Лига журналистов

Здесь тот же эпизод на YouTube:

Есть претензии к нашему ТВ.

Оставлю здесь материал из LIFE:

«Во времена перестройки, когда популярность романов стала падать, Юлиан Семенов нашёл себя в журналистике. Он основал первую в СССР частную газету — "Совершенно секретно", — тиражи которой били рекорды, и мог стать основателем международного медиахолдинга.

В 1990 году он вёл переговоры с американским и австралийским медиамагнатом Рупертом Мёрдоком. Несмотря на это, Юлиан Семёнов был сторонником "сильного СССР", но при этом ярым антисталинистом — его отец Семён Ляндрес был репрессирован и из лагерей вернулся больным.

Однако 20 мая 1990 года, за 52 минуты до судьбоносной встречи, Семёнову стало плохо. По стечению обстоятельств его поездку на переговоры снимала корреспондент британского канала BBC One Оливия Лихтенштейн. Она запечатлела, как "отца Штирлица" с неожиданным инсультом увезли в больницу.

А дальше началось странное. Когда Оливия Лихтенштейн в сопровождении друга и коллеги Семёнова Евгения Додолева приехала в больницу, оказалось, что уже здесь, в палате, у писателя был второй инсульт. Причиной этому стали двое незнакомцев в тёмных плащах, которые предъявили персоналу документы и потребовали свидания с Семёновым. О чём шла речь на этой короткой встрече, осталось неизвестным.

Оливия Лихтенштейн сняла на видеокамеру рассказ медсестры. Позже сотрудники КГБ пытались изъять у неё кассеты с материалом, однако ей удалось отбиться. Тем не менее все плёнки оказались размагничены. Юлиан Семёнов на ноги так и не встал. Его безрезультатно лечили в Австрии, пытались реабилитировать на родине.

Он прожил три года и скончался 15 сентября 1993 года от инсульта и пневмонии в кремлёвской больнице. После кончины писателя у его родных и друзей осталось твёрдое убеждение: Юлиана Семёнова убрали. Но кому или чему мог помешать "отец Штирлица"? Как выяснилось, мешал он многим.

Не по планам ЦРУ

Младшая дочь писателя, Ольга Семёнова, в интервью не раз говорила: её отца убрали. Он слишком много знал о политическом закулисье рушащегося СССР и слишком рисковал собой ради журналистских расследований. Одним из факторов гибели отца Ольга называла его последний роман "Тайна Кутузовского проспекта", в котором Юлиан Семёнов под видом детектива о расследовании убийства актрисы Зои Фёдоровой как бы говорил читателям: СССР готовят к развалу.

Вызвать инсульт у жертвы сотруднику ЦРУ несложно. Для этого существуют специальные яды. Один укол булавкой — и человек умирает от "естественных" причин. За две недели до инсульта Семёнова при таких же обстоятельствах в Париже погиб его коллега и друг Александр Плешаков — предположительно, бывший офицер ГРУ. Ему стало плохо сразу после обеда с редактором журнала VSD.

Предметом обсуждения журналистов стали таинственные счета, которые французы обнаружили в одном из парижских банков. Кому они принадлежали, осталось неизвестным. Любопытная деталь: когда Плешакову стало плохо, ситуацию взяли под контроль люди из посольства и вызвали своего врача. К тому моменту, когда в гостиницу приехала скорая, Плешаков уже был мёртв. Умер он, по-видимому, от обширного инсульта — свидетели говорили, что из ушей и носа журналиста шла кровь. Был ему на тот момент всего 41 год.

В СССР тело Плешакова привезли в запаянном цинковом гробу, а его родные так и не получили на руки заключение о причинах гибели. Эта смерть произвела на Семёнова удручающее впечатление. Тогда у многих журналистов возникло ощущение, что смерть эта — лишь первая в череде. Все ждали, кто будет следующим.

Попытка выйти из-под контроля

О том, что Юлиан Семёнов был связан с КГБ, ходило множество слухов. Сам писатель не отрицал, что в заграничных поездках ему приходилось выполнять кое-какие поручения. В те годы это было обычной практикой для журналистов-международников. Деятельность Семёнова как основателя холдинга "Совершенно секретно" всегда находилась под контролем комитета. Даже помещение газете было предоставлено КГБ.

Журналисты попросили очистить его от подслушивающих устройств, но комитетчики всё-таки "забыли" в редакции несколько жучков. Их обнаружили специалисты, которых пригласил Плешаков. Причины, чтобы убрать Юлиана Семёнова, были.

