Дредноут Флота открытого моря Knig
Появление дредноутов резко уменьшило боевую ценность всех броненосцев, составлявших до того основу всех флотов мира. У стран, претендующих на влияние в мире, появилась возможность начать военно-морское соперничество «с чистого листа», не оглядываясь на соотношение сил прежней эпохи броненосцев. Германия воспользовалась этим шансом в полной мере. К концу первого десятилетия XX века германский Флот открытого моря прочно занял второе место в мире, готовясь бросить вызов британскому господству в океане.
К проектированию линейных кораблей типа «Кёниг» Главное управление департамента проектирования Императорских военно-морских сил Германии приступило в 1909 году. На новых кораблях, по сравнению с их предшественниками линкорами типа «Кайзер», предполагалось усилить бронирование и вооружение. В сентябре 1910 года морским кабинетом было принято решение о строительстве четырёх кораблей по новому проекту и 27 сентября 1910 года кайзер Вильгельм II утвердил их постройку.
Схема линейного корабля SMS König
Продольный разрез линкора SMS König
В октябре 1911 года на императорской верфи в Вильгельмсхафене заложили линейный корабль, получивший имя «Кёниг». Спуск корабля на воду состоялся 1 марта 1913 года, а в августе 1914 года, практически с первыми выстрелами Первой мировой войны, линкор «Кёниг» вошел в состав флота.
В составе Третьей линейной эскадры корабль принял участие в Ютландском сражении. Всего за время боя линкор выпустил 167 305-мм снарядов, 137 150-мм снарядов и одну торпеду. При этом сам получил не менее 10 попаданий снарядами крупного калибра. Несмотря на большие повреждения, «Кёниг» самостоятельно пришёл в Киль для ремонта, который продлился до июля 1916 года.
Кормовые орудия главного калибра линкора SMS König
После ремонта корабль принимал участие в безуспешных попытках выманить английские линейные силы в море для сражения. Осенью 1917 года линкор перевели на Балтику, где он вошел в состав «специального соединения», чтобы принять участие в операции «Альбион» по захвату островов Моонзундского архипелага. В ходе этой операции «Кёниг» вместе с другими линкорами Императорских ВМС подавлял русские береговые батареи, прикрывал огнем действия немецких тральщиков и десанта, а также участвовал в перестрелке с русским броненосцами «Слава» и «Гражданин».
Линейный корабль SMS König ведет огонь
После успешного завершения операции «Альбион» линкор несколько раз выходил на учения в Балтийском море, а в апреле 1918 года «Кёниг» принял участие в последнем дальнем походе оперативного соединения Флота открытого моря на перехват английских конвоев в северной части Северного моря. Операция закончилась ничем, и впоследствии силы Флота открытого моря активных действий не вели.
В декабре 1918 года после вступления в действие Компьенского перемирия «Кёниг» был переведен в бухту Скапа-Флоу, где вместе с остальными кораблями германского флота ожидал решения своей участи. Чтобы корабли не достались противнику, в июне 1919 года по приказу контр-адмирала фон Ройтера на них были открыты кингстоны и германский флот лег на дно бухты. Остов «Кёнига» до сих пор покоится на дне Скапа-Флоу рядом с останками нескольких других линкоров Императорских ВМС.
Компьютерная графика расположения останков на дне
Фотография останков линейного корабля SMS König
Линкор König в Мире кораблей
Хруст французской булки(снабжение Петрограда в Великую войну)
На 21 ноября 1915 года.
Недостаток продуктов первой необходимости.
В течение текущей недели в Петрограде вновь ощущается резкий недостаток в черкасском мясе, свинине и телятине...
...Не менее печально обстоять дело с молочными продуктами: в большинстве молочных лавок в начале недели не поступило в продажу молока. Не доставлено оно и во многие лазареты для раненых, где в нем чувствуется особенно острая нужда.
Насколько неблагополучно обстоит дело с хлебными товарами показывает хотя бы следующее сообщение.
С начала нынешней недели в Петрограде замечается, в особенности на Петроградской стороне, Васильевском острове и в рабочих кварталах, полное отсутствие французских булок как 3-х копеечных, так и 5-ти копеечных. Объясняется это тем обстоятельством. что владельцы булочных и пекарен предпочитают выпекать другие сорта белого хлеба, не подлежащего таксировке, между тем, как французские булки должны быть изготовляемы непременно определенного веса и, на почве нарушения последнего постановления, владельцы булочных были привлекаемы неоднократно к ответственности. Булки же прочих сортов, не подлежащих регламентации, постепенно уменьшаются в весе и, наоборот, возрастают пропорционально этому в цене.
Сведения о снабжении Петрограда и Москвы продовольственными продуктами / Упр. делами Особого совещ. для обсуждения и объединения мероприятий по продовольств. делу. - Пг., 1915-1916. № 9 : На 21 ноября 1915 года.
Калишский погром
Калишский погром — эпизод в начале Первой мировой войны, в ходе которого германская армия учинила расправу над гражданским населением занятого 2 августа 1914 года российского города Калиш.
К началу войны Калиш был пограничным российским городом на германской границе с населением в 65 тыс. человек. После объявления Германией войны России российский гарнизон покинул Калиш.
