Бабочка
Однажды бабочке приснилось, что она - дзенский мастер. Во сне она обзывала всех по-матерному, много пила и мочилась на площадях Киото.
Проснувшись, бабочка хотела подумать - что же означает этот сон, но не смогла - хуле, мозгов-то нет!
Однажды бабочке приснилось, что она - дзенский мастер. Во сне она обзывала всех по-матерному, много пила и мочилась на площадях Киото.
Проснувшись, бабочка хотела подумать - что же означает этот сон, но не смогла - хуле, мозгов-то нет!
В очередной раз я поймал гипертонический криз (235 на 140 и пульс 120) и не смог ни позвонить в скорую (я живу один) ни на работу ( телефон разрядился ) .На полном психозе без возможности встать ( даже пописать) я поймал ещё и паническую атаку . Я человек ответственный и мне нельзя отрываться от коллектива а терапевту ультрафиолетово что при таком давлении меня просто разорвёт . В общем не дали больничный . Вообще . Как говорится если умрёшь не забудь зайти в приёмный покой и расписаться что ты умер и в отделе кадров на заводе тоже а то они не поверят . Подумают - прогуливаешь гад . А ты уже на небесах и ни доказать (да блин я уже не с вами !) ни показать (вот приехайте и сами увидите!) . Или скажут напился и не вышел ...Нет я конечно люблю выпить но не до степени " накристинился в лоскуты" а до состояния " мне хватит я свою меру принял". Но разве объяснишь упоротым начальникам что ты болеешь не от пьянки а от хронической гипертонии .Конечно нет ! Дай бумажку подтереть .....шку.А иначе ты прогульщик и мы тебя не отпустим а отымеем во все ..... тяжкие . А вот чтобы приехать ко мне домой и посмотреть что я блин встать не могу и болею (не похмелье!) не судьба - мы же такие правильные ! А потом звонют из отдела кадров с целью перевода и повышения оклада (очччень плохая мотивация -враньё!)...И вот только потому что я их всех (ну девушек жалко из отдела кадров -спасли!) люблю я сам уходить не хочу и не люблю сидеть весь день без работы . Я на завод прихожу работать а не заниматься прокрастинацией разлюбезного мастера цеха Витька который начальства боится как бумага огня и при любом удобном случае говорит что пора " нычковаться посоны" хотя директора в цехе нет...Тьфу слов нет одни эмоции ...Ну увольте блин или дайте уйти самому так ить нет ты блин нам нужен . Хоть стой хоть падай ! Вот и приходиться подчиниться и идти туда где нужен (на склады) и послать на йух этого самого Витюшу который даже не знает как точить свёрла и как сверлить металл ( одно сверло он спалил при мне но доказал что я не прав ! Уважаю!) Люблю всех и потому не ухожу ...А так бы сбежал ...
Одна вакансия, два кандидата. Сможете выбрать лучшего? И так пять раз.
“На районе гасится барыга, нефильтрованное пиво
вместо чая; как красива
жизнь внутри презерватива!”Кишлак, "А у нас на районе".
– Есть чё? – Силин придвинулся к Бледному поближе, оглянулся – нет ли шухера – и смачно харкнул на асфальт.
– Голяк, Силя, голяк, – развёл Бледный руками. – На той неделе тариться буду. Подскакивай в понедельник, шишки зачётные нашёл.
– Тьфу, мля, – Силин отошёл и сорвал листочек с ближайшей ветки. На секунду призадумался, отправил его в рот, немного пожевал и сплюнул. – Вообще ничё не осталось? Очень надо. Ну Гер.
Бледный дёрнулся от своего же имени. Затем взглянул на Силина, сощурился, тоже обернулся по сторонам – и заговорил вполголоса.
– Ну, вообще есть одна тема. Только сразу скажу – говно экспериментальное. Знакомый подогнал затестить. Лабу недавно открыли, считай, с первых рук. Теперь вот, – плотоядно ухмыльнулся Бледный. – Собираем отзывы с клиентуры.
