Метросерфинг. Часть 2
Уже прошло два часа сорок три минуты.
Башни лучников установленные ближе к базе оказались провальным решением. Жирные орки, сумевшие пробиться через первые заслоны, пошли не по обычному маршруту, а по обходному пути, который притаился чуть в стороне. Они вышли почти к самому концу маршрута и все что там было у Ани на этот момент - пара двухуровневых башен лучников.
Вот засада!
Орки в наглую профланировали до базы и, скрывшись за краем экрана, отняли у Ани две жизни. Вся остальная их суицидальная команда подохла еще на подходе, разбившись об ее эшелонированную оборону, как штормовые приливы о волнорезы. Но вот эти два товарища таки прошли.
Две жизни из двадцати.
Подумаешь?
- Блятская херь, - возмущенно воскликнула Аня, вырубив игру.
У нее сложилось четкое ощущение того, что вселенная просто решила над ней поиздеваться. Оскана все бродила по эфиру и, по самым примерным расчетам, только сейчас добралась до предместий Морозной Цитадели. Пройти десятый уровень в чистую не удалось - все эти гребанные два орка.
Ее живот скручивало от голода. Пить хотелось - просто жуть.
Сон лез к ней в глаза, прилипчивой паутиной обвивал ее голову. Она боролась с ним, пытаясь сохранять ясность мысли, но ее веки с каждой минутой становились все тяжелее и тяжелее. Последние полчаса Аня щипала себя за предплечье. Что угодно, лишь бы не заснуть тут рядом с сестрой, выпавшей из реальности.
- Черт, - застонала она, обхватывая голову руками.
Она наверное сейчас бы с легкость заложила свою печень и одну почку за чашку крепкого, мерзкого, тошнотного макдаковского кофе. Для этого нужно всего-то - перейти на Охотный Ряд, подняться в торговый центр и там на верхнем этаже, войти в обитель старины Макдональда. У Ани помутилось в глазах. Она представила как заходит в это царство трансжиров и булочек с кунжутом. Выстаивает длинную очередь в кассу и говорит свой заказ улыбчивому сотруднику в дурацком мешковатом наряде. Получает свой уютно хрустящий бумажный пакет и достает из него огроменное комбо с Биг Тейсти и большой картошкой фри. А рядом - такой же огромный стакан с дымящимся черным кофе. И если потрясти пакет то выпадут несколько сырных соусов, которые сделают твое знакомство с картошкой фри просто не забываемым. А когда ты уже расправишся со всей порцией (в один присест - а как же иначе), то надо потрясти этот пакет еще сильнее, чтобы из него выпали несколько последних брусочков фри, которые - пускай все темные духи подземки будут свидетелями - всегда оказываются самыми вкусными. Самая мякотка. Потом захомячить Биг Тейсти, нет, просто по-свински впихнуть его в рот на половину, а оставшиеся кусочки предварительно макать в кофе. А затем пойти за добавкой.
Аня поняла, что слюна уже катится у нее по подбородку. Если она ничего не предпримет немедленно, то рискует просто захлебнуться и пропасть в бесконечных фантазиях о фастфуде.
Она преисполнилась решимостью и встала со скамейки.
- Так, Оксана! - резко сказала Аня, тыкая пальцем в плечо сестры. Оксана конечно же никак не среагировала. - Ты жопа, ты мне весь день заговнила. Я тебе, сучка, этого никогда не прощу. Я могла сходить за сегодня в два рейда или забить одну ветку сюжета в Лете, а ты мне все похерила, криворукая уебанка, тупая ты… - Аня внезапно поняла, что не может подобрать ругательства. ОНА НЕ МОЖЕТ ОБОЗВАТЬ СВОЮ СЕСТРУ, НУ, БЛЯ, ЧТО ЗА ХЕРНЯ? Вот что делает с человеком недосып. Она затравленно оглянулась по сторонам, и увидев рядом девушку, которая старательно раскрывала пачку орбита, радостно улыбнулась. - Тупая жвачка ты, лучше и не скажешь, - с каждой жесткой фразой она тыкала сестру все сильнее и сильнее, пока та не начала раскачиваться как ростовая неваляшка. - Ладно. Я к чему это все. Мне надо есть. Простите, извините, я не хочу тут сдохнуть от голода пока ты в эфире тусишь.
