Тихо. Слишком тихо. Даже ветер будто затаился, не шелохнётся. Небо нависло низко, серое, тяжёлое, будто хочет придавить меня к земле. Сижу в этой траншее, чувствую, как холод пробирается сквозь шинель, цепляется за кости. Руки дрожат, но не от холода. От чего? От страха? Нет, страх был раньше, в первые дни. Сейчас это что-то другое. Ожидание. Оно съедает изнутри. Ожидание того, что вот-вот начнётся. Опять.

Думаю о доме. О маме. Она, наверное, сейчас на кухне, возится у печи. У неё всегда пахло хлебом и травами, которые она сушила на зиму. Помню, как она гладила меня по голове, когда я был маленьким. Её руки были тёплыми, мягкими. Совсем не такими, как мои сейчас. Мои руки стали грубыми, шершавыми, будто не мои вовсе. Иногда кажется, что я уже забыл, каково это — быть чистым. Каково это — просто лежать в своей кровати, смотреть в окно и знать, что завтра будет обычный день. Не война. Не смерть. Просто день.

А ещё я думаю о ней. О той, что ждёт. Пишет письма. Каждое её слово — как глоток воды в пустыне. Перечитываю их снова и снова, пока бумага не истончается, не рвётся на сгибах. Она пишет о простом: о том, как цветут яблони в саду, как соседский пёс гоняет кошек, как она мечтает о том дне, когда я вернусь. Но я боюсь думать об этом дне. Потому что не знаю, наступит ли он. Потому что каждый день здесь — как лотерея. Повезёт — не повезёт.

Здесь время течёт странно. То тянется, как резина, то пролетает мгновенно. Иногда кажется, что я уже сто лет здесь. А иногда — что только вчера был дома. Но дом... он становится всё дальше. Как будто это не место, а сон. Красивый, но недостижимый.

Моя любовь к России — не громкие слова, а тихая, как шелест берёз, преданность. Здесь веками жили мои предки — от кубанских степей до чувашских лесов. Они пережили войны, голод, репрессии, но ни разу не предали эту землю. И я, их потомок, не мыслю жизни в другом месте. Но любовь не слепа: она видит изношенные подъезды, лужи во дворах и усталость в глазах соседей.

Быт как квест на выживание

Просыпаясь утром, средний россиянин первым делом сталкивается не с запахом кофе, а с реалиями, которые давно стали фольклором.

Климат и здоровье:

67% территории России — зона рискованного земледелия. В северных регионах, где живёт 20 млн человек, солнце показывается реже, чем чиновник на субботнике — всего 30-60 дней в году. Результат? Дефицит витамина D у 74% населения, апатия и «зимняя депрессия», которую Минздрав лечит диспансеризацией. Но кто пойдёт в поликлинику, если там очереди, как за билетами на премьеру Бондарчука?

ЖКХ: парадные как метафора эпохи

Парадные красят раз в три года — словно грим на лице усталого актёра. Под слоем свежей краски прячутся ржавые почтовые ящики и мусоропроводы, пахнущие как подвал сталинки. По данным Росстата, 65% многоквартирных домов требуют капремонта, но взносы уходят в чёрную дыру фондов. А вода из-под крана? 19% проб не соответствуют нормам, и мы ставим фильтры, будто готовимся к апокалипсису.