлебки голой рукой, в то время как ложка лежала нетронутой рядом. Моряк замер, его брови поползли вверх, словно пытаясь сбежать с лица.

— Да у тебя, дружище, не сотрясение мозга, а полноценный «Шторм в адмиральской башке»! — выдавил он, качая головой. — Хоть бы для приличия попробовал есть, как цивильный человек!

Не дожидаясь ответа, матрос выскочил из каюты, бормоча что-то про «сухопутных дикарей» и «море по колено». Его шаги быстро растворились в шуме палубы.

А Гилен тем временем доел, неожиданно обнаружив, что соленая бурда ему... нравится. «Странно. Раньше я даже не задумывался, что у еды может быть вкус», — подумал он, облизывая пальцы. Возможно, в этой простоте было свое очарование. Или это тело, смертное и хрупкое, начало диктовать ему свои правила?

Он, кутаясь в плащ, медленно выбрался на палубу, цепляясь за такелаж. Холодный ветер с северного моря тут же впился в лицо, но боль в теле уже притупилась — оставалась лишь глухая ломота, как после долгого боя.

Корабль рассекал свинцовые волны, вздымая ледяные брызги. Гилен прищурился, вглядываясь в линию горизонта. Где-то там должен был быть Аль-Дейм — город, вгрызшийся в скалы, как якорь в раненое дно. Но пока виднелись лишь туманные очертания — то ли далёкие утёсы, то ли игра света на воде.

— Не высматривай раньше времени, Рубиновый! — крикнул капитан Мейер, поправляя повязку на глазу. — Аль-Дейм не покажется, пока сам не захочет!

Гилен кивнул, чувствуя, как холод пробирается даже сквозь плащ. Ветер свистел в ушах, напоминая ему старые заклинания — те, что он когда-то шептал в темноте, когда мир был моложе.

Капитан Мейер шёл по палубе, раздавая налево и направо свои фирменные "комплименты":
— Эй, ты, морское чудище с лицом, как у потрёпанного гарпуна! Если ещё раз увижу, как ты завязываешь узел, как бабка перед исповедью — привяжу тебя к якорю и отправлю на дно в качестве украшения!

Подойдя к Гилену, он нахально подмигнул единственным зелёным глазом:
— Ну что, Рубиновый, признавайся — где ты такому научился? Впервые вижу, чтобы кто-то так изящно отплясывал от кулаков, даже не вспотев. И без единого навыка!

Гилен сделал вид, что поправляет очки, хотя они и так сидели идеально:
— Возможно, драка — это как танец. Главное — чувствовать партнёра.

Капитан фыркнул, но в его взгляде мелькнуло что-то вроде уважения.
— Ладно, загадочный ты мой! Только смотри — если окажешься лишь первым уровнем, мои ставки на тебя резко упадут!

Гилен бросил взгляд в сторону двух моряков рядом, которые яростно спорили у штурвала, размахивая кулаками:
— Да я тебя, медуза безмозглая, ещё в прошлом рейсе мог придушить снастями!
— Ой, да ты вчера от собственных штанов шарахался!

Взглянул в сторону борта, где группа моряков оживлённо обсуждала утренний бой, активно жестикулируя:
— Видал, как он этого дуболома втоптал в палубу?
— Да ему просто повезло!

Он отвернулся, скрывая улыбку. "Пусть думают, что хотят. Скоро они увидят нечто... куда более интересное". Его пальцы снова сжались в кулак, но на этот раз без боли — лишь с твёрдой уверенностью.

Гилен резко замер, его взгляд приковало к воде. Среди свинцовых волн мерцало нечто — не просто рыба, а искривление реальности, словно пространство вокруг неё было зашито грубыми стежками чужого кода.

— Капитан, — бросил он, не отрывая глаз от аномалии, — в воде... что-то не так.

Мейер тут же подскочил к борту, зелёный глаз выхватывал лишь пустые волны.
— Чёртовы галлюцинации от зелий? Где твоё "не так", сухопутный?

Гилен указал на воду, где пульсировали цифровые артефакты, скрывающие добычу:
— Два аршина длины. Чешуя переливается, как масло на стали. Плавники — будто из червонного золота.

Капитан аж присвистнул:
— Да ты, мать твою за борт, "радужную королеву" описал!

Эффекты кода: вспышки "404_NOT_FOUND" мелькали вокруг рыбы, маскируя её от обычных глаз. Каждые 3.7 секунды появлялся глитч — на долю мгновения проступали радужные блики. Волны огибали её неестественно, словно обтекая невидимый объект

Команда взбудоражено загалдела:
— Капитан, да там пусто! — орал боцман, тыча пальцем в воду.
— А может, это морская ведьма?! — завизжал юнга, крестясь.

Мейер внезапно рванул сеть из рук матроса:
— Все сюда, треклятые! Закидываем на "слепую"!
— Если это и правда она — всем двойную долю рома!

Гилен стоял в стороне, наблюдая, как код рыбы дрожит от их активности. "Сколько ещё сокровищ скрыто за этими... ошибками?"

— Как ты вообще... — капитан впился в него взглядом, но Гилен уже отворачивался:
— Удача. Блеск на воде.

На палубе тем временем начался хаос — матросы кричали, сети шлёпались в воду, а где-то в глубине "королева" наконец показала себя — всплеском радужной чешуи, видимой теперь всем.

Капитан Мейер взорвался, как бочка с адским порохом в кузнице Вельзевуда, его рёв перекрыл даже рокот штормовых пучин:

— Ты, мешок с гнилыми кишками, выплеснутый обратно морем после того, как его вырвало! Порождение пьяного кракена и прокажённой русалки! Да я тебя, слепое щупальце морского дьявола, насквозь вижу, как ром в бочке, проткнутой абордажным крюком! Твою мать, должно быть, целовал сам Склизкий Лорд Гниющих Волн, чтобы зачать такое бестолковое создание, у которого мозгов меньше, чем у медузы, пьяной от лунного света!

Клянусь солью в своих рубцах и червями в своём сухаре — если эта сеть вернётся пустой, я сделаю из твоей шкуры паруса для утлой лодчонки, а твои кости пойдут на крючки для ловли дохлого краба! Может, хоть так ты принесешь пользу, о, ходячее разочарование, ошибка природы, забытая даже в кошмарах пьяных моряков! Я видел дохлую рыбу-луну, которая соображала быстрее твоей выеденной морской солью башки!

Он глотнул воздух, будто дракон перед пламенным ударом, и продолжил:

— Ты, череп, набитый тиной и морскими слизняками вместо мозгов, незаконнорожденный отпрыск пьяной чайки и сломанного компаса! Если бы глупость была золотом, ты бы ослепил всех гномов Аргентайна своим идиотским блеском! Клянусь седой бородой Зартукса и его Трезубцем из Костей Лжецов! И ржавым якорем в моей заднице — если ты упустишь эту рыбу, я привяжу тебя к мачте и буду кормить солёными осколками твоих же зубов, пока чайки не склюют твою жалкую душу! Ты — ходячая катастрофа, позор Семи Морей и живое доказательство, что даже древние боги иногда чихают, не прикрывшись!

На палубе воцарилась мёртвая тишина. Даже волны, казалось, затихли, впечатлённые этим вербальным ураганом. Матросы стояли, боясь пошевелиться, как мыши перед разъярённым котом. Где-то вдалеке одинокий альбатрос резко изменил курс, будто испугавшись, что капитан обратит свой гнев на него.

Гилен едва сдержал улыбку. "Наконец-то достойное представление". Он сделал едва заметный жест в сторону пустых, на первый взгляд, волн.

— Кажется, она плеснулась именно здесь...

Голос Гилена звучал нарочито небрежно, но его пальцы уверенно указывали туда, где в цифровом слепом пятне мелькнула радужная голова.

Поверхность воды казалась обычной — лишь лёгкая рябь от ветра, ничего примечательного. Но Гилен видел больше.

