Похождения Геракла или 12 шагов к олимпийскому успеху. Шестой подвиг
Автором текста является Баграт Саруханов. Текст выкладываю по его просьбе. Я, по мере своих скромных сил, осуществлял вычитку и корректировку текста.
Ссылка на оригинал
Ссылка на первый подвиг
Ссылка на второй подвиг
Ссылка на третий подвиг
Ссылка на четвертый подвиг
Ссылка на пятый подвиг
Последние две недели в тавернах Микен стало очень популярным блюдо из неважно пахнущих грибов крайне подозрительного вида. Ранее считавшиеся несъедобными, они пришлись по вкусу зажиточной части населения, и простолюдины старались как можно чаще наведываться в лес в поисках непонятного лакомства для богачей. Тем более, что сложность поиска плодов подземного мира сошла на нет, когда они обнаружились на полянах, сложенные в аккуратные горки. Возле каждой всегда присутствовала табличка с криво намалёванным “Прастити”, что наводило кое-кого на мысль о личности услужливого помощника, предпочитающего сохранять инкогнито.
Царя, впрочем, данное блюдо порадовать не могло. Вот уже третий час из тронного зала доносились звуки пилы: Эврисфей в очередной раз принимал настоятельное прошение царицы о необходимости скорейшего восстановления коллекции растений. Особенно Антимаху волновало состояние бегоцвета, чудесным образом сумевшего восстановиться из единственного листочка. Тяжесть полученных им повреждений не оставляла надежды исцелиться иначе, чем божественным творением. А поскольку цветам нужны удобрения, то они-то и должны были иметь божественную природу. Эврисфей, придерживающий корону, чтобы не слетела во время безостановочного кивания, мысленно уже составлял план, кто и куда должен отправиться за волшебным навозом. Одновременно с этим царь отгонял мысль, почему, когда он отмокал в ванне, царица переживала куда слабее, чем из-за этого растения. И почему ей так дорога именно эта гипераллергенная бегающая флора. Всё ещё терзая себя этим вопросом, Эврисфей вызвал к себе Геракла. Тот поспешно явился в зал с мешком на плече.
— Вызывали, шеф? — поинтересовался наёмный герой.
— В-вызывал, — отозвался правитель Микен, с опаской косясь на шевелящийся и странно шипящий мешок. — Это у тебя что?
— В саду халтурю в свободное время, не обращайте внимания.
— Л-ладно, — сказал Эврисфей, нервно сглотнув, и покосился на амфору с картой. — У меня к тебе задание на уровень подвига.
— Какое? — тут же заинтересовался Геракл, которому как раз нужно было подтянуть КПГ.
— Для спасения царского сада срочно требуется найти волшебное г...
— Вашвеличество, нашли! Нашли, Вашвеличество! — заорал начальник разведки, влетев через двери в тронный зал.
— Что нашли? — сквозь зубы спросил Эврисфей, считая, на сколько частей перед обезглавливанием следует порубить прервавшего царскую речь.
— По соседству есть волшебные конюшни, которые загажены по крышу! — радостным голосом доложил начальник разведки, не зная, что докладом только что спас себе голову и многое другое. — А раз они загажены, то мы можем бесплатно получить волшебное г...
— Что ж ты молчал-то! — перебил его Эврисфей, внутренне обрадовавшись возможной экономии. — Докладывай!
Подходящим источником подобного удобрения оказался Авгий, царь Элиды. Не он сам, разумеется, а подаренные ему папашей Гелиосом представители крупного рогатого скота. Ярко-красные, белоснежные и сияющие словно звёзды, они имели самые невероятный окрас и расцветку. Ели при этом эти животные за четверых, а выпускали отработанный материал за семерых, и никто так и не смог понять, откуда его столько берётся. Авгию, правда, было не до загадок, потому что жители уже устали возводить здания из самана и топить очаги волшебным кизяком, а материала меньше не становилось. Вскоре желающие импортировать столь ценный и важный для экономики материал вассалы и слабые соседи закончились, а остальные оказались слишком сильны, чтобы убедить их закупать подобное. Работа с великолепными животными постепенно превратилась из престижной и привилегированной в тяжкую и неблагодарную. Вскоре на эту должность стали ссылать вместо смертной казни, и приговорённые умоляли расчленить их тупыми топорами и заживо выпотрошить, но не обращаться с ними столь жестоко. Царь задумался, куда девать столь ценных дарёных не-коней, которым стоило сначала посмотреть не в зубы, а в другое место. И пока Авгий был занят столь важными мыслями, в стойла стало невозможно попасть из-за завалов на входе. По совету первого министра, который успел прославиться своим прогрессивным видением, царь переименовал стойла в конюшни. Проблему это, конечно, не решило, но звучать стало красивее.
Тем не менее, требовалось предпринять хоть что-нибудь. И срочного, поскольку коричневые терриконы уже отбрасывали тень на дворец, заглушая его роскошь и великолепие самым возмутительным образом. Попытки изготавливать из материала снаряды для катапульт закончились провалом, поскольку все бывшие, настоящие и потенциальные противники хором пообещали написать коллективную жалобу жрецам Зевса, Ареса, Афины и какого-то нового бога по имени Спортлотос. Примерно представляющий, как задобрить только первых троих, Авгий не решился продолжать разработку новых типов вооружений и предпочёл потратить освободившуюся сумму на награду желающему поработать клининг-менеджером. Когда же выяснилось, что выделенную в бюджете на вознаграждение сумму давно пустили на корм коровам, правитель Элиды от отчаяния согласился поделиться частью стада с тем, кто правится с очисткой, внутренне сомневаясь в наличии такого количества ненормальных в Древней Греции. Правитель Элиды как раз ухватился за идею подключения к уборке подданных, живущих в определённых залах с мягкими колоннами, когда в ворота кто-то постучал так вежливо и аккуратно, что обе створки сорвало с петель. Как только пыль улеглась, кашляющий от навозной пыли царь увидел в дверном проходе двоих путешественников. По первому он просто скользнул взглядом: таких половина Греции ходит. Зато второй... В нём Авгий сразу почуял угрозу своему правлению, царству и...
