Серия «Рассказы»

Существо приближается. Медленно, не торопясь, сопровождаемое скрежетом по старому паркету. Противный, высокий звук, застревающий в костях. Так хочется оказаться в другом месте. Только не здесь! Не сейчас!

Комната наполняется сладковато-пряным запахом. Существо не торопится, но всё же находится уже около края кровати.

Я мысленно прощаюсь с жизнью. Не с той, что уже прошла, а с той, что никогда не случится. Какие у меня были планы? Попросить начальника, чтобы повысил зарплату. За что? Выполняю я работу спустя рукава. Больше времени провожу около кулера с водой, обсуждая последние сплетни. Хорошо, что от меня мало что зависит в компании – я просто выдаю документы. Вечера провожу за игрой в гонки. Так с чем тут прощаться?

Я пытаюсь заставить себя подняться и вдруг вскакиваю на ноги. И тут же опускаю взгляд: подо мной лежит моё собственное тело. Тонкая нить, соединяющая мои душу и организм, рвётся. Физическое «я» абсолютно беззащитно.

Именно этого оно и добивалось.

Существо забирается на край кровати, переливаясь всеми оттенками чёрного, и падает внутрь моего тела.

Мои глаза открываются. Незнакомый взгляд: пустой, бессмысленный на таком родном лице. Пытаюсь заслонить их руками, но они стали прозрачными. Взгляд пронизывает, будто прожигает мои ладони.

— Прекрати! — истерично кричу существу. Оно молчит, разглядывает своё новое тело.

Теперь я – бесплотный дух. Завис над самозванцем, захватившим моё — это моё! — тело.

***

Наступает утро. Всю ночь я находился рядом. Пробовал попасть обратно внутрь себя, но не смог.

Пытаюсь убедить себя, что это всего лишь продолжение кошмарного сна… Нужно только проснуться.

Я парю рядом со своим телом, которым управляет существо. Оно собирается на работу. На мою работу.

— Проснись! — кричу я себе.

Самозванец выходит из дома и я лечу за ним. Что я могу сделать? Ах, если бы я только мог хорошенько удариться головой об стену, чтобы мозги встали на место.

На работе никто не замечает подмены. Коллеги улыбаются.

Существо шутит:

— И что, мне вот уже сорок. А я всё так же кутил, как в двадцать: всю ночь с пятницы на субботу.

— Да неужто? — спрашивает, ухмыляясь, мой коллега, чуть старше.

— Ну почти всю ночь… — смущается самозванец. — До полпервого ночи, если быть точным. Потом резко захотелось спать, и я поехал домой.

Его шутки заходят лучше моих.

— Это не я! — злобно ору я им. — Идиоты! Вы что не видите?

Хочу в них кинуть принтером. Хватаюсь за него, но руки проходят сквозь пластик.

— Чёрт! Чёрт! — кричу. Никто не слышит. А у меня больше не остаётся сил, чтобы бороться.

Вечером существо возвращается в мою холостяцкую квартиру и запускает приставку. Моя любимая игра – гонки. Через полчаса рекорд побит.

Неожиданно самозванец бледнеет, начинает часто дышать, а тело покрывает пот. Оно бежит в туалет. Кряхтит за закрытой дверью.

— Зачем тебе моё тело? — говорю ему через дверь. — Оно испорчено двадцатилетним курением и дешёвым алкоголем. Я уж молчу про постоянную боль в пояснице…

Игнорирует меня.

Выходит бледное, усталое, с испариной на лбу. Открывает ноутбук – покупает абонемент в спортивный зал. Оно до жути прагматично и эффективно.

— Ты – демон? — спрашиваю без надежды на ответ.

На следующий день оно идёт тренироваться. Почти сорок минут проводит на тренажёрах. Поднимает штангу, бегает на дорожке, делает силовые упражнения. И ни одной сигареты за целые сутки! У него должна быть мощная ломка, но так и не скажешь.

Вечером самозванец вычищает холодильник: майонез, банки пива, газировку, полуфабрикаты и другую вредную пищу – всё выбрасывает. Заказывает овощи, фрукты, свежее мясо.

— Готовить собрался? — ехидничаю я. Плита давно не работает, а духовка даже не подключена. Единственная бытовая техника, которой я пользуюсь – это микроволновка и холодильник.

Оно даже не смотрит в мою сторону. Подключает духовку, разбирает плиту, быстро находит причину поломки и исправляет.

Неужели я не смогу теперь никогда вернуться в своё тело? Кем бы ни было это существо, оно чувствует себя в нём максимально комфортно.

***

Проходит полгода. Существо мучается. Из-за тренажёрного зала остеохондроз усилился. Из-за правильной еды начались головные боли. Каждый его день превратился в бинго обострений тех или иных заболеваний. Мой тонко настроенный баланс лени и вредной еды был грубо нарушен, и организм отплатил.

Я вижу, как оно уже не выдерживает. Нервно ходит кругами, пьёт горстями обезболивающее. Даже тихо матерится, проклиная всё на свете.

Существо на грани. А я ликую.

В одну из ночей я прячусь в тени. Оно не может пошевелиться. Я медленно приближаюсь.

Оно пытается вырваться. И наконец у него получается. Физическая оболочка остаётся внизу, а оно зависает сверху. Существо шипит, его форма бурлит чёрным.

В этот раз я быстрее. Одним рывком ныряю в свою оболочку, чувствуя, как она обволакивает меня, словно тёплая влажная утроба. Мои мышцы наполняются силой. Я полностью контролирую своё тело.

Существо замирает. Потом нехотя, медленно прячется в угол, становясь ещё одной тенью.

***

В голове возникает чёткий план. Откуда-то появляется понимание того, что я хочу от жизни. Может, это какие-то остаточные явления от ушедшего существа, может, проведённое вне тела время позволило взглянуть на себя со стороны. Не знаю, но раз в неделю начинаю ходить в спортзал. Сигареты остаются в прошлом, как и вредная еда. Я даже начинаю делать зарядку по утрам. Организм прекрасно справляется. Это становится для меня величайшим открытием.

