Первая мировая в цвете
Подборка автохромных фотографий первой мировой войны.
-
Французский солдат у знамени 37-го пехотного полка с ружьём Lebel образца 1886 года, 1917 г.
-
Французская 370-мм гаубица, 1917 год.
-
Расчет станкового пулемета составлял три человека. Командир-наводчик,стрелок и заряжающий.
-
Атаки с неба отражали зенитчики. Французский зенитный расчёт в деревушке Bucy-le-Long, 1917 год.
-
Франция, Париж, Сад Тюильри. Трофейный немецкий дирижабль. Октябрь 1918 года.
-
Два морских пехотинца. Бельгия. 1917 года.
-
Британские колониальные солдаты из Пенджаба во Франции, 1917 год.
-
Тронкой, Франция. Farman MF.11. 1916 год.
-
Морей, Франция. 1916 год. Военный госпиталь.
-
Британский танк в местечке Перрон близ Амьена, 1918 год.
-
Самолеты, захваченные у немцев, выставлены в саду Тюильри, рядом с площадью Согласия. Франция, Париж, сад Тюильри. 1918 год.
-
Огороды парижан с видом на Эйфелеву башню.
-
Франция, Роман-Соус-Монфокон, Американское кладбище г. Роман-Со-Монфокон 1920 год.
-
Франция, Орвиллерс Сорель. Две женщины на руинах своего дома. 1919 год.
-
Танк Сен-Шамон. Эна. Франция.
-
Италия, итальянский стрелок в противогазе. 1918 год.
-
Другие подборки фотографий Дзен Канал.
Почему союзники проиграли битву за Францию? ЧАСТЬ 1
Гитлер в Париже, как такое случилось?
10 мая 1940 года началось немецкое наступление на Западном фронте, а уже 25 июня 1940 года, через 45 дней после начала активных боевых действий вступило в силу перемирие между Германией и Францией. За эти 45 дней немецкие вооруженные силы разгромили армии Бельгии, Нидерландов, Франции и британского экспедиционного корпуса, оккупировали территорию стран будущего Бенилюкса и ¾ территории Франции.
Особенно сюрреалистично эти достижения немцев выглядели на фоне упорного сопротивления и конечной победы союзников в Первой мировой войне. Разумеется, вопрос «почему союзники проиграли в одну калитку» был немедленно поднят на повестку дня, при этом, в первую очередь ставился вопрос о причинах поражения Франции, как наиболее мощного континентального государства Европы, разгромленного Германией.
Самые ранние попытки объяснить причины поражения Франции были сделаны ещё в ходе второй мировой войны. Участники Сопротивления и сторонники режима Виши по разному объясняли катастрофу июня 1940 г. Точка зрения "вишистов", в частности главы режима Виши Ф. Петена и генерала М. Вейгана сводилась к тому, что война была "проиграна заранее". Причины поражения виделись в подавляющем военном превосходстве Германии, республиканском политическом режиме, реформах Народного фронта, приведших к господству во Франции "духа наслаждений", что сделало невозможным борьбу с "дисциплинированной и работоспособной Германией".
Риомский процесс
В 1942 году был организован так называемый Риомский процесс, на котором в качестве обвиняемых в поражении государства выступали бывшие политики и военные руководители Франции. Процесс проводился под контролем Германии, поэтому обвиняемым также были предъявлены обвинения в разжигании войны.
В роли подсудимых выступали Эдуард Даладье – премьер-министр Франции с 1938 по 1940 год, подписавший Мюнхенское соглашение и объявивший войну Германии, Поль Рейно – премьер-министр с марта 1940 года, Морис Гамелен – главнокомандующий ВС Франции, Ги Ла Шамбр – министр авиации, Робер Жакомэ – генеральный контролер армии, Леон Блюм – премьер министр в 1936-37 годах, а также в марте-апреле 1938, глава правительства Народного Фронта, Жорж Мандель, министр колоний в правительстве Даладье, а также министр внутренних дел в мае-июне 1940 года. Обвинители стремились показать, что причиной поражения Франции была плохая подготовка к войне под руководством обвиняемых. К несчастью для организаторов процесса Даладье и Блюм вдребезги разбили обвинения против себя, с цифрами в руках доказав, что именно они возглавили подготовку страны к грядущей войне. Так, например, на вопрос председателя суда: «Сколько было современных танков в 1936 году? А в мае 1940 года? » Даладье ответил: « 34 в 1936 году. 3500 в 1940 году!». На новый вопрос президента: «В 1936 или 1937 , сколько имелось зенитных пушек для защиты войск? А в 1939 году? » Даладье ответил: « 0 в 1936 году. 2500 в 1939 году». В конечном итоге обвиняемые превратились в обвинителей, обвиняя военное командование страны в том, что оно не смогло правильно распорядиться предоставленными ресурсами, указывая на то, что вице-председателем Высшего военного совета был собственно Петэн. 14 апреля 1942 года, после двадцати четырех слушаний, судебный процесс был приостановлен в связи с необходимостью «дополнительного расследования».
Ш. Де Голль, имел свое мнение о причинах поражения
Бывшие члены правительства Третьей республики утверждали, что случившееся только военное поражение, виновниками которого являются неспособные генералы. Глава Сопротивления генерал де Голль в мемуарах указывал на отсталость военно-технической мысли Франции как на основную причину поражения. Французские коммунисты, в свою очередь, отстаивали тезис об антинародной политике французской буржуазии, приведшей её к предательству национальных интересов, а страну к поражению. Жак Дюкло писал: "Наша страна была предана, а не побеждена". Немцы, в качестве главной причины разгрома Франции указывали превосходство немецкого оружия, оперативного искусства и, разумеется, боевого духа немецкого солдата.
Первая советская оценка причин поражения Франции, содержалась в речи И.В.
Сталина, произнесенной 5 мая 1941 г. перед выпускниками военных академий, которая установила в качестве основной причины политическое устройство Франции, где с презрением относились к армии, вследствие чего ее возглавили неспособные люди. Как правило, в советских работах упор ставился на политические причины поражения Франции, разрабатывались тезисы о консервативности военного руководства французской армии, предательстве народа французской буржуазией. В специализированных советских военных изданиях упор делался на изучении опыта армии-победительницы, изучались уроки войны в части использования авиации, танков, проведения глубокой операции.
Юмор…
Если обобщить все версии причин поражения Франции в 1940 году, то можно выделить три основные группы. Первая группа причин гласит о том, что Франция «проиграла войну до войны», т.е. государство не смогло подготовить свою армию должным образом и она, фактически, была обречена на поражение. В эту группу входят тезисы о неправильном военном строительстве, подготовки и организации вооруженных сил, провальной внешнеполитической деятельности государства в довоенный период и т.д. Вторая группа причин сводится к непосредственно военному характеру поражения Франции, обусловленному ошибками командования и превосходством немцев над французами непосредственно на поле боя. И, наконец, третья группа базируется на «пораженческой» природе разгрома Франции: французы не хотели воевать, были подвержены пацифизму, не проявляли должной упорности в сопротивлении. В эту же группу входят тезисы о предательстве властью страны национальных интересов в июне 1940 года путем заключения перемирия с немцами.
Вторая мировая война во многих аспектах является продолжением Первой мировой войны. После окончания войны Франция пыталась кардинально разрешить «немецкую» проблему путем расчленения Германской империи на ряд независимых малых государств – инициаторами этой идеи были французские военные, в первую очередь Фош и Петэн, которые таким образом хотели устранить военную угрозу с востока. Эта идея не встретила понимания у Великобритании и США, которые рассматривали Германию как противовес Франции в континентальной Европе – их видение послевоенной ситуации в Европе можно описать как «не слишком сильная Франция, не слишком слабая Германия». Результатом войны стал Версальский мир, который, несмотря на тяжесть условий в отношении немцев, сохранял Германию как единое государство.
Несмотря на победу в Великой войне, Франция вышла из нее с серьезнейшими проблемами, заложившими основу для будущих экономических и социальных кризисов.
Военное кладбище под Верденом
Во-первых людские потери в Первой мировой войне привели Францию к серьезному демографическому кризису. Французский историк J. Shastene в своей книге по истории Третьей республики, приводит следующие цифры: из 39,7 млн. человек населения Франции, в 1914 году было мобилизовано 6,8 млн. человек, из них убито или умерло от ран 1,4 млн., пропало без вести 0,3 млн., еще 0,6 млн. остались инвалидами. С 1920 года страна была вынуждена прибегнуть к политике привлечения иностранной рабочей силы, в 1936 году при численности населения метрополии в 40 млн. человек, 2,2 миллиона составляли граждане других государств, в основном итальянцы (1,3 млн.), поляки и югославы. Разумеется, эти люди не подлежали призыву в армию. Иностранцы и использовались в основном в качестве низкоквалифицированной рабочей силы, однако масштаб их привлечения в экономику страны был очень серьезным. Отсутствие целенаправленной иммиграционной политики в условиях экономических кризисов во Франции привело в конце концов к усилению социальной напряжённости в обществе, дискриминационным явлениям и ксенофобии. Плюс, серьезным фактором был вывод этими рабочими капитала из страны – среднегодовая сумма переводов за границу с 1927 по 1931 года составила 2,3 млрд. франков.
Поля Франции после сражений Первой мировой войны
Во вторых, линия фронта Первой мировой войны проходила, в основном, по территории северо-восточной Франции, где исторически располагались основные промышленные районы страны. В результате боевых действий было уничтожено 23 000 промышленных предприятий, сельское хозяйство потеряло 4,3 млн. гектар сельскохозяйственных земель, поголовье крупного рогатого скота снизилось на 2,4 млн. голов. Даже несмотря на выполнение огромных военных заказов, общий объем промышленного производства во Франции за 1914-1918 годы сократился на 40%.
Немецкие репарации в основном должны были быть направлены на ликвидацию последствий войны. Из общей суммы репараций (20,7 млрд золотых марок), которые должна была выплатить Германия, Франция получила 8,2 млрд марок, преимущественно в натуральном виде. Из Германии поступал уголь, цемент, лес, сталь, что позволяло заметно снизить издержки производства, снизить стоимость продукции и увеличить объемы. Однако в полном объеме восстановить довоенный уровень промышленного производства Франция смогла только в 1924 году.
Французские ветераны-инвалиды Первой мировой
Отдельно стоит отметить, что для военного сектора экономики Франции победа государства в Первой мировой войне обернулась натуральным крахом. Собственные вооруженные силы после окончания боевых действий обладали избыточным количеством вооружений, а мировой рынок внезапно оказался завален горами дешевого оружия, которое, в частности, было изъято у Германии в качестве репараций. Потенциальные покупатели вооружений из Восточной Европы получали излишки французских военных запасов, фактически за бесценок. Промышленные производства, производившие военную продукцию, были жестко закредитованы в ходе войны, а разоренное войной государство (внешний долг Франции к концу войны составил 20 миллиардов франков) не могло оказать им существенной поддержки. В результате этого уже в 1918 году 3800 крупных промышленных предприятий, специализировавшихся на военной продукции, разорились и были закрыты, без возможности конверсии. Фактически до середины 30-х годов французская военная промышленность переживала тяжелейший кризис, выживая в основном за счет экспортных заказов. Внутренняя политика государства не способствовала развитию военного производства – заказы от правительства были маленькими, зачастую изготовленная продукция не выкупалась или заказ отменялся в процессе изготовления. Причем зачастую политики спекулировали общественным мнением, направляя его негодование на «торговцев смертью», когда последние высказывали свое возмущение из-за срыва контракта. К 1936 году политика государства в отношении авиапроизводителей привела к массовому банкротству заводов, и их национализации. С одной стороны это позволило сконцентрировать производство авиатехники в одних руках, с другой стороны, на пару выключило французскую авиапромышленность на ключевом этапе гонки вооружений.
