Предварительный диагноз: Перерождение ч21
Книга на Литрес - https://www.litres.ru/book/daniil-azarov/predvaritelnyy-diag...
Предыдущие части
_______________________________________________________________________________________________
21
Надо признаться, готовила тётя Катя отменно. Казалось бы, простая тушёная картошка с мясом, но это было так вкусно, словно приготовила её моя мама. А мы все знаем, что лучше мамы никто готовить не умеет. Хозяйка стояла у плиты, с улыбкой наблюдая, как мы дружно уплетаем её стряпню.
– Ну вы даёте, – сказала она. – Как будто с голодного края вернулись. Серёжка ведь должен был вам завтрак на полянке накрыть по дороге.
– Да это просто так вкусно, тёть Кать, – ответил Артём с набитым ртом. – Вам шеф-поваром в ресторане надо быть.
– Так я им и работала, – она отвернулась к плите, что-то помешала в большой красной кастрюле. – У олигарха одного, личным поваром. Хороший был мужик, хоть и занудный до жути. Ювелиркой занимался. Денег предлагал кучу, только бы не уезжала. А я, как один раз тут побывала, так не смогла больше в городе жить. Поняла, что не моё это. Он мне на прощание даже кольцо подарил, с бриллиантом. Вот на это колечко тут всё и построено, кстати.
– Бывает же, – хмыкнул я, отставляя пустую тарелку. – Не скучно вам здесь?
– Ну ты скажешь, – Екатерина закрыла кастрюлю крышкой и выключила плиту. – Когда скучать-то? То огород, то скотина, сейчас вон туристов сезон, дом пустой не стоит почти. Скоро ещё Игорь Саныч мой из Бийска вернётся, новых людей привезёт. А ты говоришь, скучно!
– А Валера – это ваш сын?
– Крестник, сын у меня Станислав, они вас как раз повезут к Белухе.
– У вас тут прям семейный бизнес, – усмехнулся Артём.
– А как же, хочешь жить – крутись-вертись. Иначе быть не может.
– Тоже верно. А можно добавки попросить?
– Можно, почему нельзя. Ешьте, успеете ещё от гречки с консервами осатанеть.
После обеда заехал Валера, извинился, что сегодня выехать никак не получится, но завтра к утру машина точно будет готова. Не могу сказать, что мы сильно расстроились. Всем хотелось отдохнуть от непрерывной дороги. Да и ужин от такой хозяйки обещал быть отменным. Константин ушёл к себе подремать, Артём с Семёном отправились изучать посёлок, мы с Кристиной решили, что теперь наша очередь любоваться природой. От гостевого дома до реки было минут десять неспешным шагом.
Что скрывать, пейзаж вокруг действительно очаровывал своей первозданной красотой. Величественные горные пики скрывались под одеялом из белоснежных облаков. Зелёные террасы, уходящие плавными холмами до горизонта, могли бы дать неплохую фору своим собратьям из Новой Зеландии. А такого чистого кристально-синего неба я не видел вообще никогда в жизни. Тем более в Москве или Челябинске. Дойдя до каменистого берега реки, пересекли мост на другую сторону. И как-то совершенно незаметно оказалось, что мы идём, уже держась за руки.
– А как вы с профессором познакомились? – спросил я. – В смысле как так вообще получилось, что он тебя удочерил? А нет, выкупил! Точно, ты говорила, он тебя выкупил!
– Да, – Кристина грустно усмехнулась. – Так и есть. За ящик водки.
– Это же дичь какая-то.
– Ну как есть. Я жила в небольшой деревне под Тамбовом, Моршанки. Домов на двадцать всего. Когда была маленькой, мой дар проявлялся особенно сильно. Это сейчас я лишь иногда могу видеть следы смерти, а в четыре года заявила соседке, что скоро она умрёт. Дети ведь не понимают, что можно сказать, а о чём лучше промолчать. Мать меня тогда крепко отругала, но, само собой, никто всерьёз не воспринял. А когда через неделю на тётю Галю в лесу упало гнилое дерево, по деревне поползли слухи. Наш дом начали обходить стороной. В пять лет на колодце так же перепугала мамину подругу. И её вскоре зарубил топором пьяный муж. Можешь себе представить, каково жить с клеймом проклятой ведьмы в таком маленьком посёлке? Нам плевали вслед, рисовали по ночам кресты на заборе, но уезжать было некуда.
