Вот я думаю, если бы русский написал хвалебный пост об Австралии, и нехило бы так прошёлся по России, подмечая все недостатки проживания, как этот австралиец по своей родине (см его первый пост тоже), ну что в России Halloween отмечают американский, или день Валентина, что русские в самолётах напиваются, или что по мск в центре города менты с автоматами ходят, особенно под новогодние праздники их полно, а холода такие, что нос на улицу показать страшно и все с отоплением под 30 дома сидят, так ненавидят холод, ну и далее по списку, что бы русские сказали? Предатель, ну и вали отсюда, такие как ты здесь не нужны, это фсе клевета... итд, и это были бы самые невинные слова. Но зато если иностранец пишет о своей родине хрень и боготворит Россию, то он - молодец.
Не надо быть лицемерами и не фиг на людей налетать любящих, ну или хотя бы говорящих хорошие вещи о тех странах, как этот австралиец о России, в которые они переехали.
Не думаю, что под постом оригиналом собрались злобные комментарии от австралийцев о том что он предатель, отнять у него гражданство и тому подобное.
Выводы делайте сами, те, кто ядом брыжжет на уехавших.
Вот, кстати, та самая Тасмания, откуда уехал автор оригинального поста
К слову, в Австралии ещё надо потрудиться найти рождественские украшения, это не США, мало кто украшает свои дома, администрации города тоже ничего не украшают, ну только если в крупном городе, типа Сиднея, ёлку поставят.
Всем привет! Меня зовут Катя. Я преподаватель английского языка и вот уже третий год как happily married to an Aussie 🇦🇺 А вообще I’m just a simple Russian girl, честное слово.
Пару дней назад учитель моего мужа перевел его статью и, чтобы поддержать коллегу, я зарегистрировалась здесь. Читала комментарии, отвечала и каким-то образом набрала почти 100 подписчиков. Было много вопросов, на которые проще ответить отдельным постом, что я и попытаюсь сделать сейчас. Так как я писатель так себе, прошу 0% осуждения и 100% понимания.
Ну что, поехали! 🚀
«Как же вы познакомились?!»
Возможно, удивлю, но познакомились мы в интернете (Surprise, surprise 😃). В приложении для изучающих иностранные языки. Он уже начал взрывать себе мозг русским, я хотела практики с носителями.
Как у многих преподавателей, летом у меня намного меньше уроков и, соответственно, уйма свободного времени. В то лето я решила посвятить его подготовке к международному экзамену, и коллега посоветовала мне это приложение. Суть его была в том, что когда ты регистрируешься, ты указываешь язык, который ты хочешь прокачать, и язык, с которым ты можешь помочь другому человеку, а потом тебе автоматически предлагается список тех, с кем можно пообщаться. Так вот и встретились. Русский язык нас свёл!
«А где и когда вы встретились в жизни?»
Так как на тот момент наши страны были как муж и жена после ужасного развода, визы в Россию или Австралию получить было практически нереально, поэтому мы решили выбрать нейтральную территорию.
Кыргызстан 🇰🇬
Планировали отпуск полгода, строили маршруты (мы объехали почти всю страну на машине). Эта было ВОЛШЕБНО! Наверное, напишу отдельно про это.
Что-то я не очень поэтично пишу по сравнению со своим мужем, ну да ладно.
«А почему вы живете в России?»
Улыбнул комментарий. Почему Россия? Да потому что только у нас так березы шумят. И ночью в поле с конем можно сходить. И вечера упоительные. И в овраге шмель мохнатый пьет росу с цветка.
Я люблю свою страну, иногда не за что-то, а вопреки. Взрослой, осознанной любовью. Здесь моя семья, друзья, дом. Для меня это самое важное в жизни. Никогда не хотела уехать, хотя могла и до сих пор имею такую возможность. Это мой выбор, прошу принять и простить. Не осуждаю тех, кто уезжает - это их выбор. Значит, им так лучше.
Когда мы решали где жить, мы продумывали каждую мелочь. Сравнивали цены на жилье, ставки по ипотеке, возможность трудоустройства, менталитет, цены на продукты, коммунальные услуги и т.д. Но по большей части лишь для того, чтобы еще раз убедиться, что мы хотим жить здесь.
Муж очень любит Россию, знает ее историю, учит русский язык. Австралиец с русской душой и невероятными голубыми глазами, в которые, заглянув однажды, я влюбилась окончательно и бесповоротно!
Никогда не думала и не хотела выйти замуж за иностранца, слишком уж я русская. Но сердцу не прикажешь.
Это не оригинал, это перевод, вот ссылка на оригинал https://substack.com/home/post/p-157353343 (написанный австралийцем для австралийцев, с переводом пришлось попотеть)
Да, на деньги Кремля. Чемоданы с баблом привозит Симоньян лично
Погнали!
В детстве я любил Рождество. Став взрослым, я его возненавидел.
Потом я переехал в Россию, и вдруг волшебство вернулось.
Но почему?
В конце концов, разве это не мечта? Разве австралийское Рождество с солнцем, серфингом, барбекю и крикетом на заднем дворе - это не то, о чем фантазирует каждый занесенный снегом и обмороженный житель Северного полушария?
Оказывается, нет.
Моя растущая глубокая неприязнь к Рождеству имела мало общего с жарой. Оно было связано с тем, что Австралия так и не сумела выпестовать свою собственную адаптацию Рождества.
Есть что-то глубоко неприятное и эмоционально тяжёлое в том, чтобы бродить по супермаркету в жару 37oC (98,6 единиц свободы), со стекающим по ногам потом, в поисках крема 3B(крем против пота), в то время как Мэрайя Кэри поет песни о том, как за окном падает снег, и сворачивается калачиком у камина. Затем вы снова выходите на улицу, прямо в предупреждение об ультрафиолетовом излучении, настолько экстремальном, что вы вспоминаете, что вам нужно записаться на следующую проверку на рак кожи.
