MidnightPenguin

Яркими красками мелькал перед глазами мир, населенный лишь покалеченными старыми куклами. Их натянутые улыбки смотрелись особенно нелепо и жутко при оторванных конечностях и спутанных в колтуны волосах.

Она им не нравилась.

Потому что она была здесь единственная целая кукла с новыми блестящими волосами и в чистеньком платьице с блестками. Ступая пластиковыми ножками, обутыми в модные туфельки, по грязному тротуару она чувствовала пристальные взгляды их мертвых, тусклых глаз. Однако, когда она поворачивалась, куклы делали вид, что заняты своими делами.

Вот старый Кен без ноги и со стертой краской на голове косит пластиковый газон острым как бритва серпом, ярко вспыхивающим каждый раз, когда на него попадают солнечные лучи. Вот лохматая Барби с безумной улыбкой нарезает кухонным ножом пластиковый торт для своего безголового пластикового сынишки.

Внезапно Лорейн понимает, что куклы больше не отворачиваются под её внимательным взглядом. Она ускоряет шаг, но одновременно с ней куклы начинают движение...Тук-тук-тук- стучат безобразные, погрызенные собакой пластиковые ноги...тук-тук-тук- выбирается по пластиковой траве безобразный малыш без головы...

Тук-тук-тук...

Лорейн проснулась от тихого стука со стороны окна и поежилась. Опять жалюзи колышется ветром, стукаясь при этом о стены и гремя цепочкой. Путаясь в длинной ночной рубашке, девочка мягко соскользнула с кровати и на цыпочках стала пробираться к окну. Тук-тук-тук. Гребаный ветер. Перед Лорейн возникла проблема: стул со спинкой мама забрала днём в столовую на первый этаж, притащить его обратно равно перебудить весь дом. Надо срочно найти что-то, чем можно прижать жалюзи к окну...

Взгляд девочки упал на мягкий пуфик у кровати. Низковато... хотя, если поставить на него коробку с игрушками... Лорейн невольно посмотрела туда, куда избегала смотреть с момента пробуждения. На неё в ответ таращилась страшная, лохматая кукла с чёрными опалёнными волосами. «Да починю я тебя. Починю. У меня просто времени нет, честно-пречестно» шепотом пообещала  Лорейн и, стараясь не смотреть на старую куклу Риту, медленно подняла тяжелую коробку. Ффух, теперь можно спать спокойно, больше дурацкая штора её не побеспокоит.

Когда девочка повернулась и собралась идти к кровати, краем глаза она заметила движение на стене. Быстро бросила туда взгляд и заметила, что пустой от картинок и прикнопленых листков с оценками участок прямо перед ней стал немного нечетким. По стене, будто по заросшему ряской пруду,  гуляла легкая рябь.

Дыхание у девочки перехватило от страха. Покосившись на окно она заметила, что жалюзи больше не колышутся, а значит игрой света это быть не может. Когда она снова посмотрела на стену, рябь исчезла. Шумно, с присвистом Лорейн выдохнула от облегчения. Показалось. Нужно ложиться спать, наконец, завтра очень важная контрольная. А ещё, чем быстрее она ляжет спать, тем раньше увидит Марка.

Девочка улыбнулась в дреме чему-то своему, укуталась поплотнее в одеяло и погрузилась в сон.

***

-Пять с плюсом! Я даже не сомневался, вот ты, Белка, везучая!-протянул обиженно Марк, толкая яростно свой листочек с «неудом» в портфель.

-Во-первых, не называй меня белкой, я же просила, а во-вторых, готовиться надо было лучше. Везение тут ни при чём, я просто тщательно выполняю домашние задания.

Мальчик скривил неприятную гримаску.

-Ыыы, «тщааааательно». Откуда только слов таких нахватываешься, ботан.

-Я иногда, знаешь ли, читаю книги.- вздернула носик Лорейн, схватила тяжелую сумку и гордо устремилась вон из класса. В коридоре, однако, сбавила шаг. Её манёвр был тут же вознаграждён, Марк выбежал за ней.

-Эй, Бел...Лорейн, я чего хотел спросить...

-Слушаю внимательно.- с деланным холодком отчеканила девочка, хотя внутри у неё в это время пели фанфары. Он разговаривает с ней. Главное ничего не испортить.

-Сможешь позаниматься со мной? Я не тяну математику, а ты вроде хорошо разбираешься. Ещё одного неуда моя задница не переживёт.

«Даааа. Ну конечно да».

-Хм, внезапно. Ну хорошо, а где будем заниматься? В библиотеке?

Марка перекосило.

-Только не там, у меня от мисс Герцен весь настрой пропадает.

Мисс Герцен, школьный библиотекарь, плавала между полок как огромный торт в очках. Несмотря на то, что от неё разило сигаретами сильнее, чем потом от команды регбистов, и что она порой делала замечания в 10 раз громче, чем вообще шумела вся библиотека, её держали на должности и закрывали глаза на жалобы детей о подзатыльниках, ибо дисциплина при ней была железная.  Правда, находиться в читальном зале желание пропадало почти у всех.

На то и был расчёт.

-Понимаю..у тебя дома после уроков?

Марк поджал разбитую нижнюю губу.

-Не, давай у тебя. У меня бардак, неудобно. Только забегу переодеться и приду.

Лорейн с трудом сохранила лицо.

-Да, конечно. Принеси тетрадку чистую, а ручек у меня полно.

Мальчик улыбнулся, кивнул и пошёл за портфелем, который уже держала хорошенькая черноволосая девочка. Она смерила Лорейн оценивающим взглядом, презрительно приподняла бровь и, передав портфель Марку, демонстративно взяла его за руку и увлекла за собой по коридору.

«И тебе привет, Рита.-с ненавистью пробормотала девочка». Нет, не будет она чинить эту старую дрянь в коробке, сегодня оторвёт кукле и вторую ногу.

***

Внутри Лорейн играла музыка и она, счастливая, бежала домой, перебирая в голове все свои наряды.

Марк придёт сегодня в гости, нужно надеть что-то просто шикарное. Лучшее. Чёрное платье с вишенками и нарядным кружевным белым воротником подойдёт. А на голову ободок...а какой? Белый или красный? Красный.

А не будет ли слишком кричаще? Может просто что-то спокойное, типа она его почти не ждала? Он же не на свидание идёт, правда?

В таких размышлениях она быстрее обычного добралась до дома. Мама вернулась с работы, уже жарила что-то вкусное на кухне. Сбиваясь, девочка предупредила, что к ней придёт заниматься одноклассник. Мама ухмыльнулась и согласно кивнула.

-Хорошо, крошка, только не шумите, пожалуйста. Папа сегодня придёт пораньше, мы хотели посмотреть какой-нибудь фильм. Оставлю на столе печенье, на случай, если проголодаетесь.

Задумчиво промычав что-то в ответ, Лорейн убежала в свою комнату.

На стене девочки, помимо особо удачных рисунков, были прикреплены  листки с контрольными, на которых красовались обведённые в жирный круг отличные отметки с одним и двумя плюсами.

Ей нравилось заполнять пустое пространство результатом своих трудов, отметки были очень ценным трофеем, учитывая что в будущем она собиралась поступать в хороший университет. Да и просто сочетание рисунков животных и кукольных семейств, разбавленных листками радовало глаз.

Лорейн достала из сумки свой новый трофей, нашла красивую кнопку в маленькой баночке на письменном столе, и устремилась к стене, отыскивая глазами свободное место. Вот оно, как раз между рисунком парковой скамейки и «пять с двумя плюсами» за лабораторную по естествознанию. Но идеальное место было высоковато для девочки десяти лет, а отвлекать маму ей не захотелось. Ещё будет задавать эти неудобные вопросы про Марка, неохота смущаться.

О, точно!

Пуфик с коробкой стояли на том же месте, где она оставила их вчера. Танцующим шагом Лорейн подошла к окну, вытащила двумя пальцами из коробки куклу Риту и пинком отправила её под кровать. Пусть пылится, с глаз долой, так сказать. Подтащив пуфик к стене, девочка пошатываясь встала на него.

Прицелившись, Лорейн приложила листок.

Рука мягко провалилась в стену. Не ожидавшая такого Лорейн по инерции поставила вторую руку, которая утонула в стене как в густом киселе. В шоке девочка изо всех сил отклонилась назад и упала с пуфика, больно стукнувшись спиной. Лорейн лежала на спине, боясь пошевелиться и широко раскрытыми от страха глазами неотрывно смотрела на стену, которая заколыхалась как вчера. Все медленнее и медленнее шевелились мягкие волны на обоях, пока не исчезли совсем.

Медленно поднявшись на ноги, она некоторое время стояла в нерешительности. Первая мысль была позвать маму на помощь, но мать и так болезненно восприняла кнопки дочери на новых обоях, а что она скажет, когда увидит что она сломала стену- представить страшно. Но любопытство взяло верх и Лорейн снова потрогала участок с волнами. Он снова стал мягким. Нервно сглотнув, она продавила ладошку дальше. Стена поддалась. Дальше, дальше. Когда стена поравнялась с плечом, девочка вытащила руку и недоверчиво уставилась на стену. С другой стороны стены находилась родительская спальня, а прямо в том месте, где свободно летала её ладонь, находился тяжелый шкаф. Лорейн вышла в коридор и прислушалась. Мама точно была внизу, судя по грохоту посуды. Тихонько прокралась по коридору, тихо и медленно нажала ручку двери. Дверь, скрипнув, отворилась. Внизу прекратился грохот, сердце девочки замерло. Но чуть позже все возобновилось и Лорейн выдохнула. Ей было строго запрещено заходить в родительскую спальню, поэтому действовать нужно быстро. Мышкой проскользнув в комнату, она метнулась к шкафу у своей стены. Открыла дверцу, но ничего, кроме отцовских рубашек, там не было.

Стенка шкафа была целая.

Озадаченная Лорейн вернулась в свою комнату. Ей безумно хотелось заглянуть за стену, но было очень страшно- вдруг там нечем дышать? А что если она застрянет? Она попыталась нащупать границы «прохода», но они были нечёткими. Наконец, любопытство взяло верх. Девочка одной рукой нащупала примерную границу, второй уперлась в мягкую стену и, набрав в грудь побольше воздуха, крепко зажмурилась и сделала шаг.

Когда Лорейн открыла глаза, она оказалась...в своей же комнате.

Но мебель была немного другая. Как и обои. От неожиданности девочка отпустила руку и зашла в комнату целиком.

Здесь все было не так.

Не было её игрушек, вместо них были какие-то клубки шерстяной пряжи. Стол был завален газетами, а под кроватью стояли чужие растоптанные тапки.

Удивленная девочка вышла в коридор. С первого этажа доносились ароматы еды и негромкий грохот посудного шкафа. Мама...точно надо пойти спросить у мамы, что это за комната и куда делась её собственная.

Вприпрыжку спустившись со второго этажа, Лорейн оказалась перед кухней и...это была не их кухня. Точнее, дом был их, но обстановка отличалась сильно.

-Девочка, ты что здесь делаешь?

Раздался тихий, бесцветный голос за спиной Лорейн.

От неожиданности она подпрыгнула и резко повернулась. На неё, в похожем на мамин фартуке, стояла и смотрела абсолютно чужая, бледная молодая женщина.

-А вы что здесь делаете?

-Я?-вскинула брови женщина.-Я здесь живу.

-Нет, не живёте! Где папа? Где моя мама??

Женщина нервно заправила прядь волос за ухо и сухо ответила:

-Я без понятия, где твои родители, девочка, но если ты не уберешься сама, я буду вынуждена тебя выставить.

-Это мы живем здесь! Я, папа Джерри и мама Мелисса!- упрямо повторяла возмущенная Лорейн.

Женщина на секунду зависла, затем с ужасом посмотрела на девочку.

-Это мы с мамой живем здесь, у нас нет никаких детей, убирайся отсюда!

-Рози, я дома!-внезапно раздался скрипучий женский голос из прихожей.

Женщина испуганно метнула на Лорейн взгляд и быстро прошептала:

-Скорее, уходи! Уходи как пришла!

-Розиииии...-раздавалось певучее из прихожей-Розиии, детка, помоги мне раздеться.

