Ледяной ветер, несущий на своих крыльях шепот мертвецов и смрад разложения, хлестал в лицо, словно плетью палача. Он проникал под кожу, в самые кости, замораживая не только тело, но и душу. Когда массивная, окованная железом дверь, с утробным стоном и лязгом захлопнулась за спиной, я почувствовал, как рушится последняя надежда на спасение. Мир живых остался позади, я оказался в плену у царства теней.
Старый Дом… О, это был не просто Дом, а живой организм, пропитанный вековой скорбью и злобой. Его стены, сложенные из грубого, почерневшего от времени камня, казались живыми, дышащими, источающими тоску и ненависть. Затхлый запах тления и плесени, смешанный с едва уловимым ароматом ладана и гвоздики, витал в воздухе, напоминая о давно минувших похоронах и погребенных надеждах.
Эхо шёпотов, словно дыхание замерзших духов, блуждало по пустынным коридорам, переплетаясь с завыванием ветра за окнами. Это были голоса давно ушедших, запертых в этом проклятом месте, молящих об упокоении, которого им никогда не суждено обрести. Их страдания, их крики, их мольбы о пощаде - все это впиталось в эти стены, пронизывая каждый уголок этого Дома.
Ни души вокруг. Или мне так казалось? Мой разум отчаянно цеплялся за эту иллюзию, но леденящее чувство присутствия не давало мне покоя. Я знал, что я не один. Что - то незримое, злобное и неумолимое наблюдало за мной из темноты, ожидая подходящего момента, чтобы обрушиться на меня всей своей адской мощью.
Я, Эдгар Рейн, некогда уважаемый профессор истории, а ныне лишь тень былого себя, искал здесь тишины, убежища от мирской суеты, от гнетущей памяти о потерянной любви. Моя Амелия… Ее образ, прекрасный и печальный, преследовал меня, как проклятие. Я надеялся, что вдали от людей, в этом заброшенном Доме, я смогу найти утешение, возможность забыться. Но вместо покоя я нашел лишь липкий страх, парализующее предчувствие неминуемой беды.
С каждым днем тени становились гуще, осязаемее, словно стремясь поглотить меня целиком. Они танцевали на стенах, принимая причудливые, кошмарные формы, напоминая о моих самых темных страхах. Шепот становился все громче, все явственнее, проникая в мои сны, отравляя мои мысли, лишая меня рассудка. И тогда… тогда я увидел её.
Белый силуэт, сотканный из лунного света и призрачной дымки, мелькал в глубинах зеркал, словно отражение утопленницы в темных водах Стикса. Но это было не просто отражение, а живое воплощение скорби и отчаяния, проклятое вечно скитаться в этом Доме, искать возмездия за свою загубленную жизнь. Она стояла в конце коридора, словно маня меня в свою ледяную обитель, растворялась в полумраке, нашёптывая невнятные проклятия, от которых кровь стыла в жилах, а волосы вставали дыбом.
Сначала я пытался убедить себя, что это лишь игра моего воображения, вызванная усталостью и одиночеством. Кто поверит в призрака в век науки и рационализма? Но она становилась всё реальнее, всё настойчивее, вторгаясь в мою жизнь, словно кошмар, ставший явью. Ее присутствие ощущалось каждой клеткой моего тела, ее холод проникал в самое сердце.
В отчаянной попытке найти ответы я обратился к пыльным фолиантам, найденным на заброшенном чердаке - к пожелтевшим рукописям, исписанным готическим шрифтом, повествующим о трагической судьбе этого Дома, о женщине, чья жизнь оборвалась здесь насильственной рукой много лет назад. Легенды рассказывали о ее неприкаянной душе, обречённой вечно скитаться в этих стенах, искать справедливости и мести.
Ее звали Розали, и она была последней из рода Воллеров, некогда могущественной и процветающей семьи, владевшей этим поместьем. Ее отец, лорд Воллер, был жестоким и властным человеком, одержимым оккультными науками. Еще до рождения Розали, он заключил сделку с темными силами, чтобы сохранить свое богатство и власть, но расплатой за это стала жизнь его будущей и единственной дочери.
Розали насильно выдали замуж за старого и отвратительного графа фон Кролика, известного своими садистскими наклонностями и жестокостью. В первую же брачную ночь он убил ее, совершив над ее телом чудовищный ритуал. Ее кровь впиталась в землю, прокляв этот Дом и всех, кто в нем обитает.
Страх сковал меня ледяными объятиями, сжимая сердце в железных тисках. Я пытался бежать, покинуть это проклятое место, но какая - то незримая сила удерживала меня здесь, невидимые цепи приковывали к этому Дому, не позволяя мне вырваться из его мертвой хватки. Каждая попытка побега отзывалась усилением паранормальной активности: шепот перерастал в неистовый крик, тени обретали очертания кошмарных фигур, готовых разорвать меня на части, а ледяной ветер, казалось, пытался вырвать мою душу из тела.
Однажды ночью я проснулся от холодного прикосновения к щеке - прикосновения самой смерти. Открыв глаза, я увидел её…
Мертвенно-бледное лицо Розали, как на фотографии, нависло надо мной, не изображая эмоций. Ее глазницы, пустые и бездонные, словно две черные дыры, поглощали весь свет. Ее кожа была холодна, как лед, ее дыхание обжигало, как пламя. Она прошептала моё имя - голос, словно сорвавшийся с уст самого дьявола, полный боли и отчаяния.
Я попытался закричать, но горло сдавила невидимая хватка, лишая меня дара речи. Я попытался оттолкнуть её, но руки мои проходили сквозь неё, словно сквозь призрачный туман, словно я пытался удержать саму Тьму. Она надвигалась, ее холод проникал в самое сердце, вымораживая душу, превращая меня в живой труп.
Я не помню, как точно я смог сбежать из спальни, но с того момента, реальность расплылась и потеряла очертания. Границы между мирами стерлись, и я оказался в ловушке между жизнью и смертью, между сном и явью, между разумом и безумием. Я видел ее повсюду - в зеркалах, в танцующих тенях за окнами, в каждом ночном шорохе, в каждом скрипе половиц. Она преследовала меня неустанно, мучила и сводила с ума, питаясь моим страхом, моей болью, моим отчаянием.
Я перестал есть, перестал спать, моя воля иссякла. Я стал ее тенью, навеки запертой в этом Доме, обречённой на вечные страдания. Мой разум медленно угасал, погружаясь в пучину безумия. Я видел кошмарные видения, слышал голоса, которые приказывали мне совершать ужасные вещи.
В конце концов я сдался, перестал бороться, перестал сопротивляться. Я просто ждал - ждал своей участи, ждал освобождения от этого кошмара, ждал, когда Розали заберёт меня в свой ледяной плен, сделает своим вечным слугой.
В ночь зимнего солнцестояния я, Эдгар Рейн, исчез, словно растворился в воздухе, как исчезают тени с первыми лучами солнца. Говорят, что перед этим я совершил ужасное преступление, повторив судьбу графа фон Кролика и убив невинную девушку, которая когда - то... была моей Амелией. Это было до того, как я приехал в это чертово место, это было до того, как я сошел с ума, это было до всего, но это точно было после счастья.
А Дом, так и остался стоять, одинокий, мрачный - памятник забвению, свидетель человеческой глупости, жадности и жестокости. Но по ночам, говорят, в окнах можно увидеть две белые фигуры - призрак Розали и призрак ее последней жертвы...