Можно подумать, что спустя два столетия мы нашли способ совместить тепло европейского (или, будь они неладны, американского) Рождества с реалиями австралийского лета. Но нет. Вместо этого мы получаем все ту же заимствованную праздничную эстетику, неловко приклеенную скотчем к климату и культуре, где ей просто не место.
И нет, наклеивание в Woolies(местная Пятёрочка) вывески с изображением Санты в шортах и с доской для серфинга рядом с целым рядом дешевых, убогих, пластиковых украшений китайского производства не подходит.
Рождество - это не погода. Дело в аутентичности. И это то, что Россия делает невероятно хорошо.
Так что включайте кондиционер, австралийские дети (и, наверное, взрослые тоже), и позвольте мне рассказать вам историю о том, как в России правильно празднуют Рождество.
В детстве Рождество в Австралии было просто великолепным. У нас было все: длинные летние каникулы, пляжи, велосипеды и мир, по которому можно было бродить без Google Maps и смартфонов (да, я такой старый).
Солнце, серфинг и эпические, бьющие в окно грозы, которые сотрясали землю и нагоняли волну быстрее, чем мы могли ее поймать. В это время года в воздухе витала какая-то магия.
В детстве мы не обращали внимания на проблемы и заботы взрослых, и у нас не было причин думать, что Рождество - это не просто что-то, чего нужно ждать с нетерпением.
тут сёрфит Санта
Потом вы взрослеете.
И вдруг Рождество перестает быть волшебством. Это только про деньги.
Теперь вы вкалываете на низкооплачиваемой случайной работе без выходных, прекрасно понимая, что рождественская остановка означает отсутствие работы, дохода и выбора.
Ваша последняя зарплата уже испарилась на квартплату и счета за электричество, а оставшихся на счету двадцати баксов хватит, пожалуй, на дешевый пакетик вина - лакомство, припрятанное до Нового года, чтобы было с чем поджарить тост.
Устроившись на постоянную работу, вы берете сверхурочные, чтобы работать на Рождество и Новый год, потому что вам отчаянно нужны деньги. Большая часть этой радости и праздника высасывается из вас, как последний след гоголь-моголя Bundaberg Rum, оставшийся на дне коробки.
Но самое ужасное?
Весь сезон кажется таким же фальшивым, как пластиковые украшения.
Даже в детстве в рождественское утро мы тонули в рождественских историях, которые явно не принадлежали нам. Диснеевские мультфильмы наполнены принцессами и заснеженными замками. Позже появились банальные романтические комедии, в которых какая-то женщина находила настоящую любовь, с тоской глядя на замерзший пруд в Центральном парке. И, конечно, где-то на заднем плане кока-кольный Санта хохотал, как будто он тоже никогда не встречал Рождество в мороз.
А около 11 утра началась поездка.
Забившись в семейный универсал Holden Commodore (который, кстати, в Австралии больше не производят), мы, обливаясь потом, ехали по шоссе к пляжной хижине тетушки Лоррейн, наблюдая, как пластмассовые олени, снежинки и остролист провисают и искривляются под палящим солнцем.
Именно таким должно было быть австралийское Рождество?
По правде говоря, австралийские рождественские традиции - это вовсе не традиции. Это неловко заимствованные шаблоны из Северного полушария, навязанные стране, в которой по большей части даже никогда не выпадал снег.
Лучшей попыткой исправить эту нелепость было «Рождество в июле».
Которое прижилось так же быстро, как занимаются мокрые дрова зимой.
У тетушки Лоррейн мы собирались вокруг фальшивой пластиковой ели, несмотря на то, что снаружи нас окружали высоченные эвкалипты. Елка, освещенная светодиодными лампочками, одобренными DCCEEW (потому что ничто не говорит о Рождестве так, как правительственные правила энергоэффективности), возвышалась над нами, пока мы рвались к подаркам, а родители внимательно наблюдали за нами, играя в негласную игру «у кого больше доход».
Затем наступил обед.
Было чертовски жарко, чтобы есть что-то теплое, поэтому блюдом по случаю были, конечно же, холодные морепродукты и салат. Взрослые пили XXXX, VB или Carlton Draught (если чувствовали себя особенно аристократично), а остатки пиршества - креветочные панцири, устричную шелуху и пивные банки - выбрасывали в пластиковый контейнер для мусора, где они гнили на солнце в течение недели, прежде чем за ними приходил мусорщик.
Вам нужно какое-то основное воспоминание из детства, чтобы подвести итог австралийскому Рождеству?
Запах.
Гниющие морепродукты и забродивший алкоголь в пластиковом контейнере.
И все же, несмотря на десятилетия празднования этой причудливой лоскутной версии Рождества, никто никогда не предпринимал реальных усилий, чтобы изменить ее. Никто не встал и не сказал: «Эй, может, нам стоит сделать Рождество по-своему?».
А ведь это было бы не так уж сложно.
Поменяйте остролист на жвачные орехи и мелалеуку. Поменять снежинки на градины. Заменить северных оленей на кенгуру.
Это могло бы случиться. Это должно было случиться.
На самом деле, в 1995 году это почти произошло.
Это был год, когда Bucko & Champs переделали песню Jingle Bells в «Aussie Jingle Bells». Это была песня, которая на один короткий миг показалась мне способной зажечь что-то. Совершить массовый сдвиг в умах людей.
К сожалению, этого не произошло.
Почти 30 лет спустя мы все еще цепляемся за ту же заимствованную и неаутентичную чепуху, неуклюже приклеенную скотчем к стране, которая, на мой взгляд, никогда не нуждалась в том, чтобы копировать кого-то вообще.
