Харольд Блютуз
Простите за качество, но это фото аналоговой книги с довольно мелким текстом и широкими страницами.
Простите за качество, но это фото аналоговой книги с довольно мелким текстом и широкими страницами.
Автор: Даинг Окаянный
Немного предыстории для ввода в контекст: в марте этого года со словами «ну раз мир рушится, самое время начать читать полезную литературу!!!» я внезапно принял ничем не обоснованное решение подробно изучить историю России с древнейших времен до текущего времени, чем и занялся. За неполный календарный год я освоил 10 книг по теме (в общих чертах изучен период примерно с 862-го по 1274-й год), не считая вычитки небольшого количества первоисточников (Поучение Владимира Мономаха, Русская Правда, творчество Боголюбского, пара небольших скандинавских саг и т.д.). О прочитанных книгах и поговорим.
1. «Рюрик», «Олег Вещий», «Княгиня Ольга», «Владимир Святой», «Ярослав Мудрый», «Владимир Мономах», «Юрий Долгорукий» и «Андрей Боголюбский» — все за авторством Карпова, ЖЗЛ.
Сразу беру все работы Карпова скопом, поскольку это работы очень высокого качества, за исключением, пожалуй, всего одной. На основании всех возможных источников (русские летописи разных лет, скандинавские саги, византийские, европейские и арабские источники, церковная литература, немного археологии и антропологии, множество работ других историков из России и из-за рубежа) излагается объективный и подробный анализ внешне- и внутриполитической жизни Древней Руси в обозреваемый период владычества определенного князя. Автор старается быть максимально объективным, почти не позволяет себе вольностей и критически относится вообще ко всем имеющимся источникам, подробно объясняя на чем основывается тот или иной уровень доверия к какому-либо определенному источнику. В частности, довольно забавно выглядит, как во всех книгах Карпов приводит данные из «Истории» Татищева, но при этом каждый раз как попугай повторяет, что Татищев, скорее всего, приврал, поскольку в других источниках этой информации нет. Примерно то же самое он постоянно говорит и про скандинавские саги. Примечания вместе со списком используемой литературы занимают до 20% каждой книги (в среднем, одна книга это 500-600 страниц), и на их чтение вы потратите немало времени, но это только доказывает, насколько кропотливая работа была проведена автором.
Во многом книги одинаковые по своей структуре — идет последовательное изложение истории жизни и деятельности князя по различным источникам, с попутным анализом и общими сведениями о политической/социальной/культурной (в основном церковной) жизни Руси и ее соседей в данный период. Исключений по большей части только два: книга о Рюрике, где основная часть текста — это разбор теорий его происхождения, и книга про Владимира Мономаха (наиболее неудачная работа, на мой взгляд), где автор отошел от своего стиля изложения и просто привел данные из летописей, снабжая их разбором и комментариями, из-за чего работа выглядит намного более куцей и малоинформативной, чем могла бы быть учитывая масштаб личности Владимира Мономаха.
Резюмируя: Карпов — отличный историк и писатель и, читая его книги, вы, несомненно, сможете получить много ценной информации по истории Древней Руси. Читаются работы Карпова довольно легко, текст не такой заумный, как работы Дъяконова по истории Древнего Мира. Единственное, что может немного раздражать — особое внимание автора к церковной истории Руси, из-за чего вы часто будете встречать в тексте информацию о церковной политике, строительстве храмов или влиянии христианства на князей и народ, но это написано без фанатизма, а, скорее, из желания дать более широкий угол обзора читателю. Настоятельно рекомендую книги Карпова к прочтению, так как, на мой взгляд, его работы полностью соответствуют статусу образцовой научно-популярной исторической литературы.
2. «Святослав», Ковалев, ЖЗЛ.
Единственная прочтенная мною книга из серии ЖЗЛ, написанная другим автором. На фоне несколько более «сухого», объективного и нейтрального Карпова, Ковалев гораздо более гибок в трактовках и волен в изложении, например, в начале есть несколько абзацев авторской художественной прозы на предлагаемую тему, что вызывает легкое недоумение из-за ожидания научно-исторического чтива. Качество разбора источников, доверие к ним и трактовки Ковалева также не совсем безупречны, и если вы начнете читать «Святослава» после «Рюрика», «Олега Вещего» и «Княгини Ольги» Карпова, то «Святослава» вы будете читать, ругая Ковалева за необъективность, поскольку уже будете избалованы более серьезным подходом, и увидите, где Ковалев излагает по существу, а где в его выводах можно сомневаться. Но, несмотря на все вышесказанное, работа Ковалева все равно недурна, и является неплохим учебным материалом для изучения истории Руси времен Святослава, и я многое для себя почерпнул из книги. Все-таки рекомендую, но читайте с осторожностью, есть моменты, где объективность не прослеживается, но, слава Кхорну, не везде.
3. «История преступлений Святополка Окаянного», Филист.
Прочел, поддавшись желанию перед чтением «Ярослава Мудрого» узнать подробнее о его оппоненте в гражданской войне 1015-1019гг. Пожалел. Книга не из серии ЖЗЛ, довольно короткая, кажется, БелИздат 1990 года. Автор, основываясь прежде всего на СКАНДИНАВСКИХ САГАХ (после Карпова вы будете им слабо доверять по объективным причинам), пытается доказать теорию, что Бориса и Глеба замочил именно Ярослав Мудрый, а Святополка оболгала церковная агиография, действующая в интересах Ярослава. Обоснование слабое, и даже я после ~5 книг серии ЖЗЛ смог сам себе фактически обосновать то, что автор пишет дичь, отдавая предпочтение избранным источникам, игнорируя все остальные, и явно притягивает факты за уши, будучи слишком уверенным в правдивости собственных выводов. Не рекомендую, полная дичь, автор лох. Читайте, только если хотите поржать с неполживости текста времен Перестройки.
4. «Домонгольская Русь в летописных сводах V-XIII вв», Гудзь-Марков.
Книга еще не дочитана, но я использую ее в качестве энциклопедии для восстановления пробелов между книгами серии ЖЗЛ (ЖЗЛ есть далеко даже не по каждому великому князю, поэтому необходимы дополнительные источники информации) и ради дополнения их какими-либо деталями, упущенными в книгах ЖЗЛ, поэтому я думаю что уже имею возможность эту книгу оценить. По сути, это сухо изложенная на современном русском языке история Руси по древнерусским летописям. В целом выглядит довольно достоверно, просто и четко написано, на мой взгляд абсолютно подходит для восполнения пробелов, если вы упустили какое-нибудь десятилетие в истории Руси, читая другие книги.
Вот так. Если кто-то заинтересовался моим способом изучения истории Руси, то вот вам примерный план — берете в ЖЗЛ всех Рюриковичей и Романовых, и читаете по порядку. Промежутки заполняете энциклопедическими обзорниками, вроде книги Гудзь-Маркова, для восполнения временных промежутков между книгами, и для их дополнения некоторыми деталями из летописей. В довесок можете брать ЖЗЛ, связанные с историей России (например Нестора или Батыя), и любую другую историческую литературу, особенно на культурную, социальную и экономическую тематику, поскольку при чтении ЖЗЛ вы будете испытывать недовесок знаний прежде всего по этим направлениям. Разумеется, хорошо бы зацепить пару первоисточников (см. первый абзац), но большую часть из них вам и так в книги ЖЗЛ запихнут в приложении к основному тексту, даже самим искать не придется (кроме Русской Правды на современном русском языке).
Засим откланиваюсь до следующего года.
Оригинальный материал
Подпишись, чтобы не пропустить новые интересные посты!
Жил да был в Японии лейтенант сухопутных войск Сёити Итикава. Выпускник литературного факультета Васеда, добрый и отзывчивый, тихий человек. В гулянках с сослуживцами замечен не был, все свободное время проводил в библиотеках и книжных магазинах. Сослуживцы шли к нему за советом, или за помощью составлять рапорта и отчёты. Сёити ни кому не отказывал. Спал в казарме, питался в столовой, деньги не прогуливал.
В апреле 1921 года, покидая ряды вооружённых сил, получил солидный расчёт. И потратил все свои сбережения... на создание и издание журнала "Мусан Кайкю" (Класс Неимущих), образовательного издания для бедноты. Первый же номер журнала, выпущенный в конце апреля 1922 гола, стал разорвавшейся бомбой. С подробным разбором кризиса в Японии 1920-1921 гг, "успехах" интервенции, и рассказа что такое ДВР (Дальневосточная Республика) и почему с ней необходимо налаживать связи. Для военных, были детальное разъяснение, с примерами, что пока их используют милитаристы, их семьи на родине выживают в нищете и бедности.
Дальше больше. Во время голода в СССР, когда Японские либеральные СМИ пророчили скорую смерть молодой Республике и "кровавым большевикам", а банки задерживали и замораживали финансовые переводы, которые не равнодушные люди собирали голодающим, Сёити создал схему, благодаря которой миллионы армейских пайков, отправлялись со складов японской армии, прямиком в детские дома СССР. Благодаря ему, в числе прочих членов КПЯ (Коммунистической партии Японии), были спасены множество советских детей. Благодаря ему была создана полу легальная сеть, сбора и передачи средств в Помгол и Последгол, аж через гавайских бельшевиков.
В 1923 создаёт марксистский кружек в Токио, причём в учёных кругах интеллигенции. Когда 1932 кружек накроет японская полиция, у правящих кругов случился шок. Активными членами окажутся: сын генерального секретаря кабинета министров Сибата, профессора Токийского университета Каваками и Сугинахара, судя токийского суда Одзаки, сын миллионера из Ниигата Касавара, сын члена палаты пэров из Сайтама Куки, сын члена палаты пэров из Окаямы Дона, дочь члена палаты пэров Аракава, дочери миллионера из Окаямы Карита и Окава, известного адвоката промышленных корпораций Хососека и Танимура, сын губернатора префектуры Хиого Синдза.
