Видео David Doubilet.

В начале 1950-х годов Куба находилась в колониальной зависимости от США.
Американский капитал контролировал почти 70 % экономики островного государства, а экономика полностью зависела от сахарного тростника, что делало Кубу крайне уязвимой.
Имея благоприятный для сельского хозяйства климат, страна была крупнейшим импортёром американского продовольствия.

Почти половина обрабатываемой земли в стране принадлежало крупным землевладельцам, причем только 10 % их земли, обрабатывалось, чтобы препятствовать развитию внутреннего рынка и делать Кубу зависимой от американского импорта.
В тяжёлом положении находились рабочие, занятые на сахарных плантациях и заводах, имевшие возможность найти работу только в сезон уборки сахарного тростника, а также крестьяне-арендаторы - их доходов не хватало ни на полноценное питание, ни на жильё. 80 % сельского населения Кубы жило в хижинах, а из-за хронического недоедания и антисанитарии постоянно страдало от туберкулёза и тропической лихорадки. Система здравоохранения в стране фактически отсутствовала - доступа к медицинской помощи не имело 86,4 % сельского населения, из-за чего на Кубе была высокая детская смертность и низкая продолжительность жизни.
По разным данным, от 37,5 до 50 % населения страны было неграмотно, причём росло как абсолютное число неграмотных, так и их доля в населении страны, при этом недостатка в учителях не было - даже, напротив, в стране было 9 тысяч безработных учителей.

В этих условиях стала стремительно набирать популярность Кубинская революционная партия, более известная как «Аутентики», чья программа отражала настроения кубинской мелкой буржуазии и интеллигенции, стремившихся к экономической независимости страны. Аутентики выступали против иностранного капитала, декларировали стремление к экономической и политической независимости страны и социальной справедливости, не предлагая никакого конкретного пути достижения этих целей и прямо подчёркивая, что не собираются конфисковать иностранную собственность.
На рабочий класс имела влияние коммунистическая Народно-социалистическая партия Кубы (НСПК), вышедшая из подполья в 1938 году и уже через год получившая на выборах в конституционное собрание 6 мест из 76. На 1946 год насчитывала 87 тысяч членов и 150 тысяч сторонников.

В 1939-1940 годах была принята новая конституция, гарантировавшая свободу слова и собраний, а также предусматривавшая ликвидацию латифундий и иностранных монополий на Кубе. В 1944 году в стране прошли президентские выборы, на которых победил кандидат от Аутентиков Рамон Грау.
Сначала правительство Грау обещало не покушаться на профсоюзное движение, однако, когда американский владелец текстильной фабрики, нарушая закон о минимальной зарплате, отказался повышать её, правительство заняло его сторону, позволив уволить бастующих рабочих и разогнать их при помощи войск.
Правительство также поощряло террористические акты против оппозиционных организаций. Так, когда на радиостанции НСПК «Миль Диес» взорвалась бомба, никакого расследования проведено не было. А когда был совершён террористический акт на советской фотовыставке «Москва», преступник был оправдан, несмотря не неопровержимые доказательства его вины и чистосердечное признание.

В результате государственного переворота в 1952 году к власти вернулся Батиста, уже правивший страной до 1944 года, и установил военно-полицейскую диктатуру.
После его прихода, в интересах США были практически уничтожены скотоводство, рисоводство, текстильная промышленность, а ради стабилизации мирового рынка сахара начали проводить политику сокращения его производства, что привело к падению кубинского песо и росту цен на всё.
Правительство предоставило полную свободу действий американским компаниям, контролировавшим электроэнергетику и телефонную связь в стране, после чего тарифы на Кубе стали самыми высокими в мире.
Экономическая политика Батисты приводила к дальнейшему обезземеливанию крестьян, концентрации земли в руках американских компаний, а также падению зарплат во всех секторах экономики. В 1958 году безработица на Кубе достигла, только по официальным данным, 40 %, что в 2-3 раза превышало уровень безработицы в западных странах во время Великой депрессии.
Обнищание населения и усиление зависимости страны от иностранцев вкупе с чрезвычайно высоким уровнем безработицы заложили основу для социального взрыва и свержения Батисты.