Оксана молчала.
Тупая жвачка.
- Я короче жрать пошла, если что - принимаю все возражения, - Аня подняла руки, словно приглашая всех собравшихся на платформе людей смеяться над ней и критиковать. Никто не обратил на нее внимания. Поле исправно работало. - Ну, Оксан, скажешь что-то очень умное и неоспоримое, а? Как всегда?
Лицо Оксаны было безмятежным.
Аня почувстовала себя злодеем из сериалов утреннего Диснея. Осталось по дебильному расхохотаться, чтобы картина сложилась.
- Ладно, я знаю что ты против, но я сейчас в обоморок грохнусь, - пробурчала она себе под нос и, втянув голову в плечи, медленно бочком бочком начала отходить от сестры.
Оксана никак не реагировала на побег сестры.
- Точно, все в порядке? - еще раз спросила Аня, и вновь не получив ответа, нагло ухмыльнулась. - Ну и хер с ним.
Она развернулась и пошла в сторону перехода на Театральную, переодически поглядывая за спину. Сестра сидела на том же месте, и, на первый взгляд, не стремилась вскакивать на ноги и обвинять Аню в безответственности.
Аня подумала, как бы разоралась Оксана, если бы узнала, что ее оставляли одну, и вздрогнула.
Что что, а по части мерзких скандалов, Оксану было не переплюнуть. Это была ее золотая жила, ее путь и ее призвание.
Поэтому, если сестра проснется до того как она вернется, Аню ожидает настоящая головомойка.
Но...плевать.
За ради Биг Тейсти и большой картошкой можно и рискнуть.
***
В Макдональдсе было не протолкнуться от народа, и Ане пришлось ждать какое-то астрономическое количество времени, чтобы получить свой заказ.
Двести сорок восемь высветилось на экране над стойкой, и Аня, показав угрюмому работнику Мака свой чек, забрала два объемных бумажных пакета. По странному взгляду мальчишки на раздаче было понятно, за кого он ее держит. Наверное, за бегунка в компании завязтых пыхарей, которые затовариваются хавкой прежде чем раскурить трубку мира. Ха, наивняк! Аня и без марьиванны все это съест в один, в максимум два присеста.
Под муравушкой она наоборот становилась очень тихой и всячески сторонилась еды (хотя бы по началу), словно настоящая анорексичная парижская фотомодель.
Она могла долго стоять перед зеркалом ощупывая свои ключицы и выпирающие кости бедер, пытаясь понять - сможет ли она выступать на подиуме? И обычно, где-то между мыслями о Парижской Неделе Моды и позывами пойти в туалет вытошниться, Аню накрывала волна расслабона, который заканчивался каждый раз одинаково - она лежит на диване подняв ноги на его спинку, жрет неизвестно откуда взявшийся попокорн и смотрит телешоу по ТЛС. Ну знаете, все эти адские повара и самые странные барахольщики Америки. Аня внимательно смотрит шоу, без остановки ест попокорн и тихо смеется над чем то очень забавным.
Аня редко курила.
Но когда вся эта эпопея с Осканой закончится, она бы с удовольствием пыхнула бы.
А может бы и не пыхала, а просто отоспалась бы в свое удовольствие.
Блин, а может и то и другое.
Просто поскорее бы это мутотня кончилась.
После того, как она забрала заказ, Аня не удержалась и вышла на улицу, прямо под палящее июньское солнце. Вчера вечером было прохладно, и ветер - жадный и нетерпеливый - пробирался даже под куртку, заставляя Аню зябнуть и вжимать голову в плечи. К ночи стало совсем холодно - когда они с Оксаной выходили на балкон покурить и из их ртов шел густой пар, который казалось можно было ухватить пальцами. Аня обхватывала свои бока руками, пряча ладони в подмышках, дрожала как мышь и еле орудовала зажигалкой своими негнущимися пальцами.
От огонька, плясавшего над указательным пальцем Оксаны, она отказалась - много чести.
Этой ночью был настоящий дубак.
