MidnightPenguin

***

Открыв глаза, я осознаю две вещи: боль в голове и холод. Я вся окоченела, будто заснула на улице.

Где я?..

О нет…

С трудом поднимаюсь…

– Слава Богу ты очнулась! – Гарри бросается ко мне с объятиями. – Ты в порядке? Как голова?

– Больно, – со стоном выговариваю я. – А… остальные в порядке?

– Да. Нет, много порезов и ушибов, конечно, но… никто серьезно не пострадал.

Оглядываюсь. Девочка-подросток с разбитым лицом жмется к своему парню и плачет. Пожилая дама, с губами, похожими на вареник, из-за ботокса, остекленевшими глазами смотрит в окно. Чувак на заднем сидении серфит в телефоне, будто ничего не произошло. И мускулистый бородатый парень, похожий на Джейсона Момоа, сидит на переднем сидении.

– Кто-нибудь звонил…

– Да, но они будут добираться не один час, – отвечает он со вздохом. – Шторм усилился, им придется ехать в гору на снегоходе.

– Который час?

– Почти три.

Натягиваю пальто и застегиваю до самой шеи, пока собачка замка не сдается и молния не перестает расползаться. Жутко холодно. Сколько я так выдержу: с разбитой головой, замерзшая, как собака… Передняя часть автобуса смята, словно консервная банка. Чудо, что водитель остался жив. А за остатками лобового стекла… Темное свинцовое небо неумолимо посыпает снегом ветви деревьев.

– Эй, ребята… у нас ситуация, – кричит водитель из остатков кабины.

– Ни хрена себе “ситуация”, – рычит бородатый парень. – Мы тут застряли посреди гребаной снежной бури без еды и воды! И только потому, что ты на дорогу не смотрел!

– Эй, заткнись, ты. Мы все ошибаемся. Никто не пострадал, – отзывается Гарри с соседнего сидения.

– Говорите за себя, – стонет губастая дама, потирая висок. – Кажется у меня сотрясение мозга.

– Мы все умрем! – в панике шепчет девочка-подросток.

– ТИШИНА! – Что-то в голосе водителя заставляет нас и правда замолчать. Нотка паники. – А теперь послушайте меня очень внимательно, – продолжает он, понижая голос до шепота. – Я постоянно езжу по этому маршруту… и знаю, что леса вокруг опасны. Здесь только лес на много километров вокруг, и некоторые видят в этом возможность. Туристы пропадают без вести. Здесь собираются культисты. Я видел своими глазами: они бросают бревна на дорогу, чтобы заставить машины останавливаться, и прячутся в кустах, в засаде. – Он на секунду замолкает, нервно сглатывает и потирает руки. – Я думаю… мы попали в одну из таких ситуаций.

– Ч-что?.. о чем вы говорите? – Я заикаюсь от холода и страха.

Водитель поднимается со своего места и идет к автобусной двери. Осколки лобового стекла хрустят у него под ногами.

– Видите?

Медленно, один за другим, мы семеро поднимаемся с сидений. Двери открыты. Ледяной ветер заметает внутрь снег. Вот почему тут так холодно. Я только думаю крикнуть водителю, чтобы он закрыл дверь… как вижу их.

Следы на снегу.

Одна единственная цепочка следов, ведущая от темной стены леса к автобусу.

– Кто-то сел в автобус после аварии. Наверное пробрался внутрь, пока мы были в отключке или пытались зализать раны. – Водитель снова шепчет на грани слышимости. – Прямо сейчас посторонний в автобусе. Я не знаю, может прячется под сидениями или заперся в туалете… И я не знаю, что нам делать. В лесу могут прятаться другие, и идти туда не вариант. А если останемся здесь, мы просто можем погибнуть… – Суровое выражение его лица сменяется страхом, он судорожно втягивает воздух. – Боже, у меня дома трехлетний ребенок. Я не могу…

Водитель склоняется над расплющенным рулевым колесом, обхватив голову руками.

Мы семеро смотрим друг на друга. Сжимаю руку Гарри, сердце так колотится, будто готово вылететь из груди. Наверное, они просто хотят нас ограбить. Мы просто отдадим кошельки, а когда приедет полиция…

Эта поездка должна была стать нашим вторым шансом. Шансом починить разваливающийся брак, снова обрести потерянное. Но Судьба будто смеется над нами! Никакого вам второго шанса.

– Запирай дверь, нас восемь против одного, – снова рычит бородатый парень. – Мы его сделаем.

– А если у него пистолет, гений? – выплевывает в ответ губастая дама.

– Так-то предполагать, что преступник - мужчина, это сексизм, – не отрываясь от телефона говорит парень с заднего сидения.

– Я не хочу умирать, – всхлипывает девочка-подросток.

– Погодите-ка… – Водитель поднимает на нас блестящие в темноте глаза. – О, нет, нет, нет.

– Что? – физически чувствую, как тяжесть наваливается на грудь.

– Я пробил шесть билетов. Раз, два, три… – одними губами произносит он, снова пересчитывая нас. – Вот… вас семеро. Но только шесть… – Его лицо бледнеет еще больше. – Господи, это один из вас!

Какого хрена?

Снова оглядываю пассажиров. Смотрю на эти лица и… да я понятия не имею, кто из них ехал с нами, а кто – нет. Пара подростков. Женщина с перекачанными губами. Бородатый парень. Чувак с телефоном… Я всю поездку пыталась заснуть, остальные, думаю, тоже. Свет в салоне не горел, было так темно.

Бородатый парень выпрямляется, возвышаясь над нами, как гора.

– Ну и кто это? Мы будем паиньками, отдадим тебе кошельки и все на свете. Просто выходи, не бросайся на нас, и все будет хорошо.

Тишина.

– Это он. – Губастая дама тычет пальцем в чувака с ткелефоном. – Он даже не ранен.

– Че? Реально? – Он смотрит на нас снизу вверх, и я понимаю, насколько парень молод: не больше 25. – У меня большой палец сломан. Я даже сообщение набрать не могу!

Глаза девочки-подростка встречаются с моими. А потом она поднимает дрожащий палец… и направляет его прямо на меня.

– Ты.

– Что? Ты думаешь, что это я?

– Нет, я помню тебя, вот. – Хорошенькое лицо хмурится. – Ты жутко грубая! Швырнула свою сумку поверх моей. У меня там дизайнерские сапожки, и их наверняка все раздавило, потому что тебе плевать на других людей, и тебе плевать, что я умру здесь…

– Стоп! – кричит на нее Гарри. – Ты ее помнишь, это хорошо. Этот факт нам пригодится. Кто-нибудь кого-нибудь еще помнит?

– Он храпел у меня за спиной, – подает голос мальчик-подросток, указывая на бородача. – Жутко бесил.

– Еще кто-нибудь?

Тишина.

– Так, стоп, мы же можем найти всех в соцсети. Подтвердить личность. – Вытаскиваю телефон… – Черт. Нет сети.

– Чудо, что мы вообще смогли позвонить в полицию, – бормочет губастая дама.

Смотрю по очереди на остальных пассажиров. Гарри – мой муж, он вне подозрений. Пара подростков ручаются друг за друга, правильно? Предположим, что к нам все же забрался человек, а не демон изменяющий память из ужастика.

Остались чувак с телефоном, бородач и дама.

Три человека.

Один из них лжет.

Несмотря на жалобы чувака с телефоном, он и правда почти не пострадал. Юный, невинный… но нельзя судить о книге по обложке.

Женщина с накачанными губами. Ее лицо… странное. Не могу подобрать другого слова. Видимо это результат пластических операций, но может и нет. Что-то серьезно не так с областью вокруг ее глаз. И никаких эмоций на лице…

Это из-за ботокса?

Или… это маска?

Смотрю на ее шею в поисках шва. Но тут так темно, что почти ничего не вижу…

Бородач. Пугающий. Сгусток чистой ярости, готовый взорваться в любой момент. У него рукав в крови, но это ничего не значит – тут повсюду кровь. Он мог просто что-то задеть или вытереть.

Как будто очевидный выбор, но подросток же помнит его.

– Может просто уйдем в лес? – шепчет Гарри. – Подальше от всех.

– Ты же слышал водителя. Их может быть больше.

– Но оставаться здесь…

– Семеро против одного.

– Но почему он ничего не делает? Хотел бы ограбить… Он с нами играет.

Я содрогаюсь.

– Иди один, если хочешь. Я остаюсь.

– Я не собираюсь…

– А я не собираюсь умирать из-за твоей тупости!

И снова он. Гнев, копившийся с каждым годом брака. Я так хочу кричать на Гарри, но это никогда не срабатывает. Уже знаю. Поэтому просто смотрю в  остатки лобового стекла, смаргивая слезы.

Мелкие хлопья снега наметают сугробик на остатках рамы. За ним виднеется участок дороги, идущий в гору, девственно чистый и белый теперь. Цепочка следов из леса, полузасыпанная снегом.

И…

Еще кое-что.

Холмик. Чуть в стороне от дороги, на опушке леса. Что-то в нем привлекает мое внимание, хотя деталей и не разглядеть. Будто странная куча не принадлежит этому месту, противоречит природному ландшафту.

А это что? К нему ведут следы?

Прищуриваюсь, пытаясь осмыслить увиденное. Кто-то выходил из автобуса? Вышел и вернулся? Это кто-то из пассажиров?

А это… там на снегу. Кровь?

– Ребята, ребята, смотрите! – Тыкаю пальцем в лобовое стекло. Голова разрывается от пульсирующей боли, сердце бешено колотится, все плывет перед глазами. – Там… там кровавый след... и там…

Гомон за спиной стихает.

– Боже мой, – шепчет девочка-подросток.

– Что там? Это кровь?

Черные точки пляшут у меня перед глазами. Хватаюсь за спинку водительского сидения. чтобы не упасть…

Она мокрая.

Густая красная кровь пятнает мои пальцы. Что?..

Водительское сидение пропитано кровью.

Но водитель…

Его одежда сухая.

Нет…

– Это водитель! Это он!! – кричу, пятясь назад.

Сначала он не реагирует.

А потом медленно поворачивается. И когда я вижу его лицо, у меня кровь застывает в жилах.

Он улыбается.

Автобус взрывается хаосом. Бросаюсь к двери, но стоит мне сделать шаг, как кто-то хватает меня за руку. Тело пробивает дрожь, голова вопит от боли… Резко оборачиваюсь и вижу, как он сжимает мое плечо изо всех сил.

– Не так быстро, – рычит он, улыбаясь все шире.

А потом все как в тумане. Гарри из неоткуда бросается на водителя, бьет его по лицу. Хватка ослабевает и я валюсь на снег. Холодный, обжигающий снег…

Остальные высыпают наружу. Пара подростков, женщина, молодой парень. Бородач присоединяется к Гарри, и теперь они борются втроем.

– Беги! – кричит Гарри, глядя мне в глаза. – Беги!

Минутное колебание… и я бегу. Остальные следуют моему примеру, и все мы в ужасе бросаемся вглубь леса.

***

Мы не выпускали дорогу из виду и, несколько часов блужданий спустя, заметили фары снегохода, взбирающегося на гору.

И пока мы бежали, я все думала о том, что услышала тогда на радио: “продолжается поиск заключенного”.

Это был он?

К моменту прибытия полиции, все трое мужчин бесследно исчезли. Их так и не нашли. Хотелось бы мне думать, что они живы где-то там. Что Гарри вернется домой. Но я знаю, что этому не бывать.

Полиция, однако, обнаружила тело настоящего водителя.

В том холмике в конце кровавого следа.

~

Оригинал

Телеграм-канал, группа ВК чтобы не пропустить новые посты

Хотите получать эксклюзивы? Тогда вам сюда =)

Перевела Юлия Березина специально для Midnight Penguin.

Использование материала в любых целях допускается только с выраженного согласия команды Midnight Penguin. Ссылка на источник и переводчика обязательны.

Но у входа в ванную я остановился. Мое внимание привлекла вспышка белого цвета. Казалось, будто кто-то стоит в моей гостиной.

Я жил один.

И я никогда не подпускал к себе людей настолько близко, чтобы они могли войти и разбудить меня посреди этой чертовой ночи.

Я забежал в ванную, запер дверь и оделся. Быстро и тихо, на сколько это было возможно. В панике я решил, что как-то неразумно встречать незваного гостя голым. Знаю, что это звучит странно. Но это правда. Некоторые люди в подобных ситуациях реагируют не лучшим образом.

Я надел треники и футболку, оставшиеся после ночного душа. В кармане штанов, по счастливой случайности, по прежнему находился мой сотовый. Взволнованно, большим пальцем я набрал номер экстренной службы.

Из гостинной меня сразу же поприветствовал голос.

- Добрый вечер, мистер Маркс.

Я выглянул из ванной. Это был подросток. Парню было не больше восемнадцати лет. Как только мои глаза привыкли к темноте, я увидел, что он одет в красную клетчатую фланелевую рубашку и выцветшие синие джинсы, рваные по краям. Из под рубашки торчала черная футболка. Копна светлых волос была перевязана старой красной банданой. Все вместе это выглядело как один из тех ретро-нарядов, которые носят дети в наши дни.

Он заговорил голосом, полным боли и гнева.

- Где она? Где вы ее держите? ГДЕ ОЛИВИЯ, ТВОЮ МАТЬ?

Я тупо уставился на незнакомца.

- Что ты делаешь в моей гостиной? - спросил я.

Он двигался очень быстро. Не успел я даже понять, что произошло, как парень прижал к моей голове Кольт и жестом указал мне на диван.

- Садись, старик.

Он был не намного моложе меня. Оскорбление "старик" имело примерно столько же смысла, как и все остальное.

- Где Оливия?

В момент появления пистолета, мой палец нажал на вызов 911 в кармане. Я проклинал себя за то, что не сделал этого раньше. У меня получилось включить громкую связь и уменьшить громкость до минимума, чтобы нападавший не услышал диспетчера. Вскоре парень схватил меня за воротник рубашки и я лишился возможности что-либо делать этой рукой.

- Я не знаю, о чем ты говоришь. Здесь нет ни Оливии, ни мистера Маркса. Ты вломился в мой дом посреди гребаной ночи, чтобы расспрашивать меня о людях, которых я не знаю? Мне нужно, чтобы ты ушел. Мне нужно, чтобы ты убрался нахер прямо сейчас".