Из записки ревизора Калишско-Петроковского акцизного управления инженера-технолога З. И. Оппмана
... В ночь с 19 на 20 июля (с 1 на 2 августа) по получении губернатором телеграммы об объявлении войны, последним поездом, отошедшим около 4 часов ночи, успели покинуть Калиш лишь официальные лица и некоторые чиновники. Все жители города за полным отсутствием экипажей и подвод волей-неволей должны были с семьями оставаться в Калише...
В тот же день пополудни калишане извещены были о приближении к городу германских войск первым появившимся в городе немецким уланом, который в бешеном галопе проскакал от рогатки к Европейской гостинице и обратно, упав при этом два раза с лошади: улан был совершенно пьян и страшно перепуган; остановившись на рогатке вместе с другим подъехавшим к тому времени к рогатке уланом, он, еще не оправившись от испуга, стал сейчас же делиться своими впечатлениями с окружившей его толпой, причем рассказал, что он с товарищем должны были первыми прискакать в город по выпавшему жребию и шли, по их мнению, на верную смерть.
Спустя полчаса после появления в Калише 2 прусских уланов, вошел в город германский разъезд во главе с офицером . Навстречу разъезду вышли на главную Броцлавскую улицу с белым флагом президент города и 3 видных обывателя, знающих немецкий язык. Офицер беседовал с делегатами города около 15 минут, приставляя поочередно дуло своего револьвера к виску каждого из них, в это же время все солдаты разъезда держали в руках револьверы и пики направленными в сторону делегатов... В понедельник утром 21(3) на всех углах появились объявления коменданта Пройскера, в коих жители призывались к спокойствию; им предлагалось открывать торговлю, так как жизнь и целость имущества жителей вне опасности. В этот же день комендант ввел в городе военное положение, прекратил действие обывательской милиции и по городу стали ходить усиленные наряды солдат - дом телефонной станции, например, охранялся нарядом из 30 солдат... Затем началось обстреливание городских улиц пулеметами... и расстрел всех мужчин, живущих в домах, из которых якобы... были сделаны выстрелы в немецкие войска. Убито и расстреляно более 100 человек, в том числе много возвращавшихся из Ласка запасных...
... С утра во вторник 22 (4 августа) посыпались на город одна за другой репрессии:
1) Расстреливались все лица, имеющие при себе какое-либо оружие, а равно лица, у которых оружие найдено было на квартире, несмотря на то что 24-часовой срок сдачи оружия, указанный в объявлении Пройскера, еще не истек; расстрелян был губернский казначей Соколов, уничтоживший до прихода немцев наличные суммы казначейства;
3){1}Комендантом Пройскером наложена была на город контрибуция в 50 000 рублей; днем раньше в понедельник тем же Пройскером конфисковано около 30 000 рублей, хранившихся в Магистрате наличными;
4) Объявлено было распоряжение коменданта, что если кем-либо из жителей будет причинен малейший вред хотя бы одному прусскому солдату, например будет брошен камень, то каждый десятый мужчина в городе будет расстрелян, город подвергнется бомбардировке, а заподозренные дома будут гранатами сравнены с землей, окна во всех квартирах приказано было освещать до утра...
Взяв заложников, Пройскер решил выйти с войсками из города и расположиться лагерем в нескольких верстах от Калиша ближе к прусской границе. Заложникам приказано было идти впереди войск, а во время обстрела, заподозренных домов им приказано было ложиться ничком на землю - над их головами стреляли. Повторялось это несколько раз и в конце концов больной сердцем и растяжением жил на ногах богатый фабрикант Генрих Френкель не мог самостоятельно подняться. Комендант сейчас же велел ближайшему солдату заколоть штыком Френкеля и сбросить тело его в ров; затем вдове убитого, пожелавшей взять его труп, делались всевозможные препятствия до вымогательства включительно (потребовали за выдачу тела 60000 марок). Дорогой перстень с бриллиантами исчез с пальца убитого.
Лишь только войска с заложниками покинули Калиш, началась бомбардировка города в наказание якобы за пролитую кровь прусских солдат; сделано было около 70 пушечных выстрелов, причем повреждены главным образом верхние этажи зданий. Пушечные ядра пробивали насквозь четыре стены подряд... Обстреливались одинаково как частные дома, так и больница, церковь и костелы. Все жители города в паническом страхе попрятались в подвалы, откуда многие, боясь возобновления бомбардировки, не выходили несколько дней, терпя холод и голод...
С утра в пятницу 25 (7) через Калиш стали проходить саксонские войска, пехота и уланы, сопровождаемые пресловутым 155 полком во главе с комендантом Пройскером. Часть войск направилась по Ставишинскому шоссе, другая часть, пройдя по городу, возвращалась в прежний лагерь. От стрельбы из пушек, винтовок и пулеметов повреждены были многие телефонные столбы, и телефонные провода в большом количестве застилали улицы. Лошадь одного молодого офицера так запуталась в проволоку, что упала на передние ноги; офицер, не отдавая себе отчета о происшедшем, выстрелил из револьвера. Выстрел послужил поводом к всеобщей панике; опять началось обстреливание окон домов, некоторых открытых магазинов и расстрел людей, случайно проходивших по улицам. Стреляли из пулеметов по всему городу. Солдаты врывались в дома и в магазины, грабили, поджигали и вырезывали целые семьи - женщин, детей и старцев. Убито и ранено несколько сот человек. В здании магистрата, где по приказанию коменданта собрались городские служащие, зарублены были топором на смерть городской кассир Пашкевич и три сторожа. На Бабиной и Броцлавской улицах лежала масса трупов людей, детей и даже лошадей. В общей свалке и панике немцы опять стреляли по своим и потеряли убитыми и ранеными много солдат (не менее 12).
