- Убивал-то как? - переспросил Василий А. и охотно, даже увлеченно стал рассказывать: - Я их вешал. Головенку в петлю, раз - и готово. А шкурки потом уже снимал.

- На глазах у детей?

- Я их не звал.

- Что же, и Венеру, мать щенков, тоже на шапку?

- Ну какая с Венерки выгода, мех старый, и вообще собака никудышная - добрая. А в собаке самое главное - злость. - И он показал на свирепого Мухтара, ощерившегося у конуры.

- И шкурки?

- Ну да, - согласился он и, любовно поглаживая мех, продолжал: - Хорошие шапки получатся. Волос невысокий, но пушистый, а на конце, видите, как бы расщепляется. Потому и пушистость. Я это сразу углядел, когда щенки появились. Кстати, у людей тоже иногда такой волос бывает. Не замечали?

- Ребятишки рассказывали, что Венера даже улыбаться умела - такая собака- была.

- Не замечал. В тот самый день я приказал Борьке, сыну своему, отвести ее куда подальше да привязать, чтобы дорогу обратно не нашла…

- И чтобы шкуры сдирать не мешала с братьев наших меньших?

- Да что вы все заладили - братья да братья. Собаки такие же животные, как овца или теленок, однако их мы убиваем и едим. И никто не возмущается. Нашли тоже мне братьев. Смешно.

Ему было смешно после всего сделанного, мне - страшно. Мы не могли понять друг друга, мы говорили на разных языках. Ему бесполезно было рассказывать о древней дружбе, связавшей человека и собаку, о верной собачьей службе, просто о радости, которую доставляет общение с собакой, о памятниках, сооруженных людьми в честь выдающихся собак, например, в Альпах или под Ленинградом. «Мое животное, что хочу, то с ним и сделаю», - твердил он. Бесполезно было цитировать знаменитую «Песнь о собаке» Сергея Есенина.

Нет, он не понимал. Все это было ему смешно. Один из создателей этологии, науки о поведении животных, выдающийся ученый Конрад Лоренц, так писал в книге «Человек находит друга»: «Изучение гармонического согласия, царящего между хозяином и собакой, дает чрезвычайно много для понимания психологии как людей, так и животных… Выбор собаки уже говорит о многом, а еще больше можно узнать из отношений, складывающихся затем между человеком и его подопечным».

В нашем случае о гармонии говорить не приходится, хотя Василий А. утверждал, что собачек любит. Злость в них любит и еще кое-что. Рассказывал: «Была у нас на Алтае собака Пиявка. Натравлю ее на теленка, так она всеми зубами в него вцепится - не оторвешь. Ножом зубы разжимал. А теленок орет от боли - умора… С этими животными вообще чудеса. Заставил однажды кошку щенка выкармливать вместо котят. Выкормила. Котята куда делись? А убил я их…» Такая вот «любовь». В пушистых комочках слепых щенков она помогла разглядеть ему будущие шапки, и он полюбил щенков… ровно на три месяца (дольше гармония длиться не могла, потому что мех не улучшился бы). Выгода, грошовая выгода ослепила его душу. Есть ли у него душа и нужна ли она ему?

Вместо нее и тут убогий принцип - все на продажу. Это удобно - освобождает от нравственных переживаний, предает забвению совесть. Это и выгодно - приносит какой-никакой доход, меха нынче в цене всякие.

При этом он в присутствии сына-школьника вполне серьезно рассуждал, что подобное отношение к животным, пусть на первый взгляд и жестокое, воспитывает у детей… гуманность. Я не думаю, что он лицемерил, он действительно был в этом уверен. И это страшно… Прошлым летом в Киргизии, на берегу чистой горной реки я видел, как молодой парень сдирал шкуру с живого ужонка. Меня это потрясло, а он, смеясь, объяснял, что во Фрунзе пошла мода на ремешки для часов из кожи ужей и змей, подсчитывал, сколько заработает. По странному совпадению, а скорее по внутренней логике, он тоже рассуждал о гуманном отношении к природе (уничтожает, дескать, никому не нужных тварей). Как же нам быть с такими «гуманистами»?