Холодный металл пистолета ударил меня по лицу с такой силой, что искры полетели из глаз.

- Хватит врать, - прошипел парень. - Думаете, я не сделаю этого?

Он приподнял пистолет и еще сильнее уперся стволом мне в лоб. Я думал о смерти. Я думал о том, что никогда не смогу попрощаться ни с мамой, ни с папой, ни с братом. Я закрыл глаза и ждал, когда этот сумасшедший положит всему конец.

Но он этого не сделал.

- Где Оливия? - повторил он. - Я знаю, что она здесь.

Мое сознание металось по кругу. Я не знал никаких Оливий и не знал абсолютно никого по имени Маркс. На самом деле, последний человек, которого я встречала по имени Оливия, учился со мной в четвертом классе. И жила она теперь в Тампе. Я был уверен, что мы говорим о разных людях.

- Мы любим друг друга, сэр. Вы, блядь, не можете этому помешать. Зачем вам это нужно? Я собираюсь сделать ее самой счастливой девушкой на свете. Это все, чего я хочу в жизни. Разве вы не понимаете? В этой жизни для меня нет ничего важнее Оливии. Нет ничего, чего бы я не сделал ради нее.

Он отвел от меня пистолет.

- Итак, мне нужно, чтобы вы привели ее сюда, немедленно, блядь.

Внезапно квартира наполнилась торопливыми шагами. За ними последовал стук кулаков в дверь комнаты для гостей. Это было невозможно. Когда я ложился спать, внутри никого не было. И жил я на тринадцатом этаже.

Я почувствовал, как моя рубашка стала мокрой от пота.

После еще нескольких сильных ударов красивая блондинка вывалилась из гостевой спальни и протиснулась мимо меня. Увидев моего незваного гостя, она вскрикнула.

- Джеймс!

И бросилась в его распростертые объятия.

Я ошеломленно смотрел на них, целующихся.

У меня возник вопрос, а не сошел ли я с ума. И точно ли это не сон. Чтобы убедиться в этом, я ущипнул себя. Это определенно был не сон.

- Вы мне солгали, - сказал Джеймс голосом, в котором, казалось, не было сочувствия. - Я знал это. Я знал, что копы ошибались на ваш счет. Вы просто маленький гребаный урод, который получает от этого удовольствие, не так ли, мистер Маркс?

Они придвинулись ближе. Я почувствовал, как у меня на лбу выступил пот, как мои мышцы непроизвольно напрягаются и сокращаются. Это, должно быть, какая-то ошибка. Или пранк. Кто-то видимо привел девушку в мою спальню, чтобы она потрахалась со мной. Может быть, эти двое были друзьями моих друзей. Все это могло быть просто розыгрышем.

Я верил в это до тех пор, пока Джеймс в последний раз не приставил кольт к моему лбу.

- Если полиция не убьет вас, мистер Маркс, вы будете продолжать похищать девушек. Вы просто не можете ничего с этим поделать, не так ли? Это в вашей природе. Это заложено, как инстинкт. Вы просто один из этих грязных маленьких падальщиков. Вы питаетесь всем, что делает людей счастливыми. Получается, если полиция не хочет вас убивать, видимо, это моя задача. Может быть, мне стоит это сделать. Это ведь окажет услугу всем нам, верно?

Джеймс отошел, поднял пистолет и нацелил его мне в грудь. Я закрыл глаза и вновь стал ждать смерти от рук полоумного, который даже не знал моего имени. Я должен был сказать ему. Может быть, услышав мое имя, он поймет свою ошибку...

- Пожалуйста, - прошептал я. - Меня зовут...

Но выстрелы заглушили мои последние слова. Я рухнул на пол, как груда кирпичей.

И внезапно весь свет погас.

***

Я проснулся от того, что в моей гостиной стоял другой человек.

В руках у него был пузырек с нашатырем или чем-то подобным. Вонь заполнила мои ноздри так внезапно, что я повернулся вправо и меня вырвало. Человек расхохотался так сильно, что его большой живот затрясся.

- Вернулся к нам, да? - спросил он.

Я кивнул и посмотрел вниз на свою грудь. Я ожидал увидеть огромную дыру или кровь, волнами стекающую вниз, но моя простая серая футбольная майка смотрела на меня так же невинно, как в тот день, когда я ее купил. Я быстро похлопал себя по телу в поисках пули, но врач скорой помощи этого не знал. Он повернулся и прошептал в рацию с густым нью-йоркским акцентом, который невозможно было скрыть.

- Нам нужно вызвать сюда психиатра.

Я встал и оглядел квартиру. Мой спутник был не единственным, кто находился внутри. Женщина в перчатках и с фотоаппаратом изучала содержимое моей гостинной. Детектив открывал и закрывал разбитую входную дверь.

Я подошел к последнему, чтобы спросить, что за хрень тут происходит.

На рубашке мужчины красовалась бейджик с надписью Диас. Он был средних лет. Вероятно, близок к выходу на пенсию. Его седые волосы начинали редеть в районе  макушке.

Детектив Диас выглядел так, будто только что увидел привидение.

- Сынок, мы приехали, как только услышали выстрел в твоем телефоне...

- Где он? - воскликнул я. - Где, блядь, Джеймс? Этот больной ублюдок мог убить меня. Он был прямо передо мной, офицер, прямо здесь. Я не знаю, как пуля прошла мимо.

Диас посмотрел на меня. Он выглядел растерянным. Он выглядел так, словно хотел дать мне ответ получше, чем тот, который у него был припасен. Но он не мог.

- Послушай, сынок, здесь нет пули.

Он внимательно посмотрел на меня, надеясь на ответ. Не получив оного, он продолжил уже более спокойным тоном.

- Нет никакой пули. Нет Джеймса. Нет Оливии. Мы слышали твой голос и ничего больше. Все это место выглядит совершенно обычным, за исключением этих двух сломанных дверей, которые ты мог бы сделать и сам. Ну технически.

Я хотел возразить. Но детектив Диас поднял руку.

- Я не говорю, что ты это сделал.

Он вздохнул.

- Через минуту я буду звучать еще более безумно, чем ты, малыш. Видишь ли... Я уже бывал в этой квартире раньше.

Я начал вспоминать своего домовладельца. Никто мне этого не рассказывал.

- Окей... когда? - спросил я.

Он продолжил ровным голосом, который при этом звучал так, словно ему было трудно сохранять спокойствие.

- 1969.

Диас нервно оглянулся на своих коллег и потянул меня в угол кухни, где, как он думал, никого не могло быть. Его темные глаза казались робкими, серьезными и испуганными.

- Мы преследовали этого... этого серийного похитителя. И убийцу заодно. Насильника, садиста, в общем, все, что можно придумать. Настоящий больной урод, если не сказать больше.

Он сделал передышку.

- Но у нас не было на него достаточных данных. Знаешь, сынок, иногда полиции нужна целая гора улик, чтобы доставить человека в участок и предъявить ему обвинение. И у нас будет только один шанс на суд. И мы не можем его провалить.

Тут до меня начало доходить.

- Что с ними случилось?

Слезы навернулись на глазах полицейского.

- Мы... мы сообщили семьям жертв, что у нас есть подозреваемый. Но один из моих новичков проговорился кто именно. Муж жертвы, естественно, в ту же ночь отправился на очную ставку с этим парнем. Он никому не сказал о том, что собирается делать.

- Джеймс, - прошептал я в ответ.

Диас кивнул и продолжил.

- Джеймс нашел Оливию в квартире. Мы... мы подумали, что, может быть, он пытался незаметно вывести ее до того, как все случилось. Но, возможно, и нет. Трудно сказать наверняка, учитывая кровавое месиво, которое мы обнаружили".

Я попытался задать вопрос. Он проигнорировал его.

- Тимоти Маркс проснулся посреди ночи. Может быть, это была буря. Может быть, он услышал, как Оливия стучит в дверь. Может быть, он услышал, как Джеймс вошел внутрь. Трудно сказать.

Детектив кашлянул, прежде чем выложить последнюю часть рассказа, словно на исповеди.

- Тимоти хранил дробовик под кроватью. Примерно в два часа ночи он вышел из спальни, где застал Джеймса и Оливию, направлявшихся к выходу. Он убил их. Застрелил их обоих хладнокровным выстрелом на входе в квартиру. Они умерли мгновенно. Затем он подобрал кольт Джеймса и направил его на себя.

Полицейский оглянулся на разлетевшуюся в щепки дверь. Затем он посмотрел на офицеров, фотографирующих место происшествия, и на мои трясущиеся руки прямо перед ним. Он снова вздохнул. Похоже, он часто так делал. Как будто он заново переживает ту боль, которую испытал много лет назад.

- Джеймс и Оливия, должно быть, приняли тебя за него, - Диас неловко поерзал. - Наверное, я пытаюсь сказать вот что, сынок... Те двое злоумышленников, которых ты встретил сегодня ночью... Они погибли в этой квартире. Прямо здесь. Сорок лет назад. Я знаю, потому что сам расследовал это дело.

Жестом он указал на гостиную.

- И я не стал бы ждать встречи с третьим.

~

Оригинал

Телеграм-канал, группа ВК чтобы не пропустить новые посты

Хотите получать эксклюзивы? Тогда вам сюда =)

Перевел Березин Дмитрий специально для Midnight Penguin.

Использование материала в любых целях допускается только с выраженного согласия команды Midnight Penguin. Ссылка на источник и кредитсы обязательны.

Конечно, я лечился. К двенадцати годам перепробовал шесть схем лечения, каждая со своими побочками. И все они были ужасными, если вам интересно. От некоторых лекарств я становился жутко раздражительным, от других гиперфиксировался на каком-нибудь деле, а от одного просто спал сутками.

К восемнадцати я уже отчаялся найти работу. Меня едва хватало на то, чтобы с горем пополам окончить школу, что уж тут говорить про колледж. Лекарства держали на плаву, но в придачу к облегчению я получил целую пачку тиков. Я ронял все на свете, вскакивал посреди ночи, внезапно оступался и чуть не падал… Чистых хаос. Маме пришлось обклеить лестницу и перила противоскользящей лентой.

Тогда у меня были регулярные встречи с окружной службой занятости. Каждый четверг. Терпеть это не мог. В тот день было особенно плохо, и мама сама отвезла меня в управление: лекарства просто убивали. Она высадила меня в конце улицы, и пока шел до дверей офиса, я внезапно свернул и чуть не врезался в кирпичную стену. А потом опрокинул на себя урну с мусором.

Но впервые за пару лет они нашли мне потенциального работодателя! В ней не было ничего особенного – просто пожилая женщина в теплом пальто. Она представилась как Тереза и сказала, что наслышана обо мне. Предложила “испытательный срок” и солидную разовую выплату. Я так и не понял, в чем должна была заключаться работа, но она подчеркнула, что секретность имеет огромное значение.

Единственное требование – перестать принимать лекарства.

Окруженный плотным облаком зловонного запаха мусора, я принял предложение Терезы.

***

Я понятия не имел, чего ожидать в первый рабочий день. Уже неделю я не притрагивался к лекарствам и почти не спал заодно. Трудно было снова увидеть мир таким, каким он представал передо мной в детстве: лица скрывались в тенях, узорах, в листве… Практически везде. Бормотание и крики слышались в каждом скрипе половиц, тормозов вагона метро или в шуршании бумаги. Я почти не мог сосредоточиться, и так нервничал, что все время вздрагивал.

Тереза заехала за мной на сером седане. В ухе гарнитура, глаза то и дело беспокойно прыгают к навигатору. Я заметил, что она нервно трясет ногой и все время кусает губы. За весь путь она едва взглянула в мою сторону.

Наконец, мы прибыли к небольшому двору, примерно в сорока минутах езды от шоссе. Два больших трейлера и полуразвалившийся одноэтажный каркасник 60-х годов постройки. Дешевые деревянные панели и разбитые окна.

Во дворе стояло восемь машин. Четыре седана, два фургона, джип и автобус. Двор огородили желтой лентой, поставили палатку с ноутбуками и антенной, прожекторы и полдюжины ящиков под синим брезентом. Остаток двора заполонили вооруженные автоматами люди, сотрудники службы безопасности и парамедики с аптечками и носилками наизготовку.

Стоило мне выйти из машины, как добрая половина народа бросилась мне навстречу. Мне выдали гарнитуру, перчатки, кардиомонитор, и надели браслет из белого пластика на левое запястье. Тереза просто молча смотрела на это действо, щурясь от пота, разъедающего глаза.

– Что ищем? – спросила она. – Трое? Четверо?

– Один, – услышал я в наушник. – Поймали на ранней стадии. Вы добрались?

– На месте. Синий?

– Никакого синего. Все чисто.

Наконец, Тереза повернулась ко мне. Она положила руки мне на плечи и медленно заговорила:

– Наверное ты озадачен. Мне нужно только, чтобы ты вошел внутрь и рассказал мне, что видишь. Очень осторожно.

– Почему? Что там внутри?

– Я не знаю, – вздохнула она. – Никто не знает. Но мы думаем, что ты их увидишь.

– Это опасно?

Она неопределенно махнула головой.

– Неизвестно. Мы только начали их узнавать.

Потом последовал шквал инструкций. Меня заставили подписать отказ от ответственности, сфотографировали с шести ракурсов, взяли несколько обрацов крови. Потом взяли мазок с языка, проверили глаза и надели сразу две пары защитных очков. Тереза тут же сняла их с меня.

– Не прикрывать глаза, – буркнула она. – Ты должен ясно видеть.

Меня попросили подойти к двери, пока проводят диагностику: проверку оружия, проверку систем, проверку готовности… Как будто мы ракету собрались запускать. Ноги ощутимо дрожали.

– Я буду с тобой все время, – послышался голос Терезы в наушнике. – Ты можешь выйти в любое время. Просто расскажешь о том, что видишь. Я не шучу, именно о том, что видишь.

Начался обратный отсчет. Когда он дошел до нуля, вспыхнули прожекторы, превращая двор в город-призрак. Все затаили дыхание.

Мой выход.

