В сорок шестом под Ленинградом.
В лесу, где множество болот.
Я с другом и со старшим своим братом.
Нашёл «МГ» - немецкий пулемёт.
Блиндаж, в который мы попали.
Нам стало ясно: немцы знали,
Что нужно делать, да и как.
Нашлись и ленты к пулемёту.
Патронов хватит чтобы роту,
Здесь положить. Иль батальон.
Всё в смазке. Хоть сейчас в атаку.
В довесок обнаружили и склад:
В трёх ящиках лежали автоматы.
А в двух других: десятка три гранат.
Консервы, ложки, кружки, вилки.
В бутылках шнапс. Старинный патефон.
К нему, со Штраусом и Вагнером пластинки
Армейский примус, трубка с табаком.
«Видать, что осенью устраивались, гады», -
Сказал мне брат в германский вникнув быт.
Добавив: «Наш отец ушёл в солдаты.
В конце июня. В октябре он был убит...».
Забрав находки, мы ушли в заросший лес.
И там, в траве, нежданно для себя.
Пробитых касок со звездой увидели, не счесть.
А рядом кости, средь кусков тряпья.
Вдруг позади послышались шаги.
Мы все с испугом обернулись. В красоте заката.
К нам, по болотной топи напрямки.
Держа винтовку, шёл усталый батя.
И будто ноги отказали в сей же миг.
Оцепенев от страха, то ль от безнадёги.
Глазели на его мы в ореоле лик.
Что был, как и при жизни: любящий и строгий.
«Сынки мои!» – сказал он наклонившись.
«У вас в руках оружие войны.
Она, вернувшись или возродившись.
Отнимет ваши жизни. Ваши сны».
Он указал рукой нам на болото:
«Сюда всё бросьте! Слушайте отца!»
Полсотни лет прошло со встречи той. Всего-то…
Но батя снится. Снится. Без конца.