В 1925 в Японии был принят роковой закон "Об охране общественного спокойствия". С этого момента любая критика властей, становится уголовно наказуемой, любая партийная агитация вне закона. В 1927 проходят последние в довоенной Японии, демократические выборы... Социалисты, неожиданно,без всякой агитации, получают 4.7% мест в парламенте. В их рядах, во власть попадают несколько коммунистов.
Это было для правящих верхов уже слишком... 15 марта 1928 года происходит арест всех известных руководителей КПЯ. Задержанных подвергают диким пыткам и издевательствам. В это время Сёити Итакава находится в СССР, занимается работой Коминтерна. Узнав о ситуации, Сёити быстро организовывает всех оставшихся японских коммунистов за границей, в новую сеть, а сам отправляется на родину.
Советские коллеги в прямом смысле крутили у виска, и просили остаться. Что ждало Сёити на родине все прекрасно понимали, в том числе и он. Слухи о том, что сделала охранка с Гоитиро Кокурё, лучшим другом и коллегой Сёити уже дошли. Но Сёити заявил, что... ЧЕСТЬ не позволяет му остаться. Все страдания он обязан разделить с товарищами.
16 апреля 1928 года, сразу по прибытии в Японию, Сёити Итикава был арестован. С этого момента его жизнь делилась на пытки, которыми пытали его, и наблюдение за пытками Кокурё. Их пытали по очереди, заставляя смотреть на пытки другого.
В 1930 японское правительство решилось произвести открытый суд на "красными предателями и врагами". Сёити был подлечен, отмыт, чуть откормлен... Так как весь процесс планировалось вести открыто, и на весь мир. Сам Сёити готовился к нему не менее тщательно, рассматривая как прекрасную попытку для выступления.
В 1931 года суд состоялся. С первых же слов Сёити размазал правительство вскрыв всю черноту японской политики в Корее и Китае. Разразился скандал. Заседание пришлось прервать и перенести. Сёити отбили почки. Но на следующем заседании он продолжил вскрывать умалчивающиеся факты. На третьем заседании суд пришлось сделать закрытым, удалив из зала всех журналистов и прессу. Стенограммы двух первых заседаний уничтожить и запретить к распространению материалы.Н а закрытие процесса, молодежь объявила в стране "красный террор", превратив работу полиции в ад. Каждый выход на смену для полицейских становился кровавой баней. А Сёити мушкой от револьвера вывернули все зубы, пытаясь узнать, не спланированный ли эти акции из тюрьмы.
До своего освобождения Сёити Итикава не дожил всего пол года. Умер 15 марта 1945 года. Труп Сёити весил всего 34 килограмма при росте 172 см. Воспаленные десна и пиорея не давали ему возможности есть тюремную пищу. Он только рассасывал зерна и пил пустой бульон.
До своей смерти, все 16 лет заключения, шагая на изуродованных ступнях (ему забили гвозди под ногти на ногах и размозжили кости) он выносил на прогулки своего друга, Гоитиро Кокурё, у которого были просверлены коленные чашечки.
Из всех членов КПЯ попавших в тюрьму, до освобождения дожили двое Кюити Токуда и Иосио Сига. В 1960 году, КПЯ поминала всех погибших товарищей. На вечере выяснили, что последним в живых Сёити Итикаву видел в феврале 1945 года Иосио Сига. Вернее не видел, а слышал. Это было на пересылке в тюрьме Мияги. Заключенных водили в баню и тюремный телеграф донес ему, что он каждый раз проходит мимо камеры Сёити. Однажды, когда конвоир ушел курить, Сига выбежал из бани и подошел к камере.- Ты здесь, товарищ Итикава?
- Здесь товарищ!
- Я Иосио Сига, а рад, что ты жив. Крепись, мы скоро победим! Я не могу долго говорить, прощай!
- Спасибо товарищ! И Постой! Знай, я рад жить в это светлое время, когда человечество встает с колен и гордо идет к свету. Теперь прощай!
Мы постарались сделать каждый город, с которого начинается еженедельный заед в нашей новой игре, по-настоящему уникальным. Оценить можно на странице совместной игры Torero и Пикабу.
Реклама АО «Кордиант», ИНН 7601001509
Пятница = кулинария! Идём на кухню, открываем холодильник. Что мы там видим? С большой долей вероятности — кетчуп в бутылочке или пакетике, который как шлюха валяется где-нибудь на полочке рядом с яйцами или стыдливо прячется за пачкой молока. А знаете ли вы, с чего всё начиналось? О... это долгая, поучительная и наполненная интригами история. В моём телеграм-канале это одна из самых длинных историй. А здесь она будет ещё длиннее, потому что это будет эпик на несколько страниц. А так как эпоха лонгридов уже в прошлом, не уверен, что вы дочитаете её до конца (реверсивная психология — check). Ведь только кажется, что с кетчупом всё просто. Ну, где-то там, в Америке чувак уронил бутылку уксуса в помидоры, посмотрел на получившееся месиво и подумал — каеф, давайте теперь намажем всю эту массу на сосиску в тесте! Если бы...
Для создания атмосферы.
Всё началось где-то в XIX веке. До этого времени практически вся Америка подозревала, что с помидорами что-то не то. Вы посмотрите на их расцветку. Это же явно кровь тех, кто попробовал их чуть раньше тебя и умер в муках. Плюс ещё они похожи на ядовитый паслён, мандрагору и белену (если что, это близкие ботанические родственники и не самые полезные для здоровья). Плюс именно эти три растения в Средние века считались ведьмовскими. На это, кстати, упирали и знаменитые исследователи тех времён. Тот же Жозеф Питтон де Турнефор, личный ботаник Людовика XIV в своём трёхтомнике о растениях назвал их lycopersicums, что является однокоренным к lycanthropy (болезнь оборотня). Труд по тем временам был исключительно влиятельный и этот тезис прекрасно ложился на существующие веянья церкви, как раз столкнувшийся с одной хитрой теологической проблемой.
Это паслен. Знакомимся.
Знаменитый римский Гален, на чьих трудах строилась наука того времени, ничего не знал о плодах, прибывших из Нового Света: кукуруза, какао, те же помидоры. Типа — а откуда бы ему об этом знать? Но раз он не подозревал о такой мелочи, то у простого человека возникает еретическая мысль: а чего он ещё мог не упомянуть? Неужели вообще все Великие Древние, на измышлениях которых строится весь шаткий фундамент экзистенциального, чего-то не знали. А что дальше? Что ещё поставит этот такой казалось бы простой мир под сомнение? Какие ещё есть вопросы без ответов? Это же ужас! Поэтому проще отнести помидор к дьявольским извращениям или ведьмовским козням и забыть о подобной флуктуации.
А это томаты из старого атласа растений. Можете оценить название.
Самое забавное, что, похоже, не было какого-то всеобщего помешательства и истерии на тему «помидоры ядовиты и точка!», как говорят нынче многие. Нет, это было просто всеобщее презрение к этим фруктам/овощам. Типа ну да, помидоры есть, но если мы их будем игнорировать, то они ничего нам не смогут сделать. Отсюда появился даже так называемый эффект помидора — когда человек отказывается от лекарства, так как считает его бесполезным или вредным. В Европе томат употребляли в пищу, но крайне неохотно. А вот Цивилизованная (читай колонизированная) Америка стояла до последнего. В США существует даже легенда (неподтверждённая, но красивая) о том, как ещё в 1820 году Роберт Джонсон взялся раз и навсегда доказать, что в помидорах нет ничего опасного. Сей перформанс он решил начать, так как вложил в томаты неплохие деньги, и внезапно выяснил, что в его городе, их считали лишь декоративным растением. Для этого он взял корзину плодов и на ступенях здания суда в Салеме (ирония, да?) начал их поедать. Собралась толпа в 2 тыс. человек и даже оркестр, который должен был сыграть панихиду по самоубийце. Но Роберт съел все помидоры и ничего с ним не случилось. По легенде это внушило американцам веру, что ничего в этом красном пузатике (я о помидоре) страшного нет. Но, так как это всего лишь легенда, похоже, правда была в другом. Свою роль в доверии к помидорам сыграла... Американская Гражданская война. Именно в это тяжёлое для страны время выяснилось, что подобные плоды выдерживают консервацию намного лучше, чем все остальные продукты. И, значит, их больше поставляли на фронт и их ели всё подряд (а если у тебя на выбор: банка с сочным, но презренным помидором или нехера с соусом из грязи, то поневоле призадумаешься). И такой вот выбор смело ввёл томат в Американскую кухню.
Банка консервированных томатов из той далекой эпохи
Вообще-то, маятник качнулся в сторону доверия чуть раньше, когда помидоры получили должность... лекарства! В 1834 году врач по имени Джон С. Беннет, начал продавать томатный соус (читай протокетчуп) как лекарство. И как любая панацея той эпохи, оно лечило всё. От ревматизма до диареи. Через три года врач решил стать чуть научнее и принялся делать из помидор таблетки, которые, естественно, тоже стали лекарством от всех болезней. И это стало настолько прибыльным делом, что на этом поприще даже начались войны. Участники, клепавшие таблетки, называли других мошенниками, а цены на свой товар ставили такие низкие, что любому думающему человеку становилось понятно, что никакими помидорами там и не пахло. Когда в рекламе стали звучать заявления, что Экстракт томатов в таблетках может лечить даже сломанные кости, кое-кто задумался на тему: «а не врут ли нам эти объявления»? Провели исследования и выяснилось, что да, немного привирают. Помидор прошёл путь от колдовского плода до панацеи. А при чём здесь кетчуп?