Он различал рыбьи глаза, вспыхивающие кодом "VISUAL_FEEDBACK_ACTIVE", замечал неестественные искажения плавников, оставляющих после себя пиксельные блики, улавливал едва заметное подрагивание существа — будто оно играло с самой реальностью, наслаждаясь своей неуловимостью.

Капитан Мейер, не видя ничего подозрительного, всё же резко шагнул к указанному месту, разразившись новой тирадой ругательств:

— Клянусь гнилыми жабрами моей бабушки, если это очередная...

И тут вода внезапно булькнула — без причины, без ветра, без движения. Над поверхностью на мгновение, не больше трёх десятых секунды, вспыхнул радужный отблеск. Теперь его видели все.

продолжение следует...

Книга уже дописана, найти можно на АТ ее полную версию. Здесь выкладывается по главам, но всё равно будет выложена вся.

Показать полностью
[моё] Фэнтези Авторский мир Попаданцы Книги Русская фантастика Литрпг Текст Длиннопост
0
6
Philauthor
Philauthor
1 месяц назад
Сообщество фантастов
Серия Цикл книг "Гиллиана"

Книга "Рубиновый рассвет. Том I"⁠⁠

Глава 3. продолжение

— ДЕРЖИТ! ЧЕРТОВА РЫБИНА ДЕРЖИТ! — взвыл боцман, его жилистые руки превратились в узлы из вен.

Юнга, забыв весь страх, бросился помогать, его тонкие пальцы впились в мокрый канат.

— Смотрите! Видите?! — чей-то сдавленный крик.

И тогда случилось невозможное.

Маскировка дрогнула. Будто невидимый художник стёр акварельную гладь океана, и перед ними предстало... ЭТО.

Существо. Длинное, как корабельная мачта, гибкое, как шёлковый шарф. Чешуя — не чешуя вовсе, а тысячи жидких зеркал, переливающихся расплавленным серебром и перламутром глубин. Плавники мерцали бирюзовой фосфоресценцией, оставляя в воздухе светящийся шлейф. Но хуже всего были глаза. Два огромных чёрных диска, отражающих небо, корабль, их лица — смотрели СЛИШКОМ осознанно.

— Матерь морская… — канат выскользнул из ослабевших пальцев боцмана, упав в воду с глухим плеском.

Капитан застыл. Его единственный зрячий глаз расширился, вбирая невозможное зрелище.

— Великая пучина… — шёпотом прошептал он. — Так вот ты какая.

Рыба (если это можно было назвать рыбой) изогнулась в странном, почти танцующем движении. Сети вдруг запели — тонкий металлический звон, будто десятки струн натянули до предела.

— НЕ ОТПУСКАТЬ! ДЕРЖАТЬ! — рёв капитана превратился в хрип.

Слишком поздно.

Чешуя вспыхнула ослепительным каскадом света, будто тысячи зеркал одновременно поймали солнце. Сети лопнули с сухим треском рвущейся стали. И существо — просто исчезло. Не нырнуло, не уплыло — растворилось в толще воды, оставив лишь медленно расходящиеся радужные круги и... тихий, отчётливо насмешливый всплеск.

Тишина повисла тяжёлым покрывалом.

— Чёртовы жабры… — капитан медленно разжимал кулаки, на ладонях проступали кровавые полумесяцы от ногтей. Его голос дрожал странной смесью ярости и чего-то ещё — неутолимой жадности? Глубокого, почти религиозного потрясения?

Он повернулся к Гилену. Медленно, как корабль-призрак.

— Ты видел её с самого начала. — это не было вопросом.

Гилен молчал. Его глаза всё ещё были прикованы к воде.

— Значит, так. — капитан шагнул вперёд, его тень накрыла Гилена. — Отныне ты мой ловец. Потому что без тебя… — он бросил взгляд на теперь уже спокойную воду, — ...мы эту тварь никогда не возьмём.

Боцман судорожно наложил на себя священный знак моряков. Томми-Крыса же стоял как заворожённый, его глаза отражали пустую гладь, но видели совсем другое.

А где-то в бездонной синеве, на глубине, куда не проникает солнечный свет, что-то сверкнуло в ответ. Будто смеялось. Будто... ждало.

Капитан Мейер застыл на мгновение, его борода дрожала от невысказанных эмоций. Внезапно он развернулся к команде с новой яростью:

— Вы, сопливые отпрыски морских червей! Видели теперь, с чем имеем дело? Это не рыбалка - это война! — Его сапог гулко ударил по палубе. — Клянусь солью в моих ранах! Мы получим эту тварь, даже если придётся вычерпать всё море черпаками!

Боцман Кук, всё ещё дрожащий, неуверенно поднял руку:
— Капитан... а если она... ну... не простая рыба?

Мейер повернулся к нему с опасной улыбкой:
— Ты, мешок с костями, только сейчас догадался? Да это же удача всей нашей жалкой жизни! — Он размахнулся руками, будто обнимая горизонт. — Такую дрянь на рынке Аль-Дейма купят за вес в золоте! А может, и дороже!

Гилен молча наблюдал, как капитан топал по палубе, оставляя вмятины в дереве. А орал он так, что в соседних водах, вероятно, тонули корабли-призраки

— Новые сети! — гремел капитан. — С плетением тройной толщины! И пусть каждый узел будет завязан с проклятием в сердце!

Юнга Томми-Крыса вдруг оживился:
— Капитан! А если... если она магическая? Может, нужны особые...

— ЗАТКНИСЬ! — Мейер внезапно присел перед мальчишкой, его единственный глаз горел. — Всё, что плавает — можно поймать. Всё, что можно поймать — можно продать. Запомни это, крысёнок.

В этот момент вода у борта — именно там, где исчезло существо — вдруг вспыхнула слабым бирюзовым свечением. На секунду. Меньше.

Гилен едва заметно улыбнулся.

«Она играет с нами», — подумал он. «Как кошка с мышами. Как Вечные с богами».

Капитан, не заметив свечения, уже орал новые указания:
— А теперь все на места! Рубиновый — ко мне!

Где-то в глубине что-то большое и древнее усмехнулось. И стало ждать.

Гилен спокойно опёрся о поручень, его пальцы слегка постукивали по потемневшему дереву.

— Что ж, капитан, снаряжения у тебя для её поимки нет.

Мейер резко развернулся, его рыжие косички взметнулись, как щупальца разъярённого кракена. Зелёный глаз вспыхнул, будто пробитый солнечным лучом сквозь штормовую тучу.

— Да я сам, чёрт меня подери, нырну в эту ледяную жижу! — он рванул к борту, сдирая с себя кожаную куртку. Морозный ветер тут же обжег его покрытые татуировками руки. — Мы вернёмся, и ты, глазастый, мне поможешь!

Гилен лишь слегка приподнял бровь, отражение волн скользило по его тёмным очкам.

— Вряд ли. Наш договор касался только экспедиции.

Капитан замер. Его изумрудный глаз сверлил Гилена с такой силой, что, казалось, вот-вот прожжёт стеклянные линзы. Ноздри раздувались, как у разъярённого быка, а челюсть сжалась так, что послышался скрип зубов.

— Ты... — он сделал шаг вперёд, сапоги гулко стукнули по палубе. — Ты, бл*дский...

Где-то за спиной боцман нервно сглотнул, а юнга Томми-Крыса замер, будто боясь, что капитан взорвётся, как бочка с порохом.

Гилен не моргнул.

Капитан вдруг разрядился, как гром среди ясного неба:
— ДА ЧТО Ж ТЫ ЗА БЕЗРУКИЙ, БЕЗМОЗГЛЫЙ, БЕСПУЗЫРНЫЙ МОРСКОЙ ЧЕРТЁНОК! — его голос раскатился по волнам, пугая чаек. — ТЫ ДУМАЕШЬ, Я ТЕБЯ ТАК ОТПУЩУ?!

Он размахивал руками, будто пытался схватить невидимого противника:
— ЭТА РЫБИНА — СОКРОВИЩЕ! А ТЫ, ГОЛОВА ГОВЯЖЬЯ, СМЕЕШЬ МНЕ ОТКАЗЫВАТЬ?!

