Тишина и спокойствие меня несказанно радуют, впрочем как и палящее во всю солнце. Сидя на снегу и грея руки у костра, который никогда не потухает, любуюсь видом с вершины Монблан, огибая взглядом контур гор и внимательно всматриваясь куда-то вдаль.
Чуть ниже, если пройти по известным мне тропинкам, будет смотровая площадка для туристов, которых каждый год, месяц и день тянет сюда. Сотни людей не выпускают из рук фотоаппараты и мобильные телефоны, чтобы полюбоваться красотой Альпийских гор сидя дома, уставившись в безжизненный, но яркий дисплей. И все это вместо того, чтобы отключиться от мира и наслаждаться этим моментом здесь и сейчас.
Я не люблю туристов, хотя правильнее было бы сказать: "Я не люблю людей". Они для меня непонятны вовсе. Как-то один раз, когда я решил прогуляться до Шамони и проверить, порядок ли в городе, на моем пути встретилась пара, ругань которой было слышно отовсюду: они бросались едкими и неприятными словами, словно кинжалами и заставляли друг друга страдать. Девушка плакала, парень на что-то злился и на это больно было смотреть.
Для меня всегда человеческие слезы сродни проливающейся крови — если тебя ранили, к примеру, мечом, то ты вполне можешь наложить швы на рану, которая затянется, но ведь дилемма в том, что при ранении тела, ты знаешь, что зашивать, но что делать, когда ранена душа?
Глупые люди. Не видят ничего дальше своего носа, и все как под копирку, только лица разные, а внутри все одинаково темное.
Тряхнув головой, вновь поднимаю голову к небу, держа руки у огня. Наручных часов у меня не имелось, впрочем, как и любых других, но я точно знал, что сейчас около четырех часов, а значит, стоит ждать новую группу туристов, на сегодня последний экскурсионный рейс. И я не ошибся. Буквально спустя пару минут я уже четко слышал голоса, которые сливались воедино и тревожили мой покой.
— Монбла-а-а-а-а-а-н, — слышится снизу истошный мужицкий вопль, от чего мой глаз начинает дёргаться. Нет, не подумайте, ничего не имею против человеческих эмоций, если только они не фальшивые, а в этом случае его радость была явно поддельной. Держу пари, что первым делом ступив на смотровую площадку, он схватился замерзшими руками за гаджет. У него будут отмерзать пальцы, то он стянет зубами свои перчатки, лишь бы сделать несколько бесполезных снимков, которые он не будет пересматривать. Максимум покажет друзьям, вбросит в одну из социальных сетей и забудет, что он здесь был.
Махнув рукой и тяжко вздыхая, поднимаюсь и встаю на ноги, разминая шею, размышляя о том, как бы крики очередных людишек не потревожили сон тех, кого я охраняю. Впрочем, всему своё время и обо всём по порядку.
— Что ж, самое время проверить, кого принесло на этот раз, — приосанившись, огибаю небольшой сугроб, на котором восседал и поправляю капюшон легкой расстегнутой куртки. Соглашусь, наряд весьма странный для здешних мест, но кому какое дело до меня.
Ступая, слышу приятный хруст снега и улыбаюсь, пока мои ярко-зеленые глаза сверкают от неподдельной радости и какого-то детского восторга. Мои руки свободны, от того я и размахиваю ими в стороны по ходу своего движения. На голову привычно натянута красная шапка, надвинутая чуть ли не на глаза. Я никогда не ощущал холода, но она мне нравилась, к тому же на контрасте с серостью верхней одежды, смотрелось это более чем.
Спокойно спускаясь по узкой тропинке вниз, всё отчетливее слышал голоса, как мужские, так и женские. Как я и ожидал, спустившись к площадке и спрыгивая с небольшого склона, моему взору открылась толпа взрослых людей, среди которых затесалось три или четыре ребенка.
— Будьте потише, вы же не хотите, чтобы Вас накрыло лавиной, м, — учтиво обращаюсь к здоровому усатому мужику, который как и предполагалось, не отлипает от экрана телефона.
Вместо ответа поймал на себе недовольный взгляд, полный то ли презрения, то ли негодования, хотя в общем-то, разбираться не особо хотелось. Шныряя между людьми, смотрел за тем, чтобы никому не взбрело в голову полезть через ограждения забавы ради. Был один такой случай, закончился, кстати говоря, трагически.
Оглядываясь по сторонам, убедился в том, что сегодня всё спокойно и собирался было возвращаться назад, как мое внимание привлекла Она. Невысокая девчушка в зимней дутой куртке и такой же, как у меня красной шапке стояла на краю площадки, крепко держась руками за перила.