Рози затрясло, она схватила Лорейн за руку и потащила наверх.

-Нельзя, чтобы она тебя увидела, нельзя...ты пришла через её комнату? Уходи, скорее!

Снизу нарастающим гулом, разливался как огонь по листу бумаги властный, настойчивый голос, переходящий в оглушительный визг, режущий уши:

-Роооозиии...я тебя слышу, маленькая дрянь, быстро спускайся ко мне!

Последние слова оказались настолько громкими и грубыми, что Лорейн от неожиданности отпрянула от бледной женщины и стала пятиться к стене.

-Мне пора, уходи!-бросила нервно Рози и толкнула её в мягкий, уютный «кисель» стены.

Лорейн влетела в свою комнату и, споткнувшись о пуфик, с грохотом повалилась на пол.

Потирая ушибленные места, она с удивлением обнаружила, что наступила ночь. Черт. Сколько её не было? Марк, наверное, сидит ждёт внизу, а она так и не успела переодеться.

Включился свет, от неожиданности девочка зажмурилась.

-Лорейн! Дочка!

К ней бросились родители. Лорейн не ответила. Она не могла оторвать взгляд от маминой головы. Она была почти седая.

-Милая! С тобой все хорошо?- дрожащим голосом спросил папа. Папа седым не был. Лорейн  озадачилась и тихо спросила:

-Сколько меня не было?

Мама истерически расплакалась. Папа молча смотрел куда-то в сторону.

-Неделю.

У Лорейн пробежали мурашки по коже. Она и десяти минут не пробыла за стенкой, такого быть не может. Но мама...

-Мама, что с твоими волосами?

Мама посмотрела на неё и снова залилась слезами. Папа ответил вместо неё:

-Милая, мы очень испугались за тебя. Мама очень сильно переживала. Пойдём вниз, ты наверное голодна? Расскажешь нам, где ты была все это время?

-Хорошо.-осторожно ответила Лорейн. Что-то было не так. Обычно её ругают за задержку в школе на полчаса, а тут они утверждают, что её якобы не было неделю и молчат.

За столом папа начал издалека расспрос, спрашивая как бы между прочим, не уводил ли её какой-нибудь дядя, на что была похожа комната и так далее.

Лорейн с трудом отвечала, потому что все время чувствовала подвох, будто вот-вот она ответит и её начнут ругать, поэтому слова подбирала очень осторожно. Внезапный жест мамы привлёк её внимание.

Мелисса привычно нервно заправила прядь за ухо.

Лорейн это уже видела, причём даже внешне мама с той женщиной стали очень похожи с её седыми волосами. Посмотрев в упор на маму, она спросила:

-Кто такая Рози?

Мама застыла.

-Откуда ты знаешь? Это моя сестра.

-Я не знала, что у тебя есть сестра. Я их только что видела! Они живут в таком же доме, как у нас, но в моей  комнате другие обои и коробка с клубками, а в кухне медная...

-Медная посуда.-закончила мама, пристально глядя на дочь.-Откуда ты знаешь?

-Я же говорю, я была у них в гостях.

-Милая, это невозможно. Их давно уже нет в живых. Очень давно.

~

Глава 2.

А потом была нескончаемая вереница врачей, полиции, психологов, которые якобы невзначай пытались выяснить, кто похитил Лорейн, где он её держал и что с ней сделал.

Гинеколог ничего предосудительного не обнаружил, психолог заключил, что девочка здорова, однако ребёнка не было дома неделю и это факт. Ещё она утверждала, что попала в гости к давно усопшей сестре мамы, но это как раз психолог объяснил сильным стрессом и замещающей сказкой, которые придумывают дети, подвергшиеся насилию. Однако, каким образом ребёнок в точности описывал обстановку, а так же ту самую сестру, которую не мог видеть даже по фото, психолог объяснить не мог.

Поэтому, доведя Лорейн до истерик своими допросами, все, наконец, оставили её в покое.

Кроме школы.

Отличница и любимица учителей, которую «похищали явно чтобы использовать», стала слишком легкой и предсказуемой мишенью для травли, которую начала Рита Мартинес, подружка Марка. Сам Марк, к слову, в травле участия не принимал. Он просто игнорировал девочку.

Рита изощрялась как могла, чтобы досадить бедной Лорейн- подкладывала дохлых мышей и лягушек ей в портфель, плюнула в волосы жвачкой и их пришлось довольно коротко обрезать, что, кстати, ничуть не испортило образ девочки, но за волосы было обидно.

Но когда Рита с подружками подкинули в сумку Лорейн использованный презерватив, девочка не выдержала. С ужасом вытряхнув испачканные книги на стол, под общий хохот она тряхнула сумку последний раз и он вывалился прямо сверху на открытую тетрадь. Молча развернувшись Лорейн кинулась на Риту. Не ожидавшая атаки девочка не успела вскочить на ноги и Лорейн снесла её с парты на пол как лавина. Когда остальные очнулись и принялись оттаскивать Лорейн, одной рукой намертво застрявшей в волосах и крепко бьющей соперницу об пол головой, им удалось это только во второй раз, ибо она вырывалась и снова, и снова кидалась на Риту, у которой затылок уже был весь в крови.

Потом были долгие разборки, Рита лежала в больнице, родители Лорейн оплачивали девочке лечение. Но, удивив всех, Марк встал на сторону Лорейн, когда начали всплывать все новые и новые «подробности» драки.

Постепенно от девочки отстали, а после того, как залетела очередная семиклассница, к ней вообще пропал интерес.

С Марком они стали дружить, наличие своего мнения, а не стадного чувства, ещё один аспект, который подкупал в отношении него.

Единственное но- он не верил ей, так же, как и все. Но она и не настаивала, так как после всего случившегося уже начала думать, что ей все приснилось, ведь коридор, как она окрестила про себя место в стене, исчез.

И думала она так до своего тринадцатилетия.

Они шли с Марком по лесу, пиная сосновые шишки, кто дальше. День обещал быть жарким, хотя и была осень. Вокруг пахло хвоей и сыростью, изредка на обочине мелькали то тут, то там, несъедобные грибы, которые так же подвергались нападению со стороны подростков, правда, уже палками.

-Слышал кстати ржаку, мисс Герцен выходит замуж.-спросила Лорейн, лениво сбивая шляпку с мухомора.

Марк хохотнул от неожиданности.

-Да ну, не верю. Кто на неё мог позариться? Любитель бегемотов? Тогда его нужно посадить за зоофилию.

-За скотоложество- хихикнула Лорейн.

-А?

-Ну, зоофилия- это когда испытываешь чувства к животному. А скотоложество- это когда берут в жены мисс Герцен.

Марк рассмеялся.

-То есть, если нравятся всякие там белки- это все-таки зоофилия?-спросил он, глядя себе под ноги.

Девочка пропустила его реплику мимо ушей. Она только начала встречаться с Леоном из параллельного класса, ни к чему было разводить эти драмы. У Марка был шанс сказать это намного раньше.

-Пойдём к воде, становится жарко.

Марк кивнул, не глядя на неё, и они потопали в сторону дикого пляжа.

Закончился сезон купания, поэтому на пляже они оказались одни.

Ребята удобно расположились на старом, сколоченном из досок столике под большой ивой и стали раскладывать пакеты с бутербродами и мытые фрукты. Пока Марк возился с термосом, который никак не хотел открываться его только что помытыми влажными руками, Лорейн, засмущавшись, сообщила что она хочет отойти ненадолго, посмотреть, не отцвели ли колокольчики.

-У вас, девочек, это так теперь называется?-хохотнул мальчик.- Ну давай, сходи, сходи. Только когда будешь на цветы любоваться, смотри кроссовки не обоссы. Я пока не буду термос открывать.

Девочка густо покраснела, пробормотала:

-Воспитанный человек понял бы, но промолчал.

-Да? Как же мне повезло, что я невоспитанный. Был бы воспитанный, сейчас бы сильно расстроился.-рассмеялся Марк. Затем кивнул в сторону кустов- вон те «колокольчики», кажется, давно не поливали. Давай, я пока разложу всё.

Слегка пнув в его сторону небольшой камень, девочка побежала к кустам. Вблизи оказалось, что они с довольно редкой листвой и ей пришлось отойти дальше.

Было ветрено, поэтому Лорейн не сразу обратила внимание на ходящую волнами часть ствола дуба. Бледное лицо Рози всплыло у неё перед глазами, будто она видела её вчера. Лорейн, зачарованно глядя на волнующуюся кору, протянула руку. Ладонь утонула в густом, но абсолютно сухом пространстве. Сердце девочки бешено застучало. Она не сумасшедшая, коридоры существуют!

Как заколдованная Лорейн шагнула сквозь кору и оказалась в лесу с Другой Стороны.

Туманные сумерки встретили девочку, хотя в лесу ещё секунду назад был ясный день. Здесь так же, как и в том самом доме Рози было как-то все неправильно. Тошнотворный запах плесени и гнилого мяса навязчиво преследовал Лорейн. Но смутило её совсем другое. Здесь было тихо.

Оглушительно тихо.

Птицы не пели, ветер не колыхал ветки деревьев. Вода не шумела, перекатываясь по камням, стуча ими как игральными костями. Единственным звуком был хруст тонких веток, по которым ступала Лорейн.

Девочке стало жутко. Она развернулась, чтобы уйти, но между ней и дубом стоял мужчина. Лорейн встретилась с ним глазами и крик застыл у неё в горле- его глаза были абсолютно красные. Чёрные синяки под глазами и яркая темная полоса на шее резко выделялись на белой коже. Человек медленно улыбнулся кровавыми зубами и приложил палец к губам.

Не отрывая взгляда от него Лорейн сделала шаг назад.

Мужчина шагнул к ней.

-Пожалуйста, пожалуйста...не трогайте меня...-дрожащим голосом прошептала она.

Человек беззвучно рассмеялся и медленно двинулся в её сторону. Завизжав девочка кинулась прочь. Как бы быстро она не бежала, оглядываясь, она с ужасом видела как страшный человек с кровавыми глазами неспешным шагом следовал за ней, однако не отставая.

Лес, тем временем, ожил.

Беззвучно стояла на обочине и наблюдала за бегущей девочкой огромная овчарка. Стараясь не показывать страха и слегка сбросив скорость Лорейн постаралась оббежать собаку как можно дальше, чтобы не спровоцировать нападение. Но овчарка спокойно наблюдала за девочкой, кажется, она была к ней равнодушна.

«Одной проблемой меньше, оторваться бы от этого маньяка»- подумала девочка и, поравнявшись с собакой, бросила на неё взгляд. От того, что она увидела, к горлу подступила тошнота. Бок молча смотревшей на неё овчарки был разорван в клочья. Внутренности брюха серебристыми гирляндами свисали из рваной раны. Но овчарку, судя по всему, это не беспокоило. Она продолжала смотреть на девочку мутными глазами.

Ещё один факт резанул глаза Лорейн, когда она подбежала ближе к животному- бока и язык его были в абсолютном покое.

Собака не дышала.

Осознав это, Лорейн припустила ещё быстрее. Она продолжала бежать, на ходу громко всхлипывая от страха и сглатывая слёзы. Все, что угодно отдала бы, чтобы Марк оказался сейчас рядом.

Лорейн рывком оглянулась и обнаружила, что страшный человек исчез. На трясущихся ногах она подошла к ближайшему дереву и припала к нему спиной. Осмотревшись Лорейн разрыдалась. Легкие болели до тошноты, а ещё она заблудилась. Темнота медленно поглощала лес, с собой был фонарик, но пользоваться им она боялась, дабы её не обнаружили.

Постепенно девочка отдышалась и стала немного приходить в себя.

Нужно выбираться отсюда, чем бы оно не было.

Возвращаться к дубу она боялась, да и не знала, в какую сторону идти. Идти наугад через лес было чревато, но выбора не было, лучше попытаться выбраться, чем погибнуть на месте. Девочка осмотрелась и пошла в ту сторону, где, как ей показалось, было меньше деревьев.

Немного успокоившись Лорейн поняла, что очень голодна. Как долго она идёт? Она посмотрела на часы. С тех пор, как они расстались с Марком, прошло полтора часа.