Во-первых, он вёл журналистские расследования и мог кое-что знать о миллионах, которые КГБ в конце 1980-х годов выводило за рубеж — якобы для осуществления спецопераций. Поговаривали, что, когда офицеры, ответственные за трафик, где-то на полпути уводили на свои счета пару миллионов, "наверху" даже не особо ругались. Наоборот, такому человеку начинали поручать самые деликатные операции.

Возможно, Плешаков и Семёнов действительно могли напасть на след крупной аферы по выводу "золота партии" из страны. С инсультом Семёнова и смертью Плешакова связывали и ещё одно убийство — священника Александра Меня, его убийцу так и не нашли. Он должен был передать журналистам какие-то документы.

Возможно, именно эта тема и стала причиной посещения Семёнова в больнице двумя странными личностями, которые не только пришли удостовериться, что с писателем покончено, но и, убедившись, что он в разуме, устроили ему ещё один инсульт.

Во-вторых, не всем в СССР могла понравиться идея создания международного медиахолдинга с участием советских журналистов. При сотрудничестве с Рупертом Мёрдоком журналисты могли полностью выйти из-под контроля КГБ, а газета могла превратиться в рупор западной пропаганды и инструмент США. Но, возможно, Семёнов специально шёл на этот шаг, чтобы обезопасить себя? Увы, этого мы уже не узнаем.

Версия о ближнем круге

Среди тех, кому была выгодна болезнь Юлиана Семёнова, оказались его коллега, журналист Артём Боровик, и его жена Вероника Хильчевская. На приглашении Боровика в газету настоял Додолев: он посчитал, что связи Артёма Боровика в США могут быть полезны, как могут быть полезны партийные и международные связи его жены Вероники — она была дочерью высокого партийного чина в Украинской ССР.

Как не раз утверждал в интервью Евгений Додолев, после инсульта Семёнова в руках Боровика и Хильчевской осталось множество пустых бланков холдинга "Совершенно секретно" с подписью Семёнова. По странному стечению обстоятельств всё имущество холдинга вскоре оказалось переписано на них, вплоть до квартиры Юлиана Семёнова на Садовом кольце и машины, которую он отписал сыну Плешакова в память об отце.

Из восьми соучредителей холдинга вскоре остался только один — Артём Боровик. Остальные были выдавлены под различными предлогами. Быть может, недаром на панихиде Семёнова сценарист Аркадий Вайнер сказал, что "ближе всего к гробу стоят убийцы".

В 2000 году Боровик погиб при не менее странных обстоятельствах: его самолёт Як-40 упал при взлёте в аэропорту Шереметьево.

Нацистская ответка

При всей своей экзотичности эта версия имеет право на жизнь. Поиски журналистами "Совершенно секретно" Янтарной комнаты велись всерьёз и долго. Да, коллеги считали, что иногда Юлиан Семёнов как писатель немного водил за нос и читателей, и кураторов, додумывая в статьях детали и указывая на несуществующие гипотезы. Однако сам он не раз встречался с людьми, которые прекрасно знали, где находятся заветные панели из янтаря.

В 1972 году он сделал эксклюзивное интервью с любимчиком Гитлера Отто Скорцени, который, не скрываясь, жил в Европе. Предметом разговора была и Янтарная комната. Понятно, что Семёнов не ожидал услышать от эсэсовца координаты клада, но надеялся выяснить кое-какие детали. Чуть позже он встречался с вышедшим на свободу в 1971 году генералом СС Карлом Вольфом — одним из высших нацистских офицеров.

За три года до инсульта Семёнова при странных обстоятельствах погиб разыскивавший янтарь 52-летний полковник МВД ГДР Пауль Энке, возглавлявший спецотдел в Тюрингии. Умер Энке после того, как в архиве выпил чашку кофе, принесённую сотрудником.

При ещё более странных обстоятельствах погиб другой "коллега" Семёнова по поискам — Георг Штайн. Его нашли в лесном домике, где он прятался от преследователей. Бедолаге вспороли живот огромным кухонным ножом, которого в хижине до этого никто не видел. Ходили слухи, что перед смертью его пытали. Помогавший Штайну скрываться эмигрант барон Эдуард фон Фальц-Фейн после смерти Штайна выкупил его архив у детей и... отказался от поиска Янтарной комнаты, передав документы в Советский фонд культуры.