— Мира тебе и процветания, великий Авгий, сын Гелиоса, — произнёс первый путешественник, вновь привлекая внимание царя к себе. — Мы прибыли из Микен, чтобы оказать тебе помощь в твоём нелёгком труде вычёрпывания г...
— Стоп-стоп-стоп, — тут же замахал руками царь. — С чего вы вообще взяли, что мне нужна помощь в подобном деле?
— Слухи расходятся далеко, — заметил второй, более опасный. — А запах разлетелся ещё дальше.
— Кто вы такие? — спросил Авгий, с явным подозрением оглядывая парочку.
— Я – Геракл, сын Зевса-Громовержца, — представился первый, после чего указал на более опасного. — А это – мой племянник Иолай.
— Понятно, — протянул невезучий фермер в короне, оглядывая легендарного грека, который читает надписи на зданиях перед тем, как войти. — И что вы тут забыли?
— Мы готовы решить вашу проблему с пылью! — включился в разговор Иолай. — И вам очень повезло, потому что...
— С пылью у меня никаких проблем нет, — отмахнулся Авгий.
— А ещё с аллергенами! — не унимался Иолай.
— Я не знаю, что это, но с этим у меня тоже нет проблем.
— И навоза!
— И с навозом всё в порядке, — заявил Авгий.
— Тогда что это за гора? — ехидно поинтересовался Геракл, указав в окно.
В тронном зале наступило затишье, прерываемое лишь поскрипыванием зубов правителя Элиды. Сыграв в “гляделки” с наглой парочкой, Авгий понял, что проигрывает и это соревнование, как ранее профукал дискуссию.
— Ай, да Танат с вами обоими, — махнул он рукой. — Но у меня условие.
— Какое? — спросили искатели приключений на свои афедроны.
— По квартальному плану мои конюшни должны быть вычищены, — заявил царь. — Квартал заканчивается сегодня, так что на работу у вас будет день. Или никакой оплаты, ясно?
— День? — переспросил шокированный Иолай, на которого как раз стала падать тень от горы.
— По рукам! — поспешно согласился Геракл, пока племянник всё не испортил.
— Дядя, ты че... — попытался воззвать к голосу разума напарник, но сына Зевса было не остановить.
— Но за день срочность мы потребуем доплату в виде навоза, — добавил воитель.
По комнате разнёсся звон от упавших челюстей придворных.
— Годится, — медленно кивнул Авгий, не веря своему счастью, что идиоты согласились и вычистить конюшни, и забрать столь долго копившийся тут продукт. — Мой второй советник отведёт вас к конюшням.
— А где первый? — для проформы поинтересовался Иолай.
— Первый советник остался под завалами. Печать осталась вместе с ним, — монотонным голосом произнёс лысый древний грек среднего возраста, славный идеальной фигурой в виде шара. — По этой причине мы не можем назначить нового первого советника. Пожалуйста, следуйте за мной.
Шагая вслед за вторым советником, который перемещался столь же однообразно и ровно, как и говорил, Геракл и Иолай обозревали прелестные виды дворца и придворцовой территории. Величественные тёмно-коричневые холмы контрастировали со светло-коричневыми равнинами, лишёнными всякой флоры и фауны. Небольшое количество самой отчаянной прислуги перемещалось по ландшафту исключительно по деревянным тропинкам, проброшенным поверх субстанции, покорившей сердце Элиды количеством.
— Их ландшафтного дизайнера нужно повесить, — тихо шепнул Иолай дяде.
— Позволю себе заметить, что это невозможно, — отозвался скучной интонацией бесталанного лектора второй советник. — Причина в том, что ландшафтный дизайнер утонул три месяца назад. Правее места, где мы сейчас идём, была дорожка.
— И что с ней стало? — поинтересовался Иолай, которого передёрнула мысль о смерти в этом.
— Пропала, — ответил второй советник. — Паводок размыл. Почему-то дизайнер решил, что его эта проблема не касается. Попробовал перебраться через гиблое место и пропал.
— Племянник, — тихо обратился к Иолаю Геракл. — Почему он все предложения начинает с буквы “П”?
— Почём мне знать? — отозвался Иолай и, подумав, добавил. — По-моему, это заразно.
— Поглядим, — сказал Геракл, затем вздрогнул от осознания и, собрав волю в кулак, обратился к советнику. — Прост… Кхм! Уважаемый! Долго ли ещё идти?
— Почти пришли, — ровным, как поверхность озера, голосом, ответил советник.
Миновав пару тёмно-коричневых холмов, группа вышла к просторной площади, со всех сторон окружённой роскошными зданиями великолепной архитектуры. По крайней мере именно так описывалось это место на туристических амфорах. Сейчас же это был огромный коричневый пустырь, запертый среди коричневых стен с небольшими оконцами.
— Прибыли, — произнёс второй советник, жестом руки поводя вокруг себя. — Прекрасные Авгиевы конюшни ожидают вас.
«Прекрасные» конюшни представляли собой жалкое зрелище. В первую очередь из-за коричневой баррикады, наваленной перед входом. Кое-где из неё торчали остатки лопат и прочего инструмента, брошенного ввиду бесполезности.
— Раз это конюшни, то надо проведать их обитателей, — решил Иолай и направился к наименее заваленному входу.
— Иол, погоди-ка, — позвал Геракл, зажимая нос, но было поздно.
— Привет, лошадки! — громко и радостно воскликнул племянник, зажав нос и заглянув внутрь.
— Мууу, — недобро ответили “лошадки”, система наведения которых точно нацелила рога на вошедшего.
Медленно кивнув, Иолай вытащил голову из проёма.
— Дядя, — тихо позвал он Геракла, отдышавшись.
