Автор: Андрей Маров.

Счастливые афробразильцы на борту «Сан-Паулу»

Знаете, есть у меня несколько любимых регионов. Один из них — это Центральная Африка, такого чада кутежа и угара, взаимной ненависти и желания замочить ближнего своего самым жестоким способом я нигде не видел. Второй — это Бразилия, но не современная, а периода «Старой Республики». Вообще, иногда поражаюсь, как Старая Республика вообще не развалилась — с таким количеством недовольных властью на всех постах, и особенно в армии. Складывается ощущение, что для получения генеральских погон офицер должен был хотя бы раз принять участие в каком-нибудь неудачном путче. Флот, в силу специфики революции, породившей Республику, зажигал поменьше и пораньше, хотя и в XX веке периодически подкидывал сюрпризы. А теперь, внимание, вопрос: что Вы получите, если смешаете недавно освобождённых рабов и флот, который обращается с ними, как с мусором? Я скажу Вам, что: то, что заслужили (*звуки залпов главного калибра по центру Рио*).

Немного предыстории. В Бразилии существовало рабство, причём большинство рабов принадлежали богатым плантаторам («Фазендейрос»), и использовалась соответственно. Проблема была в том, что с течением времени оно становилось всё менее и менее рентабельным — дешевле было нанять каких-нибудь мигрантов из Европы, которых не надо обеспечивать ни едой, ни крышей. Плюс, сами рабы активно сбегали, в результате чего знойные бразильские джунгли наполнялись отрядами чёрных и очень голодных «Лесных братьев». Так что в 1888 году правительством Бразильской Империи был опубликован т.н., «Золотой закон». Текст его состоял из 18 слов, которые сводились к следующему: «Рабство отменяется». Всё. Больше ничего там не было — ни обязательств государства перед фазендейрос, ни подробностей, нет, просто указание факта. «Вот тебе пятак на водку, и катись, куды хотишь», как говорил классик — с той разницей, что даже пятака на водку бывшие рабы не получили. Короче, благими намерениями выстлана дорога в ад, и уже через год, из-за всеобщего недовольства и убитой такими фокусами экономики, Бразильская Империя перестала существовать, а на её месте появилась Первая Бразильская Рспублика.

Но Империи-то не стало, а вот миллион бывших рабов никуда не делся. Естественно, они начали маргинализироваться, жить в трущобах, грабить-убивать. Они всю жизнь были рабами, и не знали, как жить в современном обществе, а общество, в свою очередь, не всегда к ним нормально относилось. Тем временем где-то на заднем плане гремят флотские восстания, в результате которых Бразилия лишается значительной части флота по причине того, что он утiк в Аргентину. В это же время начинается гонка морских вооружений, в частности — между всё той же Аргентиной и Чили, а в Бразилии флотские восстания плавно переходят в армейские, крестьянские, и даже антипрививочные.

Следующая остановка — Аргентина!

Всё это, естественно, никак не способствовало восстановлению флота — на рубеже веков численность экипажей составляла всего 45% от номинальной. Когда же у правительства всё-таки появились деньги, было решено заняться этим вопросом тщательнее. Например, у Великобритании были заказаны два крейсера, десять эсминцев, и даже на парочку дредноутов хватило. Всему этому добру требовался экипаж — и вот тут уже были проблемы. Несмотря на то, что на флоте (да и в армии) было очень много бывших рабов, их там ни во что не ставили. Тем более, во флот шли настолько неохотно, что людей в буквальном смысле набирали с улиц, иногда даже обманом. С другой стороны, существовала система т.н. «Школ юнг» — что-то среднее между нахимовским училищем в России и ДОСААФом. Выпускники этих школ хотя бы знали, с какой стороны заряжать орудия. Но туда тоже шли неохотно. Почему? Во-первых, они служили дольше всех (15 лет против 12 у насильно набранных и 9 лет у добровольцев). Во-вторых, старая-добрая флотская традиция телесных наказаний. Мало того, что запретили их уже после падения Империи (в армии, например, от такой практики отказались ещё в 1870-х), так ещё и сам запрет элегантно обошли, разрешив бить матросов плетьми в т.н. «Штрафных командах», которые были на каждом корабле, и куда провинившегося можно было перевести по щелчку пальца.

Мало-помалу в свои права вступил 1909 год, и настала пора знакомиться с новыми кораблями. Дредноуты «Минас Жерайс» и «Сан-Паулу» были чуть ли не самыми современными кораблями в мире (что не помешает им через пять лет стать устаревшим хламом), так что экипаж решили обучать прямо в Англии, на стапелях. И вот тут получилась неувязочка — как раз во время этого обучения на верфях началась стачка рабочих. Офицеры плевались из-за задержек производства, а вот матросы записывали.