К сожалению, это касается не только Рождества. Эти настроения проникли практически во все сферы жизни современной Австралии. От залов парламента до самой ткани нашей культуры. Мы слишком долго копировали Соединенные Штаты.
Но ради всего святого. Почему мы не можем хотя бы сохранить Рождество?
Добро пожаловать в зимнюю страну чудес (нет, серьёзно на этот раз)
Я приехал в Россию в канун Нового года, а значит, сразу попал в самый разгар праздничного сезона.
В один момент я сошел с паромного терминала в Австралии, и моим последним воспоминанием о Рождестве был политкорректный баннер «Счастливых праздников», безвольно висевший на стяжках. Затем я оказался в окружении заснеженного города, который выглядел так, будто его взяли прямо со страниц тех самых сказок, которые я смотрел в детстве во время жарких летних каникул.
Это подводит меня к одному из самых больших различий между Рождеством в России и Рождеством в Австралии.
В России проживает множество конфессий, но в Пермском крае, как и во всей стране, преобладает православное христианство. А это значит, что 25 декабря приходит и уходит практически незаметно. Никаких бешеных покупок в последнюю минуту. Никакого принудительного веселья. Никаких распродаж, притворяющихся «рождественским духом» или чем-то в этом роде. Ничего.
В России Рождество наступает только 7 января благодаря юлианскому календарю, по которому рождение Христа отмечается тогда, когда оно должно было произойти.
И в отличие от Австралии, где Рождество было сведено к потребительскому спектаклю, подкрепленному принудительной инклюзивностью, русское Рождество глубоко и неапологетично духовно. Здесь нет влиятельных лиц, напоминающих вам сказать «Счастливых праздников» вместо «Счастливого Рождества», или пластиковых корпоративных сообщений о единстве.
Оно тихое.
Оно трепетное.
И оно совершенно не затронуто коммерцией.
Здесь нет рекламной шумихи и бесконечной череды Гая Себастьяна, выползающего из своей пещеры, чтобы продать вам очередной диск с праздничными каверами. Вместо этого вы слышите звон церковных колоколов с башен потрясающе красивых соборов.
Прихожане зажигают свечи, а не сжигают остатки на кредитных картах. Семьи собираются не для того, чтобы вскрывать дорогие подарки, а для того, чтобы с достоинством, преданностью и теплотой отметить причину праздника.
Но если Рождество - это тихий, священный праздник, то Новый год - полная противоположность.
Как только в воздухе появляется первая прохлада, российские города преображаются. Улицы, парки и городские площади покрываются потрясающими украшениями. Но это не дешевые, стандартизированные пластиковые безделушки, которые в Австралии наклеивают на фонарные столбы, а грандиозные, тщательно продуманные и беззастенчиво праздничные декорации.
Я даже хочу назвать их показными – но только в самом лучшем смысле этого слова.
Потому что здесь, на заснеженных улицах России, им самое место.
В Перми, в самом центре города, где пересекаются улицы Ленина и Попова, каждую зиму происходит нечто невероятное.
Над площадью возвышается ель, ветви которой покрыты инеем. Вокруг нее возникает ледяной город с замысловатыми скульптурами, ледяными горками и извилистыми туннелями. Это игровая площадка, вырезанная из самой сути зимы!
Ледяные скульптуры, созданные местными художниками, настолько детальны и точны, что я сомневаюсь, что смогу воспроизвести их пиксель за пикселем в Photoshop.
я до сих пор картошку чистить нормально не умею, а тут люди вон чего делают
Атмосфера невроятно наполнена жизнью. В воздухе витает смех, время от времени раздается заливистый и весёлый крик ребенка, мчащегося с ледяной горки, и ритмичный скрежет стальных снегоуборочных машин, проносящихся по улицам. Время от времени из динамиков доносится английская рождественская песня. Но в отличие от Австралии, где она всегда казалась неуместной, здесь она наконец обретает смысл. Слова о падающем снеге, открытых кострах и зимних чудесах на самом деле соответствуют тому, что происходит вокруг меня.
Внизу, у замерзшей реки Кама, вдоль берегов тянутся все новые витрины. Но фишка не в том, что эти декорации существуют, потому что в Австралии тоже так делают.
Фишка в том, что эти декорации здесь.
Они аутентичны, глубоко укоренены в традициях страны и наполнены такими усилиями и намерениями, которые никогда не смогут повторить бездушные, пластиковые, вдохновленные США австралийские декорации.
И если зимняя страна чудес в Перми казалась волшебной, то Москва, которую мы посетили вскоре после этого, была на совершенно другом уровне.
Красная площадь, хотя я бы назвал её Скользкая площадь)
На Красной площади город не просто украшается к Новому году. Он преображается. Вся площадь превращается в огромный каток, окруженный светящимися рыночными прилавками, в воздухе витает аромат глинтвейна и столько светодиодных лампочек, сколько я никогда не видел на одном пространстве.
Мне просто не с чем сравнить.
Просто отвал бошки.
И в то же время это абсолютно, безоговорочно русское
Поездка в другой вид ностальгии.
Однако, мой Новый год прошёл не в ослепительной праздничной кутерьме Москвы и даже не на шумных улицах Перми.
Чуть спокойнее и чуть теплее
Мы ездили к семье моей невесты, в небольшую деревню к западу от Перми, и когда мы ехали по шоссе, усыпанному высокими замерзшими елями и большим количеством снега, чем я когда-либо мог себе представить, я почувствовал то, чего не чувствовал уже несколько десятилетий.
Внезапно, это напомнило мне о доме.
Не тот дом, который я покинул во взрослой жизни, наполненный взрослыми проблемами, финансовым стрессом и принудительным праздничным весельем. Но о доме, который я знал в детстве.
