Род наш большой, встречаемся, роднимся, помним друг друга. На Пасху, бывало, собирались под сто человек за одним столом. Попутно и выясняли, кто чей родственник, какого колена, если запамятовал. Старики наши, конечно, на почетных местах.Нарядные, в пиджаках, белых рубашках застегнутых под горло.
И выпивали они интересно, не залпом, а цедили подолгу из рюмки или стакана, как бы наслаждясь вкусом водочки или самогонки, степенно закусывали. После, выходили во двор, поближе к шашлыкам, дымящейся шурпе, кто покурить, кто и накатить вне стола, коли желание возникло. .В это время, их, размякших, можно было и расспрашивать, как и что раньше было.
Услышал от дяди Васи интересную историю, уж правда или нет, судить тебе читатель.
Говорил он, что в селе, в давние, довоенные еще времена увидеть голую девицу - было никак. В баню чужую, подглядывать - срамно, и можно было не только в хавальник отхватить, но и ославиться по-плохому. А вот в Крещенье, не только мужики, но и большинство женщин, девчонок постарше в Иордань окунались, выскакивая оттуда в длинных рубашках, от воды все в облипочку. Ставшая полупрозрачною ткань только подчеркивала женские формы. Глазело на это великолепие все село. Бабушки и взрослые женщины примечали себе будущих снох пожопастее, подсадистых, как тогда говорили, мужская часть просто пожирало глазами, любопытства ради.
Уж и батюшки не было, забрали и расстреляли его за то,что громогласно проклял тех, кто колокола с с сельской церкви сбрасывал, а все равно окунались и чин освящения делал кто-то ночью из знающих пожилых женщин - рассказывал дед.
Закончили рубить на пруду Иордань, когда ушли мужики на войну. В 90-е восстановили церковь, пришел молодой батюшка, появилось у нового поколения вновь желание замерев от холода, трижды перекрестившись, окунуться с головой в ледяную святую воду.