К Дню Военного разведчика. Немного о подготовке разведчиков...

Глава 7

На предстоящих соревнованиях от меня не требовалось плыть очень быстро, главное было доплыть. Хотя, тоже на время. Но мне это было по силам. Вода для всех была одинаково мокрая. Мы были со всеми в равных условиях. Соревнования не сложные: военная форма одежды, сапоги под ремнем, за спиной автомат, проплыть 100 метров в реке Наре на время (1мин. 30 сек. – 3 балла; 1.40 – 2 балла; 2.00 – 1 балл).  Правда, во время подготовки к соревнованиям по многоборью взводов, мы учились плавать вольным стилем. А в форме, с сапогами и с оружием плыть можно было только брассом.

Многие ребята у нас во взводе хорошо плавали не только вольным стилем, но и брассом. Я же в этом стиле плавания был не силён. Хотя на тренировках к этим соревнованиям и проплывал стометровку за минуту пятьдесят. Так что хотя бы один балл мог принести в копилку нашего взвода. Но для победы на соревнованиях этого могло не хватить. К тому же, одно дело плыть в бассейне, совсем другое дело – в реке. Поэтому я должен был что-то придумать, чтобы не подвести своих товарищей.

Придумать решение оказалось не сложно. На месте проведения соревнований выяснилось, что Нара не такая уж широкая река. Поэтому нам нужно было проплыть пятьдесят метров до понтона, развернуться у него и проплыть еще пятьдесят метров обратно.

Как известно, большинство людей могут провести под водой не более одной минуты.  С учётом того, что игра в салочки под водой была любимой игрой в нашем спортвзводе, можно было предположить, что я смогу провести под водой немного больше времени. Но насколько больше, я точно не знал.

Понятно, что на сто метров одной минуты мне не хватит. А вот на последние пятьдесят метров должно было хватить. Поэтому я решил плыть вольным стилем. На первых пятидесяти метрах постараться сделать хотя бы парочку вдохов. И на развороте сделать глубокий вдох. А дальше постараться не тратить силы и время на попытки глотнуть воздуха. И доплыть до финиша на автопилоте. В надежде на то, что мои мышцы будут рефлекторно повторять несложные движения, необходимые для этого. Главное было постараться не переходить на брасс – тогда потеряю время. И у меня ничего не получится. Но еще важнее, чтобы мой мозг не запаниковал из-за недостатка кислорода. Или вода не попала в легкие. Тогда весь мой план пойдет на дно. И не только план.

Сразу же после старта всё пошло не по плану. В бассейне на тренировках мы ныряли на дальность. Но у меня получилось проплыть под водой не более двадцати метров. В Наре у меня получилось задержать дыхание и проплыть всего метров десять. Затем я смог пару раз сделать вдохи на гребке. И проплыл ещё немного. А потом сделать сильные гребки, чтобы немного приподняться из воды и глотнуть воздуха, у меня уже не получалось. Вместо воздуха я глотнул воду. И хотя эта вода не попала в лёгкие, дальше мне было уже не до результатов, не до стиля плавания, ни до чего, кроме глотка воздуха. Я, действительно, запаниковал. И в этой ситуации готов был отдать не только пол царства и половину коня за глоток воздуха. Но даже больше! Как минимум, три четверти!

Мне пришлось перейти на брасс, чтобы доплыть до понтона. Это было полным провалом. Я прекрасно понимал, что на брассе хорошего времени не покажу. А потому, развернувшись у понтона, я поплыл обратно вольным стилем…

Позднее ребята рассказывали мне, как забавно это выглядело со стороны. Из воды торчал ствол автомата, как перископ подводной лодки. Справа и слева от ствола делали гребки две руки-лопасти. Голову было почти не видно. В какой-то момент меня начало уводить вправо. Ствол автомата коснулся троса с пенопластовыми поплавками, обозначающими мою дорожку.  И начал собирать их в кучу. Когда куча собралась довольно большой, ствол пару раз дернулся, пытаясь сдвинуть их дальше. Но у него ничего не получилось. Он дернулся ещё один раз и начал постепенно погружаться под воду.