На фото поляки, вооруженные халявным французским оружием. Зачем платить, если можно получить
В третьих, серьезнейшим ударом по французской экономике стал фактический крах экономической политики внешних инвестиций. До начала первой мировой войны Франция попала в зависимость от доходов от инвестиций в другие государства, в частности в Российскую империю. В 1913 году прибыль от иностранных капиталовложений составила 8,4 млрд. франков, что на 13% процентов перекрывало дефицит торгового баланса страны. В результате войны объем капиталовложений Франции за границей сократились с 250 до 90 млрд. франков, соответственно упала и прибыльность. К 1929 году французы смогли довести прибыль с зарубежных вложений до 5,5 млрд. франков, что составляло 72% от дефицита торгового баланса, после чего грянул кризис, и в 1932 году прибыль составила всего 0,6 млн. франков, несмотря на увеличивающиеся капиталовложения.
Лотарингия, сталелитейный завод, достался Франции по результатам ПМВ
Промышленность Франции была крайне зависимой от импорта ресурсов, в первую очередь энергоносителей. Франция, контролируя более 50% разведанных мировых запасов бокситов, производила в 8 раз меньше алюминия, нежели Германия из-за острого недостатка электроэнергии. В области металлургии в 1913 году Франция критически отставала от США, Германии и Великобритании, из-за отсутствия сырья. По результатам Версаля страна вернула себе рудники Лотарингии и Эльзаса, однако, слишком низкий уровень добычи угля и недостаточно высокое его качество препятствовал развитию французской металлургии. В 1929 г. её объём достиг наивысшего уровня за предвоенный период, но Франция была вынуждена всё равно импортировать более 32 млн. т. угля при собственной максимальной добыче 68,5 млн. т. Ежегодно Франция ввозила за деньги более 7 миллионов тонн нефти, при собственной нефтедобыче в 90 тысяч тонн в год.
Французские крестьяне приехали в Париж торговать. 30-е годы
Импорт сырья, включая транспортные расходы, повышал стоимость продукции французской промышленности, сокращая ее экспорт, что, в свою очередь, приводило к сокращению импорта и стагнации промышленности. Это, в свою очередь, приводило к падению объемов и, соответственно, удорожанию промышленного производства, что делало его неконкурентноспособным на мировых рынках. При этом объем внутреннего рынка Франции был малым, как в силу относительно малой численности населения, так и в силу структуры экономики страны – на 1920 год примерно более половины населения была занята в сельском хозяйстве. В основном это были мелкие предприятия, ведущие практически натуральное хозяйство, которым попросту не нужна была продукция французской промышленности. Узость внутреннего рынка не позволяла Франции развивать промышленность за счет него. Ситуацию несколько скрашивали поставки в колонии, но с учетом их неразвитости они могли переварить лишь небольшие объемы промышленной продукции.
Два мира Франции
Еще одной проблемой промышленности являлась ее отсталость в техническом отношении. В 20-е годы усилия страны были направлены на восстановление, а не на модернизацию производства, а в условиях кризиса об обновлении промышленности речи не велось в принципе. 1930-е годы оказались для Франции периодом, когда все заметнее стала ощущаться техническая отсталость промышленности, поскольку оборудование предприятий в течение многих лет почти не обновлялось. Так, в 1938 году средний возраст машин во Франции составлял 25 лет, тогда как в Англии - 7-8 лет, в США - 5-7 лет, в Германии - 3-4 года. Это снижало производительность труда. В 1934 году сложилась парадоксальная ситуация, когда французская металлургия поставила 2,4 млн. тонн стали и чугуна в Германию, при том, что внутренняя промышленность испытывала дефицит металла для выполнения собственных военных заказов. В 1935 году промышленность оказалась настолько слабой, что не смогла реализовать 60% военных заказов, несмотря на то, что средства были выделены в полном объеме. Уже в ходе войны французы активно закупали оружие, в частности самолеты, в США, потому что своя промышленность попросту не справлялась с необходимыми объемами поставок.
Франция, село, сельское хозяйство
Сельское хозяйство Франции имело свою особую специфику, оказывавшую влияние на общую экономическую ситуацию. К началу Второй мировой войны, число занятых в сельском хозяйстве Франции, составило 27.8 % от населения страны. При этом, подавляющая часть хозяйств было мелкими, в силу этого их производство не было механизировано или даже электрофицировано. Эти хозяйства было неконкурентоспособны и нерентабельны, несмотря на протекционистские меры государства, одним из основных предметов импорта было продовольствие. По большому счету, для экономики было бы выгодно разорение мелких хозяйств с последующим поглощением крупными сельхозпредприятиями, но на это правительство не могло пойти, поскольку владели этими хозяйствами и работали на них – французские избиратели, за голоса которых приходилось бороться. Ради сохранения союза с крестьянами-избирателями сменявшиеся правительства оказывали им помощь: устанавливали протекционистские торговые квоты, высокие таможенные тарифы, снижали налоги, выдавали премии за сокращение площадей в условиях кризиса. В целом правительство Франции в 30-е годы было вынуждено субсидировать до 62% сельских хозяйств страны, только в 1939 году, в связи с увеличением военных расходов объем помощи был сокращен, но все равно 42% хозяйств получали государственную поддержку.
Оккупация Рура, 1924
Первые серьезный экономический кризис во Франции произошел в 1924 году. Истощенная немецкая экономика не могла обеспечивать выплаты репараций, и для обеспечения исполнения обязательств Германии перед Францией и Бельгией на территорию Рурского промышленного района были введены оккупационные войска. Немецкое правительство всячески саботировало выполнение условий договора, прибегая к так называемой политике пассивного сопротивления. Оккупационная франко-бельгийская администрация не смогла наладить нормальную работу шахт, поэтому добыча угля вскоре прекратилась. В результате многие металлургические заводы Франции, получавшие уголь из Рура, оказались под угрозой остановки. Кроме этого экономику Франции подорвали серьезные оккупационные расходы. В результате кризиса франк потерял 4/5 своей стоимости стоимости, стабилизировать финансовую систему страны удалось только в 1927 году.
Типичная Франция
В мировой экономический кризис «Великой депрессии» Франция оказалась вовлечена позже других капиталистических государств. В 1929 и даже в 1930 годах проблемы испытывали только некоторые отрасли промышленности, ориентированные на экспорт, страна сохраняла внешние признаки экономического здоровья: рос валютный запас, бюджет оставался стабильным и имел профицит в 5,4 млрд. франков, однако уже в 1931 году наступило резкое ухудшение положения экономики страны. Число безработных выросло в одиннадцать раз и составило 150 тысяч человек, дефицит бюджета составил 4,19 млрд. франков. Надо отметить, что применительно к Франции, экономический кризис имел свои особенности – во-первых, он был не таким резким как в других государствах, во вторых он был значительно более затянутым. Это было обусловлено, во-первых, относительной слабостью французской промышленности, и тем, что она не играла ключевой роли в экономике страны, а во вторых зависимостью от состояния экономики соседей. К 1936 году, когда экономика большинства развитых стран уже начала выходить из кризиса, во Франции он достиг своего пика – число безработных достигло рекордных 450 000 человек, падение уровня промышленного производства достигло 82% от докризисного уровня, дефицит бюджета достиг 10 млрд. франков. Только в 1936 году во Франции, наконец, начался промышленный подъем, однако он происходил на фоне огромных заимствований страны. К 1938 году внешний долг Франции достиг 413 млрд. франков, на обслуживание этого долга страна тратила 32 млрд. франков в год, доходы бюджета составили всего 82,5 млрд. франков, при этом дефицит бюджета составил 25,5 млрд. франков.
Франк, 1930, уже не тот
В 1938 году, на фоне Мюнхенского кризиса Франция увеличила свои усилия в военной сфере. Военный бюджет в 1938 году составил 29,3 млрд. франков, в 1939 году его увеличили до 37 млрд. франков. Увеличение военных расходов шло за счет сокращения социальных расходов, и за счет дальнейшего увеличения госдолга. Несмотря на военные заказы, промышленное производство Франции не достигло к 1939 году уровня 1929 года, уровень промышленного производства страны был более чем в два раза ниже немецкого. Этот фактор, а также тяжелое финансовое положение Франции делали ее крайне зависимой от политики Великобритании, поскольку в случае войны с Германией, Франция была вынуждена рассчитывать на английскую экономику.
Алжир, 1930 год, витрина
Как известно Франция была серьезной колониальной империей, по площади занимала она второе место в мире после Великобритании. В 1918 г. в неё входили территории общей площадью 10,6 млн. км с населением 55 млн. чел., к 1936 году население колоний увеличилось до 69,1 млн. человек. Колонии играли важную роль во французской экономике: в 1937 году на них приходилось 27% внешнеторгового товарооборота государства, однако в промышленном отношении они были не развиты: на колонии приходилось от 3 до 8 % внешних инвестиций Франции. В 1936 году ряд ведущих французских экономистов поднял вопрос об изменении колониальной политики страны, рассматривая капиталовложения в развитие промышленности колоний в качестве средства для вывода страны из кризиса. Однако даже приблизительная оценка необходимых капиталовложений поставила крест на этих планах. Отдельно хотелось бы отметить, что еще в 1938 году была озвучена идея того, что в случае поражения Франции в континентальной войне, колонии сыграют роль «спасителя нации». Однако вердикт начальника генерального штаба колоний генерал Ж. Бюре, вынесенный в том же году, гласил что: «...недостаточность финансирования обороны колоний, неподготовленность личного состава колониальных войск, невозможность мобилизации и отсталость колониальной промышленности не позволят колониям выполнить возлагаемые на них надежды».
Французский натиск, 1914 года
Правилом хорошего тона является обвинение французских военачальников в «закостенелости», «непонимании принципов новой войны», «оборонных настроениях» вменяя им те недостатки, которые, в конечном итоге, привели Францию к поражению в войне. На самом деле вопрос о развитии вооруженных сил Франции между войнами несколько стоит несколько сложнее. Французские военачальники исходили из той реальности, в которой им приходилось действовать.
Французская армия 1925 год. Все по старому
После победоносного окончания Первой мировой войны армия Франции была по вынужденным причинам законсервирована в текущем состоянии. Этому, без сомнения способствовали Версальские ограничения, наложенные на основного вероятного противника. Фактически, Германия была беззащитна перед Францией, что было продемонстрировано оккупацией Рура в 1924 году. Однако, вопреки ожиданиям руководства Франции оккупация немецкой территории, вместо решения экономических проблем страны, вылилась в дополнительные расходы, которые, во многом, привели к экономическому кризису 1924 года. Тяжелая экономическая обстановка в стране не могла не оказывать влияния на состояние вооруженных сил. Практически все разработки новых вооружений, модернизация и закупки оружия были заморожены, офицерский корпус сокращен, также был вдвое сокращен срок военной службы по призыву. В 1928 году срок службы по призыву был установлен в один год, что окончательно оформило переход армии в «милиционную» систему. Надо отметить, что основным фактором Версальских соглашений, влиявшим на боеспособность армии Германии, было не ограничение вооружений, которое в принципе можно было обойти, а невозможность подготовки резервистов, что ограничивало возможность развертывания массовой армии. Получилась так, что экономические проблемы фактически наложили на французскую армию аналогичные ограничения, так что потенциальные противники к моменту начала скрытого противостояния находились практически в одинаковом положении.