…Василий приканчивал шестого щенка. Устал. Жертвы визжали. Те, до кого очередь еще не дошла, пытались с ним играть. Через забор заглядывали соседские дети, иногда взрослые, что-то кричали ему. Какой-то женщине от увиденного стало плохо, вызвали «Скорую помощь». Он ничего не слышал, увлекся, да и некогда было. Потом позвала жена: «Обедать, Вася». Он ополоснул красные руки, сел за стол. Вовремя. Прибежали с улицы младший его сын Вадим и соседская девочка Оля. Они знали об участи щенков (Василий не скрывал этого с самого начала), но просили оставить в живых своих любимцев - Рыжика и Куклу. Эти двое как раз бегали теперь по двору.

Дети обрадовались… По странному стечению обстоятельств, по телевизору показывали цирковых собачек. Они прыгали сквозь обруч или друг через друга, ходили на задних лапах, играли в мяч, а совсем маленькие изображали жокеев, сидя на спинах мощных боксеров. За столом все веселились, Василий одобрительно приговаривал: «Ай да молодцы!» Но ему и в голову не пришло, что так же радовать могут и Рыжик с Куклой и другие щенки, которых у него просили окрестные ребятишки, а он не отдал. Передача кончилась, дети ушли на улицу. Тогда он встал, чтобы добить оставшихся в живых. Борис, его любимец, помог поймать щенков, потом сказал:

- Сбегаю, пожалуй, в зоопарк, предложу щенячье мясо на корм зверям, авось купят…

- Молодец, - похвалил отец, - все выгода будет.

Выгоды, однако, не получилось, от трупов щенков в зоопарке отказались. Когда вернулся младший сын, двор был пуст, и Вадька заплакал, повизгивая по-щенячьи…

Вот и вся история. Кто, какие обстоятельства сделали Василия А. таким, какой он есть? Ведь ничто на земле не проходит бесследно. Может быть, первым толчком был случай, когда Пират, пастушеская собака, спас его в детстве от волка, с трудом оправился от полученных в схватке ран, но тут же был обменен с большой выгодой, как считал отец, на нужную в хозяйстве вещь? Не тогда ли ему, мальчишке, дали понять, что главная ценность в жизни - выгода? Не тогда ли начала глохнуть и черстветь его душа?

А теперь вот как это откликнулось. Мне страшны равнодушие и жестокость Василия А. Мне страшно за будущее его детей. Но мне страшно также равнодушие его соседей, людей, которые знали о готовящемся убийстве, а если даже и не знали, то, увидев его начало (а ведь видели, видели), ничем ему не помешали. Ни словом, ни делом. А на деле-то как раз и вышло, что они оказались союзниками шкуродера, потому что все происходило с их молчаливого согласия. Теперь возмущаются. Утверждают, что и в тот страшный день возмущались… про себя, но нашему Васе их возмущение было, как говорится, до лампочки. Сейчас, впрочем, тоже…

Я не называю фамилий действующих лиц (имена подлинные) не потому, что мне их жалко, а потому, что у них есть дети. И, несмотря ни на что, я хочу верить: дети станут все-таки настоящими людьми.

Юрий Лушин

«Твой друг», 1986г.

— Всё могло бы быть намного проще, — прервал дознаватель мысли Саларим, не отворачиваясь от своего инструментария. Он выложил на стол очередной крюк. Медленно. Так, чтобы Саларим обязательно смогла разглядеть очередной инструмент.

Селарим собрала семя дознавателя и его кожу, застрявшую под ногтями, и вынашивала план мести, но Корвет вернулся слишком рано. Он увидел синяки на руках и лице любимой жены, а большего ему и не требовалось. Все в деревне знали, что к ней приходил Лоргет. В тот же вечер Дознаватель не смог вернуться из паба на своих двоих. Нет, Корвит не затеял драку, в которой он искалечил дознавателя инквизиции. Колдуну подобное ни к чему. Он забрал собранную Саларим кожу и навёл чары обварив дознавателя от пяток до пупка. Не стоит злить колдуна. Через два месяца она убедилась в том, что и инквизицию злить не стоит.

— Да, это было бы проще, — продолжал мысль Лоргет, — Но и в половину не так интересно.

— Душегуб, — выплюнула Саларим в его сторону.

— Я понимаю, что вы видите нас именно такими. Но мы всего лишь исполняем свой долг.