— Да? — глухо отозвался тот, занимаясь полевыми испытаниями первого в истории респиратора.
— Это какие-то неправильные лошадки, — тихо сказал ему Иолай. — Они мычат и с рогами.
— Если они мычат и с рогами, значит это коровы, а не лошадки, — заметил Геракл тоже заглядывая внутрь. — Значит это стойла. А почему их называют конюшнями?
— Потому что коровы хоть и великолепны, но им не по статусу царю жить рядом со стойлами, — отозвался второй советник. — Переименование – это формальность, важная для царского образа.
— Ясно, — медленно кивнул Иолай, которого всё ещё пошатывало от знатного ароматического апперкота. — Дядя Гер, тут работы на пару лет. Мы просто так не справимся, надо импровизировать.
— У меня уже есть идея, племянник, — отозвался Геракл, глядя куда-то в сторону реки. — Где ближайший лес?
— Поблизости располагаются царские охотничьи угодья, в той стороне, — сообщил советник. — Правда, я не очень понимаю, зачем вам...
Не дожидаясь окончания его ответа, Геракл направился в указанном направлении. Тем временем Иолай собрал себе маску с длинным носом, куда набил ароматические травы, и стал чем-то похож на птицу. В таком виде он принялся искать кого-нибудь из местных. Найти удалось только верещащего от ужаса местного работника, которого чистильщик сумел догнать и схватить на вершине холма. Вопящий древний грек постоянно перебивал пытавшегося задать вопросов Иолая своими мольбами к «чудо-птице» не есть его. Пришлось для начала снизить громкость умоляющего парой подзатыльников
— Не буду я тебя жрать, уймись, — кое-как успокоил его Иолай. — Просто расскажи, почему второй советник постоянно говорит все фразы, начиная их с буквы «П»?
— Ааа, так это у него давно, — заговорил работник с явным облегчением, что есть его пока никто не собирается. — Пока он был третьим советником, его так переклинило на жажде повышения, что все свои фразы он начинал с буквы «В». А как стал вторым – перешёл на «П».
Рассказанное столь сильно удивило Иолая, что он разжал пальцы, и работник не преминул этим воспользоваться. Запрыгнув на одну из досок, пленник съехал на ней по склону холма и был таков. Удивлённый необычным видом спорта чудо-птиц какое-то время постоял наверху, а затем вернулся к конюшням, где Геракл уже заканчивал возводить собранную из местных материалов и палок деревянный коридор, ведущий от реки к одному из входов в конюшни. Поражённый Иолай заметил, что дядя где-то раздобыл для себя какую-то красно-синюю одежду и нелепо выглядящую шапку.
— Дядя, что ты строишь? — поинтересовался Иолай, высматривая, куда ведёт дорога. — И что это за одежда?
— Водовод сооружаю, — ответил Геракл. — А одежда в лесу валялась у какой-то трубы. Не пропадать же добру. Да и шкура чище останется. Я и тебе захватил. И не отлынивай, помогай. Быстрее начнём – быстрее вернёмся
Иолай тупо уставился на одежду аналогичного покроя, но вышитую из белой и зелёной ткани, а затем снял маску и, плюнув с досады, стал переодеваться. Закончив переоблачение, он кинулся помогать дяде выводить из конюшен коров и быков, которые явно запомнили его с первого же взгляда и не стремились покидать уютные апартаменты. Пару часов спустя мини-дамба у реки была проломлена, и поток воды устремился к конюшням. На глазах у царя, стоявшего на своей любимой террасе, поток воды стал наполнять здание конюшен, заодно смывая лишние слои с прилегающей территории.
— Что ж, ты справился, — признал Авгий, кивая второму советнику. — И поэтому даже без печати я назначаю тебя своим первым советником!
— Царю великому слава, — мотононным голосом отозвался первый советник. — Церемонию награждения очистивших конюшни я организую, ваше величество.
Быстро всё сообразивший Авгий немедленно приказал отрубить первому советнику голову и вернулся к просмотру очищающих процедур.
— Дядя, а ты всё точно рассчитал? — спросил Иолай, наблюдая, как стремительный поток воды вымывает коричневую пробку из зданий.
— Конечно, — гордо ответил Геракл, задрав нос. — Я предусмотрел всё.
— А вода потом куда уходит?
Нос медленно опустился.
— Дядя, — встревоженно сказал Иолай, глядя на происходящее. — Ты же не забыл сделать водоотвод?
— Забыл, — признался Геракл, тоже наблюдая на проплывающий мимо дворец Авгия. — Похоже, навоза нам не видать.
— Мы уже в нём по шею, дядя Гер, — мрачно произнёс Иолай. — Если мы не доставим навоз Эврисфею, то...
— Не волнуйся, у меня есть идея! — перебил его дядя. — Сейчас мы эту неудачу в подвиг превратим и доставим навоз прямо к царскому дворцу.
— Дядя, а ты уверен, что мы в навозе по уши не окажемся после этого? — осторожно поинтересовался племянник, которого уже начала бить дрожь от новых идей, оккупирующих голову дядюшки. — Потому что если...
— На этот раз всё будет в лучшем виде, не волнуйся, — заверил его бросившийся к сложенным брёвнам Геракл. — Главное, чтобы его по течению в море не снесло.
— В каком смысле “по течению”? — не понял Иолай, но затем потерял дар речи от вида конструкции, которую стал возводить достойный наследник лучших архитекторов Древней Греции.
— Спокойно, племянник! — провозгласил сын Зевса-Громовержца, спешно собирая систему античных шлюзов. — Сейчас мы будем реку вспять поворачивать! В конце концов древние греки мы или кто?