Судья дал команду спасателям вытаскивать меня из воды. Но в этот момент ствол моего автомата снова появился на поверхности и продолжил движение к финишу. Судья отменил свою команду.

С каждым метром движения моих рук становились все медленнее и медленнее. А ствол автомата всё больше погружался под воду. Я не помню, как добрался до финиша. Помню лишь, что выбрался на берег сам, без посторонней помощи. И только после этого у меня пошла изо рта рвота с водой…

А ещё ребята говорили, что один из судей плакал при виде того, как я плыл – с нарушением всех законов физики, биологии и гравитации. Видимо, он лучше других понимал, что я делаю. И чего мне это стоит. Но я думаю, что ребятам просто показалось. Мужчины ведь не плачут. Тем более, офицеры. Так, соринка в глаз попала…

На этих соревнованиях мы стали Чемпионами ордена Ленина Московского военного округа по военно-прикладному плаванию. Благодаря своему плану, я смог проплыть стометровку в Наре на десять секунд быстрее, чем в бассейне. И принес команде два балла, а не один. Это было совсем немного. Но это было всё, что я смог тогда сделать. И даже чуть больше. Думаю, тогда многие из нашей команды смогли, как и я, сделать чуть больше того, что было в их силах.

Из этих соревнований я вынес три урока. Во-первых, мы слишком мало знаем о работе нашего мозга. И о возможностях своего организма. А потому очень часто недооцениваем или переоцениваем их возможности. Но каждый из нас способен на большее, чем думает о себе.

Во-вторых, оказалось, что иногда нужно быть готовым умереть, для того, чтобы выжить и победить.

А, в-третьих, я понял, что в реальном бою, после форсирования водной преграды я бы не смог сразу бежать в атаку. Но зато смог бы прикрывать огнем своих товарищей. Поэтому, как будущему командиру, мне предстояло научиться тому, как распределять задачи между своими подчинёнными, чтобы даже самое «слабое звено» в подразделении могло приносить пользу в бою.

Александр Карцев, http://kartsev.eu

Глава 4

Летом после девятого класса на тренировке я упал с турника. Буквально в нескольких шагах от дома. Разумеется, никаких матов под перекладиной не было.

Диагноз, который мне поставили, перечеркнул на корню все мои мечты и планы. Трещина лучевой кости. Ах, да, разумеется, ещё и перелом позвоночника. В поясничном и шейном отделах. А еще недавно я был так уверен, что со мной это никогда не случится. И я никогда не окажусь в инвалидном кресле, как мой двоюродный брат Володя…

В больнице я пролежал не долго. Отец смог договориться с врачами и забрал меня домой. Он сказал, что дома мне будет лучше, чем в больничной палате. Тем более, летом. А осенью, если мне станет хуже, пообещал привезти меня обратно. Мне не хотелось обратно. На мой молчаливый вопрос он ответил, почти не задумываясь.

- Обещать и жениться - немного разные вещи.

А потом добавил.

- Если тебе станет хуже, привезу.

- Это попахивает шантажом или обманом, - попытался пошутить я.

- Не шантажом и обманом, а военной хитростью, - попытался отшутиться отец.

Что ещё оставалось нам делать, как не пытаться шутить?! Тем более что у нас это всё равно не получалось.

Первые дни я лежал на кровати и рассматривал потолок. Причём мне было совершено безразлично - что там, на этом потолке? Иногда я вспоминал своего двоюродного брата Володю, который в восемнадцать лет повредил позвоночник. И сейчас передвигался только на инвалидной коляске.

Отец часто говорил мне, что не стоит сравнивать себя с другими. Потому что мы не хуже и не лучше других, мы разные. А сравнивать себя можно только с собой вчерашним. Насколько сегодня ты стал умнее и лучше? Чему научился и, что нового узнал?

Я понимал, что возможно, у Володи более серьезная травма, чем у меня. Поэтому мне не нужно себя с ним сравнивать. И, может быть, у меня все-таки есть шанс подняться на ноги? Тем более что, если это не получилось ни у кого до тебя, это же не повод не попробовать это сделать. Я должен был попробовать. Вот только не знал, с чего начать?

