Кто был «круче» — Тамерлан или Чингисхан?
Вскоре после смерти одного великого завоевателя — Чингисхана — появился второй, сопоставимый с ним по масштабу.
Он во многом напоминал своего предшественника и даже происходил из того же рода: по крайней мере, так говорили его придворные историки. Считалось, что его дальним предком был Качули – брат Кабул-хана, прадеда Чингисхана.
Родители назвали его Тимур, что на тюркском значит «железо», – довольно распространенное в то время имя. Его отец Тарагай происходил из монгольского племени барлас, принявшего, как и многие монголы, турецкий язык и обычаи. Он приходился родней какому-то эмиру и входил в кружок местной аристократии, хотя и не занимал высоких должностей. От матери Тимура в истории осталось только имя – Текина-хатун.
В биографиях Тимура и Чингисхана находили много общего. Как и о ранних годах великого хана, о его детстве и юности мало что известно. Даже родился Тимур будто бы так же, как Чингисхан, – зажав в кулаке сгусток крови. В молодости он выделялся среди сверстников энергией и смелостью, возглавлял небольшую банду и похищал у соседей скот, проявляя молодчество и дерзость. После каждой вылазки Тимур щедро делился добычей с товарищами, что привлекало к нему новых сторонников.
По мере того, как росла его сила, размах грабежей становился шире, а добыча – больше, пока то и другое не достигло государственных масштабов. Как говорилось в одной летописи: «Когда стало их числом до ста, назвали его своим атаманом; когда стало числом до тысячи – уже князем его звали; а когда они сильно умножились, многие города и царства захватили, тогда и царем его нарекли».
После вторжения в страну Туглук-Тимура, хана Могулистана, молодому Тимуру пришлось сбежать в Персию, где он долго скитался вместе с женой и ее братом в поисках щедрого покровителя. Блуждая в пустыне, он попал в плен к одному из местных ханов и, подобно Чингсихану, совершил дерзкий побег, раздобыв меч и подкупив своих тюремщиков. Какое-то время он служил князьям Систана и воровал овец у крестьян. По легенде, здесь во время очередного набега он и приобрел увечье, давшее к его тюрскому имени персидскую приставку лэнг – хромец. Так на свет появился Тимур-лэнг, или Тамерлан.
Колесо фортуны понемногу крутилось в его сторону. В Персии вокруг беглого эмира стали собираться чагатайцы, недовольные властью Могулистана. Собрав армию в несколько тысяч человек, Тимур напал на могулов и отбил у них Самарканд и весь Мавераннахр. Но уже через год сын Туглук-Тимура полностью разгромил его в так называемой «Битве грязи». Во время сражения разразился сильный ливень, конница увязла в глине, и могулы победили благодаря своими лучникам, сохранившим луки сухими под своими длинными плащами (1365). В какой-то момент Тимур, как некогда и Чингисхан, оказался в бегах с маленькой кучкой сторонников, но поправил свои дела дерзкой атакой, захватив с двумя сотнями бойцов вражескую крепость.
Действуя то хитростью, то силой, то дипломатией, то смелостью, Тимур снова овладел Мавераннахром. Уже тогда он проявлял хладнокровное коварство и безжалостность, подобавшие истинному политику. Вождей сербедаров, храбро отстоявших Самарканд от могульской армии и считавших его своим союзником, он хладнокровно перебил, заманив к себе лагерь. А своего друга и бывшего напарника Хусейна уговорил сдаться, пообещав сохранить ему жизнь, — и немедленно казнил.
Став единоличным правителем Мавераннахра, Тимур начал свои завоевательные походы, отличавшиеся устрашающей эффективностью и предельной жестокостью. Захватив Хорезм, Хорасан, Иран, Азербайджан и часть Индии, Тимур вторгся в Ирак и вырезал большую часть населения в Багдаде. Затем он повернул на север, разбил Тохтамыша – монгольского хана Белой и Синей Орды – и завоевал земли к северу от Каспия, в том числе Поволжье. После этого он снова повернул на юг к Сирии и Египту, уничтожил армию мамлюков и разгромил османского султана Баязида.
На пике успеха ему удалось объединить Персию с Туркестаном и Малую Азию с Закавказьем. На востоке Тимур дошел до индийского Дели, на севере до истоков Иртыша, на западе – до греческой Смирны.
Тимур и Чингисхан
Историки часто сравнивают Тимура и Чингисхана как полководцев и как правителей. Тамерлан отличался не меньшей, если не большей жестокостью, чем Чингисхан. Он уничтожал целые города и области, выстраивая свои знаменитые пирамиды из черепов.
После взятия иранского города Исфизара он приказал сложить башню из 2 тысяч пленных, заживо засыпать их землей и замуровать в кирпичной кладке. В Хорезме, который много раз восставали против Тимура, он полностью уничтожил столицу Ургенч и демонстративно распахал на ее месте поле, засеяв его ячменем. В Зарандже он перебил всех местных жителей «от столетних стариков до младенцев в колыбелях».
Захватив малоайзиский Сивас, он приказал привязать местных женщин к хвостам скачущих коней, а детей разложить на земле и пустить по ним конницу. То же самое он устроил в Исфахане, приказав солдатам проскакать на своих конях по маленьким детям (не старше семи лет), причем на глазах их матерей, а когда воины заколебались, сделал это первым, показав пример. После завоевания им персидского Систана огромная часть этой территории стала необитаемой и остается такой до сих пор. На месте цветущих полей и богатых селений теперь простирается пустыня, посреди которой высятся руины некогда великих городов.
Тамерлан, судя по его собственным словам, был одержим идеей власти. Он говорил, что самое подходящее занятие для правителя – это бить неверных и завоевывать земли. Ему хотелось завладеть всем миром, так же, как общему кумиру всех мусульман Александру Македонскому. Тамерлану приписывают слова: мир слишком мал, чтобы иметь двух царей.
На войне Тимур был воплощением безжалостности, но в мирное время он заботился о процветании государства. По его приказу восстанавливались старые города и дворцы и строились новые, прорывались каналы, возводились плотины, возрождалась торговля. Тамерлана можно назвать первым урбанистом среди монголов. До него монголы еще более упорно, чем ранние арабы, придерживались степного принципа: всегда кочевать, никогда не оседать на месте. Великие монгольские ханы избегали городов жили в шатрах и зимой и летом. Это был удел воинов, настоящих кочевников. На монгольских курултаях потомки Чингисхана каждый раз торжественно подтверждали, что не будут селиться в городах и оставлять степную жизнь. Но Тимур презрел этот принцип и сделал своей резиденцией большой город: его столицей стал Самарканд, в который он свез всех лучших мастеров из захваченных земель.
Культурная прививка у Тимура была намного сильней, чем у Чингисхана. Он любил представлять себя меценатом, покровителем искусств, знатоком наук: это соответствовало его представлению о великом правителе. При набегах на соседей его больше всего интересовали культурные и богатые государства: Хорезм, Иран, Китай. Из Хорезма он вывез ученых, художников и строителей, которые построили ему огромный дворец Ак-Сарай и мавзолей Гур-Эмир.
Тамерлана считают великим строителем. Он возводил огромные здания, превосходившие все, что создавалось до него в Средней Азии и Персии. Его оросительные системы до сих пор удивляют своими масштабами. Тимур был архитектурный визионер, фантазировавший о немыслимых и невозможных сооружениях, которые в принципе никто не мог построить. «Пусть тот, кто усомнится в нашей мощи, посмотрит на наши здания», – говорил он. Но ни одно из его зданий не дошло до наших дней, все превратилось в руины.
Тимур был неграмотен, но свободно говорил на турецком и персидском, уважал поэтов, любил беседовать с учеными и из разговоров с ними пополнял свое образование. У него был специальный штат чтецов, которые по вечерам читали ему книги. Он прекрасно знал историю, разбирался в математике, изучал астрономию и, если верить современникам, был непобедим за шахматной доской.
Мастер коварных планов, Тамерлан отличался своеобразной честностью и любил, когда ему говорили правду, даже неприятную: возможно, он считал ее безопасней льстивой лжи. Его великодушие и щедрость современники воспевали в стихах, может быть, не всегда преувеличенно. Известно, что, уезжая из своих самаркандских дворцов и садов, Тимур оставлял их в пользование всем жителям города. К восставшим против него эмирам и царевичам он проявлял снисходительность и ограничивался наказанием палками.
По вере Тимур был мусульманином, хотя многие исламские богословы его таковым не считали и даже призывали воевать с ним как с неверным. Улемы говорили, что для него монгольские законы выше шариата. Все церемонии при его дворе проходили на монгольский манер, воины носили косы и одевались по-монгольски, женщины присутствовали на собраниях с открытыми лицами и т.д. Как полагалось правоверному мусульманину, он почитал «божьих людей» – имамов и шейхов, но вера была для него частью политики, и он умело использовал ее в своих целях. Когда надо было расположить к себе шиитов, он ревностно защищал сторонников Али, а когда хотел привлечь суннитов, жестоко преследовал их противников.