Я бросаю бессмысленную работу и начинаю искать дело, которое мне будет по душе. Пока не знаю, что это будет. Мне нравится гулять на свежем воздухе и наблюдать за природой. Может, профессия лесника мне подойдёт?

Иногда меня пугает то, что существо может вернуться и отобрать моё тело, но я понимаю: чтобы этого не произошло – тело и дух должны быть единым целым. И я стараюсь быть лучше. Стараюсь, как умею.

Автор: Вадим Березин

Корректор и редактор: Алексей Нагацкий.

ТГ: https://t.me/vadimberezinwriter

— Ты составил список? — спросила Алия.

— Да, да… Всё записал на пергаменте, — ответил ей Генрих.

— Повтори… — она почти не моргая уставилась на него.

Он давно знал, что в такой ситуации сопротивляться бесполезно. Хоть женщинам пока и не удалось сравняться по статусу с мужчинами, его жена в их семье каждый день с успехом отвоёвывала часть его прав. У его приятелей, которые женились по расчёту, было всё наоборот, да и к тому же, благодаря выгодной партии они сильно приумножили свои богатства. В такие моменты Генрих им немного завидовал.

— Забрать шлем у кузнеца, — горестно вздохнул он, — заколдовать его у колдуна Ворлока, если его ещё не забрала инквизиция, потом заточить меч и зайти на рынок —  купить хлеба на ужин. Всё верно?

— В этот раз надолго? — внезапно погрустнела Алия.

— Я не знаю… Король Сигизмунд. Да ты и сама понимаешь… — вздохнул он. — Поганые гуситы.

— Поганые гуситы, — отрешённо повторила она, глядя куда-то в пустоту.

***

Спустя несколько столетий в одном из крупных городов уже несуществующей страны под названием СССР происходило следующее:

— Это забрало когда-то принадлежало известному дворянину Генриху фон Штатту, который погиб возле чешской границы в местечке под названием Домажлице, — увлечённо рассказывала молодая экскурсовод небольшой группе советских туристов. — Обратите внимание на забрало, представляющее собой гротескную маску в виде собачьей морды. Говорят, что Генрих перед сражением пил собачью кровь. Она якобы должна была принести ему победу, а также даровать собачий нюх на неприятности. Как видите, не помогло. Умер он на поле боя. Говорят, последним, что он прошептал, было имя его возлюбленной: «Алия». Конечно, мы то с вами, женщины, понимаем, насколько эта легенда правдива. Вы и сами прекрасно знаете, что мужики все одинаковы — наобещают с три короба, а сами с очередной потаскухой где-то шляются по кабакам.

Две женщины согласно закивали. Их мужья удивлённо посмотрели на них.

— Ну не все же такие, — попытался возразить пожилой мужчина с длинной седой бородой.

— Нет, конечно, — согласилась она, — есть и похуже, наобещают с три короба и внезапно помирают!

Мужчина вздохнул, достал новенький плёночный фотоаппарат «Зенит» и бахнул вспышкой прямо в экспонат. На мгновение ему показалось, что в прорезях металлического предмета блеснули два живых зрачка.

— Ну что вы творите? — возмутилась экскурсовод. — Со вспышкой нельзя! Это же музей!

***

А уже сейчас происходило следующее.

Том вертел в руках старинное забрало, развалившись на протёртом диванчике в номере отеля.

— Пятнадцатый век, говоришь? — крикнул он своей напарнице Нине, наносящей боевой раскрас в ванной комнате.

— Угу! — крикнула она в ответ. — Принадлежало некоему Генриху фон Штатту...

— Как называется эта штуковина?

— Максимилиановский армет, гротескное забрало, — ответила она, появившись в дверном проёме. На секунду Том обомлел от увиденного: Нина и так была хороша, но с умеренным нюдовым макияжем и чёрными стрелками превратилась в настоящую красавицу.

— О как! Но он ведь ни шиша не стоит? Зачем надо было его тырить?

Изначально забрало крепилось на двух шарнирах и откидывалось наверх, являясь частью шлема. Сейчас же, лишившись своей основной части, оно походило на экстравагантную маскарадную маску с несколькими вмятинами по краям. «Собачий нос» же покрылся пятнами ржавчины.

Напарница Тома скрылась за дверцей шкафа и скинула на неё футболку и джинсы. Том был бы рад рассмотреть Нину без шкафной цензуры, но не решался подойти, зная, что за такие попытки она могла зарядить коленом ему по яйцам, когда он меньше всего этого ожидал.

— Как тебе? — лукаво спросила она, выйдя в эффектном красном платье с глубоким декольте.

— С такой мадамой мне самому хочется быть рыцарем, — жеманно ответил Том, приложив к лицу стальную морду забрала и прогавкав.

Потом, всё-таки преодолев фантомное чувство расплющенных яиц, он вскочил с дивана и подбежал к Нине, приближая маску к её лицу.

— Поцелуйчик верному псу? — заканючил он. — Я знаю, ты хочешь! Гав!

Она с усилием оттолкнула его прочь так, что он чуть не споткнулся о ковёр на полу. Том инстинктивно прикрыл правой рукой свой пах.

— Только деловые отношения! Помнишь? Мы договорились! — резко ответила она.

— Ладно, звякни своему скупщику. Авось хоть какими-то деньжатами разживёмся. Ты куда такая расфуфыренная намылилась?

— На свидание…

— Кто такой везунчик? — завистливо присвистнул он.

— Не твоё дело!

***

Генрих постучал в старые деревянные двери с окошком, забранным решёткой.

— Открывай, Ворлок! Я пришёл заговорить мой шлем.

Маленькое окошко открылось, и в образовавшемся проёме показалась сначала длинная седая борода, а потом налитый кровью глаз.

— Неужто сам барон фон Штатт пожаловал! — усмехнулся колдун. — Какая честь! Как твоя прекрасная жёнушка поживает?

