Ответ RedHedPolly в «Быстро повзрослела»
Смотрела новое видео Собчак о деле Саламат и сильно флешбекнуло на части, где идёт разговор о домашнем насилии в России и о том, почему женщины не идут в полицию
Отец любил побухать и по синьке поорать на мать, поколотить вещи и её заодно. На нас с сестрой он руку никогда не поднимал («спасибо»).
В более повзрослевше-подростковом возрасте я эту фишку просекла и начала на него сама налетать с железным совком, зная, что в ответ мне ничего не будет
По какой причине мать не уходила сама и не уводила нас-мне до сих пор не известно. Было куда, к бабушке. Но у бабушки «очень сложный характер». Видимо, для неё настолько, что нормально было сидеть и только надеяться, что рано или поздно дочери не опиздюлятся, как ты.
Один раз с моей подачи все таки вызвали полицию, его забрали, пока оформляли он успел обоссать ментовку, но даже несмотря на это, утром его отпустили.
И вот только после просмотра этого репортажа я поняла насколько это страшно, что до сих пор ситуация не меняется и какие-то движения в отношении агрессоров будут делаться только после того, как угрожать то будет нечему
С детьми что-то не так
Окна квартиры выходят на площадку детского сада. На днях наблюдаю картину, экскаватор роет траншею вдоль забора этого сада, в пятнадцати метрах от играющих детишек, мальчиков и девочек равное соотношение. Так вот, за всё время работы экскаватора, не один ребёнок не подошёл посмотреть на это волшебство моего детства.
«Лучик» поздравляет «Мурзилку»
Которому стукнуло сегодня 100 лет
Детские журналы редко живут долго. Потому что меняется мир вокруг, меняются интересы, меняется техника, меняются нравы, меняется политика – а детский журнал, уж поверьте, штука очень хрупкая и тонкая.
Сорок два года просуществовал журнал «Задушевное слово», но в 1918 году он своё существование прекратил – причём последние десять лет этот журнал не критиковал только ленивый – за «второсортное и безнадёжно устаревшее содержание». А созданный «в пику» тому самому «Задушевному слову» весёлый и задорный журнал «Галчонок» (для которого, кстати, много писали и Александр Радаков, и Владимир Маяковский, и Саша Чёрный и другие «сатирконовцы») просуществовал всего три года! Созданный «обэриутами» Хармсом и Заболоцким, возглавляемый Самуилом Маршаком «Чрезвычайно интересный журнал», он же «Чиж» продержался одиннадцать лет.
Весьма почтенного возраста достиг журнал «Весёлые Картинки» – ему в этом году исполняется 68 лет! Наш «Лучик» в сравнении с этим «дедушкой» совсем-совсем юный, нам на шестьдесят лет меньше.
Но вот «Мурзилка» – поистине самый настоящий рекордсмен, истинная легенда среди советских, российских, да и вообще среди прочих детских журналов.
Мурзилка – это самая настоящая блестяще иллюстрированная энциклопедия советской детской литературы. Просто список авторов и художников может занять несколько страниц текста, и какие там имена! Лев Кассиль, Агния Барто, Самуил Маршак, Сергей Михалков, Корней Чуковский, Николай Носов, Виктор Драгунский, Ирина Токмакова... И художники: Владимир Сутеев, Евгений Медведев, Виктор Чижиков, Евгений Рачёв, Лев Токмаков, Александр Семёнов, Аминадав Каневский, Алексей Пахомов, Владимир Лебедев, Аркадий Шер, многие, многие другие!
Этот журнал, без сомнений и споров, вобрал в себя всё самое лучшее, что только могли предложить детям художники и писатели. Этот журнал попал в «Книгу рекордов Гиннесса». Тираж «Мурзилки» превышал пять миллионов экземпляров – для современной журналистики цифра просто астрономическая.
«Мурзилка» – это мой самый первый журнал. В смысле именно «мой», то есть выписанный именно мне и для меня! Это случилось в немыслимо далёком 1981 году – в январе мне исполнилось пять лет, я уже умел читать, и на семейном совете было принято торжественное решение – выписать мне «Мурзилку», как Дяде Фёдору из мультфильма. Я страшно обрадовался, по дороге в детский сад каждое утро обязательно проверял почтовый ящик, а когда он наконец пришёл, долгожданный «мой журнал», прыгал и плясал от счастья. Я обязательно нёс журнал с собой в детский сад, и там с наслаждением читал вслух другим детям (воспитательницы меня за это очень ценили, поскольку могли в это время попить чай или просто отдохнуть) и былины про русских богатырей, и африканские сказки, и «Школу клоунов» Успенского, и «Маленькое привидение» Пройслера, и рассказы-комиксы Александра Семёнова про злую волшебницу Ябеду-Корябеду, и про Саушкина, который ходил за спичками... А ещё – про ракеты и космические корабли, про самолёты и пароходы, про канал Волга-Москва и про железную дорогу БАМ и вообще про всё-всё на свете!
