Технократия
Говорят, что Сивилла Кумская, чьи знаменитые Сивиллинские листья погибли во время пожара в Древнем Риме, получила свои силы от Аполлона. Бог Солнца предложил Сивилле любое благо, если она проведет с ним ночь. Она приняла его предложение, попросив у него столько лет жизни, сколько песчинок она сможет сжать в руке. Аполлон согласился, и Сивилла, обрадованная исполнением своего желания, отказалась от его ухаживаний. После этого ее желание превратилось в проклятие; продленная жизнь, но не продленная молодость. За многие-многие годы ее состарившаяся фигура сморщилась настолько, что могла поместиться в банку. Не нуждаясь ни в еде, ни в питье, поскольку она не могла умереть ни от голода, ни от жажды, кувшин повесили на дерево. Время от времени она изрекала новые предсказания, а дети смотрели на ее кувшин и дразнили: «Сивилла, Сивилла, чего ты хочешь?» Слабым шепотом она отвечала: «Я хочу умереть».
История Кумской Сивиллы вполне могла бы стать притчей о современной медицине с ее респираторами и оборудованием жизнеобеспечения. В более широком смысле, это намекает на природу самой технологии, ее реальность по сравнению с ее обещаниями. Если бы нам пришлось совершить путешествие во времени на тысячу лет назад и рассказать первому встречному о чудесах нашего времени — об автомобилях и самолетах, телефонах и компьютерах, фруктах зимой и льду летом — наш слушатель, несомненно, представил бы себе мир, где царила магия, мир, где люди стали полубогами.
Однако немногие из нас, живущих в настоящем, находят нашу эпоху волшебной, скорее наоборот. Точно так же большинство из нас считает, что современное общество не столько расширяет возможности или обогащает, сколько истощает и лишено очарования.
Самый трогательный момент в кино для меня — начало антиутопического кошмара Джорджа Лукаса «THX-1138». Фильм открывается сценами из сериала Бака Роджерса 30-х годов, когда рассказчик взволнованно произносит: «Бак Роджерс в 25 веке !» А затем экран гаснет, а музыка меняется, становясь мрачной и зловещей. Мир лучевых пушек и реактивных ранцев остался позади, и мы, зрители, даже без того, чтобы нам что-либо показывали, знаем нереальность таких невинных фантазий перед лицом ужасов, которые может таить будущее.
Сам фильм, возможно, представляет собой лучшее из когда-либо созданных изображений технократии. Специфика — общество ушло в подполье; роботы-полицейские и люди-рабочие, похожие на дронов, которых лечат поведенческими препаратами; полное стирание личности с заменой даже имен числами; полное завоевание природы засушливым, безжизненным искусственным ландшафтом — может отличаться от того, что мы ожидаем (фактически, почти наверняка действительно отличается от того, что предвещает наше мрачное будущее), но концепция общества, почти полностью сформированная требованиями технология держится.
Концепция технократии плохо понимается даже многими людьми, хорошо осведомленными о социальных последствиях технологий. Большая часть литературы по технологиям в связи со свободой человека посвящена полномочиям государства; способны ли технологии освободить человека от государственного принуждения; или, наоборот, увеличивают ли технологии государственную власть. Яркие примеры можно привести для любой стороны; скажем, программное обеспечение для шифрования для первого и спутники-шпионы для второго. Тема интересная, но ограниченная. Технологии влияют на нашу жизнь гораздо больше, чем может контролировать государство. Это влияет на нашу работу, нашу культуру, наши социальные отношения и даже на наши желания. Признание широты охвата технологии является предпосылкой для принятия каких-либо выводов о ее конечных последствиях.
Технократия определяется как «управление обществом техническими экспертами» (Webster's, 1971). Более фундаментально, это общество, которое делает поддержание и, в некоторой степени, продвижение заданного уровня технических достижений вопросом первостепенной важности. Следует отметить, что вполне вероятно, что через столетие под «техническими экспертами» могут подразумеваться системы искусственного интеллекта. Все цивилизации в той или иной степени были технократиями. Если наша цивилизация и превосходит все остальные с точки зрения технического совершенства, она по-прежнему дает лишь малейшее представление о том, что нас ждет впереди. Автор научной фантастики Вернор Виндж ввел термин «сингулярность», чтобы описать будущую точку, в которой технологическое развитие ускорится настолько быстро, что ничего за пределами этой точки невозможно будет надежно предсказать. А инновация, которая даст основной импульс постсингулярному будущему — нанотехнология — находится всего в нескольких десятилетиях от полного развития.
Если понравился пост тогда подпишись на тг https://t.me/Anarhyprim