Дорога впереди, петляющая через бесконечные замерзшие леса, навевала воспоминания о поездках на север на семейные праздники в детстве. Ощущение, когда я прижимаюсь лицом к окну машины, вглядываясь в горизонт в ожидании первого проблеска океана.
Я до сих пор могу это представить.
Бесконечные ряды пальм, проносящиеся мимо, небо, затянутое собирающимися грозовыми тучами, густой влажный воздух, в котором после летнего дождя всегда ощущался запах соли и прелых растений.
Даже сейчас, когда я пишу об этом, те чувства возвращаются. Радость, волнение, волшебство Рождества до того, как взрослая жизнь и чрезмерная коммерциализация успели его испортить.
два с половиной года у вас живу. До сих пор понять не могу как вы под 100 носитесь по таким дорогам. Ониж во льду!
И когда я сидел в этой машине, рядом со своей невестой, наблюдая за проносящимися мимо Нивами и Буханками, за игрой радужных солнечных бликов, мелькавших на горизонте застывшего российского неба,
Я снова почувствовал это...
То же волнение.
Ту же радость.
То самое рождественское волшебство, которое наконец-то, спустя столько лет, вернулось.
Когда мы въехали во двор деревенского дома, его остроконечная крыша была покрыта свежим снегом и мерцала огнями, меня охватила волна нервного возбуждения.
Это был канун Нового года, но это было первое настоящее знакомство с мамой и сестрой моей невесты. Не по видеосвязи, не по фотографиям, а лично, стоя в дверях их дома.
Как только я шагнул внутрь и подскользнулся на льду (это повторяется во всех моих постах), меня охватило тепло. Не просто тепло дровяной печи. Но то тепло, которое наполняет дом.
В воздухе витал насыщенный, пряный аромат пельменей и легкий, маслянистый запах блинов, приготовленных на сковороде. Такие запахи обволакивают вас, словно теплые объятия. Такие, которые, несмотря на то, что они совершенно незнакомы, почему-то ощущаются как домашние.
А еще я впервые вживую увидел классический русский домашний декор, который видел только в кино или мельком в многочисленных звонках по WhatsApp. Но стоять в нем, вдыхать его - это было нечто совсем другое.
Замысловатые обои, старые советские шкафы, наполненные воспоминаниями, и великолепные ковры на полу - то, что, на мой взгляд, определяет русский дом. Не просто здание, а именно дом.
Дом, где рассказывают истории, смеются и передают традиции.
Именно о таком тепле, о таком доме я мечтал для нас с невестой.
В гостиной у окна гордо возвышалась рождественская елка.
Но это была не просто елка. Настоящая, мать его, живая ель!
Мама моей невесты отважно пошла в лес и !сама! срубила дерево. (На ее ветвях висели красивые старинные украшения, каждое из которых имело свою историю, каждое было размещено с особой тщательностью.
Неподалеку бегала племянница моей невесты, светящаяся от радости и восторга.
Но что поразило меня больше всего?
Не только дети были в восторге.
Взрослые тоже были в восторге!
Вся комната была наполнена улыбками, смехом и чувством, которое я уже много лет не связывал ни с Рождеством, ни с Новым годом, - чистой, ничем не замутненной радостью.
Близилась полночь, и на столе появились домашний шашлык, приготовленный на мангале, русские салаты и дымящиеся тарелки с едой, и мы собрались вместе.
без этого мужика нельзя никак
Телевизор внезапно включили, потому что если и есть в России одна неизменная традиция в канун Нового года, так это полуночная речь Путина.
А потом появилась она, её величество водка! Нет, не так - Водка.
Стакан за стаканом, налитые с особой целью. Не просто как напиток, а как ритуал.
В России водка - это не просто алкоголь.
Это рукопожатие. Объятие. Испытание.
Это тот момент, когда слова не имеют значения, но важно присутствие.
Начались тосты. Каждая рюмка поднималась с пожеланием, чувством, благословением. Некоторые из них я едва понимал, потому что мой русский тогда был абсолютным мусором. Но это не имело значения.
Потому что в тот момент смысл заключался не в словах.
Он заключался в том, как муж сестры моей невесты похлопал меня по плечу, снова наполняя мой бокал.
Он исходил от общих улыбок людей за столом, которые несколько часов назад знали меня только как лицо на экране.
Это было тепло, которое распространялось не только от водки в моем нутре, но и от невысказанного понимания того, что мне рады. Что я свой! Я член семьи!
До приезда в Россию я не очень любил пить. Но с тех пор я понял, что водка здесь совсем другая.
Она существует не только для того, чтобы напоить вас.
Она существует для того, чтобы объединять людей.
Чтобы укреплять дружеские отношения.
Чтобы превратить незнакомцев в семью.
И да, она творит чудеса с вашим знанием русского языка.
как бахнешь, так сразу по-русски легче разговаривать
(И пока у меня есть возможность, ни один русский никогда не говорит «на здоровье», когда произносит тост. Западные фильмы, пожалуйста, ради всего святого, прекратите распространять эту ложь).
Когда ночь перешла в утро, я почувствовал, что что-то меняется.
Одинокие, забытые новогодние ночи моего прошлого, проведенные в одиночестве, на работе или просто в ожидании полуночи, чтобы лечь спать, сменялись новыми.
На смену фильмам Netflix в час ночи пришли смех, тосты и семья, в которую теперь входил и я.
На смену дерьмовым пластиковым елкам пришли настоящие, звон бокалов и тепло, не имеющее ничего общего с центральным отоплением.
На смену пришло чувство, которое, честно говоря, я считал утраченным навсегда.