– Такое себе житие. Слушай, ну в город же могли переехать, продать дом, в конце концов.
– Отец работал на лесозаготовках, на местной лесопилке, говорил, что в Тамбове ему делать нечего, – девушка пожала плечами. – Не знаю, в общем. Не уехали, и всё. На свой седьмой день рождения я узнала, что он тоже скоро... уйдёт. И просто не смогла это скрывать. Досталось мне по первое число. Отец бил ремнём, мать – чем под руку попадётся. Два дня лежала потом, встать не могла.
– Сбылось?
– Конечно. Через две недели он, пьяный, свалился на лесопилке под какой-то пресс. Так я стала жить с матерью, которая меня ненавидит. А скоро и она начала пить. И бить.
– Жесть какая.
– Ну да. Жесть.
Кристина остановилась, посмотрела на небо и как-то судорожно вздохнула. Мне показалась, что мою ладонь сжали чуть крепче. Я встал перед ней, опустил её лицо к себе и нежно поцеловал. Девушка уткнулась мне в шею. Я почувствовал на коже горячие слёзы.
– Я даже из дома не могла выйти. Меня все ненавидели! Понимаешь, все! Бросались камнями, кричали, чтобы я убиралась обратно в ад. Однажды ночью мать спьяну попыталась меня задушить. А я не понимала, за что?!
Она плакала почти беззвучно. Наверное, как и привыкла за все эти годы. Я стоял и не знал, что делать. Нужно было что-то сказать, как-то поддержать её. Но все слова казались такими глупыми и бессмысленными. Пережить в детстве столько ужаса и страха... Просто потому, что она была не такая, как все.
И зверя нет страшней, чем человек.
Поэтому я просто обнял и крепко прижал к себе.
Наверняка со стороны это выглядело очень романтично. Двое обнимаются у берега реки, на фоне гор и бескрайних зелёных холмов. Если только не знать причину. Возможно, именно в этот момент я понял, что она значит для меня гораздо больше, чем простая любовница. Влюбился из жалости, скажет кто-то. Идите на хер. Вам не понять, как это – расти другим. Пытаться осознать, за что тебе досталось такое горькое «счастье». Да, наше с братом детство было золотым по сравнению с тем кошмаром, который она пережила. И, возможно, именно поэтому я ощутил нелепое, но очень едкое чувство вины.
– Никто больше, – прошептал я, зарываясь в её волосы, – никогда не посмеет причинить тебе боль.
Кристина отстранилась, подняла заплаканное лицо и едва улыбнулась.
– Обещаешь?
– Клянусь своей чёрной рукой. Чтоб она отсохла, если я вру.
Она засмеялась негромко, но я понял, что буря миновала. Отошла ещё на шаг, вытирая слезы рукавом джинсовой куртки.
– Прости, что так вывалила на тебя это всё. Просто до этого никому не рассказывала, кроме Кости... папы. Я правда считаю его своим вторым отцом. Настоящим отцом.
– Я понимаю, не переживай. Честно говоря, вообще удивлён, как ты смогла после такого вырасти нормальной, а не психопаткой какой-нибудь.
– Ну это не моя заслуга, – Кристина уже заметно успокоилась и присела на большой серый валун. – В то лето к нам в деревню приехала группа историков с археологами. Недалеко от нас были развалины старого монастыря. Они собирались его изучать, вести раскопки. Я начала убегать к ним. Проводила там все дни напролёт. Лишь бы только не дома. Их руководитель сначала был недоволен: я же всё-таки мешала работе. Но потом смягчился, стал рассказывать мне всякие истории про этот монастырь. Было не очень интересно, но я слушала и просила ещё. Потому что боялась, что иначе он меня прогонит. В итоге он разрешил им помогать. Иногда я даже оставалась ночевать у них в лагере, мы вместе готовили всем ужин на костре. Врала, что отпросилась у родителей. Кто-то даже в шутку называл меня его дочкой, потому что я не отходила от него ни на шаг.