Внезапная догадка пригвоздила её к земле. Если она в прошлый раз отсутствовала десять минут, а все утверждают, что её не было неделю... черт... сколько времени прошло там, «снаружи»? Месяц? Год?

Лорейн стояла как вкопанная, её охватила паника. А что если Марк её не дождался? Что если её уже мысленно похоронили? Что если они правы и её реально похоронят, если этот страшный человек-таки найдёт её?

Нужно найти коридор любой ценой.

Спотыкаясь от усталости брела Лорейн по тёмному лесу практически наощупь. Восемь часов прошло с тех пор, как она ушла от Марка к чертовому дубу. Обессиленная и голодная девочка упрямо шагала вперёд. Редкие привалы не приносили облегчения, напротив, остатки сил Лорейн уходили на то, чтобы не уснуть. Она понимала, что спать нельзя, потому что маньяк все ещё в лесу и может найти её в любой момент. На ходу она размышляла о коридорах. С чего она вообще взяла, что они разбросаны по лесу, что коридор у дуба не единственный? С другой стороны, первый коридор был у неё дома. Так что, вполне может быть, что их и не два. Оставалось только надеяться, что она найдёт его раньше, чем умрет от голода. Господи, как же она устала. Но надо двигаться дальше. Вот только она присядет на минутку...

Когда девочка открыла глаза, на часах прибавилось 1 деление. С ужасом она почувствовала, что за ней кто-то наблюдает. Стараясь не шуметь Лорейн быстро осмотрелась. Вокруг была всё та же неестественная тишина и спокойствие.

Кроме одного участка, недалеко от места её привала.

-Да! Я знала!- прошептала девочка с облегчением. На радость сил уже не оставалось. Она сделала твёрдый шаг в сторону коридора, но помедлила. А что если её перенесёт не домой? Что, если это вообще не её коридор?

Далеко за размытой границей коридора Лорейн заметила едва уловимое движение веток.

На поляну, не замечая девочку вышла бледная женщина в разорванной юбке. Она выглядела очень потерянной, но, в отличие от собаки и того мужчины, вполне живой. Озираясь по сторонам, будто что-то искала, она шарила руками в траве и как будто совсем не видела Лорейн, настолько увлечённо что-то высматривала. Но при этом выглядела женщина совсем безопасно.

Лорейн решилась.

-Эй, миссис! Простите, я немного заблудилась, вы мне не поможете?

Женщина подскочила от неожиданности, услышав Лорейн и повернулась к ней лицом. Она была не старая и симпатичная. Вид портила только размазанная по лицу косметика.

И дырка от пули прямо между бровей.

У Лорейн внутри все похолодело. Она стояла и смотрела, не отрываясь, на женщину, которая растерянно улыбаясь распрямилась и почесала затылок.

-Ох, прости, малышка, кажется мне самой нужна помощь. Представляешь, приехала с...ммм...приятелем, а что было потом не помню. Помню только, как этот козёл в шутку выбросил мои ключи. Кто ж так шутит, да? Кошмар, ищу их уже вечность в траве, никак не могу найти.

Добродушно хихикая женщина приближалась к Лорейн. Девочка задрожала. Чем ближе она подходила, тем яснее вырисовывались кровавые пятна на разорванной одежде и некрасивые чёрные синяки на руках. Несмотря на дружелюбную улыбку, глаза молодой женщины совсем не улыбались.

Лорейн прикинула расстояние между ней и коридором. Если она побежит, то успеет добраться до него прежде, чем женщина доберётся до неё. Девочка набрала воздуха в грудь и бросилась к ходящему рябью участку пространства.

Женщина удивленно посмотрела на неё, нахмурилась и, протягивая руку, сделала шаг к девочке.

-Эй, постой, да что с тобой?

Этот простой жест придал Лорейн ускорение. Как испуганная кошка рванула она изо всех сил и, перепрыгнув через поваленный ствол на пути, эффектно залетела прямо в знакомо густой как кисель воздух. «Лучше попытаться свалить, чем оставаться здесь. Будь что будет» промелькнуло у неё в голове, прежде чем она тяжело вывалилась с другой стороны. В глаза ей ударил резкий, тёплый дневной свет, но главное- её практически оглушили звуки леса. Тёплый ветер колыхал ветки деревьев, ненавязчиво шуршала река на порогах недалеко от неё, а главное- пение птиц. Она дома.

Оглядевшись Лорейн выругалась. При свете дня лес снова приобрел знакомые очертания и ориентиры. Она ходила по лесу кругами, потому что снова пришла к реке, только с другой стороны от их с Марком стоянки. Стараясь не думать о том, что она чуть не пришла к дубу, где встретилась с маньяком, Лорейн поплелась на берег. Не было никаких шансов, что мальчик все ещё там, но вдруг на их чистеньком берегу уже появились отдыхающие, у которых можно будет попросить помощи. «А вдруг уже вообще лето» неуютно  поежилась девочка.

Пробираясь через кусты к берегу,  перед Лорейн замаячило синее пятно. Такой же цвет, как у ветровки Марка. Не может быть...

Девочка не удержала ослабленными руками ветку и ветка больно ударила её по носу. Она зарыдала, скорее от обиды и усталости, чем от боли. Марк испуганно вскочил и с удивлением уставился на Лорейн.

-Ты как там оказалась? Что, с той стороны цветы были не очень?-засмеялся он, но тут же поменялся в лице и побежал на встречу девочке.

-Что, больно? Глаз, нос, что ударила-то?

Лорейн, не ответив, обняла его и зарыдала ещё громче.

Мальчик смутился.

-Эм...знал бы я, что девчонки когда ревут бросаются на шею, давно разбил бы нос кому-то из чирлидирш. Ты как, живая?

Спохватившись, Лорейн отпустила Марка.

-Да, живая... только есть хочется безумно.

-Согласен, пока дошли я тоже проголодался. Хотя вроде плотно позавтракал.

-Да, я тоже, но это было...Марк, сколько меня не было?

Мальчик удивленно посмотрел на неё.

-Вообще-то я время не засекаю, когда друзья отходят, ну знаешь, в кусты.

-И все-таки?

-Минут пять может, сложно сказать.

Лорейн остановилась как вкопанная. Пять минут...она блуждала по лесу, прячась от страшного мужика, почти десять часов.

Но Марк все равно ей не поверит. Пусть и время на её часах не совпадает с тем, что показывают его часы. Подумает, что она фантазёрка, ведь здесь её отсутствие прошло незаметно. Интересно, почему...

-Что-то ты как на колокольчики посмотрела прям сама не своя, Лорейн. Ты там лишнего ничего не нюхнула, случайно?

Лорейн засмеялась. Кажется, Марк впервые обратился к ней по имени.

-Все может быть. Пойдём скорее к столу, я умираю с голоду.

~

Написала Мария Шамаева специально для Midnight Penguin.

Использование материала в любых целях допускается только с выраженного согласия автора рассказа. Ссылка на источник и кредитсы обязательны.

Мне кажется, сестра переняла эту позицию. Сдается мне, что если бы Люси не была “тупицей”, ее бы все равно задирали, потому что она была бедной, как церковная мышь. Я помню, как в каком-то году Люси пришла в школу на хэллоуин с квадратной корзиной белья на голове. Она говорила всем, что это костюм инопланетянина. Тот день оказался не самым лучшим для Люси.

Когда она еще ходила в детский садик, ее отец попал в автомобильную аварию, в которой, очевидно, сам и был виноват, и они с мамой остались одни. Из-за того, что он сделал, семье пришлось отдать все, что у них было и переехать в худший квартал города. Мама Люси постоянно работала, чтобы попытаться вытащить себя из ямы, в которую их загнал ее муж.

Несмотря на то, что она все время работала, Люси была центром ее вселенной. Люси любила свою мать, потому что на каждую ложку дегтя в школе она получала бочку меда дома. К сожалению, никакое добро не поможет забыть всё плохое, и один заботливый голос заглушается какафонией моральных издевательств.

Спустя три дня после похорон, моя сестра и ее подруги устроили ночевку у нас дома. Они поставили палатку на заднем дворе

Погода  была хорошая, поэтому все окна в доме были открыты. Из своей спальни я слышала, как они смеются над Люси. И если их слышала я, то, должно быть, мои родители тоже слышали, но ничего не сказали. Мне было тошно от этого.

Это как раз была пятница 13, и они решили попытаться вызвать дух Люси. Они хотели ее спросить, нравится ли ей там, где оказываются все самоубийцы.

Анжела Кэри принесла спиритическую доску, а Сиси Лоурэнс опустошила мамины запасы ароматических свечей и забила ими всю спортивную сумку. Карточный стол поставили на заднем дворе, и как только стемнело, они зажгли все свечи. Через несколько минут наш задний двор пах лемонграссом и шоколадным печеньем. Они расставили четыре стула вокруг карточного стола. Моя сестра вынесла из подвала несколько вещей, а я наблюдала за тремя ее подругами из моего окна на третьем этаже. Смотрела, как они делают фигуру в полный человеческий рост.

Для тела куклы они взяли задрипанный халат моей матери и газеты. Моя сестра засунула пару рабочих ботинок под халат, чтоб выглядело как ноги, а вместо кистей  пристроила черные кожаные водительские перчатки. Вместо головы водрузили бумажный пакет, а красные нитки на нем стали волосами. В конце, моя сестра нарисовала лицо Люси на бумаге и приклеила рисунок скотчем на пакет. Люси улыбалась.

Начался сеанс. Я наблюдала за ними из окна моей спальни. Они взялись за руки, крутили доску для спиритических сеансов и просили дух Люси войти в тело куклы. Они вели себя так, как будто все получилось и они начали издеваться над манекеном. Это было мерзко.

“Перестань так убиваться Люси, перестань убиваться, Люси”

Они двигали манекеном так, как будто он перерезал себе запястья.

“Думаете, она попала в ад?”

“Да все могут попасть в Ад.”

“Ты такая злая!”

И это все продолжалось бесконечно. Они снова взялись за руки и попросили Люси что-то сказать.

Они недолго помолчали, а потом еще раз попросили ее что-то сказать.

Ответа не было.

“Ну же, идиотка! Скажи что-нибудь”

Раздался дверной звонок.

Девочки услышали его с улицы, и я видела, как они медленно поднялись на ноги. Челюсти отвисли, а глаза были полны ужаса.

Я спустилась в гостиную, и увидела, как мама Люси говорила с моими родителями и просила мою сестру извиниться. Мои родители были настолько любезны, насколько могли быть люди подобного рода.

– Лиззи. я думаю, тебе надо пойти проспаться.

– Нет, пожалуйста, вы разве не видите, что я даю им шанс?

– Какой это?

– Они знают, что сделали, и я даю им шанс признаться в этом. Я даю им возможность извиниться.

– Моей дочери не за что извиняться. – В голосе моей мамы появились ядовитые нотки.

– Ну вы же видели, что они делали! Все знают, что они делали с ней. И это продолжалось не один год!

– Ты пьяна, так что быстро съебывай с моего крыльца или я вызову полицию.

Мой отец захлопнул дверь перед лицом плачущей женщины, а мать сказала ей пойти накидаться где-нибудь еще.

Сестра и ее подруги видели часть этого разговора, и когда мама Люси ушла, они подбежали к окну и улыбались, провожая ее взглядом. Мои родители попросили их перестать глазеть и вернуться на задний двор.

Они не послушали.

Они просто пялились на то, как рыдающая женщина идет, шатаясь, по улице.

– Девушки, мы вызвали не ту суку, – заявила моя сестра. Все ее подруги засмеялись, встали и вернулись на улицу, все время перешептываясь.

***

Позже этим вечером я слышала, как родители возмущались по поводу того, что на самом деле маме Люси нужно было винить во всем только свою дочь. Они говорили, что настолько пьющая женщина вероятнее всего вырастила бы пьяницу. Признать, что твоя семья – ужасные люди, совсем непросто для десятилетней девочки.

Перед тем, как лечь в кровать, я снова выглянула из окна. Моя сестра и ее подруги расположились вокруг костра в спальных мешках. Костер ярко полыхал и освещал их смеющиеся лица. В нескольких футах от них стоял карточный стол с четырьмя стульями. Все свечи еще горели. Их кукла сидела лицом к костру.