Переворот Батисты вызвал недовольство в среде прогрессивно настроенной молодёжи - наиболее радикальную группу возглавил молодой адвокат и начинающий политический деятель Фидель Кастро. Изначально его группа состояла из шести человек, издававших газету «Акусадор» , затем они раздобыли два радиопередатчика, которые, к сожалению, были слабыми и могли охватить только небольшую площадь. В 1952 все, за исключением Кастро, были арестованы и отпущены после изъятия газет и уничтожения ротатора и передатчиков.
В 1953 году группа из 165 повстанцев во главе с Фиделем Кастро, рассчитывая на поддержку масс, выступила на штурм казарм Монкада. После двухчасового сражения революционеры потерпели поражение, многие были убиты, а остальные арестованы.
Попытка второй группы из 27 человек атаковать казармы в городе Баямо также провалилась.
21 сентября начался суд, на процессе Фидель Кастро защищал себя сам и произнёс свою знаменитую речь «История меня оправдает!» Хотя подсудимые и получили длительные сроки (например, Фидель Кастро был приговорен к 15 годам лишения свободы), под давлением общественности пришлось амнистировать повстанцев через 2 года.

Братья Кастро и около ста сторонников эмигрировали в Мексику, где начали создавать организацию - «Движение 26 июля» (М-26) - для будущего революционного выступления. В Мексике, оплоте латиноамериканских революционеров, произошла встреча Кастро и Эрнесто Гевары, который также вступил в их ряды.

2 декабря 1956 года у селения Белик высадился отряд из 82 повстанцев. Через три дня отряд был обнаружен правительственными войсками и лишь чудом избежал уничтожения. Разделившись на мелкие группы, повстанцы с боями сумели достичь горного массива Сьерра-Маэстра и закрепиться там.
В течение первых трёх месяцев положение революционеров оставалось критическим, однако им удалось завоевать доверие местного населения, увеличить свою численность и провести несколько успешных операций против местных сил армии и полиции.

В 1957 году Фидель Кастро озвучил «Манифест об основах аграрной реформы», что резко увеличило поддержку повстанцев со стороны крестьян. Определенную пользу повстанцам принесло и то обстоятельство, что правительство Батисты тогда находилось в натянутых отношениях с США - основным экономическим и военным партнером Кубы.
В 1958 году повстанцы начали издание подпольной газеты «Эль кубано либре» и вещание подпольной радиостанции «Радио Ребельде».

В 1958 года правительственные войска предприняли попытку переломить ход войны, начав «генеральное наступление» на Сьерра-Маэстра, в котором приняли участие 12 пехотных батальонов, один артиллерийский и один танковый батальон (всего 14 тыс. военнослужащих).
Состоялось одно из самых крупных и ожесточенных сражений - бой при Эль-Хигуэ, в котором повстанцы окружили и вынудили капитулировать пехотный батальон под командованием майора Кеведо, который потом перешел на сторону повстанцев.
В сражении у Санто-Доминго два батальона понесли серьёзные потери - до 1000 убитыми и более 400 пленными и перебежчиками.

С лета 1958 года стратегическая инициатива перешла на сторону революционеров. Наступление началось во второй половине октября, под контролем оказались провинции Орьенте и Лас-Вильяс. В конце ноября решающие бои развернулись на западе.
31 декабря 1958 года генерал Франсиско Табернилья доложил Батисте, что армия полностью утратила боеспособность и не в состоянии остановить наступление повстанцев на Гавану. В тот же день Батиста и 124 чиновника покинули остров, а оставленная ими администрация прекратила своё существование.
1 января 1959 года повстанческие войска вошли в Сантьяго и Гавану, а 8 января в столицу торжественно прибыл Фидель Кастро.

После свержения Батисты было сформировано временное правительство, в котором преобладали умеренные партии, однако пост премьер-министра занял Фидель Кастро. Временное правительство распустило созданные Батистой конгресс и местные органы власти, а также репрессивные органы, включая Бюро по борьбе с коммунистической деятельностью. Также была проведена чистка госаппарата от приспешников Батисты и конфискация их имущества на общую сумму в 400 миллионов песо.
Были снижены плата за жильё на 30 % (для семей с низким доходом на 50%), за электричество, газ, телефонную связь и медицинское обслуживание на 33%. Были повышены зарплаты низкооплачиваемых работников и введены пенсии. Помимо этого, правительство начало строительство жилья для рабочих, что помогло сократить безработицу.
Были начата реформа системы образования, развёрнута борьба с неграмотностью, открыто 10 тысяч начальных школ (за 1959 год открылось столько же первых классов, сколько всего открылось за предыдущие 50 лет).
Была создана комиссия по пересмотру контрактов с американскими монополиями, ряд контрактов был и вовсе аннулирован. Также были увеличены налоги на капитал и установлен контроль над деятельностью иностранных банков.
В несколько этапов была произведена национализация банков, кредитно-финансовых организаций и промышленных предприятий.