В том, что его предок до сих пор продается в разных видах.
Неожиданно, но кетчуп появился... по всей видимости где-то примерно в Малазии. Да, в стране, которая вообще не ассоциируется с помидорами. Потом он перебрался в Китай, на различных кораблях и рыбацких лодках и уже там стал популярным (но это не точно, бои за утверждение этого факта еще ведутся). Логично то, что выйдя из среды рыбаков, первоначально это был рыбный соус. Состоял он из внутренностей рыб, соевых бобов и прочих субпродуктов. Некоторые рецепты предстояло настаивать на рыбьих кишочках в теплом месте около 20 дней. Приятного аппетита, да. Называлась эта жидкость kê-tsiap и была доступен в различных забегаловках в портах. Его плюсом было долгий срок хранения, который позволил ему добраться и до Англии. Там как раз остро стояла проблема — города растут, мясо хранится недолго, поэтому к столу попадает уже «с душком», который надо было чем-то замаскировать, потому что «почему мы платим деньги, за то что не съедаем?». Ну а где приправы, там и фонтан творчества. Из чего только не делали кетсупозаменители. Устрицы, сливы, персики, лимоны, бузина, анчоусы (добавьте пиво, грибы и грецкий орех и вы получите вустерский соус). Всё уваривалось до состояния сиропа, перемешивалось, засыпалось древними аналогами консервантов типа формальдегида или опилок и продавалось в тёмных бутылочках с кучей этикеток. Примерно так же дело обстояло и в Америке. Как только спало «культурное эмбарго на помидоры», их тоже решили попробовать в этом деле. Но тут было сложнее — сами томаты были доступны всего два месяца, поэтому производители пытались сохранить их как можно дольше в виде пюре. И вот тут внезапно... капитализм!!!
Ммм... домашний соус из помидорок. Лепота
Пока всё дело касалось домашнего приготовления — это было замечательно. Рецептов было множество и они были разным. Вкусовые сосочки на языках получали миллионы оттенков вкуса. Кто-то готовил с яблоками, кто-то пихал туда цитрусовые, ягоды, грибы. Всё шло в дело. Консистенция, яркость, острота, кислота — всё это варьировала в огромных пределах. Но, это в околосельских районах, где о хранении особо не задумывались — приготовили, и можно было быстренько съесть или оставить его где-нибудь в тёмном месте, пусть там себе ферментируется до посинения. А вот с городами — всё было гораздо грустнее. Именно здесь произошла крупная проблема. Торговцам надо было готовить много, разливать в бутылки и затем продавать покупателям. И если для домашних поваров ферментация — это зашибись, для торговцев — ужас. Местные городские жители уже не хотели кислого вкуса. Они голосовали деньгами за сладость. А любой забывающий ферментированную жидкость с сахаром где-нибудь в тёплом месте знал, чем это грозит. Заголовки в газетах «Стеклянная бутылка кетсапа взорвалась в руках у двенадцатилетней девочки! Шок, кишки, расчленёнка, смотреть без СМС» или «В Мичиган-сити, сила взрыва бутылки с кетчупом была такой, что всю посуду сбило со стола» почему-то не добавляли их товарам популярности. И тогда в дело пошли консерванты и прочие хитрости.
Даже в карикатурах обсмеивалось такое положение дел.
Для увеличения срока годности в соус сыпали всё, что могло бы уничтожить эти эффекты: добавляли кислоты, формалин и каменноугольную смолу. Пытались продавать соус в медных банках, вместо бутылок из тёмного стекла. Но медь довольно активно вступала в реакцию с содержимым. В общем, вероятность того, что вы проведёте незабываемую ночь, маясь животом, после куска мяса с кетчупом была приблизительно равна 85,34235%. И теперь вспомнит, так понравившегося публике рептилоида из моего материала про колу. Это Харви Уайли. Его воспитали евангелисты на ферме в Индиане. И его религиозный запал и рвение к чистоте еды вошли в легенды. Он стал начальником отдела химии Министерства Сельского хозяйства и сказал: так, нахер все вредные вещества со стола. Со своего назначения в 1883 году, он развил кипучую деятельность и клепал законопроекты о безопасности пищевых продуктов, которые тут же принимало правительство США, на благо всем своим жителям... да-да-да, конечно. Хер они клали на это всё. Ни один из законопроектов не пошёл «в народ». И тогда Харви в начале 1900-х создал свой отряд Самоубийц!
Вот эти ребята.
Сами себя они назвали «Ядовитым отрядом» (о нём я расскажу подробнее как-нибудь в другом формате). Всё, что вам нужно знать сейчас, что он набирал туда здоровых молодых людей-добровольцев, платил им офигенную зарплату по тем временам и единственное, что им надо было делать — есть. Питаться той едой, которую Харви им поставлял с местных магазинов и рынков. Все эти консерванты, загустители, антисептики. Отчёты о последствиях читаются как результаты аварии на химическом производстве: спазмы, головные боли, тошнота, потеря веса, снижение аппетита, диарея. Некоторые из участников попали в клиники. А потом Харви опубликовал эти самые отчёты. Публика прочитала, публика возмутилась, публика обратилась к правительству. Правительство посмотрело, правительство позвало Харви и спросила: «а чего раньше то молчали?». После этого глава отдела химии засучил рукава.
Это кстати, герой нашей второй, не менее важной линии.
Переносимся на другую сюжетную линию немного назад во времени. В ней главный герой: разорившийся (забавно, что в этом был виноват не он, а слишком удачный для огурцов год) торговец домашними заготовками Генри Хайнц решает, что ему делать дальше. Раздав все свои имеющиеся средства кредиторам, он ищет что-то новое. И внезапно, натыкается на проблему кетчупа. Мол, почему так? Они химозные и невкусные. Поэтому надо пересмотреть подход к томатам. Проводил эксперименты, менял приправы и всё такое прочее., стараясь не налегать на вредные вещества. Лил туда уксус в качестве консерванта и сыпал сахар, чтобы сгладить вкус уксуса. И у него получилось. Он сделал отличный гетсуп (тогда уже его именовали кетчупом) на основе томатов. Это подтвердила его мать, которую он считал лучшим экспертом по овощным заготовкам. И главное — без химии. Всё дело в том, что надо было тщательно и осторожно варить полностью спелые томаты, добавлять много уксуса и соли. А главное — тщательно всё (я сказал Всё) дезинфицировать. Бутылки могли прожить до двух лет и не взрываться в руках. После такого одобрения — решено, запускаем массовое производство. Кетчуп будет продаваться везде. Но... у нас ведь есть гетсуп дома! Что делать? Как заставить людей верить в кетчуп Хайнца?
Разные бутылочки этого кетчупа.
И вот вступил маркетинг. Как я уже сказал — большинство вещей продавалось в тёмных бутылках или жестяных банках. Зачем? А чтобы скрыть порчу продукта, естественно! Хайнц стал одним из первых, кто начал продавать свой соус в прозрачных бутылках, чтобы люди видели, что они покупают (знаете зачем на горлышках кетчуопбутылочек бумажка с этикеткой? Просто там как раз кетчуп начинал темнеть, и чтобы не показывать людям неприглядность, Хайнц додумался скрыть её таким образом). Плюс эти баночки красиво смотрелись на витринах. А потом он решил, что одного Питтсбурга, где располагалась его компания недостаточно. Его цель — вся Америка (в тогдашних границах).
Внутри фабрики Хайнца.
Для этого он даже был готов влезть в долги и отстроить собственную фабрику по производству кетчупа и использовать на ней особую новинку — электричество. До него все заводы работали на угле. А он стал один из первых фабрикантов, который запитал электричеством всё — от лампочек в коридоре до станков. Некоторые утверждают, что на самом деле это Хайнц ввёл в оборот понятие потокового производства, а не Форд. Именно на фабрике кетчупов на конвейере работали женщины, которые выполняли какую-то одну процедуру: чистили и отбирали овощи, фасовали продукцию и так далее. Именно Хайнц додумался до системы рекламы, которая сейчас так радует халявщиков: в новый магазин, который входил в сеть его распространения, прибывала не только партия товара, но и специальные тарелки с картонными ложками. Любой желающий мог попробовать кетчуп прямо на месте. Всё это играло на его популярность. Хайнца стали называть Королём Кетчупа. Но Америка стала лишь началом.
Реклама на лондонских автобусах
В 1886 году он с семьёй поехал в Европу, отдохнуть и показать жену Хайнца местным светилам. И что бы вы думали? Генри и там умудрился урвать себе кусок рынка. Хоть товары из Америки не пользовались там спросом, но Хайнц смог убедить директора наиболее уважаемого в Лондоне гастронома Fortnum & Mason взять на реализацию партию кетчупа. Сделал он просто — предложил попробовать все варианты. Учитывая, насколько раньше гастрономы влияли на вкус населения, и репутацию магазина, можно было с лёгкостью предсказать, что вскоре кетчуп появится по всей Европе. И да, после этого Хайнц взялся завоёвывать мир.
Кстати, число 57 было взято Генри от балды. Ему просто понравилось это число. Хотя количество товаров выпускаемых раньше его компанией было не сильно меньше.