Сейчас я работаю в другом детском журнале. И первым детским журналом, который откроет для себя мой внук, наверняка будет «Лучик» (своя рубашка ближе к телу, уж извините!). Но всё равно – я от всей души поздравляю тех авторов и художников, которые работают для сегодняшнего «Мурзилки». А ещё – каждый раз, когда я пишу для сегодняшнего «Лучика», я очень хочу, чтобы у меня получались статьи увлекательные, познавательные, интересные, запоминающиеся – именно такие, какими были статьи в «Мурзилке». И, кстати говоря, очень может быть, что и в том, что я в конце концов стал именно детским писателем, «виноват» тот самый «Мурзилка» из 1981 года.
Счастья и процветания этому чудесному журналу, который радует мальчишек и девчонок уже целых сто лет! Счастья, удачи, успеха, дорогой «Мурзилка»!
Читатель «Мурзилки» с сорокапятилетним стажем,
автор детского журнала «Лучик»,
детский писатель и журналист,
член Союза российских писателей
мальчик Саша Червяков
* * *
Александр Станиславович, как обычно, всё правильно сказал. У него есть талант – говорить нужные слова в нужное время. Мне, как обычно, остаётся только оттенить его слова анекдотом.
У моей жены есть подруга, а у подруги дедушка был старым большевиком. (Так официально называли коммунистов, вступивших в партию ещё до революции 1917 года, когда это было небезопасно и вовсе даже не выгодно.) Благодаря этому дедушке у семьи подруги есть дача в Тарасовке. А Тарасовка – это... это Тарасовка. Стародачное место под Москвой.
Однажды мы были у них в гостях и ходили к их соседям поливать в доме цветы (соседи куда-то уехали). Я тогда ещё не работал в "Лучике" – и никакого "Лучика" тогда ещё не было... Соседский дом произвел на меня очень сильное впечатление. Знаете, старый дом, с величественно скрипящими половицами, цокающими маятником часов и монументальным буфетом... Дом-музей. "При Сталине это была дача главного редактора "Мурзилки"" – поведали нам.
Я потом в шутку сказал жене, что да-а-а, хотел бы я быть главным редактором "Мурзилки". Имея в виду, что хорошо бы хоть чуточку пожить в таком доме, конечно. Но, видимо, Тот, Кто Нас Слышит, неправильно меня понял.
Или, наоборот, правильно?
Главный вредактор "Лучика"
Лев Пирогов
Поздравляем наших учителей и старших товарищей!
Ежимапа
Мои дети видят игру в шахматы очень по разному , старший предпочитает классический вариант , а вот средний любит устраивать взрывы и землетрясения на доске и каждый раз как они берут шахматы поиграть они неизбежно разлетаются по всему дому , всё бы ничего , но долго шахматам на полу быть нельзя потому что они изготовлены из какого-то уникально вкусного пластика по мнению нашей маленькой собаки .
А у вас как играете в шахматы ? Дети любят собирать игрушки ?
Продолжение поста «Быстро повзрослела»
Поражает, как недоброжелатели виртуозно оправдывают поступки алкоголиков. Давайте разберемся.
- У него стресс! Он из-за этого пьет! Он из-за семьи пьёт! Все на него повесили! Он же устаёт, а вы неблагодарные!
1. Его кто-то к батарее привязал? Ну понял ты, что семья - не твое, ну иди, не порть себе и людям жизнь. Сколько вокруг счастливых историй, в которых женщина сама растила 1-2-3-4 детей и вырастила в любви и заботе.
2. Окей, понял ты, что семью все же хочешь, но и стресс испытываешь. Ок, книги по стресс-менеджменту кто-то взаперти держит? Спрятали именно от тебя? Отключили интернет? Вроде нет, да и речь в посте далеко не 70-х, когда психология считалась чем-то ненормальным в СССР.
