У меня была одна работа: не открывать дверь (часть 2, ФИНАЛ)
Вскоре Роджер снова предложил мне присмотреть за домом.
После того, что случилось в прошлый раз, я думал не соглашаться, но мой добрый друг быстро уладил это щедрыми чаевыми. Теперь он платит мне 100 долларов в час.
– Приветствую, рад, что ты здесь, – Роджер пожимает мне руку. – У нас небольшой завал, и твоя помощь очень кстати.
Это тот же самый дом.
– Повторюсь: ты волен делать что угодно, но помни…
– Не открывай никаких дверей, я помню.
Роджер улыбается голливудской улыбкой.
– Именно. – Быстрый взгляд на часы. Все еще самые интересные часы, какие я когда-либо видел. – У меня назначена встреча. Придержи дверь! – вскрикивает мой босс, но она уже закрылась за его спиной.
А я запираю ее на замок и плюхаюсь на диван. Опыт подсказывает не включать телевизор. И не обращать внимание на стук. Который как раз разрывает тишину, не позволив моей заднице как следует прогреть сидение.
– Привет? – голос Роджера. – Я забыл ключи на кухне. Можешь меня впустить?
Не издаю ни звука.
Не поворачиваю голову в сторону двери.
Снова стук.
– Можешь открыть дверь? Я опаздываю на следующую встречу. – Снова стук, куда более грубый. – Что с тобой не так? Давай же, черт тебя дери. Что непонятного в слове “опаздываю”? Ты разве не знаешь, какие в это время пробки? Ты же живешь где-то неподалеку!
Смотрю на часы. И правда час-пик.
– Ты что не можешь открыть дверь? В прошлый раз ты провернул этот же бред и вынудил меня ехать в офис за ключами. – “Роджер” еще сильнее бьет по двери. – Открывай!
Не двигаюсь с места.
Даже не оглядываюсь.
В конце концов стук прекращается и я вздыхаю с облегчением.
По лицу струится пот, тянусь его вытереть… и понимаю, что это не пот а слезы. Я никогда не любил конфликты.
Как-то раз мы с отцом пошли на бранч, я заказал куриное филе и кабачки на гриле, а получил лосося с брокколи, приготовленного на пару. И я просто спокойно съел этот побелевший кусок рыбы.
При мысли о еде урчит в животе – время приближается к обеду. Смотрю на дверь. Тишина. Так что я встаю и топаю на кухню. В морозильном ларе пусто. Ни одного паршивого бурито – хотя в прошлый раз они были весьма приличными – что меня, мягко говоря, расстраивает.
Тянусь к двойным французским дверцам холодильника… и не решаюсь за них потянуть. Это же… дверцы, двери, это прямо указано в названии. Мне не нужна ученая степень по этимологии, чтобы понять, что это значит. В животе требовательно урчит, и я на мгновение хочу забить на правило… но страх в конце концов побеждает. Возвращаюсь в гостиную и сажусь на диван. Голодный.
Проходит почти час, прежде чем скрежет пробуждает меня от мыслей. Я планировал, как потрачу деньги. Что куплю. Что съем. Короче говоря, деньги кончились еще до того, как я их получил.
Скрежет доносится слева, кажется из-за двери. Поворачиваю голову, ожидая, что за ним последует стук, но ничего не происходит.
И все же, скрежет не прекращается.
Вопреки здравому смыслу, я медленно встаю с дивана, подхожу ближе к лестнице и останавливаюсь прямо под люстрой.
– Есть кто? – говорю в пустоту.
Только не спрашивайте меня, зачем я это делаю, ок? Я и сам не особо хочу услышать ответ.
– Кто там? – еще один дурацкий вопрос.
Жду, что дверь покачнется, дернется ручка, что угодно… Но все глухо.
И все же скрежет не прекращается.
Слегка толкаю входную дверь ладонью. Не поддается. И вдруг мне кажется, что шум идет сверху.
Снова громкий скрежет. Неохотно поднимаю голову и обшариваю лестницу взглядом. Ступень за ступенью. А я ведь ни разу не поднимался наверх, ну кроме того раза с ознакомительной экскурсией. Уж точно не поднимался в одиночку.
Снова скрежет.
Я должен просто сесть на место. Развернуться, сказать себе, что это не мое дело и сесть на чертов диван. Но тут я слышу…
Мяу.
Смотрите, я уже говорил, что присматриваю за домами. Дома же обычно идут в довесок к питомцам, так что я прихожу покормить чью-нибудь собаку или экзотическую рыбку. Время от времени я прихожу и к кошкам, но, должен признать, они весьма самодостаточные существа. Единственная проблема, с которой мне приходилось сталкиваться – кошка запертая в комнате. Что, без доступа к лотку, означало только одно.