Но в дело вступили фальсификаторы и конкуренты. Томатный кетчуп стал появляться повсюду, и его изготовители играли на понижение цены, используя некачественные заменители и химикаты в виде бензоата. Хайнс выбирал помидоры определённой спелости, фальсификаторы пихали в свои обрезки и подгнившие плоды, заливая всё это консервантами. И поэтому они могли спокойной продавать свою продукция раза в два, а то и в три дешевле. Законов и какого-то контроля продукции в те времена не было. Проблема осложнялась тем, что местные торговцы начали использовать такие же стеклянные бутылки, что и он. Тогда Хайнц просто скупил всю «тару» в Питтсбурге. Использовал те, которые мог, заполнил все склады, а остатки... просто утопил в реке. Но и это не останавливало конкурентов. И он понял, что время подключать тяжёлую артиллерию.
Так все это выглядело в магазинах.
Немного отвлечёмся и расскажем о ещё одной черте этого человека. Его крайнего нетерпения к халтуре. Он даже уволил своего младшего брата, за опоздания и частые уходы с фабрики до завершения рабочего дня. Он отрицал профсоюзы, считая их бесполезными и даже вредными. При этом деспотизме сотни людей стремились работать на его фабриках. Всё потому, что Хайнц оплачивал медицинские расходы, вплоть до пожизненной страховки. Он обеспечивал всё, чтобы рабочие были здоровы, чисты и опрятны — всем перед выходом на смену выдавали постиранную форму, при необходимости делали бесплатные гигиенические процедуры, типа маникюра. А теперь представьте себе как, в его глазах выглядел весь остальной пищевой сектор? Люди не мыли руки, в банки лезли бактерии и кишечные палочки. На скотобойнях в мясо попадали грызуны, части тел работников и прочие неаппетитные вещи. Тогда это было проблемой региональных властей, которые особо не спешили её решать. Обращение Хайнца к производителям о создании свода правил пропало втуне. Да, на его сторону встала церковь, но это лишь усложнило миссию. Сопоставив религию и запреты на спиртное, против Хайнца ополчились бары и салуны. Они начали разрывать контракты и отказываться вести дела с Королём. Сейчас вы, наверняка думаете, как это от истории кетчупа мы пришли к истории Хайнца? А потому что после удара Главного Калибра, Хайнц по-настоящему превратился в заправилу на мировом рынке кетчупа, превратив его в поистине международный американский продукт.
Это я, я — главный калибр!
Главным Калибром предстояло стать... президенту США. И вот где-то здесь две наши сюжетные линии пересекаются. Помните Харви Уайли? Именно этот человек понял, что его планы совпадают с планами Короля кетчупов и он смог устроить встречу сына Хайнца — Говарда и представителя Теодора Рузвельта, который не горел желанием регулировать свободный рынок. По слухам, на встречу Говард Хайнц пришёл с двумя бутылками. В одной был первосортный бурбон, в другом — байда с метанолом и чем-то вроде стеклоочистителя. Он предложил выбрать один из стаканов. Представитель долго выбирал, принюхивался, пробовал на язык, но выпить так и не решился, после чего сказал, что понял точку зрения Ханса. И благодаря этому обращению, а также шумихи поднятой «Ядовитым отрядом» в 1906 году был одобрен акт о чистоте пищи (это уже другая история). Как сказал сам президент — каждый человек должен иметь возможность выпить виски, не опасаясь за своё здоровье.
И немного мужского шовинизма прямиком из 1950-х вам в ленту.
И это был действительно мощный удар. В 1907 году Уайли нанял семью из двух химиков Арвила и Кэтрин Биттинг, чтобы изучить кетчуповость и найти оптимальный вид исходя из соотношения: долговременность хранения-отсутствие химии. Проверив массу рецептов и более полутора тысяч товаров, исследователи пришли к выводу, что можно вообще отказаться от химикатов, если выстроить правильный, пусть и затратный способ производства. Варить больше, использовать помидоры особого качества и главное — соблюдать все санитарные нормы. После этого Хайнц начал во всех своих рекламных кампаниях цитировать результаты исследования. И к 1911 году дорогой, густой, сладкий и уксусный кетчуп стал доминатором на рынке. Да, совет учёных за пару лет до этого установил, что бензоат соды, который многие кетчупмейкеры использовали в качестве консерванта, безвреден в малых дозах, но это уже никого не волновало. Теперь Хайнц прославился как поборник всего хорошего против всего плохого, и он буквально уничтожил конкурентов. Практически никто из них не смог вовремя привести производство к требованиям нового законодательства, к которым фабрики Хайнца и так уже были готовы. Они закрывались пачками, и только на заводы Короля Кетчупов водили специальные экскурсии, чтобы посетители увидели идеальную чистоту и порядок. Поэтому в Америке этот соус стал национальным блюдом. Немаловажную роль здесь сыграла... консистенция кетчупа. Как раз в Америке идет расцвет фастфуда. Хот-доги, бургеры, картошка фри. И внезапно густота кетчупа Хайнца идеально подходит для того, чтобы держаться на этих блюдах. Его можно зачерпывать картошкой, намазывать на сосиску не беспокоясь что он стечет, размазывать по котлете. Белисимо!
И большинство этих марок стали доступны нам благодаря этой рецептуре.
А позднее именно этот рецепт распространился уже далеко за пределы страны (не, ну а чем нам велосипед изобретать, если уже готовые варианты есть?). Пусть за это и пришлось заплатить высокую цену. Его воцарение оставило буквально пустыню на месте некогда вкусового рая. Помните? Кислые-сладкие, острые-мягкие, густые-жидкие? На любой вкус и под любое блюдо. Да, продукция Хайца была безопасной и без консервантов. Но она была слишком стандартизированной, не обладала той массой вкусовых нюансов, которыми пытались увлечь покупателей другие фирмы. Вспомните, что первоначально это был рыбный соус, и он было более соленым и пряным. А сейчас кетчуп — это довольно однообразный и знакомый всем продукт, который, по факту и переизобрел Хайнц. Так что пусть пакет с кетчупом до сих пор лежит у вас в холодильнике, но миллионы вкусов, которых мы уже не попробуем, остались далеко позади в истории.
И немного для собственного разбора:
1. Статья на Atlas Obscura
2. Книга Pure ketchup: a history of America's national condiment
3. Статья в Smithsonian Magazine об истории помидоров
4. Книга H.J. Heinz A Biography
5. Книга The Oxford Encyclopedia of Food and Drink
6. Всеми любимый Галилео о кетчупе (и чуть-чуть истории).
7. Первая серия вот этого шоу.
8. Видео об истории Хайнца (на русском)
9. 10 неожиданных фактов о кетчупе (тоже на русском).
10. Ну и как обычно, доказательства того, что эта статья на пикабу — баян:
Эллсуорт Джонсон, по прозвищу Бампи (Ухабистый), большую часть своей жизни провел за решеткой. Но это не помещало ему стать одним из самых влиятельных и авторитетных гангстеров в истории США.
Эллсуорт Джонсон
Будущий криминальный авторитет родился 31 октября 1905 года в Чарльстоне, что в Южной Каролине. По мимо него, в семье был еще и старший брат Вилли. Жизнь чернокожих в то время сложно назвать простой. Семья испытывала финансовые проблемы, плюс белокожее общество активно продвигало идеи расизма. Когда Эллсуорту было десять лет, его брат вляпался в неприятную историю. Полиция обвинила его в убийстве белого. И хотя железобетонных доказательств его вины не было, общество очень агрессивно на это отреагировало. Родители, боясь расправы от рук безумной толпы линчевателей, влезли в долги, но сумели отправить Вилли в один из северных штатов к родственникам.
В нищете и озлобленности прошло детство Джонсона. Став подростком, он не скрывал своего отвращения к белым и часто становился зачинщиком потасовок. Понимая, что такое поведение до добра не доведет, родители отправили Эллсуорта в Нью-Йорк. Там, в Гарлеме, жила их родственница. Но было поздно, Джонсон уже успел почувствовать вкус криминального мира. И он ему понравился.
Поначалу Эллсуорт учился в местной школе, но затем бросил учебное заведение. Он промышлял разбоем и даже получил судимость за ношение оружия. Молодой, дерзкий и смелый парень привлек внимание гангстера Уильяма Хьюитта. И вскоре Джонсон стал вхож в бандитские круги. Тогда же и появилась его кличка – Бампи (Ухабистый или Бугристый). Дело в том, что у Эллсуорта на голове был заметный нарост. Дефект и стал причиной возникновения прозвища.
Стефани Сент-Клер
Но по-настоящему Бампи сумел раскрыться несколько позже. От Хьюитта он перешел на службу к мадам Стефани Сент-Клер. Эта женщина в начале двадцатого века являлась очень могущественной преступницей. И контролировала многочисленные преступные организации в Гарлеме. Бампи пришелся ей по душе. Мадам Сент-Клер увидела в нем огромный криминальный потенциал и доверяла ему самые сложные и опасные задания. А именно: Джонсон занимался ликвидацией неудобных людей, мешавших Стефани.
Знакомым с Джонсоном людям часто казалось, что в Бампи умудряются одновременно уживаться два человека. Один – жестокий и расчетливый убийца. Другой – образованный, обаятельный интеллигент, зачитывавшийся творениями Шекспира, обожавший Бетховена и сочинявший стихи. К тому же, со Стефани он всегда себя вел изыскано и учтиво, как с настоящей королевой.
Резкому взлету карьеры Бампи помешал арест. Просидев несколько лет за решеткой, Джонсон оказался на свободе. Но увиденное его не порадовало. Шел 1932 год, в Гарлеме произошел передел власти и новым лидером стал гангстер Шульц по кличке Голландец.