Гилен оставался невозмутим, но в уголке его рта дрогнула тень улыбки.

— У меня есть некоторые планы в городе.

Капитан взвыл, как раненый кит, и схватился за голову:
— ПЛАНЫ?! ДА Я ТЕБЯ...

Но тут осознание ударило его, как весло по лбу. Он замолчал, глаз сузился.

— ...Бездна. — прошипел он. — Снаряжение. Его же ещё докупить надо.

Пауза.

Ветер свистел в снастях, волны лениво шлёпались о борт.

Капитан шумно выдохнул, провёл грубой ладонью по лицу и бросил на Гилена взгляд, полный ярости и расчёта.

— Ладно, Рубиновый. — Его голос внезапно стал тише, но опаснее. — Но запомни: если эта рыба уплывёт — твоя доля уменьшится ровно настолько, насколько мне будет приятно видеть твои страдания.

Гилен, наконец, улыбнулся по-настоящему.

— Договорились.

Где-то в глубине что-то снова усмехнулось.

‗‗‗‗‗‗‗‗‗‗‗‗‗‗‗‗‗‗‗

"Жгучая Мэри" с глухим скрипом приткнулась к причалу Аль-Дейма, словно усталый зверь, возвращающийся в каменную клетку.

Город впился в скалу, как нож в спину — ярусы домов, вырубленных в черном базальте, нависали над портом, будто готовые обрушиться. Верхние уровни сверкали золотыми куполами и витражами, отбрасывая на нижние тени в форме оскаленных черепов. Нижние же... Там ютились лачуги из корабельных обломков, а по узким улочкам волочились фигуры в лохмотьях — смертники, осужденные на Ледяные шахты, или те, кого мир уже счел мертвецами.

Капитан Мейер, уперев руки в бока, оценивающе окинул порт:
— Черт возьми, даже "Бешеные Псы" здесь... — он кивнул в сторону группы кораблей с рваными алыми парусами. — Значит, слухи о скором отливе уже разнеслись.

Его взгляд скользнул к Гилену:
— Таверна "Трезубец Зартукса". Ты не перепутаешь — там дверь с якорем, пробитым черепом.

Гилен кивнул, его рубиновые глаза за стеклами скользнули по темным переулкам, где тени двигались слишком живо. "Идеальное место... Никто не заметит, если пропадут один-два отброса."

— Запомнил. — его голос был ровным, но внутри уже звучал шепот будущих заклинаний.

Капитан хмуро похлопал его по плечу:
— Не задерживайся. Отлив — со дня на день. Если опоздаешь — оставим тебя гнить здесь.

Где-то выше, с верхних ярусов, донесся смех и звон бокалов — богачи пировали, не глядя вниз.

А в переулках уже шевелилось что-то голодное.

Гилен улыбнулся.

"У меня как раз есть время".

Гилен ступал по грязному камню порта, каждый его шаг сопровождался хлюпающим звуком — где-то под ногами проступала смесь морской воды, гниющей рыбы и человеческих отходов. Воздух был густым, словно пропитанным гарью и потом, с едким привкусом металла на языке. Крики надсмотрщиков, лязг цепей и хлесткие удары кнутов сливались в один непрерывный гул, прерываемый лишь стонами осужденных, которых гнали в Ледяные шахты.

"Сколько миров я видел... а везде одно и то же".

Он миновал "Трезубец Зартукса" — низкую каменную постройку с дверью, изъеденной временем, из-за которой доносились пьяные вопли и запах пережаренного жира. Не останавливаясь, он свернул в узкий проход между домами, где каменные стены, покрытые липкой плесенью, почти смыкались над головой. Здесь было темнее, несмотря на день, а под ногами хрустели кости — то ли животных, то ли... не стоило задумываться.

Где-то впереди капала вода, но звук был странным — слишком густым, будто падала не вода, а что-то более вязкое. Гилен наклонился, пальцы скользнули по мокрому камню, пока не наткнулись на острую грань. Заточенная щепка — кривая, с зазубринами, но с явным следами крови на кончике. "Убого. Но если все сделать правильно, хватит и этого."

Он сжал ее в кулаке, чувствуя, как дерево впивается в ладонь.

За спиной раздался шорох — не один, а сразу несколько. Шаркающие шаги, прерывистое дыхание, хриплый кашель, который выдавал курильщика гниющих листьев с болот. Они шли за ним уже несколько минут, думая, что остаются незаметными. "Как мило."

Гилен свернул в еще более узкий проулок, где стены почти касались плеч, а под ногами лежали лишь мрак и тишина.

— Заблудился, красавчик?

Голос был хриплым, простуженным, с мокрым присвистом на вдохе.

Гилен медленно разжал пальцы, ощущая, как щепка лежит в его руке, словно продолжение тела.

"Нет. Но вы — уже никогда не найдете дороги назад."

Гилен медленно повернулся к ним, его лицо оставалось невозмутимым, лишь тень улыбки скользнула в уголках губ.

— Да, заблудился вот... — его голос звучал мягко, почти задумчиво, словно он размышлял вслух. — Кое-что ищу. Возможно, даже найду.

Трое мерзавцев переглянулись, их грязные лица расплылись в жадных ухмылках.

— Очки мне, — прохрипел самый тощий, тыча грязным пальцем в лицо Гилена. — Хочу щеголять, как учёный крыс.

— А мне — сапоги! — бухнул второй, здоровяк с перекошенным носом, плюнув под ноги. — Посмотрим, как быстро ты побежишь босым!

Третий, молчаливый, с глазами, бегающими, как у затравленного зверя, лишь облизнул губы, его взгляд прилип к дорогой ткани рубахи Гилена.

Тем временем Гилен стоял неподвижно, его сознание уже анализировало ситуацию: тощий — быстрый, но хрупкий. Первый бросится, если почует слабину; здоровяк — силён, но неповоротлив. Главная угроза в ближнем бою; молчаливый — опаснее всех. Не говорит — значит, наблюдает, ищет момент.

Он чуть сместился в сторону, чтобы спиной оказаться к стене, оставив перед собой пространство для манёвра. "Пусть нападут первыми... Нет, лучше пресечь это быстро."

Его пальцы сжали заточку крепче. "Сначала — горло тощему. Затем — удар здоровяку в колено. Молчаливого — последним..."

Где-то в переулке завыл ветер, донеся запах гнили и медной монеты.

Они даже не успели понять, когда он двинулся.

Гилен окинул переулок взглядом — ни души. Лишь ветер, шепчущий в щелях между камнями, да далекие крики с порта, слишком далекие, чтобы кто-то услышал. Он опустился на колени рядом с тощим, который, захлебываясь кровью, прошептал:

— О-отпусти… я… всё отдам…

— Поздно, — Гилен провел пальцем по его крови, ощущая ее тепло, ее жизнь. — Ты уже отдаешь.

Он начал рисовать. Первая руна — «Ворх» (Голод), извилистая, как змея, жаждущая насытиться. Кровь впитывалась в камень, чернея, будто выжигая саму материю.

Здоровяк, с перекошенным от боли лицом, попытался отползти, но Гилен прижал его сапогом к земле.

— Нет, нет, нет… мать твою, я всё сделаю! — булькал он, но лезвие уже скользнуло по его груди, выводя вторую руну — «Дарк» (Боль).

Молчаливый, с безумием в глазах, лишь шептал:

— Ты… ты не человек…

— Нет, — согласился Гилен, вырезая на его груди третью руну — «Зур» (Отчаяние).

Гилен встал в центр круга, ощущая, как тьма сгущается вокруг. Он поднял руки, и слова древнего заклинания полились с его губ, тяжелые, как свинец, острые, как лезвие.

— Хар-Гаал (Имя Крови).

Кровь в рунах закипела. Она поднялась в воздух, превращаясь в багровый туман, сгущающийся в шар перед Гиленом. Тела жертв дергались, их кожа сморщивалась, глаза выгорали, становясь пустыми, как у высушенных рыб.