Ранним утром Эврисфей, запретивший будить себя по любому поводу, услышал странный звук. Царь зевнул, лениво потянулся, а затем слез с мягкой кровати и направился на балкон, крайне заинтересованный, что это может так шуметь. И только выйдя на балкон он понял, что иногда счастье в неведении. Взору правителя предстала огромная коричневая волна, на вершине которой нёсся огромный дворец с символом Элиды во весь фасад. Где-то рядом, усиленно работая вёслами, неслась небольшая лодочка. Она старалась не отстать от лидера гонки, который на полном ходу нёсся по реке как раз к изгибу русла, где расположился дворец Эврисфея. Увидев приближающееся зрелище, царь завопил, вызвав стражу, и потребовал от них немедленно сделать что-нибудь. В ответ начальник стражи молча достал меч и вручил своему помощнику, чтобы тот обезглавил его за неспособность исполнить волю царя и остановить плывущий на них дворец. Остолбеневший офицер, держа в руках меч начальника, молча смотрел очень большими и очень круглыми глазами то на командира, то на главнокомандующего, которые в этот момент в панике носились по спальне, периодически врезаясь то в статуи, то в вазы, то друг в друга. Плавно замедляясь из-за впитывающейся в землю воды, огромный транспортный блок остановился террасой прямо возле царского балкона. Бледный Эврисфей, закончив отбирать меч у пытающегося сделать харакирос офицера, осторожно выглянул из-за колонны и увидел царя Авгия, который сидел в кресле и обозревал окрестности в самом неприятном расположении духа.
— Ну привет, сосед, — мрачно поздоровался бывший обладатель самого загаженного в Ойкумене коровника, протягивая руку в знак приветствия, поскольку балконы уже состыковались перилами.
— И т-тебе п-привет, — запинаясь, ответил Эврисфей и ответил на рукопожатие. — ГЕРАКЛ!!!
— Мы тут, шеф, — послышался до зубовного скрежета знакомый голос со стороны реки, царь налитыми кровью глазами увидел лодку с наглой парочкой. — Всё доставили в лучшем виде. Почти.
— ПОЧТИ?! — заорал Эврисфей. — Это, значит, «почти»?!
— Ну может чуть-чуть не по плану...
— Это, значит, не по плану?! — продолжал орать царь Микен, тыча пальцем в сторону душистого и ровного коричневого поля, где пару минут назад и на несколько метров ниже располагался царский сад. — А вот этот тип на своём дворце – это по плану?!
— Видишь ли, шеф, — начал Геракл. — Мы планировали побыстрее доставить...
— А теперь побыстрее уберите это отсюда!
— Шеф, — замялся Геракл. — Тут такое дело…
Дописал первую в жизни "книгу": небольшую повесть во вселенной Bloodborne
Да, строго говоря, это фанфик. Но я постарался написать что-то похожее на "взрослую" беллетристику. Сюжет построен вокруг событий, происходивших до начала игры. В книге я постарался построить такую систему взаимодействия героев и мира, чтобы представить, как люди могли допустить все то, что мы видим в Bloodborne. Здесь нет попаданцев, любовных сюжетных линий, а героям я постарался дать внятную мотивацию.
Жанр: хоррор, триллер. Пока писал, вдохновлялся Лавкравтом, По, и Кингом, — по ходу повествования можно даже заменить это по слогу (и да, я графоман).
Писалось долго, нудно и непросто. Я и автор, и редактор, поэтому наверняка в тексте осталось немало стилистических ошибок.
Произведение выложено в открытый доступ на author.today: https://author.today/work/343203
Отрывок:
Искра от огнива упала на все еще промасленный фитиль, разгоняя мрак проклятого коридора. Стоявший на коленях кузнец выглядел плохо. Сквозь разорванную на плечах и груди рубаху сочилась кровь от неглубоких рваных ран, на лице уже набухали шишки, а руки были густо покрыты красно-коричневой жижей. Впрочем, вид кузнеца казался почти светским на фоне того, что осталось от его противника. Тощая голая тварь ростом чуть более двух метров, больше похожая на обтянутые серой кожей кости, распласталась по полу в невообразимой позе: руки и ноги сгибались в местах, для этого не предназначенных, — в схватке крепкий ярнамит сломал каждую конечность в нескольких местах. От головы на стене и полу осталась лишь бурая каша из раскрошившегося черепа, зубов и внутренностей. К горлу подкатило, и желудок подающего надежды юного интеллигента исторг из себя недавно принятый ужин.
- Давай, вставай, надо убираться отсюда, да поскорее — с дверью нам не справится, а оставаться здесь я не намерен, — кузнец старался держаться молодцом, однако страх подземелья сквозил в каждом его взгляде и слове — Быстрее надо в комнату вернуться, фитиль долго не продержится.
Барт молча повиновался, тихо шагая за кузнецом, он вцепился взглядом в слабое пламя свечи. Он проклинал подземелье, проклинал Бюргенверт и Виллема, проклинал трусливого Андреаса и проклинал себя, — он не был готов признаться себе, что в момент настоящей опасности он струсил, бросив товарища на погибель. Любой мальчишка, представляя себя героем подобной истории, знает, что в нужный момент откроется второе дыхание, а в случае великой опасности дух воспрянет над плотью. Никто не грезит об умопомрачительном ужасе, о жалких сомнениях и колебаниях или мокрых, но все еще теплых штанинах. Теперь Барт знал, что он просто животное, которое, будучи загнанным в угол, сожмется и будет по-кроличьи ждать своей участи. Он проклинал и кузнеца, который оказался зверем, готовым рвать и метать в кромешной темноте, чтобы спасти свою жизнь.
Зависть, разочарование и обида не позволили юному механику услышать тихое шарканье серых ступней по таким неровным плитам; собственная тень, порожденная угасающим на фитиле огоньком, не дала увидеть жестокие пустые прогнившие глазницы, вперившиеся в его затылок; ворчание и кряхтение побитого кузнеца смешались с булькающим бормотанием на неизвестном в Ярнаме языке. Короткая яркая вспышка боли — все, что ощутил Барт, когда тяжелый топор резко обрушился на трапециевидную мышцу, ломая ключицу, вспарывая легкие и с легкостью проходя сквозь сердце в летальном ударе.