Болезнь Юлиана Семёнова не стала точкой в череде трагедий. 1 декабря 1992 года в ДТП погиб первый замначальника ГРУ Генштаба генерал Юрий Гусев, рассказавший журналисту Сергею Турченко, что накануне в одной из гостиниц Москвы был найден труп англичанина, который привёз в Россию архив документов, касающихся заветных панелей. В разговоре генерал похвастался: "Я знаю, где находится комната, но не скажу, иначе убьют и вас, и меня".

Сам Юлиан Семёнов считал, что комната вывезена в Южную Америку.

Какая из этих версий гибели писателя наиболее правдива, сказать невозможно. Ясно одно: Юлиан Семёнов был рисковым человеком и верил, что обладает таким авторитетом, что его самого никогда не тронут. Его друзья вспоминают, что умереть он хотел по-хемингуэевски: если заболеет, то покончит с собой. И кто знает, быть может, сам Бог распорядился так, чтобы писатель никогда не совершил этот самый страшный грех...».

Штирлиц-Путин + Юлиан Семёнов.

История о том, как эксперты и журналисты авторитетного журнала в погоне за сенсацией купились на дешевую подделку, стоившую им репутации и 9 миллионов немецких марок

В апреле 1983 года журнал Stern выпустил пресс-релиз с шокирующей новостью: издание располагает несколькими десятками томов с ранее неизвестными дневниковыми записями Гитлера.

Редакция решила, что совершила историческое открытие — приобрела 60 томов личных дневников Адольфа Гитлера за 9,3 миллиона немецких марок. Вот только «сенсация» оказалась мастерской подделкой, а Stern стал посмешищем для всего мира. То, что первоначально выглядело как невероятное открытие, очень быстро превратилось в громкий провал.

Ах, обмануть меня не сложно!.. Я сам обманываться рад

В начале 80-х в Западной Германии отмечался большой интерес к различным артефактам Третьего Рейха. Среди историков и коллекционеров ходили упорные слухи, что в Штутгарте обнаружили ранее неизвестные дневники Гитлера. Слухи дошли до Герда Хайдеманна — военным корреспондентом журнала Stern, питавшего живой интерес к артефактам нацистской эпохи (в 1973 году он даже купил яхту, Carin II, принадлежавшую ранее Герману Герингу).

Хайдеманн сразу же загорелся идеей скорейшей публикации сенсационных документов в своем журнале. В ходе предпринятого расследования он вышел на таинственного владельца дневников, который представился как Питер Фишер (по другой версии, на мой взгляд, более правдоподобной, это Фишер вышел на Хайдеманна, зная его страсть к нацистскому прошлому, и предложил к покупке дневники). Но, как бы там не было, контакт состоялся. Любитель денег и охотник за славой нашли друг друга.

Их первая телефонная беседа состоялась в начале 1981 года, и Фишер огорошил собеседника сногсшибательной новостью — в его распоряжении находится аж 27 томов дневников фюрера, а также множество других ценных реликвий времён Третьего рейха.

Хайдеманн, не мешкая, приступил к переговорам с руководством издательства Gruner + Jahr, выпускавшего журнал Stern, относительно покупки дневников. Стоимость каждого тома составляла несколько десятков тысяч марок, причём определённую долю от этой суммы Хайдеманн планировал положить в собственный карман.

Пока шли переговоры, выяснилось, что ситуация с дневниками приняла ещё более грандиозный оборот — коллекция неизвестных записок Гитлера увеличилась до 60 томов. Разумеется, выросла и их общая стоимость.

Обсуждая условия публикации «записок Гитлера», Фишер выдвинул ряд строгих, если не сказать странных, условий, в числе которых был категорический запрет привлекать к проверке специалистов и историков.

Удивительно, что никого не смутило такое требование продавца столь сенсационных материалов. Редакция журнала, предвкушая «информационную бомбу» и миллионные тиражи, даже не удосужившись проверить дневники как следует, объявила об их публикации.

Но для придания публикации веса была необходима хоть какая-то экспертиза. Хайдеманн договорился о проверке с представителями Федерального архива Германии. Им предложили сравнить страницу из дневника с образцами почерка Гитлера — эксперты пришли к выводу, что дневник подлинный.

К проверке еще привлекли британского эксперта Хью Тревора-Ропера. Тот сначала засомневался в подлинности предоставленных записей, но представители Stern убедили его, что якобы химическая экспертиза уже подтвердила, что дневники были написаны во времена Третьего рейха. А чтобы у него отпали все сомнения, ему в качестве веского аргумента показали еще несколько сотен страниц дневника — мол невозможно представить, чтобы кто-то изготавливал фальшивки в таком количестве.