3. Окей, психология не для тебя. Религия? Церковь? Тоже варианты, на которые можно ориентироваться. Ну на крайний случай есть нормы СССР, когда тунеядцев и алкоголиков тоже не жаловали и хотя бы пристыжали, а не оправдывали
4. Окей, ты уже алкоголик. Здесь два пути - либо считаешь все происходящее нормой и себя оправдываешь, либо задумываешься, что что-то не так. В моей семье, к сожалению, отец придерживался первого варианта. В других же случаях, если хочется что-то изменить, есть помощь от профессиональных компаний по данной теме. Что существенно - помощь бесплатная.
А вообще, как ребёнок, на которого вешали "я не могу себе машину купить, потому что тебя содержу", прекрасно понимаю эту боль, когда тебя содержат из мнимого чувства долга, вываливая на тебя всю агрессию, потому что "если бы не ты, если бы не семья". Кстати, как потом оказалось, машину он себе не мог купить не из-за меня 🤡
Вторая популярная тема "Сама виновата, что он пьёт/изменяет/бьет/насилует". Здесь вернёмся к предыдущим пунктам и еще раз повторим: ответственность за действия человека лежат ТОЛЬКО на этом человеке. Это его выбор. Всегда можно уйти. Я не видела ни одного алкоголика, которого батареей держат на привязи. Ни одного. Если только это не семья в глубокой созависимости и алкоголизме.
И третий пункт про то, что "он хоть что-то делал, а вы неблагодарные!"
Я прекрасно понимаю, о чем речь, так как последние 20 лет утешала себя именно такой фразой - он же что-то делал, а есть же семьи хуже... Да, всегда будет кто-то у кого ситуация хуже. Абсолютно точно. Но подобные сравнения не имеют ничего общего с понятием любви, близости и семьи. А именно отсутствие этого и вызывает жгучую боль. Не отсутствие какой-то "шмотки" или поездки, а отсутствие любви и внимания.
Так, я жила со своей бабушкой, которая каждое утро приносила мне тухлый йогурт с помойки и очень огорчалась, когда я отказывалась его есть. И нет, она меня не содержала, она не пережила дефицит войны, 90-х, была обеспечена тогда и на момент "подарка" у нее была пенсия, о которой и сейчас многие пенсионеры только мечтают. Но каждое утро она приносила этот йогурт и называла меня неблагодарной. Она же старается. Но она старается удовлетворить СВОИ потребности (чаще всего речь про потребность "быть хорошей в глазах окружающих, даже если не хочешь"), а это не имеет отношения к любви к близкому человеку.
Поэтому понятие "он делал хоть что-то, у других хуже было" вообще никак не оправдывает неадекватность алкоголика. Он делал не что-то, а то, что считал нужным исключительно САМ. Считал он это нужным из мнимого чувства долга, страха осуждения или еще чего - ЕГО личный выбор. Повторю пункт 1 - никто к батарее не привязывал. Это не отменяет того, что он был алкоголиком и рушил и пытается продолжить рушить жизни других людей.
Поэтому, дорогие осуждатели современной молодежи, выросшей в семьях алкоголиков, желаю вам никогда не жить с алкоголиком, но а если эта жизнь все же вас настигнет, вспомнить свои же слова и винить во всем только себя. А мы, молодёжь, вышедшая из этого, продолжим жить своей жизнью, по возможности, вдалеке от алкоголизма и приносить счастье в свои семьи, как это и заведено природой - от родителей к детям.
Алкаши, вместе, сила!!!
ДЕНЬ ВОСЕМНАДЦАТЫЙ. ДОЛГАЯ ДОРОГА
...- Сенька. Давай ты не будешь умирать, хорошо? Пожалуйста! Давай дойдем до дома! Совсем чуть-чуть осталось… Не падай! Я не смогу тебя нести так долго!
Сенька рухнул на землю и его начало рвать. Но уже было нечем. На шее вздулись вены от напряжения, лицо было бледным и покрылось испариной.
Я поднял его и повел дальше... До дома оставалось совсем чуть-чуть....
___________________________________________
Пятнадцати часами ранее.
Идем в сторону остановки. День обещал быть солнечным. Прохладный ветер бодрил и пока не хотелось искать тень. Я размышлял от том, как мы сядем в поезд, и он довезет нас до нужной остановки, потом мы пересядем на автобус и доедем до перекрестка с нашей деревней. Двадцать минут от шоссе, и мы у бабушки. Нет ничего проще!
- Юр! А ты знаешь, как доехать до деревни? – спросил Сенька.
- Не боись, братан! Доедем! – в голос я вложил всю уверенность, которая была во мне на этот момент.