– Черт.
Мяу.
Я как-то читал, что кошки имитируют звуки человеческих младенцев, чтобы воззвать к нашим инстинктам. И, блин, это работает. Поднимаюсь по лестнице и тихо шепчу:
– Кис-кис-кис, давай, где ты? Кис-кис-кис.
Все двери наверху закрыты. За исключением одной: дверь в ванную слегка приоткрыта.
– Ну давай, котик, куда ты залез?
– Мяу.
Дверь слева вибрирует, будто кто-то толкнул ее с той стороны.
– Мяу.
Через щель у порога я вижу, как он беспокойно ходит взад-вперед, ожидая, что вот-вот окажется на свободе.
– Мааав, – угрожающе рычит кот, как будто чувствуя мое присутствие. Будто требуя открыть дверь. Но стоит подойти ближе, как в нос мне ударяет отвратительное зловоние. Густое и тошнотворное, оно напомнило мне о запахе густой рвоты.
– Черт. Хозяева мне спасибо не скажут, если он уделает весь ковер.
– Мяу, – на этот раз мягче.
Но мне в голову вдруг приходит мысль. Дверь в спальню… это же дверь? Несмотря на то, что она внутри дома.
Тихо отступаю на шаг назад. Тварь за дверью начинает рычать. Громче. Утробней. Будто чувствует мое нежелание помочь. Будто знает, что я оставлю ее взаперти, возможно, навсегда.
Шаги за дверью становятся все тяжелее. Когда-то маленькая тень кошачьих лапок, увеличивается в размерах, протягиваясь далеко за порог.
Чуть ли не кубарем скатываюсь по лестнице и прыгаю на спасительный диван. И жду. Жду, когда утихнет рычание. Когда наступит тишина.
Минуты идут мучительно медленно. В панике, я стараюсь медленно выдыхать на каждый второй стук сердца. Комната кружится, вращается, будто кто-то забросил нас в огромную стиральную машинку, и это длится и длится, пока на начинает казаться, что я окончательно сошел с ума!
Тишина. Не просто тишина, а оглушительный звуковой вакуум. Не слышно ни машин на улице, ни лая собак. Ни птиц, ни ветра. Только биение моего сердца. И чем больше я думаю об этом, тем сложнее вспомнить, как дышать…
Поэтому, когда вдруг стучат в дверь, я едва не плачу от радости: я хотя бы больше не один.
– Ох, да вы, блядь, издеваетесь надо мной.
Через дверной глазок я вижу минотавра, высотой в полтора человеческих роста. А в руке он держит отрубленную голову козла.
– Грубо. – Я облегченно смеюсь. – Теряешь хватку.
Минотавр раскидывает бугрящиеся мускулами руки, будто раскрывает объятия. И не шевелится.
И это все средь бела дня. Знаете, это даже кажется забавным, но почему-то мне больше не смешно. Я просто смотрю на него, тщетно пытаясь натянуть улыбку. Оно, что бы это ни было, не пытается обманом заставить меня открыть дверь. Оно бросает мне вызов. Издевается.
И теперь, когда веселье полностью утихает, я присматриваюсь к козлиной голове повнимательнее. Заглядываю в черные глаза. Кажется в них еще плещется страх перед последними мгновениями… или это отражение моего.
Пячусь назад и снова сажусь на диван. Интересно, оно все еще там? Не важно. Включаю телевизор – все лучше, чем эта душераздирающая тишина.
Какое-то время спустя на экране появляется изображение, но мне все равно. Что-то внутри меня меняется, будто с дома стащили тяжелое душное одеяло. И становится легче. Я даже готов вздохнуть с облегчением, но какое-то мерцание привлекает мое внимание. Голубые блики ведут меня через весь первый этаж, к заднему двору. За невысоким забором солнечные лучи преломляются в бассейне, озорными пятнами рассыпаясь по дому. Красное бикини, словно на застывшем кадре…
Она завораживает.
Густые каштановые волосы, легкая, грациозная походка. Меня так тянет к ней, что я даже не чувствую, как упираюсь носом в стекло.
Она прыгает в воду. Поднимаюсь на цыпочки, не в силах оторвать от нее взгляд.
И жду. Жду, когда она снова появится над поверхностью.
Но этого не происходит.
Вода вспенивается в середине бассейна, словно звуковая волна от немого крика. Крика, которого не слышит никто. Даже ее семья.
Я колочу кулаками по стеклу:
– Эй! ЭЙ! Кто-нибудь! Помогите ей! Кто-нибудь!
Но кроме меня никого нет.
Пальцы, как слепые черви пытаются нащупать задвижку на окне. Это происходит само собой, пока я, наконец, не понимаю, что это вовсе не окно. Раздвижная стеклянная дверь.