Населением города овладел панический страх в ожидании мести тевтонов, которые не заставили себя долге ждать. Вскоре костром запылало красивое здание магистрата и начались пожары в разных местах города. Небольшие, оставшиеся в городе отряды войск, подобрав своих раненых и убитых и побросав, по свидетельству очевидцев, убитых солдат своих в огонь, быстро удалились из города. В 8 3/4 часов началась по городу пушечная пальба (пулями, гранатами и шрапнелью), продолжавшаяся непрерывно до 5 1/2 часов утра. Сделано было в город свыше 400 выстрелов, после каждого выстрела раздавался шум обваливающихся частей зданий и истерический крик женщин и детей.
Наконец, в 5 1/2 часов утра в субботу 26 июля (8 августа) пальба прекратилась и все как будто замерло кругом. Однако тишина продолжалась недолго. Внезапно во все окна и ворота по Броцлавской улице с неистовым криком и шумом стали вламываться рассвирепевшие немецкие солдаты и, врываясь во все квартиры с криком "руки вверх", арестовывали всех попавшихся мужчин, женщинам и детям приказано было забиться в один угол и стать на колени. Когда жена моя подскочила к солдатам и стала по-немецки упрекать их за то, что они издеваются над детьми и хотела отбить от них моего 12-летнего сына, которому также приказано было поднять руки вверх и следовать за всеми арестованными, то подоспевший к тому времени офицер ударил ее так сильно прикладом ружья, что она упала на пол и сейчас же получила горловое кровотечение. Арестовано было более 700 человек, в том числе много подростков и старцев; арестован был также в числе других 80-летний старик, ксендз Виктор, монах-реформат. Все арестованные сейчас же были обысканы самым тщательным образом по несколько раз, меня ругали площадной бранью за то, что нашли в кармане две полных коробки спичек... После обыска всех нас окружили сильным конвоем солдат и, приказав все время держать руки вверх, повели в свой лагерь. Дождь шел проливной, а многие из арестованных были в одном лишь нижнем белье, без сапог. По дороге нам было объявлено, что нас ведут на расстрел в наказание за пролитую кровь немецких солдат; кто не в состоянии был идти скоро, того ударяли прикладами ружей и ранили штыками так, что многие истекали кровью. Когда мы прибыли в поле около лагеря, там только что кончилась экзекуция расстрела 19 мужчин, взятых в тот же день из
заподозренных домов. Всех нас поделили на несколько партий и рядов, по 10 человек в ряд, приказано было смотреть лишь вперед, с одной стороны недалеко от нас стали на колени немецкие солдаты с направленными к нам ружьями, с другой стороны поставлен был все время молившийся старик-ксендз. Офицеры давали какие-то поручения солдатам. Словом, полная картина расстрела. Продержали нас под страхом ежеминутного расстрела около часу, затем каждой из партий в отдельности приказано было отправиться в один из трех недалеко находящихся бараков пограничной стражи. Нам было объявлено, что сейчас состоится над нами полевой суд и, пожалуй, расстреляют лишь каждого десятого. Барак закрыли и оставили нас в полном неведении относительно нашей судьбы в удушливой невыносимой атмосфере (человек стоял вплотную к человеку). Несколько раз немецкий офицер, желая что-то сообщить нам, открывал дверь барака и сейчас же ее захлопывал, не сказав ни одного слова, задыхаясь от удушливого воздуха... Около 4 часов пополудни нам принесли в корытах немного грязной воды и запретили даже послать за хлебом на собственный счет. В томительном ожидании проходили минуты за минутами. Наконец, в 7 часов явился в барак фельдфебель, приказал нам выстроиться в ряды опять по 10 человек и под усиленным конвоем вывел нас в поле, где опять повторилась утренняя картина, так похожая на приготовление к расстрелу... Затем нам приказано было разойтись по домам. Немецкие солдаты во главе с офицером провожали нас до города, а затем, быстро повернув, ушли по направлению к Скальмержицам, передвинув свой лагерь ближе к прусской границе.
На обратном пути в город повсюду видны были пылающие костры домов в разных частях города. Оказывается, что после ареста мужчин другая партия немецких солдат ходила по городу с соломою и керосином и поджигала оставленные на попечении женщин и детей дома и магазины, открывая везде газовые рожки. В тот же день вечером город, насчитывавший до 80 000 жителей, опустел совершенно. Люди убегали из города в чем кто стоял. Никто из жителей города после стольких кошмарных сюрпризов не хотел оставаться дольше под покровительством немецких культуртрегеров. Когда в воскресенье утром 27 июля (9 августа) я с семьею покидал город, в нем царствовала мертвая тишина, и лишь дым догоравших зданий, разбросанные по улицам ценные вещи и кое-где,валявшиеся еще не прибранные трупы людей свидетельствовали о только что пережитой Калишем страшной кровавой трагедии...
