Хотя кастрюли благополучно покоились на своих местах, как и прочая утварь, я села на стул.
– Вер, ты совершенно невозможный человек...
– Тебя не поймешь: то чудом зовешь, то вот уже невозможной величаешь...
– Одно другому не мешает...
Мы непонимающе глядели друг на друга. Думаю, Верка, все-таки играла, она была вовсе не дура, что до меня, то я все еще сердилась.
– Вот только этого мне не хватало, – тихо пробормотала я под нос. – К чему еще и это…
– Рита, расслабься, – покачала головой подруга. – Ты преувеличиваешь свое значение в жизни этого человека. Скорее всего, он давно уже и думать о тебе забыл.
Согласившись с утверждением Верки, я тем не менее в душе никак не могла в это поверить. Потому что это даже представить это было невозможно. И дело тут было не в моей мании величия.
Слишком много нас связывало… когда-то.
Когда-то безумно давно, еще до моего переезда.
В этом городе, городе моих сладких снов, городе моих иллюзий.
Городе, куда я сбежала от него однажды.
Впрочем, все это, возможно, только слухи.
В самом деле, не стоит так кипешить, Рита.
Была уже ночь, и времени на сомнения и мучительную рефлексию не оставалось; мы разобрали диван и расстелили постель. Верка нырнула в нее первой, и я устроилась рядом, смутно подумав, как хорошо все же, что она здесь, что она у меня есть, что не нужно проводить эту ночь в одиночестве. И до рассвета обнимала это хрупкое тощее тело, греясь его теплом и жизненной энергией.
А потом наступило утро. Верка вскочила первой, судорожно натянула брюки и блузку и сделала кофе. И это последнее было ужасно мило с ее стороны, это можно было почти приравнять к очередному спасению моей жизни. И мы отправились на работу, ведь сегодня был четверг, а не суббота.
Улица Взятия, где находится редакция, расположена за четыре трамвайных остановки от моего дома, так что по-настоящему проснуться я не успела, хотя старое разваливающееся чудовище ползло, как черепаха, натужно кряхтело, хлопая дверьми, и вообще делало все, чтобы меня разбудить.
В редакции, несмотря на ранний час, было людно и шумно.
Однако по утрам на меня находит редкостная мизантропия, так что я решительно свернула к лестнице на второй этаж, где у меня была своя личная, отдельная от других камора – большая роскошь по здешним меркам. В каморе умещались стол, компьютер и целых два стула. Свое пальто я вешала куда-то ближе к потолку, но это уже частности.
Тем не менее до своего уютного пристанища я не дошла. На лестнице меня перехватила рыжая Гельда – одна из коллег и даже почти приятельница.
– Эй, Рита, – обратилась она ко мне. – Тебя шеф видеть хотел, рекомендую поторопиться.
Пришлось спуститься – кабинет шефа на первом, в самом что ни на есть андеграунде.
Ян Бориславович у нас человек, уважающий пунктуальность.
– И тебе поздорову, Рита. Как настроение?
– Боевое, Ян Бориславович!
– Ну и отлично, дорогая моя. Да ты присаживайся, присаживайся...
Ого. Внутреннее чутье в один голос с жизненным опытом завопили о том, что разговор предстоит серьезный.
Ладно еще вопрос про настроение (спасибо хоть не самочувствие), но вот обращение – «дорогая моя»!
Определенно, следовало держать нос по ветру.
Я настороженно опустилась на стул.
Ян Бориславович – хороший начальник, насколько это вообще возможно. Но избыточно ласков с подчиненными он становится только тогда, когда предстоящее задание содержит в себе некую пакость.
– Может, чайку, Рит? Или кофию?
Судя по всему, пакость намечалась офигительная.
– С удовольствием, Ян Бориславович!
Меня ожидал новый сюрприз. Вместо скромного, но приличного чайничка Ян Бориславович достал огромный, но вовсе не приличный такому солидному джентльмену кипятильник.
Не выказав, как шокирует меня подобная несолидность (а может, кипятильник был памятен ему как наследство, доставшееся от давно усопшей прабабушки? Бог знает), я предложила свои услуги в заварке чая и закономерно получила отказ.
Еще бы. Я бы тоже не дала хозяйничать кому попало в своем кабинете, тем более подчиненным.
Еще минут пять мы разыгрывали комедию под названием «Шеф и его любимая сотрудница», после чего наконец закипел чайник, и Бориславович соизволил перейти к делу.
Вообще-то столь долгая прелюдия потихоньку вгоняла в ужас.
– Мне нужен хороший репортаж, Рита. Подробный, на полосу или даже разворот и по делу. А может, если будет о чем писать – даже серия репортажей.
Предложение столь заманчивое, что хочется протереть глаза.