***

Я вошел внутрь. Обычный одноэтажный дом. Три комнаты, кухня, ванная… Еще недавно здесь кто-то жил – даже одежда осталась валяться горой на стуле. Свет не горел, но прожекторы освещали помещение через окна, создавая ощущение, что я иду по залу ожидания в больнице.

Сердце билось о ребра. Я не знал, чего ждать, но мне должны были заплатить, а эти деньги стали бы толчком, в котором я так нуждался. Толчком к жизни отдельно от родителей, к своему жилью… Кругленькая сумма с четырьмя нулями за всего один рабочий день.

Но даже это не могло заглушить сомнения, когда я стоял там в этой заброшенной гостиной.

– Что ты видишь? – спросила Тереза. – Что-нибудь необычное?

– Нет, просто… просто мебель.

Диван, старый пузатый телевизор, ковер… ничего особенного. Я ходил кругами, описывая все, что видел. Шли минуты, и Тереза теряла терпение.

– Это все ерунда. Мне нужно, чтобы ты сказал, что видишь НА САМОМ ДЕЛЕ.

И тогда я зашел в ванную. Знакомая ужасная тяжесть тут же свернулась клубком внизу живота. Неопределенный звук резанул ухо… Я посмотрел в зеркало и увидел, как что-то движется позади меня.

На мгновение, пара льдисто-голубых глаз встретились с моими.

Я с криком обернулся.

– Тут ч-что… что-то шевельнулось!

В панике, я отпрянул назад, зацепил дверь ванной кончиками пальцев и захлопнул ее… А потом споткнулся, поскользнулся, запутался в занавеске и сорвал ее со штанги, завалившись в ванну. И раздавил таракана. И остался лежать, задрав ноги к потолку, и пытаясь вспомнить, как дышать. Пальцы покалывало от прилива адреналина.

– Что ты видел?! – кричала Тереза. – Что там?!!

– Голубые глаза! У него голубые глаза!

– Куда оно делось знаешь?

Нет. Наверное оно все еще за дверью.

– Посмотри еще раз! Посмотри еще раз и убирайся!

Но ей пришлось сначала уговорить меня вылезти из ванны. Она подбадривала, подстегивала и напоминала, что мне так или иначе придется выйти, добрых пятнадцать минут. И, когда я наконец сдался, онемевшие ноги едва держали меня.

Итак, я все же открыл дверь. И никого не увидел. Коридор был пуст. Я осторожно вышел, оглядываясь по сторонам. Ничего.

Я остановился посреди гостиной, чувствуя себя полным идиотом. Вот именно поэтому я и принимал лекарства: паранойя, приступы паники… Наверняка все эти люди снаружи так на меня подействовали. Я просто заранее ожидал найти здесь что-то. Они накрутили меня, чего удивляться, что всякое мерещилось…

А потом я увидел картину на стене, на которую раньше не обратил внимания.

Странно.

Похожа на одну из дешевых картин из благотворительного магазина. Она изображала двух женщин, идущих по мостику жарким летним днем. Такая, совершенно обычная картина… но не для меня. Я же осмотрел тут каждый сантиметр, когда вошел.

Вам знаком этот феномен, когда произносишь слово снова и снова, и в какой-то момент оно полностью теряет смысл, превращаясь в набор звуков? Такое же чувство охватило меня. Картина начала расплываться, исчезать, превращаясь в красочное пятно. И там, в этой мешанине красок я снова увидел их – голубые глаза. Маленькие яркие пятна в воде по бокам моста. А следом за ними проявилось лицо. Неуловимое, то и дело пропадающее…

В эту секунду я понял, что совершенно точно не видел эту картину, когда вошел.

А еще, что оно осознало, что я могу его видеть.

Я медленно попятился назад.

– На картине что-то есть, – прошептал я в микрофон. – В гостиной.

– Уверен? Абсолютно уверен?

– Д-да. Абсолютно.

– Выметайся.

Завернув за угол, я отчетливо услышал скрип половиц за спиной. Картина скрылась из глаз, но я отчетливо чувствовал как что-то движется. Я все еще пятился спиной вперед, выйдя на холодный осенний воздух, и вздрогнул, когда чьи-то руки легли на мои плечи. Вооруженные люди оттащили меня назад, парамедики светили фонариками в глаза. Они засыпали меня всевозможными вопросами: мое имя, девичья фамилия матери, имя нашего президента… Меня уложили на носилки, и в этот момент команда зачистки ворвалась в дом с электрошокерами для скота, сетями и ящиком.

Я плакал и смеялся одновременно, ощущая, как спадает нервное напряжение. И даже не заметил, что Тереза села рядом. Мне дали воды и таблетку,  и я принял все без вопросов.

– Молодец, – сказала Тереза. – Все закончилось. Все закончилось.

– Что это было?! Что там внутри?!

– Нечто, что может увидеть только избранный.

***

Вот так я первый раз работал с Терезой. В следующие несколько лет меня вызывали раз или два в месяц и платили столько, что я смог перебраться из родительского дома в свою квартиру. Каждую неделю Тереза навещала меня, и мне нужно было регулярно проходить осмотры, но большую часть времени я все же был предоставлен сам себе.

Постепенно я начал узнавать больше о компании, на которую работал. Платежи приходили от Hatchet Biotechnica, дочерней компании Hatchet Pharmaceuticals. Моя должность называлась “поставщик”, в принципе так ко мне и обращались.

Тереза со временем рассказала, на что нужно обращать внимание и как действовать, но та первая миссия была испытанием. Мне дали шанс проявить себя. Я понятия не имел, что именно искал, но видимо моя особенность и склонность находить закономерности здорово помогла.

Я узнал больше и о процедурах. Например, они всегда проводили “проверку на синий”. Это значило обследование близлежащей территории в поисках признаков заражения. Обычно это были цветы, часто синие, но не всегда. Иногда тюльпаны, но в основном подсолнухи. А однажды они просто нашли кучу зубов, торчащих из стены. В общем говоря, “проверка на синий” – это поиск чего-то выбивающегося, неуместного или откровенно странного. Когда обнаруживалось что-то подобное, миссия тут же сворачивалась, и весь район уничтожали направленным взрывом.  Если он все еще был населен, они ставили тенты и использовали огнеметы.

Помню, как однажды, за неделю до Рождества, шестеро мужчин с огнеметами должны были сжечь теплицу. Никогда не забуду, как пламя плясало в их забралах. Они видели только сполохи огня, но я – нет. Я видел тела, объятые пламенем. Слышал крики в звоне разбивающегося стекла. А в обугленных останках расплавленного пластика видел искаженные болью лица, смотрящие на меня полными ненависти черными провалами глаз.

Я успел поработать с 33 случаями за два с половиной года. Каждый раз я заходил в какое-нибудь место и искал что-либо неуместное, прячущееся у всех на виду. И я понятия не имел, с чем имею дело. Просто иногда краем глаза замечал, как что-то пробегает мимо, или видел пару голубых глаз, смотрящих с другого конца комнаты. Каждый раз я просто сообщал команде, что видел, и уходил. Стул. Холодильник. Подозрительное окно. Черт, да даже однажды музыкальная шкатулка.

В последний раз мы подходили к какому-то дому. Стоял дождливый осенний вечер, и, когда мы, наконец. добрались, территорию уже оцепили. На земле валялась вывеска “Продается”, сбитая неаккуратно развернувшимся джипом.

Меня одели в защитный костюм. Взяли кровь, упаковали, все такое. Просто еще одно дело. Я все еще нервничал, но с каждым разом справлялся все лучше.

– Синий? – спросила Тереза.

– Никакого синего, – ответил один из охранников. – Мы наблюдаем одно танго.

– Уверен? – Тереза прищурилась. – В первом отчете речь шла о шести.

– Вторичные показания говорят об одном. Возможно беглецы.

– Уведомите Галапагосы, – наконец вздохнула Тереза. – Отправляй его на охоту.

Она обернулась ко мне, с улыбкой похлопав по плечу.

– Зашел и вышел. Ты справишься.

– Я справлюсь, – повторил я. – Да.

Все шло стандартно: обратный отсчет, прожекторы и игра начинается. Я будто выходил на сцену. Остановившись на секунду в дверном проеме, я посмотрел на свою черную тень, тянущуюся вперед, и почувствовал себя охотником. Только меня следовало боятся в этом доме. И все, что еще осталось здесь, уже пыталось почтительно спрятаться.

– Пол кривой, – отметил я. – Странное место.

– Уверен?

– Да. Определенно.

Я взял себя в руки и начал обходить комнаты, одну за другой.

***

Я все ждал, когда появится это чувство. Я видел то, что на поверхности и то, что скрывается за очевидным. Голубые глаза, все более четко проявляющиеся фигуры… Просто нужно расслабиться и ждать, когда то самое чувство захлестнет меня. Я был почти спокоен, но все еще чувствовал неясный зуд какой-то первобытной части, только и ждущей, когда я запаникую.

Ничего не происходило.

Я проверил кухню, гостиную, спальню… ничего. Только странно кривящийся пол, пустые комнаты и эхо моих шагов. Пустая гостевая с единственным окном. Я представил угрюмые лица в коре деревьев снаружи.

Двадцать минут спустя у меня так ничего и не было. Я доложил Терезе, но она настаивала, что они все еще получают показания изнутри дома. Что-то было там, вместе со мной, но я ничего не видел. Я проходил через отрицание, страх, гнев, снова и снова. Что я упустил?

Отчаявшись, я просто сел на пол посреди гостиной. Потер глаза, вздохнул и попытался расслабиться.

– Тереза, я… я… Я ничего не чувствую. Ты уверена?

Она не ответила.

– Тереза?

– Да, – отсутствующе бросила она. – Да, нет, я… у нас все хорошо. Подожди минутку.

– У нас все хорошо? Что значит “у нас все хорошо”?

Снова молчание.

Я потоптался внутри еще минут десять, прежде чем подошел к окну, выходящему на передний двор. Прожектор бил прямо в глаза.

– Тереза? Я выхожу. Тут пусто.

Я открыл дверь и уперся в две дюжины лиц, устремленных на меня. Как будто они удивились моему появлению… но что-то было не так. Да, что-то было не так.

Все они смотрели со странными выражениями. Кто-то равнодушно, кто-то улыбаясь от уха до уха. Один из парамедиков уставился на меня с отвисшей от ужаса челюстью. Как будто они не знали, что чувствуют или как это выразить.

В животе знакомая тяжесть свернулась клубком. Мои глаза остекленели, будто глядя на одну из стерео-картинок. На что-то, скрывающее закономерность. Это чувство я ждал внутри дома, но нашел снаружи.

Позади всех обнаружилась Тереза.

Она вышла из-за джипа, улыбаясь во весь рот.

За очертаниями ее лица проступили глаза, светящиеся холодной синевой.

***

Один за другими их глаза вспыхивали синим. И всего через мгновения я разглядел в траве у ног толпы фигуры, похожие на человеческие. Обезглавленные, изувеченные тела.

Самозванцы. Двойники. Мимики. Кошмарные существа, обманом заманившие нас в ловушку.

Одна за другой, улыбки начали расползаться на их лицах. Ряды невероятно острых зубов, длинные извивающиеся языки. Их пальцы и шеи становились все длиннее… Они сбрасывали маски и без страха смотрели мне в лицо.

Ни слова не было сказано вслух. Но мне как будто сам ветер кричал бежать.

И я побежал. Захлопнул за собой дверь и устремился в дом. Лица проступали из стен. Дверные ручки обрастали пальцами и хватали меня за одежду. Мое собственное искаженное лицо плясало в зеркалах и окнах, улыбаясь с вырванной нижней челюстью. Я боялся моргать. С каждым ударом сердца по венам разливался ужас, заставляющий держать глаза открытыми.

Дверей стало больше, чем было. Окон тоже. На кухне внезапно появилось мансардное окно и четыре холодильника. Вся главная спальня. как фурункулами покрылась бесчисленным множеством картин, изображающих жестокие, утопающие в крови сцены. Они уже проникли внутрь, они окружали меня… и теперь мне оставалось только лихорадочно пытаться вспомнить, что было реальным, а что нет.

Ворвавшись в гостевую я вспомнил, что там было всего одно окно.

Теперь уже два.

Оставалось только положиться на удачу. Попробовать угадать.

Я схватился за оконную раму, буквально видя, как зубы впиваются в мои ладони. Горячие языки вылизывают запястья. Широкие улыбки получают свою добычу…

Но то было лишь воображение.

Я вывалился в окно и бросился в лес.

***

Всю ночь я продолжал идти. Грудь разрывалась от сдерживаемых криков. Без лекарств в темноте все выглядело так, будто тянется ко мне. Пытается съесть, схватить, убить… В скрипе веток я слышал смех, в вое ветра – крики.

Я бежал уже несколько часов. когда нога вдруг застряла между камнями. Я упал на землю, подвернув лодыжку, и увидел, как они настигают меня. Как их пальцы впиваются в плоть… Корчась на земле, я молил, чтобы они отпустили меня, пожалуйста, пожалуйста….

А через пару секунд понял, что просто поцарапался о подлесок. Никого не было. Все закончилось.

Я расплакался, стараясь игнорировать перекошенное лицо, расползшееся по диску полной луны над головой.

***

В конце концов, я добрался домой. Ни на голосовой, ни на электронной почте никаких сообщений. Все мои рабочие номера оказались отключены. Не осталось способов связаться с ними, не осталось никакого следа фирмы, нанявшей меня. Hatchet Biotechnica существует только на бумаге, нет ни офиса, ни контактной информации, ни владельцев. Просто прикрытие.

Я ничего не слышал о Терезе с тех пор. Думаю, что те, на кого я работал, просто сочли меня мертвым. Поэтому я решил поделиться этой историей, хоть и анонимно: те, кто знают, кто я, смогут со мной связаться. А остальных я хочу предупредить.

Будьте бдительны. Доверяйте своей интуиции.

Это может спасти вам жизнь.

~

Оригинал

Телеграм-канал, группа ВК чтобы не пропустить новые посты

Хотите получать эксклюзивы? Тогда вам сюда =)

Перевела Юлия Березина специально для Midnight Penguin.

Использование материала в любых целях допускается только с выраженного согласия команды Midnight Penguin. Ссылка на источник и кредитсы обязательны.

