Многие были в московском ГУМе и ели там фирменное мороженое.

Так вот, отстояв приличную очередь, и получив заветный стаканчик черничного, заботливо обернутый в не менее фирменную салфетку, я начал потреблять сиё чудо...

..и о чудо - мне продали примерно 50% фирменного гумовского воздуха.

Как можно заметить, во втором радиусе тоже пустота, которая продолжалась до самого дна :)) Оглянувшись на очередь, идти ругаться из-за 50 руб., как-то расхотелось.

5. Исповедь дауншифтера. Израиль. Ульпан.

Особенно тяжело иврит давался одному пожилому американцу. После каждой мучительной попытки выговорить слово на иврите, он горестно качал головой и стонал, что это совершенно невозможно выговорить. Звали мужчину Сэм. И он гораздо охотнее рассказывал (естественно на английском) о купленной Мазде тройке в неплохом состоянии, чем читал ивритский текст из учебника. Жили американцы в отдельном посёлке под Кармиелем. На подъемные, полученные на Родине, они запросто приобретали виллы и авто. В конце концов Сэм не выдержал и перестал ходить в Ульпан учить иврит. Мы с Ирой взялись за дело настоящим образом и очень скоро стали лучшими в группе. Сначала Ира, а потом я. Разобравшись, что к чему, я переводил несчастным американцам с иврита на английский. В благодарность они сказали, что с моими способностями я легко бы устроился в штатах. Русские держались особняком, были подозрительны и не общались с иностранцами. Русский язык был единственным языком общения. Иностранцы отказывались признавать меня русским из-за знания английского и неизменной доброжелательной улыбки. Впрочем, с нашими я пил водку, а с американцами и пр. упражнялся в английском. Бакинец Иосиф (фото) с виду натуральный азер, предпочитал заумному ивриту русский, и постоянно жаловался на жизнь в Израиле.

- До чего в Баку было хорошо (с этими крупными и вкусными фруктами, орехами, шумными вечеринками и приятным климатом).

- Ну что это за помидоры, что за хурма - сокрушался Иосиф.

А на работу его не брали, с его слов, потому что боялись конкуренции.

Успехов в изучении иврита у Иосифа было не больше, чем у американцев. Однако он настаивал, что может, но не хочет.