Призывники, 1930 год. Идут в армию, на год. Скоро уже по домам
В реальности, французские призывники проводили в частях не более полугода, в ходе которых они фактически ничему не учились – на это не хватало средств, в результате в ходе мобилизации 1939 года в войска пришли резервисты, которые «с благоговейным ужасом взирали на врученные им винтовку и гранаты». Закон предусматривал сохранение профессионального ядра армии, в задачу которого входила подготовка граждан-солдат в мирное время. В случае мобилизации, профессиональные кадры должны были принять и организовать массу резервистов, возможностей для организации соединений постоянной боевой готовности, состоявших из профессиональных солдат у армии Франции не было.
После сокращения срока службы до одного года, французская армия вынужденно отреагировала на это внедрением оборонительной доктрины. Первый план строго оборонительного характера был принят уже в 1929 году. До этого, французские планы войны с Германией базировались на идее решительного наступления и оккупации Рурского промышленного района. Однако оценка боеспособности армии показывала, что призывник с малым сроком службы не мог действовать в рамках наступательной доктрины. Военные говорили, что неподготовленный призывник не мог выполнять сложные маневры в наступлении, не обладал должным боевым духом, короткий срок службы не позволял развить чувство сплоченности в частях, что делало армию ограниченно боеспособной. «Эти люди, после всего 6-11 месяцев службы, далеки от устойчивости профессиональных солдат. В целом эта масса резервистов будет хороша только для второго эшелона». Кроме этого, по мнению французских генералов, «абсолютно невозможно за один год службы дать нашим контингентам обучение, отвечающее требованиям современной войны». Когда же обучение заканчивалось, срок службы солдата также подходил к концу и на его место приходил другой, так же необученный новобранец.
Французская армия. К наступлению, не очень способна
Французская армия полагала, что солдаты с кратким сроком службы способны только на статичную войну и только профессионалы могли действовать маневренно. Особенно ухудшало ситуацию, по мнению французских военных то, что на низшие командные должности в случае войны приходили офицеры-резервисты, не обладающие должным опытом. На заседании Верховного военного совета 14 декабря 1927 году генерал Ньессель (Niessel) заявлял, что в ходе Первой мировой войны офицеры –резервисты плохо себя проявили: «Мы не должны забывать, что это была война позиционная. Мы не можем позволить в начале кампании, особенно если это будет маневренная война, офицерам-резервистам возглавлять пехотные или кавалерийские батальоны». Генерал Тарж (Targe) отмечал в 1930 году, что «только профессиональная армия может действовать за пределами наших границ… милиционная армия приспособлена для обороны на подготовленных позициях, но не для маневра».
Французская пехота
Именно уменьшение срока службы заставило французское командование менять свои наставления и руководства, чтобы подогнать их под возможности «недостаточно подготовленных» войск. Как писалось в одном из наставлений 1928 года: «Необходимо упростить все, что можно упростить, чтобы ограничить функции программ подготовки». Армия придавала особое значение управляемому позиционному сражению, потому что это был единственный вид войны, к которому пригодны призывники с коротким сроком службы. Руководство 1935 года гласило: «Подготовленное оборонительное сражение является такой формой войны, в которой меньше всего непредусмотренного, и которая наилучшим образом отвечает возможностям войск, недавно мобилизованных и отправленных на фронт». Французское военное руководство отказывалось от идеи наступления на Германию, потому что не имело инструмента для проведения наступления.
Танкисты
Разумеется, отказ от наступления на первом этапе войны, подразумевал необходимость организации обороны, для защиты собственной территории. При этом особенности экономического развития территории Франции делали для военных неприемлемыми серьезные утраты территорий в результате наступления противника, поскольку основные промышленные и ресурсные районы страны находились недалеко от границы. Это предопределило необходимость постройки оборонительных линий, расположенных вдоль границ и прикрывающих жизненно важные области страны. На постройку этих линий уходили значительные средства, и укомплектовывались они по возможности лучшими кадрами.
На марше
По мере того, как с Германии снимались Версальские ограничения (так, право на неограниченное производство вооружений было предоставлено соглашением пяти держав еще в 1932 году), французские военные уже не испытывали иллюзий, касательно того, с чем им придется иметь дело в будущей войне с Германией. Они понимали, что объявление Гитлера о создании Вермахта закрепляет уже сложившееся положение вещей.
Статья взята с Cat_Cat. Автор: Алексей Котов
Личный хештег автора в ВК - #Котов@catx2
__________________________
(прим. Cat_Cat: текст очень длинный, выкладываем по частям, ждите продолжения)
Под внешним влиянием (1)
Доброго времени суток, уважаемые!
Несколько недель тому Торстену Шульте удалось-таки издать свою вторую книжку.
На русский её название можно перевести как "Под внешним влиянием. 120 лет лжи и обмана."
Как можно догадаться, взглянув бегло на обложку, речь пойдёт о немецкой политике, которая, по мнению автора, находится под влиянием внешних сил. Сразу скажу, это сильно пахнет теорией заговора. Думаю, что необязательно в них верить, но познакомиться с ними хотя бы кратко никогда не вредно. Я попытаюсь пройти главу за главой, взяв содержимое "на зуб". Книга вышла в конце октября этого года, и уже 2 ноября встала на третье место среди шести миллионов книг на немецком Амазоне. Русского перевода мы навряд ли дождёмся.
Автор книги работал с десяток лет в банковском секторе, а после кризиса 2008 года занялся независимым консалтингом. Ну и написанием книг, первые из которые были посвящены инвестициям (не в последнюю очередь в серебро и золото - недаром его YouTube-канал называется Silberjunge - "серебряный мальчик"), а последние - политикой. Вышедшая в 2017 году книга "Потеря контроля" вышла в бестселлеры и была посвящена миграционному кризису, вину на который он возложил на правительство Меркель. Недовольство политикой своей партии заставило его выйти из ХДС, членом которой он был. Помимо этого, Торстен известен своей позицией за сохранение наличных денег и за право самозащиты огнестрельным оружием и вообще правоцентристским популизмом. Издание этой книги сопровождалось большими трудностями. После того, как два издательства (в том числе Kopp Verlag, который печатает всякий мусор типа Мулдашева и эзотерики, и который уже напечатал первую книгу) отказали автору, ему пришлось самому основать новое издательство. Чиновникам это пришлось не по вкусу, и они пытались всячески ставить палки в колёса, требуя всё новых документов и проводя налоговые проверки. И даже в электронном виде издать не получалось - Libreka тянула переговоры месяцами, чтобы потом отказать под надуманным предлогом. Здесь можно прочитать про мытарства автора. Вот такая свобода печати...
Книга начинается с экскурса в историю, подводящего читателя к мысли, что в течение двадцатого века Германия и Россия стали жертвами англосаксов, столкнувших их лбами. Американцы и англичане помогли вооружиться как Гитлеру, так и Сталину, стараясь натравить первого на второго. Что, в конце концов, и получилось. Подтверждает свои мысли он цитатами высокопоставленных политиков, в частности Буллита, или Трумэна, сказавшего ещё в 1941 году:
Если мы увидим Германия побеждает, нам нужно будет помогать России, а если Россия будет побеждать, нам нужно будет помогать Германии, и таким образом дать им перебить друг друга настолько, насколько возможно, хотя я не хотел бы видеть победы Гитлера ни при каких обстоятельствах.
Пусть тогда он не был ещё президентом, но политика и его предшественника Рузвельта была выстроена таким образом. Несмотря на то, что бомбить Германию англичане с американцами стали практически с самого начала войны, нацелиться на нефтянку они "догадались" лишь в середине 1944 года, незадолго до своей высадки в Нормандии. Что им мешало заняться этим продуктивным занятием раньше? Десятилетия спустя, в ирако-иранской войне в восьмидесятых, Штаты поддерживали то одних, то других. И в настоящее время такая политика продолжается. В подтверждение этого Торстен цитирует Збига, говорящего о важности Украины как страны, без которой невозможно воссоздание евразийской империи, а также професссора Джорджа Фридмана об избежании союза России и Германии как главного интереса внешней политики США в двадцатом веке. Динозавр немецкой политики Эгон Бар сказал как-то:
В международной политике никогда не заботятся о демократии и правах человека, а об интересах стран. Запомните это, что бы вам не рассказывали на уроках истории.
Золотые слова. Что ж, начало ободряющее. Назовёт ли кто-то это теорией заговора? Вряд ли.
Идём дальше. Автор повествует о том, что в развязывании Первой мировой войны зря вешают собак на кайзера Вильгельма. Он стремился на самом деле к миру, пытаясь заключить бьёркский союзный договор с царём, который не был ратифицирован в России, связанной уже договором с Францией. И Британия, стремившаяся уничтожить растущую мощь Германии и России в войне, была бы против. Именно англичане и французы готовились к войне, щедро кредитуя царя, заранее согласовав всю логистику в деталях и сумев обрезать немецкие трансантлантические кабели уже в день объявления войны. Зачем Вильгельм со своей стороны строил такой внушительный военный флот и оборудовал приграничную железнодорожную инфраструктуру для высадки войск, Торстен не говорит. Уже после начала российской мобилизации кайзер уговаривал царя не эскалировать ситуацию, и Николай решил эту мобилизацию отменить, но его генералы не выполнили приказ, уговорив царя на следующее утро продолжать начатое. То, что случилось, было проделано в угоду интересам капитала, но не монархов.
Когда началась война, англичане заминировали Ла-Манш и устроили морскую блокаду Германии. В результате от голода умерло свыше 700 тысяч мирных немецких граждан. Немцы в ответ на блокаду начали неограниченную подводную войну, знаковой жертвой в которой была гибель "Лузитании", которая, являясь формально мирным судном под американским флагом, фактически была загружена оружием. Американцы пригрозили вступлением в войну, и немцам пришлось увести свои подводные лодки. После возобновления подводной войны в 1917 году США исполнили свою угрозу. Настоящей причиной было, конечно, желание компаний и банков озолотиться на военных поставках, что им и удалось. Потом был Версальский мирный договор, который Ленин справедливо назвал "неслыханным и грабительским". Немецкий фашизм и Вторая мировая были настолько явными следствиями Версаля, что обвиняемым было запрещено вообще ссылаться на этот мир в обоснование мотивации своих действий.
В конце концов сам Вудро Вильсон уже после Версаля признал:
Эта война была торговой и промышленной. Это не была политическая война.
Как видим, споры о виновных в развязывании империалистической войны не утихли до сих пор. Если Кершоу, например, возлагает вину на австрияков, немцев и русских, наш автор винит прежде всего французов и англичан. Но главной движущей силой был империализм как высшая стадия капитализма. Никто лучше Ленина не вскрыл причин той войны. Но даже по прошествии столетия мы далеко не во всякой книге увидим, что война была империалистической. Никто не виноват - ни немцы, ни французы, ни англичане, ни русские. Виноваты монополии, виноват глобальный капитал. То, что до сих пор из этой истории не был извлечён урок, ничего хорошего говорит о нашем будущем. У Шульте мы читаем, что виноваты англичане, а кайзер Вильгельм с царём Николаем были хорошие - это ведь значит, что старые подходы действуют, вина сваливается на других, и главное - империализм не осуждается. Это значит, что всё - войны, бедствия, голод - всё может повториться.
