«А вы когда-нибудь приезжали на вызов к пациентам-иностранцам?» — спрашивали меня как-то. — «Но только не к тем иностранцам, что из бывших советских, а чтобы прямо совсем к иностранцам-иностранцам».
Да, было дело. И не только приезжал, но и трудился с иностранцами в одной бригаде.
У нас в одно время работали (в должности фельдшеров) две подружки, студентки старших курсов медуниверситета. Обе — будущие врачи. Набирались опыта для предстоящей своей работы.
Правда, они были как раз из «бывших советских». Мелинэ — армянка, и Амина — азербайджанка. Типичные красавицы-представительницы своих народов. И по характеру тоже.
Мелинэ спокойная, но иногда резко вспыльчивая и эмоциональная. В меру, конечно. Насколько позволяла субординация.
Амина исполнительная. Никогда не задаёт лишних вопросов. Но и чересчур командовать над собой не даст. Очень религиозная, между прочим. Помню даже, в мусульманский священный месяц Рамадан (апрель-май), где подразумевается соблюдать строгий пост от рассвета до заката, Амина так и поступала. Даже глоток воды не делала, сколько бы ни была тяжёлой смена. Хотя и сама, как медик, понимала, что не очень-то это и полезно для организма.
Однажды мне повезло. Дали сразу их двоих в мою бригаду. Работали, получается, уже втроём. Роскошь по нашим меркам.
Пришёл вызов: «Женщина, 24 года. Беременность 40 недель, первая. Отошли воды».
Приезжаем. Дом — хрущёвка типичная. Подъезд с обшарпанными стенами. Запах подвала, старости, сигаретного дыма. Всё в «лучших местных традициях». Старая железная дверь в квартиру с отогнутыми углами.
Звоним. Открывается дверь. Тёмный коридор. Никого нет. Дверь сама, что ли, открылась?
Через некоторое время, приглядевшись, видим, что кто-то всё же тут есть. Просто сразу не видно было чернокожего мужчину, который начисто слился с темнотой. Дело осложнялось ещё и тем, что на нём была чёрная футболка и такие же чёрные штаны.
— Здравствуйте. Скорую вызывали?
— Скорый помощь, да? — с типичным «русско-африканским» акцентом уточнил он.
— Да, да... — повторил тот. — Заходить, пожалста.
Зашли внутрь. Съёмное жилище. Здесь тоже всё сквозило стариной. В комнате на полу — большой, пыльного цвета и местами прожжённый палас. Шкаф-стенка со стеклянными полками, заполненными характерным содержимым — бокалами-сервизами и прочей мелкой декоративной утварью. Висящий на стене, когда-то модный, но уже выцветший ковёр с «узорами». Окно с деревянными рамами и таким же деревянным подоконником с расположенной под ней чугунной советской батареей...
Всю эту картину очень резко оттенял (почти в буквальном смысле) наш «парень чернокожий» с короткими дредами на голове, маленькой бородкой и висящими на шее наушниками. И всё это посреди старосоветского убранства. Странный диссонанс.
— А где беременная? — спрашиваю.
— О! Она туалет... — смущаясь, пояснил он.
Через некоторое время в комнату вошла беременная супруга мужчины.
Думаете, кто это была? Наша соотечественница? Или такая же уроженка далёкой тропической страны? Нет. То была белокожая (словно статуя в городском парке) девушка-азиатка. Маленького роста, но с большим животом.
Дело в том, что они оба с мужем были студентами — учились в одном местном университете. Он (Антуан) приехал из Центральной Африканской Республики. Она (Со Ён)— из Южной Кореи. В универе и познакомились. Сняли квартиру недалеко. Поженились. Ну и (чего тянуть) решили забеременеть.
Беременная вела беременность «официально». Обменная карта была в полном порядке — посещала все медкабинеты и обследовалась по плану. По-русски говорит отлично. Так что со сбором анамнеза проблем не возникло. А то, бывает, чуть ли не рисунки рисовать приходится некоторым нерусскоговорящим пациентам, аки египетские картинки-иероглифы, дабы хоть что-то выяснить. «Инглишу» я сам не обучен.
Собрали вещи, документы. Поехали в роддом.
Наш всеобщий визит в приёмное отделение роддома вызвал небольшой фурор. Очередь сидящих в коридоре вдруг резко замолчали и принялись с интересом рассматривать каждого входящего из нас, где «один другого был краше».
— Что у вас? — дежурно спросила медсестра, пробегая глазами по сопроводительному листу и косясь глазами на супруга нашей беременной.
— 40 недель. Роды первые. Схватки с ночи. Документы все в норме.
— У вас сегодня что, «интернациональная бригада»? — смеётся медсестра.
— Да, — говорю. — Мало того, у нас ещё и водитель — грек.
Что было чистой правдой. Наш «рулевой» сегодня был Никос (именуемый между нами дядей Колей) — уроженец земли Эллады и Гиппократа, приехавший к нам, на Урал, ещё в далёкой его молодости.
Единственный русский из сей весёлой компании был я. И то далеко не славянин, а татарин с турецкими корнями. 😄
Такой вот «интернационал» у нас порой бывает. Медицина — она ведь действительно без границ. Как и человеческие истории, которые начинаются где-то в жаркой Африке, продолжаются в уральской хрущёвке, потом присоединяется Корея, Греция, другие страны... И все мы, несмотря на разницу в цвете кожи, языке и вере, понимаем друг друга и говорим на одном языке. 🤝🌎
(При создании текста ни один ИИ не использован. События реальны.)
(Ещё больше авторских медицинских историй и видео в моём телеграм-канале Истории Чумового доктора, а также в Дзене Истории Чумового доктора)