– Убить меня хочешь? – зыркнул Силин. Затем призадумался на мгновение, и добавил тихо: – Ладно, хер с тобой. Давай куплю.
– Другое дело! – расплылся Бледный в улыбке. – Подгоняй сегодня к восьми тогда, я у себя. Ты с Жигой, как обычно?
– Да.
Постояли ещё немного – будто друзья внезапно встретились на улице и теперь обсуждают минувшие деньки. Силин выпросил сигарету, покурили молча, и наконец разошлись.
Жил Силин с матерью – престарелой пенсионеркой, намывающей полы в местном ДК за жалкую пятнашку в месяц. Плюс пенсия, плюс батины льготы – тот сгинул где-то в горячей точке – в результате на жизнь плюс-минус хватало. Сам Силин в свои двадцать шесть так никуда и не устроился. Сходил в армейку, вернулся домой, потыкался туда, потыкался сюда – везде берут либо с опытом, либо с корочкой. Ни того, ни другого не было. Ну чё поделать, иногда перебивался мелкими шабашками, но чаще просто слонялся с Жигой по району, иногда затариваясь стаффом у Бледного. Тот их знал – как-никак, в одной школе штаны протирали – а потому иногда даже делал скидосы. Не шибко много конечно, но они и не товарищами были, не тамбовские волки же, в конце-концов.
Сегодня на районе делать было совсем нечего – а потому Силин к полудню выцепил Бледного, спросил за товар, и чуть было не остался ни с чем. Благо, варик всё же нашёлся – а какой он там, экспериментальный, или нет, Силина волновало не особо. Главное что не герыч – от этого шмурдяка успели сдохнуть пара Силиных одноклассников, Генка с Вованом, – и то песня.
– На связи? – буркнул Силин в трубку, наблюдая за ментовским бобиком, проезжающим по главной улице района. – Да, Жига, я. Подскакивай сёдня вечером к Бледному, грит, товар нашёл – у-ни-каль-ный! Да, серьёзно говорю, так и сказал. Да когда я тебе пиздел, Жиг? Всё, к восьми к нему на Линейный подходи, я там уже буду. Ага. Да. Ну давай я тогда затарю мамкино барахло, потом свою часть отдашь. Всё, давай.
Бобик скрылся за поворотом. Силин повернул кепку козырьком вперёд – и потопал домой.
Матери, ожидаемо, не было – ушла на смену. Силин открыл нараспашку пару окон, чтоб проветрить, затем подошёл к большому шкафу. Открыл его, пошарил рукой на верхней полке, выудил резную шкатулку. Зачем-то потряс – ювелирка звонко стукалась о стенки.
Колечко старался выбрать из тех, что мамка не носила уже давно – взял какое-то неприхотливое, с узором. Глянул пробу – серебро. Сгодится.
Перед тем, как топать в ломбард к Амиру, пошарился на кухне – на плите стояла кастрюля с мамкиным супом. Не бог весть что, конечно, но сгодится. Пока обедал, наступило четыре – пора было торопиться, если не хотелось пересечься с мамкой.
– Не, больше чэм двушка не дам, – изрёк Амир, когда Силин-таки притаранил ему кольцо. – Прасти, оно савсем малэнький.
– Ну пятьсот накинь сверху хотя б, Амир, ну чё как не родной! – Силин ждал, что выручит с кольца хотя бы четыре куска, если не целые пять – а тут такой грабёж! – Фамильное же. Знаешь, какая история? Там, короче…
– Тваи истории мэня доебали уже, – перебил Амир. – Ты мне скора так тэлевизор с историей потащишь, биля! Либо двушка, либо не бэру.
Силин скрипнул зубами, но кольцо-таки продал. Амир улыбнулся широко, блеснув золотым зубом, сказал что-то в роде “ай маладэц”, и отсчитал ему мятые бумажки.