Через несколько дней, после того, как отец привез меня домой, к нам в гости приехала моя бабушка. Мамина мама. У бабушки Ани было шестеро детей, которых она вырастила одна. Потому что её муж, мой дедушка, погиб на войне. Жила она в Тульской области у своей младшей дочери. И к нам в гости приезжала не часто, по особым случаям. Похоже, это был тот самый случай.

Увы, никаких волшебных снадобий, змеиных глазок и мышиных хвостиков в арсенале у бабушки не обнаружилось. Но моя бабушка, действительно, была супер-бабушкой. Все эти составляющие целебных снадобий она всегда находила на месте. Буквально под ногами. Как я догадался, именно поэтому у неё и не было необходимости возить их с собой.

Она внимательно посмотрела вокруг. И сразу же увидела, что-то интересное. И очень нужное.

Это были маленькие пластмассовые солдатики, сантиметров около трех в высоту, лежащие в пакете на полке. Я купил их два года назад на свои трудовые и нетрудовые доходы - на гонорар за мою статью в местной газете и на деньги, которые не сдал на школьные обеды. Пришлось мне тогда поголодать одну неделю, но зато я стал владельцем одного рубля и двадцати копеек, которые вместе с гонораром и потратил на покупку своей армии из шестидесяти героических бойцов и одной ракетной установки, стреляющей семисантиметровой пластмассовой ракетой почти на два метра. Правда, к тому времени, когда бабушка их увидела, моя армия уже понесла большие потери. К счастью, не в живой силе, а только в боевой технике. Машина, на которой была закреплена ракетная установка, героически погибла в каком-то неравном бою. Ракета потерялась где-то в бескрайних просторах квартирного космоса. Но ракетная установка стреляла! И очень даже метко. Обломками карандашей и шариковых ручек.

- А почему ты не играешь с ними? - Задала бабушка довольно странный в этой ситуации вопрос.

- Болею, - ответил я и сделал удивлённое лицо. Как я могу с ними играть, если я не могу даже двигаться? Нет, если бы меня спросил об этом кто-нибудь другой, я бы, наверное, даже обиделся. Но на свою бабушку обижаться я так и не научился.

- А придется, - подвела итог нашей короткой беседы бабушка.

Потом она что-то говорила о том, что даже если я не могу двигаться, все равно не должен сдаваться. Что движение - это жизнь. Повторяла слова моего друга Горация о том, что нет ничего невозможного для людей. И что, чем раньше я начну играть в своих солдатиков, тем раньше они мне помогут встать на ноги.

В результате, в тот же день мне пришлось сползти с кровати и начать свою войну. Правда, правила ведения войны с приездом бабушки сильно изменились, по сравнению с теми, что были раньше. Как я понял, причиной этих изменений были те самые бабушки лечебные змеиные глазки и мышиные хвостики, которые она очень грамотно прятала в этих самых правилах?

Раньше я выстраивал армии напротив друг друга - свою и армию неприятеля. Каждый солдат моей армии делал выстрел из пушки по армии противника. После первого залпа от армии противника, как правило, никого не оставалось. После этого жалкие остатки неприятельской армии делали ответный залп по моим бойцам. Мы несли потери, но ход военной компании уже был предрешен. И победа всегда оставалась за нами!

Бабушка сказал, что это не честно. Что стрелять нужно по очереди: сначала мой солдатик (первый выстрел уступить противнику я всё-таки не смог), затем солдат противника, мой солдат и так далее.

- А почему солдатики стоят на месте? - Поинтересовалась бабушка. - Солдаты должны передвигаться на поле боя.

Странно, почему я сам раньше не додумался до этого? На моём паласе были нарисованы десятисантиметровые круги. И они располагались в десяти сантиметрах друг от друга. Теперь после того, как каждый сделает свой выстрел, обе армии стали передвигаться на поле боя. Каждый солдат перемещался на один круг в сторону, указанную ему командиром. А мне приходилось ползти следом за ними.