Лжец. Он наслаждался пыткой.

Дознаватель раз любовно провёл пальцами по инструментам, взял щипцы и сунул в жаровню. Взметнулся сноп искр.

— А долг наш в том, чтобы избавлять мир от колдовской плесени, чтобы простые люди могли спать спокойно.

— Простые люди приходили к нам за помощью! — крикнула она, и почувствовала, как лопнула короста на губе. Густая кровь посочилась в рот.

— Конечно. Из страха, что если они не обратятся, то вы с мужем наведёте на них порчу или нашлёте бесов, — Лоргет взял со стола молоточек. — Пожалуй, сегодня начнём с этого.

Он подошёл к Саларим и она, плюнула кровью ему в лицо. Как долго она ждала возможности сделать хотя бы это!

— Только зря влагу тратишь, — сказал дознаватель, вернулся к столу, взял жестяную флягу, открыл, плеснул на руку немного воды и вытер лицо. После этого сделал глоток воды. — Тебе не предлагаю. Ты, кажется, пить не хочешь.

Саларим очень хотела пить. Ей не давали воды весь день. Рот и горло высохли и теперь каждый глоток обдирал горло наждачкой.

— На чём мы остановились? — спросил дознаватель, поставив флягу обратно. — Да. К вам приходили простые люди.

Он вновь подошёл к Саларим.

— А к кому им идти, как не к тому, кто наложил порчу? — он резким движением прижал ладонь Саларим к кресту и ударил молотком по пальцу. Сначала она услышала хруст, и только потом ощутила боль. Она хотела перенести это стоически. Не хотела позволить этому ублюдку насладиться её криком. Но всё же закричала. Громко, чисто, звонко.

— Кажется, я начинаю чувствовать твоё раскаяние. Жаль, что оно настигло так поздно.

Снова хруст. Боль. Крик. Теперь ночь началась.

Саларим заблуждалась, будто была готова к тому, что её ожидает. Она много слышала о том, что происходит в застенках Инквизиции. Пару раз даже удавалось увидеть обезображенные тела после допросов. И она правда знала. Только знать не то же самое, что ощущать.

Дознаватель не задавал вопросы. Сегодняшняя ночь не допрос, а расправа. Корвим погиб раньше, когда пытался защитить её от пришедших инквизиторов. Ему повезло больше.

Когда на руках Саларим не осталось целых пальцев, дознаватель отошёл к столу. Он положил молоток, несколько минут постоял в раздумьях и отошёл к жаровне. Надел висящую рядом перчатку из толстой кожи и достал алую железную кочергу, загнутую на конце.

Ночь продолжалась. Ночь воплей, дыма и запаха жжёной плоти.

Решив, что она достаточно вымоталась. Решив, что у неё больше нет сил, Лоргет взял Саларим за нижнюю челюсть и взглянул ей в глаза, почти касаясь её носа своим. В глазах его тлела злоба и торжество. Этот ублюдок наслаждался местью.

Сама не поняв, как у неё получилось, Саларим извернулась, и укусила дознавателя за руку. Чужая кровь наполнила рот, смешиваясь с её собственной.

«Он ошибся! — мысль обожгла сильнее железа. — Дал свою кровь ведьме!»

Не важно, что их кровь смешалась, и любые чары они разделят пополам. Ей всё равно суждено умереть сегодня. Горькая обида и яркая злоба, накопившиеся за прошедшие сутки, сотворили заклинание помимо воли Саларим.

Она видела это в его глазах. Ликование, наслаждение местью сменились страхом. Теперь огонь плясал у неё в глазах. Ведьма улыбнулась торжествуя. Лоргет всё понял за секунду до того, как вспыхнул, будто пропитанная маслом ветошь.

Пламя лизало её тело, но она не кричала. Наконец-то ночь огласили не её крики, и она слушала, слушала, слушала…

Улыбнулся я ему вслед. Попытался разглядеть его в вышине, да уж где там!

Показалась нужная мне хата. Перед ней ковырялся в тыне[3] её хозяин. Увидев меня всё бросил и тут же начал причитать:

– Батюшка, батюшка, что же это на земле то делается! Брат мой вчерась приехал из Черняковичей, он туда веники отвозил на базар, так рассказал, что не немец-гад порешил всех больных, а главная врачиха Васильева с помощницами Ивановой и Колобовой, пусть этим извергам неладно будет!

