Щёлк. Щёлк. Щёлк…
Что за проклятый звук? Уже третью ночь подряд. Будто в углу комнаты сидит невидимая птица и бьёт клювом в паркет. Щёлк. Щёлк... Стоит включить свет, как звук исчезает. Но проходит пара секунд в темноте, и снова этот ритмичный треск... Вот опять.
Щёлк. Щёлк...
Мысленно матерюсь и ворочаюсь в постели. Переворачиваю подушку холодной стороной, поправляю простынь. В комнате душно, хоть все окна и распахнуты настежь. Воздух густой, как масло. Хочется глубоко зевнуть, но не получается. Словно что-то пережимает в груди.
Щёлк. Щёлк. Щёлк…
То ли стены трещат, то ли под обоями кто-то бегает. Звук до боли знакомый, но в полусне я никак не могу вспомнить, где его раньше слышал.
Щёлк. Щёлк…
— Да твою же мать! — хрипло ругаюсь и швыряю подушкой в темноту.
С журнального столика падает кружка. Летят на пол черновики. Звук исчезает.
Несколько минут я лежу в абсолютной тишине и жду, что сейчас эта трескотня вновь повторится. В груди будто звенит натянутая струна. С каждой секундой она слабеет, напряжение гаснет, растворяется в образах, и, закрыв глаза, я не замечаю, как проваливаюсь в сон.
***
Шелест бумаг в темноте. Брякает кружка. Кто-то поставил её обратно на журнальный столик.
Щёлк. Щёлк. Щёлк…
Открываю глаза и напряженно всматриваюсь в дальний угол комнаты. Изо всех сил стараюсь не шевелиться, чтобы не выдать своего пробуждения.
В кресле перед столиком сидит человек. Листает мои рукописи. Что-то чертит в них шариковой ручкой.
На незнакомце мой старый зеленый свитер. Тот самый, что я потерял в горах три года назад. На левом запястье отсвечивают часы. Очень похожи на «Romanson», которые были у меня на первом курсе. Прическа короткая. Кажется, носил такую пару лет назад...
— Да я это, я, — говорит человек моим голосом. — Не узнал что ли?
Он поворачивается и знакомым движением чуть наклоняет голову. Смотрит на меня, усмехается.
В кресле сидит мой двойник.
— Хороший твист, — говорит он, кивая на черновики. — С зеркалом мне понравилось. Есть над чем поразмыслить.
Близнец крутит в пальцах шариковую ручку. Жмёт на кнопку, задумавшись. Щёлк. Щёлк. Щёлк…
— Я тебе ещё пару идей накидал, — говорит он после недолгого молчания. — По второстепенным героям. И по линии дьявола. Вот её можно очень даже неплохо раскрутить. Мне-то уж поверь, я в этом шарю. В общем, как проснёшься, почитай. Может, чего сам додумаешь.
Двойник цокает языком и отворачивается обратно. Собирает раскиданные по столику листы бумаги. Сбивает их в аккуратную стопочку.
Я зажмуриваю глаза. Считаю до десяти. Затем вновь открываю веки и, набравшись смелости, произношу:
— Это... послушай, друг…
— Чего?
— А ты не мог бы… как бы сказать… Только не пойми меня неправильно, я вообще зла не держу… но чисто по-человечески…
— Да говори уже, не мямли.
— Короче, ты... Кто бы ты ни был. Можешь перестать щёлкать этой гребаной ручкой? Что за тупая привычка?
Близнец удивлено вскидывает брови. Затем опускает взгляд.
— Чёрт. А ведь и правда. Это я всё у тебя нахватался. Так, глядишь, скоро курить начну. Ладно, прости. Больше постараюсь не раздражать. Ты спи давай, спи.
— Спасибо.
— А вот этого не надо...
Я усмехаюсь и с чувством выполненного долга переворачиваюсь на другой бок. Поправляю простынь. Зеваю. Наконец-то удаётся вздохнуть полной грудью.
«Тишина… — думаю я, блаженно проваливаясь в дремоту. — Как же хорошо. Как же спокойно…»
…Щёлк.
— Бляха-муха, — доносится из темноты виноватый голос. — Прости. Привычка.
______
Паблик с моими рассказами: . Таскаю сюда оттуда)