Санта клаус против Деда мороза
В Австралии, конечно, есть кокакольный Санта-Клаус (да, я знаю, что его придумала не Coca-Cola), а в России - славянское олицетворение зимы, Дед Мороз и его подружка внучка Снегурочка.
В деревенских домах (а возможно, и в городских квартирах) семья может заплатить небольшую сумму за то, чтобы Дед Мороз и Снегурочка пришли и поиграли с детьми, да и со взрослыми, как я выяснил, тоже.
На мой первый Новый год и Рождество местный учитель информатики пришел в костюме Деда Мороза к племяннице моей невесты, что принесло больше радости, чем миграция базы данных PostgreSQL, которую не пришлось перестраивать. Стоит каждого рубля.
Моя племянница была настолько ошарашена этим праздником, что я никогда в жизни не видел ребенка настолько счастливым. И это заставило меня задуматься: Австралии действительно нужен свой собственный Санта-Клаус, и вот он здесь:
Представляем вам Банди(Бундабергский ром и кола в банке) Клауса.
Он носит выцветшую на солнце соломенную шляпу, а не дико неуместную меховую шапку.
Замените большой красный костюм на укороченные джинсы и потасканную майку-алкоголичку.
На ногах – резиновые сапоги (для британцев это веллингтоны).
У него есть борода, но она довольно всклокочена благодаря тому, что в свое время он пережил слишком много тропических циклонов
.
Ездит на Landcruiser 70-й серии с одной кабиной, чтобы справляться с размытыми дорогами в глубинке.
Требует, чтобы на ступеньке перед домом оставили холодный Банди, или никаких подарков, приятель.
Его сопровождает верный помощник - Карен Клаус, слишком восторженная соседская мамаша, которая ведет местную группу в Facebook и отчитывает людей за то, что их газон вырос более чем на 3 мм.
Пивное брюхо.
Кенгуру вместо оленей
«Эй, кто хочет подарок и пиво?»
Не тот рождественский герой, который нужен Австралии, но тот, которого она заслуживает.
Звезда сериала «Дневники вампира» Нина Добрев снимется с Расселом Кроу и Картией Вергарой в экшен-триллере Bear Country. В основу сюжета положен роман Томаса Перри, сценарием занимался Дэниэл Форте, а съемки возглавит Деррик Борте.
Кроу исполняет роль стареющего, но грозного владельца клуба Манко Капака, которого ограбил стрелок в маске. Теперь его надежды продать клуб и уехать в закат вместе со своей девушкой кажутся как никогда далекими. Боссы картеля дышат ему в затылок, а некий молодой наглец намеревается выкупить заведение Манко.
Добрев сыграет банковскую служащую со своими причудами: вдохновленная фантазиями в духе Бонни и Клайда, девушка любит ввязываться во всякие преступления.
...или как Россия разбила вдребезги все мои ожидания
Один из моих любимых моментов жизни в России - наблюдать за тем, как у новых экспатов(эмигрантов в РФ) наступает прозрение. Это мгновение, когда все, что, как им казалось, они знали об этой стране, исчезает быстрее, чем снег с крыши, когда наконец наступает весна.
В какой-то момент на нашем российском пути мы все проходим через это. Для кого-то это происходит внезапно, посреди Пятёрочки, с широко раскрытыми глазами, глядя на ценник. Для других - это медленное понимание, подстегиваемое кульминацией вечной российской культуры, идеально сочетающейся с современностью.
Момент моего прозрения, не был мягким осознанием - это было больше похоже на удар снежного кома.
Как австралиец, воспитанный на западных представлениях о России, я ожидал увидеть замороженные, мрачные и серые хрущевки. Но мои первые шаги в России были только началом. Я не просто открывал для себя удивительную страну, но и избавлялся от целых веков ошибочных попыток представить эту страну как опасное, несчастное и разлагающееся общество.
По сути, Россия - это не то, что вам всегда говорили, и этот первый пост будет первым из многих о том, как я узнал об этом тяжелым (и холодным) путем.
Приготовьтесь, он будет длинным (извините).
Прощание, которое показалось слишком легким
Весной 2022 года, только что сойдя с самолета и вернувшись в Австралию из Кыргызстана, мы с моей тогдашней невестой прикидывали, как нам остаться вместе. Это происходило на фоне множества геополитических осложнений и постоянно присутствующей угрозы того, что Австралия снова захлопнет свои границы в как это было COVID-19.
Австралия сильно переоценила и себя и свои иммиграционные возможности, поэтому привезти партнера в Австралию, за неимением лучших слов, несносно дорого. На самом деле, это стоит до 9000 австралийских долларов (плюс оплата услуг иммиграционного адвоката), поэтому мы решили, что приезд в Россию - лучший выход из положения.
Спойлер: Моя (теперь уже) жена - русская.
К этому моменту стремительное падение уровня жизни в Австралии стало очевидным. У меня не было надежды когда-нибудь обзавестись собственным домом, несмотря на достаточно высокооплачиваемую работу в сфере IT-инфраструктуры, и я застрял с арендой жилья в самой заднице Земли: Джордж-Тауне, Тасмания.
Я быстро приступил к удивительно бодрящему процессу продажи, дарения и обычного выбрасывания своих вещей. За несколько месяцев и около 500 поездок на свалку я свел всю свою жизнь к двум чемоданам и коробке с сетевым оборудованием Ubiquiti, которое я не мог продать или от которого не мог избавиться.
Мой хороший друг теперь наслаждается сильным и надежным Wi-Fi покрытием в своем доме (что совершенно не является рекламой Ubiquiti).
К тому времени, когда я сделал последние шаги из той съемной квартиры, три дома на моей улице уже были взломаны. Сосед с соседней улицы был зарезан. Парковая зона в самом центре города превратилась в разросшийся лагерь для бездомных.