Считается, что Тамерлан был хорошим семьянином, хотя с семьей ему повезло меньше, чем Чингисхану. Двое его старших сыновей умерли в юности, а третий, Мираншах, неудачно упал с лошади и сошел с ума: так, по крайне мере, объясняли бесчинства, которые он творил в свой вотчине, безо всякой причины разрушая города и истязая свою жену. К младшему сыну Шахруху Тимур питал непонятную холодность – на протяжении всего его царствования тот сидел в выделенном ему Хорасане и почти не бывал при дворе отца. Свою самую красивую жену, Чолпан, он убил по подозрению в неверности. Его внуки без конца ссорились между собой и порой даже переходили на сторону врага.
Конец правителя
Внешность Тимура известна по описаниями видевших его людей. Это был высокий большеголовый человек, наполовину седой, рыжебородый, с густыми бровями, мощной грудной клеткой и длинными руками. Он производил впечатление могучего воина, но в его телосложении была какая-то несоразмерность, а сухая рука и нога делали его почти калекой. Сильный физически и бесстрашный, он не боялся смерти и, вообще, обладал всеми необходимыми качествами лидера. В отличие от Чингисхана, воевавшего руками своих полководцев, Тимур всегда сам возглавлял военные походы, хотя и не участвовал в боях лично, возможно, из-за увечья.
Умер Тимур в семьдесят один год, так и не успев добраться до вожделенного Китая. Во время последнего похода это был уже дряхлый старик, который плохо видел и от усталости порой едва мог поднять веки. По дороге в Китай, в Отраре, армию застали зимние холода, и промозглой ночью Тимур, пытаясь согреться, выпил слишком много вина. От избытка алкоголя у него начались горячка, икота и сильные боли, против которых не помогали никакие средства (врачи пытались его лечить, прикладывая к телу лед). На следующее утро Тимур показал придворным два пальца и спросил, что это значит, а когда никто не смог угадать, объяснил, что ему осталось жить всего два дня.
На сметном одре он просил близких не рвать на себе одежды и не «бегать подобно сумасшедшим», а молить Аллаха о его душе и читать фатиху. Он с удовлетворением отметил, что при его правлении в государстве воцарились мир и справедливость: «Никто не смел обижать слабых и притеснять бедных», – и выразил надежду, что за это Создатель простит его грехи. Наследником он объявил своего внука При-Мухаммеда, сына Джехангира, и потребовал от эмиров клятву, что они во всем будут ему повиноваться и преданно служить. Скончался он под чтение Корана, и последними его словами были «Нет Бога, кроме Аллаха», – что, по словам Пророка, гарантировало ему прямой доступ в рай.
Приближенные на время скрыли его смерть, а тело тайком перевезли в Самарканд, положив на носилки, украшенные драгоценностями, и надушив камфарой, благовониями и мускусом. Когда о случившемся стало известно, жены и дочери по обычаю стали рвать на себе волосы и бросаться на землю, царапать щеки, чернить лицо и посыпать шею войлоком. Толпе раздали милостыню и угощения, зарезав целые стада быков, баранов и коней.
Тамерлана похоронили в гробу из черного дерева, заключенном в гроб из стали. Возведенный им мавзолей на монгольский манер украсили его одеждой и оружием, драгоценностями, бархатными коврами и десятками золотых и серебряных светильников. Каждый проезжавший мимо мавзолея путник должен был склонять перед ним голову и слезать с коня.
Какое государство было самым великим?
Задался вопросом, какая империя была самой могущественной за всю человеческую историю.
Современные государства можно смело отсеивать, ибо очевидно, что сегодня уже нет таких великих империй, как раньше. Мир стал намного больше. Потому больше разговор про прошлое.
А вообще империй было очень много и большинство даже упомянуть не получилось.
Встреча Чингиз Хана и султана Баязида по версии А.А. Ухтомского
Данная статья относится к Категории: Публицистика
«Всю жизнь может прожить человек и не учувствовать лиц человеческих вокруг себя, и видеть вокруг себя одни только в е щ и. Но однажды учувствовав лицо вне себя, человек приобретает нечто совсем новое, переворачивающее в нём всю прежнюю жизнь.
Великий хан Чингиз, поднявший из глубины Азии монгольские племена, организовавший их, в несколько десятков лет завоевал все земли и покорил народы от Тихого океана до Самарканда и Персии. Его войска, страшные и непобедимые, подошли к воротам в Европу. Гениальный организатор, собравший степные орды в несокрушимую силу, был жесток, как непреклонный закон природы: он не чувствовал лица человеческого, а только толпы, подлежащие покорению. Во всяком поселении и городе, который он брал, после всякого выигранного им сражения совершался неумолимый закон: всех мужчин убивали, всех женщин брали в обоз, - молодых как жён, а старых - как рабынь. Кто из воинов или полководцев Чингиза отступал от этого закона, сам подлежал смерти.
Когда сын Чингиза взял Самарканд и пощадил некоторых мужчин, Чингиз не задумался приговорить его к смерти. Чингиз не знал жалости, колебания, милости и сомнения, ибо не знал человеческих лиц, равных себе, никогда, не чувствовал человека в этих толпах, которыми владел и которые побеждал...
Но вот был современник у него, другой, тоже столь же непобедимый завоеватель народов, султан Баязид. Подняв турецкие племена, Баязид тоже стучался в ворота Европы, владел Египтом, Палестиной, Сирийским Востоком до Кавказа и Евфрата.
Слыша о приближении страшного Чингиза, Баязид выступил навстречу ему. Страшные полчища встретились, двум мировым страшилищам предстояло решить, кому принадлежит мир и кто затопит Европу! Произошло страшное сражение двух почти равных противников. Монголы победили.
Страшный Баязид был взят в плен. Его с его военачальниками привели к Чингизу. И тут произошло неожиданное! Чингиз велел приготовить ковёр с двумя диванами, накрытыми коврами. На один велел посадить Баязида, на другой сел сам; всем прочим велел выйти. Сидели друг против друга два человека, молча, поджав ноги, - один побеждённый, другой победитель! Долго продолжалось гробовое молчание. Наконец Чингиз поднял глаза на Баязида, заплакал и молвил: «Так странна и непрочна судьба человеческая! Вчера - великий повелитель людей, сегодня - поверженный во прах побеждённый! Сейчас побеждённый и ожидающий своей участи ты; но мог быть им точно так же и я!
Так превратна и непрочна человеческая судьба!» Сказав это, Чингиз, который никогда до того не проронил и слезы, позвал людей и велел отпустить Баязида с его полководцами, сказав, что им не тесно в мире обоим, и монголы будут идти своим путём, а турки пусть идут своим. В первый раз за всю жизнь Чингиз отступил от своего закона и отпустил побеждённого! Это оттого, что он прослезился! А прослезился оттого, что в первый раз в лице Баязида нашёл наконец человека, равное себе лицо, которого не видел ни в ком до тех пор, хоть и владел несметными человеческими толпами...
Вот, значит, как трудно открыть и учувствовать лицо вне себя! И, с другой стороны, как переворачивается человек и делается неузнаваемым с того момента, как однажды сделает это открытие, что вне его есть и дан ему человек, такой же самостоятельный, как он, такой же ценный, как он, и такой же единственный, как он, такой же ничем и никем не заменимый, как он. Лицо ведь тем и отличается от вещи, что оно ничем и никем не заменимо.
Итак, пусть же оно пребывает, пусть будет счастливо, пусть идет своим путем; и да будет благословен его путь!
Предание говорит, что после памятной встречи с Баязидом Чингиз-хан стал другим человеком, задумчивым и грустным, более мягким к окружающим людям; и в этой умудренной задумчивости он умер, унеся с собой нечто более крупное и ценное, чем все завоевания и победные громы, с которыми во время оно он проносился от Тихого океана до Каспия.
Громадный, цельный в своей стихийности Чингиз шёл до конца в своём нечувствии человеческого лица вокруг себя, и тогда был бичом Божиим. Но, такой же громадный и цельный, он сразу задумался и стал человеком, как только учуял в поверженном враге, подобном ему самому, великана, такого же человека, как он сам!
Удивительно ли, что маленькие и слабые человечки, которыми переполнены города, могут прожить всю жизнь, зная о лице человеческом только понаслышке, никогда не ощутив, что значит «лицо человеческое»! Они могут даже писать философские книжки, что лица и личной жизни в другом человеке и знать-то вообще нельзя! Это не помешает им, маленьким и слабеньким, творить свои маленькие делишки с их случайными знакомыми и сожителями. Возможно, что они даже возвысятся в своем маленьком сентиментализме до мысли устраивать счастье людское такою «организацией», в которой было бы всё учтено, за исключением «лица человеческого»! Нужды нет, что «маленькие недостатки организации» больно ущемляют при этом человеческое лицо, прольют его кровь! Это не будет беспокоить, ибо самое-то лицо человеческое вне меня не почувствовано и не признано! А пока оно реально не почувствовано, есть ведь только в е щ и, но не л и ц а! А с вещами всякое поведение допустимо! Беда только в том, что пока реально не откроет человек равноценного себе человека вне себя, сам он не будет человеком; и пребывает, несмотря на возможный лоск, культурность и науку, всё ещё антропоидом!
Но с того момента, когда однажды откроется человеку, что значит, что есть вне его равноценное ему л и ц о человека, он сам начнет преображаться в человека! Всё в его жизни и он сам преобразится. И великая Гераклитова истина, что все течёт и проходит, приобретет совершенно новый смысл: если все безвозвратно проходит, если ни одно мгновение бытия».