Хэнк молчит, наблюдая как я помешиваю тесто в миске.

– Это же неправда, так ведь?

Такой серьезный, устрашающе спокойный голос… у меня мурашки бегут по спине.

– Конечно правда! Сам подумай. Вот что такое призрак?

Хэнк задумывается на мгновение.

– Тот, кто умер?

– Именно так. – Бодро киваю. – И в нашем доме никто не умирал. Мы же купили его совершенно новым в прошлом году, помнишь? Значит, здесь не может быть призраков.

– Откуда тебе знать?

С нехорошим чувством, я снова поворачиваюсь к сыну. Для семилетки Хэнк чересчур дотошно докапывался до истины. Что равно впечатляло и нервировало.

– Откуда мне знать что?

– Откуда тебе знать, что в нашем доме никто не умер?

Стучу лопаткой по краю сковороды, пытаясь собраться с мыслями:

– Ну разве мы бы не знали, если бы такое случилось? Милый, все-таки сбегай вниз, принеси мне муки, оладьи совсем разваливаются.

Краткое молчание.

– Нет, мам.

– Хэнк, – у меня кончается терпение, – папа внизу, свет будет включен. Давай, нет здесь никаких призраков, поверь мне.

Но Хэнк продолжает сидеть, болтая ногами, явно чувствуя себя неуютно. Такого раньше никогда не случалось, и я просто не могу понять, почему он вдруг стал бояться подвала. Начитался глупых страшилок?

– Слушай, давай так: я позову папу, и он тебя проводит? – говорю я на ходу, по пути к двери в подвал.

– Нет, мам, не надо! – Хэнк срывается с места, бежит ко мне и тянет за край фартука. – Не зови папу!

– Да почему?

Внезапно слезы выступают у него на глазах.

– Он мне не нравится.

Что?

– Он тебе не нравится?.. Почему?

– Он плохой.

– Что? Да как у тебя язык повернулся?

Хэнк выпячивает нижнюю губу, совсем как в раннем детстве.

– Он злой.

– Он не злой, милый, почему ты так говоришь?

– Ну… – голос Хэнка звучит совсем тихо, неуверенно, – вчера, после школы, я спустился в подвал, чтобы попросить кого-нибудь помочь с макаронами, а он кричал на какую-то леди… А потом ударил ее.

– Какие макароны? Какая леди?.. – От его слов я вся каменею.

Хэнк прячет лицо в моем фартуке и всхлипывает:

– Я не знаю…

Положив руки на плечи сына, я опускаюсь на колени.

– Хэнк, расскажи мне, что произошло.

Мой муж всегда был домоседом и большую часть времени проводил копаясь в гараже. Единственное, что от него требовалось – поддерживать порядок в доме и ухаживать за нашим сыном после школы. Просто я всегда работала допоздна, и возвращалась, когда Хэнк уже спал.

– Когда я прихожу домой, у папы всегда новая леди в подвале. Мне нельзя туда спускаться, но я их слышу. Он говорит, что я должен сам приготовить себе ужин, но вчера я забыл выключить плиту, и немного воды из кастрюли попало на руку… – Он закатывает правый рукав, обнажая большой ожог на предплечье.

Я просто не понимаю… смотрю на ожог, на сына… и вся покрываюсь мурашками.

– …И вот я спустился вниз, чтобы сказать папе, но он был занят с леди. И он очень разозлился, когда увидел меня.

Не знаю, что сказать. Сердце колотится где-то в горле, голова идет кругом.

– Ч-что случилось с леди, Хэнк? – шепчу я.

Он нервно облизывает губы.

– Я… я не… Она теперь живет в подвале. Они все там…

Кровь стынет в жилах.

– Стой здесь. Я поговорю с папой.

– Нет! – Сын хватает меня за рукав. – Не уходи, мама!

– Детка, я должна. Не волнуйся, призраки меня не тронут. Я просто выясню, что происходит.

– Нет! Тебе нельзя! – Он все дергает меня за блузку. – Папа сказал, что тебе нельзя рассказывать о прошлой ночи!

– Что? – Я с трудом понимаю, о чем он говорит. – Это важно, Хэнк. Отец должен о тебе заботиться!

Хэнк падает на колени, прижимая ладошки к лицу.

– Я боюсь, – всхлипывает он. – Если ты расскажешь, он заставит меня вернуться в могилу!..

~

Оригинал

Телеграм-канал, группа ВК чтобы не пропустить новые посты

Хотите получать эксклюзивы? Тогда вам сюда =)

Перевела Юлия Березина специально для Midnight Penguin.

Использование материала в любых целях допускается только с выраженного согласия команды Midnight Penguin. Ссылка на источник и кредитсы обязательны.

– Черт! – кричал я, колотя кулаками по металлу, но только растянул запястье. Люк заклинило, а ручка, неведомым образом, начисто исчезла. Выходило, что придется искать болторез или что-то подобное, чтобы перерезать металлический штырь, запирающий выход. Я не мог сдвинуть его с места, силы не хватало. Прут диаметром не меньше трех сантиметров – задача не для мягкой плоти человеческих рук. Нужны инструменты.

По крайней мере это поправимо.

Спустившись вниз и переведя дух, я заметил на стене схему бункера, грубо набросанную мелом. Три этажа. Внизу – склад, о котором говорил Дэниэл, правда перечеркнутый большим крестом. Верхний этаж, на котором я и находился, назывался “Жилые помещения”. А вот на втором этаже находились мастерские. Значит там и должно найтись то, что мне нужно.

Одна дверь вела на бетонную лестницу, и, стоя на верхней ступеньке, я скользнул светом фонарика по перилам, спиралью уходящим вниз, не до конца понимая, что надеялся увидеть. Впрочем, внизу ждали лишь резкие тени и мерзкий запах, витающий в воздухе. Запах, от которого першило в горле и жгло легкие. Заходила ли полиция так далеко? Или они увидели ту жуткую запись и просто ушли? Почему-то мне показалось маловероятным, что этого было бы достаточно, чтобы всполошить весь департамент шерифа, так может их напугало что-то другое? Что-то, что смогло обратить в бегство десятки вооруженных людей? Что-то, что наверняка гнездилось там внизу.

Дверь...

Я тихо спускался вниз.  Сначала даже подумывал оставить Рипли наверху, но, уже однажды потеряв его, я был готов рискнуть, лишь бы знать, что мой пес рядом. К тому же, он вел себя даже тише меня, и мне совсем не хотелось спускаться по темной лестнице в одиночку. Тишину нарушал только цокот его когтей по бетону, звук, который я находил удивительно успокаивающим. А мне и правда это было нужно: луч фонарика плясал по стенам в дрожащей руке, дыхание сбивалось.

На следующем этаже я нашел мастерскую, именно такой, какой вы могли бы ожидать. Большое пространство, заполненное генераторами, резервуарами для топлива и воды, бойлерами, обогревателями – практически всем, что нужно для выживания, но что нельзя расположить снаружи из-за радиации. Провода и трубы тянулись из одного конца комнаты в другой, и даже спустя столько лет большая часть механизмов все еще гудела в полной темноте, что я нашел глубоко тревожным. Мельком взглянув на это странное переплетение резких силуэтов и промышленных форм, выступающих из стен и пола, я вздрогнул и огляделся, быстро заметив небольшой участок, который Дэниел отгородил под мастерскую. Примерно пятую часть площади занимал  большой верстак и несколько высококлассных станков, которые он явно активно использовал. Токарные станки. Циркулярные пилы. Сверла. Шлифовальные машины. Сварочные аппараты. Все, что нужно было мужчине, чтобы работать руками.

И, о, Дэниэл работал.

Я не совсем понимал, над чем, но на верстаке лежала рука. Ее водрузили поверх стопки бумаг, пожелтевших от времени. На белой доске еще угадывалась выцветшая диаграмма, похожая на схему шарнирного сочленения. Уставившись на эту руку, я подумал о записи, о механизме Дэниела, удерживающем его семью вертикально, и едва не оставил на полу свой завтрак. Не знаю, пытался ли Дэвид сделать конечности снова подвижными или просто искал способ собрать разлагающиеся останки своих детей, когда гниение заставило тела распадаться, но, судя по размеру, рука принадлежала ребенку 10-12 лет. Она лежала на столе, словно разобранные часы. И да, на руке не хватало пальца.

Боже, насколько же он сошел с ума?

Зажав нос, я начал выдвигать ящики один за другим, в поисках болтореза или, может быть, ножовки. Грохот заставит Рипли сделать пару шагов назад, и я притормозил, чтобы убедиться, что снова его не потеряю. А потом продолжил опустошать ящик за ящиком, надеясь найти хоть что-то. Что угодно, лишь бы сломать гребаный прут.

В конце концов, мне удалось раздобыть мощные плоскогубцы, лом и болторез. Первые  я засунул в карман, второй спрятал за поясом, а третий, слишком большой, чтобы поместиться в карман, крепко сжал в кулаке. Болторез обнадеживающе  оттягивал мне руку, и это успокаивало. Правда, не долго.

Что-то двигалось в темноте, там, в запутанных джунглях теней от труб и проводов, опутавших мастерскую, как лианы. Фигура. Крайне худая, но явно человеческая. Я не мог не вспомнить запись. Ну понятно же, что они не могли на самом деле шевелиться.  Наверняка, Дэниэл это как-то подстроил. Леска, моторчик… Сама мысль о том, что тела двигались сами по себе... Нельзя в такое верить, ведь так? Я просто ухватился за эту идею, ведомый паникой. Вот и все…

И тут я увидел их. Пара белых маленьких точек светилась в темноте этого индустриального лабиринта. Рипли спрятался мне за спину и прижал голову к ноге, тихо, испуганно скуля.

– Это бликует металл, – сказал я вслух, пытаясь успокоить дрожь в руках. Свет фонарика так метался, что сложно было что-то разглядеть. – Просто два блестящих кусочка металла...

Огоньки моргнули и начали приближаться. И если у меня и оставались какие-то сомнения, то они рассеялись при виде бледной руки, появившейся в луче света.

Я рванул к лестнице и побежал наверх, но поднявшись всего на пару ступенек, заметил нечто на перилах надо мной: заплесневелый комок плоти, едва узнаваемый человеческий кулак, с иссохшими до костей пальцами. Сам того не желая, я поднял фонарик и увидел раздутое лицо безволосого трупа, уставившегося на меня сверху вниз. Я даже не могу сказать, кто это был: девочка-подросток или сам шестидесятилетний Дэниэл. Инстинктивно отвернулся… из мастерской на меня шло еще одно тело. Я оказался в ловушке. Некуда бежать. Теплая жидкость потекла по моей ноге – Рипли обмочился. Взрослый пес, поджавший хвост, дрожащий как щенок и отчаянно просящийся на ручки... Боже, хоть бы он продержался еще немного. Я не мог взять его на руки, но и оставить его здесь тоже не мог...

Идти было некуда. Единственный путь, который был еще открыт для нас – вниз, на склад. И мы побежали.

Сойдя с последней ступени, я с трудом поборол желание вернуться: плотный, густой воздух стоял стеной, даже мое дыхание слышалось как-будто издалека. Но сверху светились три пары колючих мертвых глаз, неотрывно смотрящих на меня, поэтому, не раздумывая, я бросился по коридору и бежал, пока не уперся в дверь.

Обычный склад. Вот только большинство полок перевернуты, а еда оставлена гнить на полу. Но несколько полок все же пережили погром, заставленные большими коробками… и могли бы стать убежищем. Если опуститься на колени и потушить свет, они нас не найдут

И тут я понял, что увидел не все, что хранил в себе склад…

Дверь выглядела почти нормально. Я мог понять, почему Дэниэл запутался: она походила на все остальные в бункере, но все же была иной. Слишком высокая и широкая, дверь зависла в полуметре от пола, металл весь порыжел от ржавчины, будто состарился быстрее всего остального в этом месте. Вокруг дверной коробки обильно рос влажный зеленый мох, как на болотных деревьях, и каждые несколько секунд что-то странное и маслянистое выступало из-под дверного полотна. Жидкость в радужных бензиновых разводах. Но основная странность, конечно, была не в этом: влага скапливалась крупными шариками, бросая вызов гравитации, и каждые несколько секунд очередная капля срывалась и летела через всю комнату, врезаясь в противоположную стену, в огромную лужу, расползшуюся по ней.

Вспомнив слова Дэниэла о радиации, я инстинктивно отполз от лужи и двери напротив, забившись в самый темный угол и надеясь, что Рипли не выдаст нас.  потом выключил фонарик и затих.

Похоже, я слишком долго искал укрытие: не прошло и двух секунд, как в комнату вошли несколько фигур. Без света фонарика склад погрузился в чернильную темноту, но они производили достаточно шума, чтобы понять, что минимум двое последовали за нами. Я остался там, ничего не видя, не зная, идут ли они прямо на меня или готовятся уйти, вынужденный просто ждать и оставить свою судьбу на волю случая. А потом услышал, как что-то скребется о стену в полуметре от меня… сдался и включил фонарь, отчаянно желая узнать, что меня ждет.

Звуки оказались обманчивы.

Дэниэл Вэнс находился в нескольких сантиметрах от моего лица.

– Убирайся, – прошипел он, беззубым растрескавшимся ртом, живой труп, такой же, как и остальные, но с еще сохранившейся, неведомым образом, искрой разума, в широко распахнутых от ужаса глазах.

И тут я услышал это. Скрип двери. И, не задумываясь, повернул фонарь и увидел все. Увидел, как она открылась, увидел на той стороне не бетонный мешок... а яростное бушующее горло из красной плоти. Труба из пульсирующих мышц, усеянная зубами размером с ладонь. Спиральный спуск в безумие. В комнату хлынул горячий зловонный воздух, сбивая меня и гниющие трупы с ног, всех нас парализовало то, что мы видели, несмотря на то, что у большинства фигур рядом со мной и Дэниелом не осталось глаз.

– Какого хрена?.. – пробормотал я, не в силах отвести взгляд от адского горла.