Не скрою, армии оказались такими непослушными! Они наступали и отступали, куда хотели. И их перемещения напоминали мне броуновское движение. Но зато теперь они стали все больше и больше походить на настоящие армии.

Теперь мои солдаты совершали какие-то охваты (это когда ты очень сильный и можешь охватить противника с двух сторон), обходы (во фланг - когда ты сильный, но умный и оставляешь противнику маленькую лазейку для отхода, потому что не стоит загонять противника в Место Смерти, где его дальнейшие действия трудно предугадать) и отходы (когда ты умный, но не очень-то сильный - ты отходишь довольно медленно и постепенно смещаешься чуть в сторону так, что в какой-то момент быстрый и сильный противник, преследующий твои войска, опережает тебя и подставляет под удар один из своих флангов, а то и свой тыл).

Да, теперь играть в солдатиков стало куда интереснее! Хотя и гораздо труднее.

А ещё через несколько дней бабушка произнесла это страшное слово.

- Горы, - и показала рукой на мою кровать.

А что, моим суворовским богатырям и горы были не страшны! Так мои солдаты стали перебираться с пола на кровать. Мне приходилось карабкаться за ними следом. Так шаг за шагом, я узнавал всё больше и больше нового о своих солдатах. Но главное я научился сам не только спускаться на пол с кровати. А, что было гораздо труднее, и подниматься на кровать сам, без посторонней помощи!

Потом я узнал об особенностях войны в лесу. Два стула и стол (их двенадцать ножек) рассказали мне много интересного.

Теперь каждое утро я спускался с кровати на пол. Расставлял солдатиков. И играл с ними. Перед завтраком в мою комнату заходила бабушка. Делала мне массаж. Помогала мне делать пассивную зарядку для ног. Последнее время мне приходилось передвигаться только с помощью рук, так что накачал я их основательно. По словам бабушки, это очень распространенная ошибка многих, кто восстанавливается после травмы позвоночника. Когда они, вроде бы, всё делают правильно - то, что им по силам. А по силам им делать упражнения для рук. И тогда включается «Закон отмирания функций за ненадобностью» - мозг воспринимает усиленную нагрузку на руки, как сигнал, что ноги этому человеку не нужны и отключает их питание. После этого восстановить их работоспособность очень сложно. Поэтому так важны пассивные движения для ног. И разные приспособления для этого. С бабушкиной подачи мы их делали с самого начала.

После этого я завтракал. И снова играл. Весь день.

А по вечерам бабушка заставляла меня рисовать и писать всякие-разные глупые стихи. Она говорила, что вечерами нельзя оставался наедине со своими грустными мыслями о том, что я могу не подняться на ноги. В это время я должен заниматься творчеством. Почем-то она была убеждена, что ничто так не отвлекает от грустных мыслей, как всякие-разные глупые дела?

Так совершенно неожиданно для меня, моя жизнь наполнилась в эти дни новыми знаниями и новыми открытиями. Удивительно, но бабушка всегда умела найти нужные слова, чтобы поддержать меня. И умела поругать, когда в этом возникала необходимость. Думаю, что моим родителям в этой ситуации найти со мной общий язык было бы намного труднее, чем ей. И заставить меня шевелить мозгами, когда я не мог шевелить ногами.

Не скрою, я ожидал, что для моего лечения бабушка будет использовать какие-то волшебные зелья. Но рецепт ее волшебства оказался совершенно неожиданным для меня. И назывался «Три Т» - традиции (народные, семейные, том числе, традиционная медицина), труд и творчество. Бабушка была уверена, что в данном случае эти «Три Т» гораздо эффективнее, чем любые лекарства, змеиные глазки и мышиные хвостики.

Она использовала нашу старинную традицию – защищать свою Родину. И использовала её, чтобы, обучаясь военному делу, я научился двигаться – через боль, через не могу. Мои родители с детства прививали мне привычку к труду. Но бабушка заставляла меня трудиться не только в повседневной жизни, но и во время болезни. А ещё она приучала меня к творчеству, которое безгранично и которое по силам не только тем, кто бегает на своих двоих, но и тем, кто лежит на больничной койке. И является лучшим на свете лекарством от хандры и сомнений.