Ухтомский А.А., Интуиция совести: Письма. Записные книжки. Заметки на полях, СПб, «Петербургский писатель», 1996 г., с. 241-243.
Дополнительные материалы
Изображения в статье
Чингисхан / CC BY-SA 4.0
Шехзаде Баязид в шатре отца во время третьей иранской кампании, Общественное достояние
Статуя Чингисхана в мавзолее Чингисхана, CC BY-SA 3.0
Великий хан Монгольской империи, Общественное достояние
Иван Грозный - потомок Чингиз-хана?
Иван Васильевич Четвертый aka Грозный всем рассказывал, что он потомок римского императора Октавиана Августа. «Мы от Августа кесаря родством ведемся», — писал он шведскому королю.
Этому, правда, мало кто верил - и правильно делали!
- Рюриковичи мы!
Меж тем цезарь - не цезарь, но Иван Васильевич и впрямь мог похвастаться кровью множества царственных династий - в нем смешались шведы, греки, литовцы, чехи...
Чья же царственная кровь текла в жилах первого русского царя? Начнем с самых близких и двинемся к дальним.
1. Византийская императорская династия Палеологов. Через Софью Палеолог - племянницу последнего императора Византии Константина XI Палеолога. Она, как известно, стала женой Ивана III Великого и бабушкой Ивана Грозного.
Федор Бронников. «Встреча царевны Софьи Палеолог псковскими посадниками и боярами в устье Эмбаха на Чудском озере»
2. Литовская династия Гедиминовичей. Через Софью Витовтовну, единственную дочь легендарного великого князя литовского Витовта Кейстутьевича. Софья стала женой великого князя московского Василия I , матерью Василия Тёмного и прапрабабушкой Ивана Васильевича Грозного.
П. Чистяков. «Великая княгиня Софья Витовтовна на свадьбе великого князя Василия Темного».
3. Чешская княжеская династия - через Марию Шварновну, супругу знаменитого князя Всеволода Большое Гнездо. В статьях, предваряющих Комиссионный список Новгородской первой летописи, она прямо называется «Мариа Всеволжа Шварновна, дщи князя Чешьского»
Всеволод Большое Гнездо с сыновьями. Роспись Грановитой палаты.
4. Византийская императорская династия Комнинов - через Ольгу, вторую жену Юрия Долгорукого и мать Всеволода Большое Гнездо. Про нее мало что известно, но, поскольку старшие дети от этого брака были увезены бежавшей матерью в Византию и там очень благосклонно приняты, Карамзин высказывал мнение о греческом происхождении Ольги и о том, что она принадлежала к царскому дому Комнинов.
Памятник Юрию Долгорукому в Москве.
5. Византийская императорская династия Мономахов - через так называемую "Мономахиню", неизвестную по личному имени дочь императора Константина IX Мономаха. Ее, как известно, выдали замуж за киевского князя Всеволода Ярославича и она стала матерью Владимира Мономаха. Отсюда, собственно, и прозвище этого князя.
Дедушка Владимира Мономаха Константин IX и его жена Зоя, венчаемые Христом. Византийская мозаика.
6. Шведская королевская династия - через Ингигерду, дочь первого христианского короля Швеции Олафа Шётконунга и королевы Эстрид Ободритской. Ингигерда - жена великого князя киевского Ярослава Мудрого и бабушка Владимира Мономаха. Она канонизирована Русской православной церковью под именем Анны Новгородской.
Алексей Транковский. Ярослав Мудрый и шведская принцесса Ингигерда.
7. Полоцкая княжеская династия скандинавского происхождения - через Рогнеду Рогволодовну, дочь князя полоцкого Рогволода, одну из жен Владимира Красно Солнышко и мать Ярослава Мудрого. Скандинавское происхождение Рогнеды еще в начале XIX века отмечал Август Шлецер, указывая на имена: Рогволод — «Рёгнвальд», Рогнеда — «Рагнхильд». Скандинавскими считают имена Рогнеды и ее отца также Макс Фасмер и многие авторитетные историки-скандинависты.
Рогнеда в фильме Андрея Кравчука "Викинг".
Дальше все сплошь скандинавки, за исключением матери Владимира Святого Малуши, ключницы и сестры Добрыни Никитича. Поэтому на этом, наверное, и завершим список.
Андрей Рябушкин. Добрыня Никитич с младшей сестрой Малушей. 1895. (Иллюстрация к книге «Русские былинные богатыри»)
- Стоп! - кричит памятливый читатель - А Чингиз-хан-то здесь при чем?
Тьфу ты! Увлекся и чуть не забыл.
Да, действительно, наш первый русский царь, Иван IV Грозный действительно мог быть потомком Великого Монгола.
Как? Да по материнской линии.
Елена Глинская Реконструкция по черепу, С. Никитин, 1999 г.
Все знают, что мать Грозного, Елена Глинская, была литовской княжной. Продвинутые любители истории даже в курсе, что род Глинских восходит к небезызвестному Мамаю, нашему противнику на Куликовом поле и создателю побоища его имени.
Дело в том, что после Куликовской битвы сын Мамая бек Мансур бежал в Литву и стал там родоначальником княжьего рода Глинских: "И после Донскаго побоища Мамаев сын Мансур-Кият Князь зарубил три городы Глинеск, [да] Полдову (Полтаву), [да] Глеченицу (Глиницу)...".
Дмитрий Донской на памятнике "Тысячелетие России" в Великом Новгороде. У ног - поверженный Мамай.
Тут продвинутые любители истории опять скажут - но Мамай же не был чингизидом?
И будут правы. Не был. Но тоже пытался сделать своих детей "особами царской крови". По этому поводу и женился на чистокровной чингизидке, золотоордынской принцессе, дочери хана Бердибека.
Официально объявить Грозного дальним потомком "Потрясателя Вселенной" мешает только одно обстоятельство - неизвестно, был ли Мансур рожден от дочери Бердибека или от другой жены Мамая.
В общем, доподлинной правды мы уже вряд ли узнаем, но вероятность есть.
И немаленькая.
______________
Это отрывок из моей книги "Жизнь примечательных людей"
Моя группа во ВКонтакте - https://vk.com/grgame
Моя группа в Фейсбук - https://www.facebook.com/BolsaaIgra/
Моя страница на "Автор.Тудей" - https://author.today/u/id86412741
Тимур Тамерлан — монголоид с рыжими длинными волосами. Однако
Академик М.М.Герасимов в 1940 году делал изследование останков Тамерлана. Рассказал кучу легенд, как этот великий монголоид завоевал полмира. Но потом у него что-то заклинило, как это обычно бывает у всех официалов. Он начал сам себе противоречить, сбиваться, путаться в показаниях. То Тамерлан у него выше обычного монголоида (170 см), то в плечах огромен (что не бывает у монголоидов). Потом начал нести околесицу, что то-ли умер он старым в 72 года (по легенде), то признаки скелета показывают молодой крепкий организм. А добило описание ДЛИННЫХ РЫЖИХ с проседью волос и бороды. Официалы - сектанты. Другого слова и не подобрать.
Вот самые эпичные выдержки.
Тимур Тамерлан:
Высокого роста для монголоида: 170 см.
Волосы Тимура толсты, прямы, седо-рыжего цвета, с преобладанием темнокаштановых или рыжих.
Вопреки принятому обычаю брить голову, к моменту своей смерти Тимур имел относительно длинные волосы. На висках и сзади ушей они достигали 3 см, в то время как на вершине головы были никак не длиннее 1.5 см.
Несмотря на 72-летний возраст, собственно старческих явлений, связанных с одряхлением организма, почти не наблюдается.
Волосы бровей сохранились хуже, но все же по этим остаткам нетрудно было представить и воспроизвести общую форму брови. Хорошо сохранившиеся отдельные волоски достигали от 12 до 14 мм длины, причем они были сильно закручены, тонки. Цвет их темнокаштановый.
Тимур носил длинные усы, а не подстриженные над губой, как это было принято правоверными последователями Шариата.
Небольшая густая борода Тимура имела клиновидную форму. Волосы ее жесткие, почти прямые, толстые, яркокоричневого (рыжего) цвета, с значительной проседью. Даже предварительное исследование волос бороды под бинокуляром убеждает в том, что этот рыже-красноватый цвет ее натуральный, а не крашеный хной, как описывали историки.
Много волос только частично обесцвечены, часть же — совсем белых, седых.
Сильно развитый рельеф и плотность их, ширина плеч, объем грудной клетки и относительно высокий рост — все это дает право думать, что Тимур обладал чрезвычайно крепким сложением
Лицо правильной овоидной формы, с чуть выступающими скулами.
Верхняя челюсть очень широкая, также широка и нижняя челюсть.
Подбородок крутой, выступающий, с сильно развитым рельефом.
Не надо быть проницательным, чтобы в черепе Тимура увидеть типичные монголоидные черты.
Несмотря на старческий возраст Тимура (70—72 г.), череп его, а равно и скелет, не имеют ярко выраженных, собственно старческих черт. Даже наоборот [..]череп и скелет принадлежали человеку полному сил и здоровья, биологический возраст которого не превышал 50 лет.
--
Очень запомнилось, как по мере допиливания лица до монголоидного, у поделки Герасимова уползали в стороны глаза.
А вот так Тимура Тамерлана представляли иностранцы. По-моему, есть некоторая разница.
