Рабочий день в пятницу подходил к концу. Генеральный директор неспеша укладывал документы в дорогущий портфель, чтобы дома в уютной обстановке над ними поработать. Времени катастрофически на всё не хватает, а так взяв работу с собой есть чем заняться вечерами. А чем еще занимать вечерами, если ты привык к одиночеству? Можно было бы и не уходить с работы, да работники бы не поняли такого поведения шефа и его бесконечного пребывания в офисе. Пошли бы слухи, что негативно сказалось бы на финансовых результатах, и в целом на делах его предприятия. А такого допускать нельзя. Дело прежде всего. Благо предстоящие два выходных дня позволяли не только вдоволь выспаться, но и заняться планированием будущего в спокойной обстановке. Ведь ещё предстоит сделать многое. Это на работе, он постоянно находится в предчувствие беды и от того вечное состоянии стресса, так как периодически происходит нечто, что совершенно не укладывается в разработанные им планы. Хотя планы, задуманные и воплощаемые им, пусть и с некоторыми изменениями всегда исполняются. Он- профессионал.
Уложив документы, Беспалов уселся в кресло и задумчиво посмотрел в окно, в котором светило, оставив самый верх макушки, готовилось уйти за горизонт, чтобы немного отдохнуть и дать человечеству ночную передышку.
Директор заерзал в кресле. Одно упоминание о Белогорье навевало на него неприятные чувства.
- Давайте без меня, - пробурчал он заму. - И без меня там обойдетесь. Действуй по инструкции.
Заместитель ехидно улыбнулся. Собеседники одновременно вспомнили историю не так давно случившуюся с руководителем фирмы. Заметив ухмылку на лице зама, директор напрягся и с нотками недовольства в голосе произнес: - Что Вы тут лыбитесь Алексей Васильевич? Или у Вас больше никаких дел нет?
Шеф встал и опершись ладонями на огромный письменный стол, впился глазами в продолжавшегося улыбаться зама.
- Так я могу Вашу поездку вмиг отменить. Белогорье и без вас обойдется. Двести лет стояло и дальше будет стоять. А Вам я гарантировано могу найти работу на пару ближайших выходных. – Генеральный был картав. Он стеснялся этого и потому жестко контролировал свою речь. Слова со звуком «р» он старался в разговорах не применять. Но когда в речах начальника начинал звучать звук «р», то для подчиненных это значило много. В его произношении рычащая буква более напомнила звук «рь». За глаза этот звук в исполнении шефа подчиненные называли мурчанием, потому как директор находится в нормальном настроении, и просто не смог подобрать синоним к нужному слову. Но если мурчащая «рь» превращалась в опасное «г», это значило одно- шеф начинал злиться. Картавость от этого усиливалась и директор, все более заводясь от собственной языковой немощи, может обрушить всю силу своей власти на раздражителе, вывалив на него обиду за свою картавость. Звук «р», в произнесенном последнем предложении, отчетливо звучал как «г». - Вы меня знаете. За мной не заржавеет. Скажем в субботу отправитесь в.…- Он отвернулся от входной двери и прервав речь, задумался.
Грозное «г» в исполнении генерального ничего хорошего не предвещало. Заместитель стёр с лица улыбку и попятившись, тихо вышел из кабинета шефа. Нарываться на неприятности, тем более потеряв два выходных, не хотелось. Лучше позорно сбежать, чем вновь наступить шефу на больной мозоль, образовавшуюся после его знакомства с Белогорьем.
- Скажем в субботу поедешь, - вновь посмотрел на входную дверь генеральный. Заместителя на пороге не было. – Сбежал паршивец.
Директор вернулся к столу и взяв портфель пошел на выход из кабинета.
- Ни куда ты денешься с Белогорьем от меня, - раздраженно произнес он, выключая в кабинете свет.
Добравшись до дома, Илья Ильич после упоминания о Белогорье почувствовал раздражение и сильное желание выпить чего-нибудь горячительного. По сию пору он чувствовал себя обиженным на этот населенный пункт. Он подошел к бюро и достал из него бутылку односолодового виски. Налив в стакан на два пальца напитка, он присел у стола и посмотрел в окно. Солнце спряталось и зарево после его ухода стало напитываться мрачными тонами, тем самым все более погружая Беспалова в меланхолию. Он отхлебнул спиртного из стакана и откинувшись в кресле вспомнил поездку в этот богом забытый уголок Уральских гор.
