Ты знаешь, у моей крови привкус свободы,
И нотки металла теряются в хриплом кашле.
Ты помнишь? Истерзанным быть и голодным
Мне всегда конуры и ошейника было краше.
Ты знаешь, Луна серебрится и светит добрее,
Если прищуриться после побега, лёжа в канаве.
Ещё — если по Млечному мчишься быстрее,
Оступаясь и падая, в холодной теряясь нави.
Ты знаешь...а воздух здесь чище и как-то свежее.
А может — это я задышал наконец полной грудью?
Может — мне просто не давят на тонкую шею,
Может — меня просто больше не_душат?
Теперь мне ошейник не давит иголками в глотку,
Теперь я бежать могу далеко-далеко, без оглядки.
Моя жизнь снялась, как с колá, с твоей перемотки,
И я наслажусь ей сполна, с тобой не играя в прятки.
Ты помнишь? Я был весьма забавной игрушкой.
Такой, как у всех. Со мной заигралась ты в драмы.
Достойная старость? Вода у постели в кружках?
Пожалуй, я вырасту сам. Спасибо большое,
мама.