Что было потом? Потом в России сбросили царя, а до того расправились с Распутиным, выступавшим за сепаратный мир с немцами. За смертью Распутина, по мнению автора (а также кайзера Вильгельма) стояли англичане, которые за столетие того "убрали" и императора Павла. Они отказались принять к себе смещённого Николая Второго, который ещё через год был убит большевиками. Большевикам помогли не только немцы, обеспечившие путешествие Ленина в запломбированном вагоне, но и американцы, снарядившие в Петроград Троцкого. В результате американские банки и компании, в числе которых Морган, Дженерал Электрик, Форд и другие акулы Уолл-Стрит, буквально озолотились российским драгоценным металлом после прихода Ленина с товарищами к власти. Деньги, вложенные в революцию, окупились сполна. В своём повествовании Торстен опирается на труды известного российского конспиролога Николая Старикова. Таким образом получается, что союзники по Антанте столкнули Россию в опустошительную гражданскую войну, затем дали ей восстановиться, чтобы снова столкнуть в небывало разрушительную войну. Так было предотвращено появление доминирующей евразийской державы.
Господи, какая чушь! Разумеется, империалистические хищники всегда заинтересованы в ослаблении геополитического конкурента, но говорить о том, что американцы отстроили Советскую Россию для того, чтобы ёе потом разрушить - это уж слишком. Гораздо проще всё объясняется жаждой наживы.
Книга оставляет смешанное впечатление. При наличии здравых рассуждений в ней можно встретить конспирологию и откровенные разрывы в логике. Ну, що маємо то маємо, как говорится. Будем выклёвывать полезное из того, что есть.
Пропагандистская работа большевиков среди русских военнопленных Первой мировой войны. Часть 2
В прошлый раз мы кратко ознакомились с организацией Германских и Австро-Венгерских лагерей, а так же правовым статусом военнопленных. Была отмечена роль Бернской комиссии, созданной Комитетом заграничной организации РСДРП(б). Она посылала пленным агитационную литературу и координировала действия товарищей на местах. О том, как протекала и каких результатов достигла пропагандистская работа, мы поговорим в этой части.
Под руководством РСДРП(б) создавались свои агитационные ячейки в местах содержания пленных русских солдат. Одним из источников знакомства с марксистской теорией являлись лагерные библиотеки. Из многих лагерей в Бернскую комиссию поступали сведения об организации библиотек и большом спросе на революционную литературу. «Спрос на книги далеко превышает то, что может предложить образовавшаяся у нас библиотека» — сообщали из лагеря Фельдбах (Австро-Венгрия)[1]. Пленные из лагеря Котбус (Германия) 10 марта 1916 года сообщали: «библиотека организована, литература читается нарасхват, с захватывающим интересом»[2].
При библиотеке в лагере Альтен-Грабов (Германия) открылась читальня, которая являлась одновременно и центром агитационной работы. В ней были проведены лекции на темы: «Освобождение крестьян», «Сущность конституции и демократической республики», «Интеллигенция в народном движении 70-х годов»[3]. Правление библиотеки просило Бернскую комиссию пополнить книжный фонд следующими произведениями: Ф. Энгельс «Происхождение семьи, частной собственности и государства», «От утопии к науке»; К. Маркс и Ф. Энгельс «Манифест Коммунистической партии»[4]. За период с июня 1915 по июль 1916 года количество книг в этом лагере благодаря Комиссии увеличилось на 865 единиц. Группа солдат из лагеря Шамория (Австро-Венгрия) просила: «…присылать книги по социальным вопросам, т.к. нам стыдно будет вернуться домой к товарищам рабочим и солдатам незнающими…»[5].
Место проверки почты. Цоссен
Установление связей между Бернской комиссией и лагерными библиотеками внесло новые краски в серые будни военнопленных. Библиотеки стали систематически пополняться социал-демократической литературой. Её чтение помогало солдатам быстрее и лучше разобраться в сложных веяниях времени, понять причины своих бедствий.
Другой способ агитработы среди пленных — создание кружков и культурно-просветительских объединений. Нелегальные левые группы и кружки в лагерях возникали с весны 1915 года. Одной из первых такая организация была создана в лагере Шамория. В нём находилось до 30 тысяч человек, среди которых было много рабочих. Руководителем организации был Райтер. Член этого кружка И.З. Станкин пишет: «Солдаты с большой охотой посещали устраиваемые нами собрания, лекции… и вскоре среди них появились самородки агитаторы большевики, которые по заданию работали среди солдат»[6]. К 1916 году организация установила связи с Заграничными бюро ЦК РСДРП(б) и Бернской комиссией. Члены группы сообщали в Комиссию о том, что ими «ведется широкая культурно-просветительная работа, которая продвигается весьма успешно»[7]. В течение 1916 года группой было организованно около 20 лекций для солдат лагеря, на которых присутствовало от 200 до 500 человек. Темы лекций: «Годовщина 9-го января 1905», «Что дала война рабочим и крестьянам», «Земельный вопрос в России».
Так как лагерное начальство часто преследовало за политическую агитацию, находившимся в Шамории приходилось проводить её под прикрытием культурных мероприятий. Для этого в 1915 году создаётся культурно-просветительное общество «Знание», количество членов которого поначалу составляло около 50 человек, а к марту 1917-го увеличилось до 800[8]. Общество имело библиотеку, насчитывающую порядка 1000 книг, школу грамотности, любительский театр, музыкальный кружок, лекционную секцию. Любительский театр ставил на сцене спектакли «Дядя Ваня», «Призраки», «Медведь», «Дни нашей жизни», «Безработные». При библиотеке работал читальный зал. В школе грамотности обучалось более ста человек[9].
Театральное представление в лазарете. Графенвёр
Дошедший до нас устав общества «Знание» дает возможность проследить организационную структуру, задачи, права и обязанности его членов. Он был утвержден 30 августа 1916 года. В первом параграфе говорилось: «Общество стремится к поднятию культурного уровня своих членов и всех русских военнопленных в лагере, к развитию их общественного самосознания». Органами общества являлись: комитет, секции, ревизионная комиссия и товарищеский суд. Его членами могли быть все военнопленные, согласные с целями общества и подчиняющиеся его уставу. Устав предусматривал, что «учениками школы и слушателями курсов могут быть и не члены общества». Это положение имело важное значение для привлечения в школу желающих учиться[10]. Руководитель «Знания» Райтер докладывал Бернской комиссии об успешной работе.
В германском лагере Брюнн кружок состоял из рабочих, знакомых с революционным движением. Руководитель — Саша Токарь. Члены кружка просили Комиссию составить программу для занятий и уделить при этом большее внимание аграрному вопросу. Помимо культурной пропаганды кружок проводил большую антивоенную агитацию среди солдат лагеря и просил выслать ему «…всё, что вышло из печати о войне и всех вопросах, связанных с ней». В отчете группы указывалось:
«Предвидя, что после войны, вернувшись в Россию, нам придется сразу ринуться в борьбу, мы хотим подготовить массу так, чтобы она сознательно принимала участие в этой борьбе»[11].
В лагере Вецлар (Германия) действовала социалистическая группа «Воля», которая проводила революционную антивоенную агитацию среди солдат-украинцев. Она поддерживала тесную связь с Бернской комиссией, получала от неё необходимую литературу на русском и украинском языках. Руководитель группы В. Усенко часто писал в Комиссию о работе группы, просил совета, информировал о борьбе с попытками националистов подчинить солдат своему влиянию[12].
О функционировании таких групп внутри лагерей для военнопленных можно узнать из официальных документов, уставов, писем и мемуаров. К примеру, очень показательны воспоминания свидетеля и непосредственного участника тех событий, добровольца царской армии Д.В. Дмитриева (в 1929 году вышли в свет его мемуары). Весной 1915 года после плохо организованной атаки он со своей ротой сдался в плен. Их распределили в австро-венгерский проходной лагерь Визельбург. Начали тянуться одинаковые будни в заточении. Однажды, после известия о сдаче Варшавы, в среде военнопленных начались разговоры и споры о характере войны, о неудачах русской армии, об участи солдат. Дмитриев поддержал эти соображения, но пожилой унтер-офицер пригрозил:
«Ты, парень, не дюже расходись. Немало я вашего брата после пятого года в Сибирь потаскал. Вернемся — доложу первому коменданту, и будешь на столбе болтаться»[13].
Этим же вечером к Д.В. Дмитриеву подошли Яша Мейер и Иван Малоросов и взяли его в свою компанию. После этого разговора возникла «Революционная Инициативная группа» под руководством Мейера.
В августе 1915 года когда их рабочая команда была переброшена на ремонтные железнодорожные работы, деятельность инициативной группы получила ещё больший размах. Она установила связи с железнодорожными рабочими и через них доставала нелегальные газеты, листовки. Дмитриев писал в своих воспоминаниях: «Мы с жадностью набросились на литературу на русском языке, читки устраивали для членов группы, скрываясь от других пленных. А потом осмелели и проводили читки в бараке после работы. Многие пленные охотно слушали, и лишь небольшой группе приверженцев царского режима читка не нравилась, они поднимали споры, скандалили»[14].
В октябре 1917 года пришла весть о захвате в России власти Советами. Пленные находились в приподнятом настроении и ждали мира. Большинство солдат Визельбурга поддерживали революцию и симпатизировали большевикам так как их желания совпадали с требованиями партии — земли и мира.
Известия о революции помогли обрести группе ещё больше последователей. Дмитриев заметил, что изменения отразились не только в мыслях пленных, но и в быту. Например:
«Пред сном пленные всегда становились на молитву…Теперь от „боже, царя“ отказались. Часть молодёжи и вовсе молиться перестала»[15].
В конце июля 1917 года в лагерь привезли около сорока пленных. Большинство прибывших было за большевиков. Эсеровские взгляды защищали одиночки. Наш барак был целиком на стороне Ленина: он стоял за мир, а мир — это конец мукам, конец тяжелого плена.
К этому времени «Революционная Инициативная группа» уже была весомой организацией, и перешла к более решительным мерам. Рабочие под предводительством Дмитриева и Цилина устроили забастовку 27 декабря 1917 года. Требования: улучшение питания, увеличение жалования[16]. На следующий день группа получила известия об аналогичных забастовках в близлежащих заводах, где также трудились пленные.
Побывавший в плену Б.И. Гринштейн подробно описал деятельность коммунистов в немецком лагере. Он попал в плен в октябре 1914 года. Всех пленённых в общем вагоне направили в лагерь Гальбе (Германия). Вспоминая былые дни, он пишет: «Находясь в плену, мы в первое время никакой связи с Россией не имели и, что там происходило, не знали. В марте или апреле 1915 года мы узнали, что в наш лагерь приезжает какое-то высокопоставленное лицо из России. Все очень обрадовались, надеясь, что наконец-то царское правительство постарается облегчить наше положение»[17].
Этим «высокопоставленным лицом» оказалась жена бывшего командующего 2-й русской армией Северо-Западного фронта генерала Самсонова, которая приехала в Германию, чтобы забрать тело своего мужа, погибшего в Восточной Пруссии — пишет Гринштейн. Она ходила по лагерю в сопровождении коменданта и других немецких офицеров. Для встречи с нею вывели все 7 тысяч военнопленных, находившихся в лагере. Самсонова сообщила, что ей поручено посетить лагеря русских военнопленных и по прибытии в Россию рассказать об увиденном. Она сказала, что привезла нам привет с Родины, а также крестики и молитвенники, и обещала добиться для нас какой-нибудь помощи. Такой «привет» вызвал возмущение. Тогда генеральская вдова стала призывать нас к терпению и успокаивать «словом божьим». Её выступление звучало примерно так:
«У государя и помимо вас много забот, бог нам поможет, тогда и о вас подумаем…».