К счастью, ничего из того что я написал или нарисовал в то время, не сохранилось. Но осталось знание, что решение различных задач и кроссвордов, поэзия, рисование и каллиграфия здорово прокачивают мозги. И, что, когда ты занят любимым делом, тебе не так больно.

Так прошли два летних месяца. Шестого августа у моей сестры родился мальчик. Назвали его, как и меня, Серёжей. Раньше я думал, что когда кто-то новый приходит в этот мир, то кто-то обязательно должен этот мир покинуть. Наверное, этим кем-то должен был быть я? Но в те дни это меня не беспокоило. У меня были солдатики. И мне нужно было продолжать свою войну.

После того, как Серёжку привезли из роддома, всем стало немного не до меня. Возможно, это и было к лучшему. Больше всего в жизни я не любил, когда меня жалели. Как пел в одной замечательной песне Михай Волонтир: «Нас не нужно жалеть, ведь и мы никого б не жалели». Мне всегда нравились эти строчки. К тому же, к началу августа я уже начал понемногу ходить сам, без посторонней помощи.

Первого сентября, когда все мои одноклассники пошли в школу, я пошёл... в школу. А не поехал в больницу. Нет, иногда всё же это бывает очень приятно: быть таким, как все!

Александр Карцев, http://kartsev.eu

Предыдущая глава:

Принцип Рамзая. Завидовский заповедник

Глава 2

На выходные родители регулярно вывозили меня на дачу. На те самые прославленные шесть соток, которые получили от комбината «Химволокно», на котором они работали, в ближайшем пригороде в год моего рождения. Родители постоянно загружали меня какими-то сельскохозяйственными работами - похоронами картошки на майские праздники или археологическими раскопками ее останков в конце августа. Прополкой сорняков на грядках и сбором урожая. Иногда мы с отцом делали скворечники или клетки для кроликов. Но самым увлекательным занятием, разумеется, была очередная реконструкция нашего садового домика (три на пять метров), которую отец проводил с завидной регулярностью. То, пристраивая небольшую терраску. То, строя мансардную крышу.

Во время строительства отец подробно объяснял мне, почему для дома так важен крепкий фундамент, а для стоек – укосины. Он рассказывал мне, чем разные породы древесины отличаются друг от друга. И какие доски можно использовать для несущих конструкций, а какие – только для подрешетки. Оказывается, нет ненужных досок, как и людей. Все они могут принести пользу. Ведь даже отходы пиломатериалов можно использовать для того, чтобы развести костер, согреться рядом с ним или приготовить на нём пищу.

А еще помню, как отец показал мне годичные кольца на спиле дерева. Оказывается, на северной стороне у дерева не только более грубая кора, часто покрытая мхом, но и ширина годичных колец гораздо меньше, чем на южной стороне. И древесина с северной стороны твёрже, чем с южной. Поэтому дерево и вырастает таким большим, что умеет совмещать в себе твёрдость и гибкость. Так и человек должен уметь быть твёрдым на пути к своей цели. И гибким, если упрётся лбом в стену. Потому что не всегда стоит биться лбом в закрытые двери. Иногда бывает лучше посмотреть по сторонам, нет ли рядом открытого окна?

Каждое лето родители отправляли меня в ссылку в деревню к родственникам. В Завидовский заповедник. И тогда я чувствовал себя настоящим декабристом, без вины виноватым, сосланным в далекую сибирскую ссылку без права на помилование. И без малейшей надежды на условно-досрочное возвращение домой.

Правда, скучно мне в деревне не было. Мы часто ездили с моим старшим двоюродным братом Володей на рыбалку. На ближайший пруд. В молодости Володя был хорошим спортсменом, бегуном на длинные дистанции. В восемнадцать лет он неудачно нырнул с берега в реку и сломал позвоночник. Но не сломался сам. Володя разработал для себя специальные упражнения. Ежедневно изнурял себя тренировками. И уже через несколько месяцев начал ходить на костылях. И даже пробовал ходить без них. Женился. А вскоре жена его бросила. И тогда Володя стал делать вещи совершено мне непонятные. Резать вены. Экспериментировать с дозами лекарств, пытаясь угадать, сколько нужно выпить за раз таблеток, чтобы не проснуться? Начал придумывать что-то уж совсем экзотическое. Но после этого ходить он уже не смог. Даже на костылях. И всю оставшуюся жизнь провел в инвалидном кресле-коляске.