Валдер услышал захлебывающиеся хрипы, но не обернулся. Он знал, что человеку, издавшему подобные звуки, уже не помочь, и со всей скоростью, на которую было способно изувеченное тело, бросился к свету в конце длинной дуги коридора. Еще несколько ударов прозвучали в удаляющейся тьме за спиной — тошнотворное чавканье все еще живой плоти завершилось звонким гонгом металла о камень. Он знал, что Барта уже не опознают. Хрипя и задыхаясь, он выскочил в холл с проклятой дверью, где молча сидел Андреас. Кузнец грязно выругался и выхватил из рук обмякшего студента ломик.
- Что это был за шум? А, а почему вы один? Барт же ушел за вами, — дрожащий голос не мог скрыть нервозности глуповатого студента.- Охх, э… Так, ты. Встань в трех метрах от коридора, заткнись и стой там. Сейчас он выйдет, ты главное стой спокойно! — мальчишка с замеревшим лицом повиновался, а Валдер встал в у стены в полуметре от арки. Он занес ломик над головой и замер, стараясь унять тяжелое дыхание.
Спустя две долгих минуты во тьме появился тощий силуэт одетого в грязные рваные лохмотья существа, очень похожего на человека. Пропорции были искажены, под капюшоном на удлиненной шее телепалась небольшая голова, ребра были плотно обтянуты серой кожей, под которой, казалось не нашлось бы места внутренним органам — там, где должен быть живот, проступает позвоночник, а в неестественно длинных руках обитатель катакомб держал два окровавленных топора, отливающих матовой латунью. Густо покрытое ярко-красной артериальной кровью и ошметками плоти, существо вызывало в голове образы из древних легенд человечества: медленные и в то же время дерганные движения, тлетворный запах разложения и мерзкие хрипы, складывающиеся в потустороннюю речь, вызывали сомнения в том, что в нем еще теплится жизнь. Два медленных шага, один размашистый жест, и оно уже занесло тесак над головой оцепеневшего Андреаса. Трепет жертвы уже смешался в маленьких глазках с неизбежностью рока, когда топор просвистел мимо уха, зацепив плечо. Тварь медленно завалилась на бок, стараясь найти баланс на сломанной ноге, однако перебитая кость с треском сложилась вдвое. Андреас не был готов увидеть полные яростью глаза Валдера, начавшего без разбора колотить подранка ломом, иссохшая плоть и сухие кости легко сдавались под натиском жилистого кузнеца. Приступ ярости прекратился, только когда тело превратилось в гнусную вонючую серо-бурую массу густой крови вперемешку с обломками костей и остатками плоти. Тяжело дыша, он сделал глоток из своей фляги и, громко выругавшись, поднял один из топоров.
- А теперь слушай сюда, пацан. Сейчас ты берешь ломик и внимательно, очень, мать твою, внимательно смотришь в этот коридор. Этот топор сделан из того же металла, что и дверь, но явно более свежего, так что я сейчас буду выбивать замок. Ты будешь следить за входом, и если увидишь любое движение, даже если это будет мышь или таракан, начинай орать, чтобы я попробовал спасти тебя, бесполезного ублюдка. Ну или хотя бы успел отсюда свалить, если у тебя шанса не останется. Если там что-то ценное — оно мое, и ни слова никому, когда мы выберемся отсюда. Срать я хотел на приказы твоих высоколобых уродов. Понял?
Свин Бося . Месть . Аудио . Фанфик
Писатель и Поэт ХОМОНИК
Мальчик-который-попал-на-Слизерин. Третий курс. Первая подруга
Темноволосая девушка замерла, держа газету в руках и удивлённо уставившись на Гринграсс. Наверное, ей казалось невозможным, чтобы кто-то ещё не знал о произошедшем, ведь это такое важное и чудесное событие! Гарри с мирным видом продолжал пить сок, сидя справа от неё вплотную и делая вид, что это его никак не касается. Чутьё ему подсказывало, что, если он посмотрит на Паркинсон, та, скорей всего, неверно поймёт его взгляд и решит, что он одобряет рассказать всё Гринграсс. Хотя никакой тайны из этого Поттер делать не собирался, но знал, что информацией просто так делиться не стоит.
Каких усилий потребовалось Пэнси не выболтать тут же всё своей лучшей подруге, — что она узнала, успела додумать и то, что можно обсудить вместе с ней во всех подробностях, — Гарри не знал. Но убедился, что его подруга умеет хранить тайну… как и лгать, слушая, как Пэнси умело врёт Дафне, сначала рассказывая нелепый слушок про старосту Корнфута, который якобы её так заинтересовал, что она задумалась во время завтрака, а потом как-то, совершенно непонятным для Гарри образом, перескочив на обсуждение Блэка. Это тут же испортило настроение Поттеру, и, залпом допив сок, он поднялся из-за стола.
«Расскажет, так расскажет, — решил мальчик, когда вместе с послушно поднявшимся на его кивок Пайком отправился на первый урок; одному ходить по Хогвартсу не стоило, — но про Блэка слушать сил нет».
Драко ещё не закончил завтрак, обычно дожидаясь Винсента и Грегори — а эти два здоровяка очень любили обильно поесть. Блейз и Теодор пришли поздно, так что их тарелки были пока что полными. Девочки-слизеринки ходили вместе, ну, кроме Трейси. Вот и она, оставшись за столом глазами и ушами Гарри, в случае чего расскажет ему, проболталась ли Пэнси. Хотя в последнее время Трейси понемногу стала приживаться среди слизеринок, в том числе благодаря его усилиям.
Во время занятия по Защите от Тёмных искусств Гарри не заметил ни малейшего признака того, что девочки узнали новости о так сильно заинтересовавшем их событии, и лишь Люпин иногда останавливал на нём свой хмурый взор. А в середине урока профессор неожиданно — предварительно кратко, но весьма понятно пересказав основные вехи пройденных тем — решил устроить письменный тест, и до самой перемены они шуршали перьями, отвечая на вопросы. Благодаря повторному изложению материала от профессора все моменты восстановились в памяти и задание не оказалось сложным для Гарри. А вот Малфою досталось замечание от преподавателя, когда тот неумело попытался списать хоть что-нибудь у сидящего рядом с ним Поттера.