Нам стало ясно, что на содействие самодержавия рассчитывать нельзя. Один из нас, бывший вольноопределяющийся (фамилии его не помню), с гневом крикнул, что, когда военнопленные вернутся в Россию, царь встретит не два миллиона освобожденных из плена, а два миллиона революционеров! Его поддержала многотысячная толпа военнопленных. Тут Самсонова пригрозила, что для нас готова сибирская каторга. После этого, сопровождаемая криками возмущения и свистом, она ушла из лагеря[18].
К слову, выводы о том, что царское правительство не собиралось помогать пленным — это не просто сказанные от обиды слова. Таковые шаги с его стороны имели место быть. 15 апреля 1915 года Совет министров с согласия императора и командования фронта принял положение о лишении казенного продовольственного пособия семей нижних чинов, сдавшихся в плен без употребления оружия[19]. Летом же 1915 года Штаб верховного главнокомандующего отказал в просьбе о продовольственной помощи военнопленным, ссылаясь на мнение великого князя Николая Николаевича о том, что невозможно проследить, как будет использоваться хлеб — военнопленными, или же попадёт на стол немецким солдатам[20]. Хотя ещё в апреле 1915 году русский посол в Париже сообщал, что в ряде лагерей солдаты умирают от голода, но посылка денег нецелесообразна, так как покупать еду солдатам запрещено. Впрочем, через некоторое время запрет был снят[21]. Различные комитеты, созданные по инициативе правительства и частных групп, отправляли пленным посылки с едой, одеждой, денежные переводы. Но в связи с малым финансированием эта помощь была скудна.
Вернёмся к воспоминаниям товарища Б.И. Гринштейна. В начале 1916 его перевели в германский лагерь Кроссен на Одере, где и состоялось его знакомство с коммунистическими идеями. «В лагере было несколько человек революционно настроенных, кто-то из военнопленных назвал их „прогрессистами“, и с тех пор их так стали называть все. В эту группу входили: Снегирёв — впоследствии председатель партгруппы большевиков лагеря Кроссен, Корнев и Шатобриан, в будущем члены руководства Русской секции при КПГ, Ионов — избранный позднее председателем лагерного исполкома, Федоров, Ватман, Кимстач и другие. В эту группу входил и я»[22]. В лагерных бараках рабочих команд после изнурительного труда «прогрессисты» начинали разговоры о минувших событиях, участниками которых они были — о стачках в России, о столкновениях с полицией, о распространении подпольных листовок и газет, о массовках. Это вызывало воспоминания других военнопленных о рассказах их отцов или дедов, участвовавших в крестьянских волнениях[23].
Сидя в заточении, военнопленные коротали свои будни за чтением газет, обсуждением новостей и писем. Как именно в лагерь доставлялись пропагандистские листовки — Гринштейн не знал.
«Только спустя много лет мне стало известно, что ими снабжала лагеря в Германии Бернская комиссия. Мы тайно передавали их из рук в руки, следили за событиями на далекой родине. Нам стали известны слова В.И. Ленина, обращенные к военнопленным вскоре после Февральской революции, в марте 1917 года, в листовке „Товарищам, томящимся в плену“: „…Вернитесь в Россию, как армия революции, как армия народа, а не как армия царя… И мы скажем восставшим рабочим и солдатам: на ваших братьев, томящихся сейчас в плену, вы можете положиться. Они сыны народа, и они пойдут вместе с нами в бой за свободу, в бой за республику, против царя“»[24].
Великая Октябрьская социалистическая революция вызвала мощный подъем политической активности среди военнопленных. Известие об установлении в России власти трудового народа и сформировании Советского правительства во главе с В.И. Лениным значительно усилило стремление военнопленных быстрее попасть в Россию и принять участие в революции — строительстве новой жизни. «Мы знали, что Советскую республику искренне приветствовали трудящиеся соотечественники. А после подписания Брестского мира среди военнопленных усилилось движение за создание действенного самоуправления. Все настойчивее шли разговоры, что нам нужно иметь руководящий орган для организованной борьбы за улучшение условий нашей жизни, за освобождение». В апреле 1918 года по инициативе «прогрессистов» на площади лагеря Кроссен собралась большая часть военнопленных. В присутствии коменданта начался митинг. Военнопленные требовали, чтобы их быстрее отправили на родину. Они понимали что после прекращения военных действий между Германией и Россией создались реальные возможности для освобождения нас из плена, причем окрестное население, с которым мы часто встречались на работах, с пониманием и сочувствием относилось к нашему желанию вернуться домой. На митинге раздавались голоса: «Нечего держать нас в плену, нечего терпеть нам лишения!». С Восточного фронта возвращались отдельные солдаты, но немцы продолжали воевать и не думали пока об освобождении русских военнопленных, которые нужны им были как рабочая сила[25].
Поверка военнопленных в лагере Гнаденгрей
Тем временем события в самой Германии развивались не по сценарию семьи Габсбургов. Б.И. Гринштейн описывает реакцию пленных на революцию в Германии: «В ноябре 1918 года в Германии вспыхнула революция. К концу года в лагере Кроссен находилось более 3 тыс. русских военнопленных. Известие о начале революции и свержении кайзера Вильгельма II было встречено общим ликованием. Все население лагеря высыпало из бараков. Первый возглас был: „Домой!“. Стихийно возникали митинги, на которых огромная масса исстрадавшихся людей требовала улучшения условий жизни и быстрой отправки на Родину. Началось братание с солдатами из охраны. Комендант лагеря вначале растерялся, потом сорвал с себя погоны и заявил, что он тоже „за революцию“»…[26] Монархия была свержена, Германию провозгласили республикой. Однако социалистам не удалось закрепиться во власти. Германия осталась буржуазной.
Начало 1919 года ознаменовалось новыми революционными выступлениями немецкого пролетариата. Значительным событием было образование 13 апреля Советской республики в Баварии. В боях за неё участвовала группа добровольцев из военнопленных. В лагерях, из которых эти товарищи скрытно ушли, администрация объявила, что все они будут по возвращении расстреляны. Но никто не вернулся: вероятно, все они погибли на баррикадах Мюнхена[27].
Произведённые исследователями подсчёты показали, что общая численность русских военнопленных в Германии и Австро-Венгрии составляла 1 420 479 солдат и 14 050 офицеров[28]. Подавляющая часть из них находилась на территории Германии. Первые отправки пленных домой произошли ещё осенью 1917 года, затем из-за проволочек Временного правительства данный процесс приостановился. И только после подписания мирного договора между Советской Россией и Германией в 1918 году механизм заработал снова. Центропленбеж приводит численность русских военнопленных, вернувшихся на родину в период планомерной эвакуации с августа по конец октября 1918 года: она составила 181 375 человек[29].
Свои первые эмоции от увиденного по возвращении домой описывает пленный К.Я. Левин: «…мимо нашего эшелона прошли красногвардейцы, они ехали бить Корнилова. Впервые мы увидели солдат революции — тех, чьей волей была закончена война, и начата новая, чтобы защитить своё право на жизнь и мир… И было правильно и законно, что тысячи солдат ещё не успевших отдохнуть от царских окопов, шли опять в бой, объявляя войну войне»[30]. А вот другие воспоминания пленного солдата о встрече их поезда в Петрограде весной 1918 года. Ю. Кирш:
«На перроне военный оркестр играл „Интернационал“… Такой встречи мы не ожидали. И когда после бани нас повели в столовую, где для каждого был поставлен кусочек хлеба с кружкой чая, мы плакали от радости, как дети. Представитель Петроградского Совета тов. Носов говорил нам: не пеняйте на нашу бедность, но гордитесь своей страной — нищей и бедной, но отныне свободной страной Советов!»[31].
С ноября 1918 по февраль — март 1919 года отмечается неуправляемый поток русских военнопленных, самостоятельно вернувшихся в Советскую Россию. Он составил 742 000 человек, в связи с заключением Компьенского соглашения, революционных событий в Австро-Венгрии и Германии. В начале февраля 1919 года Антанта объявила о полном прекращении выезда военнопленных из лагерей и переходе заботы о них к специальной комиссии. Объяснили это решение необходимостью якобы защитить бывших воинов союзной армии от голода и анархии, царивших в Советской России. Одновременно с разгорающейся в России Гражданской войной в лагерях активизировалась вербовочная деятельность эмиссаров белого движения. Согласившихся служить у белых переводили на усиленное питание. Однако результаты вербовок не имели массового характера.
К моменту подписания соглашения об обмене военнопленными в апреле 1920 года в 35 действовавших германских лагерях оставалось по разным данным 200–260 тысяч русских военнопленных, чьё положение после решения Антанты с 1 апреля 1920 года прекратить заботу о них значительно ухудшилось.
Так, последнее отправление военнопленных в Россию в лагере Кроссен прошло 12 сентября 1920 года. «К лагерю подошла группа рабочих города, человек 40 с оркестром, чтобы нас проводить. Среди них было несколько членов подпольной коммунистической группы. Мы выстроились и в сопровождении своего духового оркестра и оркестра провожающих прошли по всему городу. Жители выходили на улицы, махали платками, пожимали нам руки. На вокзале мы погрузились в вагоны, вывесили в окнах красные флаги и зеленые ветки. Так ехали до Штеттина (ныне — Щецин), где была произведена посадка на германский пароход. 20 сентября 1920 года мы прибыли в Петроград» — вспоминает свое возвращение домой военнопленный[32].
К началу 1921 года в Германии оставалось не более 27 тысяч военнопленных[33]. Последние пленные вернулись на Родину к 1922 году. Все, кто остались за границей без уважительной причины, признавались утратившими советское гражданство.
Приверженность возвращавшихся русских военнопленных Советской власти выражалась в том, что солдаты, успевшие вернуться в Россию в период ожесточенных боев за социалистическое Отечество, записывались в ряды Красной Армии.
«Вернувшиеся из-за границы и мобилизованные в КА бывшие солдаты царской армии являлись самой надежной, самой идейноустойчивой частью РККА»[34].
Большевики делали большие ставки на военнопленных, и не прогадали. Учение марксизма-ленинизма попало на благодатную почву. Пленённые солдаты, находившись в заточении, тосковали по родине и были злы на царское правительство. А мысли о бессмысленности войны тлели в их умах как маленький уголёк, который надо было разжечь в пламенный костёр борцов за светлое будущее. И это было сделано. Благодаря созданию в 1915 году Бернской комиссии действия членов РСДРП(б) в направлении помощи пленным стали организованными и более продуктивными. С помощью выпуска газет, снабжения лагерных библиотек революционной литературой, создания кружков, культурно-просветительских обществ и школ, удалось обрести новых товарищей преданных идеям построения общества социальной справедливости, которые в нужный час встали на защиту власти трудового народа.
Примечания
1. Мальков А.А. Деятельность большевиков среди военнопленных русской армии (1915–1919 гг.). Казань, 1971. Страница 91.
2. Там же. Страница 92.
3. Там же. Страница 90.
4. Там же. Страница 91.
5. Там же. Страница 85.
6. Там же. Страница 79.
7. Там же. Страница 86.
8. См. там же. Страница 83.
9. См. там же. Страница 84.
10. См. там же.
11. Там же. Страница 79.
12. См. там же. Страница 80.
13. Дмитриев В. Доброволец: воспоминания о войне и плене. М.; Л,. Госиздат, 1929. Страница 27.
14. Там же. Страница 37.
15. Там же. Страница 32.
16. См. там же. Страница 43.
17. Гринштейн Б.И. В германском плену (1914–1920 гг.) Минск. Страница 115. [Электронный ресурс] URL: https://library.by/portalus/modules/historical_memoirs/readme.php?subaction=showfull&id=1496991515&archive=&start_from=&ucat=& (дата обращения: 19.03.2019).