Инженер-технолог Э. И. Оппман.
ЦИА, ф. Ставки, отд. Дипломатической канцелярии, оп. 617, д. 37, л. 2 - 6
Цесарцы. Армия, которой не везло
Эта армия была многочисленна и порой считалась второй по мощи в Европе. Она храбро защищала своё государство, но с огромным трудом выигрывала войны. Иногда возникает ощущение, что ей просто фатально не везло. Об австрийской армии и причинах её поражений — в материале WARHEAD.SU.
Загадка австрийской армии
В XIX веке среди военных Европы ходила издевательская поговорка: «Итальянская армия существует только для того, чтобы австрийцы тоже могли кого-нибудь побеждать». И правда, если мы посмотрим на историю австрийской (а затем австро-венгерской) армии XIX — начала XX столетия, то увидим довольно грустную картину.
Армия Габсбургов терпела поражения от венгров в 1848 году, от французов в Италии в 1859 году, от пруссаков в Богемии в 1866 году и от русских на Восточном фронте в Первую мировую войну.
Даже итальянцы периодически наносили австрийцам чувствительные удары. Да и столетием раньше Священная Римская империя не слишком часто переживала военные триумфы.
Почему же войско цесарцев — как называли австрийцев русские, — входившее в число самых больших и сильных армий Европы, проигрывало отдельные сражения и целые войны? Как сумела выжить империя, которая не могла разбить своих врагов на поле боя? Ответ на этот вопрос скрывается в истории габсбургской армии от конца Тридцатилетней до начала Первой мировой войны.
Армия без полководцев
Одна из главных причин поражений австрийцев заключается в том, что им удивительно не везло на талантливых командиров. Цесарская армия отличалась очень хорошей подготовкой солдат, уступавшей разве что пруссакам. Их кавалерия, по признанию современников, неизменно была превосходна и долгое время считалась лучшей в Европе. Австрийские кирасиры и венгерские гусары были образцом для подражания в соседних странах, от Франции до России. А вот с полководцами всё было гораздо хуже.
Как только на службе у венского монарха оказывался талантливый командир, австрийское войско начинало без передышки бить врага, так что только перья летели.
Принц Евгений Савойский в первой четверти XVIII века неоднократно побеждал французов в Войне за испанское наследство, а затем разгромил турок в Сербии. После его смерти цесарцы остались без хороших полководцев и закономерно проиграли Силезскую войну против великого военачальника Фридриха Прусского.
Ну а Даун, например? Может, его фамилия в наше время вызовет глупое хихиканье, но у этого полководца есть в активе победы, и в том числе как раз над Фридрихом. И никакая репутация Великого не помогла. Или история с пленением пруссаков Финка при Максене — пятнадцатитысячный корпус складывает оружие. Не настолько всё плохо было и с генералами, и с «процентом побед». Другое дело, что эти победы не так известны у нас, — но ведь это наши проблемы, а не австрийских войск.
Оставаясь без выдающихся военных лидеров, австрийская армия состояла под командованием то неплохих учёных, то способных организаторов, то ловких придворных. Но для побед этого было явно недостаточно.
Готовность сражаться до конца
Долгая и тяжёлая Война за австрийское наследие 1740–1748 годов была выиграна не на полях сражений (хотя цесарцы неплохо воевали в Италии), а с помощью невообразимого упрямства и силы воли императрицы Марии-Терезии и британских денег.
В этой войне австрийцы продемонстрировали не столько способность побеждать, сколько готовность подниматься после самых тяжёлых ударов и вновь идти в бой.
Именно это умение не раз спасало Австрийскую империю.
Обычно считается, что самыми стойкими солдатами Европы были русские и англичане. Не отступающие даже пред лицом смерти и не сдающиеся превосходящим силам противника. Цесарские солдаты вряд ли могли похвастаться таким упорством и готовностью умирать, они порой бежали с поля боя. Но австрийская армия и государственная система, созданная Габсбургами, отличались необычайной прочностью.
На протяжении XVII–XIX веков не раз получалось так, что армия императора была разбита, противники готовились праздновать победу. И вдруг, откуда ни возьмись, появлялись новые полки, которые упрямо шли в бой, защищая, казалось бы, безнадёжное дело. Чаще всего австрийцы выигрывали именно так: не в генеральных сражениях, а в войне на истощение.
Бюрократия и аристократия
Но армии Габсбургов не везло не только с полководцами. Были и другие серьёзные проблемы, которые австрийцам решить так и не удалось.
Во-первых, их войско было сильно бюрократизировано. Инициатива в управлении всегда оставалась в руках придворного военного совета, гофкригсрата, который ограничивал возможности командиров. Военные планы кампаний и даже отдельных сражений составлялись на самом верху и спускались вниз для точного исполнения. Все крупные военачальники Австрии или конфликтовали с гофкригсратом за влияние в армии, или же старались возглавить его, чтобы избежать мелочной опеки.
Во-вторых, слишком тесной была связь армии с феодальными традициями империи Габсбургов.