Был принят закон об аграрной реформе, согласно которому всем запрещено владеть более чем 402,6 гектарами земли. Для крестьянской семьи из 5 человек был установлен «жизненный минимум» в 27 гектаров, который государство обязалось предоставлять бесплатно. Были запрещены аренда на основе натуральной оплаты и субаренда, а также владение землёй иностранцами. Экспроприации подлежали 4423 крупных землевладения. Во избежание спада производства, для рисовых и наиболее рентабельных сахарных плантаций максимум владения был установлен в 1320 гектаров. Реформа должна была дать примерно двум с половиной миллионам крестьян свыше 3 миллионов гектаров земли.
Закон вступил в силу 3 июня 1959 года, но его исполнение столкнулось с противодействием со стороны правого крыла революционеров - Мануэль Уррутия выступил против аграрной реформы и отказался подписывать декреты о её проведении. К середине июля слухи о кризисе в правительстве дошли до крестьян и рабочих, которые требовали проведения аграрной реформы, ассоциация рабочих сахарных плантаций призвала к отставке тех, кто саботировал реформы. Фидель Кастро в своей речи обвинил Уррутию в противодействии аграрной реформе и объявил о своей отставке, в тот же день в отставку был вынужден подать и Уррутия. Новый временный президент Освальдо Дортикос отказался принять отставку Кастро и выразил надежду, что тот останется на посту. 26 июля, в годовщину штурма Монкады, в Гаване состоялась демонстрация, в которой участвовали 1,2 млн человек со всех концов страны. Демонстранты требовали возвращения Фиделя Кастро на пост премьер-министра, после чего Кастро заявил, что теперь «мы неуклонно будем продвигаться вперёд, всегда опираясь на бедняков», после чего вернулся на пост.
В результате аграрной реформы было произведено перераспределение сельскохозяйственных земель: 60 % получили крестьяне, а 40 % перешло в государственный сектор.

В общей сложности в результате проведённых реформ убытки американских компаний и корпораций составили около 1 млрд. долларов прямых капиталовложений, до 2 млн. гектаров земель сельскохозяйственного назначения, 3 нефтеперерабатывающих и 36 сахарных заводов, значительное количество торгово-промышленных объектов и иной недвижимости.

Синьорини поначалу сомневался в поездке на Кубу. Признаться, ему немного хотелось встретиться с Фиделем Кастро, но он боялся, что руководство Неаполя не сочтет эту идею очень хорошо продуманной. В любом случае Синьорини не смог устоять перед энтузиазмом Марадоны, и поездка состоялась.

Помимо Марадоны и Синьорини, на Кубу отправились мать Диего донья Тота, его партнерша Клаудия (они еще не были женаты) и дочь Диего Далма и еще несколько друзей. Кроме того, в поездку отправился журналист Карлос Бонелли. Именно он инсценировал встречу Фиделя Кастро и Марадоны.

У Бонелли были хорошие контакты в правительстве Кубы, и он знал, что Кастро и Марадона были заинтересованы в том, чтобы это произошло.

Группа приземлилась в столице Гаване, а затем отправилась в небольшой городок Варадеро, где им предстояло остановиться в очень хорошем отеле. Шли дни, и аргентинская делегация наслаждалась хорошей погодой, вкусной едой и приятной компанией. Однако не хватало одной маленькой детали — Фиделя Кастро. До отъезда Марадоны и его группы в Италию оставался всего один день, но им все еще не разрешили встретиться с кубинским лидером. Внезапно в отель пришел джентльмен и объявил, что через час они отправляются в Гавану, где их встретит Кастро.

Марадона и его группа впервые прибыли в дом в середине дня, где им пришлось ждать до позднего вечера. В семь часов было объявлено, что Кастро примет их в Доме Революции в девять часов. Все они отправились в Дом правительства, и там им пришлось подождать еще немного, потому что Кастро был занят своими делами. Незадолго до полуночи он наконец принял приглашение и сразу же крепко обнял Марадону. Вот как Синьорини вспоминает эту первую встречу.

