Жители Воронежа спасли ёжика, который запутался в целлофановом пакете. Малыш уже с трудом передвигался. Заметили его благодаря звуку шуршащего целлофана. Пакет был так крепко затянут, что вызвал деформацию игольчатого покрова ежа. Ветеринарам из центра «Сердце Леса» потребовалось почти два часа, чтобы удалить омертвевшие участки кожи и очистить раны. Сейчас с ёжиком все хорошо.

Люди, пожалуйста, всегда доносите мусор до урны!

Источник поста

"Разумеется, есть", - недоумённо скажете вы. "У меня тоже есть шарф. И у моей троюродной тётки он есть. И даже у тебя, уважаемый кто-бы-ты-там-ни-был, он наверняка есть". И будете правы, несомненно и непреложно правы, но сейчас я имею в виду один-единственный шарф, с которым мне посчастливилось оказаться в довольно долгих и весьма тесных отношениях. Однако обо всём по порядку.

Всякая история, упрощённая до невозможности, выглядит банально; так и его появление на свет по воле бездушной грохочущей китайской машины сложно назвать удивительным. Длинный и широкий, похожий скорее на маленькое покрывало, он был украшен классическим чёрно-белым, но неровным, ромбическим узором. Неровным в той мере, будто капли краски с дотошной точностью нанесли на подготовленную заранее выкройку, а затем неожиданно небрежным движением размазали наполовину. Его, сложенного в аккуратную стопку вместе с новоявленными братьями и другими соседями по вагону, ждало долгое путешествие в другую страну. "На экспорт", - понимающе отметит читатель; но шарф таких слов ещё не знал, посему путешествие оставалось просто путешествием. В конце оного шарф могло ожидать тёплое, но довольно унылое будущее на полках третьесортного магазинчика; однако замеченный бдительным завскалада брак в виде плохо простроченной в одном местечке каймы поставил крест на данном варианте развития событий. Нет-нет, не беспокойтесь, шарф не был выброшен и позабыт; нет, иначе мой рассказ завершился бы слишком рано... По воле случая и программной ошибки той дождливой и, поверьте мне, весьма холодной осенью шарф оказался на продуваемом всем ветрами дощатом прилавке простой палатки, одной из многих на огромном Ковалёвском рынке. "Куда уж хуже...", - ворчал про себя шарф: " Так и совсем сгнить недолго... ". Но будем честны: перенесённые тяготы хоть и подпортили его изначально оптимистичный настрой, сделав характер черствее, а внешность - жестче и колючее, они не смогли отнять главного – надежды на лучшее. Собственно, поэтому - хотя шарф бы и сам себе даже под страхом немедленно сожжения в этом не признался - он продолжал надеться на что-то хорошее, когда кутающийся в старое пальто пожилой продавец передавал его в руки пухлому девятилетнему мальчику. Шарф предназначался в подарок его не только более взрослому, но и куда более слабому здоровьем другу с вечно простуженным горлом, на момент происходящих перед нами событий по обыкновению лежащим в своей постели с температурой примерно тридцать девять и пять.