Я нащупал в кармане шорт мелочь, которую я запихал в пружину. Ну, знаете, чтобы мелочь не гремела в кармане, прибегали к разным способам. Так вот пружина – один из них. Сгибаете так, чтобы расстояние между витками увеличилось и засовываете монеты. Пружина сжимается и всё. Деньги есть, не пропадем!
Наш район находился на самой окраине города и ходил к нам только один автобус. Вроде, маршрут номер 30, «тридцатка».
Меня начали мучать сомнения. Ну, сядем в автобус… Ну, поедем… Кому платить деньги? А тут еще и Сенька каждые десять секунд пытался заглянуть в глаза, чтобы снять собственное нервное напряжение, увидев во мне неугасимую веру и абсолютное понимание ситуации.
- Не боись! – повторил я. – Не боись. Не надо.
Автобус медленно подъезжал к остановке и нам пришлось ускориться. Влетев в салон, мы сразу заняли передние места. Пока все идет по плану.
- Где ваши родители?
Этот вопрос пробился сквозь толщу мыслей и исходил от повернувшегося к нам водителя автобуса.
- Родители ваши где?
- А мама… - я на долю секунды завис. – Будет нас ждать на следующей остановке…
Способность в критических ситуациях мыслить в нужном направлении у меня с детства. А брат уже сверлил мне взглядом правую половину лица.
- Сеня! – повернулся к нему. – Запомни! Я – старший брат. И тебя в обиду не дам.
- А я хочу есть! – сбил он меня с толку. – Почему мы с утра не ели ничего?
Автобус уже тронулся с места, заскрипев всеми своими частями. И слово «Черт!», которое я невольно обронил, потерялось в шуме
- Слушай, пошли назад! От водителя подальше, - начал отвлекать брата я. – Не то он нас выгонит или в милицию сдаст…
Сенька бросил взгляд на спину шофера и, еще раз напомнив про еду, поплелся следом за мной в конец автобуса.
Я выискивал среди пассажиров какую-нибудь добрую на вид женщину. Нашел. Сидела одна и даже повернулась в нашу сторону.
- А вы не скажете, как проехать на вокзал?
Женщина удивилась вопросу и задала свой:
- А какой вокзал вам нужен?
Я растерялся в миг и пока мой мозг перебирал варианты вокзалов, которые существуют во Вселенной, она добавила:
- А вы что тут одни?
Автобус остановился на остановке. Никто не выходил и входящих особо не было.
- Эй! Пацаны! – послышался крик водителя. – Ну, и где ваша мама?
- Выходим! – я потянул брата за рукав и выскочил на улицу. – Во-о-он она идет!
Водитель выглянул из своей двери. Я показывал на женщину, которая шла в нашу сторону, но была еще очень далеко. Автобусу нельзя было задерживаться и водителю пришлось нам поверить на слово. Двери закрылись, и мы с братом остались стоять под навесом павильона, проехав всего одну остановку.
- Пошли пешком! – я твердо решил не сходить с пути.
— Это же далеко! – брат начал капризничать. – Давай ждать следующего автобуса!
- И что мы опять одну остановку проедем? Пошли до следующей пока дойдем, а когда увидим автобус – тогда и поедем.
Солнце уже пригревало… Путь наш пролегал через частный сектор и проблем с водой не возникало – колонки были везде. Но вот с едой надо было что-то решать… Сенька все настойчивее давал понять, что без еды никаких путешествий быть не может. Я, если честно, тоже проголодался.
- О! Яблоки! – я увидел усыпанную розово-зелеными плодами ветку. – Будешь?
- Они, наверное, кислые…
- Зато еда!
Так как ветка свешивалась на улицу, то принадлежала всем. Я заправил майку в шорты и накидал за пазуху штук десять яблок, предварительно укусив одно. Очень кисло, но, если быстро жевать и часто дышать, можно было есть. С первым это прокатило, но второе я уже жевал нехотя. Третье решил не есть и даже захотел высыпать остатки. Глянул на брата.
- Тебе что не кисло? – видя, как он уплетает уже второе….
- Кисло и вкусно. Давай еще!
Я обрадовался такому аппетиту и дал ему в руки еще два яблока. Остальные выбросил… Сенька с шумом вгрызался в крепкую мякоть, заливая соком подбородок и с треском отрывая большие куски. Я, как завороженный наблюдал за этим процессом, не понимая, как такую кислятину можно есть. Боковым зрением заметил огромное оранжевое пятно на горизонте.