«Минас Жерайс», гордость бразильского флота №1. Открытка по случаю спуска на воду

«Сан-Паулу», гордость бразильского флота №2. Фото 1910 года

Итак, переходим к сути вопроса. 16 ноября 1910 года. Матрос Марцелино Менезес решил выяснить отношения со старшим по званию, почему это ему нельзя проносить на борт алкоголь. Когда старший не согласился с его доводами, Менезес привёл свой финальный аргумент — опасную бритву. Что стало с другим матросом, история умалчивает, а вот Мацелино получил за это 250 плетей. И, как бы, да, справедливо, вот только после наказания его спина напоминала кровавый кусок мяса. Моряки хотели поднять на штыки офицеров сразу — тем более, что для восстания нужен был только повод, готовить его начали ещё в Великобритании — но проблема была в том, что буквально день назад в Бразилии принял полномочия новый президент, и немедленное восстание могли расценить как удар не по флоту, а по президенту. Так что акт неповиновения пришлось отложить до 22 ноября. И в 22:00, дождавшись отсутствия капитана, матросы на корабле «Минас Жерайс» восстали.

«Восставшая Эскадра!» Газетные заголовки вообще очень быстро переключились с «Эти твари угнали наши корабли!» на «Эти герои борются за свои права!»

С капитаном вообще очень интересно получилось. Военно-морской капитан (на наши деньги — капитан 1-го ранга) Жуан Батиста дас Невеш в момент бунта вообще находился на званом обеде у капитана французского корабля «Дюгэ Труэн» (не путать с одноименным кораблём 23-го года закладки), но какой-то чёрт его дёрнул вернуться назад на «Минас Жерайс». Естественно, узнав, что корабль больше ему не подчиняется, Невеш рассвирепел, достал оружие, и начал стрелять — как итог, он и несколько поддержавших его офицеров получили топором по башке и отправились кормить рыб. Такой вот бесславный конец встретил многообещающий моряк с боевым опытом. Впрочем, у большинства офицеров хватило здравого смысла не нагнетать — например, сопровождавший Невеша лейтенант Тромповский успешно уплыл назад на той же лодке, на которой он вернулся на корабль, и в будущем даже стал министром авиации Бразилии. Вообще, жертв было мало — не считая нескольких убитых (с обеих сторон) на «Минас Жерайсе», при сходных обстоятельствах погиб офицер на крейсере «Байя», и ещё один застрелился на «Сан-Паулу». Оставшихся на борту гражданских и британских техников не трогали — это, в конце концов, был заранее планировавшийся акт неповиновения. К полуночи восставшие захватили восемь кораблей, включая оба дредноута и один из двух крейсеров («Байя»), а так же старый корабль береговой обороны «Маршал Деодоро».

Сказать, что высшие чины знатно прифигели с таких раскладов — значит, ничего не сказать. Из пяти тысяч моряков, находившихся в порту Рио, восстало около половины, и в их руках находилась наиболее боеспособная часть флота, самые современные корабли. Звук пощёчины, которую горстка бывших рабов отвесила бразильским ВМС, был, наверное, слышен даже на родных верфях в Великобритании. Разозлённые офицеры порывались затопить восставшие корабли прямо в гавани, не подумав, сколько денег они стоили. Не удалось им это осуществить из-за такой незначительной мелочи, как отсутствие торпедных капсюлей, без которых эти самые торпеды не работали. Когда же капсюли доставили, выяснилось, что к торпедам на новых эсминцах они не подходят, так что торпедную атаку отменили — а других вариантов потопить два дредноута (не считая других кораблей) у командования ВМС не было. Только согласиться на их требования, но кто ж на такое пойдёт, чтобы кучка мулатов диктовала условия целой стране?

Ситуация была неутешительной — в руках правительства остались только крейсер «Риу-Гранди», чей систершип, «Байя», сейчас разворачивал орудия в сторону города, восемь новых эсминцев, и дряхлый «Адмирал Бароссо» 1895-го года закладки. Ничего подобного не случалось еще со времён флотских восстаний 1890-х годов, но тогда у восставших были чёткие планы по переделу республики, и когда они провалились, заговорщики просто уплыли в Аргентину вместе с третью флота. Но тогда правительству хотя бы было, чем ответить, а вот чем отвечать на два дредноута, было решительно непонятно. Тем более, что офицеры начали параноить по отношению к своим подчинённым, отстранять их от командования, что, естественно, только затрудняло управление кораблём.