– Нам нужна обстановка в Бельском. До этого мы давали самую общую информацию, – а то я не знаю, причем инфа эта была наполовину содрана с ленты новостей, а наполовину с других изданий, – пора бы войти в подробности.
Да, теперь понятно, с чего шеф так долго поил меня чаем, развлекал светской беседой и вообще всячески обмазывал шоколадом.
– А кто еще? Марта в отпуске, Скобельский мне нужен здесь, а у остальных дети.
– А у Зюскинда слишком психика нежная, – улыбнулся шеф.
– Вы полагаете, у меня она крепкая, шеф?
– Полагаю, на это тебя хватит.
– Не боитесь перехвалить?
– Нет. Ну так что скажешь?
– Естественно. И газета останется без материала о Бельском.
Вряд ли это будет самая большая трагедия в моей жизни, подумала я.
Да и подписчики едва ли тут же оборвут телефоны с требованиями рассказать правду о том, что происходит в этом чертовом городишке.
– Обещаю по возвращении неделю отпуска. И оплата, само собой, по специальному тарифу.
Я сдалась. Бог с ними, с деньгами, но отпуск – это было как раз то, за что я согласилась бы и не на такое.
Да и сама поездка обещала стать более чем интересной.
– Уговорили, шеф. Фотографа хоть дадите?
– Рита, милая! Ну неужели тебе не сделать пару снимков?!
Не то, что мне трудно было бы пофотографировать, конечно. Но все же отправляясь в Бельский с кем-нибудь знакомым, я бы чувствовала себя увереннее. В особенности если бы это был Тин Алексеевич, конечно, наш старейший фотокор, прекрасный профессионал и просто душевный человек… Но нет так нет.
Не маленькая, в самом деле.
Обсудив с шефом еще некоторые рабочие моменты и осушив пару чашек чая, я отправилась домой. Нужно было собрать вещи и позаботиться о коте.
Если Серый и был удивлен моему раннему возвращению, то виду он не подал.
– Что ж, дружок, придется тебе пока пожить у Элеоноры, – вздохнув, почесала я котея за ухом. – Паршивая тебе досталась хозяйка, что поделать. Не сидится ей на месте. А кого надо благодарить? Все претензии к Верке. Увидишь еще раз – можешь цапнуть за ухо, разрешаю.
Собрав волю в кулак, я вышла на площадку и решительно нажала на кнопку звонка. Элеонора открыла почти сразу, как будто ждала. Подтянутая, крепкая, загорелая, хоть сейчас на обложку журнала, посвященного фитнесу и правильному питанию. Как ей все же удается сохранять столь прекрасную форму?..
И сколько ей лет, интересно? Сорок? Пятьдесят? Больше? Я никогда не спрашивала.
Крашеные под седину волосы должны были бы старить ее, но взгляд серых умных взгляд был слишком пронзительным, слишком ясным. Так, что сразу видно, может, у этой женщины и много в прошлом, но еще больше у нее впереди.
– Рита? Проходи, – посторонилась она, пропуская меня в квартиру.
– Тут, собственно, какое дело… У меня намечается командировка. Возьмешь кота?..
Я решила перейти сразу к делу.
– Ну а что остается… Тебе же совершенно некуда его деть?
– А как же та подруга, которая преподнесла этот подарочек год назад?
– Да, я могла бы ее попросить, но… но по правде сказать, тебе я доверяю больше.
– Нет, не подумай, Верка замечательная… Но у нее ни детей, ни домашних животных… Тут нужна привычка, понимаешь. Как-то мне будет спокойнее, если кот поживет у тебя.
– Да ладно, ладно. Я не против. Чай будешь?
У Элеоноры была большая коллекция чаев, самых разных. Я вспомнила шефа с его кипятильником и усмехнулась.
– Что-то все сегодня стремятся напоить меня чайком. Ну что ж, отказываться не буду.
Рассмотрев предложенные варианты, я выбрала чай с бергамотом. Не самый мой любимый, по правде сказать, но может быть, настала пора выходить из зоны комфорта. Ведь в действительности я не испытывала никакого удовольствия при мысли о том, что нужно ехать в Бельский.
Таких мест люди обычно стараются избегать.
Но если ты работаешь журналистом, тебе приходится сталкиваться с самыми разными вещами, в том числе довольно неприятными.
Ладно, самое главное, что вопрос с устройством кота был решен. Все остальное меня волновало куда меньше.
Тепло поблагодарив соседку за чай, я вернулась к себе. Брать с собой много вещей не имело никакого смысла. Поездка должна была занять пару дней… Правда, шеф разрешил задержаться, если вдруг обнаружится что-то действительно интересное.
Только вряд ли мне захочется продлевать эту командировку.
Уложив в чемодан одежду, я отнесла Серого Элеоноре и отправилась на вокзал.
Все, что осталось за чертой города, навсегда осталось за чертой города.