— Сейчас договоришься, сдам тебя инквизиции, — рассердился барон.

Дверь распахнулась настежь.

— Ладно-ладно, не серчай! Шутканул я, понимаешь, — он хитро подмигнул Генриху. — Давай свой шлем! Какой заговор хочешь?

— Ну… — помялся Генрих. — Наверное, чтобы моя голова всегда оставалась целой внутри этого шлема.

Ворлок задумчиво посмотрел на своего клиента и лукаво ответил:

— Это можно… Пять золотых!

И, выхватив предмет из рук барона, скрылся внутри дома, захлопнув за собой дверь. Генрих остался неловко стоять с горстью монет, ожидая возвращения хозяина.

***

Пожилой мужчина с длинной седой бородой незаметно отделился от группы туристов и остался около забрала. Красный глаз старика, словно загнанный в угол зверь, метался из стороны в сторону.

— Пятьсот лет, немалый срок, Генрих, — прошептал он. — Я могу прекратить твои мучения. Только скажи. Мне от тебя нужна всего одна малость. Откажись от Алии. Разрушь брачные клятвы. Тогда она станет моей, а ты обретёшь долгожданный покой!

Пёсья морда обнажила стальные зубы. Слепые металлические глаза ожили. Глухой скрежет издал звуки отдалённо похожие на речь:

— Никогда…

К экспонату подошла экскурсовод:

— Опять ты, Ворлок. Превратился в немощного старика? Тебе очень идёт.

— Язви сколько влезет, Алия. Рано или поздно я подберу ключик к твоему неприступному сердцу! — пробормотал он.

— Когда-нибудь и я найду способ разрушить твоё заклятие. И мы с мужем снова будем вместе.

— Скорее ад превратится в волшебную мармеладную страну, — рассмеялся колдун, поправляя свой красный значок с изображением серпа и молота. — Неужели тебе так сложно полюбить меня? Я ведь могу превратиться в кого угодно, даже в самого Генриха, если захочешь.

— Только ты всё равно останешься собой! — огрызнулась она. — Почему ты преследуешь меня? Вокруг полно других женщин — выбери любую, заколдуй её, и она будет с тобой до самой смерти.

— Вот именно! До своей смерти! — воскликнул он. — А мы с тобой будем вдвоём навсегда. Сколько сожгли женщин из твоего племени в годы инквизиции, а ты до сих пор жива!

Экскурсовод рассмеялась:

— Ты правда думаешь, что они сожгли хотя бы одну настоящую ведьму? Как ты наивен! Возвращайся в нору, из которой выполз, и помни, что я никогда тебя не полюблю.

— Посмотрим…

***

Нина ушла, и Том остался в одиночестве с забралом в руке. Его образ недалёкого грабителя пропал. Мускулы расслабились, а во взгляде появилась тоска.

— Шестьсот лет прошло. Я сменил столько личин, столько испробовал разных характеров... А она всё ещё верна тебе. Куску железяки. Почему?

Собачья маска усмехнулась, но не ответила.

— Молчишь? А если я сломаю тебя? Нет… Это только освободит тебя от моего заклятия.

— Улыбочку! — раздался голос Нины сзади. Сработала вспышка, и образ испуганного Ворлока остался запечатлённым на плёнке старого фотоаппарата «Зенит».

— Алия! — воскликнул он, обращаясь к Нине. — Помнишь? Только я смогу его освободить. А значит, он всё так же обречён.

— Ворлок! — спародировала она его нелепый возглас. — У тебя есть то, что нужно мне, а у меня то, что нужно тебе. Похоже, что мы имеем тут пространство для деловой договорённости. Я отвечу на твой вопрос, а ты разрушишь заклятие.

— Но я люблю тебя. Я любил тебя ещё до того, как ты встретила Генриха…

— И это тебя мучает, ведь так? Почему он?

— Да! Почему? Почему он, а не я? — зарыдал он.

— Сначала разрушь заклятие, а потом я тебе отвечу.

— Хорошо… — наконец, спустя шестьсот лет, сдался он.

Ворлок в образе Тома поднёс забрало к губам и прошептал несколько слов. Металл стал рассыпаться пылью на его ладонях. Пыль, почти коснувшись потрескавшегося ламината, завертелась в небольшом смерче. Частицы кружились, разрастаясь и поднимаясь выше и выше, пока не заняли пространство высотой в человеческий рост. Пыль наполнилась крутящимся дымом, который лепил внутри себя человеческое создание. Через несколько секунд мираж осел и перед ними стоял Генрих фон Штатт во плоти.

Отряхнувшись, он размял челюсть руками, щёлкнул шейными позвонками и костяшками пальцев. Потом произнёс сиплым голосом:

— Так и почему, Алия? Все шестьсот лет я думал только о том, почему был проклят этим колдуном. Все шестьсот лет я был заключённым, который смотрел на мир сквозь ржавое собачье забрало. Мой разум мутнел, потом снова обретал ясность. И только знание того, что ты меня любишь, не давало мне сойти с ума. Почему же я?

— Потому, дорогой мой Генрих, что Ворлок из того типа мужчин, которые хотят обладать женщиной полностью. А я из того типа женщин, что хотят также полностью обладать мужчиной. Поэтому я и выбрала тебя, Генрих, мой верный пёс. Ты не такой, как Ворлок. Ну и конечно, мне нравилось измываться над этим упрямым колдуном. Это было… приятно!

Колдун посмотрел на неё и рассмеялся. Он не мог остановиться минут десять. Расколдованный барон с ужасом смотрел на них обоих.

— Шестьсот лет! — наконец воскликнул Ворлок. — И ради чего? Говорят, что бабы — дуры. Но настоящие дураки здесь мы, Генрих. Настоящие дураки. Пойдём, дружище, выпьем водки что-ли…

В сердце колдуна уже не было ни любви, ни зависти. Да и все чувства к Алие испарились.