Своей болтовней они мешали мне спать, но не смотря на это я все же уснула.

***

Посреди ночи я проснулась от звука удара, а затем услышала еще один. Я пошла в туалет, и когда вернулась в свою комнату, снова посмотрела в окно. Костер почти погас, но свечи еще горели. Три девочки лежали вокруг огня, наконец-то замолчав.

Я вернулась в постель и закрыла глаза. Снаружи поднялся ветер, донося запах гансущего  костра и шоколадного печенья, вместе с запахом чего-то еще. Чего-то тухлого. Что-то шелестело. Как будто кто-то скребется.

Я приподняла голову от подушки и прислушалась. Что-то скреблось со стороны нашего дома. Я подумала, что наверное это птица, или может быть кошка, потягиваясь, точила когти об обшивку дома, но затем звук стал приближаться.

Казалось, что звук был как раз под моим окном. Был еще кое-что. Как будто кто-то тяжело дышит. Мне стало страшно. Я медленно спустилась с кровати на пол и заползла под нее. Окна из-под кровати я не видела, только стену. Тяжелое дыхание становилось все громче и ближе, и казалось, было почти у моей двери. А затем всё стихло.

Я сжала зубы и, не открывая глаз, смотрела на стену под окном. Сначала ничего не происходило. Я хотела разбудить родителей и сказать им, что мне приснился кошмар, но затем я увидела тень на полу.

Что-то заглядывало в мою комнату с улицы.

Я хотела заорать, но задержала дыхание. Я видела, как тень двигается по полу туда-сюда, а потом наконец исчезла. Через несколько секунд я тихонько вылезла из-под кровати. Я хотела пойти в комнату родителей.

Я услышала звук удара, от которого свалились две из моих картин с полки на стене. Не успела я двинуться к ней, как раздался еще удар. Звук был такой, как будто кто-то роняет огромный камень в ведро с желе. Полка с грохотом свалилась на пол.

Я выбежала в коридор в комнату родителей, рядом с моей спальней. И просто замерла на пороге, увидев как над мамой склонилось оно, та кукла, которую вчера сделали сестра и ее подруги.

Бумажный пакет с лицом Люси повернулся в мою сторону. Глаза Люси были выколоты, но она всё равно улыбалась.

Она пристально смотрела на меня какое-то время, а затем, ковыляя вокруг родительской кровати, стала двигаться ко мне. Рабочие ботинки оставляли грязные следы на белоснежном ковре моей матери. Окровавленная кувалда, оставляла следы на полу. Старый мамин халат был весь в черно-красных брызгах и разводах.

Лица обоих родителей были разбиты всмятку, а конечности дергались. Что-то клокотало в горле моей матери.

Я закричала, бросилась в свою комнату и заперла дверь. Схватила телефон и набрала 911. Моя дверь выдержала мощный удар, а затем я услышала скрипучий голос.

– Перестань убиваться, Люси.

Еще один удар в дверь, и кувалда ее проломила. С нее струйкой стекала кровь на ковер, а кукла все пыталась вытащить эту кувалду.

– Перестань так убиваться, Люси.

Я подбежала к окну и и вылезла наружу как раз в тот момент, когда дверь поддалась последнему удару. Я уже слышала приближающееся  неровное дыхание. Сделав глубокий вдох, я спрыгнула на газон. Что-то щелкнуло в голеностопе.

Я встала на ноги и огляделась. Кукла смотрела на меня сверху, а затем начала вылезать из окна. Я закричала и, хромая, кинулась к калитке.

По пути, в свете гаснущего костра, я заметила, что моя сестра и все ее подруги лежат в спальных мешках, а их лица размозжены.

Я кричала и бежала настолько быстро, насколько мне позволяла нога. Я добралась до калитки и вышла. Было слышно, как она тащит кувалду по брусчатке внутреннего двора.

– Перестань убиваться, Люси.

Я побежала к соседям, которые жили через два дома от нас, и они меня впустили. Они сказали, что сходят и проверят, как там мои родители, но я умоляла их остаться со мной и просто вызвать полицию.

Через 10 минут приехала полиция, а мои крики разбудили весь квартал. Все вышли на улицу, чтоб узнать, что случилось, но подходить к моему дому никто не хотел.

Полиция, конечно, нашла тела, но не нашла убийцу. Кукла всё ещё сидела в кресле. Не было никакого намека, что она жива. Кувалду вообще не нашли.

Когда меня попросили рассказать, что я видела, я рассказала им все. Я сказала  им про куклу, но они мне не поверили.

Я им сказала, что, может быть, это мама Люси переоделась в куклу и что она приходила к нам домой ранее. Я рассказала, как мои родители к ней относились. Я рассказала, что моя сестра и ее подруги довели Люси, до самоубийства. Это, должно быть, правда была мама Люси.

Следователь сказал, что это невозможно. Позже я узнала, что за 6 часов до этого, мама Люси была пьяна и вышла на трассу, когда шла от нас домой. Ее сбила машина и она умерла на месте.

***

С того времени прошло 20 лет. У меня до сих пор нет ответов, кто убил мою семью. Иногда, ночами, я четко слышу тот голос и звук, как кто-то скребется о стену моего дома.

~

Оригинал

На пикабу появились платные подписки, поэтому мы теперь и тут публикуем дополнительный контент. Дополнительный пост каждую среду и уже есть два новых рассказа. Будем тестировать эту возможность развивать проект =)

Телеграм-канал, чтобы не пропустить новые посты

Еще больше атмосферного контента в нашей группе ВК

Перевела Киселёва Анна Васильевна специально для Midnight Penguin.

Использование материала в любых целях допускается только с выраженного согласия команды Midnight Penguin. Ссылка на источник и кредитсы обязательны.

Но все четыре лица на моем экране были одинаковыми.

Более того, когда изображения стали более четкими, я начал замечать, что в них нет никаких признаков работы ИИ: ни искаженных пальцев, ни разномастных глаз, ни странных пятен света.

Только фотореалистичное лицо одного и того же мужчины, повторяющееся четыре раза.

Около тридцати на вид, короткие пряди каштановых волос прилипли к бледному лбу. Рот кривился в усмешке, будто он готов был рассмеяться над сальной шуткой.

На каждом изображении он стоял в одной и той же запачканной белой футболке и куртке-бомбере, и в одной и той же позе – опираясь на пластиковый стол на грязной кухне, и сжимая в руке одну и ту же идеально отрисованную банку светлого пива.

Его маленькие орехово-карие глаза, казалось, смотрят прямо на меня.

Я почувствовал внезапное желание удалить изображение, заблокировать ИИ и выбросить ноутбук в окно. Было почти половина первого. Как долго я смотрел на то зловещее, удивительно реалистичное лицо?

Ради эксперимента, я проверил другой запрос: "моя будущая возлюбленная".

Темные, непропорциональные фигуры и общие лица, которые предлагала программа, соответствовали моим ожиданиям. Но они совсем не походили на те четыре идентичных изображения.

Никакая другая комбинация слов не давала подобного результата.

Это была случайность, сказал я себе. Ошибка в программном обеспечении искусственного интеллекта. Так и должно было быть, потому что если нет…

Я в одиночестве иду по бетонной спиральной рампе парковки. Шаги эхом отдаются во мраке. Я уже спустился на два уровня вниз, но так и не могу найти свою машину. Впереди светится вывеска “аварийный выход” и я, внезапно, устремляюсь туда. Что-то в этих бесконечных рядах тихих машин мне совсем не нравилось, в их гладких металлических формах было что-то зловещее и хищное. Я огибаю бетонную колонну, и вижу его…

Куртка-бомбер. Жирные каштановые волосы. Мерзкая ухмылка.

Я не успеваю даже испугаться, а его рука уже вонзает охотничий нож мне в грудь. Снова, снова и снова…

Я резко проснулся в луже пота. Пошатываясь, добрел до ванной и залил себе в горло холодной воды. Как мог один-единственный образ так сильно повлиять на меня?

Повинуясь внезапному импульсу, я открыл ноутбук, чтобы еще раз взглянуть на него…

Устрашающе реалистичное изображение исчезло, сменившись сообщением об ошибке. Как бы я ни старался, восстановить его так и не получилось. Залитый синим светом экрана, я напечатал:

“Что сейчас делает мой убийца?”

В результате получилось всего четыре размытых сине-черных квадрата. Сначала я был разочарован, но когда наклонился поближе, в мрачной темноте начали вырисовываться очертания: матрас на полу трейлера, на нем распростертая спящая фигура. Фигура, которую я узнал.

Это изображение продержалось дольше, чем первое, но вскоре и оно размылось и сменилось сообщением об ошибке. Когда я связался с технической поддержкой, они были в таком же замешательстве, как и я: не было никаких записей о созданных мной запросах или изображениях.

Я с нетерпением ждал утра, чтобы попробовать еще раз.

"Мой убийца вид сверху".

Все четыре картинки изображали мужчину с каштановыми волосами, жарившего яичницу на крошечной кухне. Он раздраженно смотрел вверх – смотрел на меня.

Я захлопнул крышку ноутбука. Пора на работу.

***

Весь день я думал о мужчине с каштановыми волосами... о моем убийце.

От одной мысли об этом бросало в дрожь. Всякий раз, когда представлялась минутка, я возвращался  к чату, чтобы отправить новый запрос.

“Дом моего убийцы с улицы”.

“Водительские права моего убийцы”.

“Где сейчас мой убийца?”

Но каждый раз результат не радовал.

Я получал искаженные, общие изображения. Мужчина с коричневыми волосами исчез.

Был какой-то трюк, который давал результат – и мне пришлось потратить часы и часы за клавиатурой, чтобы понять его.

Невозможно было “найти” мужчину с каштановыми волосами, если не спрашивать конкретно о нем. Все остальное ни к чему не приводило.

Тем не менее, в течении дня, я узнал кое-что о Ронни.

По крайней мере, "Ронни" было написано на его комбинезоне автомеханика, когда я запросил "изображение моего убийцы в полный рост сейчас". Запрос "мой убийца издалека", также дал мне представление о его машине и доме. Изображения никогда не были достаточно подробными, чтобы узнать номера авто или адрес, но я получил много видов автозаправочной станции на оживленной дороге, коричневого салона автомобиля, заполненного обертками от фастфуда, и трейлера с деревянным полом.

На каждом изображении Ронни сердито смотрел в точку, из которой было сгенерировано изображение…

Я знаю, что ты наблюдаешь.

Я хотел бы сказать, что страх за свою жизнь был единственной причиной, по которой я продолжал шпионить за Ронни.

Но правда была в том, что возможность заглянуть в его жизнь в любое время дала мне такой доступ к внутреннему миру другого человека, какого я никогда не испытывал раньше. Я не был особо популярен на работе, и даже в старших классах я никогда не был тем другом, которому люди изливали душу. Но между Ронни и мной не было никаких секретов.

Я знал, что Ронни смотрит в телефоне, сидя на унитазе утром.

Я знал, какую позу в сексе и какой лак для ногтей предпочитает его подружка Кэтти.

Я знал о их ссорах из-за невозможности зачать ребенка, о том, как Ронни сидит и смотрит на холодильник несколько минут после звонка своим стареющим родителям, о том, как он нарушает правила на работе, надеясь на повышение.

Все грязные, позорные мелочи, которые люди скрывают друг от друга, были открыты благодаря нашей связи, и я не мог найти силы отвести глаза.

Даже когда мое любопытство начало влиять на Ронни.

Не думаю, что он точно знал, что происходит, но было ясно, что это не проходит бесследно. Ронни все больше времени проводил в одиночестве в темноте. Он выглядел измученным и истощенным, как будто мои ночные бдения  каким-то образом лишили его сна.

Он начал выглядеть как...убийца.

И у меня дела шли не лучшим образом. Если я не проверял Ронни несколько раз в час, меня бросало в пот от мысли, что важный момент упущен.

Пока обрабатывалось изображение, я кусал губы, уверенный, что когда размытое пятно прояснится, я увижу, Ронни крадущегося к моему дому или к работе с блестящим охотничьим ножом в руке…

Идущего на встречу с судьбой.

Вскоре я был готов на все, чтобы избавиться от страха и гнетущего чувства вины.

