Американский еженедельный журнал Time поместил на обложку нового выпуска изображение президента США Джо Байдена, в очках которого отражается российский лидер Владимир Путин.

«Байден против Путина», — говорится в подписи к публикации. Также издание поместило на обложку заголовки нескольких статей номера, которые посвящены отношениям России и США, Путину и тому, как Байден, вероятно, будет проводить переговоры с российским лидером.

Источник

Каждый раз когда я смеюсь, каждый раз когда вы во мне видите бездну веселого чернющего юмора, жестокого сарказма, лютого цинизма - на самом деле я пытаюсь просить помощь. Я не умею её просить правильно, да и не хочу скорее всего, в полной мере осознавая свою нынешнюю никчемность. И не получая её - я сам виноват. Каждый раз это увеличивает черную яму безысходности и тоски. Тоски сквозь весёлый, на грани безумия смех, сквозь шутки на грани фола, сквозь ухмылку на моем лице, которую держат мышцы вопреки тревожному шёпоту мозга.  Когда нибудь меня убьёт смех. И тогда самые прозорливые из близких узнают, чем был этот смех на самом деле, такой очевидно больной и гнусный смех, как хохот перепачканой кровью гиены выдирающей кишки из еще живой жертвы. Остальные ничего не поймут. Но остальным это и неважно.

Я знаю каково это - набирать ночью номер психологической помощи, которую нашёл в интернете, а там только гудки. И, отбрасывая бесполезный телефон, я просто орал с закрытыми глазами до хрипа, орал так что срывал голос и рвал глотку. С закрытыми глазами, чтоб слез было меньше, сдавив веки до боли. Какой то невероятный предел отчаяния.

Я знаю как страшно закрывать глаза перед сном, если не уверен, что заснешь сразу. Чувство вины, картины прошлого, настоящего, все перемешивается в голове с прекрестным эхом мыслей-вопросов доводящих до сумашествия и гулкого быстрого сердцебиения(да остановись ты уже, если хочешь полностью остановись, да - лучше полностью).

А ещё я боюсь алкоголя. Неизвестно в какие дебри он заведёт меня. Алкоголь обманчив, принося ложное облегчение поначалу, загоняет в лабиринты ужаса и боли, паранойи и истерики. Когда он, а не я контролирую свои мысли и движения. Дионис переродился во мне в бога самоистязания, лучше его не выпускать на волю. Только трезвым я ещё могу держать мозги в рамках, свои руки в карманах.

Я уже как высохший кокон, который никогда не будет бабочкой, я сдался. И только злость, та самая злость без надежды, открывает мои глаза каждое утро, только злость дает силы на действия вопреки смысла, когда через силу пьешь утренний кофе с сигаретой, идешь на работу. И вы слышите смех и шутки, вы видите задорные глаза и вечную улыбку до ушей. Но не видите, что я уже на грани, я научился лицемерить. Я так же не умею жаловаться, не умею корчить страждущее лицо.  Я постарел, болен и немощен душой. Но  злоба даёт мне жить. Наверное я ещё не исполнил, то ради чего пришёл в этот мир - может это просто спасение котёнка, а может чьё то убийство. А может моя трусость даёт мне жизнь, ведь она чаще всего скрывается под маской глумливой, весёлой злобы. Я не знаю.

Как бы это не было глупо, я хочу найти оправдание суициду. Я завидую людям с амнезией. Я даже думаю что мое состояние повод для эвтаназии.

Давайте я засну. Попробую отбросить мысли. И засну навсегда. И не превращусь ночью в одиночестве в чудовище, но стану ангелом хранителем. Позвольте мне потом остаться в ваших сердцах. Оставьте меня как память.

Став ангелом я избавлюсь от всей черноты внутри меня, забыв всхлипы, оставив страх, зубовный скрежет бессилия, молчаливый крик отчаяния. И я буду охранять вас от демонов разорвавших мой разум в куски. О да, я прекрасно знаю их в лицо, я помню путь который привёл меня к ним, я помню двери через которые я пустил их к себе. И потерялся.

Я буду биться с ними снова, только уже не загнанным человеком, а ангелом хранителем. И в этот раз победа будет за мной, я ведь знаю все их уловки, я знаю слабости которыми манипулируют они.

И пусть запомнит эта нечисть - человека мало довести до смерти, человек бессмертен пока остается в памяти друзей и это будет мое самое сильное оружие.

Вчера была годовщина гибели Буданова. Вечером, после всех забот, когда девочек отправили спать, я приготовил себе нехитрую закуску да графин достал. Компанию составила супруга, в смысле просто посидеть, по говорить со мной. Проболтали глубоко за полночь, но, помимо всего прочего, были вопросы -  разве нельзя без какой либо жестокости и чтоб честно? Хороший вопрос. Причем, его часто задают гражданские, обсуждая те или иные события, связанные с Чечней или Афганистаном. Я потому и не люблю о своем прошлом распространяться - слишком много бывает вопросов, на которые нет простых и понятных ответов. Я не знаю всех деталей истории, которая произошла с Будановым в Чечне, но всегда вопрос есть один только - а судьи кто? Можно ли с позиции мирной жизни оценить адекватно что происходит, дать этому происходящему объективную, непредвзятую оценку? И не стремиться ли суд упростить дело "изнасиловал и убил"? Как-то много сомнений и нестыковок. Пазлы вроде складываются, а картинка нет. В этой плоскости очень яркий пример история Эдуарда Ульмана. Как можно осудить, какими критериями оценивать действия, как расставить приоритеты "плохо-хорошо"? Ведь с позиции мирной жизни действия Ульмана дичь и средневековье, если рассматривать событие без контекста. А если в контексте? За хаттабом охотилось много групп, и моя в том числе, и поймать тяжело было не потому что он дух нематериальный, а потому что сливались данные все. Не было гарантии, что пастух на пути, как только скроешься за поворотом, не побежит посылать своего маленького нохчу предупредить великого гостя, дабы тот уходил. Потому, порой, группы уходили работать "на глубину" вообще без музыкального сопровождения и хора, лишь с отметкой у оперативного.  И это накладывало отпечаток на все - от тактики работы, до упаковывания своей совести куда ни будь в глубокий карман "мародерки". И у того же Ульмана, который обстрелял уазик - может в нем сам хаттаб улепетывал, кто знает? И становишься ты перед выбором - по каким правилам играть, потому как каким бы ни был ты солдатом,  тем не менее остаешься человеком, хотя это, порой, почти невозможно.  Было заходишь в село, по домам шаришь, нервы на взводе, любого держишь в прицеле, человек резко дернулся в сторону двери, на крючке дернулся палец. Он оказался простым гражданским, и дернулся по какой то своей причине, а не кольцо вырывал, но как судить человека? Проще всего сказать, что снайпер должен быть профи и со стальными нервами. А на деле? И этот червь так и останется на всю жизнь - а точно ли мог избежать того выстрела? Я не знаю. И точно не знаю а судьи кто?

Оставлю ролик десятилетней давности, хорошо там все сказано.

Земля пухом, вам пацаны.

P.S. Баянометр отметил ролик, но это не важно.