— Водки так водки, — рассеянно ответил Штатт. Ему стало плевать, что делать. Только странное чувство тяжести легло на сердце барона, название которому он не мог придумать.

ТГ: https://t.me/vadimberezinwriter

Автор: Вадим Березин

Корректор и редактор: Алексей Нагацкий

Глава семейства опустил коробку с пазлом на стол и внимательно рассмотрел картинку — ничего примечательного: окраина города, панельные пятиэтажки и огромный кусок почти однотонного голубовато-серого неба. Лёха тяжело вздохнул, вспомнив, как ещё до свадьбы вместе с Натой мучились с такими же одинаковыми небесными полотнами. Искали по полчаса одну-единственную деталь.

Он раздвинул кухонный стол и начал с краёв картинки. На удивление процесс пошёл очень быстро. Лёха не заметил, как пролетел целый час.

— Что ты делаешь? — раздался возмущённый голос жены.

— Я? Н-н-ничего, — напрягся он, ожидая очередной ссоры.

— Ты собрал неправильно! — воскликнула Ната, смахивая рукой часть деталей. Рисунок действительно чуть не совпадал: небольшой выступ снизу портил ровную картину неба.

Уже вдвоём они стали собирать бесцветные панельки, но чем дольше шёл процесс, тем сложнее становилось. Однако они не сдавались — азарт полностью их захватил.

Из другой комнаты вновь раздался плач малыша, но в этот раз родители не обратили на него внимания. Может быть, из-за того, что им надоело постоянно быть родителями, а может, просто потому что давно вот так вдвоём не проводили время вместе. Кто знает?

***

Прошло несколько дней. На мобильных было множество пропущенных звонков — с работы, от родственников и друзей. В какой-то момент телефоны просто «сдохли» — закончился заряд.

Иногда кто-то звонил в дверь, потом громко стучал, но хозяева не отвечали, увлечённо собирая пазл. Так прошло несколько месяцев.

В какой-то момент Ната отвлеклась, посмотрела на коробку и ахнула:

— Тут не шесть тысяч деталей, а шестьдесят тысяч. Видимо, я неправильно увидела в первый раз…

Лёха поднял взгляд, обрамлённый синими мешками недосыпа, на неё, но ничего не понял. Лишь продолжил своё дело.

Малыш рос. Теперь ему приходилось самому добывать пищу. Слава богу, в квартире завелись мыши. Он начал охотиться на живность, кидая остро заточенные карандаши. Двое странных людей, склонившихся над столом, вызывали у него лёгкое беспокойство, но не более того.

Через пятнадцать лет Лёха случайно взглянул на коробку:

— Ты ошиблась, — устало сказал он, — не шестьдесят тысяч, а шестьсот…

Ната промолчала. Её одежда теперь больше походила на рваное тряпьё с помойки. Ногти обломаны, а вместо волос — седой лохматый кокон.

Пазл они собирали уже на полу. Он тянулся из кухни по коридору, потом в другую комнату, точно повторяя всю планировку их квартиры. Они бы удивились этому, если бы смогли отвлечься от процесса.

За эти годы их сын превратился во взрослого мужчину и тоже стал помогать родителям в сборке. Пазл перестал помещаться в квартире, и они открыли входную дверь.

Вскоре весь мир присоединился к собиранию огромного на шесть квинтиллионов кусочков пазла. Картинка шла уже по улицам и площадям, из одного города в другой, через леса и поля. Его одновременно собирали в Москве, Риме, Париже, Нью-Йорке, Рио-де-Жанейро — везде, где есть люди. И никто не мог заняться чем-либо другим.

***

Всё это время над планетой Земля висел небольшой космический корабль. Два серых инопланетных существа разговаривали друг с другом на непонятном обычному человеку языке.

— Я же говорил, что получится! — воскликнул первый. — А ты всё не верила! Кто теперь прав? Главное — было их чем-то увлечь: немного краски, подавляющей волю, самовоспроизводящиеся кусочки пазла — и вот! А ты всё — нет, давай лучше обрушим армию роботов, похожих на огромных пауков. Или пусть луна на них упадёт. Или ещё что…

— Ладно, ты был прав, а я была не права. Теперь доволен? — ответила инопланетянка.

— Ну ты погляди! Наконец-то! — инопланетянин аж подпрыгнул на месте и закружился вокруг своей оси. — Я дождался этого дня! А знаешь, что самое гениальное в моей задумке?

— Что? — она невольно закатила третий глаз.

— Они… НИКОГДА… не найдут последний кусочек пазла!

— О как! Где же он?

— Я спрятал его в кармане женщины! — довольно рассмеялся он.

Инопланетянка восхищённо прошептала:

— Ого! Ты так невероятно жесток! Обожаю тебя!

— Да, я такой, — улыбнулся он, показав все свои сто двадцать шесть острых зубов. — Они столько потратят времени, и ради чего? Незавершённость сведёт их всех с ума, а мы спокойно захватим планету!

Автор: Вадим Березин

ТГ: https://t.me/vadimberezinwriter

Он обратил внимание на то, что я совсем отморозил пальцы.

— Спасибо, но сейчас заведём мою ласточку, поеду, да там и согреюсь. Не хочу вас ещё больше затруднять, — довольно искренне поблагодарил я его.

— Да вы не обремените меня, правда. Возьмите, — он протянул две вязаные тёплые варежки, — это моё любимое хобби. Коллеги смеются, говорят: «Алексей, что ты как бабка по вечерам вязанием занимаешься? Пойдём лучше на рыбалку или пивка под футбол выпьем». А для меня это сродни медитации. Очень успокаивает, но, к сожалению, что варежек, что шарфов теперь везде у меня пораскидано — некуда девать. Берите!

Он настойчиво суёт мне пару. Растерявшись, я беру их и надеваю.

Они действительно тёплые и удобные.

— Спасибо! — отвечаю я.