18. См. там же. Страница 116.
19. См. Канаев И.Н., Кондратьев А.В., Щербинин П.П. Русская контрразведка и военнопленные в период Первой мировой войны 1914–1918 гг. // Вестник Тамбовского университета. Тамбов, 2009. Вып. 12. Страница 352.
20. См. Об отпуске средств на оказание помощи русским военнопленным в Германии. 19 июня – 8 декабря 1915 // РГИА. Ф. 1276. Оп. 11. Д. 879. Л. 13.
21. См. Теплицын В.Л. Возвращение домой. К истории военнопленных Первой мировой войны. М., 2011. Страница 14.
22. Гринштейн Б.И . Указ. соч. Страница 115.
23. См. там же. Страница 117.
24. Ленин В.И. ПСС. Т. 31, Страница 66.
25. См. Гринштейн Б.И. Указ. соч. Страница 118.
26. Там же. Страница 119.
27. См. там же. Страница 122.
28. См. Нагорная О.С. Другой военный опыт. Российские
военнопленные Первой мировой войны в Германии (1914–1922 гг.). М., 2010. Страница 185.
29. См. Мальков А.А. Указ. Соч. Страница 192.
30. Левин К.Я. За колючей проволокой 1915–1917 гг., М., изд Мол. Гвардия., 1931. Страница 135.
31. Кирш Ю. Под сапогом Вильгельма: (Из записок рядового военнопленного № 4925). 1914–1918. М.; Л, 1925. Страница 102.
32. Гринштейн Б.И. Указ. соч. Страница 126.
33. См. Белова И.Б. Возвращение русских военнопленных Первой мировой войны в Советскую Россию: историографический аспект // Вестник ВятГУ. 2014. №4. URL: https://cyberleninka.ru/article/n/vozvraschenie-russkih-voennoplennyh-pervoy-mirovoy-voyny-v-sovetskuyu-rossiyu-istoriograficheskiy-aspekt (дата обращения: 29.08.2019).
34. Щеров И.П. Миграционная политика в России 1914–1922 гг., Смоленск, 2000. Страница 89.
Список источников и литературы
— Альбат Г.П. Сборник международных конвенций и правительственных распоряжений о военнопленных. М., 1917. 84 с.
— Белова И.Б. Возвращение русских военнопленных Первой мировой войны в Советскую Россию: историографический аспект // Вестник ВятГУ. 2014. № 4. URL: https://cyberleninka.ru/article/n/vozvraschenie-russkih-voennoplennyh-pervoy-mirovoy-voyny-v-sovetskuyu-rossiyu-istoriograficheskiy-aspekt (дата обращения: 29.08.2019).
— Бродский Е.А. Они не пропали без вести: Не сломленные фашистской неволей. М., 1987. 461 с.
Вторая конференция мира 1907.СПб., 1908. 382 с.
— Гринштейн Б.И. В германском плену (1914–1920 гг.) Минск. [Электронный ресурс] URL: https://library.by/portalus/modules/historical_memoirs/readme.php?subaction=showfull&id=1496991515&archive=&start_from=&ucat=& (дата обращения: 19.03.2019).
— Дмитриев В. Доброволец: воспоминания о войне и плене. М.; Л., Госиздат, 1929. 67 с.
— Жданов Н.М. Русские военнопленные в первой мировой войне 1914–1918 г. М., 1920. 376 с.
— Канаев И.Н., Кондратьев А.В., Щербинин П.П. Русская контрразведка и военнопленные в период Первой мировой войны 1914–1918 гг. // Вестник Тамбовского университета. Тамбов, 2009. Вып. 12.
— Кирш Ю. Под сапогом Вильгельма: из записок рядового военнопленного в 1914–1918 гг. М., 1925. 104 с.
— Крупская Н.К. Воспоминания о В. И. Ленине. М,. 1968. 290 с.
— Левин К.Я. За колючей проволокой 1915–1917 гг., М., изд. Мол. Гвардия., 1931. 136 с.
— Ленин В.И. ПСС. т. 31. 670 с.
— Ленин В.И. ПСС. т. 49. 706 с.
— Мальков А.А. Деятельность большевиков среди военнопленных русской армии (1915–1919 гг.). Казань, 1971. 271 с.
— Нагорная О.С. Другой военный опыт. Российские военнопленные Первой мировой войны в Германии (1914–1922 гг.). М., 2010. 440 с.
— Об отпуске средств на оказание помощи русским военнопленным в Германии. 19 июня – 8 декабря 1915 // РГИА. Ф. 1276. Оп. 11. Д. 879. Л. 13.
— Теплицын В.Л. Возвращение домой. К истории военнопленных Первой мировой войны. М., 2011. 161 с.
— Щеров И.П. Миграционная политика в России 1914–1922 гг., Смоленск, 2000. 314 с.
Наручные траншейные часы Первой мировой войны
Несомненно, что именно военные стали первой большой группой людей, которые стали регулярно носить и использовать наручные часы, прежде чем это распространилось на остальную часть общества. Первая мировая война значительно отличалась от предыдущих хотя бы тем, что генералы проводили большую часть времени в штабах, не имея возможности охватить взглядом всю, растянувшуюся на многие десятки километров, линию фронта, из-за чего возникали трудности со связью и взаимодействии различных подразделений.
Выполнение приказов в срок и координация своевременных маневров имели жизненную необходимость и поэтому часы стали неотъемлемой частью экипировки офицеров, в первую очередь, а удобство наручных часов в условиях узких траншей было неоспоримо. Это быстро поняли все воюющие стороны.
Давайте вернемся немного назад во времени к моменту возникновения наручных часов. Многие считают, что первыми наручные часы стали использовать Императорские военно-морские силы Германии (Kaiserliche Marine). Поначалу офицеры пришивали на рукав шинели обычные наручные часы, ибо во время шторма обычными карманными пользоваться было не очень удобно.
В 1879 году Вильгельм I посетил Торговую выставку в Берлине, на которой была представлена экспериментальная модель часов, на ремешке, разработанная Girard-Perregaux, которые полагалось носить на запястье. Прусскому императору часы так понравились, что он сразу заказал на фабрике 1000 экземпляров для германского имперского флота. А к 1880-му году уже 2000 морских офицеров были экипированы такими наручными часами.
Часы, сделанные по заказу Вилгельма I.
В 1898 году, Луи Картье сделал самые первые наручные часы для женщин, но у дам поначалу новинка особой популярностью не пользовалась. А вот друг Луи, бразильский авиатор Альберто Сантуш-Дюмонт, попросил изготовить такие для себя. Часы ему были необходимы для расчета времени полета. И в 1904 они были изготовлены, но о часах первых пилотов поговорим в другой раз.
В 1902 году компания Omega выпустила наручную модель, при этом рекламируя часы как незаменимую вещь для военных. Есть упоминания о некоем британском полковнике, который использовал наручные часы во время англо-бурской войны 1899–1902 годов, утверждая, что он купил дюжину часов Omega и «интенсивно использовал их в течение многих месяцев активного несения службы в кавалерийских частях».
И по итогам англо-бурской войны один из параграфов написанного в 1904 году доклада британского военно-экспедиционного корпуса, звучал так: «Наручные часы, способные противостоять холоду и жаре, ливням и песчаным бурям, должны стать непременной частью экипировки солдат Британской империи». Ниже представлена фотография времен войны с бурами, на которой можно видеть людей с наручными часами. На самом деле, конечно же, использовались специальные ремешки, в которые вставлялись карманные часы. Их часто называли «wristlet».
Но есть еще более редкие фотографии времен второй Афганской войны 1878-1880, которые доказывают, что британские военные использовали наручные часы еще раньше.
Именно британцы лучше всех, в плане наручных часов, встретили войну во всеоружии. Уже в довоенное время различные небольшие компании ограниченными тиражами выпускали наручные модели, позиционируя их как часы для спортсменов. Следует заметить, что британцы в ту пору спортсменом называли любого джентльмена, занимавшегося хоть какой-нибудь физической активностью. Так могли называть и охотников, и велосипедистов, и даже совершавшего небольшую прогулку перед ужином, при этом курящего трубку, английского сера.
Одной из самых известных, являлась, конечно же, Wilsdorf & Davis, открытая в Лондоне в 1905 году. Ганс Вилсдорф (Hans Wilsdorf), впоследствии основавший товарную марку «Rolex», вспоминал: «Сначала я создал небольшое количество серебряных моделей наручных часов для дам и господ на кожаных ремешках. И они имели головокружительный успех, что позволило мне произвести уже большее количество часов, включая и модели из золота.
В 1906 году были изобретены гибкие золотые браслеты для часов, также быстро получившие одобрение британских покупателей». Уже в 1915 году часы Rolex в стальных корпусах изготавливались специально для военных.
Поначалу данные часы называли «надлежащие часы» из-за родившегося в те годы афоризма: «Достойно выглядящий офицер, должен иметь надлежащие часы».
Но в самом начале войны количественно карманные часы значительно преобладали. Их носили в кожаных чехлах и специальных коробочках, естественно, это было очень неудобно. И умельцы начали переделывать часы кустарным способом, приваривая к ним второе кольцо или проволочные дужки. Именно эти самоделки первыми стали называть «траншейными» часами, постепенно это название перекочевало на все наручные часы.
В 1916 была опубликована книга «Knowledge for War: Every officer’s handbook for the front» написанная капитаном B. C. Lake, где в разделе необходимого снаряжения для офицера, на первом месте стояли наручные часы со светящимся циферблатом и небьющимся стеклом.
Об этих особенностях конструкции траншейных часов мы поговорим чуть подробнее.
В те времена в качестве светомассы использовали соединения на основе радия, а именно: бромид радия, который стоил £20 миллиграмм или мезоторий (историческое название двух нуклидов с массовым числом 228 (а именно, радия-228 и актиния-228)), стоящий £7 за миллиграмм. Можно было купить уже готовые часы, светящиеся в темноте, но и за отдельную плату нанести светомассу на свои часы. За работу просили около 10 шиллингов, в то время как пехотный лейтенант получал 8 шиллингов 6 пенсов в день.
Поначалу для защиты стекла использовались защитные крышки, прямиком перекочевавшие с так называемых «охотничьих» (hunter watch) часов. Они полностью или частично закрывали циферблат и чтобы узнать время, было необходимо открыть крышку, нажав кнопку. Частным вариантом были простые кожаные клапаны, одеваемые поверх часов. Естественно это было не очень удобно.
«Хантеры» сменили различные перфорированные накладки, имевшие самую разнообразную форму. Первенство в изобретении «решетки гриль» для часов приписывают фирме Girard-Perregaux.
И вот в 1915 на смену всем этим приспособлениям пришло «небьющееся» стекло, как утверждали рекламные проспекты. В качестве стекла предлагалось использовать целлулоид. Нитрат целлюлозы, как основной материал целлулоида поначалу оказался не очень хорош. Кроме того что он был очень пожароопасен, также стекла на его основе были подвержены изменению размера при воздействии низких температур и поэтому часто выпадали в холодную погоду.
Вскоре стал использоваться ацетат целлюлозы, и был разработан способ установки стекол под давлением. Акрил (полиметилметакрилат) в то время не использовался ибо был изобретен лишь в 1928 году, поэтому плексигласовые стекла стоящие в часах того времени — это более поздние переделки хозяев часов, так как целлулоид имел свойство сильно желтеть со временем.
