Успех 1984, Режиссер: Константин Худяков
Молодой столичный режиссер Геннадий Фетисов приезжает в провинциальный театр, чтобы поставить спектакль. Ему, в общем-то, там мало кто рад, как и всякому «варягу». Актерский коллектив, как это бывает обычно, встречает нового руководителя настороженно. Труппа уже давно сформирована, отношения и связи вполне устоялись, а появление нового режиссера, да еще из Москвы, грозит потрясением основ. Для Фетисова, которого играет Леонид Филатов, постановка имеет большое значение. Он приехал в провинцию не по зову сердца – в Москве его по каким-то причинам уволили из театра, параллельно он пережил развод. Постановка «Чайки» Чехова для него шанс доказать всем и прежде всего самому себе, что он чего-то стоит. Но, как выясняется по ходу фильма, им движет не только это – он страстно влюблен и в Чехова, и в пьесу.
Важно сразу понять что выбор средств и инструментов у Фетисова невелик: у него есть только то, что есть, – небольшая труппа, на состав которой всерьез повлиять невозможно, – других актеров для него в этом городе нет.
То что происходит на экране на первый взгляд кажется самодурством, но это не так! Фетисов попадает в провинциальне болото, где артисты уже давно играют чисто формально, они отвыкли, а то и разучились гореть, работать вдохновенно. А еще излишнее старание может быть расценено как подхалимаж. Кроме того, они не знают и не понимают идеи.
– А хотите откровенно? У вас у всех такие скучные лица на сцене. У всех! Вот у вас, например. У вас, Алла?..
– *Вздыхает* Романовна.
– Алла Романовна. Вот у вас ведь такое милое, доброе, живое лицо. Сейчас! А в сцене всегда выражение такой брезгливой скуки – почему? *Передразнивает* «Красное небо, я гнала лошадей…» «Я гнала их, гнала! Мое сердце летело сюда, к озеру, как чайка, мое сердце было полно вами!» – вы же тут целуетесь с ним
Но Фетисов не спешит донести свой замысел до артистов. И это приводит к конфликту, которого могло и не быть. Едва начав, Фетисов получает мощнейший удар от непререкаемого авторитета – Зинаиды Арсеньевой, местной примадонны, заслуженной артистки, которую в коллективе за глаза зовут не иначе как Хозяйка. Предполагалось, что она сыграет Аркадину.
– Вас что-нибудь смущает, Зинаида Николаевна?
– Давайте договоримся. Как – это действительно бред? Или не бред? Как нам к этому относиться?
– Вот вы говорите: «мы», «нам» – а это кто? Кто – мы?
– Ну, в данном случае – зрители.
– Ну так ведь, Зинаида Николаевна, вы же не зритель! Вы Аркадина!
– Ну, понятно, да. Но я, Зинаида Николаевна, хочу понимать, что я играю.
– Хорошо, я вам объясню…
<_>
– Спасибо. Все ясно.
– Зинаида Николаевна, сядьте, я вас не отпускал с репетиции.
– Что?
– Я не знаю, как у вас в театре, но там, где я работал до сих пор, артисты, прежде чем уйти с репетиции, спрашивали разрешения у режиссера.
– Я не вижу здесь режиссера
Допустим, режиссер донес бы до актеров свой замысел, подробно рассказав и разложив по полочкам все особенности и нюансы своей идеи. Постарался бы выучить имя-отчество каждого, дождался бы, когда они усвоят уже разжеванную информацию. Вряд ли в этом случае Фетисов смог бы раскачать труппу, оживить и увлечь актеров, зажечь в их глазах огонь, который был ему так нужен. Поэтому он разжигает огонь конфронтации, будоражит коллектив, заставляет их испытывать яркие и насыщенные эмоции и тем самым будит актеров, подставляясь сам.
Одна из ключевых сцен, когда после эпизода на ковре у директора Фетисов идёт уговаривать Фрейндлих. Мы ещё не понимаем что Фетисов настоящий режиссёр, накануне Зуев бывший однокурсник Фетисова предупредил, что скорее всего после ухода Хозяйки его вызовет директор и зная это Фетисов готовится к встрече и бьет на упреждение)) Директор пытается всучить ему новую современную пьесу, но Фетисов блефует, прёт напролом и не даёт усомнится ни на секунду! Но это только полдела, главное Фрейнлих))
Что делать руководителю, когда неформальный лидер становится в очевидную и непримиримую оппозицию? Конфликт такого рода, как правило, имеет принципиальное значение. От того, как он разрешится, зависит и будущий авторитет руководителя, и правила игры, по которым предстоит играть команде, и лояльность остальных участников коллектива.
Это довольно большой диалог, на Пикабу незя грузить больше 3 минут, поэтому я разбил его на две части.