К Бледному Силин пришёл уже на взводе. Нервно щупал в кармане складной нож – подарок от бати, когда тот ещё не уехал к своим бушменам-душманам-как-их-там. Когда жив ещё был, короче. Жига пришёл минут через десять – шёл по району, насвистывая какую-то мелодию. Подошёл, пожал руку, кивнул на подъезд – мол, идём?
Квартира Бледного располагалась на пятом этаже. По соседству жили какие-то глухие бабки, а потому никаких вопросов к нему ни у кого не возникало. Силин подошёл к железной двери, постучал. Постояли, потупили с минуту – никто не открыл. Постучались ещё раз – даже шагов не слышно. Силин уже было начал ругаться, как Жига зачем-то дёрнул за ручку – и дверь открылась.
– Алё, Гер? Дома? – негромко спросил Силин в глубину тёмной прихожей. Никто не ответил. – Пошли, чё. Может его там инфаркт ёбнул, мне ещё одного барыгу искать впадлу.
И двинулся вглубь квартиры. Жига аккуратно ступил за ним, перед этим прикрыв за собой дверь.
– Гера, ты где… – продолжал говорить Силин, но вдруг осёкся. Дверь в комнату Бледного была приоткрыта.
– Думаешь, реально с инфарктом там лежит? – подошёл Жига. – Бля, Силя, чёт мне ссыкотно.
– Ну так не ссы! Гера, ты там… – открыл он дверь в комнату, вошёл, и застыл на месте.
Руки Бледного (реально бледные, подумалось Силину) торчали из верхних углов противоположной стены. Ноги, таким же образом, располагались уже снизу. Завершала инсталляцию голова Бледного, прибитая к стене прямо в центре. Стена была измазана в крови, ярко-красные линии будто соединяли между собой все части тела Бледного, как провода в электрощитке.
Бледный словно стал человеком-стеной. Человеком-комнатой.
– Твою… – Силин услышал, как Жига позади него блеванул прямо на пол. – Чё за… – и ещё раз.
Силин только усилием воли заставил себя отвернуться и выйти в зал.
– Пошли отсюда, – совладав с собой, коротко бросил он Жиге. – Быстро.
– Подожди, Силь, а менты? Ну его же кто-то…
– Какие, нахуй, менты? Чтоб они на нас повесили эту… этот… пиздец?! Тихо съёбываем и идём домой. Нас никто не видел, всё должно быть норм.
Жига посмотрел на него пару секунд, затем кивнул виновато – тупанул, переволновался – и они двинулись к выходу.
Уже уходя, Силин заметил на тумбочке в прихожей блистер с какими-то таблетками. Повинуясь странному порыву, схватил его и запихнул в карман. Потом разберётся.
***
– Бля, как думаешь, кто его так? – Жига курил уже вторую подряд, пока они с Силиным бесцельно слонялись по уже тёмному, но всё ещё родному, району.
– Да может конкуренты, хер его знает, – ответил Силин, затянувшись. – Слышь. Давай к тебе двинем. Покажу кое-чё.
– В плане? Ты чё-т надыбал? Силя? – попытался выпытать Жига, но тот уже ускорился по направлению к дому.
В квартире Жиги, как обычно, был бардак – но его, как всегда, всё устраивало. Да и ночевал он зачастую у кого-то на хатах, так что комфорт заботил его меньше всего. Есть место, где дунуть или вкинуться – и то хорошо.
– Зырь, – достал наконец Силин из кармана блистер, когда они уселись на диван. – У Бледного ухватил, когда уходили. Походу те самые.
На упаковке не было никаких опознавательных знаков – лишь восемь маленьких белых таблеток покоились за пластиковыми окошками, смиренно дожидаясь употребления. Жига выхватил блистер, повертел его и так, и эдак, но довольно быстро остыл и вернул его Силину.
– Чё-т стрём. Это точно не парацетамол? Хэзэ чё в них, вдруг шняга убойнее метадона?
– Не хочешь – не юзай, – Силин выдавил одну таблетку на ладонь. – Я сёдня весь день на нервяках, ещё Амир, сука, кинул. Дай хоть расслаблюсь, – и закинул таблетку в рот.