Я на мгновение замер, глядя на горизонт, который теперь был затянут густым дымом от множества угнанных машин, сожженных накануне. В воздухе пахло жженой резиной и чем-то непоколебимо окончательным.
Вот и все. Мое последнее прощание с Джордж-Тауном. Мое последнее прощание с Тасманией. Мое последнее прощание с островом, который я называл своим домом более десяти лет.
Вечером накануне моего отъезда из Тасмании, а точнее, в день Рождества, я оказался в Девонпорте с билетом в один конец до Екатеринбурга, Россия. Джентльмены, которым я продал свою машину, вежливо предложили довезти меня до терминала Девонпорта, где я должен был сесть на паром «Дух Тасмании», идущий в Мельбурн.
Воющий соленый ветер с Бассова пролива кусал мне глаза, и я, нервничая, пошел на конец пирса, чтобы полюбоваться закатом. Сожалея о том, что потерял свой Suzuki Jimny и теперь вынужден передвигаться на своих бесполезных ногах, я прошел мимо памятника тасманским торговцам опиумным маком, поздоровался с падмелоном и направился к печально известной статуе Посейдона, украшавшей скалы.
Падмелон - милая зверушка
На пирсе у меня состоялся странный разговор с молодым парнем, употребляющим метамфетамин. Человеком, чья жизнь явно протекала на тех же улицах, которые я собирался покинуть.
(Под разговором я, конечно, подразумеваю, что тщательно подбирал слова и не смотрел в глаза, чтобы из меня не выбили все сопли).
Послушав, как он несколько минут разглагольствует о «центральном канале» и какой-то девчонке по имени Бронвин, я продолжил путь по бетонной дорожке, ненадолго остановившись, чтобы понаблюдать, как бетоновоз «Голиаф» взбивает груз ила о камни.
Когда я повернулся к статуе Посейдона, нависшей над беспокойными волнами, мне показалось, что само море смотрит на меня в ответ. Не просто вода, а огромный, непостижимый простор. Отражение всего, во что мне предстояло погрузиться.
Посейдон охраняющий пролив Браса
Волны разбивались о берег, словно пульс чего-то большего, чем я сам, чего я не мог контролировать. Передо мной простиралось не только физическое расстояние между Тасманией и Россией, казавшееся бесконечным. Это была пропасть между жизнью, которую я всегда знал, и той, которую мне предстояло создать вместе с моей невестой.
Я не питаю никаких дурных чувств к Австралии. Для меня это была идеальная страна, чтобы вырасти в ней: безопасная, солнечная, с богатой природой. Особенно красива Тасмания: умеренный климат, прекрасные пляжи, чистый воздух и дружелюбные местные жители.
Однако, учитывая экономические трудности, политическую неразбериху, многочисленные встречи с амфетаминовыми нарками и стремительный рост стоимости жизни на этом прекрасном острове, прощаться с ним было... удивительно легко.
От солнечного ожога до обморожения за 24 часа
Вечером после Рождества я сел на паром Spirit of Tasmania и отправился через Бассов пролив в Мельбурн. Переправа была довольно типичной: ветрено, неспокойно, много бледных и болезненных пассажиров, изо всех сил пытающихся сдержать рвоту.
Это навеяло детские воспоминания о том времени, когда в корабельном ресторане-буфете подавали какой-то розовый воздушный десерт. Это был «более грубый, чем обычно» переход, и по всей палубе лежали кучи рвоты розового цвета, когда пассажиры неизбежно поддавались морской болезни, но я отвлекаюсь... вернемся к рассказу.
Я прибыл в порт Джилонг, расположенный в 80 с лишним километрах (это 49,7 мили в единицах измерения свободы) от мельбурнского аэропорта Тулламарин. Было раннее утро, но солнце австралийского лета уже начинало припекать. К тому времени, как я добрался до аэропорта, температура воздуха уже достигла 35C (95 единиц свободы), и в течение дня становилось только жарче.
Обливаясь потом, я зарегистрировался на свой рейс. Женщина за стойкой остановилась, окинула меня невероятно и в равной степени, как презрительным, так и подозрительным взглядом и перепроверила: «Вы летите в Россию?»
Взгляд сказал все. Кто в здравом уме решит поехать в Россию, когда американские и австралийские СМИ по уши погружены в громкую, дорогостоящую и спонсируемую USAID русофобскую кампанию?
Даже бронирование билетов было головной болью. Тогда санкции были не такими серьезными, как сейчас, но австралийские агрегаторы авиабилетов уже вычеркнули Россию из своих списков, словно ее и не существовало.
Единственным вариантом было бронирование нескольких рейсов с использованием конечной точки VPN в ОАЭ, что означало, что мне нужно было сделать остановку в Дубае и пересесть на другого оператора для последнего этапа путешествия.
К тому времени, когда я приземлился в Дубае, австралийка на рейсе так напилась, что сгорбилась в своем кресле, выкрикивая расистские оскорбления в адрес коренных австралийцев всем, кто мог бы слушать, а таких, к счастью, не было. Как будто этого было недостаточно, погода в Дубае превзошла Мельбурн.
Было очень жарко, а кондиционер в аэропорту работал в классическом режиме, то есть дул ровно настолько, чтобы напомнить вам, насколько отвратительно он работает. (Серьезно, почему в аэропортах всегда такие дерьмовые кондеи?)
Мне нужно было добраться до терминала C, что, к сожалению, означало сесть на автобус. Но если и есть место, где это не составляет труда, так это Международный аэропорт Дубая. Это один из самых хорошо организованных и удобных транспортных узлов, с которыми я когда-либо сталкивался. Все трансферы из терминала осуществляются по воздуху, а персонал невероятно интуитивен и часто замечает путешественников с широко раскрытыми глазами «Я понятия не имею, куда мне идти, а мой выход закрывается через пять минут» еще до того, как вы попросите о помощи.
