Шаламов, кажется, как-то сказал, что если 300 тысяч сели по доносу, значит были и 300 тысяч тех, кто эти доносы написал. И вот как-то так исторически сложилось, что отношение к людям с «активной гражданской позицией» до сих пор в обществе двойственное: с одной стороны, дело делают, вроде бы, нужное и государству полезное, а с другой - шкрябает тут что-то. И на то есть свои причины. Сложно бывает своекорысть отделить от благонамерения.

С царствования Михаила Федоровича (1613—1645) каждый, кому становилось известно о злых умыслах по отношению к власти обязан был донести об этом, объявив «Слово и Дело государево». В Соборном уложении 1649 года, в первых статьях (ст.ст. I - частично, II – III полностью, далее - частично) конкретно определили то, что в дальнейшем на Руси (аж через безбожные Советы и до новой России, где, сгоряча и поначалу, политику из законодательства прибрали) будет называться «политическими преступлениями», а именно:

1) Преступления против личности государя (прямые покушения, колдовство то же считается);
2) Преступления против «государевой власти» (от «поносных слов» и до бунтов - покушений на престол. Сюда же «попрание веры православной», как краеугольного камня власти);
3) Преступления против «государева интереса» и казны.

Чуть напомню, что самой употребляемой статьёй из «политических» (буквально — по количеству дел) до 1905 года была ст. 103 последнего «Уложения о наказаниях» (вопросу посвящена вся глава третья, ст.ст. 103-107), которая рассматривала оскорбление членов правящей династии как серьезное преступное деяние. До восьми лет каторги мог получить человек, виновный

«...в оскорблении Царствующего Императора, Императрицы или Наследника престола, или в угрозе их Особе, или в надругательстве над их изображением, учиненным непосредственно или хотя и заочно, но с целью возбудить неуважение к Их Особе, или в распространении или публичном выставлении с той же целью сочинения или изображения, для Их достоинства оскорбительных».

В этой связи попался мне один интересный документик.

«Доносит государственной Вотчинной коллегии канторы регистратор Данила Федоров сын Воинов, а о чем мое доношение, тому следуют пункты.

Сего апреля 14 числа пополудни часу в 7-м был я, именованный, в квартире Медецынской канцелярии у щетчика Никифора Быкова. И в ту мою ж бытность случившейся у него, Быкова, отставной маэор Никифор Ефросимов говорил, что ваше императорское величество защитница ворам, и никто о вашем величестве не молит Богу, как толко одне воры, и при том употреблял такую речь, что пруской король будет здесь, и он никогда побежден быть не может.

И дабы высочайшим вашего императорского величества указом повелено было сие мое доношение в канцелярию Тайных розыскных дел принять и о вышеписанном на ваше императорское величество хулении кем надлежит розыскать.

А ежели помянутой хулник маэор Ефросимов станет чинить запирательство, то на изобличение ево повелено б было взять бывших при том хозяина Быкова да Санкт-Петербургской губернской канцелярии камисара Ивана Савина. Всемилостивейшая государыня, прошу ваше императорское величество о сем моем доношении решение учинить. Апреля … дня 1760 году.

К поданию надлежит в канцелярию Тайных розыскных дел. Доношение писал и руку приложил я, регистратор Данила Воинов».

Тайная канцелярия ХVIII века, славная предшественница «Кровавой гэбни»… Дела по «Слову и Делу»… Известные политические процессы — дела царевича Алексея и Артемия Волынского, князей Долгоруковых и Мировича, расправа с Радищевым, следствия о массовых народных выступлениях… А за громкими делами, за фигурами блестящих вельмож и самозванцев скромно стоят простые обыватели, ревностные доносители и подследственные…

В неграмотной стране доносы писали редко, но к середине столетия успехи просвещения уже были налицо. Образцы такого народного письменного творчества начинают встречаться в делах Тайной канцелярии всё чаще... Вот так однажды в апреле 1760 года несколько столичных чиновников коротали вечер в гостях и, естественно, под рюмочку чая, говорили про политику — начиналась очередная кампания Семилетней войны, где русские полки успешно противостояли армии Фридриха II Прусского. Вечер прошел в тёплой и дружеской обстакановке. Ho один из гостей, вернувшись домой, не стал долго откладывать и при свете свечи поделился с государством своими душевными сомнениями: коллежский регистратор Данила Воинов донес на отставного майора Никифора Ефросимова, с которым только что закусывал в гостях. Обычное дело! Тут всего интереснее дальнейшее развитие сюжета.

Коллежский регистратор все сделал правильно: изложил явные хуления, указал время и место их произнесения, показал на сущих очевидцев. Дело об оскорблении величества и восхвалении Фридриха II, которого Елизавета терпеть не могла, кажется, было ясным и благонамеренный доноситель, вроде бы, мог уже готовится к производству в следующий чин, но… Но следователи Тайной канцелярии свое дело знали. Они выяснили, что автор не случайно не указал дату доноса и вообще промедлил доносить целый день, поскольку, по его словам, внезапно сделался болен. Как раз в этот день указанный им свидетель Иван Савин пришел к Воинову домой, а сам Воинов при прощании поинтересовался у Савина, помнит ли он слова майора (таким образом он готовил почву для доноса). Так в ясном, казалось бы, деле стали проступать черты некоторого сговора, что не могло не насторожить следователей, по опыту знавших, что доносы часто делались из расчетов корыстных, к государственной безопасности отношения не имевших. К тому же оказалось, что Воинов почему-то забыл указать еще одного бывшего в том же доме свидетеля, на него позже сослался уже подозреваемый майор.