Вышеназванная книга «Knowledge for War: Every officer’s handbook for the front» установила своеобразный стандарт военных наручных часов, и она ввела еще один термин «Служебные часы» (Service watch).
В конце войны, а именно в 1917 году, британское военное министерство (War Office) уже централизованно заказало партию часов для своих военнослужащих. Часы предназначались не только для офицерского состава, но и для низших чинов, которые самостоятельно не могли приобрести их сами, но для надлежащего выполнения своих обязанностей нуждались в часах.
Такие часы имели черный или белый циферблат со светящимися часовыми метками и стрелками, швейцарский механизм на 15 камнях без указания производителя и на заднюю крышку наносился серийный номер и стрела «Pheon».
Основными же британским производителями наручных часов для военных были H. Williamson, H. White, и W. Ehrhardt. Использовались простые калибры на 7 камнях. Компания H. Williamson, выпускавшая траншейные часы в Ковентри, в своем отчете за 1916 года сообщала: «Известно, что уже каждый четвертый солдат имеет наручные часы, а оставшиеся трое приобретут их при первой же возможности».
Американцы перед началом Первой мировой войны наручные часы не жаловали. Большинство считало, что лишь большие карманные часы подчеркивают мужчинистость хозяина :). Наручные часы вызывали косые взгляды в сторону владельца и сомнения в его репутации. Но все же отдельные смельчаки, пилоты и автогонщики такие часы носили по необходимости.
Часовые компании пытались переломить общественное мнение, размещая в газетах забавные рекламные объявления на которых были изображены часы, надетые на мужскую руку, сжатую в мощный волосатый кулак. Война все расставила по своим местам. Огромное количество, поначалу карманных часов под брендом Ingersoll, поставила для нужд армии компания Waterbury Clock, в будущем ставшая известной как Timex. В 1917 американская армия получила наручную модель Ingersoll Radiolite. Наверное, это были саме массовые военные часы по тем временам.
Не отставали также Waltham и Elgin, последняя также снабжала и британскую армию.
Особняком стоят часы от Depollier & Son. Запатентованные корпуса компании имели значительную защиту от проникновения пыли и влаги. Заводная головка завинчивалась по принципу байонета, задняя крышка и безель удерживавший стекло, также были на резьбе. Имелись уплотнительные прокладки.
Также корпус имел золотое или серебряное покрытие для защиты от окисления. Довольно продвинутая конструкция по тем временам. В свои корпуса Depollier устанавливала механизмы от Waltham, Elgin, Illinois прямо с циферблатами. Военные часы от Depollier являются желанным экземпляром для любого коллекционера.
Конечно же, мода на наручные часы распространилась и на германскую армию. Справа на фотографии капитан подводной лодки Otto Weddigen в 1914.
Также воюющие стороны снабжали и швейцарские производители IWC, Omega и т.д. Все тот же Луи Картье представил свои знаменитые часы «танк», названные так в честь появившемся на поле боя новейшем, для того времени типе военной техники, а именно танков впервые участвовавших Битве при Сомме. Луи особенно впечатлили танки Рено.
Кстати, часы сыграли немалую роль в том сражении. Их достаточное количество позволило правильно скоординировать действия артиллерии и пехоты и использовать новую тактику наступления, когда солдаты начинали выдвигаться в наступление сразу за огненным валом артподготовки, а пушки одновременно переносили свой огонь вглубь территории противника. Естественно без точного расчета времени это было невозможно.
В Русской Императорской армии большинство офицеров предпочитали карманные часы. Простые солдаты предприимчиво пользовались кожаными браслетами «напульсниками», в которые же карманные часы вставлялись. Их еще называли запястники.
Были и кустарные переделки путем припаивания проволочных петель, но ремешки преобладали.
Вероятнее всего, причиной было нежелание солдат уродовать часы, тем более что одним из способов обрести часы для нижних чинов была возможность их получить в награду. Естественно такими часами очень дорожили. Случалось это довольно часто, ибо вручение призовых или наградных часов в Царской армии активно практиковалось. Существовало большое количество вариаций призовых часов с соответствующими эмблемами на корпусе.
Даже медицинские сестры в русской армии не отказывали себе в удовольствии носить наручные часы.
Британские линкоры - от "Дредноута" до "Вэнгарда"
Второго Декабря 1906 года Британская империя ввела в строй новейший линкор - корабль его величества Dreadnought, открыв тем самым эру доминирования огромных кораблей, вооружённых по схеме “только большие пушки”. Впоследствии их просто стали называть “Дредноутами”. Британцы же последними, в 1944 году, спустили линейный корабль на воду - им стал Vanguard.
История развития флота Британской Империи в 20 веке - это рассказ о том как Владычица Морей постепенно теряла возможности и влияние, но находила в себе силы противостоять всё новым вызовам, переходя от тактики “грубой силы” к фокусу на стратегии, разведке и изобретательности.
Dreadnought. Все, конечно, слышали о “Дредноуте”. Гордость Британской Империи, корабль который своим появлением сделал всех конкурентов устаревшими. Все одноклассники могли выдать на борт залп всего лишь из 4-х крупнокалиберных орудий, а "Дредноут" разом удвоил это число - на каждый борт он мог направить по 4 двухорудийных башни. Но не стоит забывать и о другой инновации - "Дредноут" был первым линкором, использовавшим паровые турбины вместо паровых машин. Это сразу позволило увеличить скорость на несколько узлов, до 21 узла, заметно выиграв в стратегической мобильности, что было нужно Британской империи, пришедшей к тому времени к стратегии уничтожения флотов противника поодиночке, до того момента как они смогут соединиться. 21 узел надолго стал определяющим фактором “стандартного линкора” Также у "Дредноута"было заметно улучшено управление с огнём по сравнению с предыдущими классами.
Построенные вслед за Dreadnought три корабля типа Bellerophon в целом являлись его улучшенной версией , ориентированной на улучшение защиты корабля от торпедных атак. Были установлены более мощные торпедные переборки, а также заметно усилен противоминный калибр - вместо 76-мм орудий были установлены 16 102-мм орудий.
Три линкора типа St Vincent продолжали эволюционное развитие типа Dreadnought. В этот раз изменения коснулись главного калибра. Его расположение осталось прежним, но изменились сами орудия - 12-дюймовые орудия Mark XI с длиной ствола 50 калибров были длиннее чем орудия на кораблях предыдущей серии, и обладали лучшей баллистикой.
Следующее поколение кораблей открыл линкор Neptune. В этот раз изменения коснулись размещения вооружения - бортовые башни стояли не симметрично друг другу, а по эшелонной схеме - наискосок. В WoWS аналогичную схему ГК имеет линкор Kaiser. Это позволяло при стрельбе на борт задействовать сразу все орудия, что значительно повышало ценность линкора в эскадренном бою.
Британское Адмиралтейство сочло Neptune достаточно удачным и решило повторить применённое решение, заказав два линкора типа Colossus. В целом они были аналогичны Neptune, но имели улучшенное управление огнём. В частности, некоторые источники указывают что Hercules, 2-й корабль серии, первым среди линкоров получил знаменитый “столик Дрейера” - вычислительный комплекс центральной наводки. По всей видимости, опытный образец комплекса корабль получил после того как его изобретатель, Фредерик Дрейер был назначен на корабль в 1911 году. С учетом скорости и курса цели этот прибор выдавал все необходимые данные для стрельбы. Столики Дрейера в целом удовлетворяли требования флота и использовались и во Вторую Мировую Войну.
Корабли типа Orion стали первыми дредноутами Королевского флота, оснащёнными орудиями калибра 13,5 дюймов (343мм). Кроме того, само расположение башен ГК тоже было оптимизировано - 2 пары башен были установлены в оконечностях по линейно-возвышенной схеме, плюс по центру корабля была установлена ещё одна башня. Чтобы подчеркнуть его превосходство над предыдущими типами кораблей, Orion и последующие за ним типы кораблей иногда называли супер-дредноутами. Было построено 4 корабля этого типа.
Развитием Orion стали линкоры типа King George V. Главным изменением стало то, что носовую дымовую трубу сместили назад, а фок-мачту с командно-дальномерным постом сместили вперёд, тем самым поменяв их местами. Это решило давнюю проблему британских кораблей - горячие выхлопные газы и на полном ходу делали КДП непригодным для обитания, а дым затруднял их работу. Кроме 4х построенных кораблей этого типа один схожий заказала Османская Империя, но из-за Начала 1 Мировой Войны британцы удержали его у себя и ввели в состав флота под именем “Эрин”.
4 корабля типа Iron Duke, построенные в 1912 годах отличались от предшествующего типа усилением противоминного вооружения - вместо 16 4-дюймовых (102мм орудий) ПИК они были вооружены 12ю 6-дюймовыми (152мм). Поэтому же “Железные Герцоги” стали несколько больше и тяжелее чем предыдущая серия. Сам же переход на 152-мм орудия был обусловлен снижением влияния Адмирала Фишера, который был яростным противником установки 6-дюймовых орудий ПМК.
Queen Elizabeth. Супердредноуты этого типа стали очередным скачком в развитии линкоров. Они отличались множеством усовершенствований, но главными были 2 - скорость и орудия главного калибра. “Елизаветы” стали первой попыткой британцев построить быстроходный линкор, давнюю мечту Адмирала Фишера — корабль сочетающий в себе черты как линейного корабля (мощное вооружение, броня), так и линейного крейсера (большая скорость). Для них планировалась скорость в 25 узлов, а некоторые источники указывали даже 26. Но из-за того что в последний момент угольно-нефтяное отопление котлов изменили на чисто нефтяное (что, кстати, тоже было заметной инновацией), корабли получили сильный перевес и достигли всего лишь скорости в 23 узла, что уже не давало особого преимущества над предшественниками. Вторым заметным улучшением стали орудия калибром 15 дюймов. Хотя во время конструирования корабля они ещё не были готовы, Адмиралтейство пошло на риск и всё равно заложило корабли, ориентируясь на башни данного калибра. В этом случае риск оправдался и новые башни оказались лишены каких-либо существенных проблем. Стоит отметить, что “Королевах” британцы также отказались от центральной башни ГК, что позволило установить более мощную силовую установку. А 15-дюймовые орудия, впервые для королевских линкоров установленные по “классической” линейно-возвышенной схеме всё равно обеспечивали большую огневую мощь чем у Iron Duke. Несмотря на некоторые проблемы при строительстве “Куин Элизабет” оказались достаточно удачным классом и успешно воевали как в Первую, так и во Вторую Мировую Войны.
После Queen Elizabeth британцы прагматично решили что платить большую цену за всего 2 узла скорости не имеет смысла и построили 5 кораблей типа Revenge, также иногда именуемых Royal Sovereign. Revenge были вооружены как “Елизаветы”, но при этом меньше, дешевле и лучше защищены. Кроме того, на “Ривенджах” обратно вернулись к комбинированному угольно-нефтяному отоплению котлов. При этом они имели скорость в 21 узел - как и остальные “стандартные” линкоры, из которых состоял основные ударные силы флота.