Есть такие люди, которым приходится постоянно говорить спасибо. Даже если они ничего такого не сделали. Просто они это «ничего такого» делают так, что ты начинаешь испытывать к ним непонятное чувство благодарности.

— Сейчас чуть газку поддам, чтобы точно хватило, а вы попробуйте завести, — сказал он, залезая обратно на водительское сидение.

Я сел в машину и нажал на кнопку зажигания — двигатель завёлся с первого раза. Впрочем, неудивительно, потому что аккумулятор не был разряжен. А история с прикуриванием — просто способ остановить доверчивого автомобилиста. Убрав провода, я подошёл к нему и, улыбнувшись, произнёс следующее:

— Мне, правда, очень неловко от того, что оторвал вас от своих дел. Позвольте я вас отблагодарю.

— Да что вы, незачем, — начал он тут же сопротивляться.

— Да ничего такого, я просто предскажу вам ваше будущее, — сказал я абсолютно серьёзно.

Кажется, моё предложение на несколько секунд вводит его в ступор. Я наклоняюсь поближе к его уху и кладу руку между затылком Алексея и подголовником водительского сидения, слегка нажимая на голову и зловеще шепчу:

— К сожалению, вы сегодня умрёте…

— Что? — полностью испытать весь спектр удивления он не успел. В голове его лопнул сосуд, потом второй, третий, и организм перестал функционировать. Вот так просто.

— Человеку плохо! — крикнул я, но люди лишь беспомощно озирались вокруг, как будто не знали, что делать в такой ситуации.

— Вызовите скорую, чёрт возьми!

Откликнулась только девушка возле подъезда. Одной рукой она качала детскую коляску, а второй доставала телефон из кармана зимней куртки:

— Да, секунду. Звоню.

Теперь у меня есть пара минут. Я прикрываю глаза и представляю, что внутри моего сознания есть огромная белая дверь в английском стиле, изготовленная из натурального ясеня. Полотно глухое, с декором в виде решётки из ромбов. Поворотная ручка бронзовая, истёртая временем и множеством прикосновений. Чем точнее я её представлю, тем легче будет потом. Силой мысли я открываю дверь: снаружи находится сознание Алексея.

Последующий процесс мне почему-то всегда напоминал картину Франсиско Гойя «Сатурн, пожирающий своего сына». Сознание человека — это невесомое полупрозрачное облачко — набор виртуальной информации, выглядящий как взвешенные частицы, равномерно распределённые на небольшом пространстве. У хороших людей это облачко побольше, у плохих, соответственно, поменьше. Раньше я охотился только на преступников, но вскоре мне этого стало мало. После них меня всё равно терзало постоянное чувство голода.

И вот я решил попробовать что-то новое. Сродни деликатесу.

Алексею страшно. Мысленно я тяну к нему огромную воображаемую руку и хватаю его за шею. Он орёт что есть мочи. Я ощущаю это как приступ небольшой мигрени. Неприятно, но жить буду. Я леплю из его сознания, словно из пластилина, подобие человеческой формы. Сознание инертно, поэтому хорошо держит любую форму.

Сначала я своим огромным ртом с острыми клыками медленно откусываю ему голову, а потом уже быстрее пожираю целиком. Действительно вкусно. С оттенком сладкой ванили и молочного улуна. Никогда бы не подумал, что эти два вкуса могут так хорошо сочетаться.

Наконец-то чувство сытости. Даже как будто немного объелся.

Я открыл глаза как раз в тот момент, когда подъехала «Скорая помощь».

— Что случилось? — спросил суровый медик.

— Я не знаю, — изобразил я растерянность в голосе, — он помог мне завести автомобиль, а потом вдруг отключился.

— Отойдите, разберёмся.

***

Вечером я включил телевизор. Шла какая-то турецкая мелодрама про дверь. Обычно я спокойно переключаю канал в поисках чего-то более интересного. Мне доставляет удовольствие смотреть на страдания людей. Это не утоляет мой голод, но немного успокаивает. Поэтому я ищу либо новости, либо документалки про маньяков, стихийные бедствия, иногда ток-шоу.

В этот раз меня почему-то увлекла мелодрама. Пока на экране мелькала реклама, я зашёл в один из маркетплейсов и бездумно стал шарить по товарам. Я пребывал в состоянии, похожем на медитацию.

Когда серия мелодрамы закончилась, раздался звонок в дверь. На мгновение мне показалось, что моя входная дверь стала белой, выполненной в английском стиле. Полотно глухое с декором в виде решётки из ромбов. Я тряхнул головой. Видение исчезло. Обычная серая металлическая дверь. Я открыл её.

На пороге стоял курьер.

— Ваш заказ, — устало сказал он.

Я забрал небольшую квадратную коробку. Осторожно поставив на журнальный столик перед телевизором, распаковал. Внутри лежал набор для вязания.

«Что происходит?» — голос моего подсознания.

Руки сами тянутся к спицам и пряже.

«Что происходит?» — в голосе появляются истеричные нотки.

И вот я вижу себя как будто со стороны: сижу, смотрю турецкую мелодраму и вяжу носки.

«Что, чёрт возьми, происходит?» — теперь голос злится.

А где-то в глубине сознания голос Алексея перекрывает мой:

«Ты никогда больше не будешь есть людей! Я тебе не дам!»

Срочно бегу в туалет. Меня тошнит. Только вряд ли это уже поможет.

Автор: Вадим Березин

Редактор и корректор: Алексей Нагацкий

ТГ https://t.me/vadimberezinwriter

— Первая встреча бывает всего раз! — многозначительно произнёс он.

— И то верно, — вздохнула она. — А я вот только тортик вафельный купила. Знала бы…

— Ничего страшного! — заверил Андрей. — Я очень люблю вафельные тортики!

Он всё ещё стоял в прихожей, неловко переминаясь с ноги на ногу.

— Что же это я! — спохватилась она. — Раздевайтесь, пожалуйста. Пройдёмте на кухню!

— Вот так сразу! Без каких-либо предварительных ласк? — попытался он неловко пошутить.