И хозяин дома, и Савин подтвердить в точности непристойные слова в адрес Елизаветы не смогли. По их показаниям, разговор о «ворах» и прусском короле был, а оскорблений в адрес императрицы, вроде бы, не было. А с каким же блеском держался на допросах сам Никифор Ефросимов! Старый солдат не прикрывался безмерным пьянством, хотя в устах 54-летнего драгуна отговорка выглядела бы куда как убедительно. Он стал рубить правду — и иначе расставил акценты: как же, точно говорили о великой милости императрицы к своим подданным (и сейчас оно звучит очень по-русски и очень современно :) )! —

«...государыня ко всем милостива, а паче к ворам, и они де, воры, за милостивую государыню Бога молят».

И о войне, конечно, беседовали, а именно о славных победах войск государыни! Конкретно же сам Ефросимов высказал опасение, что коварная бестия Фридрих может внезапно вторгнуться в беззащитную Польшу, а там и до российских границ недалеко!

Характерно, что следователи признали убедительными объяснения старого офицера, а не доводы молодой канцелярской крысы, и пришли к выводу, что лукавый канцелярист превратил майорское восхищение благодарностью верноподданных воров в неприличное указание на царицу — «воров покровительницу».

Итог: в то малогуманное время, доносчиков за «прибавочные слова» или намеренное искажение действительно сказанных речей бивали кнутом и отправляли в ссылку. Майора же Ефросимова освободили с выговором:

«подобных бесед ему вести весьма не надлежало...», так как «...подал тем де Воинову к доносу на себя притчину».

Бравый вояка, может, в сердцах и брякнул чего, но выбрал верную линию поведения — и не ошибся. Свидетели также повели себя грамотно. Разговор они не отрицали, что сразу сыскарей насторожило бы, но и хулений как-то не услышали. Следователи же, много чего повидавшие, майорскую простоту высоко оценили, поняли расчет доносчика и не стали копать с пристрастием — а ведь имели полное право!

Юный коллежский регистратор уж очень хотел выслужиться, сделать шаг наверх по чиновной лестнице, нo перестарался, переиграл… А ведь все так беспроигрышно было задумано-то…

Дисклеймер: чуть в другом виде статейка была ранее опубликована мною же на "альтхистори".

Представленный снимок является единственным уцелевшим изображением реактора в день после происшествия. Фотография сделана 26 апреля 1986 года, через 14 часов после техногенной катастрофы на Чернобыльской АЭС. Сильная зернистость изображения возникла из-за огромного количества радиации в воздухе, которая начала активно разрушать плёнку камеры. Снимок был сделан с вертолёта фотографом Игорем Костиным. Изначально было сделано несколько десятков снимков, но повышенный радиационный фон испортил их все, за исключением одного.

Позже экспертами было установлено, что на высоте 180 метров над реактором уровень радиационного излучения составлял 1500 бэр.

После катастрофы осталась 30-километровая территория, именуемая зоной отчуждения, которая больше всего подверглась радиоактивному загрязнению. Представленный снимок старой телефонной будки времён СССР был сделан сталкерами в зоне отчуждения. Последний раз будкой пользовалась в 1986 году.

Вся прилегающая к ней территория поросла травой и деревьями: превратившись в настоящий лес. Несмотря на истечение десятков лет, повышенный радиоактивный фон до сих пор присутствует в этой местности.

Сегодня зона отчуждения представляет собой уникальную экосистему. В отсутствии человеческой деятельности природа начала процветать. Здесь зеленеют леса, живут дикие животные, такие как: волки, кабаны, лоси, лисы, зайцы и даже дикие лошади Пржевальского. Однако лошади появились в зоне отчуждения только в 1998 году. Они были выпущены на волю из заповедника в количестве 28 особей. На сегодняшний день их популяция на этой территории значительно увеличилась.

Растительный мир представляется сосновыми и дубовыми лесами, лугами и болотами. В реках и на болотах водится рыба. Но при этом жить здесь по-прежнему опасно, так как радиационный фон превышает допустимую норму для человека.

Это помещение является заброшенной больницей, расположенной в городе Припять. По прошествии десятилетий потрескавшиеся стены и пол изрядно поросли мхом, а старый светильник в этой атмосфере оставляет лишь воспоминания о присутствии человека в этом помещении.

Авария на Чернобыльской атомной электростанции произошла в ночь с 25 на 26 апреля 1986 года: в 1 час 23 минуты. Утром 26 апреля, после ночной катастрофы ничего не подозревающие дети спокойно играли со своими игрушками в детском саду в городе Припять. В те часы о случившемся было известно ещё не всем. Но вскоре все дети и воспитатели были экстренно эвакуированы. Детям пришлось оставить свои любимые игрушки.

Спустя долгое время сталкерам довелось лицезреть такую картину и запечатлеть её на фото: всё так и осталось лежать на своём месте в нетронутом состоянии.

В заброшенном детском парке аттракционов с 1986 года ржавеют машинки "автодрома". Которые также напоминают о беззаботном прошлом детей Советского Союза.

Ветшающее здание горисполкома в Припяти - первый штаб по устранению последствий аварии. И здесь природа взяла своё: прямо на расколотых ступенях у входа в здание выросло пятиметровое дерево.

Представленное колесо обозрения в наши дни называют одним из символов Чернобыльской зоны отчуждения. Любопытным моментом является то, что даже в своё время колесо никогда не работало. Его планировалось запустить в работу 1 мая 1986 года. Но за 5 дней до запуска аттракциона случилась авария на Чернобыльской АЭС.

Источник.

Не показывает если у вас включён впн