– О, Господи, как же это могло быть?

– Помните, Нюшку? Ну, Аньку Данилову?

– Конечно, помню, Алексей Степанович, крестил её доченьку год назад.

– Так вот, была она на излечении в больничке этой, говорит, что заподозрили неладное после того, как сначала переводили больных в отдельную палату, потом ставили уколы, и на следующий день умирали люди. Потом туда же переселяли новых, опять лечение-уколы и этой же ночью снова несчастные тихо умирали. Так из пятисот душ их осталось несколько десятков.

А потом она подслушала разговор двух санитаров, что приказ у немцев был такой главной врачихе – уколами извести всех больных. И тут ей вдруг неожиданно сказали, что выписывают домой. Собралось их таких человек с сорок. Немцы сказали, что подвезут их к большой развилке, чтобы ближе было им всем по сёлам разойтись своим, те и поверили – всю дорогу немцев благодарили. Но вместо этого привезли их к оврагу и расстреляли всех. Нюшку книжка спасла, она томик Пушкина за пазухой держала, в неё то и попали немецкие пули. Остальных постреляли и кое-как прикопали – закидали ветками, чтобы с дороги не видно было. Когда немцы уехали – она то и вылезла из-под убитых. Добежала к нам, дня три шла – ягодами питалась. Мы её чутка выходили и вчера отправили вместе с дочкой на заимку, подальше в лес.

Алексей Степанович выговорился и затих. Я на него внимательно посмотрел. Крепкий мужик для своих шестидесяти годов он очень сдал за последнее время: осунулся, потемнел лицом, начал горбатиться. Перехватив мой изучающий взгляд спросил меня:

– А вы откуда идёте, батюшка?

– Иду я с Головановских Хуторов. Отпевал я безвинно убиенных деток, рабов божьих Гришу и Анну, трёх и пяти лет, детей Марии Капитоновой, да и саму Марию, и её стариков – родителей.

Я замолчал, потому что не знал, как ему рассказать о том, что детей немцы и эстонцы не просто убили – их сожгли заживо, да и маму их тоже сожгли.

На сносях она была, девятый месяц шёл.

Старики говорят, что когда её ногами эстонские полицаи били, то у неё роды начались. Так их всех в горящую избу и бросили. Её и её детей. Рождённых и нерождённых. В огне она и родила.

Ещё говорят, что её старуха-мать, Надежда Матвеевна, сама в огонь пошла, вслед за внуками и дочкой. А отец – старик Никита Иванович взял вилы и бросился на полицаев, но не сделал и двух шагов, как застрелили его. Хорошо, что хоть он не видел, как рожала его дочь в огне и погибала в муках вместе с дитём.

Похоронили их всех в одной могиле, а я только отпевал уже...

Помимо моей воли потекли у меня из глаз слёзы...

Докладная записка Ленинградского обкома ВКП(б) С.М. Залыгина зав. оргинструкторским отделом ЦК ВКП(б) М.А. Шамбергу «О злодеяниях немецко-фашистских оккупантов в г. Пскове, в Псковском, Палкинском и Островском районах»

Я плакал и молчал.

– Что делается, отец Фёдор, что делается, – прошептал, то ли вслух, то ли про себя мой собеседник, потом повернул голову в сторону дороги, на которой появилась пыльное облако – кто-то на ехал на телеге в село, и продолжил задавать вопросы, – А с Ильинским храмом в Добровитках, что было, отец, не знаешь?

– Знаю, – ответил я, тяжело вздохнул, перекрестился глядя на пролетающих в вышине журавлей, потом присел на завалинку и продолжил, – На рассвете закидали гранатами её немцы, знали они, что приютил погорельцев настоятель храма отец Григорий. Там они все и приняли мученическую смерть. Настоятель и двадцать семь женщин, стариков и детей.

– Проходи в дом, батюшка, угостись чем Бог послал: тюря[4] да пустая морцовка[5].

Пока мы заходили в дом и молились к тыну подъехали женщины с детьми. Это оказались жители соседнего села – направлялись они на лесозаготовку по распоряжению местного старосты.