Люба нахмурилась, не оценив шутки:

— Сначала чемоданы!

Молодой человек мгновенно посерьёзнел:

— Чемоданы, так чемоданы…

Андрей оставил пальто и шляпу на вешалке и проследовал за хозяйкой на кухню. Он явно когда-то занимался спортом, заработав этим широкие плечи и хорошую осанку. Правда, сейчас позволил себе отпустить небольшой животик, едва заметный под широкой клетчатой рубашкой.

В маленьком помещении кухни стоял стол с двумя табуретками и польский белый гарнитур. На протёртом линолеуме у стены уже расположился её новый кожаный чемодан.

Люба достала из верхнего шкафчика бокалы, гость разлил в них шампанское.

— Давайте, вы, как мужчина, должны начать первым!

— Конечно-конечно, — засуетился он.

Андрей положил на стол свой чемодан и раскрыл его. Сначала он вытащил огромный воздушный шар в виде одной женской груди и отпустил его. Шар немым укором повис под потолком, болтаясь в такт сквозняку.

— Единственный ребёнок в семье, воспитанный матерью… — объяснил он первую вещь из своего багажа.

— А она правая или левая? — нервно поинтересовалась она.

— Не знаю, — пожал он плечами, — это важно?

Люба неловко отхлебнула напиток.

— Думаю, нет…

Следующим предметом оказалась металлическая цепь, которая с грохотом упала около ножки стола.

— Люблю контролировать свою возлюбленную…

Он с тоской посмотрел, как в её глазах, как ему показалось, интерес к нему начинает гаснуть. Для него это была далеко не первая встреча, организованная Великим Распределителем Судеб — самым мощным ИИ, созданным в Стране Одиночества. Вот уже сотню лет он создаёт семейные пары, анализируя невероятный массив данных о каждом человеке на планете.

Не теряя времени, Андрей достал фотографию, на которой была изображена его уродливая карикатура: слишком широкие плечи, огромный живот, перекошенное лицо.

— Неуверенность в себе… Вот.

Последним предметом, который он извлёк из чемодана, был большой бронзовый ключ.

Люба задумчиво наблюдала за парящей сиськой на её кухне, но вскоре, собравшись с мыслями, поставила свой чемодан на табурет и резким движением раскрыла.

— Нарушенная эмоциональная связь с отцом, — под потолок полетел шар в виде бородатого мужского лица, который, долетев до потолка, уткнулся в сиську, а потом громко лопнул. Андрей вздрогнул.

— Не беспокойся, — почти ласково ответила она, — он всегда так.

— Ну раз так… — не нашёлся, что ответить, он.

— Люблю подчиняться, — на пол упала верёвка.

— Страх, что моя жизнь бессмысленна, — она показала ему книгу с пустыми страницами.

И, наконец, последним предметом, который она вынула, оказался старый бронзовый замок.

Андрей поднёс свой ключ к нему и, на удивление, легко вставил внутрь. Однако, попытавшись провернуть его, понял, что ключ застрял внутри.

— Да что ж такое! — в сердцах закричал Андрей. — Все подходило идеально, он должен был повернуться! Что не так-то?

Люба села на табурет, закрыла лицо руками и сквозь всхлипывания пробормотала:

— Я не знаю…

Гость вышел из себя и начал крушить все подряд: лопнул сиську, попрыгал на чемоданах, выкинул цепь и верёвку в окно, обрушил стол и даже пытался отломать дверцы у повидавшего виды польского кухонного гарнитура, но не справился. Раньше умели делать на совесть. Люба молча взирала на это безумство, но остановить его не пыталась.

«Вот чем я плох? Горбатый, косоглазый Михаил, и тот с первого раза нашёл себе жену-красавицу. А я чем хуже? Вот чем?» — бесновались внутри его головы мысли.

Тяжело дыша, Андрей устало сел на табурет рядом с Любой и схватился за свою голову, растрепав волосы.

В прихожей раздался грохот и треск. И через минуту на кухню ввалились несколько полицейских в форме. Главный был постарше остальных, он и заговорил:

— Уничтожение своего чемодана карается лишением гражданства! В нашей стране без багажа нельзя!

— Но я… — попыталась было возразить Люба.

— Порядок есть порядок! Вас ждёт депортация. Пройдёмте с нами, — отчеканил полицейский.

Они грубо заломили руки за спины у обоих, надели наручники, вывели их на улицу и посадили в ржавый жёлтый УАЗик.

Вокруг уже собралась толпа зевак.

Машина завелась и не торопясь поехала. Сквозь вертикальные прутья на заднем стекле автомобиля было видно, как Андрей робко протянул руки к девушке.

— Кажется, она ему улыбнулась… — сказал какой-то пожилой мужчина из толпы.

— Точно-точно! — ответила женщина и неожиданно зааплодировала.

Через минуту внутри отсека для задержанных Люба и Андрей уже вовсю целовались.

Улица заполнилась звуком бурных оваций. УАЗик проехал мимо знака с надписью: «Вы покидаете Страну Одиночества. Ждём вас снова!»

ТГ https://t.me/vadimberezinwriter

Автор: Вадим Березин

Редактор и корректор: Алексей Нагацкий

— Присаживайтесь. Скамейка-то общественная.

— Спасибо огромное-большое, — мужчина сел на противоположный край. Он раскрыл портфель и достал что-то, завёрнутое в фольгу. В свёртке оказался бутерброд с докторской колбасой.

— Вы уж простите-извините, что я тут так… — вздохнул он.

— Ничего страшного, — ответила она и зачем-то крепче прижала к себе сумку. «Надо бы прикупить перцовый баллончик», — подумала Виталина.

— Меня Виталием зовут, — продолжил мужчина, с воодушевлением чавкая бутербродом, — я тут недавно устроился вахтёром. А вас как зовут?

«Какой приставучий лузер!» — с брезгливостью подумала она.