– Оно идет. – Дэниэл, схватил меня за рубаху одной рукой и выкинул из комнаты. Я крепко ударился об пол и проехался по скользкой зловонной жиже, оставленной следами ступней Вэнсов. Она была холодной. И это, наверное самое ужасное. Не знаю почему, но я ждал, что то, что сочилось из них, будет лихорадочно горячим… Но нет. Моя рубашка промокла насквозь, как будто я упал в грязную лужу.

– Оно идет.

Этот голос принадлежал не Дэниелу. Я не мог сказать точно, но он звучал как шепот ребенка. Один за другим трупы приближались к открытой двери и склонялись перед ней. Я не знаю почему, но у меня сложилось впечатление, что от разума остальных ничего не осталось, но Дэниэл все еще боролся. Он снова посмотрел на меня и заговорил, прежде чем припал лицом к полу вместе с остальными.

– Единственное, что мы сделали не так – оказались здесь. Познали пытки. Ему не нужна причина, лишь возможность. Уходи. Он не отпустит нас. Он даже не позволит нам умереть. И если он тебя поймает, то и тебя не отпустит.

Его лоб коснулся земли.

И тогда что-то протянуло руку сквозь дверь и схватило его голову, словно спелое яблоко.

В удушливой панике я подбежал, схватил свою собаку, болторез и рванул прочь, словно мои ноги были поршнями, машинами, игнорирующими усталость и истощение, не замедляющимися ни на миг. Мне нужно было двигаться. Мне нужно было уйти. Рука, что схватила Дэниэла... вид этого смыл из моей головы все остальное. Больно было снова и снова видеть это, но осталось только они – огромные пальцы со слишком большим количеством костяшек и ногтями размером со смартфон.

Я добрался до верхнего этажа и почти рухнул от одышки, но не позволил себе долго отключиться.  Подполз к лестнице, подтянулся, поднялся и принялся за работу, пытаясь срезать запор. Одной рукой это было практически нереально, но другая стискивала фонарь, беспрестанно освещающий дверь у меня за спиной… и вот, в очередной раз покачнувшись, я выронил единственный источник света.

– Нет, нет, нет… – жалко мяукнул я.

Но не было времени искать фонарь. Нужно было выбраться. И быстро. Я не мог видеть, но был уверен, что слышу, как что-то поднимается по этим лестницам. Не равномерный топот человеческих ног. Нет, что-то иное. Быстрый топот монструозного паука. Чего-то с сотнями ног или рук, или Бог знает чего, скользящего по полу, стенам и потолку, извиваясь телом, которое одной своей формой оскорбляло Бога…

Изо всех оставшихся сил, я навалился на болторез, и, наконец, болт поддался. Я распахнул люк. Света хватило ровно настолько, чтобы увидеть Рипли, вертящегося у подножия лестницы, в бессильном ужасе рычащего на дверь. Я спрыгнул, схватил его и взбежал по лестнице так быстро, что наверху мои мышцы превратились в желе, и я упал на четвереньки. Но мы все же вышли. Передо мной простирался длинный коридор, покрытый надписями, и в самом конце – дверной проем, освещенный теперь усталым голубым светом полной луны.

Рипли не нуждался в советах. Он мгновенно помчался по коридору, и я последовал за ним, ползком, с трудом удерживаясь на четвереньках. А потом вывалился в дверь и рухнул на лесную подстилку.

Несколько секунд я то терял сознание, то снова приходил в себя, но, подняв глаза и увидев над собой листву, и мерцающий лунный свет, резко очнулся и замер, посмотрев на нечто, схватившее меня за лодыжку. Рука протянулась из темноты, схватила меня, и медленно потащила обратно под землю. Что бы это ни было, большая часть его тела скрывалась в тенях за дверным проемом, но рука, схватившая ногу, была толщиной с мое туловище, а ладонь похожа на лапу крота.

Я ударил её кулаком. Я вцепился в неё ногтями. Я плакал, кричал и пинался, но ничто не могло остановить его. Из-за двери огромное лицо радостно улыбалось мне, не отводя глаз… Оно не спешило, давая моему разуму все время в мире, чтобы осознать грядущий кошмар. Наверное, если бы в тот момент у меня оказался пистолет, я бы застрелился, потому что, Боже, помоги мне, я не мог забыть взгляда Дэниела, того, как он опустился на колени, чтобы поклониться этой твари, зная, что надежда, гордость, радость или что-то еще, хотя бы намекающее на доброту, было настолько недоступно для жертв, что не было смысла даже мечтать об этом.. 

Как долго это существо будет удерживать их там, во тьме? Как долго оно будет удерживать меня?!

Я плакал, словно ребенок, чувствуя, как разум медленно сдается. Я перепробовал все, чтобы остановить проклятую тварь, утягивающую меня во мрак. Пинался. Рыл землю руками, в поисках корня, трубы – чего угодно, лишь бы зацепиться. Но его ничего не могло остановить.

До двери оставалось сантиметров тридцать, когда Рипли вернулся.

Собака, которая боялась пылесосов, пластиковых пакетов и дверей, открывающихся автоматически. Собака, которую однажды загнал в угол особенно дерзкий кролик, остановившийся посреди погони и обернувшийся, сбив с толку хищника на хвосте. Собака, рядом с которой ты даже фильмы ужасов смотреть не мог…

И он набросился на ту руку, словно волк, словно всегда был волком. И хотя даже не смог прорвать кожу, внезапного сопротивления оказалось достаточно, чтобы хватка твари ослабла, и я высвободил ногу. Не в состоянии встать, я опустился на колени, схватил собаку и дернул так сильно, как только мог, и тогда соскальзывающие зубы разорвали ее плоть, проклятая тварь, наконец,пролила кровь.

Мы с Рипли получили свободу и вместе откатились прочь от проклятой двери.

Я не терял времени на любопытство, не ждал и не раздумывал. Прижал собаку к груди и полз, наверное, с полкилометра. А когда дверь в бункер растворилась среди деревьев, я позволил себе упасть лицом вниз на землю и потерял сознание.

***

Врачи сказали, что у меня пневмония, что, я полагаю, имело какой-то смысл. Может быть, я даже поверил бы им, если бы не визит шерифа, который странными вопросами пытался выяснить, у меня, распластавшегося на больничной койке, что я видел или не видел. Я старался отделаться от него как мог. Мне не было интересно гоняться за этим конкретным кошмаром, выяснять, был ли он реальным или нет, по крайней мере, пока я лежал там, захлебываясь в цунами болезни. Честно говоря, я, по крайней мере, мог понять, почему полиция так мало сделала, чтобы оцепить это место. Иногда я подумываю сделать это за них, но по сей день мне все еще снятся кошмары о том, как меня затягивает в темноту за той дверью. Не за дверью бункера, а за той, что ниже. То, что я увидел, было своего рода безумием, я уверен в этом, и часто думаю о словах Дэниела.

Ему не нужна причина, лишь возможность.

Так или иначе, Вэнсы стали этой возможностью. Может, они построили свой бункер на линии силы, или в прорехе между измерениями, или на месте, где когда-то проводили сатанинские ритуалы. Я даже не уверен, что это имеет значение. Они отправились в темноту, думая, что найдут безопасность, что переждут крах мира, но там что-то уже поджидало их, шанса захватить семью из семи человек, запереть их, лишить возможности сбежать, и медленно отобрать у них все, что только можно…

Я переехал после этого. Ничего не мог с собой поделать. Дело не только в воспоминаниях, понимаете. В моем подвале стояла коротковолновая радиостанция, которую подарил отец, когда я был еще мальчишкой. Боже, я и забыл о ней... по крайней мере, до тех пор, пока однажды не проснулся от ревущих помех в темноте.

И среди шипения пробивался шепот мужчины, голос едва узнаваемый, но однозначно знакомый.

...отпусти их, отпусти их, отпусти их, отпусти их, отпусти их, отпусти их…

~

Оригинал

Телеграм-канал, группа ВК чтобы не пропустить новые посты

Хотите получать эксклюзивы? Тогда вам сюда =)

Перевела Юлия Березина специально для Midnight Penguin.

Использование материала в любых целях допускается только с выраженного согласия команды Midnight Penguin. Ссылка на источник и кредитсы обязательны.

Пятнадцать лет и пятерых детей спустя, семья Вэнсов обосновалась глубоко в лесу, за моим городом. Таинственные, богаче Папы Римского, они очень серьезно относились к своему образу жизни "выживальщиков". Но они также были забавными, легкими и чрезвычайно увлекательными собеседниками. Больше, чем выживальщики, люди то и дело врывавшиеся в город со странными запросами, приводящими в экстаз местный бизнес. Огромные объемы цемента, железа, свинца и стали поставлялись через отдаленные горы, чтобы Вэнсы могли построить свой убежище. О передовых методах, которые они использовали, чтобы сохранить это в секрете, ходили легенды. Дэниел однажды потратил полгода на получение лицензии для вождения тяжеловесных грузовиков, чтобы самому доставлять материалы к бункеру, и сохранить в секрете от всех его расположение. А когда одна компания отказалась предоставить ему машины без GPS-трекеров, он купил ее, чтобы у них не осталось выбора.

Когда они перестали появляться в городе во время пандемии, когда прекратились заказы на продовольствие и товары, и пропал всякий контакт с семьей, многие списывали это на карантин. У Венсов был бункер, и они провели всю жизнь, тренируясь быть самодостаточными перед грядущим крахом цивилизации. Даже Александр, самый младший всего трех лет от роду, уже собирал дрова, как будто это обычное дело, и учился распознавать местные съедобные растения. Большинство из нас предполагало, что если кто-то может пережить Ковид, не вспотев, это будут Вэнсы.

Реальность оказалась совсем иной.

Когда худшее уже свершилось, мы обнаружили, что Дэниел использовал пандемию как предлог для испытательного запуска. Семья намеревалась провести шесть месяцев в изоляции и, по сути, протестировать свой убежище. Через три месяца Шериф получил по радио сигнал бедствия. Координаты передали сдавленным голосом рыдающего ребенка, как предполагают многие, Александра, хотя это так и не было доказано.

Полиция обнаружила бункер плотно запечатанным. Часами экстренные службы взламывали дверь, все время пытаясь связаться с семьей внутри, но безуспешно. Оказавшись внутри, полицейские были ошеломлены. Спасать было некого. Ни тел. Ни живых. Были признаки того, что механизм запирания двери вышел из строя и запер Вэнсов внутри без возможности выбраться, но тогда куда они делись?

Повсюду валялись кровати и раскладушки с истлевшими желтыми простынями, ведра стояли рядом с ними с пятнами рвоты вокруг. Некоторые двери были забаррикадированы, другие разбиты дребезги. Были даже свидетельства временного карантина, а местами и признаков насилия. Полиция – обычно фантастический источник сплетен – молчала до тех пор, пока город не потребовал ответов, и шериф был вынужден предложить лишь самые общие сведения.

“Вспышка болезни, передающейся через воду, поразила Вэнсов вскоре после того, как они оказались заперты внутри и не смогли обратиться за помощью. Слухи о заразности преувеличены, подогреты не связанным с этим ростом случаев Ковида. Что бы не унесло жизни Вэнсов, оно не было органическим. Нет причин для паники. Родственники Вэнсов уведомлены. Бункер снесут, и нам нужно оставить в прошлом эту страшную трагедию.”

Конечно, у нас всё еще оставались вопросы. Тысячи вопросов. Почему семья не вызывала помощь? У них было радио, компьютеры, даже смартфоны. Они были выживальщиками, не амишами. И где они? Что случилось с телами? Почему они просто не ушли? Мы кричали обо всем этом и многом еще на городском собрании, но полиция просто отказывалась комментировать. Большинство бурлило по этому поводу неделю или две, пока не стало ясно, что ответов мы не получим. К тому же пандемия была в разгаре, и нам было о чем беспокоиться. Трагическая история со временем ушла на второй план, став одним из тех ужасных событий в истории города, о которых не вспоминают. Я как и другие предал Вэнсов забвению.

И определенно, не ожидал найти бункер там, глубине леса, с выцветшей полицейской лентой на открытой двери, висевшей на одной петле с обугленным замком. Вход зиял черной пастью, словно кто-то вырезал отверстие прямо в ткани реальности, глубокая непроглядная тьма резала глаза. От одного вида у меня скрутило живот. Оно излучало боль. Это имеет смысл? Я думаю, что какая-то часть моего рептильного мозга выделяла детали, которые не стали бы очевидными, пока не подойдешь поближе, например, кровавые полосы от пальцев, испачкавшие ручку в том месте, где кто-то яростно и безуспешно скребся в замок. Или разбитое молотком, все еще лежащим неподалеку, крошечное смотровое окошко. Мельком взглянув на него, я невольно  представил, как семья по очереди стояла там и кричала в лес, отчаянно моля о спасении.

При других обстоятельствах, я бы убежал.

Я не знал, чего ожидать, но явно ничего хорошего. Что бы ни обнаружила полиция, они не только скрыли большую часть мрачных подробностей, но и солгали. Бункер не был разрушен, даже не запечатан. На самом деле, глядя на разбросанные синие латексные перчатки и парочку сломанных полицейский фонариков, казалось, что последние люди старались как можно быстрее убраться оттуда. Учитывая, что здесь, вероятно, погибли семь человек, я предположил, что кто-то должен был все это убрать... Но коридор выглядел практически нетронутым. Всего несколько метров вглубь – и на стенах начали появляться маниакальные письмена – отчаянные каракули одинокого выжившего, словно наскальные рисунки. Большая часть из них была посвящена мыслям о том, как выбраться. Диаграммы. Чертежи. Уравнения и формулы. Все только о двери и электрических цепях, отвечавших за неисправный замок. Я инстинктивно предположил, что это было творение Дэниела, и что он умер последним. Какая ужасная судьба – пережить своих детей. Но становилось все хуже. Постепенно письмена из уравнений и планов превратились в отчаянное бессвязное бормотание. Те же несколько фраз повторялись снова и снова.

Пять дверей. Пять. Не шесть. Шесть. Не делал ее. Не делал ее. Шесть дверей. Шесть.

Психопатический бред, прерываемый всего шестью абзацами в самом конце. Каждая буква была безупречно аккуратно выведена, каждый небольшой абзац завершен красиво нарисованным христианским крестом.