Благодаря этому, высокие военные посты часто доставались людям, имеющим титулы и славную многовековую родословную, но ничего не смыслящим в военном ремесле.
Впрочем, порой именно эта особенность возносила наверх по-настоящему талантливых людей.
Редкие удачи
В 1801 году из-за угрозы войны с наполеоновской Францией главой военного министерства стал эрцгерцог Карл Габсбург Тешенский. Третий сын императора Леопольда II, он получил чин фельдмаршал-лейтенанта по праву рождения — в юности, едва достигнув возраста 22 лет. Но несмотря на отсутствие военного опыта и практики долгой службы, он оказался выдающимся реформатором и смог быстро модернизировать доставшееся ему войско. Австрийцы благодаря ему стали достойным противником для французов.
Когда началась война Третьей коалиции, молодого полководца отправили в Италию, где он успешно воевал с Великой армией.
Однако в это же время, судьба кампании решалась на севере, где австрийцы вместе с русскими союзниками проиграли битву при Аустерлице.
С началом войны Пятой коалиции Карл добился назначения главнокомандующим и смог вырвать победу из рук Бонапарта. Он сразился с французами при Асперне и Эсслинге в 1809 году и стал одним из немногих военачальников, кому удалось победить Наполеона в генеральном полевом сражении.
Последним великим полководцем Габсбургов стал фельдмаршал Йозеф Радецкий, который прославился победами в Италии в 1848–1849 годах.
Со второй половины XIX века могущество Австро-Венгрии начало клониться к закату. Всё более многочисленная и сильная на бумаге армия оказалась раздираема национальными противоречиями и конфликтами, бушующими внутри внешне спокойной империи. Стремление венгров к получению всё больших привилегий, а славян — к достижению равноправного положения приводило к тому, что австрийцы считали ненадёжными многие собственные полки. На полях Первой мировой австрийцы чаще получали тяжёлые удары, чем наносили их сами, постоянно нуждались в помощи со стороны немцев, а в конце войны распалась сама Австро-Венгрия.
Так погибла армия, которой удивительно не везло.
От любви до ненависти один шаг или жизнь русских немцев в годы ПМВ
Автор: Владимир Герасименко.
К началу века 20-го трудно было найти область деятельности, в которой не было бы прекрасно говоривших по-русски людей с немецкими фамилиями. Быть потомком выходцев из Германии было ничуть не зазорно, а сами немцы в сознании обывателя представляли собой людей образованных, честных и трудолюбивых. Немец инженер, немец врач, немец учитель - это профессионал в своём деле, не то, что эти иудеи. Количество русских немцев в высших эшелонах власти было столь велико, что ни о каком притеснении говорить не приходилось, хотя многие из них сохранили протестантскую веру своих предков.
Немцы поселенцы, селившиеся колониями на выделенной царским правительством или купленной самими земле, были образцом успешных фермеров. Вокруг таких колоний возникали настоящие агрохолдинги в их современном понимании - ухоженные поля с механизированной обработкой, продукция с которых здесь же обрабатывается на фабриках и отправляется по железной дороге потребителям. Русские крестьяне, освобожденные от крепостничества так, что остались еще должны своим господам, с одной стороны крепких хозяйственников немцев уважали, а с другой завидовали и порядку, какой всегда был у них хозяйствах, и главное их земле. Но лучше уж работящий немец, чем эти самые, евреи, три шкуры дерущие с работящего люда. Единственные, кто с подозрением относился к немцам была православная церковь, но и тут ненависти не было. Да, верят не так как следует, но верят в того же бога, богоизбранными себя не считают и вообще гораздо приятнее иудеев. В целом, русское предвоенное общество было если и не немцефильским, то максимально близко к этому.
Но в августе 1914 благостная картина интеграции немецкого элемента в русское общество разбилась вдребезги. Рост антигерманских настроений был характерен для обществ всех стран Антанты и Россия была не исключением, но положение русских немцев в Российской империи перед Первой мировой бойней заметно отличалось от положения представителей нетитульной нации в других странах участниках конфликтов. Правая пресса сразу же начала кампанию травли, выпуская в печать тексты, в которых гонимые прежде евреи, если бы читали эти газеты, с удивлением могли обнаружить статьи в которых замени слова “немец и тевтон” на “еврей, иудей, жид”, то получишь типичную антисемитскую статью. Официальная пресса тоже не отставала, хоть градус неадеквата и был заметно меньше, но общая линия была схожей - они не мы, немец нам не товарищ. Буквально за месяц антигерманская истерия захватила общество, причем чем выше было положение людей, тем сильнее она захватывала умы. Русское общество, расколотое противоречиями, внезапно получило зримого общего врага и с воодушевлением неофита накинулось на него.