— Тридцать восьмой ждёте? — не унимался Виталий, — и я тоже. Меня обычно сын возит-подвозит, но они с женой на Мальдивы уехали, представляете? Всю эту неделю добираюсь вот так.

Она невольно посмотрела на его улыбку: зубы были покрыты желтоватым налётом, и между ними застряла еда. Её чуть не стошнило.

Почему она сидит здесь в обществе какого-то доходяги? Столько сил, денег и времени она тратит на своё здоровье и красоту. Каждое утро делает зарядку, раз в неделю ходит в спортивный зал. Каждый день перед выходом наносит неяркий нюдовый макияж. И ради чего?

«Неужели это всё? Я вышла в тираж?» — на глазах готовы были навернуться горючие слёзы.

— А вы из неразговорчивых, я смотрю? — продолжал Виталий, энергично дожёвывая бутерброд, — моя первая жена такой же была. Но как только ей становилось что-то нужно от меня! Так сразу — Виталий то, Виталий сё. Всю зарплату забирала-отбирала, представляете? А вторая жена, наоборот, слишком говорливая, да померла быстро. Так что я теперь вдовец. Уже третий год пошёл. Сынок говорит, что пора подумать о себе…

Виталина с ужасом смотрела на кусок колбасы, упавшей на его рубашку. Наконец, решившись, она вскочила со скамейки, накинула ручки сумки на плечо и поспешила прочь.

— Куда же вы? — закричал ей вслед Виталий, — уже совсем скоро тридцать восьмой придёт — довезёт.

— Я лучше пешком, — тихо процедила она сквозь сжатые зубы.

До дома оставалось шесть километров — малая цена за то, чтобы этот кошмар прекратился. Лузер внезапно разразился смехом — звонким, продолжительным, наполненным почти болезненной ненавистью. Виталина ускорила шаг. Ей показалось, что уже вдалеке он заплакал и произнёс: «Не надо». А потом всё смолкло.

Пока мимо медленно проплывали, освещённые искусственным светом, окна однотипных домов, Виталина задумалась.

Она работала бухгалтером на заводе, и сквозь её руки проходили огромные суммы денег. Ей иногда хотелось отщипнуть небольшой кусочек от этих сумм, но что-то внутри мешало осуществить задуманное. Откуда в ней взялась такая честность? Страх оказаться за решёткой, как предыдущий бухгалтер? Или всё дело в отцовском воспитании? Кто знает? На психотерапевта денег у неё не было, поэтому вопросы так и оставались без ответа.

Конечно, в какой-то момент Виталина озлобилась на мир вокруг, а в частности — на мужчин. Богатых, красивых, которые проезжали мимо на шикарных автомобилях, но маленькая девочка внутри, мечтавшая стать принцессой, всё ещё издавала тонкий голосочек надежды: «Ты его ещё встретишь!»

Остановившись на минуту, она достала из сумки список и дописала туда имя: «Виталий». Ей стало немного легче.

Спустя пару километров рядом с ней остановился новенький Додж. Её сердце замерло. Окно плавно опустилось, и приятный мужчина чуть за пятьдесят вежливо обратился к ней:

— Простите, девушка!

«Девушка! Как приятно! Сейчас, наверное, осыпет комплиментами и пригласит подвезти!» — подумала она. С трудом скрывая радость на лице, ответила:

— Да?

— Вы просто невероятно красивая! Я восхищён вами и беспокоюсь за вас! — его брови встревоженно нахмурились. — Крайне опасно гулять так поздно одной. Могу ли я вас подбросить? Куда скажете!

— А вдруг у вас плохие намерения? — с надеждой спросила она.

— Ну что вы! Мои намерения — самые что ни на есть наилучшие!

Долго уговаривать её не пришлось. Виталина запрыгнула внутрь. Мягкие кожаные сиденья приятно обволакивали тело. Внутри всё ещё стоял запах новой машины, только-только выехавшей из салона. Кажется, на ней не было даже номеров. Впервые она так радовалась тому, что выбрала путь пешком.

— Меня зовут Виталий, — представился водитель.

«Это странно! Два Виталия за один час. Но какие же они — разные! — подумала она, — на этом дорогой спортивный костюм, аккуратно подстриженная щетина, модная стрижка с коротким боковым пробором, все зубы на месте, да ещё и белоснежные. Не мужчина — мечта! Чистой воды принц». Так она и стала его называть про себя. Её фантазия стала уносить её далеко. Она уже находилась в зелёных полях, посреди которых стоял огромный замок. На ней было воздушное платье, а рядом он в белом костюме и протягивал ей кольцо с огромным бриллиантом…

— А вас как зовут, прекрасная леди? — голос принца вырвал её из сказочного мира. Ей стало немного досадно от того, что он не прочувствовал её настроения и прервал её мысли, но она собралась и ответила как можно нежнее:

— Виталина…

— Какое необычно прекрасное имя! — улыбнулся он, — куда вас отвезти?

Она назвала адрес новомодного ЖК рядом с её настоящим домом — старой пятиэтажной хрущёвки, производящей столь тягостное впечатление, что привести туда Принца она не решилась.

— Чем вы занимаетесь, Виталина?

— Я — модель! — слова сами вырвались из её уст. Ну какая она модель! Ей тут же стало неловко и, глубоко вдохнув, она попыталась аккуратно выкрутиться из собственной лжи:

— Была моделью… А вы чем занимаетесь? — решила перевести разговор на него.

— Я перегоняю автомобили! Этот прекрасный Додж, благодаря мне, скоро обретёт нового хозяина! — бесхитростно ответил он.

По её телу пробежал лёгкий озноб, и, не задумываясь, она выпалила:

— Это не ваша машина?

— Нет, конечно, — рассмеялся он, — мне на такую копить лет двести…

В полутьме салона Виталина присмотрелась внимательнее. Весь образ «принца» рассыпался — спортивный костюм оказался самым дешёвым, купленным, вероятно, по скидке, а причёска, которую в темноте она сочла модной, при дневном свете могла понравиться разве что пьяному.