Король Гарлема
Бампи не испугался, это было не в его характере. Он узнал, что Голландец быстро подмял под себя весь игорный бизнес. Тех же, кто не хотел с ним «сотрудничать», просто убивали. Справиться с ним в одиночку у Джонсона было мало шансов, поэтому он решил заручиться поддержкой не менее влиятельного гангстера в лице Лаки Лучано. Итальянца хорошо знали и боялись, поскольку он являлся мозгом «Коза Ностры».
Добиться расположения Лучано было сложно. Но начитанность и образованность Бампи сделали свое дело. Лаки был впечатлен и восхищен эрудицией чернокожего бандита. И оказал ему поддержку. Благодаря этому Джонсон за короткий срок сумел установить свою власть над всеми банками Гарлема. Да, «Коза Ностра» требовала большую долю доходов, но и защищала.
Окрепнув и набрав сил, Джонсон начал действовать дальше. Постепенно он сумел отжать и игровые дома. Теперь не одна финансовая сделка не проходила мимо него. На любую операцию с деньгами требовалось разрешение Бампи. Чуть позже к этому добавился еще и оборот наркотиков. Если кто-то нарушал установленные в районе правила (например, продажа или покупка слишком большой партии), то расплата следовала незамедлительно. А особо наглых наркоторговцев, пытавшихся оспорить авторитет Бампи, просто ликвидировали.
Благодаря жесткому подходу, Джонсон сумел навести в Гарлеме идеальный порядок. Но в 1951 году криминального авторитета посадили в тюрьму. Его личный шофер Уокер попался полиции во время проведения сделки по героину. Поддавшись уговорам стражей порядка, он пошел на сделку со следствием и сдал его босса. Бампи получил пятнадцать лет. А вот его бывший шофер исчез.
Несмотря на заключение, Джонсон продолжал рулить Гарлемом. Его авторитет был непререкаем. Любовь и уважение простого населения района он снискал не только благодаря жесткой руке хозяина. Известно, что Бампи довольно часто помогал беднякам. Он давал им деньги, платил по счетам, выделял средства на учебу. Кроме этого, Эллсуорт нередко организовывал благотворительные праздники. Но добрые дела он, конечно, не афишировал, предпочитая оставаться в тени. И знали о них только самые приближенные люди.
В 1966 году Бампи вышел на свободу. Но его здоровье к том времени сильно пошатнулось. И 7 июля 1968 года Джонсон умер от сердечного приступа в одном из ресторанов Гарлема. Похоронили криминального авторитета на кладбище Вудлона. На момент смерти ему было 62 года.
Влияние на культуру
Яркая и витиеватая жизнь Джонсона, как и его личность, оставили знаковый след в истории США. И мимо нее не прошли, конечно, представители киноиндустрии. О Бампи снято много фильмов. Но одним из самый главных является картина 1997 года «Гангстер» (Hoodlum), снятая Биллом Дьюком. Роль Джонсона исполнил Лоренс Фишберн, а Голландца сыграл Тим Ротт. Картина рассказывает о борьбе в Гарлеме за власть в 30-х года.
Также личность Бампи фигурирует в фильме 2007 года под схожим в русской адаптации названием «Ганстер» (American Gangster). Там запечатлены последние дни жизни Короля Гарлема, которого сыграл Кларенс Уильямс III, после смерти которого его личный водитель начинает свою игру.
А в 2019 году вышел сериал «Крестный отец Гарлема». Роль Бампи исполнил Форест Уитакер. В сериале показывается уже пожилой Джонсон, который освободился из тюрьмы в 1966 году.
Вообще, Бампи – истинное лицо Гарлема того времени. В нем удивительным образом сочеталось и хорошее, и плохое. Он всегда действовал по обстановке. Этот человек мог легко лишить жизни, но мог и подарить шанс на новую. И именно поэтому он стал олицетворением той эпохи.
Кругосветка в военные годы... под парусом... в одиночку.
Казалось, этот человек решил во что бы то ни стало отстоять свое право жить по собственным законам, а не по тем, которые ему навязывает общество.
Этого следовало ожидать. Наверное, на их месте он бы тоже не поверил.
Но он не на их – он на своем месте, и положение его незавидное.
– Ваше имя?
– Вито Дюма.
Вопросы задавал офицер. Чтобы разговаривать с ним, Вито приходилось кричать и запрокидывать голову. По сравнению с эсминцем Его Величества, у борта которого покачивался «Лег II», его яхта казалась скорлупкой.
– Кто еще на борту?
– Никого. Я один.
– Что?!
Рядом с офицером стоял матрос с карабином. После офицерского «что?!» ствол карабина дрогнул.
Вито заторопился:
– Я плыву из Аргентины в Кейптаун. Это спортивный переход.
– Спортивный? Вы выбрали не то место и не то время. Похоже, вы забыли, что идет война. Мы должны досмотреть ваше судно.
Досмотреть? Его что, принимают за шпиона? Наверное, он плохо объяснил. Но как объяснить, что он сам по себе, а война сама по себе, что свой идеализм он противопоставляет материальному миру, что таковы его принципы, от которых он не может и не хочет отказываться? Как объяснить, если на родине, в Аргентине, многие тоже числят его по разряду безумцев? И так ли это далеко от истины, если не далее как две недели назад он был готов отрезать себе истекающую гноем руку, но не готов был сдаться. Впрочем, позвать на помощь он тоже не мог, ведь у него нет радио. Вот как все это объяснить, как рассказать?
– Я плохо говорю по-английски, – крикнул он. – Мой родной язык испанский. Но я знаю французский, есть ли среди вас кто-нибудь, кто знает французский? Или испанский?
Офицер сбил фуражку на затылок, но ответить не успел, потому что над океаном прокатился глухой сиплый звук, будто разом выдохнуло стадо китов, и в паре кабельтовых от эсминца и яхты из воды показалась сначала рубка подводной лодки, а затем ее узкая палуба.
По тому, что на эсминце не сыграли тревогу, было понятно, что лодка тоже британская, хотя на ее флагштоке и не реял «Юнион Джек». В рубке открылась стальная дверь, и на палубу субмарины выскочили несколько человек с автоматами. И кто знает, может быть, их нервы окажутся не такими крепкими, как у матроса с карабином.
Надо, надо чтобы ему поверили! Ведь поверил ему капитан «Пайрэтини». Или просто ему, «нейтралу», было все равно?
Одиннадцать дней назад, 14 августа, Дюма спал, когда его разбудил надрывный рев корабельной сирены. Он высунулся из кокпита и увидел уходящий в высоту подернутый ржавчиной борт.
Это был бразильский пароход «Пайрэтини». На капитанском мостике стоял человек в белой форме с шевронами – и с мегафоном.
Узнав, что помощи не требуется, капитан сухогруза пожелал Дюма счастливого пути. И ни малейшего удивления, что в августе 1942 года кому-то взбрело в голову отправиться через океан под парусами, тем более в одиночку.
Капитан повернулся к рулевому, чтобы отдать приказ «малый вперед», но Вито остановил его, завопив:
– Постойте! Укажите мое местонахождение!
– Запрещено! – отрезал капитан, и мегафон был ему в помощь. – Война! Никаких сведений, никаких координат.
– Скажите хотя бы, правильно ли я держу курс. Мне нужен мыс Доброй Надежды.
– Если ветер не изменится, он вас туда доставит, но ветер может измениться.
– Капитан, вы можете послать радиограмму аргентинскому консулу в Кейптауне и предупредить его о моем прибытии?
– Могу, но только из порта. В море нам запрещено выходить на связь.
– Спасибо и на этом.
Пароход задымил и направился к горизонту. А он поднял паруса и пошел прежним курсом. Чтобы в 100 милях от Кейптауна быть задержанным британским эсминцем. На котором никто не знал испанского…
– Как дела, старина? Все в порядке?
Рядом с офицером и матросом с карабином появился парень в замасленной робе, вероятно, механик. В его речи акцентов было больше, чем слов. Но это был испанский.
– Будет в порядке, если меня не прикончат за то, чего я не делал.
После этого Дюма за две минуты вывалил все: цель плавания, маршрут, места остановок…
Добровольный толмач слушал, округлив глаза, потом повернулся к офицеру и стал переводить.
В общем, разобрались. Слава пресвятой Терезе, его заступнице, англичане поверили. Ему даже кое-что перепало из продуктов, хотя до Кейптауна, тут он ошибся в «лучшую сторону», оставалось чуть более 50 миль.
– Дойду ли я туда этой ночью?
– Если повезет.
Эсминец величественно удалился. Субмарина погрузилась в пучину.
«А ведь могли и застрелить, – запоздало испугался Дюма. – Повезло».
Да, повезло. А потом ему повезло еще раз – вечером он заметил на горизонте неясные контуры земли.
25 августа 1942 года «Лег II» бросил якорь в порту Кейптауна, оставив позади 4200 миль и 55 дней перехода через Атлантику.
Вито поздравил себя с удачным началом.Хотя началось все много-много раньше…
Рожденный плавать
Его называли ровесником века, поскольку родился Вито Дюма в 1900 году, 26 сентября, в Буэнос-Айресе. Его предки по отцовской – французской – линии переселились из Европы в Юную Америку давным-давно. С предками по линии материнской вообще никакой ясности не было. Кроме того, что никто из них, как и по отцовской, не был связан с морем. Откуда же у мальчишки эта любовь к воде, ветру, волнам?
От моря паренька было не оторвать. С родителями Вито не раз плавал на яликах по заливу Ла-Плата. При всяком удобном случае пропадал в Воса – портовом районе Буэнос-Айреса, где вставали на передышку клиперы, доставлявшие зерно из Австралии и гуано из Чили в Европу.