Так я оказался на пассажирском сиденье потрепанной машины подруги двоюродного брата одного из моих коллег по работе, втягивая дорожку белого порошка с осколка зеркала.

Красно-синие мигающие огни осветили нас в тот момент, когда двадцатидолларовая купюра перекочевала из моей руки в ее, но до того, как она успела расстегнуть мне джинсы.

Меня толкнули на заднее сиденье патрульной машины, вроде бы оставив  размышлять об ужасном повороте, который внезапно приняла моя жизнь, или паниковать о том, что случится, когда я не явлюсь на работу утром…

Но я думал только о запросе к ИИ.

Что бы ни задумал Ронни, я оставался в неведении.

***

Все время, пока меня оформляли, я провел как во сне, но резкий смех двух офицеров по пути к камере вернул меня к реальности.

– Уверена, что стоит оставлять этого сумасшедшего с тем другим? – спросил молодой полицейский. – Ты же помнишь, он вопил, что за ним следят невидимки, когда мы его подобрали…

– Слушай, – ответила его старшая коллега, опершись руками о ремень. – Если бы мы садили каждого психа с отдельную камеру, место бы тут же кончилось. И кстати, – хищная улыбка вползла на ее лицо, – пора познакомить его с соседом по комнате.

Я уже знал, кого увижу, когда заверну за угол тюремного блока.

Ронни выглядел еще хуже, чем раньше.

Бледная кожа, отросшая щетина… Он сидел на бетонном полу, обхватив колени руками и рыскал безумным взглядом по потолку.

Искал наблюдателя.

А потом увидел меня и замер в шоке.

– Ты! – злобно прошипел он.

Я невольно попятился и почувствовал, как твердый пластик дубинки уперся мне в спину..

– Давай, двигай, – хмыкнула офицер. – Прекращай сопротивляться.

– Погодите! – пискнул я в ответ, – может есть другая камера? Можно мне в другую камеру? Офицер, я…

– Не. Сопротивляйся.

Офицер с размаху врезала мне дубинкой по руке, хватка ослабла… Меня втолкнули в камеру.

Ронни поднялся с пола. Его тень легла на меня указующим перстом.

– СТОЙТЕ!!

Старший офицер неторопливо удалялась по коридору, посвистывая и подчеркнуто игнорируя мои крики.

Костлявые пальцы впились мне в плечи, разворачивая спиной к решетке. Наши лица оказались всего в паре сантиметров друг от друга.

– Почему ты следишь за мной? – Ронни бил меня о решетку снова и снова. – Кто ты? Чего ты хочешь?!

– Я… я…

Предплечье Ронни сдавило мне горло, лишая голоса и воздуха. Перед глазами заплясали черные пятна.

– Черт! Да он его сейчас убьет! – голос звучал как будто издалека.

Чьи-то руки разняли нас и выволокли меня прочь по скользкому холодному полу.

Стоны и глухие удары из камеры говорили о том, что Ронни избивали, чтобы заставить подчиниться.

– ОСТАВЬ МЕНЯ В ПОКОЕ! – Вот что он сказал мне напоследок.

После того, как меня выпустили под залог, я сделал все возможное, чтобы выполнить просьбу Ронни. В конце концов, я был, по крайней мере, частично ответственен за его заключение. Если бы я был на его месте, то тоже захотел бы убить себя.

Черное зеркало экрана ноутбука как будто звало меня.

Просто одним глазком… Что тут такого? Он даже не заметит…

С тяжелым сердцем, я открыл чат с ИИ и набрал запрос:

“Мой убийца, вид из укромного места”.

Вид на комнату через потолочную вентиляцию. Комнату, с мягкими стенами. И словами, намалеванными на полу чем-то бурым, не то кровью, не то чем похуже:

ТЕПЕРЬ Я ТОЖЕ ВИЖУ ТЕБЯ

Ронни смотрел прямо в шахту вентиляции, скаля зубы в безумной ухмылке.

Раз в день, сказал я себе. Просто, чтобы убедиться, что он все еще заперт...

И каждый день я замечал медленные перемены в Ронни. Он перестал пялиться в потолок, перестал писать сообщения на полу. Его волосы понемногу отрастали. Он отжимался, читал книги из библиотеки, разговаривал с врачами. Неужели он больше не замечал моего присутствия? Или он просто скрывал ярость, чтобы выйти на свободу?..

Кажется, я уже знал ответ.

Несколько минут назад запрос "мой убийца, вид из укромного места" показал мне не камеру с мягкими стенами.

Показал мне мою собственную улицу, с маленькой фигуркой, бредущей по пустынному тротуару.

Ронни, должно быть, освободили рано утром, а, из-за того ареста, ему несложно было найти мой адрес...

Понимание всегда приходит слишком поздно.

Я сам создал эту ситуацию. Никакого другого исхода быть не могло. Я уже долго сижу здесь в темноте, пытаясь найти выход, но это не имеет значения: моя судьба была решена в тот момент, когда я попросил искусственный интеллект представить лицо моего убийцы.

Даже если бы я попытался выйти из дома, достать оружие или позвать на помощь, я знаю, что закончил бы там же: под острием ножа Ронни.

Я запер двери и окна, но это не поможет.

Я уже вижу заднюю дверь моего дома на загружающемся изображении.

Он здесь.

~

Оригинал

Телеграм-канал, группа ВК чтобы не пропустить новые посты

Хотите получать эксклюзивы? Тогда вам сюда =)

Перевела Юлия Березина специально для Midnight Penguin.

Использование материала в любых целях допускается только с выраженного согласия команды Midnight Penguin. Ссылка на источник и переводчика обязательны.

Диспетчер: Какой у вас адрес?

Абонент: [данные удалены], дом 1056.

Диспетчер: Ваше имя?

Абонент: Эрин Феллер.

Диспетчер: Хорошо, Эрин. Офицеры выехали. Что случилось?

Эрин Феллер: Ну, я позвала свою собаку из заднего двора, а она начала рычать на что-то. Но я не видела, на что именно. Наконец, я уговорила ее зайти в дом, закрыла дверь и заперлась, и тут что-то ударилось в стекло. Не настолько сильно, чтобы разбить его, но достаточно сильно, чтобы дверь задребезжала.

Диспетчер: Когда это произошло?

Эрин Феллер: Примерно 5 минут назад.

Диспетчер: Вам удалось кого-нибудь увидеть?

Эрин Феллер: Нет. На стеклянных дверях висят жалюзи, и я их не поднимала, но слышала, как дверная ручка несколько раз дернулась до того, как  я позвонила вам.

Абонент пытается успокоить свою собаку. Собака рычит.

Эрин Феллер: Я крикнула, что звоню в полицию, и шум прекратился, но... Как я уже сказала, это могут быть дети, но я не знаю.

Диспетчер: Хорошо. Вы слышали какие-либо другие звуки с тех пор?

Эрин Феллер: Нет. Только дверь. Но моя собака все еще рычит.

Диспетчер: Хорошо. Офицер уже направляется к вам, Эрин. Двери и окна заперты?

Эрин Феллер: Да, они заперты.

Диспетчер: Хорошо, офицер прибудет в ближайшее время. Оставайтесь внутри и держите двери запертыми до приезда полиции, хорошо?

Эрин Феллер: Хорошо. Спасибо.

Диспетчер: Пожалуйста.

Звонок завершен.

***

Офицер Коллиер был отправлен на место происшествия. Он не заметил никаких признаков присутствия людей вокруг дома. Однако он отметил, что собака все еще беспокоится и рычит у задней двери. Он посоветовал мисс Феллер держать двери запертыми и звонить, если она увидит или услышит что-либо еще.

***

Звонок поступил в 1:27 ночи, 12 декабря 2020 года.

Диспетчер: 911, что у вас случилось?

Эрин Феллер: Это снова я. Можете послать офицера снова, пожалуйста?

Абонент находится в очевидном волнении и быстро дышит.

Диспетчер: Это [данные удалены], дом 1056?

Эрин Феллер: Да. Кто-то только что заглянул в мое окно. Можете просто послать кого-нибудь?

Диспетчер: Офицер уже направляется к вам. Вы сказали, что видели, как кто-то заглядывал в ваши окна?

Эрин Феллер: Да. Я была в постели, но моя собака Джинджер бросилась к передней двери и зарычала. Я немного раздвинула жалюзи, и сначала ничего не увидела. А потом появилось чье-то лицо, только лоб и глаза. Как будто он играл в прятки или что-то в этом роде. Я закричала, Джинджер начала лаять и сходить с ума, а человек снова скрылся из виду.

Прерывистое дыхание.

Диспетчер: Как давно это было?

Эрин Феллер: Несколько минут назад. Он снова появился, прямо перед тем, как я позвонила вам. А потом спрятался. Я сейчас в своей спальне.

Диспетчер: Вы узнали этого человека, мэм?

Эрин Феллер: Нет. Я видела только его глаза и лоб. Но он выглядел... Я не знаю, как объяснить, как мим или что-то вроде того.

Диспетчер: Мим?

Эрин Феллер: Да! Белый грим на лице и голове.

Говорит неразборчиво, с явными признаками тревоги.

Диспетчер: Хорошо. Мэм? Я хочу, чтобы вы оставались на связи со мной, пока офицер не прибудет. Просто оставайтесь в своей комнате, пока не услышите полицию.

Эрин Феллер: Хорошо.

Диспетчер: У вас на двери в спальне есть замок?

Эрин Феллер: Да. Я заперлась.

Диспетчер оставался на связи с мисс Феллер до прибытия полиции. Офицеры прибыли и сообщили о себе через 11 минут, после чего звонок был прекращен.

***

Офицеры Копеленд и Лори прибыли на место происшествия и обнаружили, что Эрин Феллер находится в большом волнении. Мисс Феллер заявила, что видела мима у своей двери. Офицеры отметили, что мисс Феллер не казалась находящейся под воздействием наркотиков или алкоголя. Мисс Феллер выглядела встревоженной, но ясно осознающей действительность.

Мисс Феллер показала офицерам, где она видела подозреваемого, заглядывающего в её окно. На стекле не было видимых отметин, кроме мазка белой краски. Офицеры увидели два следа в грязи прямо под подоконником у входа в прачечную. Следы выглядели так, будто кто-то босоногий стоял на цыпочках. Офицеры осмотрели местность вокруг дома и нашли следы, ведущие от дома к лесу позади дома мисс Феллер. Следы двигались хаотично и зигзагообразно петляли. А затем внезапно оборвались у большого дерева. На дереве признаков человеческого присутствия обнаружено не было. Следы выглядели, будто их оставил босой человек, передвигающийся на цыпочках. Офицеры проверили лес, но ничего примечательного не обнаружили. Они также пообщались с ближайшими соседями, живущими в восьмистах метрах. Соседи заявили, что не слышали и не видели ничего необычного. Офицеры напомнили мисс Феллер запереть двери и посоветовали звонить снова, если этот человек или люди вернутся.

***

Звонок поступил в 3:41 утра, 12 декабря 2020 года.

Диспетчер: 911, что у вас случилось?

Эрин Феллер: Мне нужна полиция, срочно!

Абонент находится в очевидной панике. На фоне слышен лай собаки.

Диспетчер: Это [данные удалены], дом 1056?

Эрин Феллер: Да! Я только что видела, как тот человек заглядывал в окно моей спальни! Я спала, и услышала постукивание по стеклу, а когда подняла глаза, он прижимался лицом к стеклу! Когда приедет полиция?

Абонент учащенно дышит, звуки говорят о том, что она перемещается по дому.

Диспетчер: Офицеры уже едут к вам, мисс Феллер. Вы можете запереться в своей спальне?

Эрин Феллер: Нет! Оно всё ещё стучало в стекло, когда я ушла. Оно улыбалось мне. Я на верхнем этаже в своём кабинете. Там есть замок.

Абонент пытается успокоить собаку.

Диспетчер: Итак, Эрин...

Эрин Феллер: Оно улыбалось мне! И что-то шептало, или вроде того, я не знаю... У него... Нет век...

Абонент всхлипывает.

Диспетчер: Итак, Эрин... Просто сохраняйте спокойствие, офицеры уже близко.

Эрин Феллер: Я не понимаю, почему...

Абонент замолкает, слышен лай собаки.

Диспетчер: Вы там?

