Первое воскрешение было самым сложным. Да и не назвать это было «воскрешением». Мёртвый котёнок не возвращался по-настоящему, не оживал. Он оставался всё таким же холодным. Может, он передвигал лапками, поворачивал голову на зов. Но глаза его, стеклянные, иссохшие, пустые, не двигались. Он не издавал мяуканий, когда Камил, из любопытства, трепал его, жамкал, пытаясь вызвать у твари хотя бы какую-нибудь эмоцию. Котёнок не мурлыкал. Он просто ходил следом. И это чертовски пугало.
На «оживление» Камилу пришлось потратить почти всё своё здоровье. Он оказался довольно близок к смерти от кровопотери.
Темнейший
Сначала он резал пальцы. Жалел кровушки. Капал на сложнейший «символ мёртвых», начертанный на полу, вокруг котёнка. И это было не то же самое, что взращивать семена. Или разводить огонь. Изнанка любила смерть. И требовала взамен подарков серьёзней, чем пара капель крови. И символ начертить оказалось не так просто. Каждый градус угла геометрических фигур, каждое пересечение должно строго соблюдаться. «Жизнь», когда убегала от Изнанки, сделала максимально возможное, лишь бы оградиться от её влияния. Поэтому, чем большего проявления Изнанки мы хотим заполучить в нашем мире – тем изощрённее нам нужно извернуться, тем сильнее должно быть «увеличительное стекло» в виде символов, которое бы концентрировало Изнанку, словно луч света. Каждая чёрточка в символах Изнанки значит многое. Сочетание углов в пространстве способно неким немыслимым образом приблизить иные пространства. Тогда у Камила не имелось глубокого представления о механизмах работы символов. Кажется, его вообще ни у кого не имелось – это всё объяснить было настолько же сложно, как и то, почему же солнце светится.
Никакого результата. Слишком мало?
Кровь перестала выжиматься из окоченевших подушек пальцев, и тогда Камил надрезал запястье. Полилась кровь. Много крови. Стало страшно за себя. Изнанка требовала жертв. Символы окроплялись кровью. Однако всё равно не светились.
Пришлось со злобой чертить новые, проверять углы. Перекладывать трупик. Снова лить кровь. Чертовски волнительно. И страшно за себя же…
Когда маленький символ слабо загорелся, Камил порадовался. Оставалось отдать кровь. Побольше крови. Порез переставал кровоточить, кровь отказывалась капать. Тогда Камил порезал второе запястье. Снова хлынула кровь. Голова закружилась. Становилось всё тревожнее.
Ларс на одной из тренировок как-то сказал, что умереть от кровотечения сложно. Для этого нужно резать особенно глубоко. Что люди довольно живучие твари.
Глубоко резать Камил и не собирался. Но крови потерял всё равно предостаточно. Весь коридор, где он и проводил этот эксперимент поздним вечером, оказался залит лужицами. Он сглупил и явно не учёл, что кровь очень хорошо впитывается в гранит. Но было поздно.
Стало тошно. Пришлось присесть. Слабость. И голова кругом. А если кто-то решит пройтись мимо?... Вряд ли, конечно, это самые безлюдные коридоры в Башнях Знания…
Тогда-то котёнок и зашевелился.
Изнанка любила смерть. Но даже получив щедрых даров сполна, обманывала, предлагая взамен лишь суррогат. Не-жизнь.
Котёнок вообще был не лучшей идеей для первого воскрешения. Слишком сложно. Для первого урока куда лучше подошла бы маленькая мышка или крыса. В котёнке же куда больше жизненности. Поэтому его возвращение дороже. Но трупик маленького чёрно-белого котёнка подвернулся мальчику под руку. А отлавливать крысу или мышь, а потом ещё и убивать их… было выше всяких сил Камила. Что-то внутри него мешало отнимать жизнь. Это было не то же самое, что бить рожу Маркусу…
Первая радость от успеха скоро сменилась тревогой. Ломанные, деревянные движения котёнка внушали тихий ужас. Что-то в них было опасное…
А «укладывать» воскрешённых обратно Камил тогда не умел.
Он оттёр символы с трудом. Присыпал кровь песком. Попытался и её оттереть. Не получилось. Стараться он не стал – силы покидали его.
Котёнок всё бродил поблизости. И смотрел своими сухими глазницами. Чего-то ожидая.