- Автобус! Сенька! Бежим!
Пока мы бежали на остановку, он догрыз четвертое яблоко. Влетели уже в заднюю дверь и отвернулись к окну, чтобы не привлекать внимания. Теперь главная задача – не пропустить вокзал. Я должен его узнать.
- Железнодорожный вокзал! – объявил по громкой связи водитель спустя несколько остановок.
Выходим. Несколько минут стоим на месте. Ориентируемся.
- Нам туда! – я хватаю Сеньку за руку и веду в направлении здания вокзала.
Много людей! Много-много! Нам нужен поезд до Быхова.
- Тетенька! А как нам доехать до Быхова? – женщина на скамейке показалась мне доброй. Снова!
- Вон с того пути через двадцать минут уходит! – показала рукой она. – Цифра «Два» еще перед ним.
- Ого! Так быстро! Спасибо!
Он в ответ улыбнулась и кивнула.
-Я сама на нем еду.
Пока я соображал, каким образом попасть в вагон, вдруг услышал вопрос:
- А вы не Анькины дети?
Анна – имя моей матери.
- Ага, - удивленно ответил я.
- А мама где? – любопытство тети начинало напрягать.
- А… Мама…. Нас будет ждать в Быхове! – опять нашелся я. – Нам только на поезд сесть и все.
- Я просто с ней работаю на заводе, - предварила мой вопрос тетенька. – А вы точно знаете, как ехать?
Я кивнул, но явно неуверенно.
- Поедете со мной. Я скажу, где вам выходить.
Мы согласились с радостью. Я, если честно, облегченно вздохнул. Теперь надо купить пару беляшей и покушать. Я помнил, что у выхода с вокзала всегда стояла продавщица в грязно-белом фартуке и продавала беляши.
- Мы купим беляшей и придем! Хорошо?
- Ну, бегите, только быстро!
Через пару минут нам выуживали из огромной кастрюли свежие беляши. Они были жирные и от них валил густой пар. Один стоил 14 копеек! Роскошь! Продавщица завернула каждый в плотную коричневую бумагу и отдала нам. Как же мы проголодались! Горячие куски заглатывались целиком, запрокидывали головы вверх и часто дышали, пытаясь сбить жар. Ничего не могло остановить этот процесс.
- Де-е-ети!!! – крик нашей случайной попутчицы вернул нас в реальность. – Бегом в поезд!!!
Мы спешно заглотили оставшиеся куски и побежали туда, куда пошла тетка. Руки вытерли остатками бумаги…
- Я хочу в туалет! – Сенька, видимо, прочитал мои мысли и выдал за свои.
- Мы быстро! – я бывал в местном туалете и знал, где он находится.
Тетка посмотрела на часы:
- Четыре минуты у вас! Бегом!
Мы сорвались с места. Помещение с грязным полом и ямой вдоль стены, называлось туалетом. Просто подбегаешь к краю отделанной плиткой яме и справляешь свою нужду. Рядом может сесть «по большому» человек… Все отходы стекают в отверстие в конце ямы, так как периодически с противоположного конца вытекает вода. Брр-р-рр! Вокзальный общественный туалет запомнился мне таким…
Назад бежали налегке и, кажется, успевали. Уф! Влетели в вагон, который нам указала тетка и пошли по центру, выискивая, где она сидит. Стоп!
- Можно сесть? – тетка сидела таким образом, чтобы никто не посмел занять место. Держала для нас.
- Садитесь. Я скажу вам, когда выходить.
Мы уселись.
- Ну, теперь рассказывайте, как у вас дела, - приготовилась слушать тетка. – Мамка как?
- Хорошо, - я очень стеснялся ее и на разговор не тянуло.
- Папка не пьет ваш?
Я напрягся. Вспомнил вчерашний день. Потом подумал, чтобы было, если бы мы не уехали. И не встретили эту женщину. Выдохнул воздух. И спокойно соврал:
- Нет…
Сенька, прислонившись к стенке вагона изучал контингент. И откровенно скучал. Я, признаться, тоже. Впереди час езды. Мука смертная! Мы не заметили, как уснули.
- Дети! Встаем! Встаем! – голос тетки сквозь сон звучал странно. - Быстро! Поезд стоит!
Я схватил Сеньку за руку, и мы потащились к выходу.
- А мамка где вас встречает? – вдогонку крикнула она.
- На вокзале, возле тира! – наобум ляпнул я. – Это во-о-он за тем домом!
И указал на первое попавшееся здание.