В регионах после объявления о начале войны еще, по привычке, прокатывались еврейские погромы (что конечно же добавляло сюра, так как война с Германией, а виноваты все равно евреи), но праведная ярость ратующих за самодержавность “патриотов” довольно быстро перекинулась на немцев. Для генералов, чиновников, банкиров и крупных фабрикантов и землевладельцев практически ничего не изменилось - достаточно было показательно собрать деньги на нужды фронта или сходить в лазарет к раненным, а вот всем остальным пришлось туго. Антинемецкие погромы в обеих столицах прокатились еще до начала боевых действий на фронте, отличаясь от еврейских разве что большей цивилизованность, проявившуюся в отсутствии жертв. Начало боевых действий и введение военного положения вкупе с оттоком молодежи на фронт снизило их количество, но не избавило от них полностью. Некоторые немцы меняли фамилии на русские, уступали долю в бизнесе русским лишь бы их перестали бояться, витрины перестали громить, а на входе перестали появляться листки с призывом “Покупай русское у русских!”. Хоть не убивали...
Государственный аппарат, состоявший не меньше чем на 10% из потомков немцев, тоже не удержался от скатывания в антигерманскую паранойю. Уже в августе месяце в регионы были разосланы циркуляры с требованием найти и интернировать всех немецкоподданых, как военнопленных. Вполне логичный и разумный шаг - такие же указы в то же время распространялись и в Англии и Франции, но особенностью российского стала необходимость русским немцам самим доказывать свое подданство, что удавалось далеко не всегда и не всем. Российская Империя до войны была куда лояльнее к переселенцам с чужим подданством, чем можно предположить, кроме того, хотя процесс получения подданства и был четко прописан, никто не отменял бюрократию, когда нужная бумажка бесследно исчезала в недрах архива или не появлялась в нем вовсе.
Правительство, поддавшееся всеобщей шпиономании, усомнилось в верности русских немцев, особенно по отношению к довольно замкнутым общинам немецких колонистов. В августе 1914 во все губернские полицейские управления были разосланы тайные приказы составить список всех «неблагонадежных». Попасть в такой список было делом немудреным: кроме социалистов и немцев, принявших русское подданство, туда автоматом попадали немцы, поляки, прибалты - достаточно было иметь звучащую “по-немецки” фамилию. Общество, накрученное газетными историями о немецких шпионах, снующих повсюду, готово было признать таковым любого, особенно если он себя как-то “странно” вел (зачем булочнику во дворе голубятня? - шифровки Кайзеру отправляет конечно же; ой, г-н Штрассер громоотвод у себя поставил у дома - врёт небось, радио это, шифровки в Берлин шлет и т.д. и т.п.). Так, в Степном генерал-губернаторстве в 1915 году главной темой не протяжении месяцев были “неизвестные аэропланы”, которые, согласно газетам, летали над Омском и окрестностями, как будто что-то разведывали. Тут же находились и свидетели, которые утверждали, что аэропланы садились в угодьях немцев, после чего делался логичный вывод, что немцы шпионят за омичами и передают потом Кайзеру ценнейшую информацию.
Предпринимателям и фермерам доставалось не только от излишнего «патриотизма» обывателей, но и от военных реквизиций, проводимых местными чиновниками. С началом войны на нужды фронта требовалось реквизировать лошадей для подвод, губернскому начальству спускались разнарядки, под которые в первую очередь часто попадали русские немцы - для укрепления патриотизма вестимо. Известны случаи банкротства предприятий и фермерских хозяйств из-за реквизиции всех лошадей – новых либо не продают, либо продают, но по завышенным из-за войны ценам. Русские немцы теперь были если не хуже евреев, то и не лучше для “русских патриотов”. Но нет большего патриота в России, чем собственное же правительство.
С октября 1914 года в правительстве активно обсуждался проект ликвидации немецкого землевладения и землепользования. Идея эта нашла благодатную почву в правительстве и понравилась императору – патриотичненько и освободившуюся землю можно будет раздать ветеранам войны, чем ослабить земельный вопрос. Тем более, что и союзники принимали похожие решения, по отчуждению собственности немецкоподданных, поэтому против идеи никто особо не выступал. Первый ликвидационный закон, принятый в феврале 1915 года, устанавливал требование для немецкоподданных в течении шестимесячного срока, после опубликования его имени в ликвидационном списке добровольно продать всё недвижимое имущество и землю, а в случае неисполнения принудительного отчуждения и продажи на аукционе. Действие закона распространялось на западные прифронтовые губернии, а в сентябре было расширено на малороссийские, западносибирские, а также областей войска Донского и Терского, где была высокая доля немцев колонистов.
Но, “Великое отступление” и проявившее себя позитивное отношение поляков к приходу немцев, посеяли семена страха в имперское чиновничество - если поляки так рады, то что же будет с немцами, которые у нас тут под боком живут. Министерство внутренних дел на полном серьёзе обсуждало вероятность восстания русских немцев при приближении германских войск. Поэтому в декабре 1915 года издается второй ликвидационный закон, который уточняет положения первого и расширяет применение и на русских немцев, перешедших в подданство позже 1880 года, а чуть позже и на вообще любых немцев. Исключение из закона получали землевладения офицеров РИА или добровольцев(!). Лишенных земли немцев принудительно депортировали за Урал, где они, как предполагалось, могли принести меньше вреда.
