Я что хочу сказать – я не сталинист ни разу, у меня много предков от советской власти пострадало – там и расказачивание было, и раскулачивание. Хорошо представляя себе градус гуманизма дедушки Сталина, я уверен, что после таких выебонов он просто построил бы по периметру Чечни бетонную стену, а потом залил бы всё по кромку напалмом и поджёг. Но это так, к слову.
Ну, нам, конечно, довели: едем!
Ну, и в самом деле, кому порядок-то в стране наводить? Морской пехоте, она ведь именно для этого и предназначена. Не внутренним же органам за порядком следить? Менты - это так, в трезвяках карманы выворачивать.
Ну, а после доведения приказов происходит что? Правильно, происходит генеральная пьянка в роте. Нет, не загул с распеванием декадентских романсов, как в фильмах про разложившихся белогвардейцев, а организованное мероприятие. Всё красиво: не просто бухаем, а решаем организационные вопросы. Ну и, само собой, имеют место разговоры за жизнь и воспитательные беседы с личным составом. Среди личного состава, конечно же, присутствовал наш замполит Лёха, фантастический балбес, и человек в морской пехоте совершенно случайный. В военной специальности он не разбирался от слова «вообще», и служил постоянным источником проблем. И вот, среди общего гула разговоров мы слышим, как наш ротный режет Лёхе правду-матку:
- Лёша, я, когда тебя в форме МП и с нашивкой ДШБ вижу, я плачу. Что о нас люди подумают? Я про гражданских не говорю, пох на них, но у нас же в городе и морские скотики всякие, и спецназёры Усурийские, а тут ты шароёбишься, весь в форме и в нашивках, демаскируя свою случайную принадлежность к нашему славному подразделению!
Тут Лёха оскорбился. Из ноздрей его забило пламя, он вскочил и забил копытом задвинул пламенную речь о том, что после его (Лёхи) дружественного визита в Чечню там будет лично его (Лёхи) персональное кладбище. По каковому кладбищу будут ходить маршрутные автобусы, так как пешком там будет передвигаться затруднительно из-за его грандиозных размеров.
Представить вечно косячащего Лёшу, который без приключений не мог съездить даже на самые обычные стрельбы, в качестве истребителя духов было сложно. Да что там сложно, скажем прямо - невозможно, даже под воздействием спиртных паров. Поэтому от такой наглости все просто потеряли дар речи. Но только на одну секунду. На второй секунде все начали орать, перебивая друг друга и приводя железные аргументы, почему Лёшиным мечтам и планам никогда не сбыться, и попутно рассказывая, каковы шансы Лёши вернуться из Чечни живым и полным комплектом. Некоторые, так же как и я, заголялись, показывали дырки в шкуре и убеждали, что получать такие не предусмотренные природой отверстия в организме - очень больно и неприятно.
Но Лёха сказал, что это всё фигня, а дурака пуля любит. Ну и ладно, хозяин – барин.
Через 3 дня проходил Строевой Смотр. Именно так – «Смотр» с большой буквы «С». Сначала Смотр проводится в отделении, затем во взводе, после чего в роте, ну и заключительный - в батальоне.
Смотр проводят удивительные люди - особый подвид военных, выведенный путем жёсткой селекции и нелегальных генетических экспериментов в коридорах Минобороны и Генштаба.
Ну так вот, стоим, значит, мы в строю, все красивые, как лейб-гвардейские гренадеры, и во все глаза любуемся на проверяющих из "Арбатского военного округа". Рядом ротный, тоже, конечно, глаз оторвать не может, не нарадуется никак:
- Поручик, а чё у него за планка, что-то я такую не помню?
- Так это ж медаль "За всё на свете".
- Да-а-а? Не знал. А следующая, красивенькая такая?
- А это центрально-аппаратская. Самонаграждение, называется "Спасибо мне, что я есть у тебя". Это, типа, от Министерства обороны.
- Поручик, а объясните мне, отчего эти... э-м-м... господа ходят все как один с такими значительными лицами?
- На них, товарищ командир, запечатлен неподъемный груз ответственности и высших знаний, недоступных простым смертным.
- А вы попробуйте в штабе по коврам строевым печатать так, чтобы стёкла звенели. На плацу-то, по асфальту, легко, а в министерстве?
И вот подходит этот "ужас НАТО" к бойцу и видит, что на гранатном подсумке – о ужас! - не пришита бирка.
Бирка - это такой прямоугольничек из фанеры, на котором написаны фамилия и звание бойца. Бирка, вещь не то чтобы абсолютно бесполезная... Какой-то смысл в ней, наверное, есть, но за свою карьеру я не припоминаю ни одного случая, чтобы кто-то погиб или чтобы боевая задача была не выполнена вот именно из-за отсутствия бирки.
Но так-то бирки, конечно, положено иметь, и желательно побольше. Если взять всю фанеру, которую я на бирки перепилил, то я мог бы из неё аэроплан построить, честное слово.
И вот, как только проверяющий обнаруживает это чудовищное нарушение, то мы тут же, естественно, слышим вопли самца-павиана, насилуемого носорогом. В этих криках, примерно в равных пропорциях смешаны возмущение, боль и ярость:
- А-а-а-а БЛЯ-А-А-А!!! ЧТОЗАПИЗДЕЦ!!! ПОДРЫВ ВСЕГО НА СВЕТЕ!!!