А сейчас Москва понемногу раскалялась, и чем больше день вступал в свои права, тем больше город начинал напоминать сауну. От брусчатки начало парить, а солнце бесстрастно выжигало любые намеки на прохладу и тень. Но воздух еще не прогрелся до конца и сохранил толику ночной прохлады.
Аня вдохнула его побольше и согнулась, закашлявшись.
В голове шумело от недосыпа.
Она поставила маковские пакеты и стакан кофе на парапет.
Закурила последнюю сигарету в пачке.
Стало полегче.
Никотин разогнал кровь в ее голове. Осталось сейчас лакирнуть все это сверху кофием и все будет отлично.
Аня закрыла глаза - будто нырнула с головой в темный пруд.
А затем пришли звуки, запахи, ощущения - они нахлынули на нее мягкой волной.
Шум фонтана на Охотном откуда-то слева. Дети играющие у воды.
Люди, много людей, их разговоры, крики и смех. Они вокруг нее, со всех сторон.
Музыка доносится с Красной Площади, далеко и не различить мотива.
От Александровского сада несло горячей кукурузой, гречневой собой и какими-то цветами.
Никотиновый запах извивался вокруг нее хищной змеей.
В воздухе висит бензиновая гарь и дым.
Под ладонями - шершавый металл ограждения.
Солнце греет голову.
Так спокойно.
Сигарета прогорела до фильтра разочаровывающе быстро.
Аня, скрививший, щелчком пальцев отправила ее куда-то в сторону играющих детей (вопиющий случай анти-социального поведения) и направилась в сторону входа в метро.
Вернувшись к Оксане, Аня плюхнулась рядом с ней на скамейку, поставив пакеты из Мака на колени.
На первый взгляд никаких катастрофических изменений за полчаса отсутствия с Оксаной не произошло. Такая же надменная морда, такая же расслабленная поза и...Аня посмотрела вниз. Ветер из туннеля прибил к ногам Оксаны смятую салфетку, измазанную в чем-то буро-красном. Узнавать что это, Ане было откровенно в лом, так что она решила забить. В конце концов, это не к ее туфлям прилипла эта дрянь.
Аня с какой-то потаенной грустью посмотрела на лицо сестры, а затем пожала плечами и начала распаковывать пакет с едой.
***
Скучно!
Ничего не происходило.
Аня лежала на скамейке рядом с сестрой и смотрела в потолок метро.
Прошло где-то четыре часа. Возможно, четыре часа и десять минут.
Оксана все так же находилась в безмятежной нирване и единственное что изменилось - от нее стало ощутимо веять холодом. Словно бы в глубине ее сестры открылась какая-то дверь в морозный край, где лед трещит под ногами, ледники с грохотом сходят с гор, а воздух колючий и стылый.
Возможно так и было.
Сама Аня никогда не забиралась так далеко.
Ее сил хватало на быструю экскурсию по ближайшему участку эфира, да для астрального общения с другими ведьмами. Без сильного проводника, большинство дверей были для нее закрыты.
Она уже привыкла к этому. Смирилась. Но все же редко (но метко), ей было очень грустно наблюдать за сестрой. За тем как она мановением руки разрушает неразрушимые преграды, входит как к себе домой в чертоги самых могущественных волшебников и плетет нить своей судьбы. Как сжимает этот мир в своих руках, жадно и нагло, и - что самое главное - у нее хватает на это сил. Ане было немного (ха!) завидно наблюдать как Оксана получает с каждым новым днем все больше и больше власти.
И все больше правил, по которым обязана играть каждая ведьма, теряют для нее какое либо значение.
Аня вот прикоснувшись в петуху просто села бы на скамейку дожидаться своей судьбы. И как бы она не дергалась, ее бы ничего не спасло.
Одним - место в первом ряду, а другим...эх, хорошо бы их хотя бы на галерку пустили. А то Аня зачастую себя ощущала стоящей на другой стороне улицы и смотрящей на здание театра издалека. Под дождем. Без зонта.
Такая несправедливость - аж кричать хочется.
А почему бы и ...ДА!
Аня открыла рот и закричала во всю силу своих прокуренных легких.
На середине, крик превратился в истошный визг, который разнесся над всей платформой.