Рекомендую прочитать целиком. Официальная статья.
Ржач обеспечен.
Это еще не всё. Тимур Тамерлан, вообще-то, переводится как "Железная хромая железяка". Что тоже наводит на мысли.
Другие интересные ссылки.
Про то, как немцы захватывали Россию и Америку в 1812 и тут.
Про откопанные в Ямбурге римские вазы, которые официалы нарекли подделками.
Про Марко Поло и куда на самом деле он ездил.
Изучаю глобусы в Британской библиотеке
Про самих историков и старые карты
Про храмыВидео по документам:
Абылай хан
Абылай хан, Абилмансур (1711-1781) –казахский государственный деятель, полководец, дипломат. Потомок Токай-Темира – сына Джучи, внука Чингисхана. Для обозначения высшей степной аристократии обычно используют общий термин «Чингизиды», однако на территории казахской степи потомки Чагатая или Угэдея не могли быть ханами, только потомки Джучи. По мнению ряда историков, родословная хана Абылая восходит к хану Джучи, от него к основоположнику казахского ханства Аз-Джанибеку, от него – к Енсегей бойлы хану Есиму, далее – к Салкам Жангиру. Абылай же был пятым в этой генеалогической линии. Если говорить подробнее, у хана Жангира были сыновья Уалибакы и Тауке; после смерти отца последний стал ханом. Уалибакы обиделся на то, что вопреки закону старшинства не он стал наследником отца, и отправился в Ургенч к своему деду по матери хану Каипу.
Позже сын Уалибакы Абылай, как писал Шокан Уалиханов, «прославился такими воинскими доблестями, что получил грозное и почётное прозвище «Қанішер Абылай» за неодолимую храбрость и ярость в бою». Абылаем Абилмансур был назван по его боевому кличу «Абылай» в честь деда.
В детстве Абылай после джунгарского нашествия оказался сиротой, отмечен факт, что он под именем «Сабалақ» (оборвыш) в 10 верстах от Ташкента в местности Каракамыс в 1725 году пас верблюдов Толе бия, старшины Старшего жуза. В то время будущему хану было около 13 лет. Жизнь у Толе бия, воспитание, полученное у общественного деятеля, оказали огромное влияние на Абылая, сформировали его как личность. Абилмансур стал известен в народе в 20 лет, когда войдя в ополчение, организованное Абильмамбетом (потомком Есим хана и Жангир хана), объединившим все три жуза на борьбу с джунгарами, под воинственный клич «Абылай» в единоборстве победил джунгарского батыра, зятя Галдан-Церена - Шарыша. После победоносного сражения Абильмамбет подзывает к себе Абилмансура: «Кто ты такой, и что за клич у тебя Абылай?» Абилмансур: «Я – внук Абылая и в качестве клича (урана) взывал к его духу».
Абильмамбет растроганно обнял его и обратился к народу со следующими словами: «Когда-то я слышал, что от Бакы Уали остался единственный сын, так вот он перед нами, если вы одобрите, то ему пристало быть ханом». После одобрения со стороны 90 лучших представителей трёх жузов Абилмансур был избран ханом. Хотя Абильмамбет собственноручно передал ханство в руки Абылая, по-настоящему, с соблюдением процедуры поднятия на белой кошме, он садится на трон в 25 лет.
***
Ситуацию красочно описывал Бухар жырау: «В 20 лет взвился ты храбрым соколом, высоко и гордо поднялась твоя звезда. Удача, успех сопутствовали твоим деяниям. В 25 лет птица счастья села тебе на голову, посадив тебя на трон». В сражениях 1730-1740 годов против джунгар Абылай обрёл воинскую славу. В 1738-1741 годы казахские войска под руководством Абылая провели несколько сражений с джунгарами, в результате чего он был взят в плен. В исторических документах говорится, что Толе би и Абилхаир хан направили в Оренбургскую администрацию просьбу помочь освободить Абылая. Это произошло 5 сентября 1743 года. Галдан-Церен выдал за Абылая дочь Хошу мергена - Топыш, которая стала бабушкой известного Кенесары Касымова.
Новый этап укрепления власти Абылая (в 1744 году) совпал с переездом Абильмамбет хана в Туркестан. Будучи дальновидным политическим деятелем, Абылай решил использовать и дипломатические пути, чтобы поддержать казахский народ, уставший от тяжёлых боев с ойратами. В августе 1740 года вместе с ханом Среднего жуза Абильмамбетом и 120 старшинами Абылай приехал в Оренбург в целях обсуждения вопросов протектората от Российского государства.
Вместе с тем он не прерывал отношений с Цинской империей, умело используя разногласия между Россией и Китайской империей в интересах Казахского ханства. Все силы Абылай отдавал для сохранения независимости страны. В 1752 году его войско (около 15-20 тыс. человек), отбило очередное нападение ойратов. В декабре 1753 года, успешно сражаясь с ними, Абылай освободил значительную часть казахских земель, взяв в плен 3000 ойратов. В 1756 году в казахские земли был направлен большой отряд из Китая: они гнались за последним правителем Джунгарии – Амурсаной. Абылай не хотел его выдавать и желал сохранения Джунгарского ханства. В 1757 году 20-тысячное китайское войско с боями дошло почти до территории нынешней столицы. Наступил ноябрь – суровый в здешних краях месяц. Он и помог казахам. Из «места гибели китайцев» в Китай вернулись только 2300 человек.
Реконструкция облика Абылая, сделанная антропологом О.Исмагуловым
В 1754-1755 и в 1764 годы кыргызы напали на некоторые аулы в Жетысу, разгромили отряды батыров Жаугаш, Кокжал Барака и Шынкожы на берегах рек Аксу, Коксу и Шу. В ответ Абылай собрал значительное войско и нанёс поражение кыргызам, очистив междуречье Иле и Шу. Таким образом он установил сохранившуюся до нашего времени границу между казахами и кыргызами от Нарынкола до Кордая.
Последние 15 лет жизни Абылай вёл постоянную борьбу против агрессивной политики среднеазиатских ханств. В 1765-1767 годы война Абылая с правителем Коканда Ерденбеком увенчалась взятием городов Туркестан, Сайрам, Шымкент и обязательством Ташкента платить ему дань. Абылай вёл длительную борьбу с калмыками. Причиной стала откочёвка волжских калмыков в 1771 году (170-180 тыс. человек) в Джунгарию через казахские степи. Узнав об их приближении, хан Младшего жуза Нуралы собрал войско и выступил им навстречу. Вблизи озера Балхаш отряды под предводительством Абылая окружили калмыков.
Тогда руководители калмыков Убаши и Галдан-Цэрэн послали послов с просьбой о перемирии и принятии в казахское подданство. На военном совете, созванном для обсуждения предложений калмыков, Абылай старался убедить в том, что нет необходимости в истреблении врага. Он предлагает прийти к соглашению с калмыками, дать им возможность перекочевать в Джунгарию через казахские земли.
***
Абылай сумел объединить силы Казахского ханства, превратив его в единое государство. В 1771 году умер Абильмамбет. По установленной традиции ханом Среднего жуза должен был стать один из братьев или старший сын Абильмамбета – Абильпеиз. Однако, по желанию султанов, старшин и самого Абильпеиза, представители всех трёх жузов провозгласили ханом Абылая. Несмотря на то, что Абылая официально признали ханом всего казахского народа, император Цинь, Джунгарское ханство, страны Средней Азии и Российская империя, боясь возросшего авторитета Абылая, считались с ним только как с ханом Среднего жуза.
Абылай осознавал геополитическое положение Казахского государства, находящегося между двумя империями – Россией и Китаем. Поэтому, в целях объединения мусульманских стран Абылай начал переговоры с правителем Афганистана Ахмат-шахом Дуррани. У него также было намерение послать в Турцию своё посольство. По мере сближения с китайцами Абылай стал избегать отношений с Россией, в 1779 году он отказался поехать в Петербург для принятия знаков ханского достоинства, опасаясь реакции императрицы Екатерины II на то, что во время восстания Е. Пугачёва – его войско в 3000 человек атаковало русскую крепость.
***
Ставка хана находилась в Кокшетау. Вторая ставка находилась в Северо-Казахстанской области, она была построена по поручению России для сближения с Абылаем. Умер Абылай весной 1781 года, между Туркестаном и Ташкентом на берегу реки Арыс. Большинство ученых пишет, что он умер во время похода на кыргызов. Его тело перевезли в мавзолей Ходжа Ахмета Яссауи и похоронили в этом пантеоне казахских ханов, биев, батыров, в духовном центре государства.Своеобразным политическим завещанием Аблая российским властям стало его личное письмо сибирскому губернатору Д.И. Чичерину, полученное в Омске 26 октября 1780 года. В этом последнем послании в Россию знаменитый правитель писал главе русской администрации Сибири: «В прошлом году отбыл я из своего кочевья для борьбы с дикими кыргызами, которых я унял и усмирил. Да и ташкентские и каракалпакские городки привел себе в покорность. И теперь со своим подвластным народом нахожусь в благополучии.
