Знаете, что самое удивительное в истории?

Не то, что Наполеон воевал, а что Корнет Савин почти стал болгарским князем, потом — секретарём казначейства США, а ещё успел продать Курский суд как недвижимость… И всё это — один человек. Один! Вот он, русский гений — с руками в наручниках и идеями на миллиард. — То он граф Тулуз де Лотрек, — то князь Савин, — то просто Николай Герасимович, — а по сути — гуру уровня «откосить от Сибири через морг»!

На минуточку: – почти стал правителем Болгарии, – обыграл на яхте миллионера и чуть не стал её владельцем, – очаровал дочку надзирателя и сбежал из французской тюрьмы в её платье — ну почти… И главное: все вокруг знают, что он жулик, а слушают, аплодируют и… верят! Потому что Савин — это не просто авантюрист, это… инфлюенсер XIX века. Сегодня таких — в YouTube, с курсом «как за 3 дня стать князем» и мастер-классом по мимикрии в правительстве. А тогда — без Wi-Fi, без айфона, но с умищем, как у трёх дипломатов и одного театра в придачу. Актер? — да. Экономист? — конечно, он же чуть финансы США не реформировал. Политик? — ну он же почти Болгарией правил, чего уж. Савин не жил — он гастролировал. От Саратова до Нью-Йорка, от Сибири до Лиссабона — и всюду при деньгах, женщинах и анекдотах.

И вот сидишь, читаешь его историю — и понимаешь: – Да он бы сегодня точно в Госдуме сидел! – Или на худой конец — вёл бы телешоу «Афера на миллион».

ГЛАВА 2. ОПЕРАЦИЯ «ЧИСТЫЕ РУКИ»

Если ты когда-нибудь видел, как омерзительно и в то же время торжественно чиновник умывает руки, ты поймёшь, почему операцию назвали именно так. Это почти ритуал. Жест. Символ очищения, но не совести, а папок.

У нас в Ростове руки умывают не мылом. У нас их умывают бумагой. Не той, что туалетная. И не той, что белая. А той, на которой написано: "на основании проверки выявлены признаки коррупционной деятельности". А ещё лучше — анонимкой. Анонимка у нас — как святая вода. Все её боятся, но никто не отказывается.

Началось, как всегда, с самых видимых. Слабые у нас долго не живут. Но видимые — ещё меньше. Первым сдуло чиновника N.

Тот самый, что ходил в пиджаке цвета чайного пакетика, пил минералку из горлышка, и всегда казался приличным. Ага. Я знал его Excel. Там всё по строкам. «ИП Савченко — 340 000. Назначение: спасибо за оперативность. Статус: получил. Бутылку не передали.»  Никакой поэзии. Чистая арифметика взятки.

Я помню, как к нему зашёл бывший подельник. Сумка. Седина. Под глазами — ад.
Он не сел. Он стоял.
— Женя, прости. Я не выдержал. У меня совесть, у меня дети. Я не могу им в глаза смотреть.

N откинулся на спинку кресла. Посмотрел в потолок. Как в небо перед расстрелом.

— Теперь тебя посадят, — сказал он почти с жалостью.

— Понимаю, — ответил предприниматель. — Но тебя — первее.

Они молчали. В коридоре уже были оперативники. Латексные перчатки. Помеченные купюры. Камера. Всё как по учебнику.

N попытался улыбнуться. У него не получилось.

***
Вечером я увидел новость:

«Муниципальный чиновник N задержан при получении взятки. Уголовное дело возбуждено. Фото прилагается.»

Он закрыл лицо папкой с гербом. Папка была красной, как косяк на премии.
Заголовок — лаконичен: «Сделал карьеру — сделай паузу».

Съели. Переварили. Перешли к следующему.

***

Следом пал М. Заместитель по строительству. Мой когда-то добрый знакомец.
Любил кость на гриле, депутатские фуршеты и женщин в строгих юбках.

Однажды мы с ним подписывали акт приёмки лавочек. Лавочки стоили — как две иномарки. В новостях это потом назвали "инновационный объект для городской среды".
На деле — просто доска с ногами.

***
М оказался под ударом, когда жена его — милейшая домохозяйка, бывшая учительница труда — вдруг стала владелицей двадцати семи квартир. В одном доме. В одном ЖК. В одном подъезде.

Журналисты спрашивали:
— Почему именно она?

Он только пожимал плечами.

— Ну вы же не думаете, что я оформлю на себя? Я не идиот.

Да. Он был не идиот. Он был игрок. Но проиграл.

А «М» не посадили. Просто отстранили. Для него это было хуже.

Он выходил из здания администрации с флешкой в одной руке — и огромным презрением в глазах.

Я увидел его через стекло — он прошёл мимо. Мы не поздоровались.

***

Ты скажешь — типичная чистка. Административный ливень. Но ты ошибёшься. Это была репетиция бойни. Мелочь — просто настройка звука. Настоящее началось, когда открылись папки.

Утром ты открываешь новостную ленту — и там: "Чиновник K, будучи студентом, танцевал на пляже голым, смазавшись сливками." Фотографии прилагаются.

Сливки. Гениталии. Солнце. Пляж.
Креативный департамент уже не знал границ.

А ведь K был педантом. Галстуки гладил. Зажигалкой Dunhill поджигал сигары.
Он строил из себя пуританина. И вдруг — ягодицы и крем.

— Хотел крем для загара, а вышел крем для позора, — смеялись в прокуратуре.

***

Потом поймали L.

У жены — бизнес в Чехии. Два паспорта. Выигрывала тендеры в России, находясь в Праге.

Я помню, как он сидел в ресторане «Говядина» и громко говорил:

— Женя, главное — не врать. Главное — красиво подать.
Система любит чистые бумаги.

Он ошибался.

***
Каждое утро стало как лотерея. Кого вынесут? Кто сегодня не дойдёт до парковки?

Я стал пить больше кофе. Я перестал ездить через Северный мост — там камеры. Я начал составлять список: кто сдаст первым. Он оказался коротким. Три фамилии. Одна — моя.

Ты не знаешь, как это — смотреть, как система жрёт себя. Она не рычит. Она хрустит.
Она глотает по сантиметру. Она начинает с пальцев. А потом — до локтя.

У тебя есть два пути. Первый — бежать. Второй — делить. Я выбрал третий. Наблюдать.

Как патологоанатом. Как священник. Как свидетель.

И вот, когда всё, казалось, достигло пика — прилетел Иванов.

Он вошёл без предупреждения. Без звука. Без бумаги.

Просто — был. Как грипп. Как мороз. Как новая власть.

У него были холодные глаза. Он не говорил — он измерял.

Он посмотрел на меня и сказал:

— Живёшь?

Я ответил:

— Пока да.

Он кивнул:

— Запомни это. В следующий раз — не факт.

С его появлением всё стало по-другому.

Но это — уже другая история.

Ростовский Куш. Глеб Дибернин. (Глава 1)


Ростовский Куш. Глеб Дибернин (Книга целиком)