Оба закона стали тяжким ударом по немцам колонистам, особенно переселившимся в Сибирь во время Столыпинской реформы, так как из-за бюрократических проволочек земля под многими поселениями так и не была оформлена в частную собственность, а находилась в аренде. Многих немцев крестьян ставили перед фактом, что через две недели им будут не рады, причем вся недвижимость отчуждалась также (вы таки будете смеяться, но лошади и скотина тоже недвижимость, хоть и может передвигаться). С отчуждением частной земли процесс был несколько сложнее. Оператором ликвидации был выбран Крестьянский поземельный банк (госбанк созданный в 1880-х для спонсирования выкупа крестьянами земли) – он должен был выкупать землю в соответствии со списками немцев землевладельцев. Но по старой русской традиции при составлении списков почему-то использовали данные полицейских и волостных управлений, а не нотариальных служб, из-за чего списки были полны неточностями и упущениями. В шестимесячный срок, после опубликования списка на участок немца приходила оценочная комиссия, которая в присутствии понятых из крестьян (которые ни бельмеса не смыслили в реальной стоимости имущества) оценивали хозяйство по минимально возможной цене, ниже рыночной в несколько раз, после чего начинали уговаривать хозяина продать по ней, так как чем дольше он будет тянуть, тем хуже будут условия. Многие продавали, опасаясь третьего или четвертого закона, по которым землю отнимут бесплатно, о чем слухи ходили постоянно. Причем так как в законе не было прописано четко, то в случае отчуждения земли на которой стоит предприятие, оно тоже отчуждается, даже если его владельцы в ликвидационные списки не попали.
Более того, в условия войны власти интересовал в первую очередь сев и сбор урожая, но после отчуждения обрабатывать землю становилось некому. Такой неожиданный поворот событий удивил Петроград и для решения проблемы власти разрешили сдавать в аренду отчужденные земли, но с условием обязательной обработки не менее 2/3 от участка, а немцам землевладельцам постановлялось под угрозой штрафа засевать земли, даже если их хозяйство подлежит ликвидации. Так как арендаторов для обработки все равно не хватало и стали проявляться признаки падения сельскохозяйственного производства, то в 1916 году было принято решение направить на крестьянские работы военнопленных, но военное министерство вместо ожидаемых 40 тысяч смогло выделить только 7,5, так как возникали проблемы связанные с их содержанием и охраной. В том же году, до властей дошло, что если отчуждать землю еще и под фабриками пищевой промышленности, не давая им продолжать работать, то на фронте и в тылу могут начаться нехватка продовольствия, поэтому было принято решение о заморозке на два года действия закона для предприятий. Многие русские промышленники и купцы, конечно, были недовольны и обвиняли правительство в отсутствии патриотизма, но деваться было некуда.
Общий объем ликвидированных за 1915-1917 года хозяйств не превышал 10% от их общего числа, сильно разнясь по регионам. Наибольший процент ликвидированных хозяйств был в западных губерниях, где военные власти позволяли себе проводить депортации немцев без формального соблюдения законности. Так за Урал и в казахские степи из западных губерний были депортированы не менее 200 тысяч человек. В области войска Донского и на Кавказе, власти, даже пользуясь широкой поддержкой населения (казаки хотели поживиться землей за счет колонистов) сумели за 2 года ликвидировать всего 10-15% хозяйств, причем, что характерно, ни одного крупного имения не пострадало. В Сибири, хотя губернские власти и проявляли рвение, но местные чиновники кампанию не поддержали и всячески её тормозили, так как большая часть землевладельцев и предпринимателей были немцами и без них региону пришлось бы туго.
В конце 1916 года крестьянские старосты центральноевропейских губерний попросили включить в ликвидационный закон и земли немцев Поволжья, но предложение было положено на время под сукно.
Пробуксовка выкупа земель из-за несовершенства законодательства и нерадивости властей воспринималась многими членами правительства, как недопустимая в условиях войны слабость, поэтому требовалось ускорить процесс. В результате, после полугодовой законодательной подготовки, в феврале 1917 года царское правительство издало третий и самый жесткий ликвидационный закон, предписывающий принудительную продажу с торгов всех неликвидированных земель всех русских немцев по всей империи, с последующей депортацией в Сибирь тех, кто там еще не находится. Этот закон по сути делал русских немцев интернированными в своей же стране.
Царское правительство последовательно превращало русских немцев, верных стране и всю войну тянувших её тяготы наравне со всеми, в парий. Немцев боялись в армии - формируя из них только резервные подразделения, в администрации - запретив в 1915 году занимать любые должности, в образовании - запретив изучение немецкого языка и немецких преподавателей, торговле, земледелии, промышленности, медицине т.е. везде. Чиновников не интересовало, как будут выживать депортированные - деньги есть за продажу земли, вот и живите на них. Страх и наивная надежда, что, раздав земли немцев, решится застарелый земельный вопрос, заставил царское правительство превратить в своих врагов, или как минимум недоброжелателей, миллион русских немцев, с которыми до войны не было никаких серьезных противоречий. Поэтому не стоит удивляться, что они приняли с радостью Февральскую революцию, которая принесла отмену ликвидационных законов, но никуда не убрала германофобию из общества. Русские немцы сумели избежать поголовной депортации в Сибирь и Казахстан, но их испытания на этом, только начинались.
Источник: https://vk.com/wall-162479647_105333
Автор: Владимир Герасименко (@Woolfen).