Жига немного помялся, но всё-таки взял себе тоже. Взглянул на белый кружочек, а затем быстро закинулся.
– И чё дальше? Скоро накроет?
– Да я знаю что ли? Сидим, ждём.
Посидели с пять минут, потупили в Жигин потолок. Белый, как таблетка.
Или бледный, как Бледный, подумалось Силину.
Бумм! Бумм!
Раздался стук откуда-то снизу.
– Ремонт делают? – вяло поинтересовался Силин.
– Да сосед снизу походу крышей едет. Недавно встретил его на улице – он, прикинь, тащит с мусорки микроволновку. В руках молоток держит. Я ему кричу мол, ты дурак, дядь Гриш, нафига тебе микроволновка? А он молча её кладёт на асфальт и начинает по ней молотком херачить.
– В натуре?
– Базарю! Видать на работе тоже нервяки сплошные, или жена пилит, или ещё чё.
Снизу раздался женский крик. За ним последовало ещё несколько глухих ударов.
– Милые бранятся – только тешатся! – гоготнул Жига. – Ну так вот, я потом его ещё пару раз в окно видал – всё продолжает с помоек микроволновки таскать. Лучше б по голове себе постучал, ей-богу.
– Точно двинулся, – усмехнулся Силин. – Да у нас чё-то все на районе с прибабахом. Слыхал про Евдокию Палну? В моём доме живёт, на первом этаже. Ещё на лавочке сидит часто.
– Не, а кто это?
– Короче, мамка говорила, что это какая-то колдунья с каких-то Подзалупок, или как там её глухомань зовётся. Там, короче, землю выкупили, а их всех к нам расселили, квартиру дали. И мол в её селе эту Евдокию все боялись, типа ведьма, как наколдует тебе понос, с толчка неделю не встанешь, понял?
– Ахахахах, тоже поехавшая походу. И чё она, сидит просто на лавке?
– Ну да, обычно сидит и смотрит на двор.
– Так она, Силь, получается, не колдунья. Если она только смотрит – она эта… Куколдунья!
Смеялись минуты три, громко. Даже удары снизу стало не слышно.
– Ой мля, – с трудом выговорил Силин. – Накуколдует щас на тебя с такими шутками.
– Хорош, у меня щёки уже болят, – Жига продолжал посмеиваться. – Мля, вот бы наш город какая-нибудь хренотень расхерачила, ей-богу. Типа смеси Годзиллы и Кинг-Конга. Или нашествие зомбаков, прикинь? Как в фильмах. Будем выживать короче, в магазах бесплатно тариться, все дела. Один хер все полудохлые и так ходят, ничё не изменится считай.
– Да ну тебя, – буркнул Силин. – Кстати, насчёт прибабахов. Бледный ничё не говорил? Я всё думаю, кто его…
– А подожди, – внезапно перебил Жига. – Помню чё-то, да. Я его как-то на районе встретил, он угашенный был, начал затирать, мол пиздец улиткам повезло, они типа сами и есть дом. Или черепахам. Короче, начал задвигать мне за идею, как бы было охеренно быть квартирой. Как Эдвард-руки-ножницы. Тока Бледный-человек-комната или типа того.
– Чё… – протянул Силин, но тут услышал посторонний звук из коридора.
Стучались во входную дверь.
Жига переглянулся с ним, задрал бровь – мол, открывать, не? Силин пожал плечами. Жига вздохнул, встал с дивана и пошёл в коридор. Послышался звук снимаемой цепочки.
– Чё на… А, дядь Гришаааааааа? – услышал Силин голос Жиги, а затем смачный “чавк”.
Он выбежал в коридор – на полу с пробитой головой лежал Жига, подёргивая конечностями. У входной двери стоял человек, вместо головы у которого была микроволновка. Силин с ужасом заметил, что кисти рук у человека отсутствуют – в культях торчали лишь молотки.
