Сижу я, значит, на кухне, чаи хуярю с сахаром вприкуску, а дед мой, Савелий, врывается как ураган из прошлого века. Борода — будто ёжик подзарядился водкой, глаза красные, как у черта после Пасхи. Топором по столу брякает: «Гришка, собирайся! Медведь в лесу корову задрал, пойдем суку ебучию мочить!»

Ну я-то, Григорий Говнорыба, последний лох в роду, сразу вспотел. Дед у меня еще с войны, ему медведь — как соседская собака, только стрельнуть не забыть. Но я-то, бля, последний раз в лесу был только на посрать с зеленых яблок.

Собрались. Ружье дедово — «тулка» времен Екатерины, в патронах - гвозди, да фляга спирта «на согрев». Идем по лесу, мороз под жопу пробирает, снег хрустит, как дедовы мозги после вчерашнего. Дед орёт: «Ты, говнорыба, не ссы! Медведь — он как баба: заорет — ты тоже ори, а потом хуярь!»

Вышли на поляну, а там... Сука, пиздец! Медведь — метр в плечах, морда — как у тещи после ссоры. Стоит, корову жуёт, глаза на нас пялит. Дед шепчет: «Целься в глаз, падла!» А у меня руки трясутся, будто баян на похоронах.

Выстрелил. Промазал. Медведь как заревёт — у меня кишки в сапоги ушли. Дед орет: «Беги, сука, к дереву!» А сам гранату старую из-за пазухи достает — бля, откуда - хуй знает. Кинул. Бабах! Огонь, дым, ветки с елок сыпятся.

Медведь, конечно, не умер — просто озверел. За мной гонится, я бегу, крестики-колечки мельтешат. Залез на сосну, а зверюга снизу рычит, ствол трясет. Дед, как ебаный викинг, подполз сзади и топором медведю в хребет въебал. Тот взвыл, развернулся — и деда лапой по щеке царапнул.

Кровь, мат, снег с дерьмом пополам. В итоге дед все-таки добил гада выстрелом в ухо, но сам сидит, морду ладонью прикрывает: «Гришка, бля, веди меня домой! Я теперь шрам буду хвастать, как медведь меня уебал!»

Доплелись до деревни. Бабка наша, увидев деда, ахнула: «Савелий, ты че, с медведем целовался?» А он, не моргнув: «Нет, это Гришка его в жопу целовал, пока я дело делал!»

С тех пор медведей я уважаю. И деда тоже. Но если он еще раз позовет «на охоту» — я ему в сраку ружье засуну. Нахуй таких приключений.

Это магическое оружие выглядит как рукоять с насаженным на нее иглобрюхом (который очень этим недоволен).

Находясь в надутом состоянии, иглобрюх наносит колющий урон вместо дробящего урона и дополнительный урон ядом 1d4 любому существу. Если булава надувается, пока вы находитесь под водой, вы немедленно поднимаетесь на 60 футов вверх к поверхности воды.

От автора the-griffons-saddlebag.