Эллиотт Вэнс, пятнадцать лет. Талантливый гитарист. Ему нравились мальчики, хотя он думал, что я не знаю. Я любил его всем сердцем. Из него был бы вышел великий человек.

Алисия Вэнс, четырнадцать лет. Она любила рисовать и стрелять. Пробивная, как ее мать. Это пригодилось бы ей в будущем.

Илай Вэнс, восемь лет. Самый умный из нас всех...

Воспоминания Дэниела о семье. Когда свет фонарика осветил их, меня коснулось навязчивое осознание того всепоглощающего отчаяния, которое он пережил. Он, должно быть, понимал, что не получит возможности выступить на похоронах своей семьи или написать их некрологи. Это был его последний способ убедиться, что мир однажды увидит их так, как видел он – как реальных людей.

Надписи закончились вместе с туннелем, ведущим к люку в земле. Он был закрыт, но туннель заканчивался тупиком сразу за ним, а следы Рипли исчезали у крышки. Я опасался, что ему может грозить опасность, но все равно остановился и оглянулся на дверь убежища в двадцати метрах позади меня. До того мрачный лес казался таким светлым, даже в этот пасмурный день, в воздухе висели капли дождя. Какая-то часть меня чувствовала, что я оставляю весь мир позади… Я начал спуск.

***

Я вошел в большое круглое жилое пространство, заполненное мебелью и укромными уголками.На стенах висели складные кровати и столы, и каждый дюйм был многофункциональным. Место для обеда могло превратиться в место для отдыха, которое, в свою очередь, могло стать дополнительной кроватью или даже спортивным снарядом. Все зависело от того, какую часть мебели вы раскладывали, отстегивали или разворачивали. Семеро людей в стесненном пространстве, где и близко не было уединения… имело смысл, что они решили выжать из него все. Но все равно комната была большой, больше, чем большинство квартир-студий. И от нее отходило несколько коридоров, ведущих глубже в землю, в неведомые глубины бункера.

Я искал какой-нибудь признак присутствия моей собаки и скоро нашел отпечаток лапы, но в такой дали от мокрой лесной подстилки следы Рипли начали исчезать. Едва ли через несколько метров они таяли в направлении близлежащей двери. Я хотел последовать за ними, но сознательно притормозил. Маловероятно, что Рипли выберется другим путем, и никому не будет лучше, если я покалечусь. Я решил осмотреться и быстро заметил обеденный стол.

Если мне еще нужно было доказательство, что полиция не беспокоилась об уборке, теперь я мог видеть это воочию. Тарелки остались на столе, еда стухла и распалась в мерзкую почерневшую шелуху. Около одной из тарелок лежала детская шапочка, кремовый флис превратился в тошнотворный зелёно-жёлтый. Спинки стульев были укреплены деревянными балками с длинными пазами, в которые могло бы пролезть что-нибудь толщиной с гвоздь. На каждой подушке темнели вонючие пятна, странным образом напоминающие отпечаток задницы. Я коснулся одного из них перчатками, и материя отчетливо хрустнула. Чем бы они ни были, такие же пятна были на столовых приборах и тарелках, и даже на скатерти остались отпечатки ладоней. Сначала я подумал, что это кровь, но что-то было не так. Пятна были слишком четко очерчены для растекшейся крови. На спинке одного из стульев пятно кончалось точно там, где должна была быть талия женщины, очерчивая почти идеальный силуэт. Я вздрогнул, вспомнив, что Миранда Вэнс всегда была стройной женщиной и задался вопросом, как она оставила отпечаток на серой ткани.

В луче фонаря я видел те же пятна в самых странных местах. Да, они были на кроватях и одеялах, даже на участках гладкого пола, как и следовало ожидать в комнате с больными людьми. Но почему одно из пятен на полу так сильно напоминало ребёнка, свернувшегося в позе эмбриона? И почему та же самая материя оказывалась повсюду: на пульте телевизора, на книгах на полках, и даже на настольных играх. Всё, начиная от подушек дивана и до коробок с DVD, а также кучи грязного белья, было покрыто одной и той же высохшей коричневатой материей, источающей отвратительный медный запах.

Особенно странным был пазл. Кто-то поставил у другого стола четыре стула, с такими же модифицированными спинками с поддержкой спины, как и те, что за обеденным столом. И пазл разложили на четыре отдельные кучки, но только одна из них была почти собрана. Остальные выглядели нетронутыми, как будто кто-то выделил кусочки для трёх других людей, совершенно не заинтересованных в игре. Возможно, Дэниел пытался поддержать моральное состояние семьи, пока они болели? Господи помоги мне, если это правда, я не мог не представить, как бедняга сидел там рядом с умирающими, то приходящими в сознание, то снова отключающимися, отчаянно пытаясь убедить их складывать кусочки пазла.

Комната источала безумие, и чем дольше я оставался там, переводя яркий свет фонарика с одной детали на другую, тем сильнее хотелось уйти. Поперек одной двери набиты доски. Один диван частично разобран. Несколько кроватей сожжены. И все лампочки выкручены и сложены в коробку на столешнице в кухне. Подняв глаза к потолку, я, наконец, понял, почему полиция была так уверена, что Вэнсы не выжили, несмотря на то, что их тела так и не нашли. Кто-то засунул человеческий палец в один из патронов, словно ожидал, что он засветится, стоит щелкнуть выключателем.

Что такого было в этом месте, что заставило полицию уйти и больше никогда не возвращаться? Даже для того, чтобы взять этот палец, как улику, проверить его на наличие признаков болезни, или просто для того, чтобы выяснить, кому он принадлежал?

Я решил, что пора поскорее найти свою собаку. Люди умерли в этом месте, и хотя я не суеверен, я, кажется, не единственный скептик, который в своей голове проделал расчеты и понял, что уважать призраков ничего не стоит. Это бункер был тесным, пугающим, и воздух так вонял, что я начал беспокоиться, не заболею ли сам. Медлить ни к чему. Но будь я проклят, если просто так уйду и оставлю Рипли здесь гнить. Ведь ему самому никак не выбраться (при том, что я так и не понял, как он вообще сюда спустился).

Собрав последние остатки храбрости, я крикнул, разорвав тишину, что казалось ужасным табу в этом проклятом месте, словно крик на кладбище.

– Рипли!

Я ждал, надеясь услышать знакомый цокот когтей, но секунды тянулись в тишине. В той самой тишине, которая заставляет верить, что кто-то или что-то во мраке задерживает дыхание, пытаясь слиться с тенями. Пока не повернешься к нему спиной...

Телевизор внезапно включился с громким шумом помех, настолько неожиданным, что я вскрикнул, поднял руки вверх и чуть не упал назад на расстеленный спальный мешок, будто неделю провалявшийся в канализации. Пока я приходил в себя, шум сменился тонким искаженным голосом Дэниела Вэнса.

...Я понимаю, в чем здесь проблема. Но нужно подчеркнуть, насколько я мало я понимаю...

Я подошел к экрану и нахмурился. Зеленоватое инфракрасное изображение бункера с Дэниелом в кадре и обеденным столом за ним. Зернистая картинка мешала разобрать детали, но я ясно видел, что его семья сидит на стульях.

...Миранда заболела первой. Сейчас все становится ясным. Миранда часто ходила на склад за продуктами для готовки, и мы обнаружили это за холодильником. Вот почему... О, черт...

Один из силуэтов на заднем плане обмякнув упал на стол с громким стуком и сбросил тарелку на пол.

Черт, черт, черт.

Дэниел, поднялся, схватил женщину за плечи и усадил её прямо.

Миранде никогда не нравилась моя стряпня!

Он зашелся смехом, взволнованно возясь с чем-то на спинке стула.

Стержни намного лучше, чем лента. Я столько часов потратил на то, чтобы примотать их скотчем к стульям. Никогда не срабатывало. Но стержни… они плотно прилегают к спинке, и с небольшой модификацией я могу просто прикрепить их к креслам. Таким образом, все желающие смогут присоединиться к ужину. Я работаю над чем-то подобным для вечера игр.

Дэниэл подошел к камере,с ухмылкой снял ее с штатива и обвел обеденный стол. От увиденного я чуть не выронил фонарик.

Его семья давно умерла. Запавшие щеки. Провалившиеся носы. Губы раздвинувшиеся в жутких оскалах. Даже на таком изображении было очевидно – передо мной трупы. Единственное, что заставляло их казаться отдаленно живыми, – глаза, отражающие инфракрасное излучение, светящиеся в темноте. И все же Дэниэл как будто не обращал на это внимания. Он взъерошил волосы Эллиота. Поцеловал жену в щеку. Погладил по плечу одну из девочек. Даже поднял маленького Александра с его высокого стульчика и, предполагаю, ласково обнял его. Я не уверен, потому что отвел взгляд, не желая видеть бедного мальчика вблизи.

Оторвавшись от экрана, я случайно осветил фонариком тот самый обеденный стол и вздрогнул, наконец поняв, что это были за пятна. Не совсем кровь. Но почти. Разлагающаяся плоть. Оказавшись в изоляции на многие месяцы, Дэниэл так и не предал земле тела свой семьи. Он перемещал их из места на место и управлял ими как марионетками, продолжая жить, будто ничего не произошло. Вглядываясь в места скопления этих пятен, я видел явную закономерность. Он укладывал их спать. Он накрывал для них стол. Он усаживал их перед телевизором или давал любимые книги. Они сидели у того стола, как безжизненными оболочками, а Дэниэл ждал, пока они сложат чертову головоломку. Эта мысль ужаснула меня до глубины души.

...возвращаюсь к работе. Очевидно, этого не было в изначальном плане. На другой стороне нет места, по крайней мере на чертежах. Эллиот мне не поверил, и с чего бы ему верить? Я обустроил каждый дюйм этого места, но не устанавливал ту дверь в хранилище на нижнем уровне. Я проверил камеры и некоторые фотографии, сделанные во время строительства, и стена была просто гладкой. Но теперь там дверь, и она должна куда-то вести. Я не знаю, когда или почему она открывается, но в следующий раз буду готов. Потому что я должен знать, что находится на другой стороне, и почему оно сделало это с нами. Здесь внизу, в изоляции, часто спят все одновременно. Что угодно могло перерезать нам глотки и покончить с этим. Оно не торопилось, и я должен знать почему!

Оно отняло наши радио, компьютеры и телефоны. Один за другим. Никто из нас не замечал этого, пока не стало слишком поздно. Я постоянно говорил детям, что им нужно лучше заботиться о своих вещах, и даже когда они жаловались на пропажу, просто предполагал, что телефоны пылятся за какой-то полкой. Куда еще они могли деться в запертом бункере? Дети тут не при чем. Оглядываясь назад, я вижу столько признаков... кто воровал лампочки? Кто разряжал батарейки в наших фонариках? Сколько времени мы жили с этим, прежде чем наконец осознали, что не одни? Оно было здесь. Постоянно.

Дверь из ниоткуда ведет в никуда, по крайней мере, большую часть времени. Потому что я точно знаю, что она не всегда выходит на глухую стену. За ней что-то есть. Я слышу, как оно шаркает, как влажное дыхание с хрипом вырывается из его легких, я слышу эти жуткие звуки, когда оно бродит по коридорам, думая, что я сплю…

Я слушал Дэниэла, увлеченный этим странным и завораживающим бредом, когда движение привлекло мое внимание. Изображение инфракрасной камеры в темноте – лишь бурлящая мешанина помех. Что это было? Что я увидел? Я остановил запись и отмотал назад. Прищурился и заметил две белые точки в темноте, прямо над плечом Дэниэла. Постепенно образ сложился в моем сознании сам собой. Я знал, что вижу, и от этого кровь стыла в жилах.

Миранда Вэнс повернула голову, и ее безжизненные глаза светились, устремленные  на затылок Дэниэла.

...на данном этапе нет смысла уходить. Я не врач, но эта дверь излучает достаточно радиации, чтобы... ну, чтобы убить семью из семи человек. Если бы никто из нас не прикасался к ней... Находиться в одной комнате рискованно, но не смертельно. Но учитывая, насколько сильно мы заболели, совершенно очевидно, что любопытство взяло верх над нами, одним за другим, и мы все подобрались слишком близко. А может и нет. Может, та штука с другой стороны, прорвалась и сделала это. Я даже не знаю... погоди-ка... что это было?

Дэниэл повернулся, и запись остановилась. Последний кадр изображал человека, яркого, как звезда, в объективе камеры, стоящего перед необъяснимой тьмой, нарушаемой только шестью парами светящихся белых глаз.

Я вдруг до боли ясно осознал свое положение относительно стола, и разом уверовал в болезненное предчувствие, что если повернусь, эти стулья больше не будут пустыми. Я увижу Вэнсов, всех, включая Дэниэла, ожидающих меня. Повернутые головы. Тела, оставленные годами гнить во тьме. Позади что-то сдвинулось. Оно дышало. Громко. Быстро. Я знал, что это было. Знал. Оно бросилось ко мне так быстро… что-то горячее и влажное коснулось руки, вырывая крик, и отпрянуло так же быстро…

А потом, не колеблясь, напрыгнуло на меня и повалило на землю.

~

Оригинал

Телеграм-канал, группа ВК чтобы не пропустить новые посты

Хотите получать эксклюзивы? Тогда вам сюда =)

Перевела Юлия Березина специально для Midnight Penguin.

Использование материала в любых целях допускается только с выраженного согласия команды Midnight Penguin. Ссылка на источник и кредитсы обязательны.

Лорейн на автомате соврала:

-Да, купить...

-О, тогда вам это понравится! Цена-ниже некуда, два этажа, четыре спальни, два санузла...

Парень радостно тараторил заученную информацию, но девушка его почти не слушала. Всё, что он говорил, она знала и так. Но было кое-что, привлекшее её внимание.

-Подождите, ммм, мистер....

-Моррис- подсказал вежливо мужчина.

-Мистер Моррис, а почему цена  низкая?

Он удивленно посмотрел на неё.

-О, вы видимо не отсюда. Это все из-за той самой истории, ну, с хозяином.-внезапно он осекся, будто осознал, что сболтнул лишнего и сконфуженно замолк.

Внутри Лорейн все похолодело.

-Какой истории?