Эрин Феллер (шепотом): Я что-то услышала. Кажется оно в доме.

Диспетчер: Вы можете молчать, если нужно. Я всё ещё на линии.

Эрин Феллер: Это...

Неразборчивая речь.

Эрин Феллер: Звучит будто... Погодите...

Приглушенный звон металла, за ним следом крик и лай.

Эрин Феллер: О Боже!

Абонент кричит и, судя по звукам, бежит. Захлопывается дверь.

Эрин Феллер: Джинджер! Иди ко мне!

Всхлипывания.

Диспетчер: Эрин? Вы в порядке? Можете рассказать, что происходит?

Проходит полная минута, а ответа на вопрос диспетчера все нет. Слышно, как абонент пытается успокоить свою собаку.

Диспетчер: Эрин?

Эрин Феллер: Я в… алло?

Диспетчер: Я здесь.

Эрин Феллер: Я в ванной на первом этаже. Где полиция?

Абонент очевидно запыхался.

Диспетчер: Они приедут через 4 минуты, Эрин. Они делают всё возможное, чтобы как можно быстрее прибыть к вам. Просто попытайтесь сохранить спокойствие. Вы делаете всё правильно.

Эрин Феллер: Оно залезло в чертову вентиляцию. Я... Боже...

Диспетчер: Эрин, вы сказали, что человек находится в вентиляционной шахте? Можете уточнить, что вы имеете в виду?

Эрин Феллер (шепотом): В гребаной вентиляции! Я услышала, как там что-то движется, наклонилась, чтобы посмотреть, и увидела, как это белое лицо смотрит на меня!

У абонента критически учащенное дыхание.

Диспетчер: Какого размера вентиляционные шахты в вашем доме, Эрин?

Эрин Феллер: Стандартного размера! Я не знаю. Сантиметров 15. Недостаточно большие, чтобы человек мог пролезть! Но он пролез... он пролез.

Диспетчер: Хорошо. Глубоко вдохните. Офицеры будут на месте менее чем через 2 минуты.

Эрин Феллер: О Боже... Почему они так долго?..

Диспетчер: Просто держите дверь запертой и...

Эрин Феллер: Я думаю...

Абонент замолкает.

Эрин Феллер (шепотом): Я слышу, как оно двигается по вентиляции!

Тихие гулкие постукивания.

Диспетчер: Вы можете молчать. Я здесь. Вы можете использовать что-нибудь в качестве оружия?

Эрин Феллер (шепотом): У меня... есть держатель для полотенец.

Рыдания.

Эрин Феллер (кричит): О Боже... Оно просовывает пальцы сквозь решетку!

Хлопает дверь. Раздаются крики, следом визгливый смех.

Звонок прерывается.

***

Офицеры МакКуи и Пейп прибыли на место примерно через 56 секунд. Они обнаружили открытую дверь и явные признаки борьбы в доме.

Офицеры окликнули мисс Феллер, но ответа не получили. Офицер Пейп нашёл собаку в прачечной на первом этаже Она неотрывно смотрела в решетку вентиляции и скулила. У собаки обнаружены глубокие порезы и царапины вокруг морды и на лапах – видимо, она пыталась проникнуть в воздуховод.

На большинстве окон, на внутренней стороне стекол, обнаружены следы белой краски.

После тщательного расследования офицеры собрали образцы крови и волос из 4 вентиляционных отверстий и воздуховодов по всему дому, а также несколько ногтей, застрявших в одной из решеток. Внутренние поверхности воздуховодов вымазаны белой краской. Образцы волос по длине и цвету соотвествуют волосам мисс Феллер.

Отмечается, что все воздуховоды в доме имеют размер 15x25 см, что слишком мало для того, чтобы человек мог перемещаться по ним, или даже поместиться внутрь.

На сегодняшний день мисс Феллер всё ещё считается пропавшей без вести. За любую информацию о ее местонахождении назначено вознаграждение.

~

Оригинал

Телеграм-канал, группа ВК чтобы не пропустить новые посты

Хотите получать эксклюзивы? Тогда вам сюда =)

Перевела Юлия Березина специально для Midnight Penguin.

Использование материала в любых целях допускается только с выраженного согласия команды Midnight Penguin. Ссылка на источник и кредитсы обязательны.

Мы посмотрели вниз. Служебная лестница из стержней, подобных арматуре, опускалась в темные неизведанные глубины бетонной трубы.

Тусклое солнце, пробивающееся сквозь облака, сражалось с тьмой и проигрывало, проникая всего лишь на пять футов вниз, прежде чем тень захватывала спуск в свои владения.

Сэмми нашла камень, похожий на кошачью голову, и бросила его вниз.

Камень со свистом улетел в темноту.

Мы – две девочки-подростка в лесах Вашингтона – прислушиваясь ждали звука. Стука камня о дно. Стука, которого так и не последовало.

***

Я проводила этот месяц лета с кузиной Сэмми в доме нашей бабушки в Северном Вашингтоне. Это был серый пасмурный июль. Я только приехала, а царство грозовых туч уже надвинулось с океана и разбило свой лагерь над нашим уголком Вашингтона, обрушив на него бесконечную морось, превратившую мир в промозглое и неприятное место.

Сегодня, однако, тучи расступились, внезапно впустив поток солнечного света и оставив нас с Сэмми наедине с нашей ежедневной дозой бунта (двумя тайком взятыми сигаретами).

С сигаретами в руках мы пробирались сквозь деревья за бабушкиным домом в поисках подходящего "гранжевого" места, чтобы закурить. Мы шли по тонкой извилистой пешеходной тропинке, в конце концов сойдя с нее в широкое, первобытное буйство леса – не то, чтобы вызывающее клаустрофобию, но достаточно густое, чтобы массивные сосны боролись за пространство для корней.

Мы шли без тропы не больше десяти минут, и вдруг Сэмми окликнула меня, указывая на закрытый люк, который мог бы поглотить нас целиком.

Мы убрали тонкий скелет ветвей, большой слой мха, заросли кустарника, и, наконец, откопали нечто, что могли бы использовать городские рабочие в ярко-оранжевых жилетах для доступа к газовой магистрали...

...Что было странно, потому что на люке не было никаких знаков, указывающих на его происхождение. Не было даже предупреждений с громкими ссылками на уголовный кодекс, для устрашения потенциальных вандалов.

Люк приводил в замешательство – как будто отсутствие обозначения означало, что ему здесь не место.

Как будто он был нелегальным.

Сэмми спросила меня о чем-то. Я подняла на нее глаза:

– Что?

– Что это? – повторила она, с любопытством глядя на люк.

– Я не знаю. Я не знаю, что это такое.

Но я знала, что он старый. Старее, чем Бог. Старее, чем стофутовые сосны, возвышающиеся над ним.

***

Теперь люк открылся, и Сэмми захотелось спуститься вниз.

– Давай, Лейни, – простонала она, – будет весело. Мы осмотримся, сделаем несколько снимков для наших страничек в соцсетях...

– Я не занимаюсь этим дерьмом, - отмахнулась я. – Социальные сети – это смерть рационального мышления.

– Ну да, да, – проворчала она, – но что мы будем тогда делать, тусоваться с бабушкой весь день и смотреть "Мятеж без причины" с бесконечной рекламой?

Я долго, задумчиво затянулась несвежим "Винстоном", не желая признавать, что была в некотором роде... в ужасе.

Я не только боялась того, что крышка люка захлопнется и похоронит нас, просто от одной мысли о спуске по этой лестнице, теряющейся в тенях, – о том, чтобы исчезнуть в темном тихом чреве земли – мне становилось дурно.

К счастью, оправдываться не пришлось: начался дождь.

– Вот дерьмо, – прошипела Сэмми, когда первые капли холодной мороси упали серым покрывалом. – Помоги мне закрыть люк. Не хочу, чтобы его затопило.

Дождь висел в воздухе мелким туманом, и я очень сомневалась, что люк "зальет", но была более чем счастлива помочь ей закрыть это темное жерло.

Мы сделали это – вместе – прежде чем отправиться обратно через деревья, оставив люк позади.

Когда мы, наконец, добрались до бабушкиного дома, одежду можно было выжимать.

Бабушка вручила нам по тарелке с горячей лазаньей, мы вместе посмотрели очередное реалити-шоу.

С бесконечной рекламой.

***

Дом моей бабушки не был лишен изящества – двухэтажное викторианское здание, выцветшего темно-красного цвета, заросшее травой, с открытым участком, огороженным кованым забором, и, как будто, отягощенное столетней историей.

Дом будто вышел из фильмов Тима Бертона – готическое поместье, окруженное лесом. Одинокий плот, затерянный в море деревьев.

Я поселилась в старой отцовской комнате – хаосе из древних плакатов и пластинок. Ветхие панковские реликвии, типо The Gun Club и The Wipers.

Несмотря на весь этот винил, я слушала Spotify, где Боуи завывал Moonage Daydream. В комнату проскользнула Сэмми, вся в предвкушении приключений..

– Давай, - сказала она взволнованным, задыхающимся шепотом, – пойдем.

Было уже поздно. Темно и поздно – я думал, что она давно легла спать. Но Сэмми заняла место на краю моей кровати, заряженная нервной энергией.

Сняв наушники, я повернулась. Ее глаза были широко раскрыты и наполнены волнением.

– Что? Куда..? – скривилась я в недоумении.

– Ну к той штуке. Дыре в земле.

От упоминания люка – пасти – у меня мурашки побежали по коже.

– Ты чего? Ни за что. Сейчас же типа... ночь.

– Так атмосфернее, - возразила она.

– На улице кромешная тьма.

– Ну и что? Мы снимем влог или что-то типа того. Сделаем видео. Не знаю, будет весело.

Я застонала, покачав головой:

– Ни хе ра подобного.

– Тогда я пойду без тебя, – фыркнула Сэмми.

– В дыру? Посреди ночи?

– Ага. Совершенно одна. Так что, если меня начнут домогаться мутанты, живущие под землей, это будет на твоей совести. Потому что ты старшая кузина и все такое.

– Не будь сукой, – сказала я, чувствуя, как вспыхивают щеки.

Она улыбнулась, продемонстрировав ямочки на щеках – она явно забавлялась тем, что завела меня в тупик взаимного гарантированного уничтожения.

Я оказалась в ловушке: либо я иду с ней и сдерживаю ее, либо я отпускаю ее одну, и тогда может случиться что угодно. Сэмми исполнилось пятнадцать – всего на год меньше, чем мне, – но она была импульсивной и безрассудной, и обязательно во что-нибудь вляпалась бы.

Я могла бы сказать, что ничего не знаю... но если что-то случится, я не смогу с этим жить.

Несмотря на то, что мы были всего лишь кузинами, мы всегда были близки.

Сэмми могла довести меня до бешенства, но я все равно любила ее, и я видела по глазам, что она не отступится.

Я снова тяжело вздохнула. Поднялась с кровати. Накинула черную ветровку.

– Давай возьмем несколько гребанных фонариков.

***

Я молилась о дожде, но знала, что его не будет – тучи догорали в лунном свете, оставляя небо светлым и чистым.

В бабушкином ящике с хламом мы нашли набор налобных фонариков и теперь освещали лес двумя тусклыми полосками света.

Я прихватила и старый швейцарский армейский нож. Он на 90% состоял из ржавчины и выглядел так, будто пережил большую войну, но вдруг пригодится.

Я надеялась, что он мне не понадобится, надеялась, что мы не найдем люк, что он затеряется в гуще деревьев.

Но что-то в глубине души – онемение в самой глубине моего существа – подсказывало, что мы найдем его.

И мы нашли. Почти сразу. Она появилась из темноты – небольшая брутальная платформа, поднимающаяся из еще влажной земли.

Разве раньше он был так близко? Видимо, да. Видимо…

Сэмми снимала нас на свой телефон. Для “влога” или чего-то типа того. Кто знает. Мое зрение сжалось до головокружительной остроты, и все, что я могла слышать, – стук крови в ушах.

Я помогла открыть ей люк, смутно слыша, как спрашиваю, действительно ли она хочет это сделать.

– Конечно, хочу, – сказала она с натянутой улыбкой, убирая телефон в карман. – Это будет шикарно.

Затем она встала на лестницу и начала спускаться вниз.