Я укладывал специальные доски на крыльцо. И помогал ему спуститься по этим доскам на кресле-коляске. Внизу Володя пересаживался в коляску с велосипедным приводом. Мы забирали удочки и уезжали рыбачить. Это было не очень трудно. Гораздо труднее было возвращаться. И поднимать Володю в коляске по наклонным доскам на крыльцо. В десять лет сил для этого мне явно не хватало. Но я как-то справлялся. Ведь, если бы я не справлялся, то Володя бы не ездил на рыбалку, а сидел целыми днями дома. Это было бы неправильно.

Главной моей обязанностью в летней ссылке было пасти деревенских коров и овец. Деревня была маленькая, домов на пятнадцать, не более. Жилых домов было семь или восемь. Пастуха в деревне не было, так что коров и овец мы пасли по очереди. И раз в неделю этой чести - быть главным в небольшом рогатом деревенском стаде, удостаивался я. Зачем были нужны овцы на планете Земля, я в то время не понимал. О шкурах и мясе я, конечно же, знал, но все это было как-то совершенно абстрактно. Хотя, как стригли овец, видел не раз.

Но зато я прекрасно понимал, для чего нужны коровы. Коровы были нужны для того, чтобы в кладовой ежедневно появлялись новые трехлитровые банки парного молока с толстым, почти на четверть банки, слоем густой сметаны. По соседству стояли такие же банки с простоквашей. Рядом из небольшого марлевого мешка в таз стекала молочная сыворотка. А в мешке был вкуснющий, свежий творог.

Коровы были нужны для того, чтобы дарить детям радость! И капельку счастья. Потому что литровая кружка парного молока с краюхой белого хлеба, да тарелка свежего творога, присыпанная сахарным песком - это было настоящее счастье! В десять лет.

Пасти деревенских коров и овец было не трудно. Нужно было лишь целый день провести на ногах. Бегая за бестолковыми овцами, которые постоянно пытались залезть в какие-то кусты. И за коровами, так и норовившими забрести в ближайшее болото. С учетом того, что в Завидовском заповеднике всегда водилось множество волков, наше маленькое, но неугомонное стадо нужно было не только пасти, но и защищать. Для этого поначалу я носил с собой ивовый прутик. Мысленно представляя, как буду делать этим прутиком «ата-та» волкам, которые попытаются обидеть моих бедных овечек или добрых коровок.

По мере взросления, вскоре, я заменил этот прутик на большой березовый дрын. Понимая, что добрым словом волкам можно попытаться многое объяснить. Но с помощью большого березового дрына проще сделать так, чтобы волки меня лучше поняли.

Возможно, летом волкам хватало корма и без моего стада? А, возможно, грозный вид десятилетнего гнома в березовым дрыном в руках казался волчьей стае настолько смешным, что стая хохотала на весь лес? И обходила юного пастуха стороной. Ведь все знают, что когда тебе смешно, то не так голодно!

Как бы то ни было, но я успешно веселил волков, пас и охранял коров и овец. А по вечерам коровы дарили мне молочную и творожную радость. Это было правильно.

Иногда меня отправляли ворошить сено. Но больше всего мне нравилось ходить с дядей Валей в питомник, ухаживать за саженцами молодых сосен, которые он позднее высаживал на делянках вместо спиленных деревьев. Дядя Валя был лесником. А на войне был войсковым разведчиком, командиром разведотделения в кавалерийском корпусе Доватора. После тяжелого ранения - механиком-водителем танка Т-34. Прошел всю войну, с октября 1941-го года по май 45-го.

Тогда мне казалось странным, что дядя Валя разговаривает с каждым деревом, словно с живым человеком. И только многие годы спустя, я понял, что все эти деревья он высаживал в память о своих погибших товарищах. А потому каждое дерево было для него живым.

