Конфиденциальность уходит в прошлое:

Закон обязывает платформы фильтровать «вредный контент» даже в приватных чатах. Это угрожает сквозному шифрованию в Telegram, WhatsApp, Signal. Последний уже заявил, что в случае требования взлома сквозного шифрования уйдут с рынка Великобритании.

Тотальный контроль над платформами:

Компании обязаны регулярно сдавать отчёты по сотням параметров: алгоритмы, жалобы, поведение детей, доля взрослого контента. Формально это нужно для защиты пользователей, но по факту — создаёт систему предварительного контроля и давления на платформы.

Цензура выходит за рамки порнографии:

Под ограничения попадают темы самоповреждения, расстройств, протестов, теории заговора и политические взгляды. Под ограничениями оказываются:

— публикации о протестах и войнах;

— критика властей и международных институтов;

— художественные материалы, касающиеся психических состояний;

— даже статьи в Wikipedia с «опасным содержанием».

YouTube уже начал автоматически удалять или скрывать видео на «чувствительные темы».

VPN — вне закона:

Использование VPN, Tor, зеркал и других методов обхода цензуры и блокировок официально приравнено к нарушению, если через них осуществляется доступ к «запрещённому» контенту. Власти уже предупреждают провайдеров о возможных санкциях за невмешательство.

Новый порядок — интернет по детским стандартам:

Если платформа не может достоверно подтвердить возраст пользователя, то всё, что не может быть гарантированно адаптировано под «детский режим», должно быть удалено или заблокировано. Фактически, закон уничтожил значительную часть привычного интернета и ввёл режим цензурного контроля по умолчанию. Теперь весь британский интернет должен быть адаптирован под несовершеннолетнего пользователя по умолчанию.

Online Safety Act стал первым законом в Европе, формализовавшим полный контроль над интернет-пространством и поставившим под угрозу приватность, свободу слова и доступ к информации.

Мое мнение - скоро все страны окуклятся, интернет не будет прежним. Качаем Флибусту целиком, пацаны.

https://www.mk.ru/social/2025/07/29/v-britanii-vstupil-v-sil...

https://t.me/ejdailyru/342865

devreality.ru/article/britainvpn

385,98 гражданских дела

64,04 административных.

Это только в федеральных судах, без учета мировых, и без учета тех которые рассматриваются по КоАП (кодекс административных правонарушений)

И это еще без мероприятий в которых участие адвоката на следствии является ОБЯЗАТЕЛЬНЫМ.

Если верить одному сайту, за 10 лет в России я участвовал примерно в 400 дел. Т.е. 40 дел в год. Из них только 4 уголовных.

Ну в среднем так и получается - от 2 до 4 новых дел в месяц.

Каждые 3 года бумажные копии дел сдаются в макулатуру. За период 2019-2022 таких дел собралось 120 кг (сто двадцать килограмм, Взвешиваю ребёнку в школу.) это при том, что многое не печатаю, храниться в электронном виде.

А теперь вернемся к адвокатам.

По УПК (уголовно-процессуальному кодексу) в принципе адвокат может собирать доказательства невиновности своего подзащитного, т.е. выполнять функцию следствия наоборот. Я не знаю НИ ОДНОГО АДВОКАТ, который занимается такими действиями. В лучшем случае, уголовное дело изучается от корки до корки, ищутся косяки следствия, нестыковки и т.д. Как правило ознакомление с делом происходит уже при рассмотрении судом. Т.е. даже при таком раскладе, о качестве говорить не приходиться.

Вопрос МинЮсту. Вы рехнулись? Как вы собираетесь обеспечить право на юридическую помощь при такой нагрузке и количестве дел?

Вы, же, блять, кричите о качестве! Как сука, человек может участвовать в 457 делах в год, если в году всего 365 календарных дней, и что-то около 250 рабочих.

Как вообще можно подготовиться качественно к такому количеству дел ????

Хотите адвокатскую монополию? Есть, блять, простое решение. Всем самозанятым и ИП которые заняты в сфере права дать возможность получить статус адвоката без экзамена и бесплатно. НО. Без права участия в уголовных делах БЕЗ сдачи экзамена. Хочешь участвовать в уголовных делах? Велкам сдавай экзамен.

После теракта в Crocus City Hall в 2024 году, борьба с радикальными элементами, особенно среди мигрантов и этнических меньшинств, в России заметно ужесточилась. На этом фоне усилилось влияние таких структур, как «Русская община» — полулегальной организации, проводящей рейды, устрашающие акции и даже самосуд. Методы их жёстки, а порой и откровенно выходят за рамки закона — от облав на рынках до случаев избиений и летальных исходов. Тем не менее, сторонники считают: именно такие меры дают результат.
На первый взгляд, «Русская община» — это просто инициативная группа, отражающая запрос «снизу» на порядок. Однако со временем всё больше признаков указывает на её тесные связи с влиятельными структурами. Например, глава Следственного комитета Александр Бастрыкин вмешивался в дела, связанные с задержаниями активистов, что воспринимается как проявление негласной поддержки. Такое внимание к действиям неофициальной группы вызывает вопросы.
В условиях, когда открытая критика мусульманских и кавказских общин невозможна по дипломатическим и внутренним причинам, подобные организации становятся своеобразными посредниками. Их жёсткие действия удобно воспринимать как «инициативу простых людей», позволяя властям сохранять дистанцию и политическую гибкость.
Критики указывают на ксенофобию и насилие. Но защитники движения отвечают: «иначе — никак». Проблема радикализации и криминала среди мигрантов действительно существует. Правоохранители перегружены, правосудие медлительно, а законы — не всегда эффективны. Поэтому акции устрашения, какими бы спорными они ни были, воспринимаются как вынужденная мера в борьбе за порядок.
Да, страдают обычные люди — мигранты, верующие, случайные прохожие. Бывают перегибы. Но цена порядка всегда высока. Общество, уставшее от нестабильности, всё чаще закрывает глаза на радикальность, лишь бы чувствовать безопасность.
Так формируется баланс: «Русская община» — не идеальный, но эффективный инструмент. Возможно, временами неудобный. Но в текущих условиях — необходимый. Он позволяет решать то, на что у официальных структур нет ни политического ресурса, ни желания брать на себя ответственность.
Это не вопрос морали. Это вопрос управления. И в этом контексте «Русская община» — звено в более широкой системе, где чистыми руками иногда действовать невозможно.