***

Подобный звук могла издать только тяжеленная крышка, захлопнувшаяся над нашими головами.

Мы спускались по узкой трубе уже минут пять – каждая перекладина горела раскаленным металлическим холодом, который пронзал плоть и, казалось, лизал сами кости, – когда раздался громкий металлический грохот.

БАМ!

Мы обе застыли на ступенях. Я выше, Сэмми ниже меня, пыхтя, как усталая собака.

– Что это было? – прошептала я, втягивая спёртый воздух через ноющие лёгкие.

– Почему… – Сэмми начала своим нормальным голосом, но затем понизила его на порядок. – Почему ты шепчешь?

– Что это было? – снова спросила я.

В вопросе не было нужды. Я уже знала. Она тоже знала – я слышала, как она с шумом ползет вверх по лестнице.

Я последовала его примеру. Одна жутко холодная перекладина за другой. Ладони горели, сердце билось о ребра.

Подниматься было тяжело. Казалось, что мое тело весит слишком много. Как будто каждая конечность была закована в свинец, а я тянула себя вверх, вверх, вверх, приближаясь к тому, что, как я была уверена, там найду.

И я оказалась права.

Люк закрылся.

Я колотила по нему. Кричала. Зная, что единственными, кто услышит, будем мы же. Я безрезультатно долбила по металлической плите армейским ножом. Мы попробовали поймать сигнал телефона, сначала я, потом Сэмми, прижимая аппараты к шершавой, ржавой коже люка.

Никакого сигнала. Ничего, кроме...

Пасти.

Никого, кроме нас: двух девочек-подростков, Сэмми с рыжими волосами, и меня – с каштановыми, застрявших на ужасной лестнице. Девочек, у которых есть один путь – вниз.

***

– Мне это не нравится, – прохрипела Сэмми. Она звучала как маленькая девочка, сжимающая в руках своего плюшевого мишку после особенно страшного кошмара.

Мне это тоже не нравилось. Это было неправильно. Это было так, так неправильно.

Это была...

Это была пирамида из камней.

Спуститься по лестнице до конца, казалось, было невозможно. Время исчезло, превратившись в тусклое пятно, не имеющее особого значения – важно было лишь найти опору, спускаясь все ниже и ниже, перекладина за перекладиной, ступенька за ступенькой.

Прошел час или десять, но через некоторое время – долгое, очень долгое время – мы попали в просторную бетонную комнату.

Она была размером с обычный задний двор. Низкий потолок, не заделанный круглый проем, через который поднималась лестница. Тени перемещались и танцевали в черном рельефе, под светом налобных фонариков.

На стене напротив лестницы зиял широкий, разрушенный проем. За ним не было ничего, кроме темноты. Массивная дверь, похожая на дверь банковского сейфа, когда-то закрывавшая его, лежала в груде обломков неподалеку.

Она была сорвана с петель... чем-то.

Это зрелище вызвало внезапный прилив обжигающего ужаса, заполнившего мои внутренности, как кипяток.

Но хуже всего была пирамида.

Она стояла в центре комнаты, как чертова придорожная скульптура – пирамида, аккуратно сложенная из бесчисленных камней.

Я знала, откуда появились эти камни. Сэмми тоже знала.

Их бросали сверху такие же люди, как мы. Сотни из них – а может, и тысячи – были принесены в жертву чреву земли.

Пасти.

Я знала, потому что на вершине пирамиды, как елочная звезда, лежал камень, который Сэмми сбросила раньше. Точно такой же, похожий на кошачью голову, аккуратно установленный на вершине горы из камней.

Что-то положило его туда. Что-то.

Высокий трепещущий звук, визг животного, попавшего в силки, наполнил комнату – до Сэмми дошла реальность ситуации и она заплакала.

Она теряла контроль. Разрывалась на части. Сидела на полу, прижав колени к груди, раскачивалась, всхлипывала и извинялась за то, что привела меня сюда.

Мы должны были уходить. Все мое тело превратилось в один большой вопящий сгусток боли. Если позволим усталости накинуть свое теплое одеяло на наши плечи, мы никогда не сможем уйти отсюда.

Я набрала воздуха в легкие и выдала так авторитетно, как только могла:

– Мы должны двигаться.

Она всхлипнула.

– Что? – голос Сэмми стал гнусавым. Она подняла дрожащий палец к треснувшему входу через комнату. – Через... это?

Я кивнула. Чиркнула одной из оставшихся после курения спичек. Пламя дрогнуло, затрепетало от дуновения ветерка.

– Тут есть ветерок, – сказала я. – Поток воздуха. Еще один выход.

Она шмыгнула носом, покачала головой.

– Нет. Ни за что. Давай подождем здесь, подождем, пока кто-нибудь откроет люк.

– Никто не знает, что мы здесь. Никто.

– Но что если… – начала Сэмми, глядя на пирамиду из камней. Она понизила голос до хриплого шепота. – Что, если то, что сделало это, все еще... там?

А где еще оно может быть? Но я не стала этого говорить – сестра и так была близка к кататонии, а мне нужно было, чтобы она двигалась.

– Нам больше некуда идти, – надавила я. – Некуда...

Она посмотрела на меня, бледная и призрачная в свете моего налобного фонаря. Ее глаза были опухшими, красными, полными ужаса.

Затем Сэмми собрала всю свою храбрость, как человек набирает полные легкие воздуха, и кивнула.

Я подняла ее на ноги, и мы пошли через дверной проем.

***

– За нами кто-то идет, – задыхающимся шепотом прохрипела Сэмми.

Через проход мы попали в подземную больницу. Она была заброшена, оставлена гнить под землей. Лабиринт коридоров с обшарпанным линолеумом, заплесневелые кресла-каталки с толстыми кожаными ремнями, выбитые дверные проемы с мягкими комнатами за ними.

Нет. Это не больница. Убежище. Или лаборатория – некая психопатическая смесь того и другого. Все внутри напоминало о временах до развития технологий и прав человека.

Пожелтевшие стены и потолки из гипсокартона были ободраны, разорваны на куски – как будто что-то дикое вырвалось на свободу. Ржавые разводы засохшей крови покрывали белые панели то тут, то там.

Это было ужасно. Каждый шаг, каждый вздох – казалось, все звуки отдаются эхом, звенят, отражаются от белых стен этого подземного лабиринта. Это было похоже на кошмарную картину Эшера.

Это была...

Пасть.

Мы медленно продвигались вперед, огибая углы, находя все новые коридоры, проходя мимо перевернутой стойки администратора, новых камер-палат, подгоняемые ужасом и первобытным инстинктом выживания.

А потом Сэмми прошептала это мне на ухо, ее дыхание было горячим, а голос хриплым от ужаса:

– За нами кто-то идет.

Я замерла. По телу побежали мурашки. Легкие сжались, в них не осталось воздуха. Сердце бешено заколотилось от ледяного страха.

Я медленно повернулась, не желая издавать ни звука – боялась, что стоит мне зашуметь, предположение станет реальностью.

Должно быть, ей показалось. Там никого не было. Там никого…

… Глаза. Два тусклых, молочных пятнышка, парящих за гранью света наших налобных фонарей.

На уровне наших голов или даже выше. Немигающие. Они парили и смотрели на нас.

Глаза.

Сэмми прижималась ко мне. Напряженная, как перекрученный винт. Ужас исходил от нее горячими волнами. Я ощущала, как страх бьется в ее жилах: "Тук-тук, тук-тук, тук-тук...

…Глаза переместились так внезапно, что мы обе вскрикнули. Они рванулись вперед без всякого предупреждения, бросились на нас, существо, нечто, ужасный подземный мутант, который будет пожирать наши горячие кишки, пока мы будем заходиться от крика...

Я увидела сгорбленный, истощенный силуэт, надвигающийся на нас – высокое изломанное существо, руки, похожие на палки, такие невероятно тонкие. Его светящиеся слепые глаза светились из глазниц узкой, неправильно сформированной головы, похожей на собачий череп.

Затем существо оказалось в луче фонаря и рвануло прочь – как будто свет прогнал его, оставив на его месте лишь два шарика – те самые глаза, которые упали на пол, подпрыгнули и покатились к нашим ногам.

Они уставились на нас снизу вверх, бледные, всевидящие и какие-то богохульные...

…Мы с Сэмми отпрянули назад и с криком бросились прочь.

***

Сэмми оттащила  меня назад ровно тогда, когда твердая почва ушла у меня из-под ног.

Мы мчались в слепой спешке, проносясь по коридорам, мимо комнат с мягкой обивкой и движущимися в них тенями…

…когда пол внезапно перестал существовать.

Сэмми ухватила меня за рубашку и дернула назад как раз в тот момент, когда я готова была улететь в пропасть. После мучительной секунды неопределенности я почувствовала себя на твердой земле, глядя вниз на необъятное, пустое ничто.

Двадцатифутовое ущелье отделяло одну сторону от другой, поперек него лежала тонкая, занозистая доска.

Выглядело так, словно кто-то вырыл лопатой массивную, грубую яму в коридоре подземного кошмара.

Мы смотрели вниз, втягивая воздух через разбитые легкие, с колотящимися сердцами, не уверенные в том, что видим. На дне пропасти лежали целые клубки рук и ног - переплетенных и связанных вместе. Они были серыми, сломанными, разложившимися - разорванная плоть свисала с костей, огромные нарывы, наполненные теплым гноем, покрывали гниющую кожу.

Но это не была неглубокая могила, и это не были усопшие. Как только на них падал свет, они раздвигались, распадаясь, как змеиный узел под обжигающим теплом увеличительного стекла.

Ужасные головы – искаженные болью и агонией – прятались от света – сломанные, похожие на людей существа, уползающие в тень, чтобы вернуть то немногое спасение, которое у них было.

Они шипели, стонали и хихикали – словно осужденные души, сброшенные с небес, навечно изгнанные в эту яму тьмы для существования в сырой боли.

– О Боже, – прохрипела Сэмми. – Боже мой.

Но в этом месте не было Бога. Это было великое богохульство, порожденное грехом неправедных.

Это было потрясающе и ужасно.

Это было...

Позади раздался негромкий звук, вклинившийся в какофонию мучений.

Сэмми не услышала его, слишком поглощенная ямой проклятых.

Я медленно повернулась, сердце затрепетало от ледяного ужаса, желудок сжался в комок.

Но коридор позади нас был пуст. Я облегченно вздохнула.

Гигантский мясной паук вырвался из темноты с горловым визгом, изломанные лапки понесли его по обшарпанному потолку.

Но это были не лапки – это были человеческие руки и ноги.

Я ахнула, когда оно с грохотом покатилось вниз по стене, шипя и пульсируя отвратительной жизнью, когда оно встало на пол и устремилось вперед. Оно выплыло на свет, этот кошмарный набор сросшихся близнецов – две андрогинные сущности, слитые вместе, придатки, начинающиеся там, где заканчиваются другие, обрывки лица то тут, то там. Глазные яблоки, носы, рты – все было разбросано по его бугристому, мясистому телу.

Оживший ночной кошмар.

И его голова – очень похожая на паучью – выпуклая и по-настоящему отвратительная. Клочья волос подчеркивали бугристую кожу головы над рядами глазных яблок и широкий рот с толстыми, как бритва, зубами.

Сэмми обернулась, завопила и отступила назад. Одно неверное инстинктивное движение, которое отправило ее в пустоту.

Она потянулась ко мне, кончики ее пальцев скользнули по моей руке… Она успела только охнуть…

И исчезла – погрузилась в море душ, тонула в массе забытых тел. Я слышала ее крик. Слышала, как она выла в страшной агонии, когда эти твари разрывали ее на части, как злой ребенок рвет оглушенную муху.

А потом я подняла глаза и увидела мясистую массу зубов, глаз и ненависти, нависшую надо мной.

Мясной паук утащил меня вниз, во тьму.

***

Я проснулась в библейской паутине от запаха смерти.

Это было темное, липкое место – жаркое и зловонное от мертвечины. Запах заполнил мои легкие, обжег нос и глаза.

Я осмотрелась, глаза приспосабливались к мрачной дымке – я потеряла налобный фонарик.

