С недоумением прочитал интервью учителя истории Спицына Евгения Юрьевича, в котором тот неистово критикует историков-учёных, и осокрбляет депутата Государственной Думы. Хайповость Спицына известна давно, ибо почти все его, так называемые, исторические исследования практически построены на хайпе. Что меня возмутило в этот раз? Сегодня речь пойдёт об отречении Государя Николая II от престола.

Однажды я уже здесь писал о горе-историке, рассусоливающем о необходимости и даже полезности коллективизации в нашей стране. С вашего позволения приведу цитату из интернета о нашем персонаже. Евгений Спицын «является активным критиком хрущёвских, горбачёвских, а также либеральных реформ, проведённых в России после распада СССР, в частности, в системе образования. Посвятив множество видеолекций и публикаций советскому периоду истории, обосновывал политику коллективизации и индустриализации, а также ряд других жёстких мер в политическом и экономическом курсе Сталина необходимостью выживания советского государства в исторических условиях того времени». Ключевое слово здесь – «необходимость». То есть, вы поняли? Чтобы наше государство процветало, нужно было часть населения уничтожить, раскулачить, расстрелять, посадить в тюрьму, сослать, переселить, объявить врагами народа со всеми вытекающими последствиями, разрушить тысячи храмов, сжечь десятки тысяч икон, разграбить музеи, продать ненавистным капиталистам шедевры мировой культуры, принадлежавшие, кстати, по заверению руководителей большевистского режима, народу. А как иначе? Нужно ведь было проводить индустриализацию, выпускать танки, самолёты пушки. Чего только не сделаешь ради спасения страны советов.

Меня всегда удивляло то, как же без всей это мути, без врагов народа и деления народа на «красных» и «белых», без массовых репрессий царь-государь-император Николай II умудрялся и экономику развивать, и население страны увеличивать, и благосостояние народа поднимать.

Конечно, противники царя, обчитавшись большевистских агиток, с пеной у рта доказывают, что народ при царе-батюшке нищенствовал и голодал, рабочие загибались от нещадной эксплуатации, дети не учились, и вообще, жизнь была адовой.

Разумеется, сторонников у Евгения Юрьевича нашлось великое множество, что само по себе и неудивительно. Рунет у нас заполонен всевозможными «специалистами», историками, экономистами, юристами, политологами, филологами и т.п. Я давно заметил, чем слабее комментатор владеет той или иной информацией, чем безграмотнее, тем он агрессивнее и категоричнее. При этом, когда задаёшь ему вопросы по существу, он начинает браниться и активно постить выдержки из коммунистических пропагандистских брошюр. Мол, видишь, как жил народ при царе, а пришли большевики, и жизнь наладилась. Из таких же степей и наш «историк» Евгений Спицын. Ленин и Сталин – это прогресс и спасение страны. Хрущёв – это не оттепель, а слякоть. Горбачёв – это не перестройка и гласность, а развал и болтология.

Может, кто-то из моих читателей ответит на вопросы! Например, почему за время правления Императора Николая II население России выросло на 60 млн. чел.? Как увеличилось благосостояние россиян за 20 лет? Почему по абсолютному уровню жизни СССР догнал Российскую империю только в 60-е годы, а по относительному не догнал и по сей день? Почему зарплаты рабочих Петрограда в 1913 г. были почти в 2 раза выше зарплат рабочих Санкт-Петербурга в 2013 г.? Почему американский президент Уильям Тафт назвал рабочее законодательство, созданное Императором Николаем II, самым лучшим в мире? Почему французский критик Поль Валери назвал русскую культуру начала ХХ века «одним из чудес света»? Когда и по чьей инициативе в России был создан первый в мире олимпийский комитет?

Может, Евгений Спицын сможет ответить на эти вопросы? Но дело в том, что он наглядно пристрастен, и полагаться на его полную научную объективность никак не получается. Его презрительный тон по отношению к Николаю II вряд ли способствует доверию к его трудам - слишком силён в его трудах дух «советской исторической школы», пронизанной марксизмом-ленинизмом, с ее главным «принципом партийности в истории».

Итак, вернёмся к царю. Естественно, я вынужден кратко цитировать нашего «красного» учителя истории:

«…со всей очевидностью ясно, что и акт отречения Николая II, и адресат этого акта – реальность», - утверждает Евгений Юрьевич.

Боже мой, какая самонадеянность! Нашего «историка» абсолютно не волнует тот факт, что фальшивку с якобы отречением царя уже разобрали вдоль и поперёк. С юридической точки зрения, законы Российской империи не имели таких статей, как отречение царствующего монарха. Юристы утверждают, что документ не имеет юридической силы. Манифест Николая II никогда не был опубликован Сенатом, как требовал закон того времени, а его составление проходило вне участия самого Государя, как носителя верховной власти. То есть самого факта отречения Императора от престола не существует.