— Хм, интересно, — тихо проговорил себе под нос, медленно направляясь в её сторону. Она стояла с закрытыми глазами, глубоко вдыхая альпийский воздух и кажется, едва заметно улыбалась. Я понял это по небольшой ямочке, как только взглянул на девушку.
— Здесь слишком шумно, чтобы пытаться сконцентрироваться, — тихо говорю, становясь по правую руку от незнакомки. Девушка едва вздрагивает, услышав меня и смущенно улыбается.
— Наверное, — она сильно смущена или даже удивлена, поэтому не охотно говорит со мной.
— Даже не сфотографируешь шикарный вид? — иронично выгибаю бровь, ожидая ответа на вопрос и сам же усмехаюсь.
— Хочу насладиться им сейчас, — пожимает плечами и продолжает смотреть вперед, поднимая голову чуть выше, щурясь от солнца.
Она молчит в то время, пока я захожусь в удивлении от сказанных слов, чувствуя от неё бешеный прилив сил и какой-то теплоты. Тишина между нами разбавляется гулом туристической толпы, но спустя несколько мгновений девушка продолжает говорить:
— Я люблю горы, — мечтательно улыбается и кажется, не моргает, глядя на вершину, с которой я спустился. — Давно хотела сюда попасть.
Безграничная теплота и свет, который исходит от неё, заставляют меня широко улыбаться. Поправляю шапку и шмыгаю носом, когда вдруг замечаю на себе ее недоумевающий взгляд и только через несколько секунд до меня доходит, что ее удивляет то, как я выгляжу. В то время, когда она ежится от холода и сжимает ладошки в своих варежках, я стою в распахнутой куртке и не чувствую холода.
— Здесь же невыносимо холодно, — девушка тихо отвечает и рассматривает меня с ног до головы, явно не понимая, как я еще остался живым.
— Я очень хорошо закален, — отвечаю первое, что приходит в голову и улыбаюсь. Видимо, она поверила, но все же как-то подозрительно взглянула на меня. Бьюсь об заклад, что в голове мелькнула мысль, что я душевнобольной.
— Здесь лучше находиться ночью, когда видно звезды, — пытаюсь перевести тему и это получается, судя по ее горящим глазам. Кстати, они такие же, как и у меня — зелёные.
— Ночные экскурсии запрещены, — в разговор вклинивается невысокий мужчина, который озлобленно смотрит в мою стороны. Мы хорошо знакомы с ним. Джейсон работает на канатной дороге, сопровождая людей от Шамони до смотровой площадки и параллельно недолюбливает меня, поскольку на этой территории всегда действуют Мои правила, с которыми он может быть не согласен, точнее — всегда не согласен.
— Успокойся, Джейс, ты прекрасно знаешь, что здесь мое слово — закон, — отмахиваюсь от него рукой и усмехаюсь, опираясь локтем на металлическую конструкцию, которая не позволяет упасть вниз.
— Атлант, ты переходишь все границы, — сурово отвечает, морщит лоб, но уходит, оставляя меня вновь наедине с незнакомкой.
— Атлант? — она забавно хмурится не веря в то, что это мое настоящее имя.
— Угу, — киваю головой и улыбаюсь, поглядывая на то, как постепенно её щеки становятся румяными. — Не обращай внимания на эту брюзгу, он вечно чем-то недоволен.
— Что ты имел ввиду, когда сказал, что твое слово здесь важнее всего? — девушка проигнорировала мои последние слова и зацепилась за реплику Джейсона, вынуждая меня рассказать о том, кто я такой.
— Пойдем со мной, если не боишься, - наклоняю голову вбок, всматриваясь в красивые глаза с оттенком тоски и радости одновременно.
Девушка была ранена изнутри, я чувствовал как все еще внутри нее кровоточат старые раны. Не мог понять и увидеть в чем дело, она была закрыта, выстроив защитные барьеры вокруг себя, хотя сама вряд ли догадывалась об этом. В отличии от тех, кто был вокруг, незнакомка была единственной светлой душой, прямо как кончики ее темных волос, которые были выкрашены в теплый и медовый цвет. Несмотря на ту боль, которую принесла с собой, здесь она находила свое успокоение.
— Если ты, конечно, никуда не торопишься, - добавляю я и протягиваю теплую ладонь вперед, снова слегка улыбнувшись.
— Не тороплюсь, - тихо отвечает и кивает головой в знак согласия, которое дала слишком быстро, даже не задумавшись.
— Не боишься? — немного сощурился, от чего шапка поднялась выше моих бровей.
— Наверное, нет, — пожимает плечами и смотрит с какой-то надеждой. Как на проводника, который может забрать ее и увести туда, где раны затянутся.
— Пойдем, — по-доброму улыбаюсь и беру ее ладонь в свою руку, ведя сквозь толпу галдежных туристов.