- Здравствуйте Илья Ильич, - глава поселения кинулся к директору, выходящему из дорого иностранного авто. - Рады вас видеть в нашем Белогорье.
Следом за главой к автомобилю подтянулись другие встречающие. Девушка, одетая в красный сарафан и с кокошником на голове поклонившись протянула Беспалову каравай хлеба с воткнутой сверху солонкой. Потом подняв глаза и взглянув на приехавшего гостя, отшатнулась, из-за чего каравай упал в придорожную пыль. Девушка, прикрыв рот ладонью стала испуганно пятиться и в итоге убежала. По всему было видно, что она сильно напугана. Каравай с солонкой из которой высыпалась соль, продолжал лежать на земле. Илья Ильич нагнулся и поднял хлеб с запыленном рушником с земли. Он посмотрел на местных и попытался отдать хлеб, выпавший из рук косорукой девчонки, сопровождавшим главу сельсовета, но никто из них не протянул руки. Принимающие смотрели на него с плохо скрываемым подозрением.
Глава буквально минуту назад светившийся добродушием, сейчас смотрел на инвестора с плохо скрываемой неприязнью. Положение спас заместитель, подскочившей к директору и отобравший у него запачканный землей каравай.
- Илья Ильич, - затараторил он, бросив хлеб с рушником на заднее сиденье авто. - Познакомьтесь. Это Евстратий Егорович, местный глава.
- Здравствуйте, Евстратий Егорович, - чертыхнувшись про себя от такого количества рычащих звуков в одном фразе, Илья Ильич протянул, главе администрации руку.
Глава посмотрел на Ивана Ильича, на протянутую им руку и осторожно завершил рукопожатие. По лицу главы было видно, что это действие ему неприятно. Как будто он делает директору одолжение и взял в свою ладонь нечто крайне неприятное и противное. Рукопожатие длилось всего пару секунд, и глава поспешил его разорвать.
- Как доехали? - игнорируя шефа он вопросил заместителя.
- Ничего, - машинально ответил на вопрос зам, и непонимающе посмотрел на генерального.
Глава администрации подхватил зама под руку и повел его от машины. Встречающие потянулись за главой. Возле дорогой иномарки, отмотавшей за это утро и больше сотни километров, непонимающий суть происходящего стоял Илья Ильич. Процессия встречавших, во главе с сельским начальником и его заместителем, медленно удалялась от удивленного таким приемом директора. Илья Ильич пристально смотрел на уходящих и размышлял что делать, пока одна из дам, встречавших его прибытие, бывшая в хвосте колонны, плюнула на дорогу, как бы отрезая путь инвестору, коим был Беспалов.
- Вася, - обратился генеральный к водителю. - Что это было?
Василий повел плечами в недоумении. Делегация местных скрылась за поворотом. Беспалов закипал от такого неуважения.
- Пойду и узнаю, что здесь за хрень происходит. - Звук «р» прозвучал в устах Ильи Ильича с суровой интонацией.
Не много не догнав процессию, Илья Ильич встретился с пожилой женщиной, волокущей тележку, нагруженную скошенной травой.
- Уважаемая, - обратился к ней генеральный. - Не подскажите, где у Вас заседает глава?
Старушка, взглянув в лицо Ильи Ильича, прикрыла левой рукой глаза, мелко перекрестилась и произнеся «чур, меня, чур нечистый», смачно плюнула ему на ботинок. Удивлению Ильи Ильича не было предела.
- Ты, что старая, - взорвался генеральный. - Охренела?
Старушка, бросив на произвол судьбы тележку с травой, быстро засеменила в сторону от дороги, продолжая креститься и приговаривать заговор от нечистого.
- Да что здесь творится? - сам себе задал вопрос Илья Ильич и пошел быстрым шагом, чтобы нагнать делегацию встречавших.
Три мальчишки качавшиеся на самодельных качелях, привязанных к перекладине между двумя соснами, завидев приближавшегося генерального директора, спрыгнули на землю и начали свистеть и кидать в него шишками.
- Рыжий, вали отсюда, - кричал один из них. - Мы Чубайса не заказывали.
- Косой, езжай откуда приехал, - перекрикивал первого второй. - Иди зайцев пугай.
- Рыжий, косой и ещё картавый, - смеялся третий. - Занесло к нам нечистого. Беги отсюда, а то святой водой окатим.