И это сработало! Эксперты, очевидно, ослеплённые масштабом «находки» и жаждой сенсации, подтвердили подлинность записей, поэтому даже Руперт Мердок купил права на их издание в Великобритании и США.

Искали сенсацию, а нашли позор

22 апреля 1983 года Stern в своем пресс-релизе заявил о готовящейся сенсационной публикации. А через несколько дней должна была пройти пресс-конференция. Но тут у многих и начали появляться сомнения подлинности анонсируемых журналом дневников.

Свои сомнения начали высказывать и журналисты, и учёные, и даже канцлер ФРГ Гельмут Коль. Вслед за ними засомневался в своём первоначальном вердикте и Тревор-Ропер. Тогда юристы журнала решили подстраховаться и передали на экспертизу не одну страницу (как это было сделано ранее), а три полноценных тома.

«То, что поразило Хью Тревора-Ропера и несомненно шокировало меня, — это масштаб. Дело не только в том, что там около 60 томов блокнотов, заполненных от руки Гитлером, там около 300 его рисунков и фотографий, а также личные документы, например, его партийный билет. <…> Чтобы такое подделать, надо быть очень талантливым», Чарльз Дуглас-Хоум, редактор The Times

Чтобы уже окончательно снять все сомнения, на дополнительную экспертизу были переданы ещё полтора десятка томов — часть Федеральному архиву, часть специалистам в из Швейцарии.

Получив для изучения больший объем материала специалисты Федерального архива пришли к неутешительному для Stern выводу — дневники написаны на современной бумаге, а в переплётах блокнотов использовался синтетический материал, который стал доступен только в 1953 году. Более внимательными в этот раз были и графологи — они заметили, что подпись Гитлера не соответствует известным оригиналам.

Но руководство Stern, уже почуяв запах славы и денег, не стало дожидаться окончательных результатов экспертизы и 28 апреля выпустило специальный номер с сенсационным заголовком «Обнаружены дневники Гитлера» на обложке. В этом номере были опубликованы первые выдержки из дневников. На этом фоне издание увеличило тираж с 1,8 до 2,2 миллиона экземпляров и подняло цену за журнал...

А уже 6 мая 1983 года для Stern прозвучал «приговор»: все дневники были написаны не ранее 1980 года. Почерк только напоминает манеру письма Гитлера. И, самое главное, содержание дневников было лишь компиляцией из выступлений, комментариев и уже известных текстов фюрера. Помимо этого, в каждом дневнике были современные слова и информация, которую Гитлер не мог знать.

«Дневники Гитлера», напечатанные «Штерном» и выдаваемые им за подлинники, есть «наглая, абсурдная и поверхностная подделка», Г. Бом, глава Немецкого федерального архива

Это не скандал. Это катастрофа!

Расследование привело к разоблачению всей цепочки обмана. Хайдеман, который изначально представил дневники как подлинники, вынужден был признаться, что приобрел их у художника Конрада Куяу.

Через несколько дней Конрад Куяу был задержан на границе с Австрией — как оказалось, именно он под вымышленным именем Питер Фишер вел переговоры о публикации дневников с представителями Stern. При обыске у него обнаружили пустые блокноты, аналогичные тем, которые он представлял как «записки» Гитлера.

Методы подделки оказались на удивление примитивными. Куяу создавал свои «шедевры» в обычных школьных тетрадях, а для придания документам антикварного вида использовал наклейки, купленные в Гонконге. Чтобы бумага выглядела состаренной, он просто поливал её чаем.

В попытке сделать подделки более правдоподобными и увлекательными, фальсификатор добавлял в тексты пикантные детали. Так, в дневниках Гитлера появились записи о его борьбе с метеоризмом и неприятным запахом изо рта.

«По желанию Евы я тщательно обследован моими врачами. Из-за новых таблеток у меня сильный метеоризм и, как говорит Ева, неприятный запах изо рта», — отрывок одной из записей псевдодневника от июня 1941 года.

Как же такое оказалось возможным? Расследование показало, что Куяу был опытным мастером подделок. Его преступная деятельность охватывала широкий спектр фальсификаций — от простых подделок личных документов до изготовления фальшивых талонов на питание.

Проанализировав рыночную ситуацию в ФРГ, он обнаружил там повышенный интерес к различным реликвиям военного периода и незамедлительно приступил к изготовлению и реализации фальшивых артефактов. Среди его работ были не только картины, якобы созданные рукой самого фюрера, но и мифический третий том «Майн кампф», считавшийся утраченным.