Я заметил русскоговорящую семью и, не задумываясь, поплелся за ними, как потерявшийся щенок, до самого выхода на посадку. В Travelex по пути я предпринял полусерьезную попытку обменять доллары на рубли - безуспешно... чертовы санкции.
Когда объявили посадку, я был на пределе сил, но все же успел сказать стюардессе по-русски усталое «спасибо большое», прежде чем рухнуть на свое место.
Во время полета мне не терпелось взглянуть на заснеженную степь Казахстана, но все внизу было затянуто густыми облаками. Только когда мы начали снижаться в Екатеринбурге, небо, наконец, прояснилось. И вот оно. Впервые в жизни я увидел пейзаж, не просто припорошенный снегом, а полностью укутанный им. Я достал телефон и сделал снимок, который впоследствии станет моей первой фотографией России.
Это была дерьмовая фотография и мимолётный момент, но для меня он был очень важен. Выгоревший на солнце австралиец, который всего 24 часа назад вытирал пот со лба под палящим солнцем Мельбурна, теперь приземлялся в покрытом льдом аэропорту посреди российского Урала.
Я был невероятно обеспокоен прохождением пограничного контроля на этом этапе путешествия. В конце концов, я был парнем из недружественной страны, плохо знал русский язык и прилетел не обычным московским маршрутом.
Пока я стоял в очереди на паспортный контроль, в моей голове проносились все возможные вопросы, которые мне могли бы задать. Я отрепетировал свою речь “Извините, я не говорю по-русски” по меньшей мере сорок раз, но это никак не помогало успокоить нервы, скручивавшие мне внутренности.
Сжимая в руках свой явно недружественный паспорт, я шагнул вперед и протянул австралийские документы и российскую визу не такими уверенными руками, как мне хотелось бы. Офицер с каменным лицом и властным видом пролистала мои страницы, тщательно просматривая каждую из них. Она подняла взгляд, слишком долго изучала меня, а затем вернулась к своему осмотру. У меня внутри все сжалось.
Затем, не говоря ни слова, она распечатала иммиграционную карточку и протянула ее мне для подписи. Мои пальцы сжали ручку, сердце все еще бешено колотилось. А затем — звук. Услышав этот восхитительный звук, каждый путешественник тихо вздыхает с облегчением. Твердый, непоколебимый стук штампа пограничного контроля о мой паспорт. Облегчение нахлынуло на меня, как приливная волна. Это было сделано. Я был внутри страны! Она положила мой паспорт обратно на стойку, встретилась со мной взглядом и на безупречном английском сказала то, что я менее всего ожидал услышать:
"Welcome to Russia".
В омут с головой
Пройдя таможенный досмотр и приведя свое давление в что-то похожее на норму, я сделал первые шаги в зал прилета международного аэропорта Екатеринбурга. Но в тот момент мне было совершенно наплевать на то, что меня окружает, поскольку в голове у меня было только одно.
После нескольких месяцев разлуки я, наконец, увидел свою невесту. В ту секунду, когда я заключил ее в объятия, стресс, тревога и усталость от путешествия просто улетучились. Впервые за целую вечность я смог дышать.
Затем, когда адреналин схлынул, мои чувства обострились. Я огляделся, чтобы как следует оценить, где нахожусь. Аэропорт был современным и безупречно чистым. Снаружи мягкими, ленивыми хлопьями падал снег, в то время как дворники предпринимали отважные, но, в конечном счете, тщетные попытки разгрести его лопатами.
Мы устроились в маленьком кафе недалеко от входа, и пока я грел руки о чашку кофе, вопросы закружились в голове, а туман начал рассеиваться.
Где вся разрушающаяся инфраструктура советской эпохи?
Где грубые, высокомерные русские, о которых меня предупреждали?
Почему в толпе не было полицейских с автоматами, как в аэропорту Мельбурна?
Где все те страдания и отчаяние, о которых мне рассказывали австралийские СМИ?
И какого черта моя австралийская мобильная сеть все еще работает здесь?
Моя невеста оплатила наш кофе своей картой "МИР", потому что, конечно, мои австралийские карты VISA и MasterCard, на которые теперь наложены санкции, были здесь не более чем бесполезным пластиком. Я отправил несколько сообщений своему другу домой, тому, кто помог мне начать все это путешествие с нуля.
Затем, сделав глубокий вдох и допив последний глоток кофе, я решил, что пришло время выйти на улицу и окунуться в мир, который был совсем не похож на то, что мне рассказывали. Первый шаг на улицу поразил меня, как удар о кирпичную стену. Леденящую, безжалостную кирпичную стену.
Было холодно. Холоднее, чем все, к чему меня когда-либо готовило мое дурацкое существование в тропической Австралии. -22°C (или -7,8° в единицах измерения свободы), и я был совершенно, до смешного, не готов.
Вернувшись в Австралию, я взял с собой самое теплое пальто, которое у меня было, и, оглядываясь назад, понимаю, что оно, подошло бы прекрасно для прохладного русского весеннего вечера, но абсолютно бесполезно против гнева свирепой уральской зимы. Внезапно все те странные взгляды, которые бросали на меня русские в самолете, закутанные в свои пуховики, термобелье и многочисленные слои утеплителя, обрели смысл.
Моя невеста повернулась ко мне с любовью, заботой и намеком на “я же тебе говорила” в глазах. “Тебе не холодно?”
Я, полный идиот, ответил самым австралийским из возможных ответов: “Нет, я в порядке”.
Нет! Я не был в порядке!