-- Уходи! – сказал Камил. – Брысь! Проваливай!...
Но котёнок не слушался. Он ничего не понимал.
Камил, пошатываясь, направился к спальням. И котёнок последовал за ним.
-- Ну-ка! Назад! Уходи! – никак нельзя было допустить, чтобы бродящее мёртвое животное увидели. Все тут же поднимут панику. И до костра будет совсем недалеко…
«Укладывать» не умел. А растоптать в кашицу, чтобы оно сдохло снова – не хватало духа.
Тогда Камил попытался убежать. Даже обессиленный, он смог оторваться от страшной твари. Мёртвый котёнок затерялся где-то посреди мрачных коридоров. Камил рухнул в постель, с ноющими запястьями, не снимая рубахи, чтобы никто не видел порезов. Раны он замотал тряпками, приложил тысячелистника. Занятия Изнанкой оказались вовсе не полны восхитительных свершений и триумфов. Они были полны боли, страданий, тягучей печали и ощущения, что ты торгуешься с дьяволом. Наверное, оно так и было, хотя Аша Друдж и писал, что дьявола в христианском понимании не существовало. Что Бог Изнанки куда хуже и дьявола, и даже ветхозаветного Господа вместе взятых. Господь ведь сбежал от Бога Изнанки сюда, спрятавшись, растворившись и уснув в миллиардах сотканных из космической пустоты жизней…
Мальчику всю ночь снились кошмары. Символы. Фракталы. Неведомые пространства, о которых он вычитал в «Книге Смерти». А едва он продирал глаза, казалось, что воскрешённый котёнок смотрит на него, стоит у самой кровати. Тогда Камил снова проваливался в тяжёлый больной сон. Он потерял очень много крови. Пришлось пропустить несколько тренировок. Ларс подозрительно присматривался к мальчику.
-- Тебя что, вампиры покусали? – спросил он однажды, неясно, то ли в шутку, то ли всерьёз. – Бледный весь, с синяками под глазами.
-- Да нет… -- ответил Камил. – Сплю плохо…
-- Плохо спишь? – переспросил Ларс. Задумался. А потом сунул мешочек ему в руки.
-- Кушай это понемногу, каждый день, -- сказал он. – Но только понемногу! По щипотке. Помогает уснуть. Сны становятся хорошие. Светлые, добрые. А тело наливается силой и энергией. Исцеляет от многих хворей. И вампиры не любят тех, кто жрёт это.
Камил принял подарок, даже не выспросив, что же это такое. Какой-то желтоватый жмых с красными вкраплениями. На вкус напоминало семечки. Или мёд. Или старый сыр. Или… каждый раз этот порошок будто менял вкус. Но сон после него действительно стал спокойнее. А старые тревоги будто куда-то ушли, растворились. Жизнь посветлела. Мрак, так долго преследовавший Камила, превратился в сияние. Прибавилось энергии. Какого-то задора. Этого хватило, чтобы прийти в себя, набраться смелости, вдохновения и продолжить дело.
Камил старался очень много есть. В книгах по медицине писалось о том, что потерявшим кровь нужно много кушать. Тогда кровь вернётся. И можно будет приступить к новым экспериментам.
Через несколько дней после первого опыта Камил нашёл в тех же коридорах мёртвого котёночка.
-- Вот ты где…
Камилу казалось, что котёнок найдёт его. Что придёт прямо в спальни. И всех перепугает. Прилипнет к нему. Вынудит его растоптать. Но котёнок, видимо, всё-таки почувствовал отчаянную команду хозяина. И далеко от места воскрешения не уходил.
-- И что мне теперь с тобой делать? – спросил сам себя Камил. Нельзя ведь, чтобы он так вот бродил здесь. От котёнка разило гнилью. Он постепенно разлагался. Вокруг кружили мухи, откладывали в него свои личинки. Червячки копошились в мясе.
-- Какая же ты всё-таки гадость… -- поморщился Камил. Но, надо признать, он испытывал к этому котёнку какие-то странные тёплые чувства. К мертвецу! Это ведь не просто мертвец. Это мертвец, который слушается его! Союзный мертвец!
Камил с отвращением положил котёнка в плотную кожаную сумку и отнёс на верхние пустующие этажи, где обычно читал «Книгу Смерти». Теперь нужно было научиться командовать тварями.