— Что… что ты сделал?! — захрипел тощий, но его голос прервался, когда кровь вырвалась из его рта, присоединяясь к туману.

Здоровяк завыл, его пальцы скреблись по камням, но плоть уже отказывала.

— Пожалуйста… нет…

Молчаливый шептал что-то, но его губы рассохлись, слова умерли.

Тени вокруг шептали, смеялись, плакали.

— …он взял…
— …отдайте ему…
— …он придет за остальным…

Туман сжался в плотный шар, пульсирующий как живое сердце, и с резким свистом вонзился в грудь Гилена.

В первый момент он почувствовал лишь ледяное касание, будто в тело проник морозный ветер. Но через мгновение огонь разлился по венам, выжигая все на своем пути. Его кости затрещали, не выдерживая натиска древней силы - не ломаясь, а перестраиваясь, становясь плотнее, крепче. Сухожилия натягивались как струны, мышцы вздувались и сжимались в судорогах, кожа горела, покрываясь кровавым потом, который тут же впитывался обратно.

Кровь густела в его жилах, становясь тяжелой как ртуть, темной как старая медь, сильной как расплавленный металл. Он чувствовал, как она перестраивает его изнутри - каждая клетка кричала от боли трансформации. Сердце билось так сильно, что казалось - вот-вот разорвет грудную клетку. Зубы сжались до хруста, ногти впились в ладони, оставляя кровавые полумесяцы.

И вдруг - тишина.

Боль отступила так же внезапно, как и пришла. Теперь он чувствовал мир иначе:

Кровавое зрение раскрылось перед ним как новый орган чувств. Каждый человек в радиусе ста шагов светился аурами жизни - мерцающими, пульсирующими, умирающими и рождающимися с каждым ударом сердца. Он мог видеть страх в дрожащем свечении, злость в багровых всполохах, даже ложь в неровном мерцании.

Контроль крови стал таким же естественным, как дыхание. Мелкие порезы на руках затягивались сами, будто по мановению невидимой нити. Пальцы сжимались - и из-под ногтей вытягивались тонкие кровавые когти, острые как бритва, прочные как сталь.

Физическое превосходство наполняло каждую мышцу. Он знал - теперь может бежать быстрее, бить сильнее, не уставать дольше. Его тело стало оружием.

Но внешне - ничего не изменилось. Тот же высокий, худощавый мужчина в потертом плаще. Только глаза... если бы кто-то посмотрел сейчас в его рубиновые глаза, то увидел бы в них что-то древнее, что-то голодное, что-то не совсем человеческое.

Гилен вдохнул полной грудью, ощущая новый голод, новую силу, новую цель.

"Это только начало", - подумал он, а где-то в глубине сознания что-то древнее радостно зашевелилось в ответ.

Продолжение следует...

Первая книга завершена, скоро будет завершена вторая. Если нравится книга и хотите продолжения, вы знаете, что делать) искать на АТ

Показать полностью
[моё] Фэнтези Героическое фэнтези Книги Авторский мир Попаданцы Роман Русская фантастика Литрпг Текст Длиннопост
0
3
Philauthor
Philauthor
1 месяц назад
Сообщество фантастов
Серия Цикл книг "Гиллиана"

Книга "Рубиновый рассвет. Том I"⁠⁠

Глава 3.

Каюта, где отдыхал Гилен, была маленькой и уютной — пространство здесь словно само сжималось вокруг него, создавая ощущение тихого убежища от бурь внешнего мира. Светлая масляная краска стен казалась тёплой даже на ощупь, будто впитала энергию прошлых обитателей. Вдоль одной стены красовалась старинная гравюра: воители с мечами в руках противостояли драконам над дымившимися развалинами города. Тени от небольшого настенного светильника с мерцающим зеленым кристаллом дрожали, подчеркивая драматизм сцены.

На кровати, покрытой мягким шерстяным покрывалом, приятно пахло травами и морским ветром, который просачивался сквозь небольшие щели оконных рам. Каждый раз, шевелясь, кровать тихо поскрипывала, как старый друг, привыкший к своему хозяину.

Снаружи шумел корабельный быт: время от времени долетали грубые голоса матросов, скрип канатов, отрывистые команды капитана и резкий голос боцмана, чей грубый смех отдавался эхом по палубе. Среди всего этого шума было легко потеряться, уйти мыслями далеко-далеко...

«Здесь всё знакомое, привычное... такие же корабли, моряки, бойцы и ученые. Мир такой же, как и остальные — сотни миров почти ничем не отличаются между собой. Но именно сейчас я чувствую себя частью этой жизни. Впервые не сторонним наблюдателем, а настоящим участником событий. Теперь мне позволено видеть людей вблизи, помогать там, где раньше приходилось довольствоваться лишь подсказками издалека».

От этих мыслей становилось тепло внутри, и Гилен чуть улыбнулся, погружаясь глубже в тишину и покой своей каюты.

Алхимические зелья Сайлоса пахли мятой и чем-то едким — будто кто-то пытался замаскировать трупный аромат парфюмом. На столе рядом дымился странный аппарат, капая зелёной жидкостью в чашу с надписью «Не пить». Каждая капля падала с мягким плюхом, будто крошечное существо тонуло в забвении. Гилен задумчиво наблюдал за этим, чувствуя, как его собственное тело напоминает тот же сосуд — наполовину пустой, наполовину отравленный.

Постельный режим — это, конечно, сильно сказано. Его тело напоминало разбитый кувшин, склеенный наспех — чуть дёрнешься, и трещины дадут о себе знать острыми уколами под рёбра. Лекарь бормотал что-то о «суточном заклинании», но Гилен сомневался, что даже магия справится с его «уникальным случаем». В ушах ещё звенело эхо последнего удара — тот глухой хруст, когда его бросили на палубу. «Ну хоть не пришивали обратно голову», — подумал он с мрачной иронией, ощущая, как бинты на шее натирают кожу.

Перед ним маячили два пути. Первый — магия крови, быстрая, грязная, запретная. «Выпить чужую жизнь, как вино, и забыть о слабости». Он закрыл глаза, вспоминая, как тысячелетия назад сам вписывал её принципы в скрижали погибших цивилизаций. В носу вдруг вспыхнул знакомый запах — медный, тёплый, с привкусом страха. «Вырвать силу из живого, переплавить в рунах, стать сильнее — но какой ценой?» В памяти всплыли тени тех, кто выбирал этот путь: одни сгорали, как бумага в пламени, другие теряли себя, став рабами собственной жажды. Их крики всё ещё звучали где-то в глубине его сознания. Но разве он — как они? Разве его голод — тот же?

Второй — внутренняя алхимия, долгая и мучительная переплавка себя. «Ковать тело, как меч, день за днем». Медленная, как рост дерева в пустыне. Он сжал кулак, чувствуя, как мышцы протестуют даже против этого простого движения. «День за днём ломать себя, чтобы кости стали крепче, дух — острее, а воля — неукротимее». Надёжно. Почти благородно. Но хватит ли у него времени? За стеной капитан матерился, роняя что-то тяжёлое — раздался оглушительный грохот, за которым последовал визгливый вопль юнги.

Где-то за стеной раздался смех матросов — грубый, как скрип неотёсанного дерева. Гилен вздохнул и потянулся к чаше с зельем, ощущая, как бинты натягиваются на спине. «Хотя бы выпить можно?» Надпись «Не пить» вдруг показалась ему не столько предупреждением, сколько вызовом. Он представил, как зелье обжигает горло, заполняя тело ложным теплом.

Гилен отодвинул чашу с зельем, услышав, как за переборкой матросы орали похабную песню про русалок. Их голоса сливались в дисгармоничный хор, перекрываемый лишь рокотом волн за бортом. Запах солёного ветра, вперемешку с прогорклым жиром от камбуза, напоминал ему, что даже в таком состоянии мир не даст забыть о его бренности. «Смертные пьют, дерутся, умирают — и не задумываются, что их жертвы могли бы стать топливом для великих дел», — мелькнула мысль, острая, как бритва.