От своих пристрастий он не отказался, даже когда, оставив школу, в 14 лет стал батраком на асиенде.
А другого выхода не было – семья бедствовала. Но Вито верил, что судьба выведет его к морю. Так и случилось. Он стал курьером.
Ему было 17 лет, и он развозил товары заказчикам, жившим на берегах залива, на крошечном шлюпе «Чубут», местом прописки которого был яхт-клуб Bellgrano. Тогда же Дюма поступил в Академию изобразительных искусств, однако вскоре вынужден был оставить учебу из-за недостатка средств.
И все же не живопись, и даже не паруса были в ту пору его главным увлечением.
Плавание на длинные дистанции – вот что давалось ему лучше всего. К началу 1920-х годов Дюма уже был признанным спортсменом, преподавателем плавания в военной академии. В 1923 году, побив мировой рекорд по пребыванию в воде, Вито Дюма был награжден золотыми часами.
Семь раз он пытался преодолеть вплавь залив Ла-Плата, и на восьмой ему это удалось – заплыв продолжался 25 часов.
Но как же далеко Южная Америка от Европы!
Между тем все значимые рекорды устанавливаются именно там. Вот почему самолюбивый и самоуверенный Вито в 1931 году отправился во Францию с идеей переплыть Ла-Манш. Увы, планы его рассыпались, когда он узнал, во сколько обойдется катер сопровождения. Слабым утешением стало первое место на международных соревнованиях по плаванию. Зато денежный приз подарил ему кое-какие возможности… Ну действительно, зачем возвращаться в Аргентину на пароходе и с кислой миной после плохой игры, когда можно прибыть в Буэнос-Айрес на собственной яхте, сделав то, что никто не делал? Он пересечет Атлантику «по косой» и в одиночку!
Начались поиски яхты, и они завершились успехом. Дюма купил престарелую, построенную еще в 1912 году яхту «Титав». Правда, она была спортивная – с большими кормовым и носовым свесами, и явно великовата – 12,8 метра в длину при 100 кв. метрах парусности, но Вито это не остановило.
Он дал ей новое имя – «Лег» – и перегнал текущую, как решето, яхту в Аркашон. Там на верфи подлатали корпус и переоборудовали тендер в иол. На это ушли все имевшиеся у Дюма деньги.
– У тебя «пресноводный» опыт, – остерегали его друзья.
– Это суденышко не обогнет и Испании, – говорили рыбаки Аркашона. – Этому сумасшедшему надо жаться к берегу, иначе за его жизнь не дадут и франка.
– Я хочу померяться силой с морем, – отвечал Дюма, нимало не рисуясь. Он всегда говорил то, что думал, и это многих ставило в тупик.
12 декабря 1931 года «Лег» вышел в море. В распоряжении Дюма была керосиновая печка, несколько ящиков консервов, два бочонка воды… Ах да, еще был магнитный компас.
– Пресвятая Тереза, спаси и сохрани!
Вито Дюма был набожным католиком, и перед стартом два часа провел в костеле, вознося молитвы к святой, которая, как он был уверен, оберегает его с самого детства. На свет из церковного сумрака он вышел с твердой уверенностью, что, да, будет трудно, но он останется жив. И он остался жив, хотя море и яхта, казалось, сделали все, чтобы убить его веру – и его самого заодно. Уже на второй день выяснилось, что ремонт сделан плохо, что корпус течет.
Помпа то и дело портилась, так что воду приходилось вычерпывать ведром, отталкивая плавающий по каюте чемодан с единственной парой сменного белья. Еще он чудом не налетел на рифы. Но выглянуло солнце, и он…
Ему подмигивал маяк Ла-Коруньи. К яхте подвалил буксир.
– Вам нужен лоцман?
Дюма хотел ответить, что, конечно, нужен, только ему нечем заплатить за его услуги. Поэтому он был краток:
– Нет. Я направляюсь в Виго.
До Виго было 60 миль к югу. Вообще-то многовато, и к тому же он чуть живой от усталости. Но ведь живой, и это значит, что он должен идти дальше!
Путь через Бискайский залив занял девять дней, тысяча миль до Канарских островов потребовала на семь дней больше. В Лас-Пальмасе Дюма провел две недели, готовясь переходу через Атлантику. Его ждали 4000 миль, и 27 января 1932 года он бросил им вызов.
Океан был милостив – если что и досаждало Вито, так это штили, а вот к штормам он на удивление быстро привык и даже поймал себя на мысли, что без них ему скучно. Правда, в шторм ему приходилось вычерпывать такое количество воды из по-прежнему текущей яхты, что от выжимания тряпок в кровь стирались руки. А один раз его смыло за борт. Святая Тереза, какое счастье, что он был привязан, и страховочный линь удержал его за кормой. Но право же, какое все это имеет значение, если он справился, если он дошел?
Позже он напишет: «13 марта 1932 года я выбросился на песчаную отмель недалеко от бразильского порта Риу-Гранде. Выбросился, потому что мне было все равно, какой будет моя встреча с сушей. Мои мысли были заняты мечтами об идеальном судне, на котором я отправлюсь вокруг света».
Затем были Монтевидео и Буэнос-Айрес. Только теперь можно было подвести итог: семьдесят шесть дней в океане и 6270 миль пути – и вот он дома!
Но итог промежуточный, потому что впереди новое плавание.......
Вместо эпиграфа анекдот:
Христианин хвастается перед евреем:
— Мой сын поступил в семинарии
— А зачем?
— Он потом станет священником, или даже епископом!
— А потом?
— Ну, возможно будет Папой Римским.
— А что потом?!
— Ну, потом ничего. Ты хочешь, чтобы он стал Богом?
— Почему нет? У одного еврейского мальчика это вышло.
Героиня нашей истории
Это я к чему? А, да Кэтлин Мэри Дрю-Бейкер. Родилась в 1901 в Ланкашире, выросла и стала альгологом. Нет, это — не то что вы подумали, а биолог изучающий водоросли. Понятно, что это не та карьера, о которой мечтают заботливые матери для своих добропорядочных дочерей, но девочка очень хотела. Дело в том, что она полюбила эти растения ещё в детстве, когда ездила с родителями в приморский английский городок и видела, как там, словно из ниоткуда появлялись огромные полотнища водорослей. Их волнами приносило словно из глубин моря и они покрывали собой всю поверхность. Для местных жителей — это событие являлось буквально манной небесной. Каждый раз, когда происходило что=то подобное, они собирают водоросли с поверхности, после чего добавляют их в хлеб, делают салаты, супы. Короче, экономим на обычных продуктах. А вот для купальщиков — это жуткая проблема, ни тебе поплавать, ни просто ножки помочить.
Вот как тут помочить ножки, когда вокруг плавает такое?
Но Кэтлин оказалась настолько очарована загадкой появления этих полотнищ и самими огромными водорослями, что тут же заявила родителям о своём желании стать биологом. И ей это удалось. Она поступает в университет Манчестера на бесплатное место (ребята, для девушки в те времена тотального патриархата — это просто немыслимая заслуга). В 1922 году она стала первой женщиной в Англии, которая окончила университет с отличием. Затем получила степень магистра, а через 15 лет стала доктором наук. И всё это время она изучала свои любимые водоросли. Поэтому неудивительно, что среди альгологов она стала супер-рок-звездой, написав зубодробительную монографию о том, что вся классификация водорослей, существовавшая до этого времени, должна быть спущена в унитаз, так как там всё перепутано, неправильно и вообще устарело. Для многих изучающих водоросли эта книга стала чуть ли не второй библией. Однако, количество водорослеведов в мире — довольно мизерно, так что статус «рок-звезды» оказался несколько нишевым. Впрочем, Кэтлин к этому и не стремилась.
А выглядела она вот так
А ещё в период написания своей книги она перестала быть профессором. Причина банально, но заковыриста. Она встретила любовь всей своей жизни и вышла замуж. Что? Конечно же, нет, она не оставила свою любимую работу ради какой-то там семьи и любимого. Просто выяснилось, что после свадьбы в дело вступило государственное регулирование. Руководство университета было вынуждено отказать ей в должности профессора. Это просто не было прописано в самих английских законах. По ним работать на самостоятельной должности замужняя женщина просто и тупо не могла. Она должна была заботиться о муже, детях и домашнем быте. Поэтому спасибо за годы работы, до свиданья, мы вам перезвоним. Нам очень жаль с вами расставаться, но увы, против закона не попрешь. Все, что она смогла добиться — должность неоплачиваемого сотрудника. На это университет пошел с радостью. Она продолжала заниматься любимым делом — изучать водоросли, участвовать в семинарах и самое главное — пользоваться лабораторией. Правда денег за это ей не платили, но ей этого и не надо было.
Это чтобы вы не забыли, как выглядят водоросли
В качестве объекта для своего научного интереса она взяла те самые водоросли, которые когда-то заставили её влюбиться в науку. Да, те самые огромные полотнища, которые изредка приплывали к берегам Англии и так сильно поразили её в детстве. Ей хотелось все-таки докопаться до причин, по которым они вот так внезапно появлялись на пляже, словно брались из неоткуда. Она ездила в экспедиции, общалась с коллегами и продолжала изучать то, как же размножаются эти странные растения. И вот в 1949 году она поняла, что уже достаточно накопала информации и написала в журнал Nature о жизненном цикле красных водорослей Porphyra umbilicalis. Конец!!!!
А нет, стоп! Вот новые декорации для нашей истории!