Это оказалось проще, чем их «поднимать».
Нужно было вкладывать в команду свои эмоции. Тогда труп понимал, что от него требует хозяин.
Ещё в книге описывался странный способ, позволяющий «вселяться» в труп. Но Камил не понял, что именно следовало сделать. Слишком громоздкая была техника, которую Аша Друдж назвал «выходом из тела». Можно было «выкатиться» из тела сразу в момент пробуждения, а потом «войти» в котёнка. Можно было как-то сесть и, следя за собственным дыханием, каким-то образом почувствовать что-то внутри себя, именуемое «энергией нервов»… Нужно было иметь слишком богатое воображение для подобных фокусов, поэтому Камил лишь развлекался тем, что давал котёнку различные поручения.
Например, котёнок умел ловить мышей. И даже как-то раз сумел принести большую крысу. Крысу, которая была больше его в два раза. В той драке он окончательно лишился ушей и части носа. Но крыса была убита. Вот это силища! Выходило, мёртвые были куда сильнее живых. Оно и понятно – мёртвые не были ограничены болью и страхом.
Котёнок с каждым днём ходил всё хуже. Гниение постепенно подтачивало тельце. Вся шерсть выпала, кожа отвалилась. Разрушались мышцы, недолго осталось котёнку…
Тогда Камил решился наконец рассказать Ишуасу о находке «Книги Смерти». И пригласил его на следующий ритуал, где бы они поделили жертву крови «пополам».
Ишуас пришёл в ужас от вида котёнка. Поэтому даже не стал возмущаться, что Камил не сказал о книге раньше.
В этот раз, под чутким руководством Камила, у них получилось достаточно легко «поднять» крысу. Ишуас пытался научиться управлять крысой, но у него ничего не выходило. Оказалось, что контроль над тварью получали не по праву принадлежности жертвенной крови. А по праву того, кто эту самую кровь лил на символы, кто отдавал её Изнанке. Ребята сначала вылили свою кровь в чашечку, которую Камил затем принёс в жертву.
-- Нужно ещё поднять… -- сказал Ишуас, потирая запястье. – Хочу тоже научиться управлять мертвецами…
-- У меня и так мало крови, извини… -- ответил Камил. Он ещё не восстановился после котёнка и не был готов на третью жертву, кроме того, порезы и без того сильно ныли.
Что делать с крысой дальше? Поначалу Камил хотел ради шутки отправить эту крысу в закрытый корпус, где жили девицы. Но передумал. Всё-таки, такие шуточки могли и до костра довести.
Камил приказал крысе и котёнку сойтись в отчаянной битве.
О, как же Ишуас позеленел, когда мёртвый котёнок и мёртвая крыса сошлись в ожесточённой драке! Настолько жуткой, что куски плоти разлетались в стороны. Результат сражения был предсказуем – крыса победила. В ней оказалось больше плоти. Котёнок развалился на части быстрее. Как же долго они бились! Не так-то просто одолеть труп!
Тогда Камил увидел, насколько же мёртвые сильны. Теперь он понял, каким образом прокатились по Царству безымянные лидеры восстания столетней давности.
Камил помышлял о создании собственной большой армии. Когда-нибудь. Вот только всё упиралось в количество жертвенной крови. Чтобы поднять человека из могилы, нужно отдать столько крови, что скорее ты приляжешь в эту могилу и сам. Поэтому для создания армии мёртвых нужно было угробить примерно столько же живых. Убивать людей он был не готов. Были бы враги – тогда другое дело…
Некие «Миквитекутли», которых описывал Аша Друдж, были способны поднимать целые кладбища всего парой капель своей крови. Вот это были истинные демоны. Истинные властители мира. Их старались тут же убивать, едва только начинали подозревать об их проклятой крови. Изнанка любила их кровь. За что же, интересно?