Мужчина начал увиливать, но девушка не отставала. Наконец, он вздохнул:

-Ффух, ну и продавец из меня, ну да ладно, вам все равно кто-нибудь расскажет, а потом будете на меня по-соседски обижаться.-Подмигнул он ей.- Врать не буду, правда или нет, но говорят что мистер Ховард в юности убил свою подружку.

Лорейн непонимающе уставилась на него.

-Мистер Ховард?

-Да, хозяин дома. Мистер Марк Ховард.

Невидящими глазами смотрела Лорейн на дом. Откуда-то издалека доносились до неё слова мужчины:

-...но тело так и не нашли, поговаривали даже, что он её расчленил и спрятал где-то в доме. Но я в это не верю, я знаю Марка с детства, все-таки он неплохой мужик, мне кажется, он на такое не способен. Вот у нас недавно в местном пабе появился новый бармен, вот это да, тот ещё...

Лорейн подняла на мистера Морриса удивленные глаза:

-Мужик, вы сказали?

Он запнулся, секунду тупо смотрел на девушку, а потом понял о чем она и ответил:

-А, ну да, мужик говорю, нормальный он. К тому же его оправдали, но в психушке он какое-то время лежал, мда..

На глаза Лорейн навернулись слёзы.

-За что? За что его в психушку?

Мистер Моррис воспринял её слёзы как похвалу ему как рассказчику и, чтобы добавить драмы, пригнулся к девушке и, заговорщицки понизив голос, произнёс:

-Представляете, он утверждал, что его подружка прошла сквозь стену и исчезла.- затем он перешёл на своё обычное веселое щебетание.-Поэтому, кстати, и появилась версия с расчленением...мисс? Мисс, вам плохо?

Пошатнувшись Лорейн осела на газон, обхватила себя за колени и застонала. Бедный Марк...это она во всем виновата, нужно немедленно найти его и извиниться, хотя чем это сейчас поможет она не знала.

Лорейн не спрашивала соседа о том, какой сейчас год, боясь услышать правду. Но лучше узнать все «на берегу», ибо ей предстояла ещё одна встреча- с родителями. Нужно было каким-то образом встретиться с Марком. Неожиданно решение пришло само.

-Простите, мистер Моррис, мне действительно нехорошо.- ответила девушка встревоженному мужчине, присевшему рядом с ней на корточки. -Вы не могли бы связаться с мистером Ховардом, я хотела бы купить этот дом.

-Да, конечно. Какой у вас номер телефона?

Он вынул из нагрудного кармана куртки тонкую чёрную пластинку и ткнул в неё пальцем. Пластинка засветилась, на ней появились цифры. Лорейн завороженно смотрела на то, как он ловко набирает под её диктовку номер телефона, затем непонимающе смотрит на номер и поворачивается к ней.

-Что это за номер? Стационарный? Мобильный наверное будет удобнее.

-Что это такое?-зачарованно смотрела девушка на ставшую вновь чёрной пластинку.

-Ээ...смартфон...-недоуменно протянул мистер Моррис. Ему показалось странным, что молодая девушка не знает, что такое мобильный телефон, но, окинув взглядом её винтажную одежду, решил что она из амишей и все стало логично.

Лорейн начала понимать, что отсутствовала в мире несколько больше, чем ей хотелось. Пересилив себя, она спросила как можно непринуждённее:

-Мистер Моррис, а сколько лет назад все произошло? Ну, убийство.

-Да лет двадцать уже, я ещё маленький был.

Его слова придавили её тяжким грузом. Двадцать лет... не может быть..

Все ясно. Вот откуда ей было знакомо его лицо. Соседский мальчишка, толстый как мячик, над которым они с Марком посмеивались, когда он выкатывался на улицу со своими игрушками, смотревшимися на его фоне совсем мелкими.

Сил плакать у Лорейн больше не было. Она была в ужасе, но внутри неё будто всё застыло. Смысла истерить не было совсем, пора было увидеться с мамой и папой.

До неё вдруг дошло, что увидев её номер, Марк не позвонит ей, мало ли, решит что шутка. Она попросила соседа написать номер его телефона на листке бумаги и, бережно сложив его, выдвинулась в сторону дома.

Только одна мысль крутилась в её голове: «лишь бы они были ещё живы».

По дороге она не раз останавливалась, сомневаясь, стоит ли идти. Но разве они не будут рады увидеть свою любимую дочь? Даже если она ни капли не изменилась за столько лет.

Добравшись до дома, Лорейн остановилась. Ещё свежо было в памяти то, как закончился её визит сюда в другом мире, ей стало не по себе. Она собралась с духом и позвонила в дверь.

Дверь отворилась. В проёме стояла пожилая женщина в домашнем костюме. Она была старая, но все такая же красивая. Мама...

Она замерла на мгновение. Лорейн робко улыбнулась ей. Не говоря ни слова, мама захлопнула дверь. Изумленная девушка окликнула её и услышала, как в двери методично щёлкают замки.

-Дорогая?-Лорейн услышала хрипловатый голос, приглушённый дверью.

-Мам, пап, это же я!

Наступила гробовая тишина.

Затем Лорейн услышала всхлипы мамы и ей самой захотелось плакать.

-Это я, это правда я! Поверьте мне, пожалуйста!

Папа сурово ответил ей:

-Уходи туда, откуда пришла! Мы похоронили тебя по всем правилам, тебе нечего тут делать! Отче наш! Иже еси на небесех....

Такого Лорейн не ожидала точно. Они решили, что она призрак... она ещё немного постучала в дверь, пока отец не открыл окно на первом этаже и не окатил её водой из ковша. Окно быстро захлопнулось. Ошалело вытаращив глаза девушка стояла и обтекала. «Святая вода» догадалась она и от этой догадки истерически расхохоталась. За дверью зазвучали яростные молитвы.

Лорейн устало вздохнула и присела на порог. Нужно было немного прийти в себя и подумать о том, где она теперь будет ночевать. Все её подруги уже были взрослыми женщинами с семьями, да и вряд ли они будут рады её видеть.

Прислушавшись последний раз к тишине в доме, девушка встала и молча побрела обратно к дому Марка. Он был открыт, несмотря на то, что мистер Моррис заявил что у него есть ключи для показа, а выгнать её оттуда сейчас никто не решится. У кого хватит духу связываться с призраком убитой девушки, да ещё в месте убийства? Лорейн таких смельчаков не знала.

***

«Призракам» тоже нужно чем-то питаться, поэтому девушке пришлось устроиться на работу. Директор магазина, куда она пришла по объявлению, пригрозил было что вызовет полицию, потому что документы девушки были явно поддельные. Перед ним стояла школьница, которая утверждала, что ей тридцать семь лет. Но, немного поразмыслив, он все равно нанял её, сам такой был в юности, сбегал из дома и пытался сам заработать на кусок хлеба. Только посоветовал впредь завышать возраст максимум на года три, иначе это слишком бросается в глаза. Лорейн ничего на это не ответила.

Она попыталась связаться с Марком, но он, ожидаемо, не поверил ей и потребовал оставить его с такими приколами в покое. Девушка выяснила у его болтливого соседа, где он живёт и работает и подкараулила Марка после работы. Она не знала, как он сейчас выглядит, но надеялась что узнает своего любимого человека даже по прошествии стольких лет.

Лорейн стояла у здания его работы, чем ближе была встреча, тем больше она нервничала. Все больше и больше выходило людей из двери офисного здания, но Марка она так и не увидела. «Может он заболел?» подумала с грустью Лорейн и уже собралась уходить, как в глубине проходной показался силуэт. Она в надежде подошла поближе, но, когда человек повернулся к ней лицом, Лорейн чуть не закричала.

Это был человек из её кошмаров.

Они застыли друг напротив друга. Глаза Марка тут же налились кровью и он стремительно двинулся в сторону Лорейн.

-Ты! Это и правда ты! Да я тебя!...

Её будто парализовало. Она молча наблюдала, как человек, который раз за разом гнался за ней во сне, приближался со скоростью автомобиля. «Кажется, у меня начинает ехать чердак» с ужасом подумала Лорейн, когда её тридцатисемилетний бойфренд схватил её за куртку и начал трясти как собака трясёт мертвую крысу. Её голова болталась взад-вперёд, он что-то кричал ей прямо в лицо, но она его не слышала. Все это время девушка с широко раскрытыми глазами смотрела на повзрослевшего Марка и пыталась переварить то, каким образом он оказался в проклятом лесу тогда, в её тринадцать.

-Ховард, я бы попросил устраивать вас разборки со своими детьми вне территории нашей компании.-невысокий лысоватый человек с портфелем укоризненно смотрел на Марка, застывшего от его слов. Лорейн, неожиданно для себя, прыснула.

Марк дико посмотрел на неё, отпустил её воротник и извинился перед начальником. Мужчина приветливо попрощался с девушкой и Марком и скрылся за поворотом.

Пара проводила его взглядом, затем Марк обернулся к Лорейн.

-Ты хоть на секунду представляешь, что я из-за тебя перенёс? Ты сломала мне жизнь, Лорейн. Я рад, что ты жива, конечно, но всё это как-то ненормально.

Он развернулся и попытался уйти, но девушка робко обняла его. Марк отстранился и сердито сказал:

-Не надо, а то посадят ещё за растление малолеток.

-Вообще-то мы с тобой все ещё ровесники.-засмеялась Лорейн.-Как это ни дико звучит, но мне так-то тоже тридцать семь.

Марк наконец улыбнулся. На мгновение он снова стал похож на себя в юности, это был по-прежнему её Марк, парень, которого она оставила у лестницы. Все тот же, только сильно повзрослевший.

-Ладно, пойдём выпьем кофе что ли. Где-нибудь в людном месте, а то соседи точно вызовут полицию, если я приведу тебя домой.

Лорейн немного смутилась.

-А твоя...семья не будет против, что ты пьёшь кофе со мной?

Мужчина поморщился.

-У меня нет семьи. Почему-то не бегает толпа женщин за человеком, который убил свою подружку, знаешь ли.

Девушке было безумно стыдно. Но она была рада, что он с ней хотя бы разговаривает.

Несмотря на то, что они заняли самый дальний столик в кафе, их пара поначалу привлекла ненужное внимание,но присмотревшись к общению между ними, посетители очевидно приняли их за отца с дочерью и совсем потеряли интерес.

-Кстати, как родители отреагировали на твоё появление? Наверное, были в шоке?

Лорейн помрачнела.

-Они не поверили что это я, представляешь? Мама чуть в обморок не упала, а папа окатил меня святой водой.

Марк расхохотался в голос.

-Да ладно?-весело спросил он, вытирая слёзы.-Ох, давно я так не смеялся, вот это история! И почему мне то же самое в голову не пришло? Ты же та ещё нечисть!

Лорейн с укоризной посмотрела на Марка.

-Была бы я нечистью, я бы наверное здесь не сидела. Это ты нечисти не видел.-Внезапно она вспомнила бабушку и поменялась в лице. Мужчина заметил резкую её перемену настроения, все понял и замолчал. Какое-то время они просто молча пили кофе, затем он спросил, разглядывая пятно на столе:

-И все-таки, скажи мне честно, пожалуйста. Что это за чертовщина? Я видел, как тебя засосало в стену, Лори. Ты даже не представляешь, как это было страшно. И вот сейчас ты сидишь передо мной и тебе, блин, семнадцать. Что за херня?

Девушка неожиданно рассердилась.

-Почему ты не пошёл за мной?

Марк поднял на неё глаза. В них читалась такая боль и обида, что она поежилась.

-Потому что как только ты скрылась, эта штука исчезла. Понятно? Я бы в жизни тебя не бросил. Я сидел всю ночь, потом ещё половину дня, пока не приехали твои родители. Рассказать, что было дальше? О, я расскажу. Тебя искали месяцами, Лорейн, а я стал подозреваемым, но когда я честно рассказал что случилось, меня отправили в психушку. Я год глотал таблетки от неизвестно чего и обитал в одном месте с больными людьми, с которыми и поговорить-то не о чем, но потом сообразил, что правда вообще никому не нужна и меня отпустили. Я даже лестницу эту разбирал, чтобы успокоиться, что тебя там точно нет. Больше никогда я не видел этой ряби, которая тебя засосала. Так что, твои предъявы немного не по адресу.-прохладно закончил он.

Лорейн грустно смотрела на него, не зная, что сказать.

-Ну?

-Что-ну?

-Рассказывай, что случилось. Я столько натерпелся из-за тебя, хочу знать подробности путешествия.

После рассказа они долго молчали.

Лорейн помялась немного, но все-таки решила рассказать Марку, что она сперва приняла его за того самого маньяка из кошмаров. Мужчина поначалу пошутил, что он приходил к ней во снах, чтобы мстить за её исчезновение, а когда Лорейн напомнила про маньяка у дуба, конкретно обиделся.

-Знаешь, я конечно страшный тип стал, но не до такой степени, чтобы кошмарить маленьких девочек во сне. Тем более, ты говоришь, что «я» якобы бегал за тобой по лесу, но откуда бы мне там взяться, если я ещё живой? И, третий аргумент, это вроде как было в прошлом, улавливаешь мысль?

Лорейн задумалась.

-А что если там время течёт не как здесь? Ты же помнишь, что во всех коридорах я находилась не одинаково долго и как это отразилось на нашем времени. Вдруг где-то есть порталы, которые работают наоборот, с нашей стороны, или с той. Отбрасывают в прошлое.

Марк решительно поставил пустую чашку на стол.

-Знаешь, я считаю, что достаточно из-за тебя настрадался, но это не повод и в следующей жизни преследовать тебя с детства, у меня есть дела поинтереснее. Давай оставим этот бред, у меня и так голова лопается от всего происходящего.

Он махнул рукой официанту, чтобы попросить счёт, тем самым давая понять девушке, что разговор окончен.

Он расплатился за себя и Лорейн и молча встал из-за стола.

-Знаешь, несмотря ни на что, я был рад тебя увидеть. Уже поздно, завтра рано вставать, так что...-произнёс он и протянул ей ладонь для рукопожатия. Девушка удивленно посмотрела на него. Это было так странно, ещё недели не прошло, как они просыпались вместе и строили планы на совместное будущее, а сегодня она сидела перед абсолютно незнакомым человеком. Лорейн вдруг осознала, что она украла это совместное будушее сама у себя. Она подала Марку руку, он по-дружески пожал её и развернулся, чтобы уйти.