- Спасибодосвидания! – это я уже крикнул, прыгая с подножки поезда.
Тир! Это первое место после поезда, куда мы залетали, когда ездили в деревню с родителями. Тем более, что до пригородного автобуса было иногда несколько часов, так как расписание - понятие растяжимое. За какие-то копейки тебе насыпалась куча свинцовых пулек и всего в нескольких метрах от стойки была целая стена с мишенями разного калибра. Работник тира, дядя Витя, всегда был на своем посту и кажется жил прямо за стендом с мишенями. И для всех детей он был почти родственник, с единственной лишь разницей – с этим «родственником» всегда хотелось встретиться.
- Дядя Витя, здрасьте!
- Здорово, хлопцы! – кивнул он и автоматически подвинул в нашем направлении крышку с пульками.
- Не! – тут я сообразил, что по привычке забежали в тир, как будто все нормально и вот-вот зайдут родители, чтобы оплатить нам стрельбу. - Мы, это… Просто так!
Мне было как-то неловко. Сенька же уже во всю обнимался с винтовкой.
- Нема грошай?
- Нема… - вздохнул я.
- Дык пуляй так! Задарма. Под ногами шмат ё!
Да, на полу под стойкой и скамейками было очень много рассыпавшихся когда-то пулек и собирать их можно было только с разрешения дяди Вити. Были хитрецы, которые купив, например, штук десять – незаметно нагибались, когда дядя Витя шел править мишени, и вот у стреляющих уже на пять выстрелов больше.
Мы с Сенькой ползали несколько минут, складывая все найденные пульки в выданную пустую мисочку. В азарте заполз на территорию дяди Вити и аж дух захватило от вида коробок с пульками. У бабушки в таких объемах гречка хранилась!
- А ну брысь! Нечего тут ползать! – дядя Витя в шутку топнул ногой. – Хватит с вас уже. Стреляйте, а то мамка опять ругаться прибежит.
- А мы одни сегодня! – я решил не врать. – Вот.
- Ого! Это как? Потерялись что ли?
- Не, просто поехали сами. К маме. Она же в деревне сейчас. Вот мы и едем. А в не знаете какой автобус на Подкленье едет? Нам только на него надо и все!
- Папа пьяный еще дома! – зачем-то ляпнул Сенька.
Дядя Витя смотрел на нас чуть дольше обычного и молчал как-то загадочно. Будто что-то обдумывал.
- Стреляйте тут пока. За стойку никому не заходить! – дядя Витя, вышел к нам и закрыл свой проход. – Узнаю по автобусам что и приду. Нельзя вам одним! Нехорошо как-то.
Через окно мы видели, как он идет к зданию вокзала. Мы одни в тире! Сбылись мечты! Я ломаю ружье пополам, надо признаться, непростое это дело, загоняю пульку, ищу через прицел кружочек мишени на фигуре медведя и … промахиваюсь!
- Черт!
- Мне! Мне!
Сенька не умел пока заряжать и прыгал на скамеечке-подставке в ожидании. Заряжаю свое ружье и даю пальнуть брату. Для него не важны цели. Просто сам факт выстрела, отдачи и возможность нажать курок – вот и вся радость! Другой и не нужно.
Дядя Витя шел обратно. С милиционером. Я малость ошалел.
- Пошли! – стащил брата со скамейки.
- А стрелять? – Сенька не понял ситуации.
- Потом!
Чтобы попасть в тир со стороны вокзала, нужно было обойти здание, так что у нас была фора. За тиром начинался частный сектор – там и спрячемся! Тащу брата, зачем-то пригибаясь. Через дырку в заборе пробрались на чужую территорию, спрятались за сараем. Собаки вроде не было и можно было спокойно наблюдать, чем закончится визит милиционера в пустой тир.
Двое мужчин зашли в помещение и тут же, обратно на крыльцо, выскочил дядя Витя. Ему очень не хватало в руках ружья! Он был в таком встревоженном и одновременно растерянном состоянии, что мне стало невыносимо приятно. Милиционер вышел следом, посмотрел в том же направлении, что и дядя Витя, похлопал незадачливого продавца пулек между лопаток и, небрежно козырнув, удалился в сторону вокзала.
- Мы идем пешком! – объявил я Сеньке.
— Это как?
- Ногами! – засмеялся я. – Вставай!
Впереди был долгая дорога длиной в пятнадцать километров. И мы начали этот путь с вокзала, раскаленного июньским солнцем. (продолжение следует)