Я стою прямо около нее. И начинаю колебаться. А пальцы уже нащупали ручку. Рука девушка вырывается из воды. Последний отчаянный взмах. Она молит о помощи.
Но это дверь. Раздвижная дверь. Глубоко вздыхаю. И еще раз. И еще. А когда поднимаю глаза, рука все еще там. Все так же машет. Неистово. На этот раз я задерживаю дыхание. И считаю.
Продержался почти минуту. А она в воде уже больше пяти. И все же. Рука так и машет.
Машет.
Но я больше не смотрю.
Возвращаюсь на диван и отказываюсь обращать внимание на что-либо еще. Ну кроме чувства голода – пытаюсь отвлечься, переключая каналы. Вот бы кто-нибудь соединил все потоки в один, чтобы я мог просто бесконечно потреблять информацию, не думая об утопающей женщине.
В конце концов, я останавливаюсь на какой-то программе и начинаю смотреть. Просто чтобы отогнать мысли, крутящиеся в голове.
Но, как бы ни хотел, не могу проигнорировать звук, вдруг доносящийся прямо из-под меня. Из-под дивана.
– Я хочу кушать.
Такой тихий голос, что я почти принял его за диалог из телевизора.
Встаю и отхожу назад.
– Ты говорил, что покормишь меня, если я проголодаюсь.
Отодвигаю диван. Под ним люк. И я сидел на нем все это время.
В одной из досок дырка от сучка. Заглядываю в нее… в ответ на меня смотрит круглый глаз.
Маленькая фигурка пятится, и я вижу, что это ребенок. Бледный, как привидение. С длинными растрепанными черными волосами.
– Ты не он.
– Кто? Он – Роджер?
– Я не знаю, как его зовут.
– А тебя как зовут?
– Кристиан.
– Кристиан, с тобой все хорошо?
– Нет, я же говорил, что хочу кушать.
– Черт, – шепчу я сам себе. – Это все дом. Просто дом. – Трясу головой. – Черта с два. Я не буду тебя слушать.
– Ты можешь покормить меня? – Мальчик просовывает крошечный пальчик в дырку. И впервые с тех пор как я вошел в этот дом, до меня кто-то дотрагивается.
Он настоящий. Наощупь. Настоящий.
Падаю на пол и начинаю возиться с замком.
– Кристиан, я вытащу тебя отсюда. Обещаю.
– Нет, не надо!
– Что?
– Если он узнает, будет плохо.
Я оглядываюсь. Отчасти из-за того, что жду, что роджер вдруг появится из ниоткуда. Отчасти гадая, неужто я попал в дом к маньяку, который оторвет мне голову и вырвет сердце.
– Не открывай никаких дверей, – шепчет Кристиан.
– Что будет, если открою?
– Отсюда никогда не уйдешь. – И мальчик скрывается из виду.
Я бью по замку.
– К черту это дерьмо! Я устал постоянно бояться!
А потом бегу на кухню и роюсь в ящиках. Хватит с меня этого дома. Молоток. Сжимаю его в руках. На ходу звоню в полицию и возвращаюсь в гостиную, полный решимости сломать замок.
– 911, что у вас случилось?
– Я дневной сторож. И нашел ребенка, запертого в доме. Думаю это сделал парень, на которого я работаю. Или люди, на которых он работает. Да блядь! Я ничего не знаю! Здесь ребенок, мальчик. Его зовут Кристиан и он бог знает сколько просидел в люке под гребаным диваном в гостиной. Пожалуйста, вы должны нам помочь! Я не знаю, когда он вернется!
– Я отследила ваше местоположение. Полиция уже в пути. Пожалуйста, оставайтесь на линии.
Нет уж, я не буду ждать. Не хочу быть единственным взрослым на месте преступления. Бросаю телефон на диван, хватаю молоток и изо всех сил колочу по замку. Каждый удар отдается глубоко в плечо.
А когда шарнир поддается, отжимаю замок и открываю люк.
Он внизу. Крошечная дрожащая фигурка. Голый, только в одной белой набедренной повязке. Худой, как палка. Один в совершенно пустом подвале. На полу двуспальный матрас и оранжевое ведерко в углу.
Я не хочу спускаться туда. Поэтому протягиваю ему руку.
– Давай, Кристиан. Я помогу тебе.
Сначала он нерешительно смотрит на меня, но все же подходит ближе. Я хватаю мальчика за предплечье и вытаскиваю из чертовой дыры. Он абсолютно ледяной.
Сзади раздается знакомый голос, заставляя меня вздрогнуть. В нем звучит разочарование.
– Мы же договорились не открывать никаких дверей.
Резко обернувшись, я заслоняю ребенка собой.
– Это он? Тот мужчина?