-Марк!

-Что?

-Я вернусь туда и найду портал в прошлое. Я верну все как было.

Он ничего не ответил и ушёл.

~

Глава 6.

Марк устало плюхнулся на диван в гостиной. Назвать этот день «странным» было бы так же неправильно, как назвать страуса яйцом. В голове вихрем крутились слова Лорейн, доводя его до мигрени.

«Верну всё, как было».

Он уже и не помнил, как оно было. Интересно, а если у неё получится, он изменится? Или вся потерянная жизнь достанется какому-то другому Марку, из какой-нибудь параллельной реальности? Он прикрыл глаза и задремал.

Мужчина стоял перед порталом, не решаясь в него зайти. В легкой дымке на той стороне стояла повзрослевшая Лори. Она улыбалась ему, прижимая к груди их маленького сына. Но что-то неестественное было в этой идеальной картинке. Он никак не решался сделать шаг вперёд...

Уставшая ждать Лорейн пожала плечами, грустно вздохнула и пошла прочь.

-Нет!-Испуганно закричал Марк и бросился к порталу. Он не мог себе позволить снова потерять её.

Мужчина коснулся рукой зябкой поверхности коридора, его локоть утонул в стене. Внезапно он почувствовал, как кто-то схватил его за руку и потащил внутрь. Он испугался, но увидел вновь лицо своей любимой, озорно смеющейся и тянущей его к себе. На секунду Марк успокоился, но настойчивость девушки его насторожила.

-Бельчонок, ты чего? Я же иду!

Улыбка Лорейн мгновенно превратилась в гримасу злобы. Марк испуганно дернулся назад, вытягивая за собой из портала истлевшее хрупкое тело. Руки с кожей, повисшей кое-где рваными лоскутами, не отпускали его. Комнату заволокло могильным смрадом.

-Я думала, ты любишь меня, Марк!-прохрипел труп остатками рта голосом Лорейн.-Почему ты отпустил меня? Пойдём со мной и мы снова будем вместе!

Она дернула сильнее и мужчина упал.

Открыв глаза Марк обнаружил, что над ним, плотно прижимаясь к лицу, находятся доски. Он закричал от страха, но, раскинув руки, понял что доски не над, а под ним, и лежит он на собственном полу, а не в гробу, как ему привиделось спросонья.

От сна его немного потряхивало, зато усталость как рукой сняло. Он налил себе чаю и задумался. На экране светилось сообщение от Лорейн. Прошёл год, с тех пор, как она вернулась. Марк усмехнулся, для человека из прошлого девчонка неплохо освоилась в современном мире. Его накрывало тёплое чувство к ней, однако, казавшееся ему чем-то неправильным и нездоровым, все-таки она была ещё ребёнок, несмотря на цифры в паспорте.

Немного помедлив он открыл смс.

«Я знаю, что ты не сможешь меня простить. Я приняла решение, завтра возвращаюсь на Ту Сторону в поисках коридора в прошлое. Мы можем увидеться в последний раз? Вдруг не доведётся больше.»

Он тяжело сел на стул и потёр виски руками. «В последний раз». Зачем она вообще его нашла, он так привык к мысли, что она исчезла навсегда, а теперь он снова её теряет. Он понимал, что вместе им не быть, потому что даже несмотря на то, что ей стукнуло восемнадцать, ему всё равно уже почти сорок...

На работе он взял больничный, так что переживать за прогул не стоило.

Лорейн ждала его в парке, на их любимой скамье.

Она была как призрак его ушедшей молодости, все та же красивая, юная школьница.

С которой его уже двадцать лет ничего больше не связывало.

Марк вздохнул и присел с ней рядом.

-Ну, что ты там надумала? Зачем тебе опять в это ввязываться, Лорейн? А вдруг ты не вернёшься или вернёшься ещё через двадцать лет?

Девушка молчала. Затем она грустно посмотрела на него и ответила:

-Марк, мамы больше нет.

Её тихое горе тронуло его. Он обнял плачущую девушку и они долго сидели рядышком.

Родители так и не приняли Лорейн, мама, у которой и так было пошатнувшееся психическое здоровье, после визита дочери окончательно сдала. Отец нашёл её на кухне утром, вокруг были рассыпаны таблетки. 

Лорейн узнала все только когда приехала в очередной раз к их дому, не теряя надежды, что ей удасться поговорить с родителями. Но в этот раз у дома её встретил катафалк, а когда папа с родственниками вынес гроб, она все поняла. Девушка не стала подходить к отцу, потому что вдруг поняла, что она может сейчас потерять и его, ведь папа все ещё считает её мертвой.

Ей было не с кем больше поделиться и Лорейн написала единственному оставшемуся у неё близкому человеку.

Наконец, она спокойно заговорила:

-Мне здесь нет места. Мама умерла, а отец не принимает меня. Весь окружающий мир улетел далеко вперёд, а я так и осталась там, в прошлом, я просто не успеваю...и ты. Ты уже взрослый дядька, Марк. Я как будто потеряла всю свою жизнь, понимаешь?

Марк озадаченно посмотрел на неё.

-Слушай, я очень тебе соболезную, но почему бы тебе не жить свою жизнь такую, какая она есть? Ты привыкнешь, все-таки ты очень молода и быстро адаптируешься.

-А ты?

-Что я?

-Ты бы смог со мной быть?

Мужчина замялся. 

-Лори, я не могу. Ты для меня совсем малявка. Я очень хорошо к тебе отношусь, но в этом плане, извини, между нами уже пропасть.

Лорейн утвердительно кивнула:

-Вот именно. В общем, я всё решила, Марк. Но теперь есть ещё кое-что. Я так и не извинилась перед мамой, а она теперь там, вместе с Рози. Бабушка не будет больше мучить Рози, когда добилась своего, я уверена.

Марк удивленно посмотрел на неё.

-С чего ты взяла, что она там?

-Потому что она умерла не своей смертью, а отравилась. Я без понятия как там что работает, но это помню точно: в этом месте оказываются почему-то только такие люди.

Мужчина молчал. С одной стороны, ему безумно не хотелось отпускать эту девчонку в загробный мир. С другой, если у неё все получится, кто знает...

Девушка продолжила:

-Я все продумала. Раз мама уже вместе с бабушкой, то резона врать мне у неё не будет. Я приду, попрошу прощения у мамы, спрошу у Кэрол как найти коридор в прошлое. И вернусь через него к тебе в день нашей годовщины.

Марк схватился за голову.

-Ты понимаешь вообще, что ты творишь? После всего того что ты рассказывала, ты хочешь снова туда сунуться? Ради чего?

Девушка шокированно уставилась на него.

-Ради тебя, Марк. И ради себя. То, что сейчас происходит со мной, всё равно не жизнь. У меня нет никого. Я осталась одна, и во всем виновата только я сама. Теперь понятно?

Он кивнул.

Лорейн улыбнулась сквозь слёзы.

-Я люблю тебя, Марк. И пойду туда, где ты тоже любишь меня, а родители ещё молодые и здоровые.

После паузы мужчина вздохнул и спросил:

-И куда ты собралась? Где ты найдёшь коридор?

Девушка улыбнулась.

-Мистер Ховард, разрешите воспользоваться вашим домом в личных целях.

Он невольно поежился, когда вспомнил рябь на лестнице, где она исчезла когда-то.

-Да, конечно. Только я с тобой не поеду, а то выйду без тебя и мне опять припишут бог невесть что.

Она была немного расстроена, что он даже не предложил пойти вместе с ней. Лорейн бы точно отказалась, но то, что он так спокойно отпускает её, несколько огорчало, хоть она и понимала что для Марка давно стала просто старой знакомой.

Обняв его в последний раз, она пошла прочь, не оглядываясь.

Портал был на том же месте, где и год назад. На мгновение девушка засомневалась, но окинув взглядом давно не жилое помещение, решительно шагнула вперёд. Вязкий воздух коридора привычно поглотил её.

Боль от смерти матери и предвкушение предстоящей встречи совсем притупили чувство страха. Лорейн бодро шагала мимо неслышно проплывающих призраков, совершенно не обращая на них никакого внимания.

Впрочем, это было взаимно.

Оказавшись перед своим домом, Лорейн постучала. «Войдите!» раздался приветливый голос бабушки.

Девушка вошла.

Запах и темнота внешнего мира тут же сменились на тёплый солнечный свет, льющийся из окошка и запах вкусной еды.

В прихожей её встретила с улыбкой Кэрол.

-Ты очень смелая девочка, Лорейн. Я уж было подумала, что мы с тобой больше не встретимся.

Лорейн робко улыбнулась.

-Я тоже так думала. Но я случайно вышла в наш мир спустя двадцать лет и хотела узнать, как я могу вернуться обратно.

Брови бабушки удивленно приподнялись над очками.

-Хм. Задача, действительно непростая, но решаемая. Время здесь течёт и переплетается довольно интересным образом. Честно говоря, даже я не всегда понимаю, куда выведет очередная линия. Вот только с чего ты взяла, что я позволю тебе уйти?

Внутри Лорейн все похолодело.

-Вы же сказали, что я вам не нужна?

Бабушка непринуждённо махнула рукой.

-Ой, так и было, пока твоя мать была жива.

Девушка непонимающе посмотрела на Кэрол.

-Но она же здесь? Я правильно поняла, что самоубийцы тоже попадают в этот мир?

Её собеседницу передернуло.

-Фу, ну и слова вы употребляете, юная леди! Всё верно, вот только Мелисса нас пока визитом не удостоила.

Глаза Лорейн широко раскрылись. Её начала понемногу накрывать паника.

Кэрол деловито посмотрела на часы и позвала:

-Рози! Пора проводить нашу гостью в её комнату, чтобы не было недоразумений.

Позади возникла её мертвая тётушка. Девушка метнулась к выходу, но призрак оказался проворнее. Обхватив за шею, Рози молча потащила вопящую от ужаса Лорейн вверх по лестнице.

Кэрол спокойно наблюдала за ней снизу.

-Ты извини, дорогая, я жду гостей. Так уж вышло, что кухня не рассчитана на такое количество людей, так что тебе придётся посидеть немного у себя.

Рози с неестественной силой втолкнула девушку в комнату. Лорейн ударилась затылком о кровать и медленно сползла на пол. От ужаса и боли её тошнило, а вид Рози только увеличивал панику с каждой секундой.

-Рози, зачем тебе это? Она же убила тебя! Прошу, помоги мне выбраться!

Рози равнодушно пожала плечами:

-Я бы тебя отпустила, но во-первых, мне достанется, а во-вторых, ты даже не представляешь, как мне в этом доме порой бывает скучно. А так хоть компания будет.

Лорейн замерла.

-Что...что ты имеешь в виду? Ты убьешь меня?

Рози улыбнулась.

-Мне даже делать ничего не надо. Ты сама скоро умрешь от голода.

Девушка нашла силы присесть. Она непонимающе посмотрела на тётушку.

-И какой в этом смысл? Я же умру своей смертью, а значит все равно тут не останусь.

Рози слегка наклонилась к ней и тихо произнесла:

-Так и было бы, будь ты сейчас в мире живых. Но если ты умрешь здесь, то здесь и останешься.

Обезумев от страха Лорейн из последних сил побежала к двери. Рози, плотоядно ухмыляясь, легко откинула её назад. Девушка металась по комнате как раненый зверь, и вдруг...

-Рози!

Лорейн услышала чей-то звонкий голос снизу. Она набрала в грудь воздуха и отчаянно закричала:

-На помощь!...

Она осеклась. Внезапная догадка пронзила голову девушки. Лорейн поняла, ЧЕЙ именно голос она слышала из прихожей.

-Нет! Нет! Не надо!-завизжала она, повиснув на руках у Рози.-Уходи отсюда!-промычала она уже сквозь ледяные пальцы, зажимающие ей рот. Тётя отшвырнула девушку вглубь комнаты и очертания её стали меняться. Плотная липкая паутина поползла от углов, стремясь наперегонки к двери, заплетая выход. Лорейн кинулась к окну, но вскоре отпрянула от него. Под окном собрались призраки, они неподвижно стояли и смотрели прямо на девушку.

-Отпусти меня! Умоляю...-зарыдала Лорейн, бросившись в ноги Рози. Но та неподвижно стояла и смотрела ей в глаза.

Все быстрее и быстрее расползалась паутина по комнате, закрывая все на своём пути. Вскоре от окна осталась крошечная щель, а затем и она исчезла.

Наступила тьма.

***

Прошло три года с того дня, как Марк во второй раз потерял Лорейн. Её появление так потрясло его, что он начал пить. Этому способствовала ещё одна страшная новость- от знакомого патологоанатома он узнал, что мама Лорейн умерла не от таблеток, а от сердечного приступа. Все три года он жил с догадкой, что её мама не попала в тот дом, а значит, бабушка может и не помочь девчонке вернуться, куда нужно.

Времени размышлять о несбывшемся у Марка было предостаточно. Мир вокруг него не менялся, как не менялся и он сам. Значит, у неё не вышло?

С каждым днём тоска по Лорейн все больше грызла его, пока не стала невыносимой.

Невольно Марк поймал себя на мысли, что все время глазами ищет порталы.

В тот день он привычно шёл на могилку своего верного Ричи- его овчарку загрызли два бультерьера семь лет назад, и он никак не мог заставить себя не приносить своей собаке любимые лакомства. Поравнявшись с дубом, он остановился. Все три года Марк искал здесь портал, как и в старом доме, чтобы отправиться за Лорейн. Но самый легкий путь никогда не приходил ему в голову. Завороженно глядя на толстую ветку, мужчина быстро соорудил себе петлю из галстука и забрался на корень дуба.

-Прости меня, бельчонок. Теперь я точно иду за тобой.

~

Телеграм-канал, группа ВК чтобы не пропустить новые посты

Хотите получать эксклюзивы? Тогда вам сюда или можете оформить подписку в Пикабу =)

Написала Мария Шамаева специально для Midnight Penguin.

Использование материала в любых целях допускается только с выраженного согласия автора рассказа. Ссылка на источник и кредитсы обязательны.