– Их руководитель был Константин? – я подошёл и сел напротив неё, прямо на землю.
– Да. Когда я увидела, что они сворачиваются... Это было как... не знаю... конец всего хорошего, понимаешь? Единственного хорошего, что я знала. И у меня случилась истерика. Я рыдала у него на руках, просила не уезжать или забрать с собой, – Кристина усмехнулась. – До сих пор помню его вытянутое от удивления лицо. Он вообще не понимал, что происходит. Тогда я рассказала ему всё. Про своё проклятье, про семью, как к нам относятся в деревне, что мать меня однажды уже чуть не убила.
– Взрослый мужик так сразу поверил ребёнку?
– Нет конечно. Но мой дар очень его заинтересовал. Он пообещал вернуться.
– Профессор уже тогда знал о всей этой чертовщине с Древами?
Кристина кивнула.
– И хотя теперь я в это не верила, но он вернулся. Прошёлся по деревне, пообщался с нашими соседями. Могу представить, что они наговорили. Только его это убедило в том, что я действительно не вру. Потом он зашёл к нам. Я помню тот день, как сейчас. Было воскресенье. Мать накануне сильно напилась, избила меня и бросила в погреб. Сидя в холодной темноте, я услышала знакомый голос. Сначала думала, что послышалось. Я очень замёрзла и соображала уже с трудом. Но голос не исчезал. Единственное, что смогла, – кое-как забраться на лестницу, но открыть крышку не получилось. Мать что-то на неё поставила сверху, наверное, уже не собиралась меня выпускать. Не было сил даже плакать, и я просто начала скрестись. Знаешь, как собака в закрытую дверь. Царапала ногтями доски и скулила.
Не знаю, каким чудом, но Костя услышал. Сверху раздался шум, мамина ругань, а затем хлынул поток света и тепла. И меня потащили наверх. Как он её не убил, не знаю, но таких выражений от него я не слышала больше никогда в жизни. В общем, Костя меня забрал, дал матери денег на ящик водки. Запугал вдобавок судом и полицией. Она написала отказ от претензий на ребёнка. Бумажка – ерунда, конечно, но для пьющей деревенской бабы хватило. Вот так я и переехала в Москву.
Какое-то время мы сидели молча. Кристина встала, отряхнула джинсы. Я тоже поднялся.
– Лёш, давай ещё пройдёмся, хочу голову проветрить.
Я лихорадочно соображал, как можно разрядить обстановку, заставить её отвлечься от мрачных воспоминаний. И ляпнул первое, что пришло в голову:
– Знаешь, Крис, из твоей истории получился бы отличный сериал. И назывался бы он «Не родись нормальной».
Она удивлённо посмотрела на меня и, слава богу, сдавленно хихикнула.
– Теперь я точно уверена, о чём должна быть твоя следующая книга.
– Ну-ка?
– «Как пороть чушь с невозмутимым видом».
– Кстати, может стать бестселлером!
– Ну да, в Неверландии. О, я придумала сериал про вас с братом!
– Жги!
– «Двое: я и моя тень»!
Я расхохотался. Кристина смеялась, согнувшись в три погибели. Да, шутки были так себе, спорить не буду. Но мы веселились не над ними. Мы смеялись, чтобы прогнать безысходную жуть, что жила в памяти маленькой семилетней девочки, до сих пор сидящей в тёмном холодном подвале. У той, в которую я всё-таки влюбился. Окончательно и бесповоротно.
Мы вернулись в гостевой дом, когда начало уже смеркаться. На крыльце нас встретил изрядно взволнованный профессор.