Он дрожит.
– Н-нет… я его никогда не видел.
Роджер спокойно проходит мимо меня и протягивает мальчику руку.
– Давай-ка, приятель. Надо тебя согреть.
И спокойно взяв ребенка за руку ведет его к дивану. Будто я только что не обнаружил голого пацана, сидящего под домом! Домом, за который Роджер отвечал!
– Ты в полной заднице, – выплевываю я, дрожа. – Я все расскажу полиции! Все равно, что со мной будет, пусть хоть сообщником посчитают! Хочу, чтоб ты знал.
Роджер не обращает на меня внимания. Просто смотрит на мальчика, а потом протягивает ему свой пиджак. Улыбнувшись, накрывает его.
– Держись, малыш, хорошо? Осталось немного. Я принесу тебе поесть.
Роджер поворачивается ко мне.
Я отступаю на пару шагов.
– Не подходи ко мне!
Он засовывает руки в карманы
– Мы же договорились не открывать никаких дверей.
– Да пошел ты!
– Мы так надеялись на тебя, – качает он головой. – Ты подавал большие надежды.
– “Мы”? Кто еще замешан в этом дерьме?
– Ты хоть знаешь, что это за дом? – Он не ждет ответа. – Это не дом. Это канал связи. Или дом Шредингера, если угодно. В нашей реальности ничего по-настоящему не начнет существовать, пока не откроется дверь. На Земле много подобных мест. Мы наблюдаем за ними очень и очень давно. И делаем это для того, чтобы сохранить нетронутой нашу временную линию. Вот. Иди за мной.
Он проходит мимо меня на улицу через парадную дверь. Оборачиваюсь на Кристиана – тот уже крепко спит.
– Идем, – повторяет Роджер. – Мальчик никуда отсюда не денется. К сожалению.
– Что ты несешь? Какой еще “канал”?
Мы идем по подъездной дорожке.
– Именно канал. Если не открыть дверь, ничего не произойдет. А последствия ведь могут быть серьезными. Ну или незначительными. Вспомни разносчика пиццы. Если бы ты открыл дверь,он просто получил бы свои чаевые. Но вот то, что он сделал бы с этими деньгами позже, над этим мы не властны. Или тот мальчишка, что потерял мяч. Если бы они зашли посмотреть, это случилось бы. И кто знает, что сделал бы его отец.
Мы переходим улицу.
– Почему ты ничего не сказал?
– Потому что для тех, кто знает, это больше не работает. Ты больше не можешь присматривать за домом. Поэтому мне приходится нанимать людей вроде тебя.
– Были и другие?
Роджер даже не улыбнулся.
– Ладно. Хорошо. Скажем, я тебе поверил. Тогда почему они начинают злиться? Ну некоторые. Не дети, судя по всему.
– А ты не разозлился бы, если бы понял, что через мгновение тебя больше не будет существовать? Как и этой версии реальности. Они все так реагируют. Ну за редким исключением. Вроде ситуации Кристиана.
Подходим к дому на противоположной стороне улицы. Роджер стучит в дверь.
На стук выходит женщина. Я сразу узнаю ее. Хотя в этот раз она тепло улыбается. И по лицу у нее не стекает кровь.
– Привет, чем могу вам помочь?
– О, здравствуйте. Мы хотели спросить, не интересует ли вас осмотр дома на предмет термитов?
Ее лицо из радостного тут же становится строгим.
– Не думаю. Извините, но мужа сейчас нет дома. Но вы можете оставить визитку или вроде того. Я передам.
Роджер снова сверкает голливудской улыбкой.
– Нет, не стоит беспокойства. Мы здесь ненадолго. Спасибо, что уделили нам время.
И, развернувшись на каблуках, он уходит.
Женщина смотрит на меня в последний раз… и захлопывает дверь.
Я догоняю Роджера.
– Но она же…
– В порядке. Именно. А если бы ты открыл ей тогда дверь, все сложилось бы иначе. Муж убил бы их детей. И ее, скорей всего, тоже. Даже если бы ты пытался помочь. Даже если бы впустил ее. В конце концов, он крупный парень.
Мы снова вернулись к дому. Роджер резко останавливается у двери. Где-то вдалеке воют сирены. Кристиан больше не спит – сидит на диване, выпрямившись и протирая глаза.
Я вхожу внутрь, изо всех сил стараясь сдержать дрожь. Роджер не идет со мной. Мальчик поднимает на меня глаза, а я только и могу, что прошептать:
– Прости…
~
Хотите получать эксклюзивы? Тогда вам сюда =)
Перевела Юлия Березина специально для Midnight Penguin.
Использование материала в любых целях допускается только с выраженного согласия команды Midnight Penguin. Ссылка на источник и кредитсы обязательны.