Но, хотя я ныне нахожусь далеко, но на прежнем месте остались мой дом и мои родные.… Ежели моего сына будут обижать, и притеснять казахи посторонние или с вашей стороны – от русских, – какие будут обиды, в том прошу вас, его защитить…»
У Абылая остались 30 сыновей и 40 дочерей от 12 жён. В основном женами хана были представительницы соседних народов. Семеро из них – калмычки, остальные – каракалпачки и киргизки. Казашкой была только первая жена – Карашаш ханым.Внешний вид Абылая описан у нескольких современников, капитан Брехов в 1775 году писал, что хан был видным, но небольшого роста, упоминается о знании ханом китайского, персидского и ойратского языков.Во время войн хан был ранен в ногу, и перелом берцовой кости перенес на коне. Второе ранение он получил в войне против кокандцев. Исследования черепа хана свидетельствуют о том, что у него не было зубов: в юности он болел пародонтозом. Современник хана Кабанбай батыр называл его, шутя, опырык (беззубый).
В памяти казахского народа хан Абылай сохранился как выдающийся государственный деятель, храбрый полководец и дальновидный политик. По характеристике А.И. Левшина «превосходя всех современных киргизских владельцев летами, хитростью и опытностью, известный умом, сильный числом подвластного ему народа и славный в ордах сношениями с императрицею российскою и китайским богдыханом, он соединял в себе все права на сан повелителя Средней Орды».
Образ хана Абылая нашёл отражение в известных кюях жырау Бухара, Умбетея, Шади торе Жангирулы, в поэмах Копбая Жанатайулы, Мажита Айтбаева, в произведениях И. Есенберлина, А. Кекилбаева, К. Жумадилова и других казахских писателей. Личность хана Абылая привлекла внимание отечественных и зарубежных учёных-исследователей – Ш.Ш. Уалиханова, В.В. Бартольда, Н. Мынжани, О. Сулейменова, М. Магауина, Дж. Уиллера.
После обретения Казахстаном независимости в 1991 году один из главных проспектов Алматы был переименован в проспект Абылай хана и его увенчал конный памятник хану на площади вокзала Алматы-2. На первой национальной валюте Казахстана на банкноте в 100 тенге (самом высоком номинале образца 1993 года) помещён его портрет. По мотивам биографии Абылая снят первый казахстанский блокбастер «Көшпенділер» (в американском прокате «The Nomad», в российском – «Кочевник»).
Источник: inform.kz
Степной самозванец
Башкирский военачальник. Худ. Роберт Кер Портер (1777-1842)
В 30-40-е годы XVIII века на арене политический событий, происходивших в степях Дешт-и-Кипчак, появилось загадочное лицо, выступавшее у разных народов под различными именами: ногайского султана Гирея, сына грозного правителя ойратов Цэван-Рабдана – Шоно Лоузана, каракалпакского князя Байбулата, башкирского феодала Карасакала. Этот человек, выдавая себя за «святого» и даже «мессию», вовлекал в свои предприятия тысячи людей, заставляя их беспрекословно повиноваться любым его желаниям. «Это был один из загадочных степных авантюристов, – писал о нем Чокан Валиханов. – Поселившись в степи, он сделался опасен как для России, так и для Джунгарии: первая боялась, чтобы он снова не возмутил башкирского народа, вторая была напугана его самозванством. Деятельность этого предприимчивого честолюбца наложила своеобразный отпечаток на ход и характер многих событий, в том числе на взаимоотношения казахских ханств с Россией и Джунгарией, однако известно о нем, к сожалению, сравнительно немного. «Мы ничего не знаем о Каракасале или Карасакале, – писал историк Р. Игнатьев, – о его первой молодости и скитальческой его жизни до тех пор, покуда он не появился в Киргизских степях под именем султана Гирея, претендента на ханство в Зюнгории...»
Цель настоящей статьи не только сообщить о нем ряд новых или малоизвестных сведений, почерпнутых в различных архивных материалах и документах, высказать некоторые соображения относительно происхождения Карасакала, но и попытаться уточнить ряд событий из истории казахского народа.
Впервые на исторической сцене Карасакал под именем ногайского султана Гирея выступает в 1740 г. в Башкирии, объятой пламенем непрерывных восстаний. Во второй половине 30-х годов участвовавшие в восстании башкирские старшины стали все чаще обращаться за помощью к казахским феодалам, приглашая султанов Младшего и Среднего жузов в качестве правителей. Крестьяне и часть башкирских феодалов, недовольных отдельными мероприятиями царизма, стремились найти и поставить во главе ханства «доброго» и «справедливого» правителя. Однако, согласно степным традициям, ханом мог быть избран только кто-либо из потомков Чингисхана. Вот почему «незнатные» башкирские феодалы и обращались к казахской знати с такими просьбами, поскольку, как писал еще А. И. Левшин, «все ханы и султаны их (казахов. – В. М.) почитают себя потомками Чингиса». Конечно, при этом имели место и другие расчеты – добиться прекращения взаимных распрей, обеспечить себя поддержкой и т. п.
Однако казахские феодалы один за другим признавали себя подданными российской императрицы. Тогда башкирские старшины решили выдвинуть в ханы Карасакала. Идея эта, как видно из документов, принадлежала старшине А. Кутлугузину. Осенью 1739 г. по Башкирии поползли слухи, что в доме А. Кутлугузина «скрывается таинственный человек, не показывающий людям своего лица». Вскоре стало известно, что этот человек – ногайский султан Гирей, приехавший с Кубани. В феврале 1740 г. переводчик Уфимской провинциальной канцелярии Р. Уразлин сообщал из Башкирии своему начальству, что новоявленный ногайский султан повсюду распространяет о себе слухи, что он «живет по
Кубань-реке, токмо природою ногаец, старинные де их жительства бывали в Башкирии и для того он, Гирей-салтан, свои юрты по-прежнему взять старается». Карасакал, так стали называть его в народе из-за большой черной бороды, произвел на всех сильное впечатление. Башкиры сообщали русским властям, что «оной де называемой хан (в 1740 г. старшины провозгласили его ханом Башкирии. – В. М.) именуется Карасакал, а по-русски назвать, то Черная борода, лицом черен, широкорожей, на нем белой кафтан сермяжной, а ысподи – шуба овчинная, шапка лисья, на ногах коты и к ним пришиты сермяжные чулки и по речам знатно и не башкирец и не кайсак». Это был, пишет Р. Игнатьев, «физически развитый мужчина; он славно владел конем и оружием, удивляя даже первейших удальцов и наездников. Знание арабского языка давало ему перевес над всеми муллами, никто из них не мог лучше Карасакала толковать Коран, к тому же он был в Мекке и Медине, звался ходжи и носил белую чалму. Все это давало ему право на общее уважение. Кроме арабского языка Карасакал, которого вся молодость прошла, как он сам говорил, в странствованиях по Средней Азии, знал все местные наречия, всего же лучше – зюнгорское. Карасакал обладал даром говорить умно, увлекательно и всегда доказательно; жизнь вел безукоризненную и религиозен был до фанатизма». К сожалению, автор этих восторженных строк не указывает, откуда он взял эти сведения. Факты, которыми располагаем мы, не подтверждают его высказываний относительно безукоризненного поведения и прекрасного знания зюнгорского языка.
Восстание в мае 1740 года было подавлено. Карасакал бежал в казахские степи. В ходе следствия выяснились некоторые новые подробности из жизни Карасакала. Уже упоминавшийся нами А. Кутлугузин показал, что «ханом султаном Гиреем он и прочие воровские старшины называли плута башкирца, коему подлинное имя Мандигул», жителя Юрматлынской волости Ногайской дороги, жившего в работниках у состоятельных хозяев. У Карасакала был свой дом, семья «мать Емакай, брат большей Сетемость, другой меньшей Бек-Булат, жена Кышты, дочь Рахамбика». Выяснилось, что лето и часть осени 1739 г. Карасакал провел в казахских кочевьях, позже «ездил за Урал почасту». Видимо, все эти поездки были связаны с подготовкой восстания.
Таким образом, как единодушно свидетельствовали жители Башкирии, Карасакал не был ногайским князем Гиреем и, вероятно, сравнительно давно проживал в Башкирии под именем Миндигула Юлаева, хотя, ни обликом, ни речью он на башкира не походил. Проследим за его дальнейшей судьбой.
В июне 1740 г. он скрылся в казахских степях. 10 июля к начальнику Оренбургской комиссии прибыл батыр Среднего жуза Букенбай с известием о поимке Карасакала. «Сей же день, – доносил обрадованный князь В. А. Урусов в Сенат, – отправлю (Букенбая. – В. М.) обратно з грамотами к владельцам, чтоб они помянутого вора Карасакала как можно наискорее за довольным конвоем в Оренбург привезли и обретающемуся тамо полковнику Останкову отдали». Однако радость была преждевременной, Карасакала вначале привезли как знатного пленника в Кайжагалинский род, а затем переправили в глубь степей в кочевья Старшего жуза. Тот же Букенбай говорил в Оренбурге 21 августа 1740 г., что он нашел Карасакала «в киргис-кайсацкой Большой орде в Усинской волости. Токмо ево держатели не отдали». Тогда же царской администрации стало известно, что Карасакал объявил себя «Шуною-батырем, братом зюнгорского владельца Галдан-Чириня».