Увидев меня все заголосили, загалдели, попросили благословления.

Алексей Степанович, добрая душа, пригласил всех в припереток умыться от пыли,[6]а потом в дом, чтобы накормить с дороги.

[1] Сикляха – муравей (псковский диалект)

[2] Стрекава – крапива (псковский диалект)

[3] Тын – забор

[4] Тюря – хлеб с простоквашей (псковский диалект)

[5] Морцовка – холодный борщ (псковский диалект)

[6] Припереток – предбанник (псковский диалект)

Проповедь

Глядя на то, что происходит вокруг нас, на все эти зверства, грабежи и насилие против нашего народа, которые творят эти нелюди в мышиной форме, вы начинаете думать, что совсем не важны в этом мире и ваша жизнь ничего не стоит и ничего не значит.

Это уныние и это Грех, и это совсем не так, братья и сёстры.

Подумайте о тех, кто помнит вашу помощь и не забудет никогда то, как вы помогли ему потушить дом при пожаре, да Зинаида? – тут я посмотрел на пожилую женщину, которая обгорела немного, но смогла загасить огонь у своих соседей зимой, а самих их не было дома, – Или принесли лекарство, которое подняло на ноги.

А как можно забыть подарок своего ребёнка, который он сделал своими руками.

Твои песни-частушки, Надюша, будут напоминать о весёлой и озорной девчушке всему нашему селу, и каждый услышав знакомую частушку даже через десять лет не просто улыбнётся, а вспомнит именно тебя.

А нашу учительницу, которую расстреляли и сожгли месте с семьёй немцы, как её забыть? Она научила читать и писать всех вас, и каждый раз беря в руки листок бумаги, чтобы написать письмо, вы вспомните о ней, и она будет жить в вас, как и те книги, которые она посоветовала прочитать, и они вам понравились, а, возможно, и изменили вас.

Наши защитники – партизаны будут помнить до конца жизни, как ты, Любовь, сообщила им об облаве, а ты, Зоюшка, принесла им к Пасхе сотню крашенных луковой шелухой яиц и куличи. И как они всем отрядом пытались отмыть твои ставшие жёлтыми от варёной луковой шелухи руки.

Даже не думайте, что от вас ничего не зависит, и вы ни на что не влияете, потому что, когда вы творите добрые дела, то вы любите то, что делаете – Добро, и любите тех, кому это делаете – Людей. Значит вы и есть – Любовь, и те следы, которые оставляете за собой творя Добро – останется в памяти на веки вечные.

А когда мы помрём, то дела наши продолжат дети наши, как сейчас наши партизаны пускают вражеские эшелоны под откос с танками и солдатами, а Армия наша Красная уже гонит немца от Волги, из-под Сталинграда в сторону Берлина!

Москва наша, Ленинград держится, Сталинград не сдали, Кавказ отстояли, пленных уже девать некуда, вот такие вот новости у нас. Слушайте сами и передайте другим.

Враг будет разбит, Победа будет за нашим народом!

Аминь!

На фото с окладистой бородой герой, о котором идёт речь в этом рассказе, боец 5-й Ленинградской партизанской бригады, лучший разведчик и самый уважаемый людьми священник (из церкви в псковском селе Хохловы Горки Порховского района) отец Фёдор Андреевич Пузанов.

Первая мировая война сделала из простого плотника отважного солдата. Он был награждён в течении года тремя Георгиевскими крестами: IV, III и II степеней – а это высшая награда для солдат тех времён. А позже и Георгиевской медалью II степени на которой было написано «За храбрость».

Четырежды ходил в штыковую атаку, был ранен.

После Революции воевал за красных.

Священником стал в 1926 году, в разгар гонений на Церковь. Через два года его арестовали и он три года провёл в тюрьме.

Когда началась Великая Отечественная война он стал настоятелем небольшого храма в селе Хохловы Горки.

Немцы старались не трогать православных священников, собираясь с их помощью ломать сопротивление русских людей новой оккупационной власти, потому предоставляли им относительную свободу передвижения.

Для всех остальных передвижение по улицам или по дорогам между сёлами без специального пропуска грозило расстрелом или концлагерем.