– Кристина! Ну как так можно! Ушла, телефон оставила! Уже темнеет, а тебя всё нет!
– Прости, пап, – она смущённо потупилась, совсем как подросток. – Мы просто загулялись.
Тут Константин увидел, что мы держимся за руки, метнул на меня гневный взгляд. Поджал губы и молча скрылся в доме.
– Мне скоро тридцать, но для него я по-прежнему ребёнок, – сокрушённо вздохнула девушка.
– Потому что отец тебя любит и переживает. Это нормально.
– Я понимаю. Но иногда он просто невыносим. Ладно, пойду задобрю старого ворчуна.
– Давай, я пока Тёму поищу.
Мы зашли в дом, Кристина поднялась наверх, а я нашёл своего друга на диване в гостиной первого этажа.
– Что, получили трындулей? – усмехнулся Артём. – А я вот даже не сомневался, что ты её охомутаешь. Но девчонка хорошая, красивая. Зачёт.
На лежащем около него планшете появилась надпись:
– Кобель, я всегда это говорил.
– Ну-к, тихо, оба два. А то я сейчас кому-то припомню, как он от Ирки тайком по стриптиз-клубам шляется.
– Если я на диете, это ещё не значит, что мне нельзя посмотреть меню!
– Про меню ты будешь потом на следствии доказывать. Но я думаю, у твоего прокурора такой аргумент не прокатит.
– Всё, всё. Молчу! Куда ходили-то?
– Да так, за реку. Просто гуляли, трепались о том о сём.
– По-оня-ятно, значит, сегодня она у тебя ночует?
– Ну хорошо. Видит бог, я не хотел, но безумству храбрых поём мы песню. Сём, ты Иркин телефон помнишь? Надо срочно позвонить.
– Говно ты, – философски изрёк Артём. – Эх, угораздило вляпаться.
Он достал из кармана смартфон.
– Окей, «Гугл», как спрятать труп лучшего друга в горах?
– Кстати! «Гугл»! – я вспомнил про свой сон. – Тут интернет есть? Вайфай?
– Есть, но слабенький. Кино не посмотреть, так, по сайтам полазить.
– Отлично. Дай телефон, надо кое-что посмотреть.
– Ну, не зна-аю, – протянул Тёма, крутя его перед собой. – Вы так убедительно мне угрожали, молодой человек...
– Ой, да хорош уже! – я выхватил трубку и плюхнулся рядом с ним на диван.
– Что искать-то будешь? – спросил Артём, включая телевизор.
– Ты слышал о завесе Парокет и Страже Порога?
– Не-а, но сочетание Страж Порога мне не нравится. Опять какая-нибудь здоровая дура с якорем. Или кувалдой.
Планшет подвинулся по столику ближе к нам, стилус начал писать:
– Не с кувалдой, с трезубцем.
– Ну или с трезубцем, – сказал я, дожидаясь, пока прогрузится в телефоне страница поисковика. Дошло до меня только пару секунд спустя. – Погоди, Сём, ты знаешь, что это?
– Да.
– Та-ак, затейно. Просвети убогих.
– Страж Порога с трезубцем охраняет завесу Парокет. Это часть учения Каббалы.
– А почему с трезубцем? – вставил Артём.
– Он символизирует триединство отрицания самого себя.
– Чего?
– Страх, боль и гнев. Когда познаешь свой страх, усмиришь боль и отречёшься от гнева, тогда ты сможешь познать себя. Страж поднимет завесу и позволит пройти через порог вечности, который символизирует преграду перед тем, кто ты на самом деле и кем только хочешь казаться. Завеса Парокет скрывает последнюю стадию самопознания человека, для чего он на самом деле пришёл в этот мир.
– Ни хрена себе, – восхищённо выдавил Артём. – Ты где этого нахватался?
– Библиотека Степаныча в пещере? – догадался я.
– Да. Я же год там пролежал, а книг у него было навалом. Особенно по эзотерике и мистике. Делать особо было нечего, вот и читал всё подряд.