Илья Ильич от такого поведения подростков остановился и тут же получил ловко брошенной шишкой в глаз.
- Сказали же тебе, вали отсюда, - нахально кричал победитель в соревновании по метанию шишек. - Тебе здесь не рады.
Илья Ильич бросился к мальцам. Они, громко заорав, пустились в рассыпную.
- Чтоб вас всех, - ругнулся директор и прекратил преследование мальцов. Много неприятного он о себе услышал за какой-то неполный час, и как будто вернулся в прошлое, где все потешались над цветом его волос, картавостью и легким косоглазием. Поняв, что, следуя дальше в погоне за своим замом, будет получать больше оскорблений по ущемленному с детства самолюбию, Илья Ильич развернулся и пошел к ожидавшей его машине.
Возвращались в город глубоко за полночь. Илья Ильич был хмур и не желал вступать в разговор с заместителем, веселым от того, что приключилось с шефом.
- Илья Ильич, Вы не обижайтесь на них, - чуть не захлебываясь от смеха вещал зам.- Дремучие. Одно слов- деревня. Они же думают, что Вы-не человек. Кто-то их подговорил, что раз мол Вы занимаетесь разработкой недр и собираетесь копать карьер, то что-то у Вас есть от дьявола. А когда Вас лично увидели, так все для них и сплелось. Рыжий, картавый и косоглазый, - не удержался и сорвался на смех зам.- Так что Вы для них истинно или подручный Сатаны или сам дьявол. Вот они и стали вести с Вами, как с нечистым, доказывая свою лояльность к Богу. Как я им не объяснял, что нехорошо ссориться с инвестором, так они мне про сделку с нечистым все толковали и про их последствия. Что мол договора с дьяволом не допустимы, и что это грех большой. Не отмолимся, говорят. Я им объясняю, что мы не такие, что они себе напридумывали. Чем больше мы спорили, тем больше они твердили мне про Вашу нечеловеческую сущность. Убедил таки я их, что Вы- обычный человек, как и они. Ведь не из под земли же Вы появились, а как нормальный человек из машины вышли. Что не было ни огня ни запаха серы. Что рогов у Вас никогда не видел и что вообще Вы очень обаятельный человек. Что можете дать их жителям рабочие места и цивилизацию. Так они взамен потребовали, чтобы Вы им церковь построили. Типа проверить. И на освящение патриарха привезти. Правда условие одно поставили, чтобы Вы в село ни ногой, а то вдруг сглаз пустите. Дураки. Откуда у них такое? Двадцать первый век на дворе, а они бог, дьявол, проклятье, святая земля. Насилу уговорил, чтобы сразу не отказывались от Вашего предложения. Предрассудки предрассудками, а без их одобрения нам землю под карьер не взять. Да еще! Дорогу к карьеру мимо их селища надо проложить, чтобы им с нечистой силой, что под землей живет не сталкиваться. – Вновь рассмеялся зам.
- Будет им церковь, - искажение звука «р» показало настроение директора. - И главпоп тоже будет. Главное дело, а за ценой мы не постоим.
Наступила ночь. Илья Ильич допивал виски. Завтра в одиннадцать дня в селе освятят церковь. Патриарх соблаговолил. Заместитель будет присутствовать на церемонии. И завтра в полдень в карьере начнутся взрывные работы.
- Не получается по-хорошему, значит будет, по-моему, - произнес Илья Ильич, поставив на стол стакан. - Или я не Сатана.
Он снял очень дорогие ботинки, но чрезвычайно ему неудобные и присев в кресло, вытянул ноги.
- Надо бы вызвать кого-то из ада, а то совсем запустил копыта, - улыбнулся сам себе генеральный поглядывая на черные, как смоль копыта. - Два дня ничего на ноги не надену. Гостей не жду, а значит могу себе позволить не скрывать свои прелести. А эти пусть остаются со своими шишками и попами. Да и церковь мне не во вред. Надо бы еще какой-нибудь маркет в село завести. Интернет тоже нужен. Банк. Ломбард. Клуб. Чтобы не хуже, чем в городе. Работу дам, да и отсыплю денежку попу, так они на меня не только молиться будут. А потом… Все разом отниму. И побегут они со своего Белогорья, как миленькие. Ишь придумали себе святую землю. За сбычу планов! —произнес Илья Ильич, подняв со стола стакан и допив спиртное. - Предрассудки предрассудками, и как узнали меня через столько-то лет?