Диалог можно рассмотреть как своего рода танец, где Фетисов начинает вести сразу же, аккуратно, но твердо остановив попытки Арсеньевой диктовать. –Давайте отложим, -Нет, не давайте, – говорит он и довольно жестко ломает её образа избалованной звезды, кокетки и интриганки. –В моём возрасте… -А какой ваш возраст, сколько вам? – сбивает Фетисов её тон. Но он не для того, чтобы обидеть Арсеньеву. Он показывает, что его такими дешевыми, в общем-то, манипуляциями не пробить. Он пришел сюда не кокетничать со звездой, а договариваться с профессионалом, чей уровень он видит и которым восхищается, не скрывая.
А Арсеньева действительно великая – вся ее жизнь игра, роль. Она оттачивает свое мастерство ежесекундно. Обратите внимание на то, что делает актриса после того, как Фетисов уходит, – подходит к зеркалу и повторяет свое последнее движение и свою последнюю фразу – «Прошу!», получая удовольствие от того, как это было исполнено, и фиксируя момент.
Но и Фетисов не прост –Я готов взять даже вашего мужа (типа я тоже умею играть в "от вас кажется ушла жена") он далеко не мальчишка, хотя Арсеньева и называет его так, когда режиссер встает перед ней на колени.
Сцена, в общем-то, соответствует драматургии диалога. При этом оба они понимают, что их могут застать в этот неловкий момент. И оба на это рассчитывают. Арсеньева – потому что ей как минимум приятно, что в коллективе узнают о происшедшем, а Фетисову важно продемонстрировать все ту же готовность идти на все и его умение ценить профессионализм. Фетисов вытаскивает великую актрису из болота, в котором увязли все участники труппы, – болота непрофессионализма, равнодушия, успокоенности. Собственно, он делает это с каждым актером. Те, кто воспринимает это как попытку их унизить или обидеть, выпадают не только из процесса, но и упускают уникальную возможность проснуться, открыть в себе новые грани
И вторая ключевая сцена, маленький шедевр драматургии, столкновение с Платоновым. Платонову уже за 50, но коллеги упорно зовут его Павликом. Не потому, что он молод душой. Платонова никто не воспринимает всерьез – он бесхребетен, слишком мягок, слишком удобен, уступчив. Он опытнейший артист, играл все, и ему, кажется, по силам любая роль. И все же режиссер в конце концов отказывает ему в роли Тригорина. Однако далеко не сразу. Он видит потенциал и пытается разбудить в Платонове то, чего требует роль, однако же, безуспешно.
– Павел Афанасьевич, будьте любезны, там на столике у меня экземпляр пьесы, принесите, пожалуйста.
– Угу…
– Живее, живее, Пал Афанасьевич.
Платонов сначала срывается на бег, но потом останавливается и оглядывается на Фетисова.
– Ну, что вы встали? Я прошу – поживее.
Платонов сбавляет шаг, начинает идти не спеша, даже расправил плечи.
– Быстрей. Во-о-от, смотрите, как вы пошли. Достоинство появилось. А Тригорин – это человек с достоинством. Это писатель, это человек духа. А вот как это сыграть, я не знаю.
Фетисов играет на грани, он манипулирует, выбивает почву из-под ног Платонова, лишает его привычной атмосферы благодушия. Тот ведь привык, что к нему всегда относятся снисходительно, с пониманием, потому что он такой славный человек, никому никогда не сделал зла. И вдруг его, как мальчишку, гонят за сценарием, да еще понукают. Именно в этот момент в Павлике Платонове просыпается чувство собственного достоинства, что и отмечает Фетисов. Он ведь добивался именно этого. Как сыграть достоинство, если в тебе его нет?
Важно понимать, что Фетисову не нужно унижение Платонова как таковое. Он манипулирует совершенно осознанно, он всерьез дает шанс актеру, который тот не использует, вместо того чтобы поймать состояние, которое подарил ему режиссер, он видит не шанс, а повод для самоуничижения. Режиссёр не рассчитал последствия и финал бьёт под дых уже зрителя, реально у меня даже перехватило дыхание!! Это было очень неожиданно!
Зуева обвиняет Фетисову, что ему нужны люди-тюбики для полотна- постановки. Но это не так, Фетисову нужны люди, способные сами выплеснуть себя на полотно, но не потому, что это нужно художнику, режиссеру, руководителю или другому творцу, а потому, что это их акт творения. А режиссер или руководитель для них лишь камертон, задающий ту самую правильную ноту, что позволит им сделать это максимально точно и эффективно.
Фильм оказался для меня сюрпризом, игра гениальная, боже как тонко, обратите внимание как актёры играют игру на сцене, а потом играют в фильме))) сцена с Фрейндлих божественна, этот её жест в зеркало, когда она проверяет как смотрелось, боже просто Браво!!