Отец Фёдор использовал свой сан в полной мере: всё видел, общался с полицаями, запоминал, делал зарисовки расположения войск, передавал информацию в партизанский штаб, и немцы неминуемо получали удар в самое незащищённое своё место.

Он хоронил и отпевал, крестил и лечил, подкармливал и отправлял тех, кто скрывался от оккупантов к партизанам. И самое главное, он в своих проповедях рассказывал людям о том, что там происходит на фронте, в стране и вообще в мире.

Приведу несколько ярких случаев (из сотни) его партизанской биографии.

Первый.

Немцы узнали, что в деревне Шилы прячутся партизаны и решили обыскать в ней каждый дом. Нагрянули внезапно, окружили деревню и начали искать.

На пороге одного из домов стоял отец Фёдор.

Когда они приблизились к нему, то он сообщил немцам, что в доме умирает больная тифом женщина, а он здесь, чтобы её исповедовать и пригласил их в дом, чтобы они могли убедиться в этом.

Немцы испуганно замотали головами, прошли мимо и продолжили безуспешные поиски.

Когда они не солоно хлебавши покинули деревню отец Фёдор постучал ногой в подпол, из которого выбралась группа партизан, ну и никакой больной женщины на самом деле не было.

Второй.

Партизаны переправили на Большую Землю (в Ленинград) 500 тысяч советских рублей.

Где они их взяли?

Это отец Фёдор открыл среди своих прихожан на !!!оккупированных территориях!!! сбор средств для изготовления танков Т-34.

На эти деньги было изготовлено 4 танка.

Порхов.

Эта древнерусская земля славилась своими воинами, ещё в 1239 году новгородский князь Александр Ярославович, вошедший в историю под именем Невского, заложил на реке Шелони Порховскую крепость, в которой служили только местные воины: славяне и кривичи выдержала осады: литовских войск князей Ольгерда в 1346г., Витовта в 1428г., польских отрядов Стефана Батория в 1581г. С 10 июля 1941 года по 26 февраля 1944 год Порхов и район оказались в оккупации немецкими войсками. Город вымер, здания были разрушены на 90%. Немцы сожгли 638 деревень, 20 из них были сожжены вместе с жителями. Деревня Красуха 27 ноября 1943 года была уничтожена вместе с жителями. Страшную смерть в огне приняли 283 человека – от грудных младенцев до 90-летних стариков. Такая же участь постигла жителей Малых Петей, Палиц, Кузнецова, Павлова, Шилова, Курышкина... За время оккупации немцы расстреляли, повесили, сожгли заживо 11 тысяч жителей Порховского района.

Порховский Детский дом.

Отец Фёдор приходил сюда еженедельно. Из взрослых детский дом посещал всё это время только он. Приносил еду, играл с детьми, учил их, читал проповеди... Они к нему обращались "Отец" ...

А в 1944 году, когда немцы, отступая, сжигали оставленные все сёла подряд вместе с жителями, а тех, кого не успевали сжечь – расстреливали, отец Фёдор узнал, что собираются устроить массовый расстрел детей и женщин из сёл и деревень, которые находились рядом с Хохловыми Горками.

Он собрался и пошёл на место сбора, туда, куда сгоняли всех жителей.

Им сказали, что поведут на срочные земляные работы и отправили в лес под охраной. Конвоир посоветовал отцу Фёдору уйти из колонны домой, и сообщил ему, что по дороге всех расстреляют.

Но батюшка пошёл вместе со всеми.

Возле деревни Вяски, конвоиры отлучились, оставив людей отцу Фёдору, которому под страхом расстрела надо было привести людей в следующее село, где их должны были расстрелять.

Когда немцы скрылись, батюшка рассказал всем, какую немцы им уготовили судьбу, рассказал, что наши войска будут здесь через месяц, второй, и предложил всем уйти в партизанский отряд. Что они и сделали.

Не стал полностью публиковать главу о отце Фёдоре, решил сделать описание его подвигов.

Вот такие вот были в войну священники.

Отрывок из документального военно-исторического романа "Летят Лебеди" в трёх томах, который стал в этом году лауреатом литературной премии П. Ершова!