Оренбургские власти были встревожены этим известием. Карасакал, говорил князь В. А. Урусов, «который живет в Большой орде и называет себя акиб он Шуна-батыр, брат зюнгорского владельца Галдан-Чирина и тем хочет киргис-кайсацкий народ в такое ж возмусчение и погибель привести как и башкирцев». В ответ на просьбы схватить и доставить Карасакала в Россию хан Среднего жуза Абулмамбет, султан Аблай, только что присягнувшие на подданство российской короне, отвечали, что они «о сыску ево старание имели», однако Карасакал «находится не в нашем ведомстве, но в Большой орде в Усюнгунском роде, в котором кайсаки великие плуты и мы их в число добрых людей не ставим и ни в какие советы не призываем и для того де они с нами в несогласии». Дело, разумеется, было не в «плутах» из Усюнгунского рода. Приняв и обласкав Карасакала, правители казахских жузов надеялись использовать его как знамя в борьбе против джунгарских феодалов, поддержав его притязания на всеойратский трон. В этой связи возникает вопрос, кто такой и чем прославился этот Шоно, под личиной которого жил и действовал Карасакал до последних дней своей жизни,
Шоно-батыр, точнее Шоно-Лоузан, был сыном ойратского хана Цэван-Рабдана, рожденного от брака с дочерью правителя волжских калмыков Аюки Сетерджаб. Это был один из храбрых и удачливых ойратских военачальников. В начале 20-х годов XVIII века он стоял во главе джунгарских войск, вторгшихся в Казахстан и Среднюю Азию и пронесшихся по казахским кочевьям и городам подобно разрушительному смерчу. Несмотря на военные дарования Шона, Цэван-Рабдан поступил согласно древним монгольским традициям и назначил своим преемником старшего сына Галдан-Цэрэна, рожденного от хошоутской княжны Кюнгу. «То де ему, Шуне, показалось за обиду, – свидетельствует источник, – что оной ево брат никакой пред отцом их заслуги не учинил, а наследником их калмыцкой землицы предпочтен». Опасаясь вспышки междоусобной борьбы между братьями, Цэван-Рабдан, подстрекаемый Галдан-Цэрэном, отобрал у Шоно-Лоузана всех подвластных и с несколькими служителями поселил «по край их зенгорской землицы киргис-кайсацкой степи, а кругом ево кочевья, дабы оттуда не ушел, поставил калмык тысячу человек». Более того, по приказу отца с Шоно была учинена жестокая физическая расправа. Позже, объясняя русским властям причины своего бегства из Джунгарии, Шоно говорил, что его, «Шунуя, все войска контайшиных улусов весьма любили и хотели по отце Шунуя учинить наследником. Чему завидуя отца ево контайши большой сын, а ево Шунуев брат разноматерной, на него, Шунуя, наговорил отцу их, контайши, умысля неподобные слова и учинил между ими, Шунуем и отцом ево, вражду и ненависть, и отец их, контайши, хотел ево, Шунуя, убить до смерти». Шоно был вынужден через Казахстан и Каракалпакию бежать к своим соплеменникам на Волгу. В 1727 г. Галдан-Цэрэн стал всеойратским ханом Джунгарии. Однако он не пользовался популярностью и уважением своих подданных, многие из которых хотели бы видеть на троне Шоно. Ойраты, сообщал в одном из своих донесений в Коллегию иностранных дел секретарь посла С. Л. Владиславича-Рагузинского, направленного в Китай, И. Глазунов, «нынешним своим контайшею не весма довольны и желают, чтоб тот Чоно-Лозон к ним возвратился и нынешнего контайшу изгнав ими управлял». Шоно, конечно, искал возможность отомстить своему брату, но так и не смог сделать этого. Тем не менее имя его осталось в памяти многих поколений ойратов, казахов, алтайцев и других тюркских и монгольских народов. «Шуну знают на всем пространстве степей, которые принадлежат России, – писал спустя более века Ч. Ч. Валиханов. – Воспоминания о нем сохранились в поэтическом рассказе алтайских калмыков и у киргизов и у волжских калмыков». В этих преданиях и легендах он выступает как сказочный богатырь, правитель Коканда и т. п.
Имя этого известного князя и присвоил себе Карасакал, рассчитывая таким образом получить в степи уважение и поддержку со стороны казахских кочевников. Однако мало было назвать себя Шоно, нужно было убедить в этом народ, заставить его поверить этой легенде. Следует отдать должное изобретательности и находчивости Карасакала, его умению перевоплощаться. Он сумел добиться уважения знати и преклонения простого народа. Царский посланец А. Карагузин, вернувшись из казахской степи, рассказывал в ноябре 1742 г. в Уфимской провинциальной канцелярии, что «Абулмамбет и Барак великими подарками ево, Карасакала, почитают, тако ж он, Карасакал, женится Большой орды на дву девках киргизских... тако ж нынешним летним временем Абулхаир-хан послал ко оному Карасакалу подарки». Одним словом, Карасакалу были оказаны почести как знатному лицу. Власти Оренбурга с тревогой доносили правительству, что Карасакал «в киргис-кайсаках немало усилился и у владельцев тамошних не толко почитаем есть, но и прямо за Шуну брата зенгорского владельца признаваем был и с ними посвоился». Казахские феодалы порой жаловались русским чиновникам, что их подвластные «более почитают и слушают его – вора, а их настоящих своих владельцев не слушают и не почитают». По свидетельству лиц, побывавших у Карасакала, к нему собрались до десяти тысяч воинов из племени найман.
Джунгарский хан
Как выяснилось, Карасакал хорошо знал биографию Шоно. Поскольку в Казахстане были наслышаны о смерти ойратского князя, Карасакал сочинил такую легенду. Когда, вследствие происков Галдан-Цэрэна, хан волжских калмыков Цэрэн-Дондук решил убить его, то он, «уведав о том, от того откупился, чего ради вместо него убили ис подлых калмыка и зашив того убитого в кошмы, объявили подложно, якобы тот убитый Суна, по которому тот хан велел по их обыкновению его бросить в огонь. И тако он, Карасакал, от того убивства спасен и ис тех нижних калмыков ушел в Башкирию назад тому 9 лет, а после ево тамо осталась ево, Карасакалова, и сын». По другой версии, после столь удачного спасения Карасакал с несколькими калмыками и одним казахом ушел на Кубань, а затем в Турцию. «А ис турков де нечаянным случаем попал он к таким людям, кои имеют у себя песьи головы, а ноги скотские и едят людей». По рассказам Карасакала, после возвращения из Турции он побывал в Петербурге, Москве и, наконец, поселился в Башкирии «и жил на Ногайской и Сибирской дорогах в Юрматинской и Олкартабынской волостях двенадцать лет до последнего башкирского в 1740-м году бунта». Если верить этим сведениям, то Карасакал обосновался в Башкирии в конце 20-х годов, то есть в то время, когда реальный Шоно-Лоузан был еще жив и кочевал вместе с калмыками по берегам Волги. В 1731 г. с ним вели переговоры послы цинского императора Иньчжэна, приглашая его поехать с ними в Китай и возглавить борьбу против Джунгарского ханства.
Несмотря на множество противоречий и вымышленных событий, многие степняки верили Карасакалу. К тому же этот самозванный Шоно выдавал себя за человека, которому ведомы тайны природы, который может общаться с потусторонними силами и даже воздействовать на них, Карасакал, рассказывали побывавшие в его владениях русские люди, уверял казахов, будто он «может снег и дождь напустить, а когда оное случится, то сказывает, якоб он напустил, также больных от разных болезней вылечивает, чем, тако ж де и другими своими вымыслами и обманами их, киргис-кайсаков, в такое суеверство привел, что они ево по своему легкомыслию понуждены стали быть признавать и содержать за святого». Доверие кочевников к всесилию Карасакала простиралось до того, что они лечились у него от самых разных болезней, в том числе и от бесплодия. «Когда у кого детей не родится, – рассказывал живший несколько лет в Среднем жузе башкир Девлет Бакбиев, – то оные, приезжая, и жен своих к нему, Карасакалу, якоб для сведения в них плода на некоторое время отдают, которые быв у нега сутки по три и от ево блудного с ними смешения детей и зачинают... и за то его как лошедми, так и рогатым скотом доволно одаривают».
Кочевникам, прирожденным воинам, не могло не импонировать то, что Карасакал был «храбрый и отважный в битве» и вместе с тем «хладнокровен и сдержан», он «не увлекался удачей и никогда не терялся и не унывал в несчастии и неудаче». Авторитет Карасакала «подрывали» бежавшие к нему из Джунгарии ойраты и приезжавшие с Волги калмыки. Они потом говорили казахам, что человек, который выдает себя за ойратского князя Шоно-Лоузана, «не токмо на Шуну, но и на калмыка не весьма схож и состояние от калмыцкого весьма разствует... по-калмыцки не говорит, ни обхождения ни мало не знает...». Вынужденный как-то объяснить плохое знание «родного» монгольского языка, Карасакал и из этого весьма щекотливого положения нашел выход. Он заявил, что во время пребывания в Турции «принял мухометанский закон с таким якоб при том завещанием, чтоб ему впредь по-калмыцки не говорить никогда, речей их калмыцких не употреблять. Для чего де он, Шуна, по-калмыцки и поныне не говорит». «Я был язычник, – не раз говорил степнякам Карасакал, – но все к лучшему. Я познал истину и стал мусульманином. Великий Аллах и его пророк привели меня посетить Мекку и Медину».