Прозвенел звонок, и ученики с облегчением потянулись к учительскому столу, сдавая свои работы. Нотт хмурился — небось не смог решить всё. После случившегося нападения Уизли он попросил Поттера подтянуть его по Защите от Тёмных искусств и даже временами приходил на совместные занятия по дуэлям с пятикурсниками. Гарри считал, что несмотря на большую мотивацию, успехи тот делал очень уж скромные. Но даже эти достижения никак не могли помочь на тесте — вопросы были посвящены пройденным материалам о тёмных и опасных существах и никак не касались боевой магии, применяемой волшебниками друг против друга.
Гарри во время контрольной больше думал о том, стоит ли ему снова подходить к Люпину по поводу обучения методам противостояния дементорам и боевым заклинаниям или повременить, но даже так, смог ответить на все вопросы. Поттер решил, что лучше не тянуть с этим, несколько безрассудно и наплевательски отнесясь к своему свободному времени, которого и так совсем не было.
Ему не составило труда чуть дольше собирать свой портфель, хотя из вещей на столе было лишь одно волшебное перо, не нуждающееся в чернилах. Он взглядом и мотанием головы показал одноклассникам, чтобы те его не ждали.
Когда Элизабет последней направилась к двери, Гарри подошёл к профессору, положив исписанный листок поверх пергамента девушки. Его взгляд за пару секунд успел обежать её ответы, и Поттер со вспышкой самодовольствия отметил, что она в лучшем случае ответила лишь на половину вопросов, судя по пустым областям после номеров некоторых заданий и малого количества текста, где она всё же попыталась хоть что-то написать. Поднявшийся со стула Люпин поглядел на полностью заполненный лист Поттера, который тот аккуратно положил на стол, и его лица коснулась слабая улыбка.
— Сэр, — обратился к нему Гарри, понимая по прошлому общению, что мягкий стиль разговора с Люпином не подходит и предпочтительнее говорить прямо — по делу и сразу в лоб, — я хотел спросить насчёт нашей с вами договорённости…
Люпин молча смотрел на мальчика, его изборождённое морщинами лицо ничего не выражало, но Гарри ощутил, что тот в лёгком замешательстве.
«Интересно, неужели мои родители выглядели бы так же старо, как он?» — мелькнула мысль.
— Да, я помню, — наконец отмер профессор. — Что ж, для этого мною был найден боггарт, и если он снова превратится при виде тебя в дементора, то можно будет провести занятие. Сегодня вечером, к примеру, — Люпин взял паузу, явно собираясь сказать или место, или точное время, и Гарри воспользовался этим.
— Сэр, у меня сегодня вечером тренировка по квиддичу, — быстро сказал он, сочтя, что про тренировки по танцам профессору знать необязательно. — Может, завтра вечером, сразу после ужина?
— Хорошо, жду тебя в этом кабинете… — после заминки ответил Люпин.
Он хотел сказать что-то ещё уже кивнувшему в знак согласия Поттеру, который стал поворачиваться к двери, но сдержался и промолчал. Гарри остановился вполоборота.
— Да, сэр? — с вопросительной интонацией, но с нажимом в голосе протянул он и, видя, что Люпин не отвечает, добавил: — Вы что-то хотели ещё мне сказать?
— Скорее, задать вопрос, — медленно произнёс профессор. — Ты играешь за команду Слизерин?.. — Гарри удивлённо расширил глаза, а потом красноречиво опустил голову вниз, на свой зелёный галстук и герб со змеёй на мантии слева на груди. — Разумеется, да, — пробормотал Люпин, — и чего это я? — и громче: — А кем?
— Охотником, — улыбнулся Гарри. Поговорить про квиддич он любил, поэтому даже ощутил какое-то доброжелательное мимолётное чувство к Люпину, хотя было странно, что тот не знал об этом.
— А твой отец был ловцом, — сказал профессор с еле ощутимой ностальгией в голосе. — Он играл за факультет Гриффиндор и был словно рождён в воздухе. Ни разу не упустил снитч.
Тёплое чувство пропало. Пришёл холод с болью. Горечь.
«Он так хочет на меня повлиять, вспоминая моего отца? Приводя его в пример мне? — Холодное бешенство разгоралось в нём, когда он самым доброжелательным образом смотрел на профессора. — Что ж ты раньше меня не отыскал, когда я так нуждался в…»
Ощутив, что происходит что-то неладное, Поттер поспешил завершить разговор.
— Да, я очень горжусь своим отцом. И именно поэтому я пошёл в команду по квиддичу в прошлом году, как только появилась возможность, сэр, — ложь лилась так легко с его уст, словно давно проложила устье реки обмана. Он глянул на часы. — Ой, мне надо на следующий урок. Тогда до завтра, профессор. Спасибо.
— Да-а, иди… — чуть растерянно протянул Люпин, глядя, как за Поттером закрылась дверь.
Проблема популярности в том, что тебя всегда окружают люди. Нельзя просто так побеседовать с нужным человеком незаметно для остальных. Весь третий курс Слизерина ожидал Гарри, стоя чуть в стороне от кабинета Защиты от Тёмных искусств. Присоединившись к ним, Поттер направился на следующий урок. И лишь через несколько минут смог в одном из коридоров попытаться переговорить с Трейси Дэвис. Для этого ему пришлось крепко ухватить её под локоток, удерживая ойкнувшую девушку на месте. Потом, пробираясь сквозь густую толпу учеников, он повёл её в сторону незаметно от других слизеринцев, пока наконец они вдвоём не вышли на пустую лестничную площадку. Тёмные глаза уставились на него, лицо её чуть побледнело, когда она встретилась с его пронзительным взглядом в паре десятков сантиметров от себя.