Ледяной воздух буквально пронизывал мое пальто, как будто оно было сделано из тонкой папиросной бумаги. Через две минуты я начал дрожать. Минуту спустя я перестал чувствовать свои пальцы.
Хорошо. Так что часть того, что говорят о России, правда.
Зимой здесь чертовски холодно.
Невообразимо холодно!
Итак, излишне говорить, что первым местом, которое я посетил в России (не считая аэропорта, который, как известно каждому путешественнику, никогда не считается), был магазин одежды.
И вот тогда-то у меня и случилось второе прозрение. Было 9 часов вечера.
Магазин одежды все еще был открыт.
В Австралии 99% магазинов закрываются ровно в 5 часов вечера. После этого большинство городов превращаются в города-призраки, потому что, в самом деле, какой смысл там находиться, если все закрыто? Но здесь, в Екатеринбурге, улицы буквально бурлили жизнью. Магазины по-прежнему были переполнены покупателями. Супермаркеты, аптеки и даже банки были открыты.
В России работающим людям разрешено делать покупки после работы.
Потрясающе!
Единственное фото Екатеринбурга, что я успел сделать
И тут произошло моё третье прозрение. Улицы были безукоризненно чисты. Ни одного граффити. Ни одного бездомного, выпрашивающего мелочь. На тротуаре не было даже разбросанной обертки. Инфраструктура была современной, общественный транспорт работал эффективно и своевременно, а старые исторические здания были освещены изумительными, и в то же время подобранными со вкусом цветами.
Когда я стоял перед этим магазином, кутаясь в свое модное новое, по-настоящему теплое пальто, это потрясло меня, как удар товарного поезда.
Россия была ничем — абсолютно ничем — не похожа на покрытые грязью "Лады" и разрушающиеся советские жилые кварталы, которые SBS World News вбила мне в голову.
Жители были дружелюбны. Магазины были переполнены свежими продуктами по доступным ценам.
Экономика не то что не летела в дыру, она была на подъеме.
Это была не отсталая, загнивающая страна.
Это был современный, высокотехнологичный, великолепный город.
И это было только начало.
Поезд в неизвестность
В течение следующих нескольких дней нам предстояло путешествие. Сначала в Пермь, затем в деревню, где семья моей невесты собиралась отпраздновать Новый год. Это означало поездку на печально известных российских железных дорогах, ночную поездку на поезде, которая, как меня предупреждали, может быть довольно интересной, особенно в третьем классе.
Я приготовился к худшему. Толпы. Хаос. Неприятные встречи.
Вместо этого, по мере приближения ночи ритмичный гул поезда смешивался с тихими разговорами пассажиров, закутанных в толстые пальто и одеяла. За окном лунный свет мягко освещал бесконечные заснеженные леса, их нетронутая красота простиралась до горизонта.
Чай в поезде - самый вкусный чай
Моя невеста, тем временем, уже была увлечена рассказом попутчика о своей внучке, потому что, как я быстро понял, в российских поездах каждый человек - твой лучший друг.
И где-то между теплой болтовней, мирной тишиной сельской местности и мягким покачиванием поезда, меня осенило, просто как снежным комом в лицо.
Они мне врали. Моя страна. Мое правительство. Весь западный мир.
Ложь за отвратительной ложью.
Они рисовали Россию как страну, охваченную отчаянием, хаосом, разрухой.
Я ожидал увидеть что-то мрачное, но я вот только что покинул оживленный город, полный света и снующих по своим делам людей.
Мне говорили, что русские грубы, что они могут быть настроены враждебно и что я должен быть осторожен. Вместо этого я не встретил ничего, кроме искренней доброты — такой, которая не наигранна, а просто существует (история для другого поста).
Мне говорили, что экономика рушится из-за санкций, но я обнаружил, что платежная система и инфраструктура цифрового банкинга на много световых лет опережают все, что есть в Австралии (перевод с карты на карту в Австралии идёт до трёх суток).
Я видел в новостях пустые полки супермаркетов, заброшенные здания, серые, разрушающиеся улицы и страну, задыхающуюся под западными санкциями.
Ничего из этого не было правдой!
Ничего!
Пермь зимой
К тому времени, как мы прибыли в Пермь и вышли на ледяную платформу, я оказался в еще одном потрясающе красивом городе, который раньше видел только на фотографиях своей невесты. Замерзшая, но великолепная река Кама простиралась передо мной, отражая золотое сияние собора, освещенного к Новому году. Улицы были чистыми, вдоль них мерцали огоньки в бело-сине-красном цвете российского флага.
И несмотря на то, что я не был русским, несмотря на то, что пробыл в стране всего несколько дней, я почувствовал нечто неожиданное—
Гордость.
Гордость за страну, которая стала героем всех плохих американских боевиков о шпионах и террористах.
Гордость за страну, которая пережила тысячи санкций и по-прежнему сильна.
Суровая правда заключается в том, что в эпоху, когда мы можем мгновенно связаться с людьми на другом конце света, когда информация у нас под рукой 24 часа в сутки 7 дней в неделю, как получается, что наши страны все еще умудряются лгать нам?
Как им все еще удается убеждать нас, что места, которые им не нравятся, являются разрушенными, отсталыми, нестандартными и опасными?
И, что хуже всего, почему люди все еще верят им?
Никто на родине не верит мне, когда я рассказываю им, какой на самом деле является Россия.
Но, пожалуйста, оспорьте свои собственные предположения.
Потому что самое замечательное в том, что туман рассеивается, потому что здесь есть на что посмотреть.
А увидеть - значит поверить.
Моя первая русская зима должна была быть холодной и унылой.
Вместо этого она была наполнена теплом.
Теплом местных жителей.
Теплом осознания того, что не все, в чем ты себя убеждал, реально.
И, конечно, великолепным теплом центрального отопления в России.