Что случилось в феврале 1917 года? 22 февраля Государь был заманен в Ставку генералом Алексеевым и оторван от столицы, в которой тут же начались беспорядки. Приказ государя о направлении войск для подавления беспорядков не был выполнен. Государь был захвачен заговорщиками и лишён свободы. Что представляет собой бумага, которую принято считать манифестом?

А теперь послушаем настоящего учёного-историка! Говорит Пётр Валентинович Мультатули — российский публицист и историк, биограф Николая II. Автор книг и статей о правлении императора Николая II, публикаций о падении российской монархии. Кандидат исторических наук, доцент кафедры истории и исторического архивоведения Московского государственного института культуры. Чувствуете разницу?

И что же говорит по этому поводу доцент кафедры истории? Следующее: «Так называемый манифест об отречении является сфабрикованной фальшивкой. Он составлен с грубейшими нарушениями дореволюционного делопроизводства, имеет правки, подчистки, напечатан с использованием разных пишущих машинок».

Исследователи заметили, что бумага была разорвана, т.е. была составлена из кусков разных текстов. Буква «й» в первой половине текста не пропечатана, а во второй – напечатана чётко и ясно. В бумаге видно, что надпись «Г. Псковъ» напечатана на другой машинке. Вместо заголовка, предваряющего манифест, стоит надпись: «Начальнику штаба». Речь шла о начальнике штаба заговорщиков. Можно предположить, что это Керенский, которому Гучков отправил телеграмму о том, что государь согласился на отречение. Подпись Государя была сделана карандашом и обведена через стекло. Николай II всегда лично составлял важнейшие документы. Поэтому несостоятельность фальшивого манифеста доказывает другой документ: черновик проекта манифеста об отречении, составленный в ставке Верховного главнокомандования. Основной текст – машинописный. Но содержит правки от руки. В конце документа рукой Алексеева написаны слова, являющиеся началом сфабрикованного манифеста об отречении. Современная экспертиза свидетельствует, что текст отречения – подделка.

См. фото манифеста

Таким образом, Николай II никогда не писал и не подписывал манифест об отречении! Он был пленён заговорщиками в поезде на псковской ст. Дно и насильно лишён власти в пользу временного правительства.

Вывод однозначен: Отречения не было!

Сомневающиеся без труда найдут материалы подробнейшего анализа приведённого «документа» - фальшвки. С доказательствами историков, юристов, графологов, почерковедов могу не согласиться только особо упёртые и бездарные персонажи, или, как их принято называть, интернет-тролли. Тем хоть плюнь в глаза, они будут вопить, что это божья роса.

А что мы слышим в интервью Спицына об отречении царя? Не удивляйтесь. «Великий историк» делится своими знаниями: «Это было все в рамках российского законодательства того времени. Целый ряд статей Свода основных государственных законов Российской империи, в частности 37-я, 38-я и 43-я статьи четко указывали, что государь-император имел право отречься от престола не только за себя, но и за несовершеннолетнего сына, а тогда Алексею Николаевичу было всего 12,5 лет».

А теперь внимание, правильный ответ!

По поводу отречения от Престола царствующего Императора есть обоснованное сомнение в самой его возможности – в виду того, что она не предусмотрена законом. Интересным примером этого как раз и могут служить ст. 37 и 38 законов. Но тут главное – нужно понять, что речь в них идет об отречении не от Престола, а от прав на него. Вспомним, какова была реакция Цесаревича Константина на принесенную ему присягу? Он сказал: «Прежде чем присягать, нужно было спросить моего согласия». И возразить на это с точки зрения публичного права очень трудно. Заставить кого-то царствовать без согласия на это и в самом деле невозможно.

Может возникнуть вопрос: почему Государь, как обладатель верховной власти, не мог сам обратить свою волю в возможность отречения в закон? Да потому, что здесь его воля вступила бы в противоречие с его обязанностью. Освободить самого себя от своей же обязанности, и при том посредством полномочий, которые вытекают из этой же обязанности – это было бы верхом юридического абсурда.

Царствующему Императору, как обладателю непосредственного права на Престол, при желании отречься от такового, приходится действовать на общих, так сказать, основаниях с потенциальными носителями этого права по предписаниям ст. 37 и 38, предоставляя обращение своей воли в закон своему преемнику. Этим обеспечивается одно из важнейших свойств верховной власти – ее непрерывность. Отречение Государя от Престола становится возможным только при наличии преемника.

Кроме того, так приобретает реальную силу условие-ограничение ст. 37 («когда за сим не предстоит никакого затруднения в дальнейшем наследовании Престола»), которое в других случаях могло бы показаться юридической фикцией. Таким образом, при отсутствии преемника отречение Императора от Престола юридически состояться не может. То есть, если Государь отказывается царствовать, то принудить его к этому, конечно же, невозможно. Но в силу публично-правового принципа, царствование его будет продолжаться dejure до тех пор, пока его законный преемник не примет Престол и не обратит отречение своего предшественника в закон.