Где-то на палубе звякнуло стекло — кто-то разбил бутылку. Гилен ухмыльнулся. «Как символично». Он посмотрел на свои бинты, пропитанные зельем, и вдруг ясно осознал: оба пути ведут к одной цели. Но только один из них — его. Рука непроизвольно сжалась, будто ловя невидимый кинжал. В пальцах вспыхнуло знакомое покалывание — то ли от боли, то ли от предвкушения. «Пора вспомнить, кто здесь палач».

Дверь каюты со скрипом распахнулась, впуская поток холодного воздуха и ввалившегося коренастого матроса с миской дымящейся похлёбки. Лицо его, обветренное и покрытое щетиной, выражало откровенную досаду — словно кормить полуразвалившегося пассажира было ниже его достоинства.

— На, жри, — бросил он, едва не швырнув миску. — Капитан велел, а то сдохнешь, как щенок в трюме.

Гилен сел, смотря на липкую похлёбку в своих руках с холодным презрением. Матрос фыркнул, приняв этот взгляд на свой счёт — будто именно он виноват, что на корабле кормят, как последних нищих. Его пальцы, покрытые татуировками в виде якорей, нервно дёргались у пояса, где торчал засапожный нож.

— Чё, князь, не по нраву наш харч? — огрызнулся он, ёрзая в дверном проёме. — Можешь и голодать, коли твоя милость брезгует!

Гилен медленно приподнялся, игнорируя протест мышц. Ему, Вечному, принимать пищу, как последнему смертному — какое унижение. Он всмотрелся в мутную жижу с плавающими кусками солонины и морковью, напоминающей обрубки пальцев. Запах был омерзительным — тушёная плесень с нотками прогорклого сала.

На палубе над головой раздался грохот сапог и голос капитана, звонкий, как удар топора по льду:
— Эй, ты, сопливый ублюдок в снастях! Если ещё раз увижу, как ты спишь на вахте — пригвозжу твои яйца к рее, чтоб все видели, какого цвета трусость!

Гилен бесстрастно зачерпнул пальцами похлёбку. Густая масса обволокла пальцы, оставляя на коже жирный след. Грубо. Примитивно. Но... эффективно. «Может, и мне стоит перестать церемониться?»

Гилен с невозмутимым видом зачерпнул гущу похлебки голой рукой, в то время как ложка лежала нетронутой рядом. Моряк замер, его брови поползли вверх, словно пытаясь сбежать с лица.

— Да у тебя, дружище, не сотрясение мозга, а полноценный «Шторм в адмиральской башке»! — выдавил он, качая головой. — Хоть бы для приличия попробовал есть, как цивильный человек!

Не дожидаясь ответа, матрос выскочил из каюты, бормоча что-то про «сухопутных дикарей» и «море по колено». Его шаги быстро растворились в шуме палубы.

А Гилен тем временем доел, неожиданно обнаружив, что соленая бурда ему... нравится. «Странно. Раньше я даже не задумывался, что у еды может быть вкус», — подумал он, облизывая пальцы. Возможно, в этой простоте было свое очарование. Или это тело, смертное и хрупкое, начало диктовать ему свои правила?

Он, кутаясь в плащ, медленно выбрался на палубу, цепляясь за такелаж. Холодный ветер с северного моря тут же впился в лицо, но боль в теле уже притупилась — оставалась лишь глухая ломота, как после долгого боя.

Корабль рассекал свинцовые волны, вздымая ледяные брызги. Гилен прищурился, вглядываясь в линию горизонта. Где-то там должен был быть Аль-Дейм — город, вгрызшийся в скалы, как якорь в раненое дно. Но пока виднелись лишь туманные очертания — то ли далёкие утёсы, то ли игра света на воде.

— Не высматривай раньше времени, Рубиновый! — крикнул капитан Мейер, поправляя повязку на глазу. — Аль-Дейм не покажется, пока сам не захочет!

Гилен кивнул, чувствуя, как холод пробирается даже сквозь плащ. Ветер свистел в ушах, напоминая ему старые заклинания — те, что он когда-то шептал в темноте, когда мир был моложе.

Капитан Мейер шёл по палубе, раздавая налево и направо свои фирменные "комплименты":
— Эй, ты, морское чудище с лицом, как у потрёпанного гарпуна! Если ещё раз увижу, как ты завязываешь узел, как бабка перед исповедью — привяжу тебя к якорю и отправлю на дно в качестве украшения!

Подойдя к Гилену, он нахально подмигнул единственным зелёным глазом:
— Ну что, Рубиновый, признавайся — где ты такому научился? Впервые вижу, чтобы кто-то так изящно отплясывал от кулаков, даже не вспотев. И без единого навыка!

Гилен сделал вид, что поправляет очки, хотя они и так сидели идеально:
— Возможно, драка — это как танец. Главное — чувствовать партнёра.

Капитан фыркнул, но в его взгляде мелькнуло что-то вроде уважения.
— Ладно, загадочный ты мой! Только смотри — если окажешься лишь первым уровнем, мои ставки на тебя резко упадут!

Гилен бросил взгляд в сторону двух моряков рядом, которые яростно спорили у штурвала, размахивая кулаками:
— Да я тебя, медуза безмозглая, ещё в прошлом рейсе мог придушить снастями!
— Ой, да ты вчера от собственных штанов шарахался!

Взглянул в сторону борта, где группа моряков оживлённо обсуждала утренний бой, активно жестикулируя:
— Видал, как он этого дуболома втоптал в палубу?
— Да ему просто повезло!

Он отвернулся, скрывая улыбку. "Пусть думают, что хотят. Скоро они увидят нечто... куда более интересное". Его пальцы снова сжались в кулак, но на этот раз без боли — лишь с твёрдой уверенностью.

Гилен резко замер, его взгляд приковало к воде. Среди свинцовых волн мерцало нечто — не просто рыба, а искривление реальности, словно пространство вокруг неё было зашито грубыми стежками чужого кода.

— Капитан, — бросил он, не отрывая глаз от аномалии, — в воде... что-то не так.

Мейер тут же подскочил к борту, зелёный глаз выхватывал лишь пустые волны.
— Чёртовы галлюцинации от зелий? Где твоё "не так", сухопутный?

Гилен указал на воду, где пульсировали цифровые артефакты, скрывающие добычу:
— Два аршина длины. Чешуя переливается, как масло на стали. Плавники — будто из червонного золота.

Капитан аж присвистнул:
— Да ты, мать твою за борт, "радужную королеву" описал!

Эффекты кода: вспышки "404_NOT_FOUND" мелькали вокруг рыбы, маскируя её от обычных глаз. Каждые 3.7 секунды появлялся глитч — на долю мгновения проступали радужные блики. Волны огибали её неестественно, словно обтекая невидимый объект

Команда взбудоражено загалдела:
— Капитан, да там пусто! — орал боцман, тыча пальцем в воду.
— А может, это морская ведьма?! — завизжал юнга, крестясь.

Мейер внезапно рванул сеть из рук матроса:
— Все сюда, треклятые! Закидываем на "слепую"!
— Если это и правда она — всем двойную долю рома!

Гилен стоял в стороне, наблюдая, как код рыбы дрожит от их активности. "Сколько ещё сокровищ скрыто за этими... ошибками?"

— Как ты вообще... — капитан впился в него взглядом, но Гилен уже отворачивался:
— Удача. Блеск на воде.

На палубе тем временем начался хаос — матросы кричали, сети шлёпались в воду, а где-то в глубине "королева" наконец показала себя — всплеском радужной чешуи, видимой теперь всем.