– Вы нас заливаете, – открывая и закрывая дверцей микроволновки, проговорил дядя Гриша. Лицо его, не выражающее ничего, виднелось внутри агрегата. – МММММММММММММ! – и бросился вперёд.
Силин с трудом увернулся от удара руки-молотка – та глухо стукнула по стене. Дядя Гриша тут же замахнулся второй рукой, не прекращая мычать, как микроволновка во время подогрева еды.
– МММММММММММ!
– Твою мать! Чё за…
Ещё один молоток пролетел над головой, ударив в зеркало. Оно треснуло, осыпав Силина осколками.
– Блядь!
Он пригнулся под ещё одним ударом, забежал за спину к дяде Грише. Рука сама нащупала складной нож в кармане. Силин вытащил лезвие, и быстро нанёс несколько ударов. Бил куда мог – в шею, в спину, в руки.
Дядя Гриша задрожал всем телом, попытался заткнуть хлещущую в шее рану рукой-молотком, но спустя пару мгновений свалился на пол.
– БИП! БИП! БИП! БИП! БИП! – издал он несколько раз, прежде чем наконец замолчать.
Силин отдышался, взглянул на уже переставшего дёргаться Жигу.
– Бля, братан. Я чё-нить, придумаю, я… – и, пошатываясь, вышел из квартиры.
***
Как дошёл до нужной двери, помнил с трудом – от таблетки мутило, тут и там были слышны крики и звуки сирен. Перед глазами мелькали яркие пятна – преимущественно красные.
Силин опёрся на дверь, забарабанил.
– Откройте! Евдокия Пална, откройте!
Дверь приоткрыли спустя минуту. Силин отодвинулся, шатаясь, старался рассмотреть хоть что-то.
– Чего надо? – показалось в щели пожухлое старческое лицо.
– Протрезветь. Умоляю, отвар какой-нибудь, или чё у вас там. Я знаю, вы можете. Я…
– Деньги есть? Оплата вперёд.
– Да! Да! – Силин выудил из кармана смятые бумажки, которые получил за кольцо. – Вот, если не хватит, то я занесу. Только пожалуйста.
Старуха распахнула дверь.
– Давай быстрее.
Силин, не прекращая говорить спасибо, ввалился внутрь.
Пока шёл на кухню, заметил в комнате спящего старика.
– Муж мой, – прокомментировала старуха. – Не шуми только, разбудишь.
На кухне посадила его на табурет, сунула в колени тазик, достала из холодильника банку с каким-то мутным варевом. Отлила в кружку.
– На, пей. Блевать в тазик. Промажешь – будешь сам полы вылизывать.
Силин лишь кивнул и жадными глотками стал пить варево. На вкус оно было как моча, перемешанная с вонючими носками. Он почти сразу блеванул под себя.
– Допивай.
Силина вырвало снова, но он всё-таки осушил стакан до дна. А затем блеванул ещё раз.
– Всё, теперь всю гадость вывели. Завязывал бы ты… – продолжала ворчать старуха, пока Силин наблюдал, как на кухню заходит её муж.
И кусает её за шею.
Евдокия Павловна закричала, подалась вперёд, споткнулась, и упала лицом прямо в стол. Муж её с рычанием упал следом за ней, начав пожирать уже затихающую жену.
Силин блеванул ещё раз. Затем встал, опрокинув тазик – муж Евдокии Палны продолжал увлечённо пожирать её, не замечая ничего вокруг. Силин аккуратно, на дрожащих ногах, обошёл его по кругу и пошёл на выход.
В голове действительно стало яснее.
– Не напиздела, старая, – усмехнулся он, уже выходя из подъезда.
…Дома горели, надрывались сирены. В свете фонарей одни люди набрасывались на других, поедая их заживо. Угол дальней пятиэтажки с диким грохотом отломился и пришёл в движение – похоже, Бледный начинал осваивать своё новое тело.
– Или напиздела, – хмыкнул Силин. – Куколдунья, мля.
Громадная фигура возвышалась над районом. Закрывая небо, огромная полу-ящерица-полу-обезьяна закричала и начала крушить ближайшие дома.