– И где найти этого Стража Порога?
– Нигде, считается, что это просто метафора. Когда исполнишь три условия, то сможешь заглянуть внутрь себя и стать тем, кем должен стать.
– А если не исполнишь?
– То будешь всю жизнь торчать в офисе с девяти до шести, платить за ипотеку и кататься на кредитной «Мазде», – хохотнул Артём.
– Тём, уймись, а?
– На самом деле он прав, грубо говоря, так и есть. Адепты Каббалы считали, что человек обречён на муки самопознания. Он либо плывёт по течению, управляемый чужой волей, живёт в мире навязанных ему ценностей, обладая лишь иллюзией свободы. Либо становится по-настоящему свободным, и сам управляет своей судьбой и остальными людьми. Примерно так.
– Чёт я не особо понимаю, о чём речь, – уже более серьёзно сказал мой друг. – Ну допустим, познал ты это вот всё, и? Сидишь такой просветлённый собственной значимостью, хорошо. Дальше-то что? Как этим пользоваться?
– Никак. Ты не пользуешься, просто живёшь, но совсем по-другому.
– Да в смысле?!
– Ну смотри, платные парковки в центре города. Тебе навязали их ценность, как правило. Ты едешь на машине, подсознательно испытываешь страх не найти места, боль от мысли, что придётся ездить кругами, искать, а потом ещё платить, и гнев на всю эту систему. А человек, познавший себя, просто едет, просто ставит и идёт по своим делам. Он не испытывает твоих чувств, и система на него не действует.
– Конечно, будь у меня тачка с люстрой и номерами... – Артём осёкся. – А... а-а-а... вот оно что?!
– Ага. Не подчиняешься чужим правилам. Ты создаёшь свои.
– Слушай, а мне нравится эта... как её, Каббала? Прям пошаговое руководство «Как стать Нео и чпокнуть "Матрицу"»!
Артём продолжал расспрашивать брата, а я снова погрузился в размышления. Выходит, Семён не просто читал, а изучал. Пытался осознать и понять. Настолько, что смог привести простой пример с парковками. Я вспомнил его слова, тогда, в пещере: «А что, если мы вообще для этого родились?»
Но в тот раз он думал, что речь об уничтожении кровожадного Древа. Оказалось, это не так. Судьба пошла на новый виток, разворачивая перед нами совершенно невероятную цепочку событий. Неужели всё происходящее – действительно часть какого-то плана? А мы лишь фигурки, пешки, которые, повинуясь чужой воле, двигаются по гладкой лакированной доске. Клетка белая, клетка чёрная. Мат. Конец игры. От такой мысли стало не по себе. С самого детства я не выносил, когда мной пытались управлять. Нечто внутри дыбилось непримиримой силой, выворачивая почти наизнанку от странной злости. Помню, однажды одна подруга затащила меня на лекцию модного, как сейчас говорят, коуча по саморазвитию. Щеголевато одетый блондин с холёным лоснящимся лицом рассказывал со сцены, что нужно делать, чтобы оставаться «в ресурсе». Ох как же меня выбесила эта фраза.
«Чтобы стать счастливым и богатым, вы должны просто себе это разрешить! Работайте, и вы заработаете!»
А все вокруг сидели и восторженно внимали советам из серии: «Дышите, если не хотите задохнуться!»
Скрипя зубами, я кое-как выдержал полчаса. Когда это полудурок начал втюхивать со сцены свои курсы и «Марафон счастья», в котором он подробно объяснит, как нужно жить, чтобы добиться всего желаемого, молча встал и вышел.
Я привык считать себя хозяином собственной судьбы и решений. Но что, если это всё не так? Что на самом деле я лишь кукла, стоящая сейчас на чёрном квадратике?
Хотел ли я когда-то уезжать из родного города? Да не особо, но отсутствие вменяемых перспектив и желание нормальной жизни выдавили меня, как прыщ, в сторону Москвы.