После I Мировой Войны британские конструкторы разработали проекты новых линейных крейсеров G3 и линкоров — N3, значительно превосходящих предыдущие классы, но подписанное в 1922 году Вашингтонское Морское соглашение ограничивало морскую гонку вооружений. Британской империи было разрешено построить 2 корабля, вооружённых 16-дюймовыми (406 мм) орудиями, водоизмещением не выше 35 тыс. тонн. Линкоры типа Nelson - это продукт урезания проекта N3 под договорные ограничения. Было установлено максимально возможное вооружение - 9 орудий, расположенных по необычной схеме — все 3 башни находились в носовой части. В дополнение к главному калибру эти линкоры несли кислородные торпеды в подводных торпедных аппаратах. Также, корабли типа "Нельсон" стали первыми линкорами флота с бронированием по схеме “всё или ничего” — за пределами бронированной цитадели броня практически отсутствовала. Скорость "Нельсона" составила 23 узла. В целом два этих корабля оказались достаточно удачными и, несмотря на небольшую скорость, считались самыми мощными линкорами Королевского Флота во Второй Мировой Войне
В 1936-1942 годах Британцы построили первую серию линкоров после “линкорных каникул”, установленных морскими соглашениями. Как и 20 лет назад, новый тип линкоров снова назвали King George V. Эту серию линкоров можно назвать самой неудачной для Британской Империи.Первоначально для новых линкоров планировались 15-дюймовые орудия, но Вторая Лондонская Конференция снова ограничивала водоизмещение линкоров 35 тыс.тонн, а калибр - 14 дюймами (356мм). И Британцы честно заказали 14-дюймовки как орудия для новых линкоров. Только вот в этом они оказались единственными - все остальные морские державы построили новые линкоры с 15, а то и 16-дюймовыми орудиями. И хоть остальные параметры у "Кинг Джордж V" были очень достойны — мощная броня, 28 узлов скорости, неплохое СУО, его недостаточное вооружение - 10 14-дюймовых орудий были недостаточны для боя с линейными силами противника. А ведь японцы уже в это время строили знаменитые “Ямато”, заметно превосходящие британские линкоры по защищённости и огневой мощи. Всего было построено 5 кораблей типа "Кинг Джордж V", 1 потерян.
Lion. Проект являлся усовершенствованной версией линкоров типа "Кинг Джордж V" c артиллерией более крупного калибра. Британскому Адмиралтейству накануне Второй Мировой войны стало очевидно, что потенциальные враги (да и союзники) умышленно нарушали лимиты на вооружение новых линкоров, в результате чего еще не достроенные "Короли" выглядели откровенно недовооруженными. Решением должна была стать серия кораблей с 16-дюймовой артиллерией. Всего планировалось построить четыре единицы.
Первые два корабля серии, "Лайон" и "Тимирейр" были заложены летом 1939 года, но в связи с началом войны, строительство было приостановлено в октябре 1939 года, так как предполагалось, что линкоры не успеют войти в строй до окончания боевых действий. В феврале 1940 года Адмиралтейство подтвердило отказ от постройки "Лайонов", а окончательно от этих планов отказались в 1944 году. "Конкерор" и "Тандерер" отменены на стапеле (по другим данным, не закладывались).
Vanguard. Последний линкор. История "Вэнгарда" показывает что приходящей в упадок Империи уже не хватало ресурсов содержать линкоры . Когда в 39-м году стало понятно что новые линкоры типа Lion не будут готовы из-за задержек, было предложено построить линкор, используя недостроенный корпус от "Лайона" и старые орудия, оставшиеся от переделки старых линейных крейсеров в авианосцы - 15 дюймовые орудия Mark I, такие же как на "Куин Элизабет". Строительство корабля несколько раз останавливалось, проект пересматривался, и к моменту спуска - 30 ноября 1944 года было уже понятно что воевать "Вэнгарду" будет не с кем. Вступил в строй последний линкор Его Величества 12 мая 1946 года.
"Вэнгард" оснастили самой совершенной СУО и отличным ПВО, разработали новые снаряды для его орудий, его энергетическая установка позволяла кораблю достигать скорости в 30 узлов, что делало его самым быстрым королевским линкором. Но он не успел на свою войну, и его единственным значимым применением была роль Королевской Яхты. Выведен из эксплуатации 7 июня 1960 года, в связи с высокой стоимостью содержания, отсутствием вероятных противников на море и отмиранием линкоров как класса. Фактически ещё относительно молодой корабль был разрезан на металл к середине 1962. "Вэнгард" стал последним британским линкором, выведенным из эксплуатации и одним из последних в мире.
Готовы к Евро-2024? А ну-ка, проверим!
Для всех поклонников футбола Hisense подготовил крутой конкурс в соцсетях. Попытайте удачу, чтобы получить классный мерч и технику от глобального партнера чемпионата.
А если не любите полагаться на случай и сразу отправляетесь за техникой Hisense, не прячьте далеко чек. Загрузите на сайт и получите подписку на Wink на 3 месяца в подарок.
Реклама ООО «Горенье БТ», ИНН: 7704722037
WARHEAD туристический: мёртвая земля Вердена
Первая мировая отгремела больше ста лет назад, но на французской земле всё ещё есть места, где можно вновь ощутить её дыхание. Одно из таких мест — окрестности Вердена.
Поля смерти
Город Верден навсегда останется вписан в военную историю как место одной из самых кровопролитных битв в истории человечества. «Верденская мясорубка» длилась с февраля по декабрь 1916-го, но на этом бои здесь не закончились. В августе–сентябре 1917 года французы наступали на этом участке фронта ещё раз, а осенью 1918-го, под самый занавес войны, там же проходило и Мёз-Аргоннское наступление.
После войны основная часть окрестностей города попала в так называемую «Красную зону» — район тотальных разрушений, где не осталось ничего кроме воронок, ломанных линий окопов и стёртых в пыль населённых пунктов. В 1930-е годы бо́льшую часть мест самых яростных боёв по решению французского правительства засадили миллионами деревьев, навсегда законсервировав бывшие поля смерти.
Со временем появились также музеи и мемориалы — на земле, в которой навсегда остались лежать 80 тысяч неопознанных солдат.
Мемориалы
В Верден можно приехать разными способами, но для осмотра всех интересных мест (если вы не берёте экскурсию) лучше всё-таки иметь автомобиль, а также подходящую для прогулок на свежем воздухе обувь и одежду.
Первой остановкой, как правило, оказывается Memorial de Verdun. Это прекрасный современный музей с уникальной коллекцией, где рассказывается не только о верденском сражении, но и обо всей Первой мировой — с французским уклоном. Как и любой уважающий себя музей, Memorial de Verdun может похвастаться большой интерактивностью и обилием аудиовизуальных материалов.
Буквально в двух минутах езды от него находится знаменитый Дуамонский Оссуарий. Огромный впечатляющий памятник, который хранит останки более чем 130 тысяч погибших — как немцев, так и французов. Он был официально открыт в 1932-м году и по сей день остаётся едва ли не главным французским военным мемориалом.
Ещё одно знаковое место — так называемая «траншея штыков». Двенадцатого июня 1916 года немецкий артогонь похоронил в окопах 3-ю роту 137-го пехотного полка.
Из земли остались торчать лишь примкнутые к винтовкам штыки.
Эти штыки обнаружили вскоре после войны — под каждым остался стоять мертвец с винтовкой. Затем это место превратилось в мемориал.
Форты
Рядом находятся и два наиболее популярных у туристов музеефицированных форта верденского укрепрайона: Дуомон и Во.
Дуомон считался одной из главных твердынь Вердена, но к началу битвы был плохо готов к обороне. С него сняли почти все орудия, оставив несколько в подъёмных башнях: оттуда их невозможно было вывезти без масштабного демонтажа самих башен. Крайне немногочисленный гарнизон состоял из резервистов старших возрастов.
Двадцать четвёртого февраля 1916 года, на третий день сражения, форт без всякого сопротивления захватили немцы. Сначала по форту открыла шквальный огонь артиллерия, включая сверхтяжёлые 420-мм гаубицы. Бо́льшая часть гарнизона укрылась на нижних уровнях — кроме расчёта башенного 155-мм орудия, которое стреляло по табличным данным в немецкие тылы.
Первыми к форту вышло отделение сапёров сержанта Кунце. Немцы обнаружили, что казематы никем не заняты, рвы не простреливаются и никого не видно.
Кунце пролез внутрь и открыл для своих людей одну из дверей, но, ожидая ловушки, они отказались следовать за ним.
Тогда Кунце отправился бродить по внутренностям форта в одиночку. Блуждая, он наткнулся на расчёт 155-мм башни и взял солдат в плен, попросту заперев в одном из помещений. Вскоре к форту вышла рота лейтенанта резерва Радтке, захватила оставшийся гарнизон и обеспечила полный контроль над фортом.
Последним на месте событий появился капитан Кордт фон Брандис со своими людьми, но он же был первым, кто сообщил наверх об успехе. Фон Брандис был куда более выгодной фигурой для звания «Героя Дуомона», чем Кунце или Радтке — пруссак, дворянин, кадровый офицер с идеальной биографией. Его-то и назначили в герои, выдав самый большой из имеющихся в наличии орденов.
Французы потратили уйму сил и понесли огромные потери в попытках отбить форт. Бо́льшая часть лунного пейзажа вокруг форта и над ним была создана как раз французской артиллерий, пока в октябре 1916-го форт не удалось вернуть.
Сегодня Дуомон превратили в крайне интересный музей, главной жемчужиной которого является подъёмная башенная установка 155-мм орудия. Часть форта является официальным немецким военным захоронением. Восьмого мая 1916 года из-за неосторожного обращения с топливом для огнемётов (с его помощью пытались сварить кофе) сдетонировал склад боеприпасов, убив почти 700 немцев внутри форта. Их останки были замурованы в одной из галерей.
История соседнего форта Во не менее драматична. С его взятием в июне 1916-го немцам пришлось повозиться. Форт был частично разоружён и под обстрелами лишился остатков артиллерии. Сперва немцы миномётами загнали защитников внутрь, а потом с помощью гранат и огнемётов штурмовые группы начали постепенно, коридор за коридором выбивать французов. После нескольких дней эпических боёв под землёй у гарнизона закончились вода и боеприпасы, и он был вынужден сдаться.
Форт Во также подвергся огромному количеству французских обстрелов и штурмов. В октябре 1916 года немцы сами оставили его.
Тропы и руины
Не стоит ограничивать свой визит посещением только этих мест. Чтобы почувствовать тень войны, надо сойти с популярных туристических дорожек.
Наиболее выгодным по соотношению удобства/интересности я бы назвал маршрут, проходящий недалеко от форта Сувиль (его легко найти на гугл-картах, рядом есть удобная парковка).
Сам форт много недель был ареной ожесточённых боев, а сегодня рядом с ним проложили несколько удобных прогулочных дорожек для пешеходов и велосипедистов. Идя по этой дорожке и сойдя с неё на пару метров в любую сторону, вы сразу окажетесь на бывшем поле сражения, среди петляющих окопов (глубиной до метра даже сейчас), многочисленных воронок, следов обрушившихся землянок и прочих признаков войны. Совсем рядом, в паре минут езды, есть живописные и пугающие руины Batterie de l'Hôpital.
Можно отъехать на левый берег Мёза в район «высоты 304» и Mort Homme, где ожесточённые бои шли бо́льшую часть 1916-го и 1917-го годов, и прогуляться по окрестным лесам (места для парковки тут тоже есть).
За пределами официальных троп будьте внимательны! Земля до упора нашпигована металлом. В районе «высоты 304» в 30 метрах от памятника я сначала напоролся на торчащий из земли немецкий кол, а потом запутался в стелящейся по земле колючей проволоке. Кроме осколков и гильз здесь есть и более опасные подарки из прошлого — гранаты и неразорвавшиеся снаряды. От такого, естественно, следует держаться как можно дальше и ни в коем случае не трогать.
Район Вердена — средоточие того ужаса, которым была Великая война. Мёртвая земля, навеки проклятая сотнями тысяч жертв. Приехать сюда и почтить память тех далёких и страшных лет — однозначно стоит.