«ДИЕГО НА МГНОВЕНИЕ ПОЧТИ ИСЧЕЗ, КОГДА КАСТРО ЗАКЛЮЧИЛ ЕГО В ЭМОЦИОНАЛЬНЫЕ ОБЪЯТИЯ. ПОСЛЕ ЭТОГО БОЛЕЕ ПЯТИ ЧАСОВ МЫ БЫЛИ ОЧАРОВАНЫ ОШЕЛОМЛЯЮЩЕЙ ЛИЧНОСТЬЮ КУБИНСКОГО ЛИДЕРА. С ЗАРАЗИТЕЛЬНЫМ ЭНТУЗИАЗМОМ И НЕВЕРОЯТНЫМ ЧУВСТВОМ ЮМОРА».

Кастро было очень интересно узнать, есть ли у Диего какая-то особая техника исполнения пенальти. Марадона рассказал, что раньше он подходил с двухметровой дистанции и, когда он ставил правую ногу в сторону мяча, он смотрел на вратаря, прежде чем выбрать, в какой угол отправить мяч.

- То есть вы имеете в виду, что бросаете, не глядя на мяч?

- Точно. И перед тем, как нанести удар, я смотрю на вратаря.

Кастро внимательно слушал и делал записи на листе бумаги. «Завтра я проверю это», — заявил лидер Кубы, после чего вся партия разразилась заразительным смехом.

Синьорини говорит в своей книге, что был удивлен тем, как много Кастро знал о самых разных вещах. Кубинский лидер, как оказалось, имел широкое общее образование по большинству вопросов, которые поднимали на встрече люди, и обсуждались абсолютно все: от персональных тренировок до операций на скоте. У Синьорини был близкий друг, ветеринар и профессор, который занимался такого рода вмешательством. Фиделю Кастро также было интересно узнать, как Диего развлекается в Неаполе.

- Тебе нравится Неаполь, Диего?

- Я вообще не знаю, это звучит как шутка, но, прожив там три года, я так и не узнал сам город.

- Ну почему нет?

- Потому что они не оставят меня одного. Вот такие неаполитанцы, только они понимают. Мне приходится менять номер телефона каждые пять дней, потому что иначе мы не сможем спать из-за всех телефонных звонков. Не знаю, но я для них как мини-бог. Они сравнивают меня с Сан-Хенаро (святым в Неаполе). Я говорю это со всем смирением.

- Я понимаю, я понимаю. И как вы будете справляться с этим в дальнейшем?

- Просто выделись. Что еще делать? Это то, что есть и это невероятно.

Во время встречи Марадоны и Фиделя Кастро были предложены устрицы, которых кубинский лидер вырастил в специальных прудах, чтобы избежать загрязнения. Когда часы прошли 3:30 утра, в комнату вошел ассистент и вручил Марадоне несколько подарков. Диего ответил на это, подарив Кастро майку сборной Аргентины с автографом и личным приветствием.

Синьорини привез несколько книг о кубинской революции, которые он хотел, чтобы Кастро подписал.

- Кому должна быть эта книга?

- Это для парня по имени Сезар.

- А кто такой Сезар?

- Это Сезар Мено...

- Ах, я знаю его. Чемпион мира 1978 года.

Фидель Кастро в очередной раз показал, что его более чем интересует футбол в целом и сборная Аргентины в частности. Незадолго до того, как они собирались покинуть президентский дворец, Марадона наклонился к Синьорини и сказал: «Должен ли я спросить, могу ли я получить его кепку?» "Почему нет?" подумал тренер. Затем Марадона спросил Кастро, может ли он получить кепку Кастро, которую он также получил с подписью лидера. «Я никогда больше не буду это снимать, — заявил Диего, — ну, за исключением тех случаев, когда я выйду на футбольное поле. На этот счет есть правила».

Мужчины попрощались друг с другом, и Марадона прыгнул в ожидающую машину вместе с Синьорини и остальной компанией. Когда они собирались уехать, Кастро с озадаченным видом подбежал к машине. Когда Марадона опустил окно, чтобы узнать, что было написано, Кастро сказал; «Значит, я собираюсь посмотреть на вратаря перед тем, как пробить пенальти?» Диего кивнул в знак согласия с улыбкой на лице и кепкой Кастро на голове. После этого машина медленно укатилась в темную кубинскую ночь.