Капитан Мейер взорвался, как бочка с адским порохом в кузнице Вельзевуда, его рёв перекрыл даже рокот штормовых пучин:

— Ты, мешок с гнилыми кишками, выплеснутый обратно морем после того, как его вырвало! Порождение пьяного кракена и прокажённой русалки! Да я тебя, слепое щупальце морского дьявола, насквозь вижу, как ром в бочке, проткнутой абордажным крюком! Твою мать, должно быть, целовал сам Склизкий Лорд Гниющих Волн, чтобы зачать такое бестолковое создание, у которого мозгов меньше, чем у медузы, пьяной от лунного света!

Клянусь солью в своих рубцах и червями в своём сухаре — если эта сеть вернётся пустой, я сделаю из твоей шкуры паруса для утлой лодчонки, а твои кости пойдут на крючки для ловли дохлого краба! Может, хоть так ты принесешь пользу, о, ходячее разочарование, ошибка природы, забытая даже в кошмарах пьяных моряков! Я видел дохлую рыбу-луну, которая соображала быстрее твоей выеденной морской солью башки!

Он глотнул воздух, будто дракон перед пламенным ударом, и продолжил:

— Ты, череп, набитый тиной и морскими слизняками вместо мозгов, незаконнорожденный отпрыск пьяной чайки и сломанного компаса! Если бы глупость была золотом, ты бы ослепил всех гномов Аргентайна своим идиотским блеском! Клянусь седой бородой Зартукса и его Трезубцем из Костей Лжецов! И ржавым якорем в моей заднице — если ты упустишь эту рыбу, я привяжу тебя к мачте и буду кормить солёными осколками твоих же зубов, пока чайки не склюют твою жалкую душу! Ты — ходячая катастрофа, позор Семи Морей и живое доказательство, что даже древние боги иногда чихают, не прикрывшись!

На палубе воцарилась мёртвая тишина. Даже волны, казалось, затихли, впечатлённые этим вербальным ураганом. Матросы стояли, боясь пошевелиться, как мыши перед разъярённым котом. Где-то вдалеке одинокий альбатрос резко изменил курс, будто испугавшись, что капитан обратит свой гнев на него.

Гилен едва сдержал улыбку. "Наконец-то достойное представление". Он сделал едва заметный жест в сторону пустых, на первый взгляд, волн.

— Кажется, она плеснулась именно здесь...

Голос Гилена звучал нарочито небрежно, но его пальцы уверенно указывали туда, где в цифровом слепом пятне мелькнула радужная голова.

Поверхность воды казалась обычной — лишь лёгкая рябь от ветра, ничего примечательного. Но Гилен видел больше.

Он различал рыбьи глаза, вспыхивающие кодом "VISUAL_FEEDBACK_ACTIVE", замечал неестественные искажения плавников, оставляющих после себя пиксельные блики, улавливал едва заметное подрагивание существа — будто оно играло с самой реальностью, наслаждаясь своей неуловимостью.

Капитан Мейер, не видя ничего подозрительного, всё же резко шагнул к указанному месту, разразившись новой тирадой ругательств:

— Клянусь гнилыми жабрами моей бабушки, если это очередная...

И тут вода внезапно булькнула — без причины, без ветра, без движения. Над поверхностью на мгновение, не больше трёх десятых секунды, вспыхнул радужный отблеск. Теперь его видели все.

А потом раздался звук, похожий на смех.

Только Гилен заметил крошечную метку в коде: "".

Матросы оцепенели.

— Да это же морская нечисть! — завопил юнга, выронив весло.

— Чёрт побери, она дразнит нас! — прохрипел боцман, и его лицо побелело.

Капитан Мейер медленно повернулся к Гилену. Его единственный глаз прищурен, взгляд тяжёлый, изучающий.

— Рубиновый... — произнёс он тихо. — Ты либо везунчик, либо знаешь что-то...

Он намеренно не договорил. Но смысл был ясен.

Вода вокруг "Морской Девушки" лежала зеркально-спокойной, лишь лёгкая рябь золотилась под утренним солнцем. Но Гилен знал — это обман. Она здесь. Прямо сейчас.

— Кажется, плеснулась именно тут… — его голос прозвучал нарочито беспечно, но указательный палец дрогнул на миллиметр, отмечая точку, где вода едва вздрогнула неестественным движением.

Капитан Роберт Мейер, бородатый великан с глазом, навсегда затянутым шрамом-молнией, развернулся с яростью штормового ветра.

— Клянусь плавниками морского дьявола! Если это опять твои чертовы фокусы, Рубиновый…

Воздух дрогнул прежде, чем раздался всплеск. Вода вздыбилась внезапно — не от ветра, а будто невидимый великан рванул снизу шелковое покрывало океана.

— ВСЕ К БОРТУ! Сети за борт! — рёв капитана разрезал тишину, и палуба ожила безумной суетой.

Железные кольца сетей звякнули, словно кандалы, прежде чем исчезнуть в пучине. Секунда тишины. Две. И вдруг — канаты натянулись так, что заскрипели уключины.

Продолжение следует...

Книга дописана, вторая скоро будет завершена. Если нравится, вы знаете, что делать) искать на АТ

Показать полностью
[моё] Фэнтези Героическое фэнтези Авторский мир Книги Попаданцы Роман Литрпг Текст Длиннопост
0
3
user10248233
1 месяц назад
Серия «Клинок и перо»

Клинок и перо⁠⁠

3 золотые монеты, 3 серебряные и одна медная — всего 7 монет. Счастливое число… или проклятое? Выходит, мне «повезло», что меня продали в родной деревне. Хотя везением это назвать сложно.

«Семь… опять это число», — думал я, глядя на монеты в руках главы церкви. В голове крутились мрачные мысли, пока нас, набитых как сельдь в бочку, везли в неизвестность. Повозка скрипела и раскачивалась, а дождь барабанил по крыше, создавая монотонный ритм, который только усиливал моё беспокойство.

— Эй, ты там живой? — раздался хриплый голос соседа по повозке.

— Живой, — буркнул я, отворачиваясь к стене. Холодная металлическая стенка дарила странное ощущение безопасности в этом кошмаре.

Из-за врождённой мутации, из-за которой я родился без шерсти, родители отказались от меня ещё в детстве. Храм Сивар стал моим домом, но и там я не нашёл тепла. Дети в храме жили в холодных каменных кельях, где единственным источником света служило узкое окно под потолком. Детям не давали имён — только номера. Мой номер был 7. Кажется, эта «счастливая» цифра преследует меня всю жизнь, словно насмехаясь.

— Приехали, отродья!

Глухой бас извозчика вырвал меня из полудрёмы. Когда я в последний раз спал по-настоящему? В этом враждебном мире сон — непозволительная роскошь.

Место, куда нас привезли, напоминало крепость, готовую к осаде. Серые стены возвышались над землёй, словно клыки древнего зверя. Рвы, заполненные тёмной водой, в которой отражались тусклые факелы, окружали территорию. Часовые на башнях, одетые в чёрную броню с серебряной отделкой, следили за каждым движением. Их глаза светились в темноте, выдавая природу — такие же табакси, как и мы, но прошедшие другую школу.

«Здесь даже птица не пролетит незамеченной», — подумал я, оглядывая неприступные стены. В воздухе витал запах металла, крови и магии.

Позже я узнал, что это лагерь клана Кош — место, где готовили наёмников, убийц, воров и специалистов широкого профиля. От карманных краж до дворцовых переворотов — здесь учили всему. Магические барьеры, скрытые под землёй туннели и секретные лаборатории создавали лабиринт, из которого невозможно было выбраться.

Нас подвергали испытаниям, которые казались бесконечными. Били до потери сознания, резали, травили ядами, изучая пределы выносливости. Нас подключали к древним машинам, которые пропускали через нас магические токи, искажая ауру.

В одном из таких опытов мне заменили глаз, ожидая пробуждения магической силы. Новый глаз, созданный магами и учёными, светился в темноте холодным голубым светом.

— Ты особенный, — шептал главный экспериментатор, высокий табакси с шрамом через всё лицо. — Твоя мутация может открыть новые горизонты. Ты можешь стать первым в своём роде.

