СИЗО. 121-ая камера. Леха и Руслан
Итак, после недельного нахождения на ИВС я вернулся в свою 121-ую камеру.
Вернулся, как к себе домой. Реально до смерти был рад снова видеть пацанов, которые за три недели стали мне, как родные.
Опять стали доступны простые бытовые радости, можно было посмотреть телевизор, в любое время выпить чай или кофе, и, извиняюсь за подробности, наличие закрытого туалета.
Через несколько дней продольный через дверь назвал фамилию Лехи и неожиданно добавил:
— На этап!
Леха, несмотря на свой опыт и внутреннюю готовность, все равно чуть растерялся. Хотя он уже получил приговор и точно знал, что скоро ему уезжать в другой изолятор в другом городе, где арестанты ждут апелляцию.
Любой арестант за месяцы сидения привыкает к своей хате, как бы некомфортно ему в ней было сначала. Здесь уже все известно, все привычно, все понятно. А "этап" – это всегда неизвестность, это шмоны, бесконечные ожидания в привратках, это другой изолятор, другие люди, все другое…
Леха мгновенно стал как бы чужой. Всё, он уже принадлежал "этапу", полчаса-час и всё, дверь за ним закроется, и возможно никто из нас больше его никогда не увидит.
Кто-то огорчился.
Илюха, которого Леха периодически шпынял, причем за дело, обрадовался, причем его радость все равно была видна, как бы он не пытался ее скрыть.
Пацаны собрали для Лехи пакет с едой, положили туда и сигареты. Все ведь понимали, что Лехе в ближайшем будущем по любому будет сложнее, чем нам, которые остаются и никуда не едут.
Лязгнул замок, Леха встал, взялся за свою сумку, на выходе на секунду остановился, оглянулся на нас:
— Ну, пацаны, бывайте…
И решительно шагнул на продол. Дверь с лязгом захлопнулась.
Илюха заметно повеселел. Причем его веселость на фоне момента для всех выглядела какой-то неуместной. Генка, обычно сдержанный, вдруг сказал:
— Ты не очень-то радуйся, я теперь для тебя вместо Лехи буду…
На следующий день в хате появился Руслан.
Руслан был контрактником, что-то вроде младшего сержанта, ну и вместо боевой подготовки покуривал. Так он докурился до того, что его взяли с поличным. Так как у него было только употребление (хранение), то срок ему светил небольшой – полгода-год.
228 статья и так была у арестантов не в особом почете, но Руслан к статье уверенно добавлял не совсем приемлемое среди арестантов поведение.
Был он высоким, крупным и имел отменный аппетит. Проявлялось это следующим образом. Утром во время завтрака Руслан съедал свою миску каши. Почти всегда были те, кто кашу не хотел, поэтому Руслан съедал и вторую порцию. Через полчаса Руслан уже включал кипятильник, заваривал чай, намазывая масло на хлеб. Еще через двадцать минут подход к кипятильнику и бутербродам повторялся, только уже с колбасой. После этого Руслан посещал туалет, а по выходу – снова чай, кофе, печенье. Затем перерыв на покурить и снова к кипятильнику. За такими занятиями незаметно наступал обед, где Руслан тоже не стеснялся. При этом передачи ему не заходили.
В общем, жизнь у него проходила по нехитрому закольцованному алгоритму: стол – туалет – покурить – стол – туалет и так далее.
В камере все люди на виду и всё сразу видно.
Поэтому через пару дней среди арестантов начало нарастать напряжение.
Продолжение следует.