Силин выудил из кармана нож, раскрыл, вытер лезвие об рукав. Окинул район взглядом ещё раз.
И пошёл навстречу новому миру.
Справились? Тогда попробуйте пройти нашу новую игру на внимательность. Приз — награда в профиль на Пикабу: https://pikabu.ru/link/-oD8sjtmAi
Есть в истории Российской прелюбопытнейший персонаж.
Мультинипридаватель Анастас Корсунянин.
Да нипридавал я. Прост предвидел.
До его героических подлянок, известно о нем решительное нихуя. Ни возраст, ни место рождения, ни происхождения. Даже род занятий не очень ясен.
Ясно только одно, бедокурить сабж умел, любил и регулярно практиковал.
Жил он в Корсуни. Тогда эту территорию контролировала Византийская империя.
Впринципе жизнь в Византии была достаточно хороша. И там присутствовали все современные черты цивилизационного застоя. Бухло, разврат и другие нетрадиционные греческие традиции.
После нетолератного похода князя Святослава на Царьград, отношения у Руси с гегемоном знатно попортились. И совершенно случайно, ( и очень удачно для византийцев) печенегские товарищи сделали дерзкому князю секир башка, сделав его голову частью современного искусства того времени.
На Руси же начался классический для наших территорий СУЩИЙ КОШМАР. То есть стандартная междоусобица. Красивая и древняя русская традиция от которой никто не отказывается и по сей день.
Путем читов и варягов, победил робичич Владимир. И так как были некоторые сомнения у окружающих, тварь ли он дрожащая или право имеет? То решил Владимир особо наглых изнасиловать или убить, по ситуации.
И укрепить свою власть чем ещё покрепче. Сначала были попытки создать пантеон из своих богов. Но князь в этом как видно нихуя не понимал. Поэтому решил создать ещё одну русскую традицию. Притащить опыт западных партнёров с готовыми бизнес решениями.
Вообще крестился князь судя по всему дважды. И Корсунянин появился в промежуток между двумя этими крещениями.
Первое крещение было в Киеве. И оно было судя по всему более лайтовым. Князь покрестился, и заключил с базилевсом договор о том что его дружина помогает подавить царьградскому императору восстание. А тот взамен даёт ему в жены свою сестру Анну.
Свою часть сделки то князь выполнил. А западный партнёр его обманул. Традиции, что тут скажешь.
Ещё более запутанную историю рассказывает армянский историк Стефан Таронский (Асохик) о сватовстве к Анне (986) одного из болгарских князей:
«В том же году[11] царь Василий отправил его [митрополита Севастии] в страну Булхаров водворить мир. Булхария просила царя Василия отдать сестру свою замуж за её царя. Император в сопровождении митрополита отправил какую-то женщину из своих подданных, похожую на сестру свою. По прибытии той женщины в страну Булхаров, узнали кто она, и потому осудили митрополита как прелюбодея и обманщика; цари булхарские сожгли его, обложив хворостом и соломой.
Скорее всего император решил выдать за свою сестру другую девушку. И князь узнав об этом расправился с участниками подлога и двинул на Корсунь.
Тут то на арену повествования вышел Анастас.
Жил он в Корсуни как минимум с 980 года.
В 6496 (988) году пошёл Владимир с войском на Корсунь, город греческий, и затворились корсуняне в городе. И стал Владимир на той стороне города у пристани, в расстоянии полета стрелы от города, и сражались крепко из города.
Владимир же осадил город. Люди в городе стали изнемогать, и сказал Владимир горожанам: „Если не сдадитесь, то простою и три года“. Они же не послушались его, Владимир же, изготовив войско своё, приказал присыпать насыпь к городским стенам. И когда насыпали, они, корсунцы, подкопав стену городскую, выкрадывали подсыпанную землю, и носили её себе в город, и ссыпали посреди города. Воины же присыпали еще больше, и Владимир стоял.