Помимо «общения» с духами, «врачевания», Карасакал занимался и ратными делами. Чуть ли не каждый год он организовывал сам или принимал участие в военных походах против ойратов, каракалпаков и других соседних народов. Походы эти зачастую носили грабительский характер. Нередко Карасакалу сопутствовала военная удача, и тогда авторитет его в глазах кочевников возрастал еще больше. Этот, по выражению Ч. Ч. Валиханова, «степной авантюрист» действительно умел увлекать за собой людей, зажигать их. Вот весьма характерный образчик его речей: «Где я буду хан, — говорил он казахам, – там возсияет истина и прославится имя великого Аллаха и его пророка. В Зюнгории зовут меня самозванцем, но это лишь из боязни перед братом, а появись я с войском – заговорят другое; я всегда могу рассчитывать на преданность ко мне, а главное к моему отцу, память о котором славна в народе... я могу рассчитывать на помощь по крайней мере 20000 зюнгорского войска». Дружины Карасакала и султане Среднего жуза Барака неоднократно совершали дерзкие рейды по Джунгарии. Это не могло не осложнить ойрато-казахских отношений. Внимательно следивший за обстановкой в Казахстане и Средней Азии оренбургский губернатор И. И. Неплюев в журнале политических событий за 1744 год отмечал, что «Карасакал, ушед в киргис-кайсаки, назвался, что он бывшего зенгорскаго владельца контайши сын, а нынешнего Галдан-Чирина брат, ходил с некоторыми своими единомышленниками под зенгорское владение и причиня им некоторые пакости оных калмык так разъярил, (что помянутой) их владелец отправил на них войска своего дватцать тысяч и при них несколько пушек». Какими причинами было вызвано очередное вторжение войск ойратских феодалов на территорию Казахстана —разговор особый. Известно, что подготовку к нему Галдан-Цэрэн начал в конце 30-х годов, когда Карасакала еще не было в казахских кочевьях. Однако деятельность самозванного претендента на ханский трон, конечно же, беспокоила джунгарских феодалов. Летом 1741 г. начались ожесточенные бои. Под натиском превосходящих сил противника разрозненные казахские дружины отступали на запад. Где находился и что делал в это время Карасакал, источники умалчивают. Однако и на этот раз он остался цел и невредим. Когда военные действия закончились и, по традиции, стороны приступили к размену пленных, джунгарский правитель в ответ на просьбу освободить султана Среднего жуза Аблая и других представителей казахской знати потребовал прислать в его ставку заложников из числа наиболее знатных семей и Карасакала. Ойратские чиновники заявили главе казахского посольства Акчуре, что если казахи «требуемых в аманаты десять семей и вора Карасакала приведут, тогда и киргис-кайсацкие пленники от зюнгорцов отпустятся все». Однако, несмотря на всю тяжесть создавшейся обстановки, на угрозы и запугивания Галдан-Цэрэна, видимо боявшегося этого лже-Шуну, казахи отказались выдавать Карасакала в Джунгарию.
От набегов Карасакала много раз страдали каракалпаки. Так, только в одном из походов люди Карасакала захватили в плен 1500 человек, угнали 8 тысяч голов скота.
Русское правительство, опасаясь осложнения международных отношений в Центральной и Средней Азии, попыталось нейтрализовать Карасакала и даже уговорить его вернуться в Башкирию. В инструкции переводчику Р. Уразлину, отправленному в 1744 г, в Средний жуз, предписывалось сообщить этому «возмутителю спокойствия», что если он «к ее и. в. верность свою и службу покажет, то не только в прежних своих винах в Башкирии учиненных получит совершенное и всемилостивейшее прошение, но и... награждения высочайшей ее и. в. удостоится». Необходимо, говорилось далее, «всеми мерами стараться оного Карасакала на предписанное привести, а по крайней мере нейтральным учинить, чтоб он, яко хитрой злодей, ни к той, ни к другой стороне не пристал», то есть не вмешивался в ойрато-казахские столкновения. Карасакал отказался возвращаться в Россию, потребовав к тому же от русской администрации, чтобы его называли Шоно, а не Карасакалом, которого он якобы знать не знает. «Я сущей владелец Суну, контайшин сын, и ежели впредь меня будете требовать, то прошу писать называя Суною».
Так в бранях, пиршествах и «волховании» текла жизнь Карасакала. Постепенно влияние его в степи и авторитет среди кочевников стали падать. Ухудшились отношения Карасакала с рядом влиятельных казахских султанов, в том числе с Аблаем и Бараком. В 1749 году Карасакал погиб. По некоторым данным, он пал от руки Барака, попытавшегося таким образом снискать расположение ойратских феодалов. Русский казак Федор Найденов, возвратившись из поездки к ханше Попай, супруге покойного Абулхаира, кстати также убитого Бараком в 1748 г., рассказывал, что Барак, опасаясь мести родственников Абулхаира, «ищет протекции зенгорского владельца. В знак де чего будто и услугу свою ему уже оказал тем, что противного ему, зенгорскому владельцу, Карасакала в угодность его отравил». Однако побывавший в 1749 г. в кочевьях султана Барака посланец И. И. Неплюева казак Матвей Арапов, сообщил, что Карасакал «нынешною весною умер, о чем он, Арапов, подлинно ведает, ибо где и в землю зарыт видел».
Кочевники в походе
Кто же был этот загадочный человек, где находилась его родина? На этот вопрос историки отвечали по-разному. Так, Р. Игнатьев, посвятивший Карасакалу несколько статей и заметок, пришел к мысли, что он был казахским феодалом из ханского рода. «Карасакал – значит киргиз Малой орды Амулинского племени, которое кочует по берегам Сырдарьи и Кувана, выше Карасаката». Большинство писавших об этом человеке сходилось во мнении, что он был простым башкирцем Миндигулом Юлаевым. Не осмеливаясь оспаривать те или другие точки зрения вследствие скудости фактического материала, выскажем и попробуем подтвердить показаниями источников свое предположение.
Выше было сказано, о том, что Карасакал, конечно, не был ногайским султаном Гиреем. Об этом говорили его сподвижники по восстанию в Башкирии, да и сам он впоследствии более не упоминал об этом. Может быть, он действительно был сыном Цэван-Рабдана Шоно-Лоузаном? Эта версия также не выдерживает элементарной критики. Многие казахские воины не раз встречались с подлинным Шоно-батыром как на полях сражений, так и в мирное время. Казахский батыр Исет в 1742 г. писал в Оренбург, что Карасакал, «конечно, не тот Шуна, которого я сам видел бывши в полону у калмык семь лет, ибо я тогда Шуну довольно обхождение знаю и поступки все знаю». Когда Карасакал объявил себя ойратским князем Шоно, хан Среднего жуза Абулмамбет, говорится в другом документе, «посылал для осмотра ево, Карасакала», своих приближенных, которые, вернувшись, заяви-лит что Карасакал «ко упомянутому Шунаю-батырю ни малого подобия не имеет». «Самая вера и фанатизм Карасакала, – указывает Р. Игнатьев, – дают повод сомневаться в его калмыцком происхождении». Сомневаться в том, что подлинного Шоно тогда давно уже не было в живых, не приходится. Шоно-Лоузан, говорится в одном из документов Оренбургской администрации, «в 1727-м году вышел к показанным ея и. в. волжским калмыкам и женился на дочери бывшего калмыцкого хама Дондук Омбы Балзан Черене и в 1732-м году оной Лоузанг Шуна умер».
Вряд ли Карасакал был также простым башкирским крестьянином Миндигулом Юлаевым. Во-первых, его в таком случае не признали и не поддержали бы казахские ханы и султаны, во-вторых, откуда такая осведомленность о событиях в соседних странах, такое основательное знание мусульманских догматов, языков многих народов? Наконец, выше уже отмечалось, что внешность и язык Карасакала обличали в нем человека отнюдь не башкирского происхождения. Так кто же тогда этот самозванец?
Некий башкир Ягафер Ялдашев, проживший ряд лет в Казахстане и Средней Азии, возвратясь на родину, рассказывал, что в 1740 году, когда Я. Ялдашев намеревался выехать из кочевьев Среднего жуэа в Каракалпакию, к нему обратился Карасакал, тогда еще только что доставленный казахами в безопасное место. Он попросил башкирского купца навестить каракалпакского князя Шайбака Ишимова, который ему «племянник родной», и передать, что Карасакал «обретается жив и в добром здоровье и ежели де Карасакалу жить будет не можно, то де придет к нему, Шайбаку хану». Спустя год Ялдашев оказался во владениях хана Шайбака, которому и передал весть о Карасакале. «И услыша показанной Шайбакхан такие от меня речи, — говорил Я. Ялдашев, — и с матерью своею Аишею, з женою и з детьми своими заплакали и на другой день, зарезав быков, зделали для великой радости обед, а подлинно для какой радости зделал, о том никому не объявили и мне о том сказывать запретили». Более того, когда к хану приехали посланные Карасакалом казахские воины, то «оной Шайбак-хан с приезду моего накрепко мне запрещал, – рассказывал торговец, – чтоб мне не сказывать, что ему Карасакал дядя, тако ж и после предписанных посланцев запрещал, чтобы каракалпакам не сказывать, а ежели де услышу, то де будет тебе смерть». В конце концов хан поведал Ялдашеву историю жизни своего дяди. Отец Карасакала «Хасян-солтан был в городе Урганисе ханом, только не знаю, – рассказывал Шайбак, – какой ради причины – выгнан ли или сам выехал к калмыцкому хану за Волгу с двумя сыновьями Ишимом да Байбулатом, кой называется ныне Карасакалом». Байбулату в то время было 13 лет. По свидетельству источника, в 1741 г, Карасакалу исполнился 51 год, следовательно он был увезен в Калмыкию где-то в 1703-1704 годах. Спустя несколько лет Ишим возвратился в Каракалпакию. Шайбак был сыном Ишима. Если допустить, что Карасакал был сыном одного из каракалпакских ханов, то почему же он нападал на своих соплеменников? Тот же Я. Ялдашев сообщал, что он делал это «по приказу тайно показанного Шайбака-хана, ибо от оного Шайбака владения ево некоторые каракалпаки отбыли, а почитают у себя ханом одного беглеца сарта Абдрахмана». Вполне, как нам представляется, возможная вещь.