— Высадите меня! — грозно потребовала она.

— Осталось ехать минут пять, — попытался возразить он.

— Высадите! Или я звоню в ГИБДД! Или в полицию, или куда угодно, — растерянно пригрозила она.

— Хорошо, хорошо! — сдался он.

Виталий притормозил у обочины, и Виталина выскочила наружу. Додж тут же умчался прочь.

«Почему ко мне клеятся только бедные мужики? — с трудом, сдерживая подступающие рыдания, думала она, — двое за один вечер. Чем я заслужила? Я воспитала двух прекрасных сыновей. Дала им образование. Вытерпела двадцать лет ужасного брака ради них и дальше бы терпела, если бы не муж. Неужели я не заслужила немного счастья для себя?»

Список пополнился новой записью, и дурные мысли отступили.

Последние полкилометра она прошла, не думая ни о чём. Около подъезда с бутылкой пива сидел местный пьяница Виталик.

«Третий Виталий», — мелькнуло в голове.

— О! Здаров, Виталин! — раззявив рот, приветствовал он. — Прекрасный вечер!

— Опять пьёшь, Виталик?

— Опять пью, — дружелюбно подтвердил он. — Как тут не пить? Если я вдруг перестану, то в голову мысли разные полезут… А это нехорошо!

— О чём мысли?

Он задёрнул штанину, показывая протез вместо ступни:

— Я ж был в Афгане. Смотри… Оттуда подарочек! Но… мне бы бабу хорошую, так может, и пить перестану. Вот ты, Виталин, вроде баба нормальная?

— Это вопрос? — тяжело вздохнула она, пытаясь скрыть поднимающееся негодование. По правде сказать, она немного боялась Виталика. Обычно спокойный, он в любой момент мог взорваться и натворить глупостей.

— Да какой тут вопрос… — резко погрустнел он. — Я же сам всё вижу…

Она зачем-то кивнула и прошла внутрь подъезда. Виталий тихо заплакал и произнёс: «Я это заслужил».

В квартире Виталина села на тумбу в прихожей и тоже заплакала.

«Старая дура, — мысли лезли сами собой, — принцессой ей захотелось стать. За богатого выйти замуж…»

Она достала листок и записала третье имя.

В дверь постучали.

«Есть же дверной звонок, зачем стучать?» — удивилась она.

Виталина открыла. На пороге стояли двое полицейских:

— Виталина Геннадьевна Щербакова?

— Да, — растерянно ответила она. Сердце почему-то бешено застучало.

— Вы арестованы по подозрению в хищении средств завода.

— Что? — она чуть не закричала.

***

В тюремной камере было холодно. Странное ощущение: снаружи лето, а здесь — сырость и холод. Она никак не могла этого понять.

Вся несправедливость ситуации заключалась в том, что, скорее всего, крал деньги её директор Виталий, подделывая подписи. Будь она чуть повнимательней и попрофессиональней — давно бы всё заметила, но каждый день она сидела, уставившись в окно и представляла, как встретит принца. Вот и пропустила все звоночки.

Глупая.

Сыновья даже не удосужились навестить. Слишком много собственных дел. Бывший муж, естественно, тоже, не пришёл. Зато во время заключения у неё побывало целых три других посетителя.

Первым был тот самый лузер с автобусной остановки — тоже Виталий. Он присел рядом с прутьями решётки и сказал:

— Я принёс тебе бутерброд.

Потом протянул ей свёрток фольги.

— Спасибо! — благодарно ответила она.

Посетитель сделал шаг назад и пропал в тени, будто его здесь никогда и не было.

Вторым был водитель, что подвёз её — «Принц» Виталий:

— У меня ничего нет, но я принёс тебе ключи от Доджа! — он протянул ей брелок. Она взяла.

— А как же хозяин автомобиля? — смутилась она.

— А-а-а, — он махнул рукой. — Я всё равно разбил его машину в хлам…

Он улыбнулся и тоже исчез.

Третьим пришёл пьяница, что сидел около подъезда. Тоже Виталий.

— Я принёс тебе мою ступню.

— Как же ты тогда будешь ходить?

— Я не буду больше ходить, — вздохнул он и исчез.

Виталина посмотрела на свои дары и убрала под металлическую кровать.

***

Спустя три месяца её отпустили за недостатком улик.

Уже дома она начала доставать из сумки одну вещь за другой: свёрток фольги, протез ступни, ключи от автомобиля, золотой спиннер. Эти вещи теперь не казались случайными. Она начала вспоминать, откуда они взялись. Это были трофеи с мест убийств, которые она совершила. Ужас начал накатывать на неё волнами.

Виталина повертела в руках спиннер и вспомнила, как пять лет назад отобрала его у мужа Виталия. Он постоянно вертел его в руках. Как же её это бесило. Взрослый мужик!

Как же её бесило, что она двадцать лет терпела его неблагодарность и бесконечные измены. Тогда сознание словно отключилось, и она схватила нож и перерезала ему горло. Одним простым движением. Тело она по частям скинула в реку. Наплела всем лжи про молоденькую любовницу. Никто не стал разбираться. Всем было всё равно.

И теперь в каждом бедном старом мужике, который пытался к ней клеиться, она видела мужа. И убивала одним движением ножа. Сначала на остановке лузера. Он успел только крикнуть: «Не надо!». Потом принца в машине — он врезался в фонарный столб. Она чудом осталась живой и даже без царапин. Последним был пьяница, упавший ничком около подъезда.

Она достала из сумки список и развернула его:

«Виталий

Виталий

Виталий…»

Этих троих, наверное, даже звали по-другому, не Виталиями. Это в её голове возникло короткое замыкание, которое наделило всех жертв знакомым именем. Что же теперь делать?

Она зачеркнула три последних имени и подумала, что зря она терпела все эти двадцать лет… Возможно, жизнь сложилась бы совершенно иначе. Или это было в ней всегда?

Автор: Вадим Березин