Альбом автора: https://vk.com/album-162479647_267960839
Личный хештег автора в ВК - #Герасименко@catx2, а это наш Архив постов. Январь 2020
Русский бунт во Франции
100 лет назад, во время Первой мировой войны, 40-тысячный Русский экспедиционный корпус в один момент из братьев по оружию превратился в «бунтовщиков», дешёвую рабочую силу, а порой просто в каторжников
Временное правительство бросило некогда отправленных в помощь во Францию и на Салоникский фронт солдат на произвол судьбы.Их отправляли в самые горячие точки – могилы на полях Шампани и в горах Греческой Македонии тому свидетельство; для них создавались спецроты на свинцовых рудниках и на каменоломнях во Франции и в Африке.
Только в печально известном лагере Ла-Куртин было создано 17 трудовых рот, где содержалось более 8,5 тысяч наших соотечественников. Условия были кошмарные, и неудивительно, что осенью 1917 года здесь произошёл мятеж. Лагерь был обложен блокадой и подавлен с помощью оружия, при этом было убито и ранено около 600 человек. О том, как это было, рассказывают два письма (из Российского государственного военно-исторического архива): русского солдата в отрядный комитет, а также французского военного министра Поля Пенлеве в МВД Франции о том, как под руководством русского генерала Михаила Занкевича, представителя Временного правительства в Париже, подавляли мятеж.
Письмо русского солдата:
Господин председатель! Прошу вас по долгу солдата гражданина прочесть сиё письмо на всём собрании. Товарищи, ещё раз обращаюсь к вам с просьбой, неужели вы не обратили внимание на людей, заброшенных судьбою, если у вас ещё осталась хотя одна сотая часть братской любви и гражданской совести, то, вероятно, моя просьба будет услышана. Трудно и даже жутко становится тебе, когда заглянешь в сердце русского человека (что там творится) при современном просвещении России, а в особенности в те дни, когда царит национальное право, чтобы была остановлена «опричнина», которая существовала при Иоанне Грозном, то, оказывается, это осуществимо, когда опричнина генерала Занкевича, расположенная по буграм около лагеря Куртин, пьянствовала и за рюмку красного вина по приказанию начальника стреляла в своих братьев, в это время был в местечке Куртин французский ксёндз, который сказал, что «Россия вряд ли удержит свободу, потому что одни люди куют свободу, а другие за деньги и вино стреляют в них». Нам сейчас не выдают ничего, кроме хлеба и воды, мы по-прежнему ходим голы и босы и голодны, ну какое ж вы имеете право задерживать наши собственные деньги и вы думаете нас поморить с голоду или же, когда у нас чаша терпения переполнится да опять пойдёт по нас стрелять. Если стрелять, так прошу, друзья, скорей стреляйте время военное, долго нечего время тратить, а нас держать в таком адском положении нечего, вы сейчас живёте припеваючи, а мы страдаем. Долго ли это будет длиться? Этот ад кромешный, скоро ли он сгинет? Жду от вас ответ на это письмо.
Если вы это письмо задержите и не прочтёте, то я вас не считаю за человека, а за дьявола во плоти человеческой. Извиняюсь, что так сильно вас оскорбляю, но вы оглянитесь на себя и посмотрите и скажите да, а если вы не скажете, то вам скажут ваши дети.
Письмо военного министра Франции
Секретно:
Имею честь довести до вашего сведения, что подчинение мятежных русских войск лагеря ля Куртин – свершившийся факт: оно было достигнуто генералом Занкевичем при следующих условиях.
Генерал Занкевич собрал вокруг лагеря ля Куртин 4 батальона и 2 пулемётные роты 3-й бригады лагеря Курно, а также один артиллерийский отряд, выделенный из частей армии, направляющейся через Францию в Салоники.
14 сентября в 15 час. он направил мятежникам ультиматум с указанием крайнего срока их подчинения – 16 сентября, 10 часов утра; в то же время русские войска в первой цепи, французские войска во второй тесно блокировали лагерь, и всяческое снабжение было прервано. Так как по истечении предоставленной ультиматумом отсрочки мятежники не подчинились, начался с интервалами обстрел из пушек. Он продолжался с 16 час. до 10 часов. Результатом этого было подчинение 17 сентября более 8 тысяч мятежников.
Последняя группа из сотни упорствующих, продолжавших сопротивляться в одной части лагеря, была довольно легко 19 утром рассеяна.
Во время этих операций генерал Занкевич использовал исключительно русские части, которые он собрал вокруг лагеря. Французские войска, расположенные в тылу русских войск, чтобы парировать любой инцидент, ни разу не вмешивались.
Добавляю, что среди мятежников имелось 9 убитых и 46 легкораненых, большинство из которых были ранены не огнём верных войск, а огнём самих мятежников, стрелявших из пулемёта по своим товарищам, пытавшимся выйти из лагеря, чтобы добиться их подчинения.
Эпопея солдат Русского экспедиционного корпуса во Франции продолжалась до конца 1920 года. Именно тогда закончилась репатриация желающих вернуться на родину. При этом часть солдат осталась во Франции, а некоторые за это время влились в ряды белых армий.
Источник : https://histrf.ru/biblioteka/b/russkii-bunt-vo-frantsii