Как известно, Император Николай II якобы передал Престол брату – Великому Князю Михаилу Александровичу. По этому поводу, кстати, совершенно справедливо отмечают, что он не имел права обходить в очереди наследования своего сына. Михаил мог принять власть только в качестве правителя при несовершеннолетнем Императоре Алексее Николаевиче. Но для удобства рассуждений предположим, что следующим в очереди наследования после Государя был бы именно Михаил. Допустим такую юридическую фикцию, тем более, что ее единодушно допустили все участники тех событий.

Итак, Великий Князь Михаил Александрович Престола не принял, но и не отказался от него. Он согласился принять корону только при одном условии: «если такова будет воля народа нашего, которому надлежит всенародным голосованием, через представителей своих в Учредительном Собрании, установить образ правления и новые Основные Законы Государства Российского». Из этого следует, что другими способами он принять Престол не соглашался. В том числе и по законам Российской Империи – «силою самого закона о наследии».

Здесь уместно напомнить, что Учредительное собрание – ни что иное, как орган демократии, т.е. верховной власти народа. Его идея в том и состоит, что вся полнота власти принадлежит народу, который в лице своих представителей учреждает государственные органы и устанавливает законы. При самодержавной монархии все это делает сам обладатель верховной власти – монарх, а при самодержавии народном, демократии, народ выбирает для этой цели специальных представителей.

Мысль о том, что Учредительное собрание могло бы учредить самодержавную монархию, наивна. Это, пожалуй, единственное, чего оно не могло бы учредить, т.к. само является принадлежностью принципиально иного государственного строя, и может действовать только в его рамках. Кроме того, учреждать самодержавную монархию не было никакой необходимости. Она и так давным-давно была учреждена. Единственное, на что могла рассчитывать Династия при «новом строе», - это установление т.н. конституционной монархии, т.е. сохранение института монархии (должности монарха) в рамках парламентской демократии.

Большевики, сначала разгоняя Учредительное Собрание, а затем убивая 17 июля 1918 года Николая II и его семью, отлично осознавали, что уничтожают легитимного императора, а не «гражданина Романова».

Прокурор Крыма Наталья Поклонская изрядно всколыхнула нашу общественность, заявив, что акт императора Николая II об отречении от престола, датируемый 2 марта 1917 года, нелегитимен и не имеет никакой юридической силы.

«Бумага, которую в учебниках по истории преподносили как отречение от власти, не имеет никакого юридического смысла. Это копия бумажки, подписанная карандашом, без соблюдения всех юридических и процессуальных процедур, форм, поэтому эта бумага не несет в себе юридической силы», – заявила Поклонская.

Историки, настаивающие на подлинности манифеста об отречении Николая II, настоятельно советуют оппонентам навестить Государственный архив РФ, где им покажут «подлинник отречения» царя. И сразу становится понятным, что сами они в этом архиве не были и так называемого «подлинника» не видели.

А дело в том, что этих «подлинников» не один, а два. И оба «подлинные». Притом что во всех мемуарах об отречении упоминаются два экземпляра, которые якобы подписал император, существует еще третий «подлинник», напечатанный в 1919 году в Нью-Йорке неким Ломоносовым. Подпись царя на этом экземпляре отличается от предыдущих двух. Такое ощущение, что где-то работала целая фабрика по изготовлению царских отречений.

Все отречения – поддельные. Прежде всего, поддельна царская подпись. Она на обоих «подлинниках» из ГА РФ совпадает с математической точностью. При этом реальная подпись царя, хотя и имела характерные общие черты, от документа к документу разнилась. Не обладая автоматизированной подписью, вывести два раза абсолютно идентичный росчерк даже на двух подписываемых друг за другом документах – практически невозможно. Неужели «историк» Спицын будет отрицать и это утверждение?

Не стану многословить, по-моему, тут всё и так ясно. Но напоследок приведу несколько высказываний нашего непревзойдённого учителя истории. Например, как Спицын характеризует депутата Государственной Думы, юриста, бывшего прокурора Крыма, Наталью Поклонскую:

«Поклонская, да. Но она просто, извините, «дурочка», которая ничего не понимает в источниковедении, тоже мне «специалист»!»

Видимо, Спицын ещё и супер-юрист, ибо далее он нас убеждает: «…чем государь-император эту подпись поставил – сугубо его личное дело. Наличие карандашной подписи никоим образом не умаляет эту подпись под этим документом».

Ну, да. Царь, видимо, настолько был беден, что в вагоне (практически генеральный штаб на колесах) не нашлось ручки. Я абсолютно убеждён (и на то есть веские основания), что Евгений Спицын «отречения Николая II» в руках никогда не держал, однако при этом утверждает, что карандашная подпись Николая II на данном документе «...была лакирована тут же, чтобы она не стерлась...». Почему бумаг с отречением несколько, Спицын умалчивает.

Других историков у меня для вас нет. Думайте, анализируйте, делайте выводы.

P.S. Если есть желание послушать настоящего историка, добро пожаловать: