У каждого охотника в тайге есть своё, облюбованное на всю жизнь, место. Был такой участок и у меня, в километрах ста, ста десяти от города. Дороги туда от автотрассы не было, по всему угодью проходила гряда скалистых гор, были там и заболоченные, труднопроходимые и непривлекательные, места. Но охота всегда проходила отменно. Лет десять я провёл в этих угодьях и всегда чувствовал незримое присутствие человека. Но увидеть его я не мог. Иногда на меня наносило еле уловимым запахом дыма, но следов костра я не видел ни разу.
Позже заметил еле заметную тропинку, спускавшуюся к реке. Кто-то ходил на рыбалку к речке Хушида. Человек жил где-то рядом. Но где? Почему я не вижу его жилища? Кто этот странный незнакомец? Он не рубил лес, не пакостил, не пугал зверей и птиц. Он был частью тайги. Откуда он пришёл и почему много лет живёт здесь безвылазно?
Однажды я и мой брат Георгий добыли крупного изюбря.
- Нам его не вынести, - сказал Георгий.
Маленький и шустрый, он теперь был уставшим и задумчиво смотрел на высокие сосны.
– Надо, Коля, засайбить мясо. В ноябрьские морозы, когда болото замёрзнет, мы его вывезем.
Мы сделали на дереве хранилище – сайбу, и отправились домой налегке. В ноябре мы вернулись за мясом. Недалеко от нашей сайбы я увидел следы человека.
- Он шёл в сторону трассы и ступал след в след! – воскликнул я изумлённо, внимательно рассматривая взрыхлённый человеком слег.
Человек, конечно, видел сайбу, но даже не подошёл к ней. Сомнения мои разом разрешились: человек живёт в тайге, но ничего плохого не делает. Тогда почему он избегает встречи? Кто он?
Невидимый таёжный житель видел меня, но не хотел встречаться.
Через пять лет, после добычи памятного изюбря, мы с Георгием охотились в угодьях на зайцев. Спускаясь с каменистой крутой скалы, Георгий замер и остановил меня, резко подняв руку. Внизу еле заметно дымила труба землянки. Мы осторожно спустились вниз. Ещё не наступили осенние холода, дверь землянки была приоткрыта, маленькое оконце тускло отсвечивало на солнце.
Мы осторожно вошли в землянку и остановились, как вкопанные, - на топчане лежал седобородый дед. Это была совершенно старческая, серая, с налётом пуха, седина. На вид старику было лет за восемьдесят.
- Здравствуйте, - робко сказали мы почти одновременно. Дед неохотно поприветствовал нас и привстал с лежанки.
- Можно попить воды, - всё ещё робко спросил Георгий, хотя жажда вообще не мучила нас. Старик махнул рукой в сторону скал и внятно сказал:
- Родник рядом…
Вода была чистейшей и ломила зубы. Напившись, я стал рассказывать деду о том, что все эти годы чувствовал присутствие человека в угодьях, сказал и про сайбу. Глаза старика блеснули, он повеселел и стал говорить мне как старому знакомому. Оказывается, он видел меня много раз.
- Тут я тридцать лет живу, с сорок седьмого года, - сказал он и осёкся. Дата, видимо, была лишней. Я не стал расспрашивать его. Значит, он обжился здесь через два года после войны… У всякого человека своя судьба!
В землянке было чисто, стены оклеены репродукциями из «Огонька». Всё-таки у старика была связь с городом или каким-нибудь ближним посёлком. Снаружи, вдоль стен землянки тянулась аккуратно сложенная поленница дров. Вокруг была тишина и тихо покачивалась безбрежная тайга. Ни одной бутылки, банки или другого мусора. Ни одного порубленного дерева или куста. Всё чисто!
- А дрова я готовлю из сухостоя, - сказал старик, заметив мой изумлённый взгляд. – Всё равно сгниёт. Живое не трогаю.
- Зайцев не стреляете? – спросил я. – Они же у Вас чуть в землянку не забегают.
Старик нахмурился и буркнул:
- Пусть живут, я не ем их.
Может быть, он был верующим человеком? Многие православные люди не едят зайцев. Умирая, заяц всегда скрещивает лапки.
Мы стали прощаться, вдруг в открытую дверь я увидел двух диких коз. Они преспокойно грызли соль в небольшой яме. Невольно я схватился за ружьё, но дед сердито остановил меня:
- Не трожь, они у меня ручные!
Расстались мы дружелюбно. Старик, видимо, уже не боялся, что кто-то его найдёт или настигнет в тайге.
- Доброго вам здоровья и долгих лет жизни, - пожелал я ему на прощание.
Он улыбнулся и пожелал нам того же.
Мы поднялись уже на хребет, когда Георгий толкнул меня в бок и сказал:
- Ты видел – у него же новое ружьё? Он же мог застрелить нас!
- Видел! – рассмеялся я. – Но не застрелил же…
2002 год. Литературное переложение рассказов Михаила Шемякина.