Репортёр на борту «Минас Жерайса». Слева от него стоит самопровозглашённый глава восстания — Жуан Кандидо

Кандидо. Фото слеплено из двух других, периодически лицо Кандидо мелькает в бразильском интернете в качестве демотиватора.

Погрузка угля в Илья до Виана

Восставшие, тем временем, послали президенту телеграмму. Суть её сводилась к тому, что единственное требование восставших — это запрет телесных наказаний. Утром 23-го числа, загружая в бункеры уголь с острова Илья до Виана, они отправили в администрацию президента ещё одно письмо, на сей раз — с требованиями, помимо запрета плётки, поднять зарплату и обеспечить нормальные условия службы, обещая, в случае невыполнения условий, попрактиковаться в стрельбе по наземным целям. Президент Гермес Родригес да Фонсека, находившийся у власти всего неделю, понял, в каком положении он находится, а именно — в положении «раком». Поскольку немедленное уничтожение восставших было невозможно, президент на пару с флотским министром решили потянуть время. Мятежные же экипажи, не дождавшись ответа, решили донести до всех свои мирные цели путём насилия, и начали обстрел города, успешно ухлопав несколько гражданских, включая двоих детей.

«Минас Жерайс» долбит главным калибром. Фото сделано позднее, во время восстания механизм поворота не работал из-за соли в гидравлике

Гермес да Фонсека, президент, маршал, племянник первого президента, маршала Деодоро.

После этого, получив весточку от сочувствовавших о том, что на флот планируется атака, восставшие вышли в открытое море, где и простояли до самого конца восстания. А на суше тем временем шли ожесточённые дебаты о том, можно ли выполнить требования восставших? С одной стороны, в принципе, ничего другого-то и не оставалось, всё равно ведь их никак не приструнить. С другой стороны (с этой стороны, в основном, находились военные и моряки, включая Фонсеку) — честь государства на кону! Больше всего бразильский конгресс поражало то, что корабли управлялись с такой точностью, как будто на борту находились самые опытные офицеры флота, в то время, как управлялись они «Матроснёй», каими-то бунтовщиками. Эта организованность, слаженность, а главное — почти полная бескровность настолько поразила Конгресс, что спустя два дня ожесточённых споров, 25-го ноября, Фонсека, скрипя зубами, подписал законопроект, и утром 26-го счастливые матросы вернулись в порт. Мир, дружба, жвачка? А вот как бы не так. Вскоре после этого амнистированных моряков начали увольнять из рядов флота и арестовывать, часть из них впоследствии по тем или иным причинам скончалась. Хотя своего они действительно добились — телесные наказания на флоте больше не использовались.

Но самое смешное было не это. У большинства политиков, наблюдавших за всем этим безобразием, возник вполне резонный вопрос — а так ли Бразилии нужен современный флот, если нижние чины могут просто так увести его под носом у правительства и управлять чуть ли не лучше, чем с офицерами на борту? А если такое ещё раз случится — что с ними делать, никаких же средств противодействия и в помине нет. Может, лучше продать? Продать два ультрасовременных корабля можно всегда, вот только такая продажа очень больно ударила бы по престижу Бразилии, только-только втянувшейся в морскую гонку вооружений со своими дорогими соседями. В конечном итоге решили, что прямо сейчас их продавать не надо, но сконцентрироваться неплохо бы на речном флоте, который мог бы плавать по полноводной Амазонке и уничтожать вдоль берега всё живое. В отдалённой перспективе дредноуты можно будет и продать, а пока что пусть стоят — мало ли.

Что самое ироничное, никаких других целей, кроме Рио, корабельные орудия так и не обстреливали — к началу Первой Мировой корабли уже были слишком старые, и если «Байя» и «Риу-Гранди» ещё могли что-то показать, то дредноуты так и остались на приколе. «Минас Жерайс» разобрали на металлолом в 1954, а «Сан-Паулу», по пути на распил, утонул в Атлантике вместе с перегоночным экипажем в 1951.

Оригинал: https://vk.com/wall-162479647_236651

Автор: Андрей Маров.

Живой список постов, разбитый по эпохам

А ещё вы можете поддержать нас рублём, за что мы будем вам благодарны.

Яндекс Деньги: 410016237363870

Сбер: 4274 3200 5285 2137

Тут можно почитать подробнее

При переводе делайте пометку "С Пикабу от ...", чтобы мы понимали, на что перевод. Спасибо!