Именно он научил меня не бояться заблудиться в лесу. Находить подножный корм и выживать. Использовать подорожник, лопух и листья мать-и-мачехи при незначительных порезах. И сухой мох - при сильных кровотечениях. Приучил к долгим походам. Научил наблюдать за животными и любить жизнь.

Когда мне исполнилось одиннадцать лет, в деревню на пару дней приехала моя двоюродная сестра с мужем. Ее муж был настоящим офицером, майором, командиром автомобильного батальона в Центральной группе войск. И однажды у меня получилось даже поговорить с ним. Разумеется, на его вопрос, кем я мечтаю стать, я не мог ему ответить, что врачом. Вы бы, что ответили на моем месте? Конечно же, военным!

Когда он узнал, как я учусь, как бегаю и сколько раз подтягиваюсь (на всякий случай, я немного преувеличил свои физические возможности), то сказал, что для поступления в военное училище этого будет маловато. Что мне нужно подтянуть учебу. И обязательно научиться бегать.

Легко сказать - подтянуть и научиться! А вот как это сделать, он почему-то не сказал. Видимо, подразумевая, что на некоторые вопросы я должен найти ответы сам.

Вот так проходила моя ежелетняя ссылка в деревню. Там было много приключений - хороших и разных. Но главное, за эти летние месяцы я получил несколько уроков, которые оказались очень важными для меня в дальнейшем. Хотя в то время, я о них, конечно же, не задумывался.

Во-первых, что для укрепления здоровья, как и для строительства дома, нужен хороший фундамент - чистый воздух и натуральные продукты, которые, в виде подножного корма, лучше добывать самому, собирая грибы, ягоды, орехи и т.д. И нужно правильно использовать «строительные материалы», учитывая их свойства – в том числе, гибкость и твёрдость.

Во-вторых, нужно много путешествовать, насколько хватит сил - в лесу, в парке, по планете. Или по книжным страницам, когда передвигаться на ногах ты не можешь. Но путешествовать не просто так. А для того, чтобы узнавать что-то новое и интересное.

В-третьих, помогая Володе подниматься на коляске по доскам на крыльцо, я сделал маленькое открытие - когда ты помогаешь другим, то становишься сильнее, чем есть на самом деле.

Четвертый урок оказался для меня немного неожиданным. То, что мой старший двоюродный брат, сильный и мужественный человек, после тяжелейшей травмы смог за очень короткий промежуток времени «встать» на костыли. И сломался буквально в полушаге от того, чтобы начать ходить снова – уже без костылей. Это как-то не укладывалось у меня в голове.

А в-пятых, я был уверен, что со мной такое никогда не случится. Я никогда не буду нырять в незнакомом месте. Никогда не сломаю позвоночник. И никогда не окажусь в инвалидном кресле.

Кроме этих уроков, остались от того времени мои многокилометровые прогулки по лесу, мои пастушьи бега и березовый дрын, которым я веселил и распугивал все местные волчьи стаи. А, если верить нашим ученым, которые говорят, что количество переходит в качество, всё это должно было помочь мне в будущем. Но уверенности в этом у меня не было.

Александр Карцев, http://kartsev.eu

(продолжение следует)

Начало - Принцип Рамзая

🔥 ЧЕСНОЧНАЯ НАСТОЙКА 👍

✅ В прозрачную бутылку нам нужно положить 12 зубчиков чеснока, каждый предварительно разделить на 4 части.

✅ Зальем чеснок тремя стаканами красного вина.

✅ Плотно закроем и поставим на солнечную сторону окна на две недели. Каждый день не забываем взбалтывать настойку. Через две недели процедим и перельем в темную бутылку.

✅ Принимать нужно по 1 чайной ложке 3 раза в день в течение месяца.

👍Эта настойка может помочь вывести соли из организма, повысить работоспособность, очистить кровь, улучшить иммунитет, укрепить сосуды и сердце.

👌Также она убирает лишние жиры и улучшает обмен веществ, мягко очищает весь организм.

‼️Перед применением не забываем проконсультироваться со специалистом.

https://t.me/MillionPoleznostei/1140