Что касается Хайдеманна, то его личность характеризовалась особым пристрастием к нацистской тематике, хроническим безденежьем и неутолимым желанием жить на широкую ногу.

Поскольку именно через него осуществлялась передача так называемых дневников, он имел возможность манипулировать результатами проводимых экспертиз. Так, например, во время первичной проверки в архивных службах эксперты проводили сопоставление страницы из «дневника» не с подлинным образцом гитлеровского почерка, а с фальшивым образцом, созданным все тем же Куяу.

Печальные последствия

Скандал с поддельными «дневниками Гитлера» считается одним из крупнейших в истории мировой журналистики.

«Публикация дневников Гитлера была такой заманчивой, что нам всем хотелось верить, что они подлинные. Более того, мы должны были продолжать верить в их подлинность, пока не будет доказано обратное. <…> Мы собирались выпустить самую потрясающую сенсацию в нашей карьере», Брайан Макартур, один из участников «проекта»

Куяу и Хайдеман сели в тюрьму за мошенничество. В 1985 году обоих приговорили к четырём годам и восьми месяцам тюремного заключения.

Хайдеманна издательство Gruner + Jahr обвинило в присвоении нескольких миллионов немецких марок, из тех, что были выделены на покупку дневников. Некогда известный и успешный корреспондент, мечтавший о богатстве и славе, в результате стал изгоем, от которого отвернулись даже жена и дети. Умер в бедности и одиночестве в возрасте 94 лет.

Конрад Куяу свой срок до конца не отсидел — вышел досрочно по болезни. После освобождения деятельный фальсификатор решил и дальше монетизировать свой талант. Он открыл «Галерею подделок», в которой выставлял и продавал свои подделки знаменитых картин, но уже с печатью «Подлинная подделка, выполненная К. Куяу», что позволяло ему избегать юридического преследования.

Громкий скандал с публикацией фальшивых дневников Гитлера оставил неизгладимый след в истории журналистики. Авторитет известного историка Тревора-Ропера, который первоначально подтвердил подлинность документов, был серьёзно подорван. Не менее серьёзные последствия постигли и редакцию Stern — множество сотрудников издания потеряли работу из-за этой истории. А журналисты всего мира получили урок: сенсация — это хорошо, но тщательно проверять факты — ещё лучше.

Осознание истинного масштаба ошибки пришло к участникам скандала не сразу. Лишь спустя много лет владелец The Sunday Times Руперт Мердок публично признал масштаб произошедшего. В своём заявлении медиамагнат назвал решение о публикации дневников «большой ошибкой» и взял на себя полную ответственность за случившееся.

«Это будет преследовать меня до конца жизни», — с горечью признал Мердок, подчёркивая глубину морального ущерба, нанесённого репутации издания и всей журналистской профессии в целом. Эти слова стали своеобразным покаянием и признанием того, как важно сохранять критическое мышление и профессиональную бдительность в погоне за сенсацией.

Несколько лет оголтелого навязывания новых слов не прошли даром. Коверкать язык, наполняя его уродливыми конструкциями типа «психологиня», «блогерка», «инженерка», «актёрка» неким энтузиасткам почему-то показалось чем-то забавным, интересным и даже полезным.

Феминитив – это имя существительное женского рода, образованное от однокоренного существительного мужского рода и обозначающее профессию или род деятельности.

Так говорит словарь. А здравый смысл, помноженный на жизненный опыт в наблюдении за суетой мира, парирует, что это намеренно вносимая в социальный дискурс неразбериха, шумно свергающая смыслы с их исторических мест.

Подобные конструкции нагло смещают фокус с того, что делается, на того, кто делает. Жалко, что находится кто-то, кто поддерживает это явление – не шутки ради, а на полном серьёзе.

Язык – структура подвижная, активная, подстраивающаяся и приспосабливающаяся. То же метро совершенно ненавязчиво сменило пол с мужского на средний, и никто этого особо не заметил. С кофе в текущий момент то же самое происходит, но не видно в медиапространстве тучных толп, ратующих за смену рода напитком. Вывод простой: естественные процессы протекают тихо, в отличие от инспирированных извне.

Цель конечная шума и навязывания любых различий банально проста. Разделяй и властвуй. Там, где есть конфликт, люди заняты им, а не созиданием. И общество тем более.

Вбить клин, расширить трещину, сделать сильное слабым – задача осуществимая.

И один вопрос как чёртик из табакерки выскакивает. Кому выгодно?

Собственно, ответ понятен, ведь так?