Хотя, казалось бы, просто подойдите к бойцу, схватите его подсумок и спросите:
- Это чей? Твой или Бориса Моисеева?
Я почему-то уверен, что даже самый тупой боец сможет угадать правильный ответ. А вот Борис Моисеев, наоборот, наверняка и понятия не имеет, как выглядит гранатный подсумок.
Тем временем смотр продолжается, и эти идейные сподвижники Элтона Джона и Сергея Пенкина раз за разом находят кучу замечаний. К апофеозу этого мероприятия - финальному строевому смотру, все уже похожи на верблюдов, которые как раз собрались пересечь пустыню от края до края в один приём. На нас навьючено очень много красивых, интересных и полезных вещей, которые нужно обязательно привезти с собой на войну, после чего их нужно как можно быстрее выкинуть. Потому что выполнить в таком виде никакую боевую задачу нельзя, а всё, что можно сделать - красиво умереть за Родину. Например, Саша Матросов очень классный из каждого получится - пробка в амбразуре будет такая, что танком не выдернешь.
Слышал я байку, что у Пентагона есть Секретный План на Самый Крайний Случай: объявить русским войну, а самим не нападать и ждать, пока мы сами себя изведем строевыми смотрами.
Но наконец мы слышим долгожданное:
- К опросу жалоб и заявлений приступить.
У меня к концу этого мероприятия осталась только одна жалоба: «Ох, что ж я маленьким не сдох». И заявление тоже одно: «Прошу выдать один боевой патрон, чтобы застрелиться». Ну, вроде всё. Отмучились. Завтра погрузка в эшелон.
Однако нет, не с моим везением. Вызвали меня в штаб. Говорят:
- Ты знаешь, что у тебя недополучено?
- Во-первых, не у меня, а у вас. Во-вторых, знаю. Детонаторы, подрывные машинки, патроны СП - 6, сапёрные провода - это только по инженерам, по медицине ваще писец.
- Правильно, молодец, сцуко. В три дня дополучите всё и бортом в Каспийск, эшелон пойдёт без вас.
И нам, троим лейтенантам, дают еще дополнительную вводную:
- Летите гражданским бортом, через Москву.
- Ну да, со всей этой хернёй?!
- Не сцы, летёха, документы будут.
Через три дня, навьюченные боеприпасами и спецснаряжением, мы стояли в аэропорту. Молодая девчонка в милицейской форме, не ожидая подвоха, задала стандартный вопрос:
-Так, мальчики, оружие, боеприпасы, есть?
- Вы сейчас нам, возможно, не поверите, но - навалом!
Показали. Она тихо прибалдела, но, посмотрев документы, пропустила, слава богу. Но не могло же всё гладко пройти, правда? Через минуту подходит к нам какой-то хмырь из авиакомпании:
- Вам нужно доплатить. Эконом-класса нет, только бизнес, рейс беспересадочный.
- Ага. Ну да вот незадача, я как раз забыл снять деньги с текущего счёта. Мужчина, мы так-то на войну летим, а не в отпуск. По приказу Родины и по зову сердца.
Ругались долго. Хотя самолёт был абсолютно пустой. Люди не летают - дефолт. Билет стоит 10 000, а у меня зарплата 1 200, то есть заплатить за билет бизнес-класса я в любом случае не могу, а лететь надо – приказ. Поэтому стояли мы на смерть, и в итоге нас всё-таки в самолёт пустили.
И вот сидим в этом самом бизнес-классе. С нами какой-то хмырь с охраной и инкассаторы с чемоданом.
Взлетели. Подходит стюардесса с тележкой:
- Что будем пить, мальчики?
- Зая, ехай дальше, пожалуйста, не нервируй меня. Видишь же, что мы такие мужественные и решительные военные, а значит - что? – нищие!
Стюардесса в ответ сверкнула профессионально-приветливой улыбкой:
- Ну что вы, это же бизнес-класс, здесь всё бесплатно.
В ту же секунду мы почти хором на весь салон заорали:
Охрана хмыря мгновенно напряглась, инкассаторы схватились за свой чемодан. Стюардесса, оправившись от шока, вызванного восторженным рёвом трёх пересохших лейтенантских глоток захлопала глазами:
- Ну, чё ты как маленькая. Ты тележку свою с бутылками запаркуй вот здесь, чтоб нам тебя постоянно не гонять туда-сюда. И место для курения назначь нам где-нибудь в эконом-классе. Чё нам по туалетам прятаться, лететь-то десять часов!
- Хорошо, я уточню у командира.
Приходит командир и пристально смотрит на нас:
- Морпехи? В Дагестан? Пьёте?!
И после короткой паузы протягивает руку:
- Здорόво. Я сам афганец.
Короче, общий язык нашли.
Ну мы, естественно, с командиром познакомились плотно, принял он с нами на грудь. Потом, помню, ещё кто-то подходил. Через какое-то время я заметил, что вокруг слишком много народа в форме гражданской авиации. Я аж чуть не протрезвел, испугался, если честно - как они садиться-то будут?
А в один прекрасный момент, после множества тостов, когда нам казалось, что мы с этим экипажем лучшие друзья чуть ли не с детства, я у стюардессы спрашиваю:
- А что мы так долго летим-то?
- Да мы так-то уже давно в Москве сели.
...Потом был борт на Астрахань, ну, а потом - Махачкала. До Каспийска мы добрались вместе с эшелоном. Самое удивительное - ничего не потеряли