— За столом во время завтрака Пэнси что-то говорила? — напрямик спросил Гарри, в упор глядя на Трейси. Гнев после разговора с Люпином душил его, требовал выхода, и ему с трудом удалось оторвать от неё свою правую руку, вцепившуюся в плечо девушки.
— Что? — непонимающе переспросила Трейси. — А… Нет. То есть я хотела сказать, эм… только то, что было при тебе… то, что сам слышал. Когда ты ушёл, она быстро закончила завтрак и поспешила за тобой, а я с ней пошла. — И тише добавила: — Газету так и не читала. Она у меня с собой.
— С Дафной они больше не разговаривали? — уточнил Гарри.
— Нет, — Трейси начала приходить в себя, и хоть её голос звучал мягко, с ощутимым подобострастием, но уверенности и твёрдости в нём прибавилось.
— Хорошо, — Гарри кивнул и отступил от неё на полшага, разрывая давящий контакт. — Будешь мне сообщать, о чём говорит Пэнси, когда меня нет рядом. И остальные девочки.
Сейчас он ломил напрямую, хотя, когда общался с другими слизеринцами, то действовал в разы тоньше. Поттер никогда ещё так не требовал у своих одноклассников что-нибудь делать, относясь к ним более мягко, чем к остальным на факультете. Но гнев, бурлящий в нём, и своеобразное подчинённое положение Трейси вытолкнули именно такие слова. У девушки удивлённо расширились глаза, но через секунду её лицо озарило понимающее выражение и она кивнула.
— Хорошо, я сделаю это для тебя, Гарри, — улыбнувшись так, словно давно ждала этого, негромко сказала колдунья.
Одарив её напоследок внимательным взглядом, Гарри пошёл к входу в коридоре.
«Вот и пригодилось то, что я помог Трейси с общением с другими девочками. И теперь могу получать информацию из первых рук. И она подумала, что это плата за мою поддержку. Глупо было думать, что я помогаю ей из-за благородного порыва, чтобы ей не было одиноко, общаясь лишь со мной и Блейзом».
Хотя точно назвать причину своей помощи Гарри даже сам не смог бы.
— Всё, идём, — приказал ей Поттер и добавил: — И постарайся проделать всё это незаметно.
— Да, я понимаю… И… — Что-то в тоне девушки заставило его обернуться. Она серьёзно смотрела на него. — Пэнси моя подруга, но общаться со мной она стала только благодаря тебе. Да и ты сам видел её истинное отношение ко мне по пути на завтрак. Не она меня защитила от той третьекурсницы в прошлом году — жестокой Роули, которая желала мне зла. Это сделал ты. И ты единственный, кто поздравил меня в мой день рождения, ну, тогда…
— Там был ещё Блейз, — Гарри, попытавшись скрыть свою растерянность, подошёл к ней ближе. Он понял, что она имела в виду свои именины на первом курсе.
— Думаешь, Блейз бы пришёл, если бы не ты? — уверенно спросила Трейси. — Нет, — покачала она головой. — Ты меня поддержал, когда я была совсем одна. Ты мой лучший и единственный друг.
Что-то тёплое родилось внутри, гнев угасал. Ему хотелось тоже сказать добрые слова, обнять своего друга. Но…
«Сказать «спасибо»? Это обесценит её слова».
— Ты тоже моя первая подруга, — улыбнувшись, сказал правду Гарри.
Да, на первом курсе он дружил только с Забини и Трейси. И лишь на втором Гринграсс вышла вперёд, заняв важное место в его жизни. Сейчас он смотрел на девушку, но видел ту девочку, которая со страхом озиралась в гостиной второго сентября, когда все остальные ушли, оставив её одну. Без друзей, словно… он сам. Но тогда Гарри почти сразу начал общаться с Блейзом. А она… Попыталась ходить за ними, мальчишками, не в силах быть одной. А он… принял в свой круг, прекрасно помня, каково это быть одному против всех в школе у маглов. Да и тогда, на первом курсе, у него было не особо много друзей. Она да Блейз.
А ведь у неё никого нет и сейчас. Девочки с ней нормально не общались два года, и лишь с подачи Гарри хоть что-то начало меняться. Это у него, как только он «помирился» с Малфоем на том уроке у мадам Трюк, когда Уизли глупо разбился, то всё сразу более-менее наладилось. Страшно подумать, что было бы, соверши он эпичную глупость, поддержав гриффиндорца, а не Драко. А вот Трейси… она так и осталась тогда без друзей, кроме него. Нет, всё даже хуже. Постоянно общаясь с огромным числом людей, Гарри как-то сам отдалился от неё. Нет, даже не так. Трейси всегда была рядом, но у него перестало хватать времени. Он даже не помнил, что она подарила ему на день рождения два месяца назад. Хорошо ещё, что от Роули её защитил, да и помог наладить общение в прошлом году с Эмилией и её одноклассницами. Хотя… какое это общение? Это ему интересно было со Стоун, по сути верховодя и опекая девочку, выступая в новом для себя амплуа. А от полукровки Трейси такое отношение чистокровные первокурсницы-слизеринки не потерпели бы. Но это лучше, чем ничего.
Отвернись от неё Гарри сейчас, и она опять останется одна. И Пэнси, и Стоун с ней дружат только из-за его действий. Он даже не знает, продолжила ли Трейси общаться после того события в конце учебного года со Стоун или нет.
Трейси сказала всё это искренне. И в этом и заключена манипуляция. Она честно показывала, что Гарри её единственный друг, и поэтому он не сможет отвернуться от неё. Ему совесть не позволит. Может, стоило её позвать в тот вечер, чтобы именно она скрепила Обет с Джеммой, чем оказавшаяся такой ненадёжной Эмилия? Поставив себя на её место, видя словно со стороны, как он сам отдаляется от неё, Поттер почувствовал, словно медленно падает в глубокий колодец, а стены смыкаются над ним. Он ощутил укол стыда. И приятное ощущение власти над ней. Всё это смешалось в нём. Но ничего страшного, всё ещё можно поправить.