Я не разбираюсь в магии, но одно знаю точно: хороший маг — мёртвый маг. Сила так и не пробудилась, но, возможно, это ещё впереди. Каждый день я чувствовал, как что-то меняется внутри меня, но не мог понять, что именно.

Те, кто выжил и не сошёл с ума, были приняты в клан. Церемония посвящения проходила в главном зале, где старейшины в чёрных мантиях наблюдали за нами. Нам даровали имена. Моё стало Кош’Ак. Меня распределили в команду номер 7.

— Замуррчательно, — вырвалось у меня. Опять эта цифра…

Моей напарницей стала табаксианка Кош’Ара — ярко-рыжая, с проплешиной на правом плече, которая, как я позже узнал, была следом от древнего ритуала. Она была непоседой и не умолкала ни на секунду.

— Знаешь, — говорила она, листая свою тетрадь, украшенную серебряными заклёпками, — я всегда мечтала написать книгу, которая наполняла бы счастьем каждого, кто её прочитал. Обещай, что допишешь её, если со мной что-то случится.

Я лишь фыркнул себе под нос:

— Сама допишешь. Я мало что знаю о счастье.

Вместе с именами нам вручили оружие. Мне достался вакидзаси с чёрной рукоятью, украшенной рунами силы. Кош’Ара получила танто с белой рукоятью, инкрустированной мелкими кристаллами. Наши клинки словно были созданы как пара — одно олицетворяло тьму, другое свет, и вместе они составляли идеальный баланс инь и ян. Убийственная сила и элегантная смерть сплелись воедино.

В те редкие моменты, когда тренировки позволяли нам быть вместе, Кош’Ара никогда не упускала возможности поделиться своими мечтами. Мы часто сидели в укромном уголке тренировочного зала, где она рассказывала о своей книге.

— Знаешь какая у меня мечта?, — спросила она, перелистывая страницы своей тетради, — я хочу, чтобы каждый, кто прочтёт мою книгу, почувствовал то же тепло, что я испытываю, когда пишу.

Я лишь усмехался, но в глубине души завидовал её способности видеть свет даже в самых тёмных уголках нашего мира.

— Почему ты так уверена, что счастье существует? — спрашивал я, глядя, как она улыбается своим мыслям.

— Потому что я его создаю, — отвечала она просто. — Даже здесь, в этом месте, полном боли и страданий, я нахожу моменты радости.

По ночам, когда все спали, мы иногда встречались в библиотеке клана. Кош’Ара учила меня читать древние тексты, объясняла значение символов на наших клинках.

— Видишь эти руны? — шептала она, указывая на рукоять моего вакидзаси. — Они не просто украшение. Каждая из них усиливает твою связь с клинком.

Я слушал её, поражаясь тому, как много она знала о вещах, которые казались мне просто инструментами убийства.

Идиллия длилась недолго. 7 числа 7 месяца 7 судей собрались в главном зале, их глаза светились неземным светом, а воздух вокруг них искрился от магии. Слишком много семёрок — ничего хорошего ждать не стоило.

Финальным испытанием стала битва насмерть между напарниками. Мы стояли в центре арены, окружённые тысячами глаз. Магические барьеры защищали зрителей от случайных ударов.

— Я не хочу этого, — прошептала Кош’Ара, поднимая танто. Её глаза были полны слёз, но она не отступала. — Может быть, есть другой путь?

— Нет пути назад, — раздался холодный голос главного судьи Кош’Тана. — Только через кровь можно доказать свою преданность клану.

Наша схватка больше напоминала танец смерти, где победителем становился тот, кто быстрее убьёт себя о клинок противника. Сталь звенела о сталь, искры разлетались в стороны, а напряжение искрилось вокруг нас.

Кош’Ара оказалась удачливее. Может, дело было в длине моего вакидзаси, которая превышала длину её танто, а может, в её невероятной ловкости. Я был объявлен победителем, но победителем себя не чувствовал. Её последним желанием было, чтобы я стал звездой клана Кош.

Спустя пару лет я действительно стал первоклассным мастером. Моё имя стало легендой в узких кругах, но счастье так и не пришло. В первые я пришёл на могилу Кош’Ары, чтобы сказать, что исполнил её просьбу.

Дождь лил как из ведра, когда я добрался до кладбища. Старые надгробия казались призраками в тумане.

— Прости, что не навещал тебя, — прошептал я, глядя на размытую дождями могилу. Капли дождя стекали по моим щекам, а может быть это был вовсе не дождь...

Поскользнувшись на скользкой глине, я упал, разрушив саркофаг. Где должно было лежать тело… Должно!!! Но тела там не оказалось. Только её книга, страницы которой так и остались не дописаны, и танто с белой рукоятью, всё ещё тёплое, словно его только что держали в руках.

На следующий день я вернулся к кладбищу, но уже как шпион. Наблюдал за входом, фиксировал перемещения, искал то что смогло бы дать ответы на мои вопросы.

Вскоре решился действовать более дерзко. Пробрался в архив под видом уборщика. Старые свитки хранили тайны, но о Кош’Аре не было ни слова.

Тогда я обратился к информаторам клана. Они знали многое, но молчали. Их страх был осязаем — он витал в воздухе, как туман.

Наконец, решился на прямой разговор с лидером клана Кош’Маром.

Кош’Мар восседал в своём кабинете, словно древний бог. Его шкура была серебристо-серой, с редкими чёрными полосами. Глаза — два изумруда, светящиеся внутренним огнём. На шее — ожерелье из клыков древних существ.

-Кого там принесло? Протянул Кош’Мар.

— Я знаю, что ты всё видишь, — ответил я, не отводя взгляда. — Скажи мне правду о Кош’Аре.

Он улыбнулся, показав острые клыки:
— Правду? Её нет. Есть только то, что мы позволяем знать.

— Её тело исчезло из могилы. Почему?

Кош’Мар поднялся. Его рост оказался впечатляющим — почти два метра. Мускулы перекатывались под шкурой, а аура его силы давила на сознание.

— Ты хочешь слишком много знать, Кош’Ак. Это опасно.

— Для кого?

Он не ответил. Вместо этого активировал древний артефакт на своём столе. Комната наполнилась магическим светом, а воздух стал тяжёлым.

— Попробуй убить меня или сбежать, пока можешь. Но помни: клан не прощает предательства.

Но эти слова только разжигали во мне любопытство. Я чувствовал, что за всем этим стоит нечто большее, чем просто испытание. Что Кош’Ара значит что-то важное, что клан пытался скрыть, а возможно её использовали для чего более страшного чем я могу себе представить.

Пока артефакт не закончил свою активацию, я скрылся из кабинета и на это ушло у меня лишь мгновение.

Тени в крепости становились длиннее, когда я начал свой план. Крепость клана Кош казалась неприступной — высокие стены, магические барьеры, часовые на башнях. Но я знал каждый её уголок, каждую трещину в камне, каждый шорох в коридорах.

Ночь была идеальной — луна скрылась за тучами, ветер утих, и даже стражники, казалось, стали сонливее. Я начал действовать.

Первым делом обездвижил двух часовых на ближайшей башне. Их тела беззвучно сползли по стене. Они были ослаблены после дневной смены, и мой яд подействовал мгновенно. Они даже не успели мявкнуть.

Магические барьеры представляли собой сложную сеть энергетических потоков. Я чувствовал их пульсацию, знал, где они тоньше. Проскользнул между двумя потоками энергии, словно между прутьями решётки, используя технику, которой меня научили в клане.

Система подземных туннелей была запутанной, словно кишечник древнего дракона. Каменные стены, покрытые вековой пылью и странными надписями, казались бесконечными. Редкие факелы отбрасывали тусклый свет, создавая причудливые тени, которые, казалось, жили своей жизнью.

Я двигался бесшумно, как тень, скользя вдоль стен и прислушиваясь к каждому шороху. Мой опыт в этих катакомбах был бесценным — я знал каждый поворот, каждый скрытый проход, каждую трещину в камне. Память хранила карту всех тайных путей, как карту звёздного неба.