А теперь, на нашей волшебной машине времени и пространства переносимся в Японию, чуть раньше, чем Кэтлин написала свою статью. После войны страна оказалась... ну, где-то на самом дне социального и экономического развития. Население в экзистенциальном кризисе, подавленная мораль, полное отсутствие смысла жизни, разбитые мечты и планы на богоизбранность. Никакого обещанного Императором возвышения. Но что ещё хуже, военная индустриализация и милитаристический рывок дал мощное загрязнение побережья. Всё это заполировало серией сильных тайфунов и привело к смертельному удару по пищевой индустрии страны. Ведь как это было?
Примерно так это выглядело, выглядит и будет выглядеть.
Каждый год фермеры втыкали бамбуковые шесты в дно, тянули между ними сетки и садились ждать у моря... но не погоды. Ждали они урожай так называемой «травы счастливчика». Это растение называли так, потому что в процессе возделывания и добычи все зависело исключительно от удачи. Был не очень большой шанс, что на этих шестах появятся тонкие нитки, потом они, если повезёт, превращались в длинные зелёные полотнища. После этого полотнища аккуратно снимались, сушились и в результате становилось тем, что японцы называют нори. Да, тем самым нори, в которые японцы заворачивают все что нашли неподалеку и которые вместе с рыбой и рисом являются важнейшим столпом японской кухни. По сути, это буквально второй хлеб для Страны Восходящего Солнца.
Ну, вдруг вы не помните, как они выглядят?
Откуда они берутся — никто не знал и даже особо не задумывались об этом вопросе. Водоросли просто появлялись на этих бамбуковых шестах словно из ниоткуда. Может быть приносили течения, или их привозил морской дракон, духи бросали в сетку зародыши, боги разбрасывали семена или что-то подобное. Но никто не пытался разобраться в этом вопросе. Окружённая водой со всех сторон Япония не особо нуждалась в этих знаниях. Казалось, что подобная трава буквально неисчерпаема. Нет водорослей возле этого берега, значит, возьмём в другом районе — там то они точно будут. Но теперь — всё пропало. Раньше выращивание водорослей было делом случая, а сейчас их банально не осталось нигде на всем побережье. Сюрприз-сюрприз, но нори оказались очень уязвимы к радиации. И вот в 1948 году такой важной водоросли вокруг Японии не осталось вообще. Да, где-то на складах еще находились сушёные запасы. Но насколько их хватит? И что будет потом, откуда брать замену? Вот это вопросы, на которые японская нация не была еще готова ответить.
Книга об этих важных водорослях
И вот в этой безрадостной обстановке Сакете Сегава — обычный японский преподаватель ботаники получает от своего друга по переписке письмо. В которой этот приятель, среди прочего, говорит — вы знаете, тут вот моя статья в журнале скоро выходит, может быть, вам будет и не очень интересно, но вы все равно прочитайте и скажите своё мнение. Буду очень благодарна. Да, да, этим другом был Альберт... в смысле Кэтлин Мэри Дрю-Бейкер. Она описала водоросли того же рода Porphyra, что и «трава игрока». Прочитав эту статью Сакете понял, что боги только что подкинули ему золотой самородок... да что уж там — целую огромную золотую гору, инкрустированную алмазами, в которые вставили платиновые пластины. Перед ним лежало то, что сможет спасти всю страну от голода! Дело в том, что Кэтлин выяснила, как размножаются эти чёртовы нори, так нужные сейчас пищевой промышленности Японии. Оказывается, что мелкие водоросли в виде крошечных шариков, которые все считали совершенно другим видом водорослей, на самом деле — просто споры Porphyra. Зрелые Porphyra летом раскидывают эти шарики по всему морю, а те собираются в виде розового илистого налёта на ракушках, где и паразитируют всю осень. Зимой этот розовый ил даёт новый вид спор, которые вновь отправляются в плаванье и порождают длинные зелёные нити. А вот они уже цепляются за бамбуковые палки и превращаются в те самые полотнища нори. То есть вместо того чтобы тупо ждать и думать «что случилось с водорослями», у японцев внезапно появилось решение.
Мемориал в честь ученой
Сегава провёл серию экспериментов по этой статье и понял, что да... Это работает. Теперь японцы могли засеивать спорами специально выведенные ракушки, а затем ждать, пока этот розовый ил не перейдёт на следующую стадию. Никакой удачи. Только чистая наука. Он написал эту радостную новость Кейтлин. Та была счастлива, что её открытие смогла помочь Японским рыбакам, однако до полного решения «водорослевого вопроса», она к сожалению не дожила. Работа в Японии продолжилась без нее. Чисто научный подход. Определялись необходимые условия для роста спор, выбирались оптимальные размеры спор, выбирались наиболее приспособленные особи. Началась банальная и уже не такая интересная селекция. Индустрия по производству нори, которая в начале 50-тых годов стояла буквально на пороге смерти, со статьёй английской женщины с детства увлеченной водорослями вдруг получила мощный буст и превратилась в многомиллионный бизнес. Она буквально спасла сотни тысяч людей от голода и безработицы. И таким образом малоизвестная на родине женщина, в Японии стала героиней.
Ежегодное собрание поклонников этой женщины возле её обелиска.
Настолько героиней, что ей поставили обелиск возле берега океана. В честь нее 14 апреля ежегодно устраивают фестиваль, проводящийся в храме Сумиёси. Она действительно спасла целую страну от кризиса. 14 апреля ей поставили святилище в местечке Уто, куда ходят молиться люди. Что вы спросили? Да, действительно. Святилище. Ей дали титул «Матери возделанного моря» и объявили... официальной богиней-покровительницей водорослей — одной из Ками. Её новый статус признало всё синтоистское общество. Нет, понятно, что Ками в этой религии миллион и еще десяток. Но все равно, согласитесь, не каждому выпадает такая честь. Считается, что молитвы ей особенно сильно действуют возле водорослевых ферм. Так что... ты можешь не быть профессором, но способна с лёгкостью стать морской богиней. Главное, заниматься любимым делом. И любить водоросли.
PS Я вот сейчас раздумываю над тем, чтобы выкладывать сюда странные истории со своего канала. Эта — как одна из демо-историй. Если вдруг вы разделяете со мной эту идею — напишите в комментариях.
Сегодня у нас не фотки, а немного текста. Был такой крутой псковский реставратор - Спегальский Юрий Павлович (1909-1969). Занимался среди прочего восстановлением древнего наследия Пскова (и Ленинграда - тоже). Один из тех, кому Псков должен сказать большущее спасибо за сохраненные и восстановленные памятники старины. Не так давно, кстати, один австралиец (!) книгу про него написал. В Пскове есть музей реставратора - я к своему стыду там так еще ни разу не был, но обязательно схожу и отчитаюсь - его недавно открыли после ремонта.
Так вот, а пока в сети я нашел 12 цитат из книги его жены Ольги Константиновны Аршакуни "Предчувствие" (1987) и хочу сохранить их в нашем сообществе
1. [1920-е. Псков.] "Красота древней псковской земли раскрылась передо мной впервые, - писал Юрий Павлович Спегальский, - когда я подростком добрался до самой вершины шпиля соборной колокольни Снетогорского монастыря. Это впечатление было самым ярким из всего моего детства. С тех пор с глубоким ощущением этой красоты я никогда больше не расставался... Дальше ходу не было. Выше, надо мной, были только пробегающие по небу облака да неправдоподобно огромный крест, чуть поблескивающий остатками своей позолоты... Налетал ветер, шпиль сильно раскачивался. Его ритмичное движение создавало радостное ощущение полета в необъятном голубом просторе. И небо, и земля слились в чуть дрожащей синеватой дымке... Укрепив как можно лучше ноги, я огляделся вокруг. И вот впервые испытал огромное, почти ошеломляющее чувство восторга, озарившего мой ум и сердце красотой родной псковской земли!.. Красота псковской земли, только что увиденная мной, поразила меня до глубины души. Я не отдавал себе отчета о глубине этого впечатления. Но мне было как-то необыкновенно хорошо идти сейчас по этой земле и впитывать в себя густой, почти одуряющий запах цветов и трав..."
2. [1942. Ленинград.] - Какое хмурое небо над Ленинградом!... Особенно если сравнивать ленинградское небо с псковским. У нас небо чаще яркое, голубое, с легкими белоснежными облаками... Воспоминания о Пскове дают мне надежду... Каждый обломок в этом городе хранит живую историю.
А вечером мы опять вместе.
- Пойти бы сейчас хотя бы в Русский музей, - говорит Юрий Павлович. - Посмотреть бы псковские иконы.
- А чем они отличаются от суздальских или новгородских? - спрашиваю я.
- Простотой и выразительностью, как и псковская древняя архитектура. Псковские живописцы даже краски сумели свои найти...
3. В самые жестокие дни осажденного Ленинграда Спегальский,.. истощенный голодом, больной, рисовал при тусклом свете коптилки. Рисовал карандашами, потому что акварель замерзала. В этих рисунках оживало далекое прошлое Псковского края, подымало над тяжкой действительностью, придавало надежду и силу...
Он встал из-за стола и, подойдя к полкам с книгами, достал альбом.
- Это мои блокадные рисунки.
Я стала рассматривать их. На плохой бумаге, линии неровны, порой исчезают... Передо мной возникали величественные средневековые сооружения, городские пейзажи, древние псковичи, в кафтанах и высоких шапках с темной оторочкой. Цветные рисунки были особенно хороши. Словно сквозь дымку времен проступали мощные башни и стены города, а с них открывались вольные просторы древней псковской земли.