Волокнистые белые сети проступали из темноты, растягиваясь в разные стороны, как шедевр энтропии – все это казалось случайным и странно красивым в своей аккуратности.

Массивные коконы украшали пространство, разбросанные по всему гнезду, словно спящие красавицы. Добыча.

Как и я – я не могла пошевелиться. Белые волокна прижимали меня к стене – не совсем кокон, скорее смирительная рубашка.

Я попыталась закричать, но рот заткнули кляпом из обрывков паутины. Я издала низкий, приглушенный вопль. Вопль отчаяния.

Затем вся конструкция начала дрожать от слабой вибрации. Я услышала сдавленное шипение и увидела, как мимо проскочила темная фигура.

Мясной паук вцепился в ближайший кокон и разорвал его своими ужасными человекоподобными руками, вытягивая свою бугристую голову, чтобы высосать мясо с костей.

Я слышала сбивчивое хлюпанье, треск плоти и костей. Оно пировало.

В следующий раз оно придет за мной.

Я начала пытаться бороться, стараясь хоть немного ослабить свои путы.

Но они держали крепко.

Держали...

Крепко.

Я почувствовала что-то твердое в заднем кармане. Я отчаянно потянулась к нему...

Швейцарский армейский нож.

С трудом достав его, я вытащила лезвие. Шум трапезы замедлился, ужасный паук-мясоед выковыривал последние кусочки мяса...

Я просунула ржавое лезвие сквозь паутину и начала пилить. Как будто резала прочный холст. Паутина позади меня мгновенно начала ослабевать, расходиться, теряя свое натяжение, и вдруг...

…о Боже. О нет. Паук-мясоед отпрыгнул, обливаясь все еще горячей кровью, двигаясь с той невероятной скоростью, что доступна только жутким ползучим существам.

Он надвигался на меня, руки и ноги метались, бесформенная форма пульсировала от ужасного жара.

Я орудовала швейцарским армейским ножом все сильнее, быстрее, рубила вслепую, разрывая паутину, державшую меня в плену.

И вдруг почувствовал запах, о Боже, запах древней гнили, мертвечины, разложения и ненависти… Он уже рядом, о Боже, он был здесь.

Паук-мясоед сделал выпад. Мелькнули глаза и зубы.

И в тех глазах сверкал зловещий ум – чудовищное коварство, которое так напомнило мне взгляд мертвых глаз серийных убийц в суде.

Затем паутина подо мной разорвалась, и я упала. Еще секунда, и я превратилась бы в добычу.

Вместо этого я падала все ниже и ниже, падала как камень, черная и твердая земля стремительно приближалась ко мне.

…и врезалась в меня словно товарняк.

***

Но то была не твердая земля – это был яростный поток воды.

Река с грохотом и напором неслась через скалистый каньон. Несла через пороги, а они как бешеные псы, мотали меня, словно тряпичную куклу.

Меня швыряло то в одну, то в другую сторону, я билась руками, ногами и головой о каменные зубы, впивающиеся в меня.

Вода, воняющая гнилым бензином и тысячами мертвых существ, которые она смыла, залила мой рот, заполнила легкие.

Я захлебывалась, боролась и плыла вниз по течению, пока чернота не заполнила все вокруг…

И проснулась в водосточном шлюзе с первыми лучами рассвета. Он рисовал странные фигуры на изогнутом бетонном потолке.

Я перевернулась и меня вырвало теплой струей воды. Тонкая струйка бежала из темноты трубы, стекая по моим рукам, волосам, отрезвляя меня.

Темнота больше не хотела меня. От нее болела кожа и подкатывала тошнота.

Пошатываясь, я пошла на свет и выбралась на скалистый берег.

Чайки злобно кричали, ссорясь из-за куска мяса на берегу. Другие птицы кружились в туманном воздухе над серой водой.

Океан плескался у моих ног.

Я посмотрела на небо и заплакала.

***

Дальнобойщик нашел меня, хромающую по шоссе, как побитая собака.

Я не сопротивлялась, когда он тащил меня к машине – просто рухнула в его объятия и позволила нести себя.

Он отвез меня в ближайшую больницу.

Я узнала, что оказалась в восьмидесяти милях от бабушкиного дома.

***

Сейчас я нахожусь в стерильно-белом месте – в больнице, так напоминающей мне подземный кошмар, который никогда не должен увидеть свет.

Я пишу в надежде, что это поможет мне обрести покой, в надежде, что это поможет смириться с потерей.

Но это нисколько не помогает.

Полиция все еще ищет люк. И тело Сэмми.

Прошло уже два дня, а они так и не нашли ни того, ни другого.

Я надеялась, что нормальная жизнь вернется и сожжет кошмары, преследующие меня каждую ночь.

Но этого не произошло.

Когда я закрываю глаза, я вижу то, что краем глаза заметила в тех катакомбах.

Невыразимые ужасы, которым место не в этом мире, а далеко за его пределами.

Боже, храни нас... Это пустая банальность, но это все, что я могу предложить.

Боже, храни нас...

~

Оригинал

Телеграм-канал, группа ВК чтобы не пропустить новые посты

Хотите получать эксклюзивы? Тогда вам сюда =)

Перевел Дмитрий Березин специально для Midnight Penguin.

Использование материала в любых целях допускается только с выраженного согласия команды Midnight Penguin. Ссылка на источник и кредитсы обязательны.

Озадаченно отвлекаюсь от хлопьев, смотрю в коридор, ожидая, что Моника вот-вот выйдет из-за угла, но ничего не происходит.

– Милая?..

Моника появляется в дверях с непроницаемым выражением лица. Она не выглядит пьяной или не в себе, но и нормальной тоже не выглядит. Пальцы беспокойно сплетаются, глаза мечутся, избегая моего взгляда.

– Моника? – спешно откашливаюсь, сглатывая комок в горле. – В чем дело?

Она глубоко вздыхает, как будто что-то хочет сказать, но только качает головой, ссутулившись.

– Надо вынести мусор…

Ошеломленно таращусь на нее:

– Но ты же только что вынесла?

Она снова качает головой, шаркает к шкафчику с мусорным ведром, открывает его и достает еще один пакет. А потом поворачивается на каблуках и исчезает из кухни.

Такое поведение для нее совершенно нетипично. Такая молчаливая… Что-то случилось вчера ночью? Или я как-то ее расстроил? И откуда столько мусорных пакетов?..

Входная дверь хлопает за ее спиной, а я вскакиваю с места и открываю шкаф, ожидая… не знаю, чего ожидая. Но в шкафчике только пустое ведро.

– Что происходит? – спрашиваю я, дождавшись, когда она снова вернется, с теми же пустыми глазами. – Хочешь об этом поговорить?

Она как будто сомневается.

– Моника?

– Хорошо, – наконец отвечает она. – Но сначала мне надо вынести мусор.

Моника открывает шкафчик… и вытаскивает очередной здоровый черный пакет. Меня прошибает пот.

– Да что за хрень? – щиплю себя за руку, словно хочу убедиться, что это не сон. – Откуда ты их берешь?..

Она не отвечает и не реагирует. Просто разворачивается и выходит прочь из квартиры.

Да что происходит?! Мгновение назад шкаф был пуст. Откуда берутся все эти пакеты? Почему она не достала все сразу?..

Выхожу следом за Моникой, аккуратно прикрывая за собой дверь, и крадусь по коридору. Я просто обязан узнать, что происходит. Моника никогда не изъявляла желания возиться с мусором: говорила, что от мусоропровода у нее мурашки по коже. Мы жили на шестом этаже в конце коридора, с чего вдруг она решила столько идти, ради одного единственного пакета? Да еще и несколько раз?

Дверь в конце коридора приоткрыта. Слабый скрежет открывающейся крышки мусоропровода коробит, как скрип ногтя по стеклу. Внезапно понимаю, что не знаю, что делать. Разве не будет странно, если она увидит меня, притаившимся за дверью? И что я ей скажу?

Кожу покалывает от возбуждения, сердце колотится, как сумасшедшее.

Ну что я так волнуюсь? Это всего лишь Моника. Наверное поссорилась с кем-то из друзей, или опять не могла уснуть из-за моего храпа. Я просто войду и…

И больше никогда не забуду то, что вижу.

Моника сидит на дверце мусоропровода, свесив ноги в желоб. Всем телом она сползает все ниже, пачкая ладони в остатках мусора. Она поворачивает голову на звук моих шагов и, на мгновение, пустота в ее глазах сменяется узнаванием.

– Моника! – бросаюсь я к ней, – что ты…

Слишком поздно. Напуганная моим криком или внезапным появлением, она не удерживается и соскальзывает в темноту мусоропровода. Хриплый вой отражается от жестяных стенок.

Глухой удар.

Хочу кричать, но не могу выдавить ни звука. Страх пронзает меня, как электрический разряд. Сломя голову, я мчусь вниз по лестнице в контору домовладельца.

– Дайте мне ключ от мусоросборника! – Черт, да я еле дышу. – Моя девушка внутри!

Он смотрит на меня поверх очков, словно на сумасшедшего.

– Это невозможно. Есть только один ключ и он у меня.

Я весь мокрый: липкий пот пропитал одежду, а по лицу текут слезы. Наверняка я выгляжу ужасно, но какая к черту разница?!

– Она упала в мусоропровод… – хватаюсь за край стола, чтобы не упасть. – …с шестого этажа…

Все происходит быстро.

Скорая, полиция.

Они не сразу говорят, что нашли. Все настаивают что нужно сесть, выпить воды, суют мне в руки буклеты психотерапевтов и психической гигиены…

– Пожалуйста. Просто скажите… просто скажите…

Но никто меня не слушает.

Как будто прошли уже часы с тех пор, как она упала. Никто не сказал мне ни слова. Не дал ни намека, чтобы хоть как-то собрать воедино события этого утра. Примерно минут через двадцать, скорая уезжает.

Не понимаю. Даже если… даже если Моника сильно ранена, ее же должны были забрать в больницу? Почему они уехали?

Офицер, беспокойно морщась, присаживается рядом.

– Сынок… – медленно начинает он, отслеживая мою реакцию. – Твоя девушка… ее больше нет…

Закрываю лицо руками. Конечно. Конечно ее больше нет. Она прыгнула в гребыный желоб, пролетела, бог знает сколько метров вниз, и разбилась.

– …но история не сходится. – Офицер прищуривается, не отводя от меня глаз. – Ты сказал, что она прыгнула в мусоропровод, но…

Он глубоко вздыхает, трет наморщенный лоб.

– …мы нашли ее. Точнее ее части… в… в мусорном мешке.

У меня кровь застывает в жилах. Я не понимаю, что он говорит… Губы шевелятся, но звуки не складываются в слова. В мусорном мешке?.. Как это понимать?

Офицер говорит, что мешок пролежал среди мусора не меньше, чем несколько часов до того, как я вызвал полицию. Говорит, что нет сомнений, что останки принадлежат Монике. Спрашивает, знаю ли я что-либо об этом.

А потом, – гораздо более мягко, чем раньше – сообщает, что будет ждать меня на допрос.

***

Бесконечное утро. Когда мне позволяют вернуться домой, я думаю только о том, чтобы упасть в постель, заснуть и надеяться, что это был всего-лишь страшный сон.

Но, как только я вхожу в спальню, входная дверь хлопает.

– Кто там? – какой хриплый и слабый у меня голос.

Тишина.

Страх наполняет мое существо, стесняя дыхание. Медленно и тихо, на цыпочкая крадусь в кухню…

Нет, не может быть такого…

Она стоит над шкафчиком для мусора, с очередным черным пакетом в руках. Резко оборачивается и, наконец, смотрит мне в глаза.

– Я вынесу мусор.

Как же так? Моника стоит передо мной и говорит о мусоре так, будто мы разыгрываем самую обыденную сценку в мире.

В слабой попытке удержать ее, задаю первый вопрос, что приходит в голову. Хотя и так знаю ответ.

– Что… что в пакете, милая?

~

Оригинал (с) genuinelygrim

Телеграм-канал, чтобы не пропустить новые посты

Еще больше атмосферного контента в нашей группе ВК

Перевела Юлия Березина специально для Midnight Penguin.

Использование материала в любых целях допускается только с выраженного согласия команды Midnight Penguin. Ссылка на источник и кредитсы обязательны.