В одном из заброшенных ответвлений туннеля я остановился, чтобы перевести дух. Здесь, в темноте, царила особая атмосфера — запах сырости смешивался с металлическим привкусом древних механизмов. Каменные своды давили сверху, но я чувствовал себя здесь как дома.

Я полагался на свои навыки. Пригибаясь к земле, я использовал естественные укрытия — выступающие камни, ниши в стенах, обвалившиеся части потолка. Каждый шаг был рассчитан, каждое движение выверено годами тренировок.

Когда впереди показались отблески света от магических барьеров, я замер. Прислушался к дыханию туннеля, к далёким звукам шагов патрулей. Затем, используя знание слабых точек в системе охраны, проскользнул мимо постов, словно призрак.

Здесь, в темноте подземелья, я был как рыба в воде. Мои ноги помнили каждый поворот, каждая мышца знала, какое движение будет следующим. Не нужно было никакого магического камуфляжа — только опыт, только знание, только мастерство.

Я продвигался вперёд, используя тени как союзников, а тишину как плащ. Каждый шаг приближал меня к свободе, каждый вздох был победой над системой, которая считала меня своим.

И когда впереди забрезжил свет выхода, я улыбнулся. Не магия и заклинания сделали меня невидимым — невидимым меня сделала тьма, в которой я научился жить.

Последний барьер — массивные ворота. Их механизм я изучил до последнего винтика. Активировал древний аварийный код, который нашёл в архивах, и ворота медленно, почти бесшумно открылись.

Но это было только начало. Главный выход охраняли ещё четыре стражника. Я дождался, пока они сменят позицию, и использовал технику отвлечения внимания, которую так старательно отрабатывал на тренировках. Один стражник отвлёкся на шум справа, второй — на движение слева, а третий заметил движение сверху. Четвёртый просто не успел ничего понять, когда мой вакидзаси коснулся его шеи.

Свобода. Свежий воздух ударил в ноздри, а звёзды подмигнули мне с небес. Но радость была недолгой — впереди ждала новая битва, битва за правду. Я знал, что клан не оставит это просто так. Они будут искать меня, и найдут, если я не буду осторожен.

Я растворился в темноте, унося с собой не только свободу, но и решимость узнать правду о Кош’Аре. Её недописанная книга и танто с белой рукоятью были моими единственными дорогими мне вещами в этом мире.

Впереди ждал долгий путь, полный опасностей и испытаний. Но теперь я был свободен, и это давало мне силы двигаться дальше. Клан Кош думал, что создал идеального убийцу. Но они не учли одного — я научился не только убивать, но и выживать. И теперь я буду использовать эти навыки, чтобы найти ответы на свои вопросы.

Последний взгляд на исчезающие в темноте стены крепости. Я знал — это не последняя наша встреча. Но сейчас главное было уйти, и уйти далеко. Клан Кош больше не властен надо мной. Теперь я сам хозяин своей судьбы.

Следуя за призрачными следами Кош’Ары, описанными в её книге, я оказался в придорожном трактире. Записи не говорили об этом прямо — лишь между строк читались послания, словно оставленные специально для меня.

Заведение оказалось уютным, хоть и немного обшарпанным — именно таким местом, где можно укрыться от чужих глаз. Тусклый свет факелов играл на деревянных стенах, а в воздухе витал аромат трав и свежеиспечённого хлеба.

За одним из столиков я встретил дварфа с густой бородой и проницательным взглядом — Гендрел. Когда я упомянул имя Кош’Ары, его глаза заметно оживились, а в уголках губ появилась едва заметная улыбка.

— А, Кош’Ара! — протянул он, попивая из кружки. — Бывала здесь частенько. А ты, видимо, Кош’Ак?

— Мы знакомы? — я был несколько удивлён такому быстрому развитию знакомства.

— А как же? Лысого табакси не узнать! Кош’Ара много говорила о тебе, — ответил Гендрел, жестом приглашая меня присесть.

Мы устроились у камина, и Гендрел начал свой рассказ, потягивая травяной отвар. Его голос становился тише и задумчивее, словно он боялся нарушить тайну, которую хранил столько времени.

— Она приходила ко мне тайно, когда выполняла миссии клана, — вспоминал дварф, его глаза затуманились от воспоминаний. — Приносила еду нуждающимся, лекарства больным, а иногда даже обучала детей читать.

Я замер, не в силах поверить своим ушам. Всё это время Кош’Ара вела двойную жизнь, скрывая от всех свои добрые дела. В моей голове крутились мысли о том, сколько ещё тайн она хранила.

— Очень странные обстоятельства, — пробормотал Гендрел, выслушав мой рассказ о поисках истины. В его глазах мелькнуло что-то похожее на сочувствие.

Он внезапно наклонился ко мне через стол:

— Тогда я должен передать это тебе.

Дварф вытащил из-за пазухи пожелтевший свиток, и мои руки задрожали. Буквы расплывались перед глазами, но я заставил себя сосредоточиться.

То, что я прочитал, заставило кровь застыть в жилах. Свиток рассказывал о семи отверженных с различными формами мутаций, чьи души могли пробудить древнюю силу. Кош’Ара была первой в этом списке, а её проплешина на правом плече оказалась не просто следом ритуала — это был знак избранности и первая из мутаций.

По мере чтения моё сердце билось всё чаще. В свитке содержалось пророчество, связанное с Кош’Арой:

«Седьмая луна осветит путь, но первый свет станет маяком для всех отверженных»

Каждая строка этого текста словно обжигала мои пальцы. Я чувствовал, как что-то пульсирует в пергаменте.

Теперь многое становилось понятным. Клан Кош намеренно собирал отверженных, проводил над ними эксперименты, пытаясь найти того, кто станет ключом к пробуждению силы. Но в случае с Кош’Арой что-то пошло не так.

— Так вот почему её тело исчезло из могилы… — прошептал я, поднимая взгляд на Гендрела.

Дварф кивнул, его лицо стало серьёзным:

— Она была опаснее, чем все думали. Гораздо опаснее.

Я свернул свиток, чувствуя, как тяжесть тайны давит на плечи. Теперь я понимал, почему Кош’Мар так боялся моих вопросов, почему клан так тщательно скрывал правду. Но главный вопрос оставался без ответа — что же случилось с Кош’Арой на самом деле?

Вернувшись в своё временное убежище, я долго изучал полученные сведения, перечитывая свиток снова и снова. Каждая буква, каждый символ словно рассказывали свою историю. По слухам, вторым отверженным был молодой табакси с редкой мутацией — он родился с двумя сердцами.

Я понимал, что это только начало пути. Перед тем как отправиться на поиски второго отверженного, я дал себе обещание: когда я вновь встречу Гендрела, я обязательно отблагодарю его за помощь. Но в глубине души я знал, что этого будет недостаточно. Он спас не просто информацию — он спас мою миссию, моё предназначение.

И теперь, держа в руках свиток, я чувствовал, как древняя сила пробуждается во мне, как будто сама Кош’Ара направляет меня вперёд, к новым открытиям и истинам.

Показать полностью
[моё] Фантастика Магия Попаданцы Отрывок из книги Литрпг Your DnD stories Табакси Книги Фэнтези Писательство Приключения Путешествия Текст Длиннопост
0
Посты не найдены
О нас
О Пикабу Контакты Реклама Сообщить об ошибке Сообщить о нарушении законодательства Отзывы и предложения Новости Пикабу Мобильное приложение RSS
Информация
Помощь Кодекс Пикабу Команда Пикабу Конфиденциальность Правила соцсети О рекомендациях О компании
Наши проекты
Блоги Работа Промокоды Игры Курсы
Партнёры
Промокоды Биг Гик Промокоды Lamoda Промокоды Мвидео Промокоды Яндекс Директ Промокоды Отелло Промокоды Aroma Butik Промокоды Яндекс Путешествия Постила Футбол сегодня
На информационном ресурсе Pikabu.ru применяются рекомендательные технологии