Хотел ли я возвращаться? Тоже нет, но, гонимый чувством вины в смерти младшего брата, приехал и встрял в дикую, невероятную историю с древними культами.
Даже сейчас припёрся к чёрту на рога только потому, что так сказал малознакомый странноватый профессор.
Вроде бы всегда решал сам, но, с другой стороны, обстоятельства вокруг создавали нужную мотивацию. Нужную кому? Мне? Или невидимому кукловоду?
Познать свой страх, усмирить боль и отречься от гнева. Пф, ерунда. Куплю паука, выпью «Нурофен» и перестану психовать. Делов-то. М-да.
– Нет, ну ладно мой племянник, балбес-школьник, со своим компьютером разговаривает, но чтобы взрослый мужик с планшетом!
Тётя Катя прошла мимо нас на кухню, неся в одной руке банку молока.
– Вот поэтому я из города и сбежала, пока совсем мозги набекрень не съехали.
Артём спешно подхватил висящий в воздухе стилус и широко улыбнулся.
– Это что, тёть Кать! Вы бы слышали, как я на свой ноутбук ору!
– Да уж верю, – усмехнулась хозяйка. – Ужинать будете? Я только пюре натолку, котлеты со вчера ещё остались. Домашние.
Мой друг выключил планшет, встал и напыщенно произнёс:
– Уважаемая Екатерина, вы делаете предложение, от которого решительно невозможно отказаться!
После ужина приехал Валера. Мы сидели в гостиной первого этажа и пили терпкий травяной чай с домашним печеньем. Крестник хозяйки сообщил, что с машиной всё в порядке и завтра утром мы можем выезжать. До Белухи было чуть больше пятидесяти километров, но через горы.
– Обычно, – сказал он, – все доезжают на шишигах до стоянки на трёх берёзах. А оттуда на лошадях или пешком. Это занимает не меньше трёх-четырёх дней. На наших малышках будем гораздо раньше. Сделаем только остановку на Аккемском озере. Невероятной красоты место, уверен, вам понравится. Там заночуем и к Белухе доберёмся в районе полудня.
– На шишигах? – спросил Константин. – Какое странное название. Какое-то вьючное животное?
– Нет! – Валера рассмеялся. – Это шестиколёсный грузовик с тентом. Модифицированный ГАЗ-66, специально для езды по бездорожью. Но дальше трёх берёз они не ездят: слишком большой риск застрять, а вытаскивать такую махину – дело хлопотное.
– Ого! – удивлённо присвистнул Артём. – На чём же тогда поедем мы? Боюсь себе представить.
– На чуде инженерной мысли, – наш гид снова улыбнулся. – Завтра увидите. Ладно, – он встал с дивана, – я отчаливаю, в десять утра жду всех во дворе.
На выходе увидел так и не распечатанную коробку с продуктами, обернулся к хозяйке, которая, по обыкновению, что-то хлопотала на кухне.
– Тёть Кать, ну ты как всегда! Зачем я только каждый раз припасы оставляю?
– Ой, вот сдалась мне твоя тушёнка! Жир с костями. На моей кухне этой гадости не будет!
Он сокрушённо покачал головой, забрал коробку и вышел.
Может, из-за чая, или свежего воздуха, или сытного ужина, а может, и всего вместе нас потянуло в сон, едва часы перевалили за десять вечера. Пожелав хозяйке спокойной ночи, мы поднялись к себе на этаж. Семён написал, что ещё пойдёт прогуляется, Кристина, Артём и профессор разошлись по комнатам, а я отправился в душ. По-быстрому ополоснулся, умылся и, надеясь, что девушка не успела уснуть, тихонько постучал в дверь с номером 3.
– Кто там? – почти сразу спросили меня шёпотом.
– Обслуживание номеров, – так же шёпотом ответил я.
С той стороны раздалось сдавленное хихиканье, щёлкнул замок. Я скользнул в тёмную комнату и тут же оказался в объятиях обнажённой тигрицы.