И вот некий муж корсунянин, именем Анастас, пустил стрелу, написав на ней: „Перекопай и перейми воду, идёт она по трубам из колодцев, которые за тобою с востока“. Владимир же, услышав об этом, посмотрел на небо и сказал: „Если сбудется это, — сам крещусь!“. И тотчас же повелел копать наперерез трубам и перенял воду. Люди изнемогли от жажды и сдались».
Согласно «Повести временных лет», Владимир, захватив Корсунь, потребовал у византийских императоров сестру в жёны, угрожая пойти на Константинополь. Te согласились при условии его крещения. Когда Владимир принял это условие, императоры уговорили Анну отправиться к «тавроскифам», как называли византийцы русских. С плачем царевна попрощалась с близкими, говоря: «Иду, как в полон, лучше бы мне здесь умереть.»
И ее желание вполне понятно.
Согласно Житию Владимира особого состав, вначале Владимир просил за себя дочь «князя Корсунского града», но тот с презрением отказал язычнику. Тогда оскорблённый Владимир собрал войско из «варяг, словен, кривичей, болгар с черными людьми» и двинулся покарать обидчика. Во время осады некий варяг из Корсуни по имени Ждберн (или Ижберн) послал стрелу в лагерь к своим соплеменникам варягам и крикнул: «Донесите стрелу сию князю Владимиру!» К стреле была привязана записка с сообщением: «Если будешь с силою стоять под городом год, или два, или три, не возмешь Корсуня. Корабельники же приходят путём земляным с питием и с кормом во град.» Владимир велел перекопать земляной путь и через 3 месяца взял город.
Далее последовало изнасилование Владимиром дочери князя Корсуни:
«А князя корсунского и с княгинею поймал, а дщерь их к себе взял в шатер, а князя и княгиню привязал у шатерной сохи и с дщерию их пред ними беззаконство сотворил. И по трех днях повелел князя и княгиню убить, а дщерь их за боярина Ижберна дал со многим имением, а в Корсуни наместником его поставил…»
Ну в общем не мечта девицы.
Анастас же катался как сыр в масле. Среди Корсунский попов, он попал в приближенные князя. Крестил Анастас, как и пологается огнем и мечем.
Уже через три года князь заложил для своего фаворита Десятинную церковь.
Её строительство и обустройство было поручено корсунским священникам во главе с Анастасом:
…украси ю иконами и поручи ю Настасу Корсунянину, и попы корсуньскыя… пристави служити в неи, вдавъ ту все еже бе взялъ в Корсуни: иконы и съсуды и кресты…
После окончания постройки около 996 года руководство церковью было поручено Анастасу Корсунскому, также, как говорит летопись, Владимир поручил
«вдасть десятину Настасу»
(собственно поэтому церковь получила название «Десятинной» и исключительное положение среди других русских церквей), таким образом статус его ещё более возрос — фактически он стал вторым человеком после епископа, а учитывая сложную ситуацию с Киевским митрополитом (он постоянно отзывался в Византию, подолгу отсутствовал на месте), можно предположить, что фактически всей Русской церковью в конце X — начале XI века руководил именно Анастас.
Жил Настас бы себе и помер бы тихо. Но это было не по его натуре. Он принимал активное участие в интригах и переделе власти, и после смерти князя не смог остановиться.
Остановило его только вторжение польского короля Болеслава, который пришел на помощь Святополку (сыну Ярополка, чью жизнь в свое время легко и непринужденно забрал Владимир).
Анастас, всем обязанный Владимиру, легко перешёл на сторону поляков, стал хранителем царской казны и опасаясь что его, непридавателя такого на Руси порешат из любви большой, вошёл к королю в доверие и отбыл с ним в Польшу. Где получил имение
«…Настаса пристави Десятиньнаго ко именью, бе бо ся ему вверилъ лестью…»
и служил в домовой церкви, охраняя наложниц, которые ко всему прочему твои дочерьми его бывшего патрона. Князя Владимира.
Чудесный человек. Клейма негде ставить.
Вот такая любопытная предыстория.