Тёмные брови девушки хмурились, пухлые губы были поджаты, а чёрные глаза наблюдали за ним из-под чёлки. Слабый запах цитруса приятно щекотал ноздри, а Гарри вспоминал, как они вместе сидели в библиотеке, читая книги про драконов. Девочка тогда немного стеснялась, но в следующие дни, если он сидел один, то, заходя в библиотеку, кидала на него вопросительный взгляд, безмолвно спрашивая, можно ли подсесть. Мальчик просто кивал ей или делал приглашающий жест, и её лицо озарялось скромной улыбкой.
Только вот тогда он не рассказал ей причину своей заинтересованности драконами. Не счёл нужным. Не доверял? Он лишь общался с ней, иногда помогая и получая поддержку в ответ, но близкого доверия к ней не испытывал. Ни к кому не испытывал.
Но её проникновенные слова…
Так, может, стоит проверить, достойна ли она? Может, она и есть его лучший друг в школе? Тот, кому можно действительно доверять? Тут же он вспомнил, как на уроке у мадам Трюк, когда Малфой обвинил его в том, что он сочувствует гриффиндорцам и дружит с Уизли, Трейси отшагнула от него. Нет, надо её проверить.
— Я вспомнил, как мы с тобой сидели в библиотеке. Читали про драконов. Помнишь? — он протянул руку и поправил выбившиеся волосы из чёлки подруги. Он ощущал себя старше её, словно она была его сестрёнкой.
— Да, помню, — кивнула Трейси, её голос звучал чуть растерянно. Дыхание девушки словно обожгло его ладонь. Он закончил приводить в порядок её причёску. Взгляд зелёных глаз скользнул по девичьим плечам и вильнул в бок.
— А через несколько недель у лесника сгорел дом, — чуть тише сказал Гарри, неторопливо роняя слова.
Теперь он выжидающе смотрел на неё.
— Да, и это тоже помню. Драко, — имя Малфоя редко звучало из неё уст, поэтому для Гарри было странно услышать его, — тогда болтал, что лесник напился и сам поджёг дом.
— Да, такая… хм, скажем, неофициальная версия, потому что профессора ничего не объявляли. Но она не соответствует истине. Хочешь знать правду?
— А что ты попросишь взамен? — с заминкой, но твёрдо спросила Трейси.
«Слизеринка…»
— Только то, что уже есть. Твоё доверие. И молчание об услышанном.
— Тогда хорошо, — кивнула девушка. Её глаза обежали его лицо, словно ища что-то. — Даю слово.Клянусь магией! Люмос-нокс! (сарказм)
— Думаю, тебя удивит услышанное. И, скорей всего, даже шокирует, — то ли потихоньку нагнетал Гарри, то ли подготавливал Трейси к новости. — Драконы крайне редкие существа и очень опасные. И тем необычнее то, что один из них оказался на территории Хогвартса.
Он чуть улыбнулся, когда лицо девушки исказилось от изумления: глаза расширились, рот чуть приоткрылся.
— Его завёл Хагрид, получив сначала в виде яйца. Уже тогда я знал об этом. Вот поэтому читал те книги про драконов. Естественно, глупый лесник не смог справиться с этим чудовищем. И когда оно вылупилось и чуть подросло, то сожгло его дом. Дотла.
— О Мерлин, — протянула Трейси. — А что дальше? Оно умерло от пожара?
— Думаешь, огонь может повредить дракону? — с сарказмом спросил Гарри, и щёки девушки покраснели. — Нет, он улетел в Запретный лес.
— И это чудовище ещё там? — с ужасом спросила волшебница, представив, насколько могло вырасти это существо за полтора года.
— Нет, — покачал головой Гарри. — Разумеется, нет. Профессор Дамблдор отправился за ним и сумел найти его, обезвредить.
Поттер не стал говорить, что не знает, что директор сделал с ним. Судя по отношению Хагрида тогда в кабинете, вряд ли монстру был причинён вред. Возможно, его отправили в заповедник Британии, где официально жили драконы?
— Скорей всего, его содержат где-то в загоне рядом с Запретным лесом. Около хижины лесника, — он вплёл своё предположение в паутину обмана. — Живой дракон.
— Как?! — моргала глазами Трейси.
— Скрыть его чарами, и никто его просто так не найдёт, — улыбнувшись, объяснил Гарри. — Наверное, ты заметила, как Хагрид подозрительно себя ведёт.
Интересно, сможет ли Трейси держать язык за зубами. Новость-то ого какая интригующая. Если она проболтается, то Гарри всё равно об этом узнает от других и будет знать, что ей нельзя доверять. А то, что в этом случае под удар попадает Хагрид — в том маловероятном случае, если его предположение внезапно окажется правдой и чудовище действительно оставили на территории Хогвартса, — его совсем не волновало. Драконов держать — это нарушение закона; лесник снова может отправиться в Азкабан.
А если Дэвис оправдает его доверие, то можно… Что можно, он ещё и сам не решил.
— Вот такая история получилась, — подытожил сказанное Гарри. — Поторопимся, через минуту колокол, и мы опаздываем на урок.
Девушка кивнула.
— Тогда пойдём, — сказала она.
Поттер, пробиваясь через уже поредевшую толпу (помогало то, что идущие ему навстречу ученики, узнав Поттера, сами расступались в сторону), размышлял о разговоре. За его спиной держалась Трейси, словно маленький хрупкий кораблик позади ледокола.
В Питере шаверма и мосты, в Казани эчпочмаки и казан. А что в других городах?
Мы постарались сделать каждый город, с которого начинается еженедельный заед в нашей новой игре, по-настоящему уникальным. Оценить можно на странице совместной игры Torero и Пикабу.
Реклама АО «Кордиант», ИНН 7601001509