Том 1 – «Другая Война»

Том 2 – "Без вести погибшие"

Том 3 – "Война, которой не было"

Краткое описание романа здесь

Вышлю всем желающим жителям этого ресурса

Пишите мне в личку с позывным "Сила Пикабу" (weretelnikow@bk.ru), давайте свою почту и я вам отправлю электронные книги в трёх самых популярных форматах. Пока два тома, третий на выходе, даст бог.

Предыдущие отрывки из романа на Пикабу:

Отчаянные

Чемпион СССР по боксу во время Великой Отечественной

Кто не сходился с русскими в рукопашную, тот не видел войны. Белоруссия. Борисов. 1941 год

Найди его и убей!

Первый круг ада или KZ Auschwitz

Брянск. Швейная фабрика

Танкист

Трое из Легенды

Танго Смерти

Таблетка для памяти. За Зину!!!

Единственный защитник Чехословакии – капитан Карел Павлик

Продолжение поста «М р а з и»

Пишите мне на почту weretelnikow@bk.ru с паролем «Сила Пикабу» и в ответ я отправлю первый том романа.

Есть печатный вариант в твёрдом переплёте. Можно посмотреть в моём интернет-магазине

Спасибо!

А это мои новости на Пикабу:

Делюсь радостью – я лауреат литературной премии П. Ершова!

Общество становится всё более сумасшедшим и зверским. Вечером уже страшно просто выглянуть в окно, мало ли что увидишь и услышишь, душу сожмёт, и при моей жизни я такого раньше не помню. Прямо сцены из начала сериала «Острые Козырьки». Пьют, орут, дерутся, пристают к девушкам.

Не так давно сам был свидетелем, днём, как здоровячок просто прикопался к маникюру девушки в автобусе, и прижал её, и кругом мужики и повзрослее и поздоровее меня, а сидят и смотрят, настоящий позор и предательство со стороны этих мужчин. Я вступился, вывел её от него, она была в полном остепенении и шоке. В последствии, другая девушка мне сказала, что он так её мучил уже с минут 20.. Или другой случай, ехали уже с моей знакомой, и вроде нередко посматривал на неё, потом сажусь к ней, и какой то мужик, одет грязно и взгляд ну не естественный, скажем, и спрашивает у меня, «а ты с какого района?» я типо ему «тебе зачем?», следом, спрашивает, где выхожу.. я «ну синтез», он «буду иметь ввиду», и моя знакомая выходит со мной под руку… Оказывается, он так по тихому, пристал к ней, и если бы меня не оказалось рядом, если бы она не сделала вид, что я её парень, если бы я не ответил, что выхожу на синтезе, как и она, он бы просто продолжал приставать, преследовать и вышел бы за нею. И ведь он может и сейчас также выискивает и преследует других девушек.

Недавно ехал в автобусе, подростки махаются пистолетом в пассажиров, я подскочил, чтобы убедится, что он пневматический и не заряжен. А после, в этот же день вечером, иду на остановку, там пацанов шестеро примерно того же возраста, что те в автобусе, явно пьяных, вначале кулачяться шуточно между собой, а у одного, кажется, был пистолет или что-то подобное, в один момент некто закричал: "из за тебя меня посадят!".. А затем, одни из них просто так нападают на девочку рядом, и бьют её, и шуточно это уже не выглядело.. Центр города в 9 вечера! Не знал как тут вмешаться, их было около шестерых лет около 15, благо подошёл дядя возрастом пятидесяти лет, и от девочки отстали. Я от себя очень благодарю его!

А всё почему так у нас? А потому что полное равнодушие ко всему вокруг из-за не понимания, что всё повсюду напрямую касается или коснётся рано или поздно нас самих. Вы думаете, что сегодня, пройдя мимо, вас не тронули, вот только человек сотворил преступление, так далее, и подобных ему стало больше, и вероятность, что вы сами рано или поздно попадёте в такую ситуацию возрастает с каждым днём. Не нужно лезти в неоправданные риски, но по возможностям, если хотите выжить, желательно интересоваться вокруг происходящим. И ещё, как самим людям не тошно так поступать и так гадить мир, где понимание, что ты сейчас сам же своими действиями разрушаешь мир и общество, в котором ты существуешь, которое есть твой мир собственный, который ты сам и есть, человек, которого ты сам так просто берёшь и убиваешь - себя.