Люди, ждущие следующего поезда, никак не отреагировали.
Аня села на скамейке и закричала еще раз, сгибаясь и скрючиваясь, словно выжимая из себя крик по капле.
Несколько ближайших к их магической заслонке людей встрепенулись и поморщились. Резкий звук резанул им по ушам, Аня это видела, но вот источник звука был для них вне досягаемости. Все что они могли - бессмысленно вертеть головами, пытаясь понять, что же их так встревожило.
- Овцы, - ухмыльнулась Аня.
Ну хотя бы она проснулась.
Аня встала со скамейки и начала бессмысленно слоняться от одного конца платформы к другому. Заняться было нечем. Никакой книжки под рукой у нее не было, а смартфон уже почти сел. Предоставленный сам себе, ее разум погрузился в пучины самоанализа и ее настроение стремительно портилось.
И ладно бы это была бы только ее зависть к старшей сестре.
Подумаешь, это чувство она давно приняла и смирилась с ним.
Но ее мысли начали постепенно переползать в сторону ее взаимоотношений с матерью, ее взаимоотношений с этим миром и ее успехов и поражений. Когда Аня добралась по этой нисходящей лестнице до мыслей о будущем поступлении в университет, то ей захотелось лечь на холодный пол метро, свернуться калачиком и просто исчезнуть.
По хорошему в сентябре она должна сидеть в аудитории какого-то универа и начать прилежно учиться, но куда ей пойти? Эта мысль съедала ее изнутри, словно древоточец раскидистый вяз.
Куда ей пойти учиться?
На кого?
И главное - зачем?
Хорошо Оксане, у нее судьба - быть верховной ведьмой. Это и ее учеба, и работа, и пенсия вместе с хобби. Но даже в эти планы она умудрилась впихнуть учебу - после инициации и всех церемониальных поездок, она хочет уехать в Польшу учиться.
Это просто невероятно бесило Аню.
Ей то с ее невеликой силушкой ведьминской придется выкручиваться. Придется как то устраивать свою жизнь в этом мире.
Аня остановилась у самого края платформы и завороженно взглянула на рельсы, тускло поблескивающие в отсветах люстр.
“Вот бы сейчас дождаться поезда, и шагнуть прямо под него, чтобы он размазал меня еще до того, как я упаду на рельсы” подумала Аня.
Распидорасило бы ее на куски. Превратило в кровавую взвесь. Размололо. Вывернуло бы наизнанку, чтобы все ее такие тяжелые и душные мысли о будущем тут же исчезли.
Она стала часто дышать. Воздуха не хватало.
В дальнем конце платформы зажглись огни - прибывал новый поезд.
Аню наклонило вперед, она пошатнулась над краем платформы. Рельсы, их блеск манил ее. Говорил - сделай шаг. Просто сделай шаг. Все это, что стягивает твои плечи - все это слишком тяжелое. Сделай шаг и станет легче.
Поезд рассерженно взревел, резко тормозя, и Аня отшатнулась от края.
Она тут же направилась к сестре, ловко лавируя в толпе, хлынувшей из открывшихся дверей поезда. Села на скамейку рядом с Оксаной и начала тяжело дышать.
Что за херня?
В последнее время на нее так частенько накатывает.
В очереди в магазине, в метро опять же, просто на улице. За компом, на кухне и во время утреннего душа. Стягивающий, удушающий морок, который заползает своими щупальцами глубоко в горло, забивает дыхательные пути, заставляет ее тело распухать все больше и больше. Пока туша не начинает трещать по швам и врезаться в окружающие стены...или стойте, а может все и наоборот. Это стены сдвигаются со всех сторон, небо и земля стремятся друг к другу, эти бесконечные покрывала на фоне которых тельце Ани такое маленькое и хрупкое. Его так легко раздавить. Уничтожить и стереть в пыль.
Она вдавливает пальца в свои бедра, врезается ногтями в кожу до боли. Она цепляется за это чувство, как за соломинку, за спасительную ручку двери в подвал во время супер-шторма.
Ей тяжело.
Ей нечем дышать.
Аня сидит на скамейке в метро и смотрит время в своем смартфоне. Тик-так, тик-так, тик-так.