Кошмарными рассуждениями о собственной армии мёртвых Камил поделился с Ишуасом. Друг задумался, а потом разрушил сладкую мечту о легионах смерти своей титанической логикой. Конечно, мёртвая армия оказалась бы примерно вдвое-втрое сильнее живой. Но такая армия была недолговечна. Трупы сгниют под палящим солнцем. Особенно во влажных землях Империи, с которой бы пришлось когда-нибудь воевать. А ещё для создания таких отрядов смерти приходилось бы убивать солдат, умевших при жизни держать оружие. Так что затея эта не так уж блистала гениальностью. Лучше уж хилая, трусливая живая армия, но долговечная; чем свирепая непобедимая армия мертвяков, которые даже длительную осаду не переживут и развалятся на части в самом начале войны…
А всё-таки армия мертвяков Камилу бы точно не помешала. До Ветрограда донеслись новости о том, что Святой Престол вторгся в княжество Заречье. В своём воображении Камил представлял, как уничтожит всех этих слащавых рыцарей, как выжмет из них все соки. Святоши напали на Заречье до сбора урожаев, поэтому обороняющимся пришлось несладко в голодных осадах. Иноземные рыцари брали имение за имением. И ничто не могло остановить их стальную поступь.
Камил раздражался от одной мысли, что территории, ранее принадлежавшие Царству, теперь раздирали все, кому не лень. Братья Нойманны волновались за своего отца, который бился в авангарде святого войска. А ещё они считали, что Святой Престол правильно делает. На земле, мол, должны править только люди, близкие Господу. На этой почве между Камилом и братьями возникали яростные споры. Камил верил лишь в Иных Богов. Они точно существовали. И помогали, если правильно попросить. Господь же не отвечал на молитвы тысяч нищих, страдающих от болезней и войн.
-- Таков божий замысел, -- отвечал Вальдемар. – Мы должны пройти через жизненный путь достойно, не согрешив, с чистыми помыслами и действиями. У каждого – свой крест. И каждый должен нести его с любовью, не закрыв своё сердце от Господа. И тогда, на небесах, все мы будем вознаграждены. Все будем равны. Земля же полна страданий от того, что мы вкусили плод запретный, познали зло…
-- Красиво чешешь, -- цинично фыркнул Камил. – Я никакого запретного плода не жрал. А ещё – я не верю в рай. Потому что рай – здесь. На земле. Среди калек и голодающих. Просто потому, что тут есть «счастье» -- антипод «несчастья». А после смерти всех нас ждёт только ад, потому что мы вернёмся туда, откуда все в ужасе и сбежали!
Он откровенно процитировал Ашу Друджа. Нойманны, конечно, не оценили его высокой философии, остались при своём, назвали его слова бредом. Будто их слова изобиловали смыслом! Ну и к чёрту этих болванов!
Всё-таки Нойманны были неплохими друзьями, если не затрагивать в разговорах с ними темы религии и минувших войн. Нойманны вели себя по-рыцарски. Они всегда выручали друзей, всегда вступались и решали проблемы.
Однажды на Камила напали «старшаки» под предводительством Маркуса. Дождались, когда тот снова отлучится к башням астрономии. Подкараулили в коридорах и налетели всей толпой. Хотели вернуть свою власть над Лагерем. Конечно, против всей толпы ему было не справиться. Поколотили прилично. А потом отправились искать других. Они поймали Ишуаса, Толстого Инмара. Камил уже придумывал, как обязательно натравит на ублюдков мёртвых псин…
Но не пришлось. Каково же было изумление задир, когда они наткнулись на Грега! Парнишка к тому времени раздался в плечах, а руки его, от бесконечных тренировок с тяжеленным топором, сделались толще, чем у «старшаков» -- ноги! Грег разделался со «старшаками» в одиночку. Повыбивав всем передние зубы. Конечно, сам он потом два дня отлёживался в постели. Но теперь «старшаки» точно передумали бунтовать.
В тот же вечер Нойманны добавили задирам сверху. Оставлять избиения своих друзей было никак нельзя. Неповиновавшихся вассалов следует жестоко наказывать, как сказал Вальдемар, процитировав кого-то из взрослых своего рода. «Старшаков» вытащили в середину спален и заставили преклонить колени перед всей их командой. Не приклонивших били до тех пор, пока те не сдались. Маркус свирепствовал больше прочих… Глаза его налились кровью, как у быка… Так ребята и подавили «восстание», утвердили свою власть.
Примерно в те же дни в Ветроград к Камилу прилетела тревожная весточка с родины. Тётушка Аннушка умерла при родах, оставив князю Искро единственного сынишку… У них долго не получался ребёнок. Любимая наложница князя умерла. Искро был в бешенстве.
А Есений теперь тревожился. Ведь не осталось больше силы, способной защитить их от характера князя Искро…