Факты, сообщенные Я. Ялдашевым, подкрепляются показаниями других лиц. Когда в 1740 году султан Барак впервые увидел Карасакала, он сказал, что этот человек, «конечно, не калмык и не кубанец, и может быть из природы каракалпакских ханов», и приказал своим дружинникам наблюдать за ним и пресекать всякие сношения с кем-либо, «дабы де он не мог согласиться с каракалпаками и туда уйти и нам вреда учинить, ибо он (Карасакал. - В. М.)... хотел прямо ехать в каракалпакскую землю, токмо ево остановили с башкирцами в Киргизской орде».
Думается, что есть все основания признать эту версию наиболее приемлемой и правдоподобной. Если Карасакал жил много лет среди волжских калмыков, то, разумеется, он мог сравнительно неплохо овладеть монгольским языком, знал о событиях, происходивших в Джунгарии, и, возможно, даже встречался с подлинным Шоно-батыром. Кроме того, не исключено, что он бывал на Кавказе и в Крыму, общался с мусульманскими народами. Таковы те сведения, которыми мы располагаем сегодня о Карасакале.
Владимир МОИСЕЕВ. Журнал «Простор» – №6, 1984 г.
Что купить, чтобы заниматься спортом на улице
Несмотря на капризы погоды, лето неумолимо приближается. Значит, занятия в спортивном зале или домашние тренировки получится заменить на активности под открытым небом. Собрали для вас товары, которые сделают уличные воркауты интереснее, увлекательнее и полезнее.
Мегамаркет дарит пикабушникам промокод килобайт. Он дает скидку 2 000 рублей на первую покупку от 4 000 рублей и действует до 31 мая. Полные правила здесь.
Для тех, кто привык заниматься один
В компактную поясную сумку поместятся телефон, ключи, кошелек или другие нужные мелочи. Во время тренировки все это не гремит и не мешает, но всегда находится под рукой. Материал сумки прочный и влагонепроницаемый, вещи в ней защищены от повреждений, царапин или пота.
С фитнес-резинкой можно тренировать все группы мышц: руки, ноги, кор, ягодицы. А еще она облегчает подтягивания и помогает мягко растягиваться. В сети можно найти огромное количество роликов с упражнениями разной степени сложности. Нагрузка легко дозируется: новичкам подойдет резинка с сопротивлением до 23 кг, опытным атлетам — до 57 кг. При этом оборудование максимально компактно и поместится даже в небольшую сумку.
Для тех, кому надоели обычные тренировки. Слэклайн — это стропа шириной 50 мм, с помощью которой осваивают хождение по канату. Тренажер учит сохранять баланс, прокачивает координацию и концентрацию, а еще дает отличную нагрузку на спину, руки и ноги.
Для активных занятий вдвоем
Настольный теннис — простой в освоении вид спорта, который отлично помогает размяться и тренирует скорость реакции. В комплект входят две ракетки, три мяча, сетка, накладка и чехол — все, что нужно, чтобы поиграть вечером во дворе с другом или устроить небольшие соревнования. Этот недорогой набор подойдет именно для развлечения и веселья, устанавливается почти на любой стол.
Еще один вид спорта, которым можно заниматься, даже не имея серьезной подготовки — бадминтон. С набором от Wish Steeltec вы сможете потренировать силу удара, побегать и просто хорошо провести время. Детали яркие, так что их трудно потерять даже на природе. Леска натянута прочно, ресурса ракеток должно хватить не на один сезон.
Фрисби воспринимается как простое пляжное развлечение. Тем не менее перекидывание друг другу тарелки задействует все группы мышц и развивает скорость реакции. Эта тарелка летит далеко и по понятной траектории — отличный снаряд для начала. Кстати, фрисби — это еще и ряд спортивных дисциплин со своими правилами и техническими сложностями, так что игра с друзьями может перерасти в серьезное увлечение.
Для большой компании
Стильный мяч из износостойкой резины отлично подходит для уличных тренировок. Вы сможете поиграть компанией в баскетбол или стритбол или просто отработать броски. При производстве используется технология сбалансированного сцепления: это значит, что снаряд не сбежит от вас и будет двигаться по стабильной траектории.
Футбол — один из самых популярных в России видов спорта. Играя, можно отлично побегать, потренировать меткость и отработать взаимодействие в команде. Футбольный мяч Torres Striker выполнен из качественного полиуретана и резины и выдержит не один десяток матчей, не потеряв упругости. Отличная балансировка и оптимальный размер делают его подходящим как для взрослых, так и для подростков. Он достаточно тяжелый, почти как в профессиональном спорте, так что совсем малышам не понравится.
Пляжный или обычный волейбол? А может быть, пионербол, как в детском лагере? Мяч TORRES SIMPLE COLOR подойдет для любой из этих игр. Камера отлично держит давление, поэтому вам не придется постоянно подкачивать его, а качественные материалы (полиуретан и бутил) сохраняют все характеристики даже при интенсивном использовании.
Для совмещения приятного и полезного
Многоскоростной велосипед с рамой 19-го размера подойдет как мужчинам, так и женщинам. Это отличный вариант для новичков: модель доступная, удобная. Поможет понять, нравится ли вам велоспорт. Конструкция велосипеда позволяет ездить по дорогам разных типов, поэтому вы сможете перемещаться по городу или отправиться в поход. Есть складной механизм — велосипед с ним легко возить в машине, на электричке и просто хранить в кладовке.
Более продвинутая модель для тех, кто уже оценил прелесть движения на двух колесах. Геометрия велосипеда предполагает вертикальную посадку. Это обеспечивает более удобное положение тела, чем на других байках. В конструкции предусмотрены детали для комфорта и безопасности: пружинная вилка с ходом 100 мм, сервисная подводка тросов и дисковые гидравлические тормоза.
Если вы не фанат велоспорта, но хотите получить свою дозу физической нагрузки, перемещаясь по городу, выбирайте самокат. В модели PLANK Magic 200 есть регулировка руля по высоте, надежные тормоза и прочная увеличенная дека из алюминия. Когда вы катаетесь на самокате, работают мышцы ног, ягодиц, спины и живота, а заодно добираетесь, куда нужно. Если вы решите сделать паузу в тренировках, самокат легко складывается для хранения.
Экипировка
Любая активность на свежем воздухе требует хорошей обуви, специально сделанной для занятий спортом. Яркие кроссовки Hoka RINCON 3 с облегченным весом амортизируют, снижают нагрузку на суставы. Выраженный рельеф подошвы обеспечивает сцепление с поверхностью вне зависимости от того, где проходит тренировка: на специальной площадке, асфальте или грунте.
Легкие женские кроссовки из линейки Clifton подходят для занятий на твердых покрытиях. Дышащий сетчатый верх поддерживает вентиляцию стоп, чтобы можно было тренироваться даже в жару. Подошва из легкой пены EVA гасит силу ударов. Кроссовки беговые, подходят для тренировок на длинных дистанциях.
Защита от солнца и перегрева
Во время занятий на свежем воздухе важно защитить голову от перегрева. С этим отлично справится легкая и светлая бейсболка — например, от GLHF. Она удобно сидит на голове, не сваливается и не отвлекает от занятий, благодаря сетке голова меньше потеет. Козырек жесткий и не мнется.
Не забудьте защитить кожу от солнца — чтобы не было мучительно больно на следующий день после тренировки под открытым небом. В этом поможет крем против пигментных пятен с сильной защитой от ультрафиолета SPF50. Водостойкая текстура легко наносится и быстро впитывается, действует два часа — потом крем нужно обновить.
Удобные и стильные солнцезащитные очки защищают глаза благодаря фильтру UV400, который поглощает до 99.99% ультрафиолета. Они выполнены из легких материалов и плотно прилегают к голове. Ударопрочные поликарбонатные линзы с антибликовым покрытием подходят для разных видов спорта.
Используйте промокод килобайт на Мегамаркете. Он дает скидку 2 000 рублей на первую покупку от 4 000 рублей и действует до 31 мая. Полные правила здесь.
Реклама ООО «МАРКЕТПЛЕЙС» (агрегатор) (ОГРН: 1167746803180, ИНН: 9701048328), юридический адрес: 105082, г. Москва, ул. Спартаковская площадь, д. 16/15, стр. 6