4. [1944. Псков.] Юрий Павлович... повел меня на Завеличье, к храму Успения у Паромени. В куполе зияла огромная дыра от снаряда. Часть кровли была разворочена и сброшена на землю. Внизу лежали груды изъеденного ржавчиной кровельного железа, обломки дерева и известняковых плит. Юрий Павлович в этом хламе долго и упорно что-то искал. И вот какой-то предмет ярко блеснул в его руке.
- Голубь!..
Тот самый литой металлический голубь с креста Пароменской церкви, о котором он так загоревал, заметив пропажу на покосившемся от взрывной волны кресте.
Он нашел его. Глаза Юрия Павловича светились счастьем...
Как органично связывали псковские зодчие свои строения с окружающей средой и с природным рельефом местности! Например, выбор места для кремля - это ли не чудо!..
- Этому, - говорил он, - надо у них учиться и учиться!
5. Я знала, какие трудности переживает Псков. В городе не работали водопровод, канализация, не было света, топлива, не хватало продовольствия, жилья. Враг оставил замаскированные мины...
Бытовые условия скверные. С жильем плохо. Юрий Павлович обосновался в подвальном помещении. Спит на полу. Спасает полушубок. Одну полу кладет под себя, другой накрывается. Выглядит плохо, но... счастлив своим делом...
Весной 1945 года я приехала в Псков. Юрий Павлович встретил меня на вокзале. Он был худ и бледен. На лице его остались одни глаза. Зато цветом они спорили с лазурью псковского неба.
6. Мирожский монастырь, опоясанный речкой Мирожкой. В центре монастырского двора - собор. Против него - небольшой деревянный домик на высоком каменном подвале - бывшие кельи монахов и службы. В этом-то домике Юрий Павлович и получил долгожданное жилье. Окна небольшой однокомнатной квартиры смотрели на собор, который находился так близко, что белые стены его, отражая лучи света, создавали в нашей комнате какое-то призрачное освещение. Это мне очень понравилось...
Юрий Павлович находился в приподнятом настроении. Он усердно работал и верил в осуществление своих планов. Казалось, он не замечал тяжких условий нашего быта. Почти разутый (к весне валенки от сырости расползлись, пальцы вылезли наружу, а сапог достать было негде), он успевал повсюду. Облазил все памятники архитектуры от подвалов до чердаков, не страшась замаскированных мин, которые время от времени взрывались. Обмерял, зарисовывал, выявлял новые памятники архитектуры, имеющие историческую ценность, брал их на учет. Глубокое знание предмета позволяло ему широко видеть образ будущего Пскова, лежавшего пока в руинах.
7. Но в Пскове его ждали не только радости, но и огорчения. Например, он не нашел в Псковском музее собранную им драгоценную коллекцию печных изразцов XVII века и их обломков, которую перед своим отъездом сдал на хранение. По распоряжению директора музея Соловьева изразцы были выброшены на свалку. Юрий Павлович очень переживал эту утрату...
Оглядываясь теперь назад, я могу с горькой уверенностью сказать, что не только эти изразцы, но и многое другое, что Юрий Павлович так бережно хранил для будущего Псковского музея древней архитектуры, было без него уничтожено или расхищено. Хорошо, что многое сохранилось в его обмерах и зарисовках, например старинные железные кованые двери и ставни окон в древних зданиях, а также сделанные им эскизы керамической посуды.
8. Говоря о необходимости изучения архитектуры Пскова, он настаивал на необходимости бережного отношения к красоте города. Постройки XX века часто не украшали, а портили его вид. Писал: "Псков - город, имя которого не выбросишь из истории русской культуры... Века прошли над этим городом, совсем стерев с лица земли одни из его памятников и полуразрушив и исковеркав до неузнаваемости другие. И все же он остается городом-музеем русской старины, хранилищем пусть пока не изученных и изуродованных, но тем более ценных для нас остатков творений псковских каменщиков, остатков, по которым мы еще многое сможем узнать о народном русском творчестве прошлого и его особенностях. Конечно, читать эту "книгу", страницами которой служит случайные остатки сооружений, давно потерявших свой облик, не просто. Для этого нужно немало времени на изучение и реставрацию памятников, надо вложить в это дело и знание, и упорство, и кропотливую добросовестность, и творческое воображение, и остроумие, и любовь к делу..."
В 1946 году Спегальский говорил: "Изменяя и приспосабливая планировку Пскова к современным требованиям, нужно бережно отнестись к красоте Пскова и его памятникам, потому что то "кое-что", что осталось от древнего Пскова, имеет такую ценность и такую силу, что именно оно украшает и делает его Псковом... Мы должны не только восстановить памятники Пскова, но и возродить красоту Пскова, чтобы он был именно Псковом, чтобы не померкла красота, ему одному присущая!"
Но его слова не доходили. Многие... думали совсем иначе. Они выступали с идеей: уничтожить все памятники старины, оставив два-три "для колорита". Эту порочную мысль прикрывали теорией: старое не должно мешать новому. Идея Ю.П. не нашла поддержки: "Спегальский хочет вернуть Псков в семнадцатый век, а мы хотим сделать его социалистическим!"
9. Юрий Павлович не переставал следить за реставрацией псковских памятников архитектуры. Его тревога росла. Грубой реставрацией уже были искалечены церковь Богоявления с Запсковья, корпуса, примыкающие к колокольне церкви Михаила Архангела в Городце (колокольню Юрий Павлович успел отреставрировать сам), "дом Печенко" и другие.
На одном из заседаний секции охраны памятников ЛОСА Юрий Павлович заявил:
"...Плохо, когда какой-либо памятник искажается неумелой, небрежной, грубой "реставрацией", но если большинство окружающих людей все же отдает себе отчет о неполноценности и недопустимости такой реставрации, то все же это еще поправимо. Ужасно, когда такая "реставрация" становится единственно возможным видом "восстановления" памятников, когда искажение памятников становится законным, нормальным, когда совсем перестают даже представлять себе, каким должно быть настоящее восстановление памятников и какой они должны получить облик. В таком случае, по моему мнению, лжереставраторы уродуют их, распространяя про них неправду, позоря нашу культуру, как прошлую, так и настоящую... Реставрация, в которой есть неточности, даже мелкие, уже перестает быть реставрацией, а переходит в разряд фальшивок. Умение реставрировать, охранять памятники недаром служит признаком высокого уровня культуры народа. Для этого недостаточно одного желания, если нет соответствующих знаний и отношения к памятникам старины."
[1956.] - Все время думаю о Пскове, - говорил он тогда. - Теперь начали реставрировать колокольню Козьмы и Дамиана с Примостья. Если это так, то не завидую я этой колокольне... Теперь я понял, в чем расхожусь с моими "скопскими друзьями". Им нужно омертвить псковские памятники, а я хотел их сделать живыми.
10. Все острее мучила его тоска по Пскову. Псков был неотступно с ним, днем и ночью, наяву и во сне.
"...Сегодня ночью снилась война, и я все искал наш псковский старый дом, - писал он в одном из своих писем ко мне. - Всегда во сне, если вижу войну, я ищу его и, если найду, успокаиваюсь, мне кажется, что в нашем доме со мной не может случиться ничего худого."
11. [1969.] Он умирал в Псковской городской больнице. Когда стрелки часов стали подходить к часу ночи, наступили последние мгновения его жизни. Он впал в не объяснимое земными представлениями состояние. Казалось, он в памяти. Но говорил мне, что поднимается вверх и чувствует себя таким легким, как в детстве, когда взбирался на шпиль колокольни Снетогорского собора. Сейчас с тем же чувством озарения он поднимался все выше и выше на какой-то неведомый ему прежде, гигантский шпиль. И вот он уже на самой его вершине! Здесь сияло ослепительное солнце, но его лучи меркли перед тем светом, который сверкал еще выше и манил его с такой силой, что он не выдержал, шагнул в это голубое ослепительное пространство и полетел над древним городом...
Это было его последним счастливым видением.
12. На рабочем столе Юрия Павловича осталась его последняя рукопись, которую он не успел закончить.
"...В настоящее время далекая псковская старина как бы приближается к нам. Труд археологов, исследователей архитектуры и искусствоведов возвращает нам и делает все более понятным многое из того, что, казалось, было уже бесследно утрачено и забыто. Псковским памятникам суждено теперь не разрушаться и не исчезать с лица земли, а возрождаться к жизни, с тем чтобы послужить еще многим людям. Это закономерно. Народ, взявший в свои руки власть, не может относиться безразлично к культурным ценностям, созданным в прошлом наиболее одаренными его представителями, сумевшими в условиях феодализма с удивительной полнотой выразить в своем творчестве взгляды народа на искусство и архитектуру, на отношение искусства и жизни, художественных форм и приемов архитектуры с ее технической и практической стороной, бытом и гигиеническими требованиями. Эти вопросы народ разрешал в..." (Текст обрывается.)
Конкурс мемов объявляется открытым!
Выкручивайте остроумие на максимум и придумайте надпись для стикера из шаблонов ниже. Лучшие идеи войдут в стикерпак, а их авторы получат полугодовую подписку на сервис «Пакет».
Кто сделал и отправил мемас на конкурс — молодец! Результаты конкурса мы объявим уже 3 мая, поделимся лучшими шутками по мнению жюри и ссылкой на стикерпак в телеграме. Полные правила конкурса.
А пока предлагаем посмотреть видео, из которых мы сделали шаблоны для мемов. В главной роли Валентин Выгодный и «Пакет» от Х5 — сервис для выгодных покупок в «Пятёрочке» и «Перекрёстке».
Реклама ООО «Корпоративный центр ИКС 5», ИНН: 7728632689